Французский Алжир. Карта Александра Вюйемена, 1877
Однако самым опасным врагом французов стал Абд аль-Кадира , который, как глава 30 арабских племён, соединившихся для священной войны, был провозглашён эмиром Маскары . После упорной борьбы французское правительство заключило с ним 26 февраля 1834 года мир, по которому за ним было признано господство над всеми арабскими племенами запада до реки Шелифф . Однако, несмотря на этот договор, уже в июле того же года война возобновилась, причём очень неудачно для французов. Не помогло и вторичное назначение Клозеля начальником алжирских войск - восстание распространилось по всей стране, и значение эмира всё возрастало. Тогда Клозель был снова отозван, а генерал Дамремон назначен генерал-губернатором.
Его преемник, Вале, старался утвердить французское господство в восточной части страны, а Абд аль-Кадир подчинил себе все западные племена к югу от своих владений до самой пустыни. Почувствовав себя достаточно сильным, он под предлогом мнимого нарушения неприкосновенности своих владений объявил мир недействительным и в ноябре 1838 года неожиданно напал на французов. Несмотря на то, что Вале имел в своем распоряжении 70-тысячное войско, он принужден был держаться против Абд аль-Кадира оборонительной системы, так что положение французов в Алжире, несмотря на отдельные блестящие победы (взятие Медеи и Милианы), снова становилось шатким.
Дела приняли благоприятный оборот, когда генерал-губернатором 22 февраля 1841 года был назначен Бюжо. Новая система, которой он следовал и для проведения которой он нашёл способных исполнителей в лице Ламорисьера, Кавеньяка и Шангарнье, заключалась в том, чтобы, с одной стороны, утомлять противника беспрерывными набегами на отдельные племена и другими мелкими предприятиями, а с другой стороны - предпринимать против войск эмира большие экспедиции. Уже в мае 1841 года французы овладели Текедемптом, укрепленным местопребыванием эмира, и Маскарой. Ещё удачнее была осенняя кампания, когда Бюжо захватил Сайду, последнюю крепость Абд аль-Кадира. В январе 1842 года был предпринят поход в пограничную Марокканскую область, которая одна только оказывала ещё сопротивление, при чём взяты были город Тлемсен и замок Тафруа. Генерал Бараго д’Иллие разрушил города Богар и Тазу, а генерал Бедо склонил на сторону французов племена кабилов, живших вокруг Тлемсена.
Могущество Абд аль-Кадира было почти уничтожено, так что он был вынужден отступить в Марокканскую область. Новое нападение, сделанное эмиром в марте 1842 года, было отражено и подчинение страны считалось уже законченным, когда летом 1842 года Абд аль-Кадир внезапно появился опять в Алжире и нанес французам поражение при Текедемпте и Маскаре. Принужденный, однако, скоро отступить опять на марокканскую почву, эмир проповедовал там священную войну, собирал многочисленные военные силы и даже добился того, что в конце мая 1844 года против французов выступило и марокканское войско. Бюжо, однако, со всеми своими силами двинулся к границе и 14 августа нанес марокканцам решительное поражение при Исле, между тем как французский флот под командованием принца Жоанвиля бомбардировал Танжер и Могадор. При содействии Англии, опасавшейся, чтобы французы не распространили свою власть и на Марокко, 10 сентября состоялся с султаном Абд-ур-Рахманом мир, по которому последний обязался преследовать Абд аль-Кадира.
Несмотря на это, последний в 1845 году снова вторгся в Алжир и постоянно возбуждал племена кабилов к восстаниям. Только после упорной борьбы и благодаря неутомимой деятельности так называемых «африканских» генералов (Ламорисьер, Кавеньяк, Шангарнье, Пелиссье, Бедо, Сент-Арно, Боске, Юссуф и т. д.) сопротивление последних было, наконец, сломлено. В то же время Бюжо стремился утвердить французское господство и внутри страны, и этой же политики держались и его преемники, Бедо и герцог Омальский (с 1847 года). Восточная часть колонии за это время почти совершенно была умиротворена, а южные границы были распространены за пределы гор. Абд аль-Кадир, подвергшийся нападению войск марокканского султана, должен был искать спасения на французское почве и 22 декабря 1847 года сдался Ламорисьеру.
Алжир под властью Франции [ | ]
Со сдачей эмира закончилось покорение французами Алжира; с этого времени вся страна была уже в их руках. Даже войнолюбивые кабилы признали власть французов. Последующие военные действия носят характер лишь небольших экспедиций, предпринимавшихся для покорения отдаленных пунктов на юге или для наказания за восстания и грабежи. Однако, это вызывало необходимость постоянно содержать в стране значительные вооружённые силы и постоянно держаться настороже. В 1848 году Алжир был объявлен территорией Франции, разделён на департаменты во главе с префектами и возглавлен французским генерал-губернатором.
За это время к восстанию присоединились и некоторые другие арабские племена, так что французское правительство увидело себя вынужденным послать из Франции для защиты провинции значительные подкрепления (33 тысячи человек). На место генерала Осмона главное начальство над войсками в Алжире было передано генералу Соссье, который энергично стал готовиться к возобновлению военных действий при начале дождливого времени; точно так же был отозван из Орана генерал Серэ и многие другие высшие офицеры, которых обвиняли в недостатке энергии. Военные действие против Бу-Амены начались лишь в октябре, причем главным базисом был назначен Жеривилль.
Население и экономика [ | ] были перестроены и модернизированы, превратившись в крупные, безземельные мальтийцы , русские революционеры, евреи и др. Европейские иммигранты занимались высокотехнологичным (относительно своего времени) оросительным земледелием, а также занимали ключевые административные посты. Хотя мусульмане и не были представлены в административном аппарате колонии, они пользовались широкой внутренней автономией и сохранили свои культурные институты. Более того, благодаря европейским достижениям в области образования и здравоохранения, мусульманское население вступило в фазу демографического взрыва . Численность мусульман увеличилась с 3 млн в середине XIX века до 9 млн в середине XX в. Нехватка земли, большинство которой контролировали крупные плантационные хозяйства европейцев, привела к росту конкуренции за другие ограниченные ресурсы края. Всё это привело к войне за независимость и массовой иммиграции европейского и сочувствующего ему мусульманского населения (харки) во Францию.
Литература [ | ]
Сложно обсуждать Алжирскую войну с позиции непредвзятого историка. Несколько поколений французских и алжирских политиков и солдат было вовлечены в эти события. В обеих странах разговоры об Алжирской войны были и остаются политизированными. В данной статье я опишу различные фазы войны для того, чтобы извлечь из неё полезные уроки для современных контрповстанческих операций [прим. 1]
Алжирская война началась 1.11.1954, и завершилась 8 годами позже. Её результатом стала независимость Алжира. Данный конфликт являлся колониальной войной между Францией и народом Алжира, а также гражданской войной между лояльными Франции мусульманами Алжира (все ещё верившими во «французский Алжир») и их настроенными на независимость противниками. В последние месяцы, конфликт перерос в гражданскую войну между про-французскими радикалами в Алжире и сторонниками генерала Шарля де Голля. Французской армии пришлось вести войну против партизан, повстанцев, терроризма. Эта «революционная война» велась ради завоевания населения страны - точно так же, как и в Первой Индокитайской Войне, которая тогда едва завершилась поражением французов в Дьен Бьен Фу. В то время, военное руководство Франции считало, что оно добилось победы в Алжире. С другой стороны, французские политические лидеры не хотели больше иметь дел с бывшей колонией.
Война нанесла глубокую рану французскому обществу, и ещё более глубокую - французским вооруженным силам. Эти раны затягивались долго, и любое событие все ещё может их разбередить. Даже выбор даты годовщины окончания войны разделяет поколение ветеранов. Вкратце, последствия этой войны серьезным образом усложнили отношения между Францией и Алжиром, и между французским народом и алжирскими иммигрантами. Обида, ностальгия, сожаления, раскаяние, вина, и печаль об утраченных возможностях - эти чувства наполняют отношения между двумя народами, будто бы в любовной истории, завершившейся тяжелым разводом. Истории, которая могла бы иметь более счастливый конец.
Сюжет, достойный пера Клэнси или Ладлэма?
Любые аналогии опасны, но давайте представим следующий сценарий: часть населения США объявляет о своей независимости и начинает активные действия - смесь городского терроризма и партизанской деятельности. Два миллиона солдат США размещаются на территории сепаратистов. Несмотря на долгую традицию покорности гражданским властям, Вооруженные Силы США восстают против президента и конгресса. Пользуясь поддержкой влиятельной части населения, военные требуют и добиваются отставки президента, создания новой конституции и выборов нового президента. Этот президент соглашается на те методы ведения войны, которые угодны военной верхушке.
Позже президент решает завершить войну, позволив сепаратистскому штату получить независимость. После этого он почти свергнут в результате военного переворота, организованного влиятельными генералами при поддержке 82-ой и 101-ой дивизий ВДВ, а также рейнджеров и подразделений морской пехоты США. Антиправительственное террористическое движение, состоящее из военных ренегатов, пытается убить президента. Национальная гвардия открывает огонь на лоялистов, поющих национальный гимн, размахивающих национальными флагами, и желающих оставаться американцами. После завершения отделения сепаратистского штата, 4 000 подавленных лоялистов бегут из, теперь, независимого региона, толпами покидая бывший штат США. Невозможно? Именно так и думали французы 1.11.1954.
Алжир (1954 год)
«Алжир это Франция». Во всяком случае, так думали французы, так они учили своих детей, и именно так считал миллион французских граждан, проживавших в Алжире в 1954 году [прим. 2]. 18% из этих «французских алжирцев» - исключительно высокая цифра - были мобилизованы с 1942 года для помощи союзникам в освобождении Франции. «Алжир это Франция» единогласно заявляют политики, даже после первого бунта 1.11.1954 националистов против французского правления.
Алжир был завоеван в 1830 году и преобразован во французскую колонию, управляемую так, как будто это была территория метрополии. Однако, между Алжиром и Францией была огромная разница. Десять миллионов алжирских мусульман были лишены всех политических прав, и 99% экономики находились в руках французов или же французских колонистов. Несмотря на необходимость реагирования на тяжелые последствия Второй Мировой (нормирование продуктов, восстановление экономики, забастовки, Холодная и Первая Индокитайская войны), французское правительство не решалось на предоставление местным алжирцам французского гражданства, несмотря на международное антиколониальные настроения, и ту роль, которую алжирские солдаты сыграли во Второй Мировой и Первой Индокитайской войнах.
Алжирский национализм, по крайней мере, в первое время, был значительно менее опасным, нежели в Морокко и Тунисе, которые только что получили независимость. Это произошло по нескольким причинам. В 1830 году, алжирское общество, после феодализма, стало колониальным. Французская власть заменила власть Алжирского Бея и различных племенных вождей. Хотя французское правительство оставило гражданские права алжирцев без изменений, и серьезным образом не улучшило их бытовые условия, оно заботилось о безопасности, экономическом развитии, истреблении болезней и ликвидации безграмотности. Глядя на миллион французских колонистов, ставших символом французского владычества, алжирцы смотрели на сложившуюся ситуацию с фатализмом: «Иншалла!» ([Французская власть] - воля Аллаха).
Французское правительство также опиралось на поддержку известных вождей мусульманских племен, высокопоставленных судей, священников и чиновников, которых устраивала сложившаяся обстановка. Предки этих людей поддержали Францию во время завоевания Алжира и продолжали поддерживать её спустя много лет. Ветераны вооруженных сил также поддерживали французов. Более 150 000 алжирцев сражались вместе с французами в Тунисе, Италии, Франции и Индокитае. Они являлись элитными войсками, покрывшими себя славой при Линии Густава, понеся, при этом, тяжелые потери. В качестве компенсации, Франция всего лишь наградила их медалями, военными пенсиями и работой на государство. Многие из ветеранов, желавших получить французское гражданство, или хотя бы равные права с франкоалжирцами, были удручены такой неблагодарностью. Но в то же время, они не могли забыть тесной связи со своими французскими братьями на поле боя. В 1954 ветераны-алжирцы, сражавшиеся против своих бывших собратьев по оружию, были редкостью.
Также в умиротворении алжирцев играли роль культура и традиция. Программы по ликвидации безграмотности детей (особенно в крупных и малых городах) распространяли французский язык и культуру. Мусульманская же элита принимала эту вторую культуру, не теряя собственной. Длительная дружба между мусульманами и франкоалжирцами помогала в сохранении статуса-кво. Несмотря на то, что франкоалжирцы не желали давать своим мусульманским соотечественникам равные права, в быту они опекали мусульман, и относились к ним по-дружески. На фермах и в малых предприятиях, некоторые семьи знали друг друга на протяжении нескольких поколений и неплохо ладили. Главными же причинами сдерживания политического недовольства были понимание мощи Франции и память о крови, пролитой в прошлых политических восстаниях.
Несмотря на это, в 1945 году, националистические демонстрации перешли в бунты. Во время последующих беспорядков были убиты несколько семей этнических французов. Во время ответных мер правительства, погибли тысячи людей и беспорядки временно прекратились. Страх государственного насилия не был единственной причиной - многие умеренные националисты считали, что возможно было демократическое, мирное решение. Они требовали всего лишь равных прав, а не независимости. По этим причинам, националистической оппозиции было сложно вербовать и организовывать боевиков.
Восьмилетняя война
Война за независимость Алжира, продолжавшаяся 8 лет, проходила в три четких этапа: рождение Революционного Комитета Объединения и Действия (позже ставшего известным как Фронт Национального Освобождения (ФНО)) и его приход к власти; военное поражение ФНО вместе с его политической победой; политические волнения и кровавая независимость.
Рождение и приход к власти ФНО. Шесть исключительных людей, изолированных и лишенных финансовой поддержки, избрали путь вооруженной борьбы для достижения независимости. Мустафа Бен Булиад (Mustafa Ben Boulaid), Ларби Бен Мхиди (Larbi Ben Mhidi), Дидуш Мурад (Didouche Mourad), Рабах Битат (Rabah Bitat), Крим Белькасем (Krim Belkacem) и Мохаммед Будиаф (Mohamed Boudiaf) сформировали Революционный Комитет Объединения и Действия. Именно благодаря этим людям Алжир и обрел независимость.
Во время первых нескольких месяцев своей существования, боевой ФНО создавал группы сопротивления, подпольные ячейки, вербовал членов и боролся за выживание. Однако, в целом, население Алжира сохраняло нейтралитет и часто отказывалось платить «революционные налоги».
Поняв, что им не удалось убедить мусульманское население занять их сторону, руководство ФНО решило усилить градус насилия и стимулировать ненависть, кровопролитие и страх между французским и мусульманским обществами. 20.08.1955 они спровоцировали выступления фанатиков в нескольких деревнях. Жители этих деревень восстали для того, чтобы перебить или покалечить французских граждан. В назревающий конфликт вмешались французские вооруженные силы, раздав оружие французским гражданам. Результатом этого стала смерть сотен мусульман - событие, которое было лишь на руку повстанцам.
Выступления фанатиков, провоцируемые ФНО, заставили французское военное руководство «закрутить гайки»: последовали досмотры, аресты, допросы, задержания и карательные меры, что лишь добавило ФНО сторонников. К 1956 году, ФНО навязал-таки свою власть мусульманам Алжира. Несмотря на возросшую до 500 000 численность, французские войска все ещё придерживались оборонительной стратегии.
В ФНО понимали, что победа будет политической, а не военной, и хотели, чтобы война обсуждалась в международных СМИ и в ООН. В 1957 году, взорвав несколько бомб на улицах столицы Алжира и убив, тем самым, множество мирных граждан, повстанцы начали кампанию городского терроризма. Мир же, и в самом деле, начал обращать внимание на Алжир.
Военное поражение ФНО и его политическая победа (1957-1960)
Решением исключительной важности, французское правительство наделило армию Франции абсолютной властью, и приказало им восстановить порядок любыми наличными средствами. В Алжире были приостановлены индивидуальные права и свободы; 10-ая парашютная дивизия заняла столицу Алжира; за несколько недель ячейки ФНО были уничтожены, а важнейшие лидеры - арестованы, убиты, или же им пришлось скрыться или бежать. Захватив инициативу, армия взяла под контроль местность, границы и население. Потери ФНО нарастали.
После этого, правительство робко попыталось наладить переговоры для окончания вооруженного противостояния. Этот шаг вызвал ярость франкоалжирцев и ошеломил вооруженные силы Франции. 13.05.1958 франкоалжирцы взбунтовались против мирных переговоров и сформировали «Комитет Общественной Безопасности», который не считал себя подчиненным правительству. Далее произошли поистине революционные события.
Правительство приказало военному руководству (которое сохраняло полную гражданскую и военную власть) противостоять новому повстанческому движению. Вместо этого, и, несмотря на свою традицию полного подчинения гражданским властям, вооруженные силы Франции присоединились к Комитету Общественной Безопасности. Руководство вооруженных сил потребовало отставки правительства, новой конституции, принятия профранкоалжирской политики и назначение на пост главы государства Шарля де Голля. Был даже подготовлен план парашютного десанта в Париж. Лишенные поддержки, не имеющие должных полномочий и неспособные выработать альтернативное решение, правительство и Палата депутатов сложили с себя полномочия. Для того, чтобы быстро вернуть хотя бы видимость законности, де Голль немедленно потребовал своего формального введения в должность. Сразу после этого, были проведены выборы, которые он выиграл с подавляющим преимуществом.
Вместе с этим, французские военные, пользуясь своим влиянием в Комитете Общественной Безопасности, ввели изменения, которых не желали французы с 1945 года: социальные реформы и равенство в гражданских правах для мусульман. Поскольку французские военные плотно контролировали арабские кварталы после «битвы за столицу Алжира» (операции длиной в год, проведенную 10-ой парашютной дивизией), им удалось убедить мусульманское население подчиниться Комитету Общественной Безопасности, провести мирные демонстрации во франкоалжирских кварталах, защищать свои права, поддержать реформы военных, и призвать де Голля на пост главы Франции. Генералы сильно рисковали - недавно были проведены несколько террористических актов, и мусульманское и французское общество разделяла пропасть крови и ненависти.
Демонстрации, проведенные после этого, имели поразительный эффект: под влиянием психологии толпы и революционных лозунгов, два общества воссоединились. Внезапно стало казаться, что нет ничего невозможного, включая окончание вооруженного противостояния, примирения и новый Французский Алжир, полный братской любви, бикультурализма и гармонии. Военные пытались убедить лидеров ФНО, включая тех, кто совершал акты терроризма, присоединиться к движению примирению. Победное турне де Голля смогло убедить и военных и гражданских в том, что победа и мир уже близки.
Во время следующих месяцев, руководство ФНО в Тунисе уже не смогло убедить членов сопротивления продолжать войну, и движение потеряло волю к борьбе. Все больше людей занимали сторону Армии и де Голля. В то же время, новый главнокомандующий - генерал Морис Шалль (Maurice Challe) разработал план по систематическому уничтожению ФНО. Три года спустя, у повстанцев было не более 5 000 членов, отсутствовали средства для проведения наступательных операций, и все их мысли занимало лишь выживание. Около 300 000 мусульман (значительная часть тех, кто по возрасту мог сражаться) записались на военную службу. Французская военная победа и правда казалась неизбежной.
Агония французского Алжира (1961-62 гг.)
Однако эта близкая победа была бесплодной. В отличие от своих военных соратников, де Голль обладал геополитической проницательностью. Он понимал, что международное сообщество решительно поддерживает деколонизацию. В конце 1960 года, решив, что место Франции - в Европе, а не в Северной Африке, де Голль открыто поддержал «алжирский Алжир» и попытался наладить мирные переговоры с лидерами ФНО в Тунисе.
Генералы чувствовали, что сейчас они лишатся победы, и, что много хуже - своей чести. Желая выполнить обещания о том, что Алжир останется французским, которые они дали франкоалжирцам и мусульманским лоялистам, некоторые из генералов решились на заговор.
В апреле 1961 года, 4 известных генерала, среди которых было два бывших главнокомандующих французскими войсками в Алжире, подняли дюжину полков и захватили столицу Алжира. Они потребовали, чтобы де Голль вернулся к политике «французского Алжира» и прервал любые переговоры с ФНО. Однако, в отличие от 1958 года, остальная армия осталась верной государству. Уставшая от войны нация поддержала де Голля, и он сокрушил путч.
16.03.1962, во французском городе Эвиан, правительство подписало мирное соглашение с ФНО. Это соглашение заключало в себе перемирие и учреждение 1 июля референдума о независимости Алжира. Также оно обращало внимание на безопасность для всех алжирцев, включая французов в Алжире и харки (kharki - таким несклоняемым словом обозначались коренные мусульмане-алжирцы, поступившие на службу во французскую армию).
Конец войны был трагичен. Радикально настроенные военные и франкоалжирцы создали Секретную Вооруженную Организацию (Organisation de l"armée secrète) - террористическую группу, целями которой было убийство де Голля; развязывание гражданской войны против правительства, полиции и французской армии; развязывание этнической войны против мусульман. СВО уничтожила сотни мусульман, и многие кварталы столицы Алжира восстали и организовали нападения на полицию и военных. В ответ на это, ВВС Франции нанесли удары по кварталам, контролируемым СВО. Когда франкоалжирцы организовали демонстрацию, неся французские флаги и распевая Марсельезу, военные открыли по ним огонь. После 19.03.1962, в соответствии с мирными договоренностями, армия обеспечила перемирие с ФНО, но бои между СВО и ФНО продолжались. Сотни франкоалжирцев были похищены или убиты. Франкоалжирцы поняли, что им теперь нет места в Алжире.
В течение нескольких недель, миллион отчаявшихся беженцев (2% от населения Франции в 1962 году) прибыли в южную Францию. Среди них были тысячи мусульман-лоялистов, хотя большая часть таковых (старосты, вожди племен, харки) считая себя под защитой мирного договора, остались в Алжире. ФНО немедленно уничтожило около 150 000 таких лоялистов.
Потери в войне были колоссальны. По данным французского Министерства Обороны, 22 755 французских солдат были убиты, 7 917 погибли в результате несчастных случаев, 56 962 были ранены. 3500 мусульман, состоявших на службе во французской армии, были убиты. Ещё около 66 000 мусульманских мирных жителей (помимо тех 150 000, убитых после перемирия) и 2 788 французских граждан были убиты членами ФНО, а 875 французов пропали без вести. 141 000 членов ФНО погибла в бою, тысячи исчезли во время «Битвы за столицу Алжира», и около 12 000 членов ФНО были казнены в результате внутренних чисток. 16 000 мирных жителей Алжира погибли в результате боев, восстаний или межэтнических столкновений. По данным руководство ФНО, всего было убито около 300 000 мусульман. С болью, Франция и Алжир перешли к деколонизации.
Первые антифранцузские выступления арабов произошли практически сразу после окончания Второй мировой войны. Сначала они представляли собой одиночные демонстрации, превратившиеся со временем в партизанскую войну. Колониальная война в Алжире стала одной из самых жестоких среди подобных столкновений.
С чего все началось
Еще в начале шестнадцатого столетия Алжир являлся частью Османской империи, а в 1711 году стал независимой пиратской, военной республикой. Внутри страны постоянно осуществлялись кровавые перевороты, а внешняя политика представляла собой работорговлю и пиратские набеги. Их деятельность была настолько активна, что даже англоязычные страны пытались нейтрализовать пиратов военными действиями. Но после поражения Наполеона в Средиземном море, рейды алжирцев были возобновлены. Тогда французские власти задумали решить проблему радикально - завоевать Алжир.
В 1830 году французский десантный корпус высадился на берегах Северной части Африки. После недолгой оккупации столица Алжира была взята. Этот факт завоеватели объяснили необходимостью избавления от правителей Турции. А произошедший тремя годами ранее дипломатический конфликт (французский посол получил удар мухобойкой от алжирского бея) послужил поводом к взятию города. На самом же деле власти Франции решили таким образом сплотить армию, что послужит помощью в утверждении восстановленной власти Карла Х. Но расчет оказался неверным, и правитель вскоре был свергнут. Но это не помешало французам захватить остальную территорию государства. Таким образом, началась оккупация Алжира, продлившаяся более ста тридцати лет.
«Золотой век» колонизации
В начале этого периода в разных уголках страны вспыхивали очаги восстания, инициированные местным населением, но они быстро были подавлены. А к середине века Франция объявила Алжир своей территорией, управляемой генерал-губернатором и поделенной на департаменты во главе с префектами.
Во время активной колонизации французские граждане не были большинством, переселялись сюда португальцы, испанцы, мальтийцы, итальянцы. Даже русские белоэмигранты, бежавшие от гражданской революции, переезжали в Алжир. Влилась сюда и еврейская община страны. Такая европеизация активно поощрялась правительством метрополии.
Первых колонистов арабы называли «черноногими» из-за черных кожаных ботинок, которые те носили. Те, с кем воюет Алжир, осовременили страну, построили больницы, шоссе, школы, железные дороги. Некоторые представители местного населения могли изучать культуру, язык и историю Франции. Благодаря своей деловой активности франкоалжирцы в течение короткого времени достигли более высокого уровня благосостояния, в сравнении с коренными жителями.
Невзирая на незначительную долю населения, им принадлежало доминирующее положение во всех основных аспектах жизни государства. Это была культурная, управленческая и экономическая элита.
Народное хозяйство Алжира и благосостояние местных мусульман в данный период заметно выросли. Согласно кодексу поведения от 1865 года местное население оставалось субъектом мусульманского права, но в то же время, коренные жители могли быть набраны в армию Франции и могли получить гражданство этой страны. Но на деле последняя процедура была сильно осложнена, поэтому французскими подданными к середине прошлого столетия стало лишь тринадцать процентов аборигенов Алжира. Остальные же обладали гражданством Французского Союза и не могли работать в ряде государственных учреждениях и занимать высокие посты.
В армии существовали подразделения, состоящие из алжирцев - спаги, тиральеры, таборы, гумы. В составе вооруженных сил Франции они сражались в Первой и Второй мировых войнах, а затем в войнах в Индокитае и Алжире.
После Первой мировой войны некоторые интеллектуалы стали распространять идеи самоуправления и независимости.
Фронт Национального Освобождения. Начало борьбы
К окончанию Второй мировой войны около миллиона французов, только пятая часть которых была чистокровной, населяли Алжир. Именно им принадлежали как наиболее плодородные земли, так и власть в стране. Высокие государственные посты и избирательные права были недоступны для коренных жителей.
Невзирая на более чем вековую историю захвата, стала разгораться война в Алжире за независимость. Первоначальные одиночные акции становились все более успешными. На мятеж в небольшом городке Сетиф, спровоцировавший беспорядки по всей стране, власти оккупантов отреагировали страшными карательными акциями. Эти события дали понять, что мирное возвращение своих прав алжирцам невозможно.
В такой борьбе руководящую роль взяла на себя группа молодых жителей Алжира, создавших несколько подпольных группировок, которые имели базы по всей территории страны. Позднее они объединились, и в результате такого слияния возникло самое крупное движение, воюющее за независимость Алжира. Называлось оно «Фронт Национального Освобождения».
Со временем к нему примкнула и алжирская коммунистическая партия. Основу этих партизанских отрядов составляли получившие боевой опыт во время Второй мировой войны алжирцы, бывшие служащие французской армии. Вожди Фронта собирались заявить на международной арене о праве на самоопределение, рассчитывая при этом на поддержку стран коммунистического блока и арабских государств, а также ООН.
Территория горного массива Орес была избрана основным полем деятельности повстанцев, так как он являлся укрытием от войск правительства. Горцы не раз поднимали восстания против французского господства, поэтому руководство движения надеялось на их помощь.
Предпосылки войны за независимость Алжира
После окончания Первой мировой войны по всему миру стало распространяться национально-освободительное движение. Началось глобальное переустройство мировой политической системы. Алжир после Второй мировой войны стал частью такой модернизации.
Англоязычные страны, а также Северная Африка и Испания взяли курс на антифранцузскую политику.
Еще одной предпосылкой стал демографический взрыв и проблемы социально-экономического неравенства. В период золотого века французского Алжира наблюдался общий рост экономики и благосостояния, улучшилось здравоохранение и образование, прекратились внутренние междоусобицы. В результате численность исламского населения в этот временной промежуток увеличилась втрое. Из-за такого демографического взрыва остро ощущался дефицит земли сельскохозяйственного назначения, большая часть которой контролировалась крупными европейскими плантационными хозяйствами. Данная проблема привела к росту конкуренции и за иные ограниченные ресурсы страны.
Большое количество молодых мужчин, получивших большой боевой опыт во Второй мировой войне. Из-за того, что во французской армии служили десятки тысяч жителей колоний этой страны, белые господа стремительно теряли свой авторитет. Впоследствии такие солдаты и сержанты составили костяк различных националистических организаций, антиколониальных армий, партизанских и патриотических (нелегальных и легальных) отрядов.
Поводом для ведения колониальной войны в Алжире послужило формальное включение его в состав метрополии, поэтому его потеря негативно сказалась бы на престиже страны. К тому же в этой арабской стране присутствовало большое количество переселенцев. Ко всему прочему на юге территории были обнаружены нефтяные залежи.
Беспорядки, переросшие в войну
В октябре пятьдесят четвертого года ФНО развернул бурную деятельность по созданию сети подпольных мастерских для производства взрывных устройств. Партизаны тайно получали огнестрельное орудие, магазинные винтовки времен Первой мировой войны, вооружение, утерянное американцами при высадке в Северной Африке и многое другое.
Датой начала войны в Алжире партизаны выбрали канун Дня всех святых, именно тогда и наступил решающий момент для восстания. Было осуществлено семь нападений в разных районах страны. Сделали это около семисот повстанцев, которые ранили при этом четверых и убили семерых французов. Из-за того, что численность мятежников была мала, а вооружение оставляло желать лучшего, власти Франции не усмотрели в этом нападении начала войны.
Партизаны же были настроены решительно, вынуждая европейцев покинуть территорию под угрозой смерти. Такие призывы удивили тех, кто несколько поколений считали себя полноправными алжирцами.
В ночь на первое ноября стала довольно удобной датой для начала войны в Алжире. К тому времени Франция пережила оккупацию и унизительный разгром, поражение во Вьетнаме и непопулярную войну в Индокитае. Из Юго-Восточной Азии еще не эвакуировались наиболее боеспособные войска. Но и военные силы ФНО были незначительны и составляли всего несколько сот бойцов, именно поэтому война приняла партизанский характер, а не открытый.
На первых порах колониальная война Франции в Алжире происходила неактивно, боевые действия не были широкомасштабными. Численность мятежников не позволяла очистить территорию от европейцев и организовать значительные боевые действия. Первое крупное сражение произошло менее чем через год со дня официального начала войны в Алжире. В Филиппвиле мятежники вырезали несколько десятков человек, в том числе европейцев. Франкоалжирские ополченцы, в свою очередь, уничтожили тысячи мусульман.
В пользу повстанцев ситуация изменилась после получения независимости Туниса и Марокко, где были созданы тыловые базы и лагеря подготовки.
Тактика боевых действий
Мятежники Алжира придерживались тактики ведения войны «малой кровью». Они нападали на конвои, небольшие подразделения и укрепления колонизаторов, уничтожали мосты и линии связи, терроризировали людей за помощь французам, вводили нормы шариата.
Правительственные войска применили тактику квадрильяжа, которая заключалась в делении Алжира на квадраты. За каждый из них отвечали определенные подразделения. Элитные же части - десантники и Иностранный легион по всей территории страны вели контрпартизанские действия. Использовавшиеся для переброски соединений вертолеты значительно повысили мобильность этих частей.
Параллельно в войне Франции с Алжиром колонизаторами была развернута успешная информационная кампания. Специальные административные секции убеждали жителей отдаленных районов сохранить лояльность Франции, вступая с ними в контакт. Для обороны селений от повстанцев вербовались мусульмане в отряды харке. В ФНО был спровоцирован крупный конфликт из-за подброшенной информации о предательстве лидеров и командиров движения.
Террор. Изменение тактики
Позднее в войне за независимость Алжира мятежники развернули тактику городского терроризма. Практически каждый день гибли франкоалжирцы, взрывались бомбы. Колонисты и французы отвечали на это актами возмездия, от которых часто страдали невиновные. Такими методами повстанцы вызвали ненависть мусульман к французам и привлекли внимание к мировой общественности, получая помощь от арабских государств и стран коммунистического блока.
В стране-колонизаторе данные события привели к смене правительства, главой которого стал премьер-министр Ги Моле. Его политика заключалась в том, что необходимо сначала выиграть войну в Алжире, и только потом проводить там реформы.
Вследствие этого значительно увеличилась численность армейского контингента, что привело к общенациональному уровню боевых действий. Вначале такой рост достигался за счет возвращающихся из Индокитая ветеранов, но потом появилось одно из самых боеспособных подразделений Франции, так называемый Иностранный легион.
Самым важным местом борьбы являлась алжирская столица, где Язефу Саади, одному из лидеров ФНО, было поручено устроить безжалостный террор. Целью его была дискредитация Город погрузился в хаос с повсеместными убийствами и постоянными взрывами.
Незамедлительно последовали ответные меры французов, которые устроили раттонаж, представляющий собой избиение арабов. В результате таких действий пропавшими считаются около трех тысяч мусульман.
Майор Оссарес и генерал Массю, ответственные за наведение порядка в столице, оградили колючей проволокой мусульманское население города и ввели комендантский час.
Формально ФНО проиграло эту битву, и Язеф Саади оказался в плену, а большинство боевиков нашли убежище в Марокко и Тунисе. Французские власти приняли меры по изоляции станы. Они перекрывали воздушные трассы и перехватывали корабли, а на тунисской границе была возведена высокая ограда из колючей проволоки под высоким напряжением (5000 вольт), наблюдательные вышки и
Из-за таких действий у повстанцев остро встал вопрос о существовании партизанских отрядов из-за катастрофической нехватки боеприпасов и оружия.
Но в это время колониальная война Франции в Алжире стала непопулярной из-за экономических и социальных трудностей в метрополии. Это вызвало снижение уровня поддержки правительства, в то время как в стране-колонии черноногие считали предательством все планы по смене курса. Они захватили ее столицу и провозгласили там свое правительство чрезвычайного положения.
Армейский контингент поддержал его. Лидеры ФНО, в свою очередь, провозгласили создание Временного революционного правительства Республики Алжир, поддержанного арабскими странами.
В это время к власти пришел премьер-министр Шарль де Голль, начавший рейды по поиску повстанческих отрядов. Половина из них была разгромлена.
Смена курса метрополии
Несмотря на успехи во французской войне в Алжире, лидеры метрополии не смогли выработать политического решения завершения конфликта. Премьер-министр настаивал на сохранении общности между двумя народами и предоставлении равных гражданских прав мусульманам и французам, планировал проведение референдума о предоставлении независимости арабской стране.
Подполье, в свою очередь, прекратило все явные боевые действия, стремясь показать миру, что ФНО остался непобежденным. Международная арена поддержала Алжир в стремлении к самоопределению, а агитаторы Фронта пытались рассорить Францию с союзниками, осуждая действия французов в колонии.
Армия метрополии разделилась надвое. Большая ее часть не поддерживала политику капитуляции действующего правительства. Тем не менее было принято решение о начале переговоров.
Спустя год итогом войны в Алжире 1954-1962 гг. стали Эвианские соглашения, завершившие все попытки французов удержать колонии. По условиям договора новые власти должны были обеспечить безопасность европейцев в течение трех лет. Но они не поверили обещаниям, и большая часть из них спешно покинула страну.
Судьба алжирцев, поддерживающих французов в годы войны, сложилась наиболее трагично. Им запрещено было эмигрировать из страны, что способствовало жестокому самоуправству ФНО, истреблявшего людей целыми семьями.
Последствия войны в Алжире 1954 г.
Более полумиллиона человек, большая часть из которых была арабами, погибли в этой восьмилетней битве за независимость. Несмотря на свои успехи в ведении боевых действий с повстанцами, французы были вынуждены оставить эту колонию. Практически до конца прошлого века власти метрополии отказывались называть произошедшие события войной.
Только в 2001 году генералом Полем Оссарессом был признан факт применения казней и пыток, проводившихся с разрешения властей колонизаторов.
Обреченной на провал была цель французов сохранить свое господство в Алжире, не прибегая к радикальным переменам в его политической системе. Последствия войны французов в Алжире ощущаются и в наши дни.
Согласно Эвианским соглашениям, был открыт доступ в европейскую страну алжирским гастарбайтерам, превратившимся впоследствии в граждан второго сорта, которые селились на окраинах крупных городов.
О том, что исторический конфликт между Францией и алжирскими мусульманами не исчерпан и по сей день, свидетельствуют регулярные беспорядки на территории бывшей метрополии.
Вооруженный конфликт
Гражданская война в Алжире началась в последнем десятилетии прошлого века из-за конфликта между правительством страны и исламистскими группировками.
Во время выборов в Национальную Ассамблею находящийся в оппозиции Исламский фронт спасения оказался более популярен у народа, нежели правящая партия ФНО. Последние, опасаясь поражения, решили отменить второй тур. Из-за ареста членов ИФС и его запрещения возникли вооруженные формирования (наиболее крупные - Вооруженная исламская группа и Исламское вооруженное движение), начавшие партизанские действия против самого правительства и его сторонников.
Численность жертв этого конфликта согласно различным источникам составило около двухсот тысяч человек, из них более семидесяти журналистов, убитых обеими сторонами боевых действий.
После переговоров ИФС и правительства первый объявил об окончании партизанской деятельности, ВИГ объявила им и их приверженцам войну. После президентских выборов в стране конфликт усилился, но в итоге завершился победой вооруженных сил правительства.
После этого Вооруженной исламской группы отклонилась базировавшая на севере страны Салафитская группа проповеди и Джихада, которая дистанцировалась от истребления мирного населения.
Следствием следующих выборов президента стал гарантировавший амнистию закон. В результате большое количество участников боевых действий воспользовались ей, и насилия стало значительно меньше.
Но все равно спецслужбы соседних государств обнаруживали у себя экстремистские базы по вербовке, подготовке и вооружению добровольцев. Лидера одной из таких организаций в 2004 году выдал алжирским властям ливийский президент Каддафи.
О прошедшей гражданской войне в Алжире 1991 - 2002 годов еще долго напоминал сохранившийся режим чрезвычайного положения.
Вооруженные действия продолжаются и в настоящее время, хотя их интенсивность довольно низка. Несмотря на значительное уменьшение количества атак экстремистов, они стали вызывающими, и не ограничиваются взрывами самодельных бомб. Террористы обстреливают полицейские участки и посольства, нападают на города.
1830 - 1962
Французский Алжир. Карта Александра Вюйемена, 1877
История
Была снаряжена экспедиция из 100 военных и 357 транспортных судов с сухопутным войском в 35000 человек и 4000 лошадей. Сухопутное войско находилось под начальством генерала Луи Огюста Виктора де Бурмона , флот - под начальством вице-адмирала Ги Виктор Дюперре . Французы высадились на берег без помех 14 июня 1830 года в Сиди-Феррухской бухте . Однако 19 июня, когда армия начала укреплять свои позиции, на неё напал зять дея Ибрагима-Аги с 30000 турок. Французы отразили это нападение и отняли у нападавших все орудия и обоз. Скоро после этого началась бомбардировка и с суши, и с моря, так что уже 5 июля дей сдался на капитуляцию под условием свободного отступления для себя и янычар. Весь его флот, оружие и государственная казна в 50 млн франков достались победителям.
После падения города две французские эскадры были посланы против Туниса и Триполи и принудили их отказаться от морских разбоев. Французские войска заняли приморские города - Боне , Оран и Бужи , отразили нападение бея Константины , но по пути в Блиду потерпели поражение от кабилов .
Однако самым опасным врагом французов стал Абд аль-Кадира , который, как глава 30 арабских племён, соединившихся для священной войны, был провозглашён эмиром Маскары . После упорной борьбы французское правительство заключило с ним 26 февраля 1834 года мир, по которому за ним было признано господство над всеми арабскими племенами запада до реки Шелифф . Однако, несмотря на этот договор, уже в июле того же года война возобновилась, причём очень неудачно для французов. Не помогло и вторичное назначение Клозеля начальником алжирских войск - восстание распространилось по всей стране, и значение эмира всё возрастало. Тогда Клозель был снова отозван, а генерал Дамремон назначен генерал-губернатором.
Его преемник, Вале, старался утвердить французское господство в восточной части страны, а Абд аль-Кадир подчинил себе все западные племена к югу от своих владений до самой пустыни. Почувствовав себя достаточно сильным, он под предлогом мнимого нарушения неприкосновенности своих владений объявил мир недействительным и в ноябре 1838 года неожиданно напал на французов. Несмотря на то, что Вале имел в своем распоряжении 70-тысячное войско, он принужден был держаться против Абд аль-Кадира оборонительной системы, так что положение французов в Алжире, несмотря на отдельные блестящие победы (взятие Медеи и Милианы), снова становилось шатким.
Дела приняли благоприятный оборот, когда генерал-губернатором 22 февраля 1841 года был назначен Бюжо. Новая система, которой он следовал и для проведения которой он нашёл способных исполнителей в лице Ламорисьера, Кавеньяка и Шангарнье, заключалась в том, чтобы, с одной стороны, утомлять противника беспрерывными набегами на отдельные племена и другими мелкими предприятиями, а с другой стороны - предпринимать против войск эмира большие экспедиции. Уже в мае 1841 года французы овладели Текедемптом, укрепленным местопребыванием эмира, и Маскарой. Ещё удачнее была осенняя кампания, когда Бюжо захватил Сайду, последнюю крепость Абд аль-Кадира. В январе 1842 года был предпринят поход в пограничную Марокканскую область, которая одна только оказывала ещё сопротивление, при чём взяты были город Тлемсен и замок Тафруа. Генерал Бараго д’Иллие разрушил города Богар и Тазу, а генерал Бедо склонил на сторону французов племена кабилов, живших вокруг Тлемсена.
Могущество Абд аль-Кадира было почти уничтожено, так что он был вынужден отступить в Марокканскую область. Новое нападение, сделанное эмиром в марте 1842 года, было отражено и подчинение страны считалось уже законченным, когда летом 1842 года Абд аль-Кадир внезапно появился опять в Алжире и нанес французам поражение при Текедемпте и Маскаре. Принужденный, однако, скоро отступить опять на марокканскую почву, эмир проповедовал там священную войну, собирал многочисленные военные силы и даже добился того, что в конце мая 1844 года против французов выступило и марокканское войско. Бюжо, однако, со всеми своими силами двинулся к границе и 14 августа нанес марокканцам решительное поражение при Исле, между тем как французский флот под командованием принца Жоанвиля бомбардировал Танжер и Могадор. При содействии Англии, опасавшейся, чтобы французы не распространили свою власть и на Марокко, 10 сентября состоялся с султаном Абд-ур-Рахманом мир, по которому последний обязался преследовать Абд аль-Кадира.
Несмотря на это, последний в 1845 году снова вторгся в Алжир и постоянно возбуждал племена кабилов к восстаниям. Только после упорной борьбы и благодаря неутомимой деятельности так называемых «африканских» генералов (Ламорисьер, Кавеньяк, Шангарнье, Пелиссье, Бедо, Сент-Арно, Боске, Юссуф и т. д.) сопротивление последних было, наконец, сломлено. В то же время Бюжо стремился утвердить французское господство и внутри страны, и этой же политики держались и его преемники, Бедо и герцог Омальский (с 1847 года). Восточная часть колонии за это время почти совершенно была умиротворена, а южные границы были распространены за пределы гор. Абд аль-Кадир, подвергшийся нападению войск марокканского султана, должен был искать спасения на французское почве и 22 декабря 1847 года сдался Ламорисьеру.
Алжир под властью Франции
Со сдачей эмира закончилось покорение французами Алжира; с этого времени вся страна была уже в их руках. Даже войнолюбивые кабилы признали власть французов. Последующие военные действия носят характер лишь небольших экспедиций, предпринимавшихся для покорения отдаленных пунктов на юге или для наказания за восстания и грабежи. Однако, это вызывало необходимость постоянно содержать в стране значительные вооружённые силы и постоянно держаться настороже. В 1848 году Алжир был объявлен территорией Франции, разделён на департаменты во главе с префектами и возглавлен французским генерал-губернатором.
За это время к восстанию присоединились и некоторые другие арабские племена, так что французское правительство увидело себя вынужденным послать из Франции для защиты провинции значительные подкрепления (33 тысячи человек). На место генерала Осмона главное начальство над войсками в Алжире было передано генералу Соссье, который энергично стал готовиться к возобновлению военных действий при начале дождливого времени; точно так же был отозван из Орана генерал Серэ и многие другие высшие офицеры, которых обвиняли в недостатке энергии. Военные действие против Бу-Амены начались лишь в октябре, причем главным базисом был назначен Жеривилль.
Варварского берега, русские революционеры, евреи и др. Европейские иммигранты занимались высокотехнологичным (относительно своего времени) оросительным земледелием, а также занимали ключевые административные посты. Хотя мусульмане и не были представлены в административном аппарате колонии, они пользовались широкой внутренней автономией и сохранили свои культурные институты. Более того, благодаря европейским достижениям в области образования и здравоохранения, мусульманское население вступило в фазу демографического взрыва . Численность мусульман увеличилась с 3 млн в середине XIX века до 9 млн в середине XX в. Нехватка земли, большинство которой контролировали крупные плантационные хозяйства европейцев, привела к росту конкуренции за другие ограниченные ресурсы края. Всё это привело к войне за независимость и массовой иммиграции европейского и сочувствующего ему мусульманского населения (харки) во Францию.
Алжир: развод по-французски
Дуглас Джонсон
Русский журнал, 01.03.03
Jeanne Causse and Bruno de Cessole (editors). Algerie 1830-1962: Les Tresors
retrouves de la "Revue des Deux Mondes". - Maisonneuve, 1999.
582 pp.
Jean-Charles Jauffret (ed.). La Guerre d"Algerie par les documents. Vol.II:
Les Portes de la guerre, 10 mars 1946 a 31 decembre 1954. - Service Historique
de l"Armee de Terre, 1998. 1023 pp.
Jean Morin. De Gaulle et l"Algerie: Mon temoignage 1960-1962. - Albin
Michel, 1999. 387 pp.
Алжир с момента его завоевания в 1830 году и до 1962-го, когда в соответствии с Эвианскими соглашениями была провозглашена его независимость, назывался Французским. Но и после 1962 года, благодаря французским инвестициям и государственным займам, а также огромному числу
алжирцев, живущих во Франции, между двумя государствами продолжали складываться странные, но неразрывные отношения двуединства. Лионель Жоспен в приветственном послании Абделазизу Бутефлике по поводу его избрания президентом Алжира упомянул об особых отношениях, связывающих две страны, и заявил, что Алжир по-прежнему остается одним из главных приоритетов французской внешней политики.
До 1830 года никакого "Алжира" не существовало. Французы дали этой стране название, экономическую и политическую систему. Несмотря на поражение в трех больших войнах, Франция никогда не оставляла Алжир. Он был краеугольным камнем Французской империи (или Французского Союза, как его стали называть с 1946 года). Тогда многие французы предпочли бы еще раз пережить поражения 1870-1871 годов и июня 1940-го, чем хотя бы на день отказаться от имперской роли в этом регионе.
Конечно, не все видели в Алжире лишь объект имперских амбиций. О более сентиментальных и романтических настроениях французов, побывавших в Северной Африке, свидетельствует подборка статей из Revue des Deux Mondes за последние 140 лет. Яркий колорит страны, дух древней средиземноморской цивилизации, очарование Юга и притягательная сила бескрайних просторов Сахары... Всем этим путешественники наслаждались на протяжении многих лет. Но кроме экзотики Алжир привлекал достопримечательностями, связанными с историей Франции. Она чувствовалась в названиях улиц (улица Пирамид, улица Ганнибала и, совсем однозначно, улица Триколора), ее можно было ощутить, посетив памятное место времен завоевания Алжира - скрытый в глубине сада Маренго уголок, посвященный Амелии, супруге короля Луи-Филиппа, и, наконец, спаги, солдаты в красно-белых бурнусах, вербовавшиеся из местного населения, зримо олицетворяли мощь французского присутствия в Алжире. Все вместе в течение многих лет заставляло французов, в том числе интеллектуалов, воспринимать колонизацию как нечто само собой разумеющееся.
Пятидесятые годы все резко изменили. Потрясший страну конфликт был одновременно классической колониальной войной между страной-оккупантом и колонией, борющейся за независимость, и гражданской войной, где по одну сторону находились алжирские французы и алжирцы-франкофилы, а по другую - прочие алжирцы. Официально кризис начался 1 ноября 1954 года и продолжался семь с половиной лет. По официальным данным, в ходе конфликта было убито 15 583 солдата французской армии, иностранного легиона и французских мусульман. Потери алжирцев составили четверть миллиона человек; по другим данным, погибло гораздо больше. Война спровоцировала кризис внутри метрополии. Терроризм, волна массовых протестов и демонстраций захлестнули Францию, и в какой-то момент казалось, что гражданская война вот-вот начнется и там. После 1962 года, когда война была остановлена, практически все французское население Алжира, насчитывавшее в 1954 году более миллиона, уехало из страны, которая для большинства была родиной.
Как и после поражения 1940 года, прошло много времени, прежде чем была написана история этой войны. В течение тридцати лет после подписания Эвианских соглашений считалось, что память слишком избирательна, чувство унижения слишком жгуче, а разногласия слишком глубоки и всеобъемлющи для объективной исторической оценки, особенно со стороны французских историков.
Когда в начале 1980-х годов Бенджамин Стора начал работу над докторской диссертацией, посвященной жизненному пути основоположника алжирского национализма Мессали Хаджа, он был единственным историком в университете Нантера, занимавшимся Северной Африкой. В 1997 году тот же автор опубликовал библиографию, состоявшую уже из 2130 работ о войне в Алжире. Это позволило ему обоснованно утверждать, что причиной устойчивого нежелания французских историков - как исследователей, так и преподавателей - заниматься этой страницей новейшей истории является отнюдь не недостаток информации.
До сих пор нет адекватного понимания целого ряда проблем, связанных с этой войной. Одна из них касается ее начала. Как могло случиться, что французская армия позволила кризису перерасти в большую войну, и каковы были настроения в войсках на ее начальных этапах? Другая неясность связана с окончанием войны: возможен ли был другой итог, кроме предоставления независимости Алжиру (действительно ли сам де Голль был убежден в неизбежности и необходимости такого шага)? Чтобы ответить на эти вопросы, необходим доступ к документам того времени. Теперь, когда Исторический отдел сухопутных войск (созданный маркизом де Лувуа в 1668 году) наконец выпустил в свет долгожданный второй том собрания архивных документов (в первом томе представлены 1943-1946 годы), такая возможность появилась. Второй том открывается документом, связанным с событиями в Сетифе 8 мая 1945 года, а заканчивается первым периодом войны. Беспорядки в Сетифе начались после столкновения двух десятков солдат жандармерии с демонстрацией бойскаутов-мусульман и сопровождавших их женщин, которые несли плакаты с требованием независимости. В ходе беспорядков было убито 27 европейцев. В тот же день кровавые столкновения произошли в Малой Кабилии и в департаменте Константины. В течение следующей недели по всей стране, то здесь, то там, вспыхивали бунты и стычки, в ходе которых погибло 109 европейцев. Восстание было жестоко и быстро подавлено: казнены тысячи подозреваемых в принадлежности к националистическому движению. Радио Каира, рупор алжирского национализма, утверждало, что было убито 45 тысяч человек. Французское правительство признало только 2 тысячи.
Это было неорганизованное, спонтанное выступление населения, недовольного тем, что победа Франции во Второй мировой войне не принесла никакого облегчения, не улучшилось даже снабжение продовольствием. Беспорядки начались именно 8 мая, когда в Сетифе, как и по всей стране, праздновали победу. После 1945 года националисты приступили к созданию революционной организации - по крайней мере такой вывод сделал Жан-Шарль Жоффрэ на основании изданных документов. Эти документы свидетельствуют о том, что французские военные не понимали происходящего, что различные разведывательные организации зачастую ничего не знали о деятельности друг друга. Самой эффективной разведкой было Управление по обеспечению взаимодействия в Северной Африке; его картотека содержала около 8 тысяч фамилий, однако, по-видимому, она утрачена. Жоффрэ отмечает, что в архивах отсутствуют документы за отдельные годы, в частности 1949-й и 1950-й (именно в этот период устные донесения становились все распространенней).
С самого начала французское правительство стремилось поместить алжирский вопрос в международный контекст и выполнять свои обязательства перед европейскими союзниками в отношении потенциального врага на Востоке. Этот принцип был впервые провозглашен в октябре 1950 года, однако позднее он подвергся видоизменениям под влиянием событий в Индокитае1. Но мы не знаем, проводились ли заседания Комитета национальной обороны в 1954 году. После "дела об утечке информации", когда подробные сведения о заседаниях Комитета оказались в распоряжении Французской коммунистической партии, тогдашний премьер-министр Пьер Мендес-Франс приказал, чтобы протоколы заседаний не распространялись. По этой причине архив Исторического отдела не располагает никакими документальными материалами об этих заседаниях.
Консультативный орган, Высший военный совет, предложил увеличить военный контингент в Алжире до 130 тысяч человек, что означало ввод дополнительных 40 тысяч. Эти войска предполагалось перебросить из Индокитая. Процесс адаптации к новым условиям предположительно должен был занять от двух недель до одного месяца. Некоторые члены Совета выражали сожаление, что такой большой контингент французских сил окажется вне Европы, однако министр вооруженных сил Жак Шевалье, одновременно занимавший пост мэра города Алжир, настаивал на необходимости их присутствия в Северной Африке. Единственным человеком, назвавшим вещи своими именами, был генерал Дюваль, будущий командующий вооруженными силами в Марокко. Говоря о своем неблагоприятном впечатлении от посещения французских войск и их деградации по сравнению с 1939 годом, он заявил, что во французской Северной Африке идет война.
В документах говорится о поражениях французских сил в Индокитае и о забастовках алжирских докеров, которые отказывались грузить суда, направлявшиеся в Юго-Восточную Азию. В них также упоминаются неграмотные алжирские солдаты, воюющие в Индокитае, которые должны были обращаться к общественным писарям, чтобы посылать письма домой. Иногда писари, по-видимому вьетнамцы, вставляли в эти письма антифранцузскую пропаганду, которая попадала в Алжир и там распространялась.
Документы свидетельствуют, что предоставление независимости Индии воодушевило алжирских националистов. Еще больше их радовала антифранцузская направленность британской политики в Ливии, осуществлявшаяся сэром Эдвардом Спирсом, чье враждебное отношение к Франции было очевидным еще со времен его деятельности в Сирии и Ливане. О советских агентах говорится, что они пытались вести пропаганду в среде алжирских студентов, а американцы, которым всегда были свойственны антиколониальные взгляды, обвиняются в попустительстве националистам с целью остановить распространение коммунизма. В сообщении от 23 ноября 1953 года утверждается, что испанское правительство оказывает поддержку националистам в Марокко и Алжире, а также Арабской лиге в Каире, по существу играя ведущую роль в антифранцузской деятельности. Верховный комиссар испанского Марокко генерал Валино, который так и не простил французам их прореспубликанской позиции во время Гражданской войны в Испании, выражает свою готовность предоставить убежище алжирским террористам.
Поглощенность международными аспектами сложившейся ситуации иногда приводила к неправильному толкованию событий. Так, крушение поезда Коломб-Бешар-Оран в ноябре 1953 года вначале было отнесено на счет алжирских террористов. Однако в донесении от января 1954 года отмечалось, что инцидент произошел вблизи границы с испанским Марокко и организаторов явно следует искать именно там. (В том единственном предложении, которое генерал де Голль посвятил событиям в Сетифе в своих "Военных мемуарах", подчеркивается, что эти события были специально приурочены к беспорядкам в Сирии.)
Огромное количество документов свидетельствует - обычная история - о некомпетентности колониальной администрации. Один - от сентября 1951 года о ситуации в горах Ореса - повествует о неком Бене Булэде, владельце службы перевозок. Ему было предъявлено обвинение в незаконном хранении револьвера и оскорблении французского жандарма. За последнее правонарушение суд в городе Батна приговорил его к уплате штрафа в тысячу франков, хотя за такое же точно преступление житель города Бонэ, совершивший его в состоянии опьянения, заплатил бы 10 тысяч франков. Что касается оружия, Бен Булэд просто заявил, что ничего о нем не знал и даже не подозревал, что револьвер находится у него в автобусе. И трибунал принял это объяснение. Далее в документе говорится, что Бен, промышляющий контрабандой оружия, является одним из руководителей Партии алжирского народа (основанной Мессали в 1936 году). А его адвокат - сын мэра города Батна, который, в свою очередь, был членом Алжирской ассамблеи. Очевидно, что французская администрация осознавала свое бессилие в отношении этой влиятельной семьи. Через несколько лет Бен Булэд контролировал военный округ Оресских гор и устраивал нападения на армейские патрули и фермы европейцев.
Документы также свидетельствуют о слабости жандармерии в районе Ореса. Нехватка транспортных средств, плохие бытовые условия, постоянная слежка: когда жандармы отправлялись на задание, все уже знали, куда они идут и зачем. Местные жители удивлялись, почему жандармерия до сих пор не ушла из района. В многочисленных донесениях и сводках подчеркивались недостатки в организации французского присутствия. Так, например, в одном Париже силы жандармерии в восемь раз превышали весь личный состав, работавший в Алжире. Жоффрэ говорит о "хронической слабости управления" в сельских районах.
Работа Второго бюро (Deuxieme Bureau), находившегося в подчинении Министерства внутренних дел в Париже и военного командования в Алжире, была такой же неэффективной, ибо там тоже не хватало людей. Чиновники Управления по обеспечению взаимодействия в Северной Африке при администрации генерал-губернатора зависели от местных беев и их людей: только через них можно было получать информацию о сельских районах. Руководитель Управления работал без выходных и отпусков, потому что его просто некем было заменить. Суть этого положения емко выразил в Национальной ассамблее один алжирский депутат: "В сущности, главная ошибка и вина Франции в Алжире - в неспособности обеспечить свое присутствие".
Чтобы добывать необходимую информацию, французская армия была вынуждена прибегать к насильственным методам. Из сборника Жоффрэ мы узнаем, что все генерал-губернаторы, сменявшие друг друга на этом посту, требовали от префектов исключить применение неоправданного насилия при допросах подозреваемых в принадлежности к националистическому движению. В циркуляре от 22 октября 1949 года, изданном генерал-губернатором Марселем-Эдмондом Нэгеленом, фигурирует слово "пытка", а в марте 1952 года его преемник говорит о "слишком энергичных мерах" и об индивидуальных и коллективных "актах мести". Эти методы не только способствовали развитию революции в Алжире, но и отрицательно влияли на формирование общественного мнения во Франции.
Власти были постоянно озабочены сбором информации о настроениях в различных политических партиях, боровшихся за ту или иную форму независимости. Документы рассказывают о подробностях этой борьбы, и в целом ясно, что к марту 1954 года наступил период разброда и шатаний. Конфликт Мессали с Хокином Лахуэлем вызвал серьезные разногласия между Движением за победу демократических свобод и Партией алжирского народа. Формировалась третья сила - Коммунистическая партия Алжира, выступавшая не за независимость, а за союз между демократической Францией и демократическим Алжиром. Внутри Демократического союза алжирского манифеста возникло экстремистское крыло, и Ферхат Аббас был вынужден заверить его представителей, что стремится к независимости Алжира, но выступает за легальные методы революционной борьбы и не считает возможным блокироваться с другими алжирскими партиями. Спорили между собой парижские и местные алжирцы, а в Кабилии возникло сепаратистское движение берберов.
Для генерала Калье, главнокомандующего французской армией в Алжире, эти разногласия были поводом для оптимизма. Однако Пол Шон, руководитель Управления по организации взаимодействия в Северной Африке, в марте 1954 года пишет о военизированных группировках, занимающихся подготовкой террористических актов, а в следующем месяце - о Революционном комитете единства и борьбы и его печатном органе "Алжирский патриот". Однако, по всей видимости, алжирские военные власти не отнеслись серьезно к информации Шона. Жоффрэ предполагает, что Второе бюро знало о существовании Комитета. И хотя они не связывались с Шоном, по всей вероятности, надеялись внедрить в эту организацию своего информатора. В октябре Шон доносит, по-прежнему без конкретных подробностей, что возросла вероятность применения насильственных методов борьбы. И только 18 ноября Революционный комитет сообщает о выпуске прокламации - от имени Фронта национального освобождения (армии, которая отныне будет бороться за независимость).
Том заканчивается пространной докладной - жалобой о бедственном положении французских войск в Алжире. Ее автор, генерал, пишет, что армии не хватает стабильности, нужны офицеры, которые действительно хотят служить во французской Северной Африке, и им следует обеспечить достойные бытовые условия. Многие из личного состава только что вернулись из Индокитая, практически не успев побывать дома. Они хотят точно знать, сколько им придется находиться вдали от семьи на этот раз.
Генерал избегает прямой критики в адрес правительства, но она читается между строк, когда он сравнивает условия жизни солдат в Алжире и положение специальных полицейских формирований в метрополии, имеющих установленный профсоюзом восьмичасовой рабочий день. Автор пишет о низком боевом духе, что особенно опасно в армии, собирающейся воевать.
Во всем массиве документов есть лишь два упоминания о деятельности де Голля. В октябре 1947 года он торжественно открывает памятник Африканской армии в Буфарике, а в мае 1951 года в своей речи в Оране, критикуя французские власти и политические партии, заявляет, что невозможно восстановить национальный престиж без сильной армии и единства всего французского народа, "без каких-либо различий". В качестве жеста, направленного на национальное примирение, генерал предложил освободить из заключения человека, которого он назвал "последним маршалом Франции", - Петена. Это предложение было встречено бурей аплодисментов, в особенности со стороны ветеранов и мусульман.
Напротив, в книге воспоминаний Жана Морэна генерал де Голль - один из главных персонажей. Морэн, тогда префект Тулузы, был вызван к генералу 18 ноября 1960 года. Прошло две недели после телевыступления де Голля, в котором он говорил о будущем Алжира, о том времени, когда Франция уже не будет им управлять, об "алжирском Алжире". Де Голль назвал этот процесс "самоопределением" и заявил, что либо он должен происходить с участием Франции, либо будет направлен против нее. О руководстве повстанцев, которое в течение шести лет находилось за пределами Алжира, он сказал следующее: "Они утверждают, что являются правительством Алжирской Республики, республики, которая когда-нибудь будет, но которой никогда еще не было".
Эта речь, в особенности последние слова об "Алжирской Республике", сильно встревожила многих из ближайшего окружения генерала. Премьер-министр Мишель Дебре сказал Морэну, что в письменном варианте речи этой фразы не было. Дебре высказал свое недоумение де Голлю, и тот извинился, объяснив, что увлекся и эти слова у него вырвались помимо воли. Морэн признается, что, как и Дебре, он был обеспокоен словами де Голля, однако это не помешало ему принять предложение занять пост представителя президента в Алжире. А освободился этот пост потому, что его предшественник был настолько встревожен процитированными выше словами и реакцией на них французского населения в Алжире, что предпочел подать в отставку.
Морэн признается, что он сдержанно относился к де Голлю. Ему казалось, что генерал преувеличивает свою роль во Второй мировой войне и преуменьшает роль Сопротивления. Что касается алжирского вопроса, Морэн полагал, что речь де Голля в Алжире в июне 1958 года, когда он сказал знаменитое "Я понимаю вас", была ошибкой. Де Голль был введен в заблуждение, увидев единый народ, толпу европейцев и мусульман, которые вроде бы вместе приветствовали его. Он не знал, что мусульман насильно согнали на площадь. В беседе с Морэном в феврале 1959 года де Голль заявил, что его возглас "Да здравствует французский Алжир!" во время того же визита был намеренной уступкой европейцам в Оране и что в Константине он бы этой фразы не произнес. Возможно, Морэн несколько преувеличивает политический цинизм де Голля. Алжирские крестьяне действительно жестоко страдали от войны и видели в де Голле миротворца. По-видимому, де Голль был встречен искренними аплодисментами, а в ответ у него вырвался этот спонтанный выклик: "Да здравствует французский Алжир!"
Морэн рассказывает о полученных им директивах по реформированию алжирской администрации. Ему надлежало назначить на ответственные посты как можно больше подготовленных мусульман. На 8 января 1961 года был назначен референдум по вопросу самоопределения. Вслед за референдумом планировалось создание алжирского исполнительного совета и других консультативных органов. На этом же этапе предполагалось объявить о прекращении огня на три-четыре недели в надежде на аналогичные ответные действия со стороны Фронта национального освобождения (ФНО). Дальнейшие законодательные и административные изменения должны были провести четкую грань между сферами компетенции алжирского и французского правительств.
Стремительность, с которой де Голль начал воплощать в жизнь идею децентрализации, удивляла Морэна. Однако он не знал, что одновременно де Голль готовил прямые переговоры с ФНО, образовавшим в сентябре 1958 года Временное правительство Алжирской Республики в Женеве, и что в верхах идет борьба между двумя совершенно различными политическими линиями. Инициатива проведения прямых переговоров исходила от ФНО, предложение было передано через швейцарского дипломата после речи де Голля о самоопределении. Морэн утверждает, что на кандидатуре Жоржа Помпиду в качестве главы французской делегации настаивали алжирцы, так как полагали, что через Помпиду смогут напрямую влиять на де Голля. В феврале 1961 года в Люцерне переговоры начались. Де Голль проинструктировал Помпиду, что его задача - лишь сбор информации.
Морэн утверждает, что ничего не знал о переговорах "до конца февраля или начала марта", когда де Голль ввел его в курс дела: Франции не следует бояться независимости Алжира, потому что сама по себе независимость ничего не значит. Президент Конго, Фюльбер Юлу, формально независим, но это он, де Голль, полностью контролирует его финансовое положение. Если Алжир не захочет быть вместе с Францией, она будет вынуждена сосредоточить свои военные силы в Алжире, Оране, Мерс-эль-Кебире и других важных пунктах. Если же Алжир пойдет на этот вариант, Франция подпишет соглашение, оговаривающее гарантии для европейского населения в Алжире.
Морэн дает понять, что он был не единственным крупным чиновником, которого держали в неведении относительно намерений генерала. Например, де Голль не хотел сразу же решать проблему французского военного присутствия в Сахаре: между ним и премьер-министром существовали разногласия. Дебре услышал впервые от Морэна, что сразу после успешных переговоров необходимо создавать мусульманское правительство. Вся эта неразбериха подтверждает, что вопрос о формальной независимости не был для де Голля решающим, важнее было сохранить главную роль в решении политических вопросов будущего Алжира, в том числе в формировании его первого правительства.
Затем, если верить Морэну, переговоры трижды прерывались. 30 марта 1961 года Луи Жокс, министр по делам Алжира, во время выступления в Оране объявил, что переговоры будут вестись не только с ФНО, но и с другими националистическими движениями, в частности с движением Мессали. Таково было желание де Голля. На следующий день Временное правительство Алжирской Республики прервало переговоры. Второй раз переговоры были приостановлены после высказывания де Голля в Елисейском дворце о том, что затраты на Алжир превышают доходы от него и поэтому Франция может спокойно рассматривать вариант решения проблемы, при котором Алжир больше не будет частью французских владений. В третий раз их прервал заговор, так называемый путч генералов, которые безуспешно попытались захватить власть в Алжире 22-25 апреля 1961 года (де Голль назвал его pronunciamento - государственным переворотом).
В тот момент, когда де Голль стремился к скорейшему завершению переговоров, противоречия внутри Временного правительства еще больше обострились. В частности, руководитель Армии национального освобождения Бумедьен был убежден, что его армия должна захватить власть сразу же после достижения договоренности о независимом правительстве в Алжире. Морэна не было в Эвиане, поэтому он ничего не сообщает о переговорах, однако ссылается на слова американского генерала Вернона Уолтерса, согласно которым де Голль в 1959 году говорил Эйзенхауэру, что собирается уйти из Алжира и поэтому вскоре ему придется думать, чем занять пятисоттысячную недовольную армию, - иначе конец французской демократии.
Морэн рассказывает, что де Голль часто удивлял окружение неосторожными высказываниями. Кроме того, чиновников беспокоило, что он намеренно скрывает от них важные события. Однако в течение длительного времени де Голль упорно и последовательно отстаивал позицию доминирования Франции в регионе, даже в случае предоставления независимости Алжиру. Он говорил, что вопрос о военных базах в Сахаре касается не только Алжира, но всей Северной Африки. Он не исключал возможности раздела страны. Франция должна была сохранить свои базы в Сахаре и в Мерс-эль-Кебире. Жители-европейцы должны иметь двойное гражданство, а французская армия - особый статус.
Однако во всех этих вопросах де Голль пошел на компромисс. Он специально проинструктировал своих представителей не настаивать на собственном варианте разрешения проблем, если это может затянуть переговоры. В феврале 1962 года французская сторона согласилась на 15 лет присутствия на базе в Мерс-эль-Кебире (планировали - 99 лет, а в действительности французы эвакуировали ее 1 февраля 1968 года). Через два дня после подписания Эвианских соглашений был принят специальный документ, в котором оговаривалось будущее многочисленных солдат-мусульман, призванных во французскую армию. Договорились, что ни отдельные лица, ни группы, служившие Франции, не будут подвергаться репрессиям.
Однако не прошло и нескольких дней после подписания Соглашений, как националисты организовали нападение на солдат-мусульман французской армии, разоруженных военным начальством. Французская армия уже не могла официально защищать их. Погибло, по разным оценкам, от 25 до 100 тысяч человек.
Согласно позиции де Голля, Франция не должна была заниматься поддержанием порядка на территории Алжира после провозглашения независимости. Что касается военнослужащих французской вспомогательной армии, де Голль ясно дал понять, что не считает их французами, а "репатриировать" их во Францию не может, потому что Франция - не земля их отцов. Генерал понимал, что независимость - тяжелое испытание для алжирцев, и радовался, что Франция уже не будет иметь к этому отношения. Свою позицию он четко выразил в разговоре с Аланом Пейрефитом 4 мая 1962 года: "Наполеон говорил, что в любви единственная возможная победа - побег. Точно так же единственная возможная победа в процессе деколонизации - это уход".
London Review of Books, November 11, 1999
Перевод Татьяны Чернышевой
ИФ-библиография:
Albert Camus. Actuelles III. Chroniques algeriennes (1939-1959). - P.: Gallimard, 1962.
Moudoud Feraoun. Journal, 1955-1962: Reflections on French-Algerian War. - Bison Books, 2000.
Martin Evans, Frank Mungeam. Memory of Resistance: French Opposition to the Algerian War (1954-1962). - Berg Publishing Ltd, 1997.
Alexander Harrison. Challenging De Gaulle: The OAS and the Counter-Revolution in Algeria, 1954-1962. - Greenwood Publishing, 1989.
Martin Stone. The Agony of Algeria. - Columbia University Press, 1997.
Ian Lustick. State Building Failure in British Ireland and French Algeria. - University of California Press, 1985.
Paul Henissart. Wolves in the city: The Death of French Algeria. - Simon & Schuster Publishing, 1970.