Часть третья

Рассуждения автора о движущих силах истории. Он считает, что для изучения истории нужно оставить в покое царей, министров, генералов и т. д. и начать изучать «од­нородные, бесконечно малые элементы, которые руководят массами». И только на этом пути возможно уловление исто­рических законов.

Рассуждение о движении и действиях русского и фран­цузского войск в 1812 г. и о зависимости главнокомандую­щих от свершающихся событий. Русское войско постоянно отступает, а французское несется к Москве. В русском вой­ске по мере отступления все более разгорается дух озлобле­ния против врага. Французы доходят до Москвы и там оста­навливаются. Не дано ни одного сражения. Главнокоманду­ющий всегда находится в середине движущегося ряда собы­тий, а потому никогда не бывает в силах обдумать все свер­шающиеся события.

Кутузов с генералами на Поклонной горе. Разговоры о дальнейшем плане действий. Из всех разговоров Кутузов понимает, что защищать Москву нет никаких физических сил. Лишь один Бенигсен настаивает на защите Москвы, но лишь потому, что хочет для себя славы. Кутузова же вол­нуют другие вопросы: неужели это он допустил Наполеона до Москвы, и в какой момент это произошло? Он понимает весь ужас того приказания, которое придется отдать. Но де­лать нечего. Кутузов идет к экипажу и едет в Фили.

Военный совет в Филях собрался в избе мужика Ан­дрея Савостьянова. Его семья ушла из избы, только Ма­лаша, шестилетняя девочка, оставалась. Она смотрит на дедушку, как внутренне называет Кутузова, и слушает разговор. Генералы русской армии: Ермолов, Кайсаров, де Толли, Уваров и другие присутствуют на совете. Куту­зов ставит перед советом вопрос: выгоднее ли рисковать потерею армии и Москвы, приняв сражение, или отдать Москву без боя? Стычка Бенигсена с Кутузовым. Бенигсен считает, что оставлять Москву недопустимо. Прения. Ма­лаша видит, что прения состоят в личной борьбе «дедуш­ки» с «длиннополым», как она назвала Бенигсена, но она была на стороне «дедушки». Приказ Кутузова об отступле­нии. После совета Кутузов признается своему адъютанту, что он совсем не ожидал оставления Москвы и с раздра­жением говорит, что все равно будут французы лошадиное мясо жрать, как турки.

Мысли автора об оставлении Москвы жителями и о сожжении ее. Он считает, что оставление Москвы было не­избежно. Как только подходил неприятель, богатые ухо­дили, а бедные оставались и истребляли и сжигали то, что осталось. Народ ждал той минуты, когда он сможет сделать то, что ему положено, а потому спокойно ожидал вхожде­ния войск в Москву. Люди уезжали из Москвы, потому что не могли жить под Наполеоном, и делали они то великое дело, которое и спасло Россию. Граф же Растопчин, кото­рый призывал своими афишками не покидать Москву, не понимал значение совершавшегося события, а хотел кого- то поразить, но выглядел как глупый мальчишка, который резвился над величавым и неизбежным событием сожже­ния Москвы.

Элен Безухова в Петербурге. Ее близость с вельможей и иностранным принцем и желание с обоими сохранить отношения. Через несколько дней после ее возвраще­ния ей был представлен иезуит, который долго беседует с Элен о Боге, о любви к Христу, о сердце Божьей Матери. Элен была тронута. Переход Элен в католичество. Но по­стоянно требует от католиков, которые занимаются этой процедурой, освободить ее от мужа. Она говорит, что те­перь, вступив в истинную религию, она не может считать­ся женой того, который является приверженцем религии ложной.

Стремление Элен к новому замужеству. Подготовка ею мнения светского общества. Она распространяет слух о том, что, бедная, она не может выбрать между двумя претенден­тами на ее руку.

Весь свет принялся обсуждать, какая партия выгод­нее, так как Элен призналась, что любит обоих. Вопрос же о том, можно ли вообще выходить замуж от живого мужа, не стоял, так как считался решенным и заговорить о нем значило выказать свою глупость и неумение жить в свете. Отношение к браку Элен ее отца и матери. Василий рад за нее, потому что она так долго мучилась с Пьером. Мать же Элен не нравилась идея выти замуж во второй раз при жи­вом муже, она даже нашла текст Библии, где запрещается подобное действо. Письмо Элен к Пьеру с просьбой о раз­воде.

Глава VIII.

Пьер после Бородинского сражения возвращается в Мо­жайск. Он понимает, что лишь в спокойной обстановке смо­жет обдумать и переосмыслить все то, что видел на войне. По дороге в Можайск Пьер встречается с солдатами. Они с простотой его принимают, кормят, провожают до Можай­ска, где он находит своих. Пьер решает дать денег солда­там, но какой-то внутренних голос говорит ему, что не сто­ит. Пьер засыпает в своей коляске.

Ночлег Пьера на постоялом дворе в Можайске. Мысли Пьера «о них» — о солдатах, желание быть простым солда­том. Он вспоминает поведение солдат во время сражения, думает, что они были до конца тверды, спокойны. Он хочет всем своим существом проникнуться в то, что делает простых солдат такими, какие они есть. Сон Пьера. Ему снится обед, на котором присутствуют Анатоль, Долохов, Несвицкий, Де­нисов. Все пьют, веселятся, кричат, но из-за их крика слы­шен голос благодетеля, который говорит Пьеру о добре, о воз­можности быть тем, чем был они. И они окружали благоде­теля, но при этом не видели Пьера. Он же хотел обратить их внимание на себя, встал и проснулся. После сна он понимает, что простота есть покорность богу, и они просты. Они не гово­рят, а делают. Нельзя соединять мысли, надо их сопрягать, словно откуда-то слышит Пьер, но как это сделать, он не зна­ет. Его будят, чтобы продолжить путь. По дороге Пьер узна­ет о смерти своего шурина и князя Андрея.

Возвращение Пьера в Москву. Пьер в приемной у Гра­фа Растопчина. Пьер читает афишки, которые выпускает граф, и возражает ему, говоря о невозможности вести бой в городе. Присутствующие в приемной намекают Пьеру об Элен, но тот еще ничего не знает о ее решении выйти за­муж, поэтому не понимает их. История Верещагина. Это купец-недоучка, который решил взять на себя вину за со­чинение прокламации, которую на самом деле написал На­полеон. А графу нужно было, чтобы Верещагин указал на Ключарева. Но Верещагин не признавался, потому его ждет наказание.

Разговор Пьера с графом Растопчиным о масонстве и деле Ключарева и Верещагина. Растопчин спрашивает Пьера, не из тех ли тот масонов, которые под видом спасения рода человеческого хотят погубить Россию. Пьер отвечает, что он масон. Растопчин объясняет Пьеру, что Сперанский, Магницкий, Ключарев и им подобные сосланы куда надо за то, что предали родину. Он советует Пьеру прекратить всяко­го рода отношения с подобными масонами и самому уезжать подобру-поздорову. Настроение Пьера. Он читает письмо жены, но не понимает ни слова. Исчезновение Пьера из дома.

Ростовы. Графине в первый раз приходит в голову мысль о том, что оба ее сына на войне и кто-нибудь из них, а может, даже оба могут быть убиты. Все знакомые Росто­вых выехали из Москвы, но графиня ничего про отъезд слы­шать не хотела, так как ждала возвращения из армии Пети. Наконец Петя приезжает, но он держится подальше от ма­тери, так как ее чрезмерная опека раздражает его. Москва перед нашествием французов. По городу ходят разные слу­хи, но, несмотря на это, люди понимают, что Москва будет сдана. Некоторые уезжают, другие только собираются. Сбо­ры Ростовых к выезду из Москвы. Укладыванием вещей ру­ководит Соня. Графиня, недовольная поведением Пети, всю злость вымещает на Соне, говоря, что была бы рада, если бы Николенька женился на богатой невесте. Соня понима­ла, что это выход для Ростовых, но ей было больно. Наташа и Петя радовались отъезду, как и всему, что происходило вокруг, потому что все необычное всегда радостно для мо­лодых людей.

Глава XIII.

Наташа во время сборов к отъезду. Она старается при­нимать участие в сборе вещей, но душа ее не лежит к это­му, а потому она выходит на улицу. Там она встречает обоз с ранеными и предлагает им остановится в их доме. Наташа добивается разрешения раненым остановиться в их доме. За обедом возвращается Петя. Он рассказывает о призыве Рас­топчина брать оружие и идти завтра на три горы, где будет сражение.

Сборы к отъезду в доме Ростовых. Деятельность Ната­ши по укладке вещей. Теперь она уже серьезно занимается этим делом: укладывает фарфор, ковры. Благодаря Наташе оставлялись ненужные вещи и укладывались самые доро­гие. Коляска с раненым князем Андреем останавливается в доме Ростовых.

Последний день Москвы перед сдачей ее французам. Было воскресенье, люди пошли на службу. Раненые просят графа Илью Андреевича взять их на подводы, так как у них у самих нет ничего в Москве. Граф приказывает разгрузить некоторые подводы, чтобы взять с собой раненых. Объясне­ние по этому поводу между графом и графиней. Он говорит, что вещи — дело наживное, а каково им оставаться! Но гра­финя упрекает его в том, что он разоряет этим поступком своих детей. Наташа, слышавшая конец разговора, пытает­ся узнать, о чем спорят граф с графиней, но те ей не говорят.

Приезд к Ростовым Берга. Он начинает рассказывать о подвигах солдат и офицеров во время сражения. Берг про­сит у графини одного или двух мужиков, чтобы те помогли ему донести до его дома шифоньерочку и туалет, которые он купил по дешевке, и о которых так мечтала Вера. Раздра­жение Наташи против матери за то, что не хочет отдавать подводы под раненых. Наташа называет поступок графини мерзостью, гадостью. Она кричит на мать, потом просит прощения и говорит, что прикажет брать раненых. Граф кивает головой в знак согласия. Свалка вещей и размеще­ние раненых. Наташа находится в веселом расположении духа. Забираются раненые из соседних домов. Соня же за­писывала те вещи, которые скидывала Наташа, и старалась увезти как можно больше.

Глава XVII.

Отъезд Ростовых. Графиня плачет, граф крестится и це­лует Мавру Кузьминичну и Васильича, которые остаются в Москве. Поезд из экипажей трогается, люди Ростовых, ко­торые остаются в Москве, провожают их. Наташа испыты­вает радостное чувство. Она высовывается из повозки и смо­трит на обозы раненых, которые едут вперед их. Самой первой едет коляска с раненым Андреем Болконским. Наташа глазами ищет эту повозку, чтобы убедиться, что она не от­стала, хотя еще и не знает, что в ней Болконский. Встре­ча Ростовых с Пьером, наряженным в кучерский кафтан. Пьер, узнав Наташу, сначала направляется к ней, но потом, вспомнив что-то, останавливается. Наташа подзывает его, она спрашивает, остается ли тот в Москве, как ему пока­залось на войне. Пьер с растерянным видом целует Ната­ше руку и уходит. Наташа еще долго смотрит ему вслед, ра­достно улыбаясь.

Глава XVIII.

Пьер после своего возвращения из Можайска в Москву испытывает чувство спутанности и безнадежности. Ему ка­жется, что все теперь кончено, все смешалось, нет ни пра­вого, ни виноватого, впереди нет выхода из сложившегося положения. Пьер поселяется в квартире вдовы масона Баздеева. Он просит для себя крестьянское платье и пистолет. Платье ему предоставляют, а вот пистолета не было. Тогда Пьер отправляется покупать пистолет у Сухаревой башни, тогда он встречает Ростовых.

Оставление русскими войсками Москвы. Ко 2 сентя­бря в Москве не осталось никого из солдат или офицеров русской армии. Все они собрались на той стороне Москвы и за Москвою. Наполеон на Поклонной горе смотрит на Москву и тщетно ждет депутации «бояр». Москва рассти­лается перед Наполеоном во всей своей красе. Наполео­ну кажется, что свершилась его давняя мечта, которая до последнего времени казалась невозможной. Уверенность обладания этим городом волнует и ужасает его. Он посы­лает своих людей за боярами Москвы. Но те возвраща­ются с донесением, что Москва пуста, все уехали из нее, остались лишь толпы пьяных. Сказать об этом Наполеону никто не решается. Раздается выстрел пушки и все фран­цузские войска движутся по направлению к Москве. На­полеон доезжает до Дорогомиловской заставы и ждет де­путации.

Опустевшая Москва — сравнение ее с обезматочевшим ульем. Такой улей на поверхности кажется живым, но вну­три уже нет жизни. Не тот уже запах, не тот звук, еще ко­пошатся пчелы, но жизни нет. Так и в Москве еще копоши­лись люди, пятидесятая часть от жителей Москвы, но они не понимают того, что делают. Наполеону наконец сообща­ют, что Москва пуста. Он не может поверить в реальность сообщаемого, в реальность того, что развязка театрального представления не удалась.

Движение русских войск через оставляемую Москву продолжалось с двух часов дня и до двух часов ночи. Гра­беж лавок. Давка на Москворецком мосту. Генерал Ермо­лов приказывает снять орудия, чтобы стрелять по мосту, при условии, если давка не прекратится. Толпа, опасаясь исполнения обещания, переворачивая повозки, побежала и расчистила дорогу для войск.

Глава XXII.

В опустевшем доме Ростовых. Марья Кузьминична дает офицеру двадцатипятирублевую ассигнацию. Этот офицер оказался родственником графу, который всегда ему помо­гал материально, а теперь он обносился и хотел попросить у Ростова денег.

Глава XXIII.

Москва перед вступлением неприятеля. Уличные сце­ны, гульба фабричных. Драка кузнецов с целовальником. Шествие толпы по улице. Чтение в толпе растопчинской афиши.

Полицеймейстер старается успокоить разбушевавших­ся, но те грозят ему расправой, он уезжает.

Глава XXIV.

Рассуждение автора о деятельности Растопчина в Мо­скве. Растопчин, недовольный и раздраженный Кутузовым и всем ходом дел, отдает последние распоряжения. Он пи­шет в своем дневнике, что его целью было в то время со­хранить спокойствие в Москве и выпроводить из нее всех жителей. Но Растопчин понятия не имел о том, что ему нужно сделать, а потому все его действия, в сущности, ни­чем не помогли в деле спасения Москвы. Он приказывает отпустить сумасшедших, колодников. Только Верещагина приказывает привести к себе.

К 9 часам утра почти все жители, не слушая призывов Растопчина не покидать Москву, покинули город. Он пони­мает, что его приказания не будут исполнены и что он из вла­стителя превращается в ничтожного, бесполезного и слабого человека. Толпа у дома Растопчина. Люди кричат что-то про измену, про готовность идти по приказу Растопчина на фран­цузов. Он понимает, что им нужна жертва. Растопчин выво­дит Верещагина и отдает его на растерзание толпы. Отъезд Растопчина в Сокольники. Его мысли, настроение. Он дума­ет о том, что совершил поступок с Верещагиным ради блага народа. Погоня за коляской сумасшедшего. Этот сумасшед­ший, выпущенный по его же указанию, напомнил ему его деяние с Верещагиным. Растопчин в ужасе приказывает ку­черу гнать что есть мочи. Он вспоминает сказанные им слова «руби предателя» и думает, что ведь и не сказать их, тогда все было бы по-другому. Разговор Растопчина с Кутузовым о сдаче Москвы. Растопчин упрекает Кутузова в сдаче Мо­сквы. Но тот не слушает графа, занятый какими-то своими мыслями.

Глава XXVI.

Вступление французских войск в Москву. Эпизод защи­ты кучкой русских Кремля. Из Кремля раздается несколь­ко выстрелов, которые попадают в солдат. Французы уже приготовились к атаке и кровопролитной битве, но ока­залось, что всего четыре человека защищают Кремль. Их вскоре убивают. Размещение французского войска в горо­де. Это было истощенное, измученное, но все еще держав­шееся войско. Грабежи. Мародерство. Начальники останав­ливают солдат от мародерства, приказывают никому не вы­ходить из домов, но все бесполезно, процесс нельзя остано­вить. Пожар Москвы и его причины. По мнению автора, Мо­сква сгорела, так как была поставлена в такие условия, ког­да всякий деревянный город должен сгореть. Кроме того, не может не сгореть город, в котором вместо мирных жите­лей живут солдаты, курящие трубки, разжигающие на ули­цах костры, чтобы приготовить себе пищу. Москва сожжена жителями, теми, которые выехали из нее. Сожжена пото­му, что они не поднесли неприятелю хлеба-соли и ключей.

Глава XXVII.

Настроение Пьера во время пребывания его на квар­тире Баздеева. В последнее время он находится в состоя­нии, близком к сумасшествию. Он не может отделаться от ощущения своей ничтожности и лживости в сравнении с той правдой, простотой и злой, которая была у простого народа. Мысли об убийстве Наполеона. Он, Пьер, остал­ся в Москве, скрывая свое имя, чтобы убить Наполеона и прекратить несчастье всей Европы. Он не представляет, как сможет убить Наполеона, зато явно видит свою по­гибель и геройское мужество. Приход в комнату к Пьеру пьяного Макара Алексеевича. Под действием алкоголя тому кажется, что в доме французы и сам Наполеон, ко­торому он не желает сдаваться. Макара Алексеевича еле успокаивают.

Глава XXVIII.

Появление в доме Баздеева капитана Рамбаля. Пьер спасает его от выстрела сумасшедшего Макара Алексееви­ча. Офицер хочет наказать предателя, но Пьер уговаривает его этого не делать. Разговор Пьера с французом. Француз не верит Пьеру, что тот русский и говорит, что рад встре­тить своего соотечественника.

Пьер за ужином с Рамбалем. Рамбаль просит Пьера на­звать свое имя, то отказывается. Рамбаль принимает Пьера за офицера русской армии, перешедшего на сторону фран­цузов, и полностью доверяет ему. Он говорит Пьеру, что русские лихие враги. Рассказ Рамбаля о своих любовных по­хождениях. Пьера посещает мысль убить Рамбаля, но в ту же минуту какой-то внутренний голос говорит, что не надо этого делать. Пьер понимает, что мечта пожертвовать собой рассыпается в прах. Откровенные речи Пьера о себе. На во­прос Рамбаля о любви Пьера он отвечает, что всю жизнь лю­бит и будет любить одну женщину, но она никогда не бу­дет принадлежать ему. Пьер рассказывает историю любви Наташи и князя Андрея, открывает свое имя и положение в обществе.

Обоз Ростовых на ночлеге в Мытищах. В десять часов все Ростовы размещаются по дворам и избам большого села. Зарево пожара Москвы. Люди не верят, что это зарево из Москвы, но потом уверяются, что так и есть. Раздаются вздохи, молитвы и всхлипывания.

Глава XXXI.

Толки Ростовых о пожаре Москвы. Графиня плачет, Соня боится, что так вся Москва сгорит. Настроение Ната­ши после того, как она узнала о ране князя Андрея и его присутствии с ними в обозе. Наташа ходит как во сне после получения этого известия от Сони. Свидание Наташи с кня­зем Андреем. Она весь день только тем и жила, что увидит его, но когда ночью пробралась к нему, испугалась. Болкон­ский был такой, как всегда. Но цвет его лица, нежная шея, восторженные глаза, направленные на нее, придавали ему какой-то детский вид. Наташа подошла к нему, он протя­нул ей руку.

Глава XXXII.

Князь Андрей. Описание его болезни после ранения. В течение семи дней Болконский находится в беспамят­стве. Но потом вроде оправился и даже попросил вынести его на воздух, но не рассчитал силы и потерял сознание. Нравственный переворот Болконского. Он понимает, что любовь — это не та любовь, ради самой любви, ради дру­гих, надо любить всех, врагов, родных. И теперь князь Андрей признается в этой любви Наташе. Она просит у него прощения, но он говорит, что любит ее теперь больше, чем раньше. Наташа ухаживает за раненым князем Андреем.

Глава XXXIII.

Пьер бродит по улицам Москвы. Он ходит в бреду. Не понимая, куда идет и зачем. Спасение им из горящего дома ребенка. Пьер как будто отрезвляется при криках о помо­щи. Он кидается спасать девочку, но она не хочет идти на руки к чужому человеку. Пьер берет ее и выходит из дома.

Глава XXXIV.

Пьер ищет мать спасенной им Девочки. Его фигура ста­новится примечательной. Вокруг собирается толпа, люди пытаются ему помочь. Французские солдаты грабят ар­мянское семейство. Заступничество Пьера за красавицу-армянку. Пьер с озлоблением кидается на француза, поку­шавшегося на девушку, колотит его. Французский разъезд забирает Пьера под стражу. Пьер опять впадает в состояние бреда. Разъезд ездил по Москве и арестовывал подозритель­ных русских. В тот день арестовал еще пятерых, но из всех более подозрительным казался Пьер.

4.6 (91.43%) 14 votes

На этой странице искали:

• Война и мир краткое содержание
• война и мир 3 том 3 часть краткое содержание по главам
• война и мир том 3 часть 3 краткое содержание
• война и мир том 3 часть 3 краткое содержание по главам
• краткое содержание война и мир 3 том 3 часть

Отечественная война 1812 года Яковлев Александр Иванович

Как вели себя французы в Москве?

Первыми в Москву вошли вечером 2 сентября передовые части корпуса Мюрата, который красовался перед своими всадниками в расшитом золотом мундире из фиолетового бархата, белых штанах, жёлтых сапогах и в шляпе с огромным белым плюмажем.

2 сентября в два часа дня штаб императора достиг великого города, превосходившего тогда своими размерами Париж. Раздались крики: «Москва! Ура! Да здравствует Наполеон, да здравствует император!» В едином порыве французы запели «Марсельезу».

Наполеон долго любовался панорамой огромного города с Воробьевых гор. Под лучами осеннего солнца среди зелени садов сверкали купола сотен церквей. «Так вот, наконец, этот знаменитый город! - воскликнул он. - Теперь война окончена!»

Переправившись через реку на белой арабской лошади, он остановился на Поклонной горе в ожидании «делегации бояр», которые должны были поднести ему ключи от города, как ранее - от Брюсселя, Берлина, Вены и других городов Европы. Бежавший король Пруссии даже прислал письмо, спрашивая, всё ли удобно ему в королевском дворце. Император принимал поздравления от своих офицеров. Ему передали письмо от австрийского министра иностранных дел Меттерниха, который писал: «России больше нет!..»

Наполеон и его армия на Поклонной горе перед Москвой в ожидании депутации бояр с ключами от города. Художник В. Верещагин. 1891–1892 гг.

Однако бояре всё не шли. За ними отправили Мюрата с кавалеристами, но напрасно. «Эти канальи попряталась, но мы их найдем! - раздражённо воскликнул Наполеон. - Они приползут к нам на коленях!» Понял ли он, что старая русская столица не сдалась ему? Это стало ясно ему уже на следующий день.

Завоеватель отправился в Кремль и расположился в Большом дворце. Погода стояла настолько хорошая, что немногочисленные москвичи удивлялись. Наполеон ездил верхом и с удовольствием повторял: «В Москве осень лучше и даже теплее, чем в Фонтенбло [пригород Парижа]». Он продолжал руководить своей империей и всей Европой, получая сотни депеш и рассылая десятки писем и указов по самым разным вопросам.

Его солдаты разбрелись по городу - голодные, многие оборванные и босые. Дорвавшись до Москвы, они пустились промышлять себе, кому что нужно. Мародёры бродили по городу и отнимали у оставшихся жителей кур, уводили лошадей и коров, заходили в опустевшие дома и брали, что хотели.

Московские власти и купечество не успели вывезти всё. Остались арсеналы с оружием, склады съестных припасов, горы сахара, муки, тысячи литров водки и вина, склады с суконными, полотняными, меховыми изделиями. Женщины убегали так поспешно, что оставляли бриллианты на туалетном столике. Во многих домах мерно тикали стенные часы. Всё стало добычей захватчиков.

Военный интендант Анри Бейль (позднее ставший известным писателем Стендалем) писал 4 октября из Москвы: «Я пошёл с Луи посмотреть на пожар. Мы увидели, как некий Совуа, конный артиллерист, пьяный, бьёт саблей плашмя гвардейского офицера и ругает его ни за что ни про что. Один из его товарищей по грабежу углубился в пылающую улицу, где он, вероятно, изжарился… Маленький г-н Ж. пришёл, чтобы маленько пограбить вместе с нами, начал предлагать нам в подарок всё, что мы брали и без него. Мой слуга был совершенно пьян, он свалил в коляску скатерти, вино, скрипку, которую взял для себя, и ещё всякую всячину».

Мародёры

Кто-то сказал им, что большой крест на кремлёвской колокольне Ивана Великого сделан из чистого золота. Выломали крест и сбросили на землю, уже потом при отступлении казаки нашли его во французском обозе. В кремлёвском Успенском соборе сняли огромное серебряное паникадило, и на его место подвесили весы для взвешивания похищенного в церквах.

Французы надругались над православными святынями: они заходили в церкви, обдирали золотые и серебряные оклады с икон, всего награбили 320 пудов серебра и около 20 пудов золота (все это потом у них отбили казаки). Было разграблено и разгромлено 127 церквей. Церковные престолы они превратили в обеденные столы, священные одежды использовались в качестве попон для лошадей. Маршал Даву спал в алтаре Пудового монастыря, а в Архангельском соборе дохлая лошадь валялась в алтаре. Кощунство европейских варваров поражало: они кололи иконы на дрова, святые мощи святителя Алексия и святителя Филиппа выбросили на пол, многие церкви превратили в конюшни, они всячески ругались над всем священным, забывая, что Господь поругаем не бывает…

Из книги Георгий Жуков: Последний довод короля автора Исаев Алексей Валерьевич

Из книги Начало Ордынской Руси. После Христа.Троянская война. Основание Рима. автора Носовский Глеб Владимирович

1.2.3. Один принёс себя в жертву, пронзил себя копьём и висел на древе Сообщается, что «ОДИН САМ СЕБЯ ПРИНОСИТ В ЖЕРТВУ, КОГДА, ПРОНЗЁННЫЙ СОБСТВЕННЫМ КОПЬЁМ, ДЕВЯТЬ ДНЕЙ ВИСИТ НА МИРОВОМ ДРЕВЕ Иггдрасиль, после чего утоляет жажду священным мёдом из рук деда по матери -

Из книги «Еврейское засилье» – вымысел или реальность? Самая запретная тема! автора Буровский Андрей Михайлович

Как сионисты вели террористическую войну Они же вели террористическую войну с британцами в Палестине. Трудно назвать точное количество британских солдат, чиновников и офицеров, убитых сионистами в 1910–1940 годы. Чаще всего говорят о 300–400 человек. Британцы казнили 37

Из книги Англия и Франция: мы любим ненавидеть друг друга автора Кларк Стефан

Французы «освобождают себя» Слезы радости и облегчения, которыми встречали жители Нормандии союзные войска в июне 1944 года, лучше всего передавали реальную историю Освобождения. Только вот не видел их один человек: Шарль де Голль.Из соображений безопасности ему

Из книги Москва еврейская автора Гессен Юлий Исидорович

Маргарита Лобовская ПУТЕВОДИТЕЛЬ ПО ЕВРЕЙСКОЙ МОСКВЕ Евреи в Москве: исторический очерк Пролог В канун субботы встретился им старичок, спешивший куда-то с двумя букетами из миртовых веток в руке. Спрашивают они: - Для чего, дедушка, собрал ты эти ветки? - В честь

Из книги Охота за атомной бомбой: Досье КГБ №13 676 автора Чиков Владимир Матвеевич

6. У себя дома… В Москве

Из книги Рыцари автора Малов Владимир Игоревич

автора Бельская Г. П.

Владимир Земцов Французы в Москве, или история о том, как просвещенные европейцы превратились в скифские орды Никакое другое событие не вызывает столь глубокие перемены в быте, культуре и сознании народов, как война. Вопреки воле и желанию человека, импульсы, вызванные

автора Башилов Борис

XI. Как «рыцари свободы» вели себя во время восстания «Толпа кричала: «Ура, Константин!», «Ура, Конституция!», но ничего не предпринимали, потому что ждали вожаков».К великому счастью, вожаков у масонско-дворянского бунта не оказалось.В решительный момент главари заговора

Из книги Масоны и заговор декабристов автора Башилов Борис

XII. Как «рыцари свободы» вели себя во время следствия IНиколай Первый взял в свои руки следствие о заговоре декабристов, чтобы узнать самому лично цели и размах его. После первых же показаний ему стало ясно, что здесь не имеет место простой акт непослушания. Заговор не был

Из книги Древняя Америка: полет во времени и пространстве. Мезоамерика автора Ершова Галина Гавриловна

Из книги Отечественная война 1812 года. Неизвестные и малоизвестные факты автора Коллектив авторов

Французы в Москве, или история о том, как просвещенные европейцы превратились в скифские орды Владимир Земцов Никакое другое событие не вызывает столь глубокие перемены в быте, культуре и сознании народов, как война. Вопреки воле и желанию человека, импульсы, вызванные

Из книги Памятное. Книга 2. Испытание временем автора Громыко Андрей Андреевич

Куда они вели дело? Имел я с Шульцем несколько встреч и бесед и до Мадрида и после. Они, конечно, были иного содержания и иной тональности.Когда он в первый раз пришел для встречи со мной в советское представительство в Нью-Йорке во время сессии Генеральной Ассамблеи ООН, у

Из книги 1812 год. Пожар Москвы автора Земцов Владимир Николаевич

3.1. Французы в Москве: начало пожаров

Из книги На всех была одна судьба автора Скоков Александр Георгиевич

«МЫ ВЕЛИ МАШИНЫ…» Известная песня о военных шоферах («Эх, путь-дорожка, фронтовая, не страшна нам бомбежка любая») особенно дорога Свободе Павловне Ивановой (Дроздовой) как память о юности, друзьях, память о великих испытаниях и великом единстве, сплочении советских людей

Из книги Полное собрание сочинений. Том 11. Июль-октябрь 1905 автора Ленин Владимир Ильич

Планы статей «Кровавые дни в Москве» и «Политическая стачка и уличная борьба в Москве» 1 События в Москвепятница – суббота – воскресенье – понедельник – вторник 6–7–8–9–10. X. 1905 н. ст. (27. IX.).Стачка наборщиков + булочников + начало всеобщей стачки.+ Студенчество. 154 Речь

Чтобы понять, почему Наполеон ждал ключей от Кремля в качестве подношения от поверженного народа, а не взял их сам, стоит осветить события, произошедшие ранее 2 сентября 1812 года.

На одном из аукционов в Фонтенбло за 187 тысяч евро был продан лот с уникальным письмом 1812 года. Датировано оно двадцатым октября. Его автор - Наполеон, и пишет он о намерении взорвать Кремль. А ведь еще месяц назад он и предположить не мог после стольких побед в Европе, что русские дикари не только положат конец его триумфальным войнам, но ради победы даже святой столицы не пожалеют. Москва была сожжена, так что императору только и осталось взорвать уцелевший в пожаре Кремль. Но зачем он принял такое решение, когда его армия уже покинула безжизненный город и неизбежность поражения была очевидной?

Может, потому, что так и не довелось ему испытать в ладонях сладкой тяжести увесистых ключей от Кремля? Но это больше похоже на поступок в отместку. Несолидно для императора с претензиями на мировую корону. Просто Кремль для него - это та последняя соломинка, за которую хватается утопающий. Ему верилось, что, оставив Россию без сердца, т.е. без Кремля, сломив таким образом русский дух, он еще сможет подчинить себе эту варварскую страну и вернуться во Францию снова победителем.

Почему исключительно умный человек и гениальный полководец так легко поддавался самообману? И почему Наполеон ждал ключей от Кремля шестью неделями раньше? По той же причине, по которой столь наивно и самодовольно он ожидал делегации русских не просто с ключами, а с хлебом-солью и традиционным русским поклоном. Он хотел не просто покорности побежденных, ему нужно было признание.

Это был второй самообман. Никого, кроме ворон, слетающихся со всех сторон на место пожарища. Но вороны рассказать, что в городе ожидает Наполеона, не могли. А делегация так и не появилась. Но почему Наполеон ждал ключей от Кремля, а русские их не принесли? То, какое значение для русских имела Поклонная гора, объясняет, почему. Наполеон ждал ключей от Кремля именно там. А ведь более неподходящего места ему не мог посоветовать даже русский лазутчик. Имя горы неслучайное. С древних времен ей поклонялись как святому месту обитания богов. Прийти сюда с поклоном к Наполеону означало бы предать не город, не страну, а веру, а узурпатора признать чуть ли не богом. Никакому русскому такое кощунство в голову не могло прийти.

Возможно, это не единственное объяснение того, почему Наполеон ждал ключей от Кремля, но так и не дождался. Этот человек запомнился не только как проигравший войну полководец и опальный император. Он вошел в вечность как великая личность, способная творить историю и изменять ее ход. И если можно так сказать, то на бренд "Napoleon" Франция не имеет сегодня Нет страны, где не было бы хоть одного бюста Наполеона. Любители исторической реконструкции снова и снова воссоздают эпизоды сражений, которых у этого правителя было немало.

Наполеоновские маски смерти продолжают появляться в музеях по всему миру. Бронзовые, медные, гипсовые... У большинства из них подлинность сомнительна. И внешне они порой отличаются не только в мелких деталях. Для музейных сотрудников, для историков это досадное явление. С другой стороны, это красноречивое свидетельство того, что роль Наполеона в истории огромна, что ему все-таки удалось покорить мир. Не географически, не политически, а в сознании людей. Его уже не забудут, потому что имя его приобрело нарицательное значение. И вряд ли можно найти в другую такую личность, чье великое имя не умалило даже великое поражение, подобное тому, которое потерпел в России Наполеон.

Русские войска, отступив от Бородина, стояли у Филей. Ермолов, ездивший для осмотра позиции, подъехал к фельдмаршалу. — Драться на этой позиции нет возможности, — сказал он. Кутузов удивленно посмотрел на него и заставил его повторить сказанные слова. Когда он проговорил, Кутузов протянул ему руку. — Дай-ка руку, — сказал он, и, повернув ее так, чтобы ощупать его пульс, он сказал: — Ты нездоров, голубчик. Подумай, что ты говоришь. Кутузов на Поклонной горе, в шести верстах от Дорогомиловской заставы, вышел из экипажа и сел на лавку на краю дороги. Огромная толпа генералов собралась вокруг него. Граф Растопчин, приехав из Москвы, присоединился к ним. Все это блестящее общество, разбившись на несколько кружков, говорило между собой о выгодах и невыгодах позиции, о положении войск, о предполагаемых планах, о состоянии Москвы, вообще о вопросах военных. Все чувствовали, что хотя и не были призваны на то, что хотя это не было так названо, но что это был военный совет. Разговоры все держались в области общих вопросов. Ежели кто и сообщал или узнавал личные новости, то про это говорилось шепотом; и тотчас переходили опять к общим вопросам: ни шуток, ни смеха, ни улыбок даже не было заметно между всеми этими людьми. Все, очевидно с усилием, старались держаться на высоте положения. И все группы, разговаривая между собой, старались держаться в близости главнокомандующего (лавка которого составляла центр в этих кружках) и говорили так, чтобы он мог их слышать. Главнокомандующий слушал и иногда переспрашивал то, что говорили вокруг него, но сам не вступал в разговор и не выражал никакого мнения. Большей частью, послушав разговор какого-нибудь кружка, он с видом разочарования, — как будто совсем не о том они говорили, что он желал знать, — отворачивался Одни говорили о выбранной позиции, критикуя не столько самую позицию, сколько умственные способности тех, которые ее выбрали; другие доказывали, что ошибка была сделана прежде, что надо было принять сраженье еще третьего дня; третьи говорили о битве при Саламанке, про которую рассказывал только что приехавший француз Кросар в испанском мундире. (Француз этот вместе с одним из немецких принцев, служивших в русской армии, разбирал осаду Сарагоссы, предвидя возможность так же защищать Москву.) В четвертом кружке граф Растопчин говорил о том, что он с московской дружиной готов погибнуть под стенами столицы, но что все-таки он не может не сожалеть о той неизвестности, в которой он был оставлен, и что, ежели бы он это знал прежде, было бы другое... Пятые, выказывая глубину своих стратегических соображений, говорили о том направлении, которое должны будут принять войска. Шестые говорили совершенную бессмыслицу. Лицо Кутузова становилось все озабоченнее и печальнее. Из всех разговоров этих Кутузов видел одно: защищать Москву не было никакой физической возможности в полном значении этих слов, то есть до такой степени не было возможности, что ежели бы какой-нибудь безумный главнокомандующий отдал приказ о даче сражения, то произошла бы путаница и сражения все-таки бы не было; не было бы потому, что все высшие начальники не только признавали эту позицию невозможной, но в разговорах своих обсуждали только то, что произойдет после несомненного оставления этой позиции. Как же могли начальники вести свои войска на поле сражения, которое они считали невозможным? Низшие начальники, даже солдаты (которые тоже рассуждают), также признавали позицию невозможной и потому не могли идти драться с уверенностью поражения. Ежели Бенигсен настаивал на защите этой позиции и другие еще обсуждали ее, то вопрос этот уже не имел значения сам по себе, а имел значение только как предлог для спора и интриги. Это понимал Кутузов. Бенигсен, выбрав позицию, горячо выставляя свой русский патриотизм (которого не мог, не морщась, выслушивать Кутузов), настаивал на защите Москвы. Кутузов ясно как день видел цель Бенигсена: в случае неудачи защиты — свалить вину на Кутузова, доведшего войска без сражения до Воробьевых гор, а в случае успеха — себе приписать его; в случае же отказа — очистить себя в преступлении оставления Москвы. Но этот вопрос интриги не занимал теперь старого человека. Один страшный вопрос занимал его. И на вопрос этот он ни от кого не слышал ответа Вопрос состоял для него теперь только в том: «Неужели это я допустил до Москвы Наполеона, и когда же я это сделал? Когда это решилось? Неужели вчера, когда я послал к Платову приказ отступить, или третьего дня вечером, когда я задремал и приказал Бенигсену распорядиться? Или еще прежде?.. но когда, когда же решилось это страшное дело? Москва должна быть оставлена. Войска должны отступить, и надо отдать это приказание». Отдать это страшное приказание казалось ему одно и то же, что отказаться от командования армией. А мало того, что он любил власть, привык к ней (почет, отдаваемый князю Прозоровскому, при котором он состоял в Турции, дразнил его), он был убежден, что ему было предназначено спасение России, и что потому только, против воли государя и по воле народа, он был избран главнокомандующим. Он был убежден, что он один в этих трудных условиях мог держаться во главе армии, что он один во всем мире был в состоянии без ужаса знать своим противником непобедимого Наполеона; и он ужасался мысли о том приказании, которое он должен был отдать. Но надо было решить что-нибудь, надо было прекратить эти разговоры вокруг него, которые начинали принимать слишком свободный характер. Он подозвал к себе старших генералов. — Ma tête fut-elle bonne ou mauvaise, n"a qu"à s"aider d"elle-même

I НАПОЛЕОНЪ НА ПОКЛОННОЙ ГОРѢ

1-го сентября в ночь отдан приказ Кутузова об отступлении русских войск через Москву на Рязанскую дорогу.

А. Кившенко - Военный совет в Филях

Первые войска двинулись в ночь. Войска, шедшие ночью, не торопились и двигались медленно и степенно; но на рассвете двигавшиеся войска, подходя к Дорогомиловскому мосту, увидали впереди себя, на другой стороне, теснящиеся, спешащие по мосту и на той стороне поднимающиеся и запружающие улицы и переулки, а позади себя напирающие, бесконечные массы войск. И беспричинная поспешность и тревога овладели войсками. Все бросилось вперед к мосту, на мост, в броды и в лодки. Кутузов велел обвезти себя задними улицами на ту сторону Москвы.

К 10-ти часам утра 2-ого сентября в дорогомиловском предместье оставались на просторе одни войска арьергарда. Армия была уже на той стороне Москвы и за Москвою.

А.Семенов, А.Соколов - Русская армия и жители оставляют Москву в 1812 году

В это же время, в 10 часов утра 2-ого сентября, Наполеон стоял между своими войсками на Поклонной горе и смотрел на открывавшееся перед ним зрелище.

1812 год. Наполеон под Москвой

Начиная с 26-го августа и по 2-е сентября, от Бородинского сражения и до вступления неприятеля в Москву,

А.Шепелюк - Кутузов на командном пункте В.Верещагин - Наполеон на Бородинских высотах
в день Бородинского сражения

во все дни этой тревожной, этой памятной недели, стояла та необычайная, всегда удивляющая людей, осенняя погода, когда низкое солнце греет жарче, чем весной, когда все блестит в редком, чистом воздухе, так что глаза режет; когда грудь крепнет и свежеет, вдыхая осенний пахучий воздух; когда ночи даже бывают теплые, и когда в темных, теплых ночах этих с неба беспрестанно, пугая и радуя, сыплются золотые звезды.

2-ого сентября в 10 часов утра была такая погода. Блеск утра был волшебный. Москва с Поклонной горы расстилалась просторно с своей рекой, своими садами и церквами и, казалось жила своею жизнью, трепеща, как звезды, своими куполами в лучах солнца.

Вид Москвы с Поклонной горы

При виде странного города с невиданными формами необыкновенной архитектуры Наполеон испытывал то несколько завистливое и беспокойное любопытство, которое испытывают люди при виде форм не знающей о них, чуждой жизни. Очевидно, город этот жил всеми силами своей жизни. По тем неопределимым признакам, по которым на дальнем расстоянии безошибочно узнается живое тело от мертвого, Наполеон с Поклонной горы видел трепетание жизни в городе и чувствовал как бы дыхание большого и красивого тела.

Всякий русский человек, глядя на Москву, чувствует, что она мать; всякий иностранец, глядя на нее и не зная ее материнского значения, должен чувствовать женственный характер этого города; и Наполеон чувствовал его.

Cette ville asiatique aux innombrables églises, Moscou la sainte. La voilà donc enfin, cette fameuse ville! Il était temps a - сказал Наполеон и, слезши с лошади, велел разложить перед собою план этой Moscou и подозвал переводчика Lelorme d’Ideville. „Une ville occyrée par l’ennemi ressemble à une fille qui a perdu son honneur“, думал он.

Вот он, наконец, этот знаменитый азиатский город с своими безчисленными церквами, священная Москва! Давно пора! - сказал Наполеон и, слезши с лошади, велел разложить перед собою план этой Moscou и подозвал переводчика Lelorme d’Ideville. „Город, занятый неприятелем, подобен девушке, потерявшей невиность“, думал он.

Французская карта 1812 года

И с этой точки зрения он смотрел на лежавшую перед ним, невиданную еще им, восточную красавицу. Ему странно было самому, что, наконец, свершилось его давнишнее, казавшееся ему невозможным, желание. В ясном утреннем свете он смотрел то на город, то на план, проверяя подробности города, и уверенность обладания волновала и ужасала его.

В.Верещагин - Наполеон у Москвы. В ожидании депутации бояр

„Но разве могло быть иначе?“ подумал он. „Вот она - эта столица - у моих ног, ож идая судьбы своей. Где теперь Александр, и что думает он?

Странный, красивый, величественный город! И странная и величественная эта минута! В каком свете представляюсь я им?“ думал он о своих войсках. „Вот она - награда - для всех этих маловерных (думал он, оглядываясь на приближенных и на подходившие и строившиеся войска). Одно мое слово, одно движение моей руки, и погибла эта древняя столица des Czars. Mais ma clémence est toujours prompte a descendre sur les vaincus (Но мое милосердие всегда готово снизойти к побежденным ). Я должен быть великодушен и истинно велик… Но нет, это правда, что я в Москве (вдруг приходило ему в голову). Однако вот она лежит у моих ног, играя и дрожа золотыми куполами и крестами в лучах солнца. Но я пощажу ее. На древних памятниках варварства и деспотизма я напишу великие слова справедливости и милосердия… Александр больнее всего поймет именно это, я знаю его. (Наполеону казалось, что главное значение того, что свершалось, заключалось в личной борьбе его с Александром).

Ф.Я. Алексеев - Вид на Московский Кремль со стороны Каменного моста

С высот Кремля - да, это Кремль, да! - я дам им законы справедливости, я покажу им значение истинной цивилизации, я заставлю поколения бояр с любовью поминать имя своего завоевателя. Я скажу депутации, что я не хочу войны; что я вел войну только с ложной политикой их Двора; что я люблю и уважаю Александра, и что приму условия мира в Москве, достойные меня и моих народов. Я не хочу воспользоваться счастьем войны для унижения уважаемого государя. „Бояре!“ скажу я им, „я не хочу войны, а хочу мира и благоденствия всех моих подданных“. Впрочем, я знаю, что присутствие их воодушевит меня, и я скажу им, как я всегда говорю: ясно, торжественно и велико. Но неужели это правда, что я в Москве? Да, вот она!“

Qu’on m’amène les boyards (Пусть приведут ко мне бояр ), - обратился он к свите.

Генерал с блестящей свитой тотчас же поскакал за боярами.

Л. Гардет - Обед в походе

Прошло два часа. Наполеон позавтракал и опять стоял на том же месте на Поклонной горе, ожидая депутации. Речь его к боярам уже ясно сложилась в его воображении. Речь эта была исполнена достоинства и того величия, которое понимал Наполеон. Тот тон великодушия, в котором намерен был действовать в Москве Наполеон, увлек его самого. Он в воображении своем назначил дни reunion dans le palais des Czars (дни собраний во дворе царей ), где должны были сходиться русские вельможи с вельможами французского императора, такого, который бы сумел привлечь к себе население. Узнав о том, что в Москве много богоугодных заведений, он в воображении своем решал, что все эти заведения будут осыпаны его милостями. Он думал, что как в Африке надо было сидеть в бурнусе в мечети, так и в Москве надо было быть милостивым, как цари. И, что бы окончательно тронуть сердца русских, он, как и каждый француз, не могущий себе вообразить ничего чувствительного без упоминания о ma chère, ma tender, ma pauvre mère (моей милой, нежной, бедной матери), он решил, что на всех этих заведениях он велит написать большими буквами: „Etablissemen dédié à ma chère Mère“. Нет, просто „Maison de ma Mère“ („Заведение, посвященное моей матери“. Нет, просто „Дом моей матери“ ), решил он сам с собой. „Но неужели я в Москве? Да, вот она передо мной; но что же так долго не является депутация города?“ думал он.

А.П. Апсит - Наполеон на Поклонной горе ожидает депутацию бояр

Между тем в задах свиты императора происходило шепотом взволнованное совещание между его генералами и маршалами. Посланные за депутацией вернулись с известием, что Москва пуста, что все уехали и ушли из нее. Лица совещавшихся были бледны и взволнованны, Не то, что Москва была оставлена жителями (как ни важно казалось это событие) пугало их, но их пугало то, каким образом объявить о том императору, каким образом, не стая его величество в то страшное, называемое французами ridicule (смешным), положение объявить ему, что он напрасно ждал бояр так долго, что есть толпы пьяных, но никого больше. Одни говорили, что надо было во что бы то ни стало собрать хоть какую-нибудь депутацию; другие оспаривали это мнение и утверждали, что надо осторожно и умно приготовив императора, объявить ему правду.

Il faudra le lui dire tout de même (А все-таки надо ему сказать )… - говорили господа свиты. - Mais, messieurs…

А. Николаев- Наполеон на Поклонной горе

Положение было тем тяжелее, что император, обдумывая свои планы великодушия, терпеливо ходил взад и вперед перед планом, посматривая изредка из-под руки по дороге в Москву и весело и гордо улыбаясь.

Mais c’est impossible (Но это не возможно )… - пожимая плечами, говорили господа свиты, не решаясь выговорить подразумеваемое страшное слово: le ridicule…

Между тем император, уставши от тщетного ожидания и своим актерским чутьем чувствуя, что величественная минута, продолжаясь слишком долго, начинает терять свою величественность, подал рукой знак. Раздался одинокий выстрел сигнальной пушки, и войска, с разных сторон обложившие Москву, двинулись в Москву - в Тверскую, Калужскую и Дорогомиловскую заставы. Быстрее и быстрее, перегоняя одни других, беглым шагом и рысью, двигались войска, скрываясь в поднимаемых ими облаках пыли и оглашая воздух сливающимися гулами криков.

Въезд французов в Москву (Современная гравюра) Вступление французов в Москву
(Немецкая лубяная картинка)

Увлеченный движением войск, Наполеон доехал с войсками до Дорогомиловской заставы, но там опять остановился и, слезши с лошади, долго ходил у Камер-Калежского вала, ожидая депутации.

Москва между тем была пуста. В ней были еще люди, в ней оставалась еще пятидесятая часть всех бывших прежде жителей, но она была пуста. Она была пуста, как бывает пуст домирающий, обезматочивший улей.

В разных углах Москвы только бессмысленно еще шевелились люди, соблюдая старые привычки и не понимая того, что они делали.

Когда Наполеону с должною осторожностью было объявлено, что Москва пуста, он сердито взглянул на доносившего об этом и, отвернувшись, продолжал ходить молча.

Подать экипаж, - сказал он.

Он сел в карету рядом с дежурным адъютантом и поехал в предместье. „Moscou déserte! Quel évènement invraisemblable“ („Москва пуста! Какое невероятное событие“ ),- говорил он сам с собой.

Он не поехал в город, а остановился на постоялом дворе дорогомиловского предместья.

Le coup de théâtre avait raté (Не удалась развязка театрального представления ).

В полдень мы узнаем о последних мгновениях графа Ростопчина в Москве.