25 марта 1949 года министром Вооружённых сил СССР стал маршал Александр Василевский В России, как писал ещё в 19-м веке философ Владимир Соловьёв, всё повторяется многократно. Вот и история, о которой пойдёт речь, невольно заставляет провести параллель с нашим днём. Во время Великой Отечественной войны Иосиф Сталин был верховным главнокомандующим и наркомом обороны. Но когда война закончилась, он с этого «участка работы» ушёл, а министром Вооружённых сил назначил человека, можно сказать, гражданского, хотя и повоевавшего - маршала (звание он получил уже после войны) Николая Булганина. Большевик с 1917 года, чекист в годы гражданской войны, партийный и государственный функционер в предвоенный период, член Военного совета ряда фронтов во время Великой Отечественной, а с 1944 года - заместитель наркома обороны. Некоторые историки уверены: Сталин назначил Булганина, стремясь избежать политического усиления популярных полководцев. Мне думается, дело в ином. После войны Сталин надеялся на мирную передышку. Бывшим союзникам по антигитлеровской коалиции он не верил, но понимал, что мир устал от войны. Вот и поставил гражданского человека, чтобы тот решил массу хозяйственных проблем Вооружённых сил. Но как только «пахнуло жареным», Иосиф Виссарионович сразу назначил министром настоящего маршала - Василевского. 1949 год был весьма напряжённым. В финальную стадию вошла гражданская война в Китае, победу в которой явно одерживали коммунисты Мао Цзэдуна. В 1948-1949 годах разразился Берлинский кризис, завершившийся образованием ГДР. В тот же год было создано НАТО. Наконец, в январе 1949-го состоялась инаугурация избранного на второй срок Гарри Трумэна - это он двумя годами ранее выдвинул внешнеполитическую программу сдерживания СССР. Мир балансировал на опасной черте. Вот тогда министром и стал Александр Василевский. По рождению и первому образованию - попович (уже этим, наверное, заинтересовал выпускника духовной семинарии Сталина). Эдакий былинный русский богатырь. Окончил (пусть и ускоренным курсом) настоящее императорское военное училище. Участник первой мировой и гражданской войн. В партию Василевский вступил только в 1930 году кандидатом (членом партии стал только в 1938-м), т.е. политическим карьеристом не был. С 1937 года служил в аппарате генштаба. В годы войны в должности начальника генштаба участвовал в разработке и осуществлении практически всех крупных операций. А с февраля 1945-го взял командование 3-м Белорусским фронтом, руководил штурмом Кенигсберга. Летом 1945 года именно Василевского назначили главнокомандующим советскими войсками на Дальнем Востоке в войне с Японией. Маршал СССР с 1943 года, дважды Герой Советского Союза и один из трёх (кроме него - Сталин и Жуков) кавалеров Ордена Победы Василевский был более терпимым с подчинёнными, чем тот же Жуков. Почти три года Василевский руководил советскими Вооружёнными силами. На это время пришлось начало войны в Корее, которая чуть не привела к новой мировой войне. И только опасение получить мощный ответный ядерный удар удержало США и НАТО от эскалации конфликта. В 1953 году умер Сталин, а в начале того же года Трумэна на посту президента США сменил полководец второй мировой Эйзенхауэр. Началось некоторое потепление, и от Василевского пришедший к власти триумвират Хрущёва, Маленкова и Булганина постарался сразу избавиться. Противиться он не стал. Дожив до 1977 года, маршал сумел не замарать имени никакими политическими интригами. Когда в 2012 году президент Владимир Путин заменил гражданского Анатолия Сердюкова на Героя России Сергея Шойгу, стало ясно, что история повторяется: в международных делах снова запахло порохом.

8 августа 1941 года в утренней сводке Совинформбюро диктор Всесоюзного радио Юрий Левитан, обладавший редким по тембру и выразительности голосом, обнародовал постановление Президиума Верховного Совета СССР, Центрального Комитета ВКП(б) и Совета Народных Комиссаров СССР. В нем говорилось: "Назначить Председателя Государственного Комитета Обороны и Народного Комиссара Обороны товарища И.В. Верховным главнокомандующим всех войск рабоче-Крестьянской Красной Армии и Военно-Морского Флота".

Была создана четкая вертикаль власти, безусловно подчиненная воле Кремля и пронизывающая все структуры советского общества с верху до самого низу. Это позволяло целеустремленно и настойчиво проводить в жизнь любые решения высшего партийного руководства, исключало их критику и, тем более, невыполнение. Такое положение делало диктатором огромной многомиллионной страны, которой он управлял с помощью небольшого совещательного органа (ближайшего партийного окружения) и огромного репрессивного аппарата. По сути дела, в руках к началу 40-х годов сосредоточились власть и средства ее реализации, равных которым Россия не знала в своей истории. Воеводы и опричники , генерал-губернаторы и полиция последующих императоров никогда не пользовались поддержкой народа. В СССР сложилось так, что руководство страны и органы защиты его власти опирались на низовые партийные, комсомольские и даже пионерские организации, являвшиеся не только проводниками их воли и средствами контроля за качеством выполнения правительственных указаний, но зачастую и карающими органами. Для граждан страны сталинского периода не было ничего страшнее, чем исключение из партии, комсомола или пионеров, проводившегося решением их же товарищей нередко без участия вышестоящих партийных органов, которые только утверждали эту меру наказания. Критика высшего партийного руководства или нерадивость при исполнении его указаний чаще всего были причиной таких наказаний.

Беспримерные в истории возможности мобилизации народа на выполнение решений партии позволили сталинскому руководству в короткие сроки осуществить индустриализацию и коллективизацию сельского хозяйства страны. На этой базе была создана военная промышленность, способная собственными силами обеспечить всем необходимым двухмиллионные Вооруженные Силы страны. Были решены вопросы комплектации Красной Армии и Красного Флота личным составом на основе всеобщей воинской обязанности и подготовки командного состава в системе военно-учебных заведений.

В то же время негативным фактором военной политики руководства страны в 30-е годы стали репрессии среди командного состава. По неполным данным, составленным бывшим начальником Главного управления кадров генералом А.И.Тодорским, только за 1937-1938 годы было репрессировано трое из пяти Маршалов Советского Союза (М.Н.Тухачевский, В.К.Блюхер, А.И.Егоров), два командарма 1-го ранга из четырех, оба армейских комиссара 1-го ранга, оба флагмана флота 1-го ранга, все 12 командармов 2-го ранга, все 15 армейских комиссаров 2-го ранга, 60 командиров корпусов из 67-ми, 25 корпусных комиссаров из 28-ми, 136 комдивов из 199-ти, 221 комбриг из 397-ми, 34 бригадных комиссара из 36-ти. "Карающий меч" органов государственной безопасности также безжалостно прошелся по головам командиров полков, батальонов, рот, батарей.

Для восполнения убыли были произведены многочисленные назначения. К началу войны в приграничных военных округах до половины командного состава имели стаж в занимаемых должностях от 6 месяцев до одного года, а 30-40 процентов командиров среднего звена (взвод-батальон) составляли офицеры запаса с крайне слабой военной подготовкой. Кроме того, существовал значительный некомплект начальствующего состава, в результате чего нередко младшие офицерские должности занимали сержанты срочной службы. Слабость Красной Армии проявилась в ходе войны с Финляндией 1939-1940 годов. Она не смогла в ходе одной операции разгромить значительно уступавшего по силам противника. Пришлось конфликт раздувать до масштабов войны, решающая фаза которой пришлась на 1940 год. И хотя линия Маннергейма была взята, победа получилась пировой. По неполным данным потери советских войск в этой войне составили более 50 тысяч убитыми, около 16 тысяч пропавшими без вести, более 170 тысяч ранеными и 11 тысяч обмороженными. Причины - недооценка противника, упрощенная оценка обстановки, породившая просчеты в планировании военных действий, плохое оборудование театра войны, неудовлетворительная боевая подготовка командиров, штабов и войск.

Недостатки военного строительства, выявленные во время войны с Финляндией, в большинстве своем не были устранены к началу по субъективным и объективным причинам. Первые требовали переоценки деятельности высшего эшелона власти, включая самого , что было исключено. Вторые объяснялись недостатком времени. В таких условиях естественной реакцией власти на свои неудачи в каком-либо деле становятся кадровые перемещения подчиненных ей исполнителей. Весной 1940 года наркомом обороны вместо "первого красного маршала" К.Е.Ворошилова назначается С.К.Тимошенко, которому присваивается высшее воинское звание Маршала Советского Союза. Семен Константинович имел боевой опыт командования кавалерийской дивизией в годы гражданской войны, командующего войсками Украинского фронта во время "освободительного похода" в Западную Украину и Бессарабию в 1939 году и Северо-Западного фронта во время советско-финляндской войны.

Он намного лучше К.Е.Ворошилова знал положение дел в армии, обращался в Политбюро и лично к с конкретными предложениями. В частности, в июне 1940 года он представил доклад с просьбой пересмотреть около 300 дел командиров и лиц высшего начальствующего состава, репрессированных в 1937-1938 годах. Несмотря на противодействие со стороны Ворошилова, новый нарком смог убедить Иосифа Виссарионовича положительно решить этот вопрос. Более 250 военачальников были возвращены в строй. Среди них К.К.Рокоссовский, А.В.Горбатов, А.И.Тодорский и другие. Предотвращен был арест Л.А.Говорова.

Но Тимошенко, являясь воспитанником Первой Конной армии, хорошо помня сложности войны с финнами, оставался сторонником наступательной доктрины в масштабах всего государства. Это выразилось во взглядах наркома на будущую войну, способы и средства ее ведения. Началась организационная перестройка войск, был взят курс на создание мощных танковых формирований для развития успеха в глубину вражеской территории - 29 механизированных корпусов по 1031 танку каждый, воздушно-десантных корпусов и сильных по составу артиллерийских частей резерва Главного Командования. Концентрация танков и артиллерии в высших окружных (фронтовых) инстанциях происходило за счет ослабления дивизий и полков, на которые легла основная тяжесть обороны в начале , и это был один из просчетов С.К.Тимошенко, за который пришлось заплатить дорогой ценой.

Смена наркома обороны повлекла за собой и другие перемещения среди высшего военного руководства, которые если не инициировал, то, безусловно, санкционировал . В августе 1940 года начальником Генерального штаба становится также участник войны с Финляндией генерал армии К.А.Мерецков. Видя слабость расположения советских войск у западной границы по существовавшим в то время наступательным планам войны, генерал Мерецков спланировал и провел штабную игру, в ходе которой генерал Г.К.Жуков, игравший за "синих", разгромил "красные" войска генерала Д.Г.Павлова в Белостокском выступе. Это очень не понравилось , и Мерецков был отстранен от управления Генеральным штабом.

Новым начальником Генерального штаба в январе 1941 года назначается герой Халхин-Гола генерал армии Г.К.Жуков. До начала остается менее пяти месяцев. Генеральный штаб лихорадит. Столь частая смена начальников высшего планирующего органа Вооруженных Сил, безусловно, не пошла на пользу обороноспособности страны, и не исключено, что стало одной из причин достижения Германией внезапности при нападении на СССР в июне 1941 года. Ни нарком С.К.Тимошенко, ни начальник Генерального штаба Г.К.Жуков не посмели направить в округа и армии директиву о приведении войск в боевую готовность ввиду угрозы нападения Германии, которая для них была очевидной. В тех условиях они не смели принимать столь ответственные решения без санкции .

22 июня в 3 часа 15 минут германские вооруженные силы вторглись на территорию СССР. Войну Советскому Союзу объявила также Италия. Развернулись приграничные сражения войск трех фронтов: Северо-Западного, Западного и Юго-Западного. На второй день фашистской агрессии Совнарком СССР и ЦК ВКП(б) постановили "образовать Ставку Главного Командования Вооруженных Сил Союза ССР в составе наркома обороны маршала С.К.Тимошенко (председатель), начальника Генерального штаба генерала армии Г.К.Жукова, И.В. , В.М.Молотова, маршалов К.Е.Ворошилова и С.М. , наркома Военно-Морского Флота адмирала Н.Г.Кузнецова". Спустя неделю Президиум Верховного Совета СССР, ЦК ВКП(6) и Совнарком СССР "ввиду создавшегося чрезвычайного положения и в целях быстрой мобилизации всех сил народов СССР для проведения отпора врагу, вероломно напавшему на нашу Родину, признали необходимым создать Государственный комитет обороны под председательством товарища И.В.". 10 июля решением ГКО Ставка Главного Командования преобразовалась в Ставку Верховного Командования (с 8 августа 1941 года - Ставка Верховного Главнокомандования). В ее состав вошли Председатель ГКО И.В. , заместитель председателя ГКО В.М.Молотов, маршалы С.К.Тимошенко, С.М. , К.Е.Ворошилов, Б.М.Шапошников, генерал армии Г.К.Жуков. Через неделю И.В. стал также и наркомом обороны, освободив от этой должности С.К.Тимошенко.

События начала войны развивались стремительно и не в пользу Советского Союза. Уже 23 июня войска Западного фронта оставили Гродно, на следующий день - Вильнюс, 28 июня - Минск. 26-27 июня войну СССР объявили Финляндия и Венгрия. 2 июля начались боевые действия войск Южного фронта против противника, перешедшего в наступление с территории Румынии. К 9 июля закончились приграничные сражения в Прибалтике, Белоруссии, Западной Украине. Фронт вооруженной борьбы переместился от западных границ СССР на 350-600 километров к северо-востоку и востоку. Он стал проходить по рубежу Пярну, Витебск, Житомир, Бердичев, Могилев-Подольский. Противник оккупировал Литву, Латвию, Белоруссию, значительную часть Эстонии, Украины и Молдавии. Создалась угроза прорыва его войск к Ленинграду и Киеву. 11 июля войска Западного фронта оставили Витебск, 16 июля - . 22 июля был осуществлен первый налет авиации противника на .

3 августа войска Юго-Западного фронта оставили Первомайск, на следующий день - Кировоград, 7 августа - Вознесенск. В это время на южном крыле советско-германского фронта началась осада Одессы. В ночь на 8 августа специальная группа авиации Балтийского флота под командованием полковника Е.Н.Преображенского провела первую бомбардировку столицы Германии - Берлина.

Итак, прошло сорок семь суток войны. Чем же характеризовалась в это тяжелое для страны время деятельность человека, вступившего в те дни в должность Верховного главнокомандующего? Вспомним последний мирный день, 21 июня 1941 года. "Вечером, - рассказывал Г.К.Жуков, - мне позвонил начальник штаба Киевского военного округа генерал-лейтенант М.А.Пуркаев и доложил, что к пограничникам явился перебежчик - немецкий фельдфебель, утверждающий, что немецкие войска выходят в исходные районы для наступления, которое начнется утром 22 июня. Я тотчас же доложил наркому обороны и И.В. то, что передал М.А.Пуркаев. "Приезжайте с наркомом в Кремль", - сказал .

Захватив с собой проект директивы войскам, вместе с наркомом и генерал-лейтенантом Н.Ф.Ватутиным (заместителем начальника Генерального штаба) мы поехали в Кремль. По дороге договорились во что бы то ни стало добиться решения о приведении войск в боевую готовность. встретил нас один. Он был явно озабочен.

А не подбросили ли немецкие генералы этого перебежчика, чтобы спровоцировать конфликт? - спросил он.
- Нет, - ответил С.К.Тимошенко. - Считаем, что перебежчик говорит правду". Молчание становилось мучительно-тягостным. В это время в кабинет стали входить члены Политбюро - М.И.Калинин, В.М.Молотов, К.Е.Ворошилов, А.И.Микоян. То ли потому, что все сегодня уже встречались со Сталиным или перезванивались по телефону, за руку не здоровались, а, кивнув, проходили к длинному столу, занимавшему справа вдоль стены обширную часть кабинета, и молча усаживались на стулья. Тревожное, напряженное безмолвие. Привычными движениями пальцев сломал две папиросы и заправил табаком трубку. Несколько раз пососал черный мундштук, затем, взглянув на трубку с раздражением, положил ее в пепельницу. Выпрямившись в кресле, обвел собравшихся долгим взглядом и, обращаясь к членам Политбюро, как-то очень буднично и спокойно пересказал последние сообщения с границы.

Что будем делать? - после небольшой паузы глухо спросил он. Все молчали. Было ясно, что наступил критический час в жизни государства. И этот беспредельно трудный вопрос требовал не просто ответа, а ответа-решения. Вновь скользнув глазами по сосредоточенным и словно потемневшим лицам членов Политбюро, повернулся к Тимошенко и повторил вопрос:
- Что будем делать?
- Надо немедленно дать директиву о приведении всех войск приграничных округов в полную боевую готовность! - ответил, сдерживая волнение, народный комиссар обороны.
- Читайте! - сказал , выразительно посмотрев на красную папку. Ее держал наготове Жуков, сидевший между Тимошенко и Ватутиным. Начальник Генерального штаба открыл папку, встал и, чеканя каждую фразу, громко и внятно, будто отдавая приказ командующим округами, начал читать проект директивы. Всем своим видом - волевым, чуть выдающимся вперед подбородком, смелым разлетом бровей над глазами, твердой интонацией голоса, привыкшего приказывать, - он как бы олицетворял непреклонную власть. Чувствовалось, что читая документ, Жуков почти воочию видит, как поэшелонно развертываются в боевые порядки стрелковые соединения, как занимает огневые позиции артиллерия и изготавливаются к боевым действиям авиационные полки.

Когда Жуков окончил читать, опустил голову, забарабанил пальцами по столу и после короткого раздумья сказал:
- Такую директиву сейчас давать преждевременно, может быть, вопрос еще уладится мирным путем. - Он посмотрел в сторону сидящих за столом членов Политбюро. - Надо дать короткую директиву, - развивал мысль , заметив, как Ворошилов утвердительно кивнул, - в которой указать, что нападение может начаться с провокационных действий немецких частей. Войска приграничных округов не должны поддаваться ни на какие провокации, чтобы не вызвать осложнений.

Жуков нетерпеливо и вопросительно-тревожно посмотрел на маршала Тимошенко. Тот, кажется, понял его и обратился к :
- Товарищ , время не терпит... Разрешите здесь же приготовить новый проект директивы.
- Конечно, - согласился и, переждав, пока Жуков и Ватутин выходили из кабинета, чтобы в соседней комнате засесть за срочную работу, спросил у Молотова: - Когда будет германский посол?
- В двадцать один тридцать, товарищ , - ответил Вячеслав Михайлович.

Прошло немного времени, и в кабинет председателя Совнаркома вернулись Жуков и Ватутин. Они приблизились к столу . По его разрешению Жуков раскрыл папку и зачитал директиву. Ее основная часть гласила:
а) в течение ночи на двадцать второе июня сорок первого года скрытно занять огневые точки укрепленных районов на Государственной границе;
б) перед рассветом двадцать второго июня сорок первого года рассредоточить по полевым аэродромам всю авиацию, в том числе и войсковую, тщательно ее замаскировать;
в) все части привести в боевую готовность, войска держать рассредоточено и замаскировано;
г) противовоздушную оборону привести в боевую готовность без дополнительного подъема приписного состава, подготовить все мероприятия по затемнению городов и объектов;
д) никаких других мероприятий без особого распоряжения не проводить.
Двадцать первого июня сорок первого года.

Сталин исполнял обязанности Верховного Главнокомандующего Вооруженными Силами СССР с 8 августа 1941 года по 4 сентября 1945 года. С 30 июня 1941 года он также являлся председателем Государственного Комитета Обороны, сосредоточившего в своих руках всю полноту военной и гражданской власти в СССР. Помимо этого, Сталин занимал пост Секретаря ЦК ВКП(б), Председателя Совета Народных Комиссаров СССР, Наркома обороны СССР. Все эти должности не были формальностью, цветистой патетикой титулования, а единственно отражали суть того, какую работу выполнял Сталин.

В битвах Древности, Средневековья и Нового времени быть военачальником означало являться военным вождем, водить полки буквально, обладать не только, да и не столько стратегическим, тактическим кругозором, сколько личными качествами: смелостью, физической силой. Такими полководцами были Александр Великий, Цезарь, Святослав, Суворов. Однако на рубеже XVIII-XIX веков на первый план выдвинулись полководцы нового типа - полководцы-организаторы, полководцы-государственники. Такими были Фридрих Великий и Наполеон. Оба они имели немало талантливых генералов: Зейдлица, Мюрата, Нея, Даву. Однако все эти генералы действовали, опираясь на созданные Фридрихом и Наполеоном условия: моральный подъем нации, экономическое развитие страны, успехи дипломатии.

Сталин явил собой высшее и, по-видимому, недосягаемое проявление такого полководца-государственника.Как показали бы себя Жуков, Конев или Рокоссовский при Верховном Главнокомандующем вроде Николая II? Не кто иной, как Сталин, дал нашим военачальникам все средства борьбы: самое совершенное в мире оружие, изобилие боеприпасов, стабильный тыл, здоровый моральный климат в обществе, национальное единство, внешнеполитическое прикрытие. Именно эти факторы в итоге оказались решающими, поскольку недостатка в способных генералах не было и у немцев. Однако нацистское государство, Гитлер не смогли создать армии условий для победы, а без них вся немецкая тактика осталась, по выражению Наполеона, «фортификацией на песке». СССР был в годы войны единым военным лагерем, который насквозь пронзала воля Сталина. Сталин был полководцем, военным вождем, лидером двухсотмиллионной армии нашего народа. Ни один полководец в истории не возглавлял такой армии с таким блестящим успехом.

Часто говорят также: «наш народ выиграл войну». Однако Первую мировую войну российский народ не смог выиграть. Можно также подумать, что речь идет о превосходстве русских над немцами. Это не так! Немцы вояки не хуже нас, да и работники, будем справедливы, тоже. В чем же тогда дело?

Наша идеология, которую необходимо рассматривать не как самодовлеющую коммунистическую, а как сложную социально-патриотическую, оказалась гораздо сильнее и гибче германского буржуазного национализма. В результате Сталин в течение войны мог ставить народу самые различные идеологические задачи - защиту Отечества, пролетарский интернационализм, демократическую освободительную миссию, мирное сосуществование со странами Запада. Нацизм же, вогнав германский народ в состояние истерического транса, не сумел поднять его даже на защиту фатерланда, поскольку довел грабеж и убийство до уровня национальной идеи, несовместимой с защитой родины. Немецким солдатам продолжали твердить о славянских недочеловеках, даже когда их стали жестоко бить, и каждому ефрейтору оказалось очевидным превосходство советской военной техники и духа.

Именно в моральном превосходстве и состоит выражение «наш народ выиграл войну», однако, если учесть источник этого превосходства, фраза выглядит кастрированной без добавления «под руководством Сталина».

Когда мы говорим об уровне мобилизации страны, мы, конечно, имеем в виду и те возможности, которые в этом отношении давала социалистическая форма хозяйства. Безусловно, это доказала сама жизнь, социалистическая экономика не совершенна и не способна в полной мере удовлетворить потребности общества. Однако применительно к Великой Отечественной войне следует сказать, что иная форма хозяйства была бы гибельна для страны. Как известно, в царской России даже в военный период закупки вооружения и интендантского имущества для армии осуществлялись методом торгов. Причем и при царе заказы аккуратно выполняли только казенные предприятия. Не было ни одного случая, чтобы вооружение или имущество, заказанные за границей или на частных предприятиях России, были выполнены в полном объеме и точно в срок. Так, в ходе Первой мировой войны винтовки, заказанные в США фирме «Ремингтон» и ряду других, были поставлены только на 15%, несмотря на предоплату золотом. Аналогичная ситуация сложилась с закупкой гаубиц в Германии во время Русско-японской войны.

Торги, проводившиеся в России даже в военное время, неоднократно переносились «по причине неявки желающих торговаться», в результате чего снабжение армии превращалось в настоящий балаган. Другого слова не подберешь.

Генерал Куропаткин, командующий Маньчжурской армией в 1904-1905 годах, доносил в Генштаб, что из-за нехватки и безобразного качества обмундирования солдаты вынуждены поголовно носить вместо шинелей китайские ватные куртки, вместо фуражек - китайские конические соломенные шляпы, вместо сапог - китайские улы. Граф А.А. Игнатьев с горечью называл русскую армию «толпой оборванцев».

Безусловно, мобилизовать силы страны для отпора нашествию 1941 года на базе такой экономики, такой армии и такого снабжения было бы невозможно.Только в социалистический период нашей истории, например, можно было осуществить такой комплекс мероприятий, как строительство Беломорско-Балтийского канала, освоение Северного морского пути и создание Северного флота. В истории России лишь Сталин и Петр Великий способны были так круто преображать Россию. Ни стратегического атомного флота, ни атомного ледокольного флота, ни перспектив освоения богатств Севера, ни норильского никеля - ничего не было бы без подвига нашего народа в сталинский период. Так же как без подавления стрелецкого бунта, демидовских концлагерей, адового труда строителей Петербурга не было бы Российской империи. Какое же мы, пользующиеся сегодня всем этим богатством, имеем право осуждать поколения, прошедшие за нас этот крестный путь?

Безусловно, к ошибкам Сталина можно отнести закладку перед войной серии тяжелых кораблей, которые должны были составить ядро океанского флота СССР. Однако заблуждением относительно роли тяжелых артиллерийских кораблей в тот период страдал еще весь мир, наращивая водоизмещение, вооружение и бронирование линкоров. Когда в 1940 году произошли первые столкновения флотов Германии и Англии, погибли «Бисмарк» и «Худ», советское руководство поняло, что эпоха дредноутов отходит в прошлое, и работы по их строительству были остановлены.

Говоря о флоте, хочется еще раз подчеркнуть эффективность советской власти как государственного строя России той эпохи, сталинской кадровой политики. В русском флоте при царе продвижение офицеров по службе не было обусловлено личными успехами, образованностью командиров, а производилось исключительно по очереди. Изучение иностранных новинок, самообразование считались опасной придурью, граничащей с вольнодумием. В результате в русском флоте в XIX-XX веках командные посты занимали престарелые и невежественные адмиралы. Исключения без труда можно перечесть по пальцам одной руки.

Во время Великой Отечественной войны на всех флотах СССР работали выдающиеся военачальники-моряки: Н.Г. Кузнецов, Ф.С. Октябрьский, В.Ф. Трибуц, И.С. Исаков, А.Г. Головко. При этом Наркому ВМФ Кузнецову в 1941 году было 39 лет, командующему Северным флотом Головко - 36 лет, командующему Балтийским флотом Трибуцу - 40 лет.

Во время войны военные и государственные решения принимались без треска и помпы. Многие важнейшие совещания высших органов власти, особенно в начальный период войны, даже не протоколировались, ряд проблем решался в узком кругу лиц, один на один, или в телефонном разговоре.

Письма, директивы, иные документы, продиктованные или написанные Сталиным, тут же, не перепечатывая на машинке, передавали в соседнее помещение - аппаратную особого узла связи. Диктовал Сталин, как правило, руководителям, приглашенным по конкретному вопросу. Это совместное творчество с маршалами и наркомами, которые писали под диктовку Сталина, помогало избежать дальнейшего согласования с ними и лишнего бюрократизма. Никакие машинистки, стенографистки, помощники не присутствовали, даже чай Сталин заваривал и наливал себе сам.

Сегодня практически не существует фотографий Сталина за период войны. «Сталин над картой», «Сталин с военными». Все, что мы имеем, - несколько снимков с конференций Антигитлеровской коалиции, фото на трибуне Мавзолея во время Парада 7 ноября 1941 года и Парада Победы.

У Черчилля, например, военных фотографий сотни: в самолете, в кабинете, в Кремле, на развалинах Лондона, с офицерами, с дамами, с королем.Объяснение простое - Сталину не до того было, а также и еще раз подчеркивает его подлинное отношение к внешней, формальной стороне дела.

Влияние Сталина на ход войны раскрывает прежде всего история боевых действий, качество работы тыла, обеспечения армии военными материалами, оружием и боеприпасами. Часто говорят - Сталин, Жуков, да и вообще русские воевать не умеют, немцев завалили трупами, армия у них азиатская и т.д. Судите всегда по результату. Например, в начале 1942 года против 6,2 миллиона германских солдат мы имели 5,5 миллиона в Красной Армии, а закончился 1942 год Сталинградским побоищем фашистов. Вывод, по-моему, очевиден.

Детали работы Верховного помогают понять воспоминания советских военачальников, партийных и хозяйственных руководителей, конструкторов военной техники, а также иностранных политиков, деятелей науки и культуры. Они работали над мемуарами в различных обстоятельствах, которые нередко диктовали авторам определенные акценты. И тем не менее хочется подчеркнуть одну общую для них деталь: все, кто лично так или иначе сталкивался со Сталиным, а это сотни, тысячи самых разных людей от К.И. Чуковского до А.А. Громыко, не сомневались в величии Сталина и его огромном человеческом обаянии. Даже Главный маршал авиации Голованов, бывший во время войны одним из самых близких сотрудников Сталина, а после войны уволенный со службы, перебивавшийся случайными заработками и с трудом кормивший семью, оставил о Сталине не просто добрые, а восторженные воспоминания.

И напротив - те, кто оказался в стороне от великих свершений нашего народа, не знает настоящего дела, чье мировоззрение сформировалось не в армейских или трудовых коллективах, а в стерильной декадентской атмосфере высшей школы, с готовностью нападают на Сталина и его время.

Маршалы и генералы взялись за перо, когда Генералиссимуса вынесли из Мавзолея, а Хрущев дал команду его развенчать. В результате ругать Сталина стало не просто хорошим тоном, а непременным условием пропуска книги через фильтры Главного политуправления Советской Армии.

Компетентные органы еще на стадии рукописи вмешивались в работу авторов, не останавливаясь перед попытками негласной проверки текстов прославленных маршалов и генералов на предмет лояльности новой власти.

Повальное увлечение военачальников мемуарами были продиктовано немаловажным обстоятельством - страсть власти к переписыванию истории могла вычеркнуть из нее не только Сталина, но и любого из маршалов, так что они естественно стремились «застолбить» свое место в истории и закрепить за собой свою долю славы.

Разумеется, самым главным источником о работе Сталина должны были стать мемуары Г. К. Жукова, который в 1941 - 1942 годах большинство стратегических и оперативных вопросов решал со Сталиным тет-а-тет. Однако Жуков, находясь в опале, вынужден был практически не освещать роли Сталина в войне, ограничившись в огромном труде двумя-тремя страницами, посвященными Верховному. Перечисление всем известных цифр и фактов занимает в «Воспоминаниях и размышлениях» в сотни раз больше места, чем правдивый рассказ о совместной работе со Сталиным, определившей судьбу войны. Отчасти этот недостаток ликвидирован в отдельных интервью Жукова.

Трудно винить маршала за стремление выпустить свою книгу, поскольку были желающие вообще вычеркнуть из истории Отечественной войны Жукова. За это надо бы спросить с политических наследников Сталина, глумившихся над Маршалом Победы.

И даже несмотря на такие условия, наши военачальники донесли до нас правду, каждое слово которой давалось не легче укрепленного вражеского рубежа, - правду о том, каким Сталин был Верховным Главнокомандующим в Великой Отечественной войне.

Г. К. Жуков, четырежды Герой Советского Союза, маршал Советского Союза, заместитель Верховного Главнокомандующего: «Ум и талант позволяли Сталину в ходе войны овладеть оперативным искусством настолько, что, вызывая к себе командующих фронтами и разговаривая с ними на темы, связанные с проведением операций, он проявлял себя как человек, разбиравшийся в этом не хуже, а порой и лучше своих подчиненных. При этом в ряде случаев он находил и подсказывал интересные оперативные решения».

К. К. Рокоссовский, маршал Советского Союза и маршал Польши, дважды Герой Советского Союза: «Для меня Сталин велик и недосягаем. Он для меня исполин».

А.М. Василевский, дважды Герой Советского Союза, начальник Генштаба: «По моему глубокому убеждению, Сталин является самой сильной и колоритной фигурой стратегического командования. Он успешно осуществлял руководство фронтами и был способен оказывать значительное влияние на руководящих политических и военных деятелей союзных стран. Сталин обладал не только огромным природным умом, но и удивительно большими познаниями».

М. Е. Катуков, маршал бронетанковых войск, дважды Герой Советского Союза, командующий 1-й Гвардейской танковой армией: «Для нас, фронтовиков, имя Сталина было окружено безграничным уважением. С этим именем связывалось все самое священное - Родина, вера в победу, вера в мудрость и стойкость нашего народа, в партию».

Л.И. Покрышкин, трижды Герой Советского Союза, маршал авиации: «Я выращен Сталиным и считаю, что если бы во время войны нами руководили слабые люди, мы бы войну проиграли. Только сила, ум Сталина помогли в такой обстановке устоять».

Что касается многочисленных разговоров о личности Сталина, о его привычках, склонностях, характере, то раскрытие этого вопроса останется за рамками книги. Слишком уж велика масса легенд, окружающих

Сталина. Говорят, например, что Сталин на самом деле был сыном известного путешественника Пржевальского, а тот, в свою очередь, отпрыском кого-то из великих князей или самого императора. Говорят, что Сталин убил Ленина, Крупскую, свою жену Надежду Аллилуеву, своего друга Кирова, своего друга Горького, Фрунзе, что Сталин был агентом царской охранки, что имел сросшиеся пальцы ног. Теперь по прошествии времени, когда поступки Сталина давно обратились в свершения, все это уже не играет роли.

Конечно, Сталин имел человеческие недостатки: вспыльчивость, подозрительность, нетерпимость к чужому мнению. Иногда эти качества помогали ему в работе, иногда наоборот. Да и возможно ли сохранять полную беспристрастность, объективность, избегать раздражения, сталкиваясь ежедневно с десятками самых разных людей, с их мнениями, амбициями, темпераментом, давлением? Можно подумать, что Сталина всю жизнь окружали только лишь святые благочинные отцы, безгрешные, безвинные и беззащитные.

Надо всегда помнить, что все исторические личности обладают человеческими качествами. Историю творят люди. Иногда они вспыльчивы, несправедливы, жестоки, пьяны, смешны, но, в конце концов, мы судим их по делам. А наших исторических деятелей, наших военачальников, наших вождей мы не только судим по делам, но и должны любить, как строгих, иногда невыносимых, но справедливых своих отцов.

8 августа совместным постановлением ГКО (Государственного комитета обороны) и Центрального комитета ВКП(б) Иосиф Виссарионович Сталин был назначен Верховным главнокомандующим Вооруженными силами Советского Союза. Ставка Верховного командования при этом была преобразована в ставку Верховного главнокомандования. С подробностями - Андрей Светенко на .

На первый взгляд, довольно странно, что пост, с которым именно и связывают статус Сталина в годы Великой Отечественной, появился только спустя 1,5 месяца после начала войны. К тому моменту Сталин, сохраняя за собой должность Генсека партии, председателя совнаркома правительства, был уже и председателем ГКО и руководителем ставки Верховного командования. На самом деле это было не умножение должностей вождя, а, наоборот, приведение всего и вся к единому знаменателю, к сосредоточению всех механизмов управления фронтом и тылом в одних руках. Кроме того, как видим, не сразу, но возобладала историческая традиция, существовавшая как в России, так и за рубежом, согласно которой в государстве, причем не только на период военного времени, создается должность именно военного руководителя, которую по определению занимает лидер страны.

Между тем, обстановка на фронте продолжала ухудшаться. Под Ленинградом противник силами 41-го моторизованного корпуса начал продвижение на Красногвардейском направлении, то есть в сторону Гатчины, предместье северной столицы.

На центральном участке фронта в рамках третьей фазы Смоленского сражения 2-я танковая группа немцев перешла в наступление на Гомель и Стародуб. Войска Красной Армии, державшие Центральный фронт, не смогли удержать свои позиции и начали отход в южном и юго-восточном направлении.

А как раз на этом, южном, направлении шли оборонительные бои за Киев, который противник стремился захватить, используя фланги. Так, 8 августа части 1-й танковой группы вермахта вышли на окраины города Кривой Рог и в район Кременчуга, создав тем самым угрозу масштабного окружения крупной группировки сил Красной Армии, находившейся на правобережной Украине.

И, наконец, на самом южном фланге, сломив сопротивление наших 6-й и 12-й армий, немецкие войска вышли в нижнее течение Днепра, что повлекло за собой вынужденный отвод всех частей Красной Армии на левый берег реки Южный Буг. При этом взаимодействие между нашими Приморской и 9-й армиями было нарушено. Первая начала отход к Одессе, а вторая - к Николаеву, при этом противнику удалось перерезать шоссейную дорогу, связывавшую упомянутые два города.

В сводках Совинформбюро в этот день помимо сообщений о положении дел на фронте впервые были обнародованы свидетельства очевидцев о так называемом львовском погроме. Зверствах и бесчинствах, совершенных над еврейским населением города. Эти данные были предоставлены группой жителей Львова, которым удалось пробраться на Большую землю при содействии партизан и частей Красной Армии, сражавшихся в окружении, и сделать достоянием гласности первые на тот момент известия о массовых зверствах, чинимых оккупантами на территории Советского Союза.

В подписанном Сталиным директивном письме Ставки ВГК от 10 января 1942 г. указывалось: "Немцы хотят получить передышку, но этого им давать не следует. Гнать их на Запад без остановки, заставить израсходовать резервы до весны, когда у нас будут новые большие резервы, а у немцев не будет больше резервов, и обеспечить таким образом полный разгром гитлеровских войск в 1942 г.". Поставленная задача была не совсем реальной. Хотя в случае более активных действий союзников коренного перелома в войне добиться, видимо, удалось бы. Но и этому не суждено было сбыться. Вследствие ряда новых ошибок, допущенных советским Верховным главнокомандованием, Красной Армии пришлось терпеть новые неудачи.

ТЯЖЕЛЫЕ ИСПЫТАНИЯ

При обсуждении в Ставке в марте 1942 г. планов на летнюю кампанию Генштаб (начальник - Б.М. Шапошников) и Г.К. Жуков предлагали основным способом действий считать переход к стратегической обороне. Г.К. Жуков считал возможным предпринять частные наступательные операции лишь в полосе Западного фронта. С.К. Тимошенко предложил, кроме того, провести крупное наступление на Харьковском направлении. На возражения по этому поводу Г.К. Жукова и Б.М. Шапошникова Сталин заявил: "Не сидеть же нам в обороне, сложа руки, не ждать пока немцы нанесут удар первыми! Надо самим нанести ряд упреждающих ударов на широком фронте и прощупать готовность противника". И далее он сказал: "Жуков предлагает развернуть наступление на Западном направлении, а на остальных фронтах обороняться. Я думаю, что это полумера".

В результате было принято решение предпринять ряд наступательных операций в Крыму, в районе Харькова, на Льговском и Смоленском направлениях, в районах Ленинграда и Демянска. Характерно, что, в представлении Сталина, обороняться означало "сидеть сложа руки".

Непоследовательность и нерешительность в выборе способа действий, когда, с одной стороны, в принципе, предполагалось перейти к стратегической обороне, а с другой - предпринимался ряд неподготовленных и необеспеченных материально наступательных операций, привели к распылению сил. РККА оказалась не подготовленной ни к обороне, ни к наступлению. В результате советские войска летом 1942 г. вновь потерпели тяжелое поражение, им пришлось отходить до Волги и Кавказа, где и был остановлен враг.

К ноябрю 1942 г. Ставке ВГК во главе со Сталиным удалось мобилизовать крупные резервы для перехода в контрнаступление и разгрома противника под Сталинградом.

Следует, прежде всего, отметить умелый выбор Ставкой ВГК и Генштабом момента для перехода в контрнаступление, когда наступление противника уже выдыхалось, группировки его войск были растянуты, фланги ослаблены, а переход к обороне не осуществлен. Весьма удачно, с учетом наиболее уязвимых мест (оборонявшихся румынскими войсками) были определены направления главных ударов с целью окружения и уничтожения наиболее сильной группировки под Сталинградом. Великая битва на Волге закончилась полным разгромом гитлеровцев и потрясла всю Германию.

До сих пор идут споры: кому принадлежит идея Сталинградской операции? Она, конечно, возникла объективно из складывающейся обстановки. Те или иные предложения высказывали и командующие фронтами. В окончательно сформулированном виде общую идею высказали Г.К. Жуков и А.М. Василевский. Но по неписаным военным законам она в конечном виде принадлежит тому, кто сумел уловить ее суть, кто нашел в себе мужество и взял на себя ответственность за проведение контрнаступления, - то есть Сталину. Он же сыграл главную роль в сбережении и создании стратегических резервов и материально-технических средств для осуществления этой операции.

УРОК ПОШЕЛ ВПРОК

Несмотря на ряд достигнутых военно-политических и стратегических успехов, обстановка для Советского Союза весной 1943 г. оставалась крайне напряженной и сложной. Враг был надломлен, но еще полон решимости продолжать войну. Приходилось учитывать и опасность попыток гитлеровского руководства заключить сепаратный мир с нашими западными союзниками.

В ходе ожесточенных сражений советские войска понесли большие потери в личном составе и технике. Освобожденные районы находились в опустошенном состоянии. От советского государства, Верховного главнокомандования и всего народа требовались новое напряжение физических и духовных сил, мобилизация всех экономических и военных возможностей для наращивания ударов по врагу до полного его разгрома.

В 1943 г. наша промышленность выпустила тяжелых и средних танков в 1,4 раза, боевых самолетов в 1,3 раза, орудий калибра 76 мм и выше - на 63%, минометов - на 213% больше, чем предприятия фашистской Германии и подконтрольной ей Европы. В 1943 г. советские авиационные заводы передали РККА около 35 тыс. самолетов, а танкостроители - 24 тыс. танков и самоходно-артиллерийских орудий.

Во главе всей этой грандиозной работы стоял Государственный комитет обороны во главе со Сталиным. Активно занимались оборонно-промышленными делами такие государственные деятели, как В.М. Молотов, Н.А. Вознесенский, Г.М. Маленков, А.И. Микоян, А.И. Шахурин, Б.Л. Ванников, Д.Ф. Устинов и другие.

Гитлер стремился летом 1943 г. любой ценой одержать крупную победу в районе Курска и вернуть себе стратегическую инициативу. Но события 1941-1942 гг., тяжелые неудачи и одержанные победы не прошли даром и для советского руководства во главе со Сталиным, военного командования и в целом для страны и ее Вооруженных Сил. Уроки были извлечены сполна и реализованы в обоснованных решениях и конкретных действиях, исходя из сложившейся обстановки на советско-германском фронте. Наученный горьким опытом 1941-1942 гг., Сталин стал больше прислушиваться к предложениям представителей Ставки ВГК, Генштаба и командующих войсками фронтов. Но эту сторону дела тоже нельзя слишком упрощать. Что значит прислушиваться, к кому прислушиваться, если, например, в 1943 г. одни командующие предлагали перейти к обороне, другие (Военный совет Воронежского фронта) нанести упреждающий удар и наступать? Очень рискованный и ответственный выбор был за ВГК, за Сталиным.

В отличие от 1941-1942 гг., перед Курской битвой он проявил понимание смысла стратегической обороны. Утвержденный им замысел действий советского Верховного главнокомандования состоял в том, чтобы переходом к преднамеренной стратегической обороне силами Центрального, Воронежского, частично Степного фронтов отразить летнее наступление немецко-фашистских войск, обескровить их и последующим переходом в контрнаступление нанести поражение главным группировкам противника. Таким образом, планировалась и проводилась ярко выраженная стратегическая оборонительная операция под общим руководством Ставки ВГК.

Умелый выбор стратегического способа действий, большая и многообразная работа по подготовке оборонительной операции предопределили успешное ее проведение. Если в 1941-1942 гг. немецко-фашистские войска, переходя в наступление, сокрушали советскую оборону и преодолевали сотни и тысячи километров, прежде чем Красной Армии удавалось остановить противника ценой неимоверных усилий и после длительного отступления, то под Курском враг продвинулся лишь на узких участках в полосе Центрального фронта до 10 км, а в полосе Воронежского фронта - до 30-35 км. При этом немцы понесли большие потери в людях, танках и другой боевой технике. Прорвавшиеся группировки были остановлены и в последующем отброшены в исходное положение контрударами армейских и фронтовых вторых эшелонов и резервов.

Верховное главнокомандование во главе со Сталиным удачно выбрало момент для контрударов. Окончательный крах операции под Курском, предпринятой гитлеровским командованием, был предопределен не только оборонительными действиями, но и переходом в наступление 12 июля войск Западного и Брянского фронтов на Орловском направлении и войск Степного и Юго-Западного фронтов на Белгородско-Харьковском направлении. Одновременно войска Центрального и Воронежского фронтов, используя успех вышеуказанных фронтов, продолжали теснить противника, отбросив его на исходные позиции, и затем 8 августа перешли в общее контрнаступление. Таким образом, наступление немецко-фашистских войск летом 1943 г. закончилось их сокрушительным поражением. Красная Армия в этой битве одержала выдающуюся победу, означавшую окончательный коренной перелом в ходе всей войны. Ставка ВГК умело организовала форсирование с ходу реки Днепр в 1943 г.

ТРИУМФ СОВЕТСКОГО ОРУЖИЯ

В 1944-1945 гг., составляющих заключительный период Великой Отечественной войны, немецко-фашистская армия окончательно перешла к жесткой стратегической обороне. Предпринимались и сильные контрудары, отдельные наступательные операции (как, например, в районе озера Балатон, Арденнах в начале 1945 г.). Но эти активные действия носили уже частный характер, имели целью затягивание войны и заключение сепаратного или многостороннего мира на приемлемых для Германии условиях.

Советское Верховное главнокомандование добилось того, что в целом военно-политическая и стратегическая обстановка коренным образом изменилась в пользу СССР и его союзников. В 1942-1943 гг. в восточных районах нашей страны было вновь построено 2250 и восстановлено в освобожденных районах свыше 6 тыс. предприятий. Оборонная промышленность в 1944 г. ежемесячно производила танков и самолетов в 5 раз больше, чем в 1941 г.

Это говорит о том, насколько эффективно осуществлялись во время войны строительство и подготовка Вооруженных Сил. К 1944 г. подавляющего превосходства у РККА над вермахтом еще не было. Оно появилось, когда союзники высадили крупный десант в Нормандии в июне и был открыт второй фронт в Европе, что еще больше затрудняло германскому командованию маневр силами и средствами с одного фронта на другой.

Ставка ВГК поставила перед Красной Армией задачу не дать возможности врагу закрепиться на занимаемых рубежах и затянуть сопротивление, полностью очистить от противника территорию своей страны, освободить от фашистской оккупации другие народы Европы и совместно с западными союзниками закончить войну полным разгромом нацистской Германии. Добиться всего этого можно было только активными наступательными действиями. В 1944 г. РККА провела 10 крупных наступательных операций, начав с освобождения Правобережной Украины и снятия блокады Ленинграда.

Зимой и весной 1945 г. стратегическое наступление на всем советско-германском фронте продолжалось. Вооруженными Силами СССР в этот период были проведены Восточно-Прусская, Висло-Одерская, Будапештская, Венская, Восточно-Померанская, Нижнесилезская, Верхнесилезская, Берлинская, Пражская и другие операции. Одновременно наступали англо-американские войска на Западе. В результате фашистская Германия оказалась в тисках общих согласованных ударов союзников, приведших ее к полному краху и безоговорочной капитуляции.

ЖЕСТОКИЕ МЕРЫ ЖЕСТОКОГО ВРЕМЕНИ

В ходе войны главными отличительными чертами Сталина как Верховного главнокомандующего были: умение предвидеть развитие стратегической обстановки и охватывать во взаимосвязи военно-политические, экономические, социальные, идеологические и оборонные вопросы; выбор наиболее рациональных способов стратегических действий; соединение воедино усилий фронта и тыла; высокая требовательность и большие организаторские способности; строгость, твердость, жесткость управления и огромная воля к победе любой ценой.

Сегодня немало историков и публицистов обращают внимание прежде всего на жестокость Сталина. Да, она доходила порой до необъяснимой степени. Так, в 1941 г. всю вину за катастрофу с высшего стратегического руководства пытались переложить на командование Западного фронта. В самом начале войны был издан приказ НКО №270, им объявлялись преступниками некоторые генералы, судьба которых была еще неизвестна, предусматривались суровые наказания не только для воинов, попавших в плен, но и для их жен и даже детей.

Попали в разряд "неблагонадежных" и были лишены политического доверия военнослужащие, бывшие какое-то время в окружении, хотя, как правило, во вражеском кольце оказывались соединения и части, наиболее стойко оборонявшие занимаемые рубежи. Это обстоятельство усугубило тяжелое отступление летом 1942 г., ибо после ряда репрессий советские войска стали бояться окружения больше, чем самого противника.

В приказе №0428 от 17 ноября 1941 г. Сталин требовал разрушать и сжигать дотла все населенные пункты в тылу врага на расстоянии 40-60 км в глубину от переднего края и на 20-30 км вправо и влево от дорог. Не трудно понять, что это означало для мирных граждан в ту пору:

Между прочим, после смерти Сталина его чаще всего и наиболее крикливо ругали как раз те руководители, которые особенно рьяно выполняли и "перевыполняли" подобные указания, отягощая тем самым их последствия. И Сталину приходилось даже сдерживать и поправлять этих людей. Так, 10 июля 1941 г. в адрес Н.С. Хрущева была направлена телеграмма следующего содержания: "Ваши предложения об уничтожении всего имущества противоречат установкам, данным в речи т. Сталина. Ваши же предложения имеют в виду немедленное уничтожение всего ценного имущества, хлеба и скота в зоне 100-150 километров от противника, независимо от состояния фронта. Такое мероприятие может деморализовать население, вызвать недовольство Советской властью, расстроить тыл Красной Армии и создать как в армии, так и среди населения настроение обязательного отхода вместо решимости давать отпор врагу".

При всем желании как-то понять жестокие нравы войны трудно комментировать директиву Ставки №39799 от 21 сентября 1941 г., где указывалось: "Говорят, что немецкие мерзавцы, идя на Ленинград, посылают впереди себя стариков, детей от занятых районов с просьбой к большевикам сдать Ленинград. Бейте вовсю по немцам и по делегатам, кто бы они ни были, косите врагов, все равно, являются ли они вольными или невольными врагами".

Суровым и неоднозначным был и изданный в июле 1942 г. приказ НКО №227, который требовал расправы с теми, кто отходил без приказа сверху, предусматривал создание заградотрядов, штрафных рот и батальонов. В обстановке, сложившейся летом 1942 г., он был вынужденным и в целом способствовал осознанию личным составом армии тяжести положения и ответственности за выполнение задач по обороне страны. Но вместе с тем очевидно, что главная причина отступления войск не в трусости командиров и солдат, а в крупных ошибках и просчетах Ставки ВГК и Генштаба, поставивших армию в тяжелейшее положение.

Можно вспомнить и иные проявления жестокости, связанные, например, с репрессированием и переселением целых народов (за что до сих пор расплачиваемся в Чечне и других регионах), с судьбой возвращающихся из плена военнослужащих и др. Не трудно представить себе, какой гнев у твердокаменных ортодоксов вызовут упоминаемые выше факты. Но они, как говорится, имели место и отменить их уже никому не дано. Вместе с тем нелегко представить себе и то, как реально должен был действовать, например, командир, на участке которого идут в Ленинград фашисты под прикрытием стариков и детей... Война, конечно, явление страшное.

И ГОСУДАРСТВЕННЫЙ, И ВОЕННЫЙ ДЕЯТЕЛЬ

Сталин постоянно стремился поставить Вооруженные Силы под жесткий контроль. После Гражданской войны сама жизнь вынуждала прийти к единоначалию как к единственно возможной и целесообразной форме военного управления. Но вопреки этому, в мае 1937 г. был введен институт военных комиссаров. На основе опыта Советско-финской войны в 1940 г. снова пришлось вернуться к единоначалию. Однако после первых неудач лета 1941 г. Сталин, не доверяя командующим и командирам, опять учреждает должности военных комиссаров во всех звеньях от батальона и выше и политруков в подразделениях, что еще больше осложнило руководство войсками в самое трудное время. На период (более одного года), когда существовал институт военных комиссаров, приходятся самые тяжелые неудачи и потери Красной Армии. И не случайно уже в октябре 1942 г. восстанавливается единоначалие, что во многом способствовало повышению ответственности, организованности и твердости управления войсками в боевой обстановке.

С началом войны довольно трудно осваивалось военное искусство, в том числе искусство стратегического руководства Вооруженными Силами. Все, начиная с Верховного главнокомандования, Генштаба и кончая командиром подразделения и солдатом, учились воевать на протяжении всех четырех лет борьбы с врагом.

Сталина на посту Верховного главнокомандующего неверно изображать как сугубо гражданского человека. Многолетний опыт революционера-подпольщика, активное участие в двух революциях - немало значили для закалки будущего руководителя военно-политического плана. Учесть надо и то, что Сталин, как и многие революционеры того времени, усердно изучал военную историю, военно-теоретическую литературу и в этой области был довольно знающим человеком.

Во время Гражданской войны он получил огромный опыт военно-политического руководства крупными массами войск на многих фронтах (оборона Царицына, Петрограда, на фронтах против Деникина, Врангеля, белополяков и др.), а став генеральным секретарем - фактическим главой государства - непосредственно управлял процессом создания и строительства советских Вооруженных Сил.

Сталин обладал незаурядными умом и волей. Его хорошая память, умение быстро вникнуть в суть вопроса, сильная воля и твердый характер - все это необходимо военному деятелю. Но отрицательно сказывались отсутствие систематизированных военных знаний и опыта службы в регулярных войсках. Поэтому, по свидетельству Жукова и Василевского, Сталин лишь через 1-1,5 года с начала войны начал серьезно разбираться в оперативно-стратегических вопросах.

Никто не отрицает, что у Сталина была хорошая интуиция, способность мгновенно схватывать суть боевой обстановки. Например, Черчилля поразила быстрая и верная оценка Сталиным показанного ему плана "Торч" по высадке союзников в Северной Африке в 1942 г. "Это замечательное заявление, - отмечал британский премьер, - произвело на меня глубокое впечатление. Оно показывало, что русский диктатор быстро и полностью овладел проблемой, которая до этого была новой для него. Очень немногие из живущих людей смогли бы в несколько минут понять соображения, над которыми мы так настойчиво бились на протяжении ряда месяцев. Он все оценил молниеносно".

Знавшие и близко работавшие со Сталиным авторитетные люди единодушно отмечали, что наиболее сильной его стороной как Верховного главнокомандующего было умение разбираться в сложных военно-политических вопросах, подчинять интересам политики решение экономических и стратегических вопросов. Хотя и в этой области были крупные провалы, как это случилось с определением возможных сроков нападения Германии на нашу страну. Но в последующем были сделаны и крупные позитивные шаги.

С тех пор, как война стала охватывать все стороны жизни страны, объединение в одних руках политической и военной власти считалось необходимым условием, благоприятствующим наиболее полной мобилизации всех экономических, моральных и военных возможностей государств для ведения вооруженного противоборства.

У нас до Великой Отечественной войны не были приняты определенные решения по организации военно-политического руководства страной и Вооруженными Силами в военное время. Но, в принципе, предполагалось, что руководство будет осуществляться примерно при таком разделении функций, как во время Гражданской войны. С началом гитлеровской агрессии нарком обороны формально стал главнокомандующим Вооруженными Силами. Но поскольку без ведома Сталина ни одно решение не могло быть принято, вскоре он официально занял должность не только председателя Комитета обороны, но и возглавил Наркомат обороны, стал Верховным главнокомандующим. Такая централизация власти имела положительные стороны, позволяя максимально полно концентрировать усилия государства в интересах фронта. Но жесткая централизация и контроль превращались порою в самоцель.

НЕ ДОВЕРЯЙ И ПРОВЕРЯЙ

Контроль за исполнением приказов - важнейшая обязанность любого вышестоящего органа управления. Но излишнее нагромождение контроля порой снижало оперативность управления. Уже в первые дни Великой Отечественной нарком обороны С.К. Тимошенко был направлен на Западное направление, Г.К. Жуков - на Юго-Западный фронт, Б.М. Шапошников - на Западный. Откомандировали в войска для контроля и многих других ответственных должностных лиц Генштаба и Наркомата обороны, что еще больше ухудшало организацию управления в центре. В последующем представители Ставки отправлялись не только для координации действий нескольких фронтов (что было оправданно), но и на отдельно действующие фронты. Даже когда в 1941 г. были созданы главкоматы направлений, Сталин продолжал посылать своих представителей для контроля над ними. Так было в ходе всей войны.

В 1943 г. Василевский с трудом добился назначения А.И. Антонова первым замом начальника Генштаба, чтобы его постоянно кто-то замещал в Москве. Но не успел он прибыть к месту службы, как Сталин отправил его в войска представителем Ставки на Воронежский фронт. В 1944 г. перед вступлением советских войск в Болгарию при 3-м Украинском фронте уже был представитель Ставки (С.К.Тимошенко), но Сталин в дополнение послал еще туда Жукова. В конце 1943 г. командующий Белорусским фронтом К.К. Рокоссовский был направлен представителем Ставки на 1-й Украинский фронт (к Н.Ф. Ватутину). Кроме того, существовал многочисленный корпус представителей Генштаба, которые постоянно находились во всех органах управления - до штаба дивизии включительно. Не говоря уже о многих других инспектирующих комиссиях, проверяющих типа Мехлиса, буквально терроризировавших подчиненных и дезорганизовывавших работу, о систематических доносах представителей НКВД, особых отделов и других органов, которые в совокупности нередко создавали тягостную, нервозную обстановку в системе управления войсками.

В ходе тяжелых оборонительных сражений в 1941-1942 гг. происходили частые смены командующих фронтами и армиями. А.И. Еременко в 1941 г. Западным фронтом командовал два дня, В.Н. Гордов - Сталинградским фронтом в 1942 г. - неполных два месяца и т.д. Но ни один самый одаренный командующий, прибыв на фронт, не может за несколько дней не то что изменить обстановку, но даже познакомиться с ней.

К тому же Сталин почти не бывал в действующей армии, а без личного общения с теми, кто выполняет боевую задачу, по одним лишь донесениям и телефонным докладам невозможно понять и прочувствовать во всей глубине все особенности складывающейся обстановки. Правда, этот изъян в стратегическом руководстве компенсировался частыми основательными выездами на фронты Г.К. Жукова, А.М. Василевского, других представителей Ставки ВГК. Но никакие доклады не могут заменить личного восприятия обстановки.

Главная беда Сталина, как и других политических деятелей (например, К.Е. Ворошилова, Н.А. Булганина, Д.Ф. Устинова), состояла в том, что они, не зная жизни войск, не имея опыта управления ими, совершенно не представляли себе, как после принятия политических решений будут разворачиваться события на фронтах. Отсюда - нередкие случаи постановки войскам нереальных задач. Таким людям кажется, что как только они что-то скажут, армия сразу же развернется (для отражения агрессии с началом войны), что по любому телефонному звонку можно перейти в наступление или нанести контрудар, хотя на это требуется определенное время. Подобные порочные пережитки в руководстве войсками оказались живучими, с ними пришлось столкнуться и в Афганистане, и в Чечне.

СТРАТЕГ

Сталин придерживался активной наступательной стратегии, хотя в теории признавал и правомерность отступления, когда это требовалось по обстановке. Он даже высказывал правильные слова о недопустимости огульного наступления, необходимости закрепления успехов. Но на деле культ наступления был доведен у него до крайностей, когда стратегическая оборона рассматривалась как что-то низменное и недостойное советского военного искусства (что явилось одной из причин наших поражений в 1941 и летом 1942 г.).

Одним из коренных положений теории и практики военного искусства, которых придерживался Сталин, являлся тезис о решающем значении выбора главного удара для успеха в любой операции. Но и это положение превратилось у него в догмат. В частности, было большим преувеличением, считать, что правильный выбор направления главного удара на три четвертых предопределяет успех операции.

Опыт войны показал, что наряду с обоснованным решением (в том числе выбором направления сосредоточения главных усилий), постановкой реальных задач войскам главными факторами, обеспечивающими успех, были достижение скрытности и тщательности организации боевых действий, их всестороннего боевого, материального и технического обеспечения, твердого управления войсками в ходе боя и операции. На практике же Сталину ни в 1941, ни в 1942 гг. не удалось правильно определить направления главного удара противника и соответственно направления для сосредоточения основных усилий своих войск.

Разработка и практическое применение новых эффективных способов вооруженной борьбы, новаторское решение многих других проблем военного искусства явились результатом творчества Ставки ВГК, Генштаба, командующих видами ВС и родов войск, командующих, командиров и штабов фронтов, армий, соединений, частей и подразделений.

Но неправомерно говорить о том, что все это творчество в области военного искусства было осуществлено помимо или даже вопреки Сталину, хотя бы потому, что без его ведома и согласия решения по таким вопросам просто не могли приниматься. Следует сказать и о том, что война требовала ответственного отношения к военной теории. Попытки не считаться с накопленным опытом, с выработанными на его основе теоретическими рекомендациями очень быстро давали о себе знать неудачами на фронте. С этим объективным обстоятельством был вынужден считаться и Сталин. Во второй половине войны он стал глубже вникать в детали подготовки и ведения операций. В оценке Сталина как Верховного главнокомандующего более уместно, видимо, полагаться на авторитетных лиц, которые близко с ним работали на протяжении всей войны.

Как рассказывал Г.К. Жуков, "идти на доклад в Ставку, к Сталину, скажем, с картами, на которых были хоть какие-то "белые пятна", сообщать ему ориентировочные, а тем более преувеличенные данные - было невозможно. И.В. Сталин не терпел ответов наугад, требовал исчерпывающей полноты и ясности. У него было какое-то особое чутье на слабые места в докладах и документах, он тут же их обнаруживал и строго взыскивал с виновных".

И далее: "В стратегических вопросах Сталин разбирался с самого начала войны. Стратегия была близка к его привычной сфере политики; и чем в более прямое взаимодействие с политическими вопросами вступали вопросы стратегии, тем увереннее он чувствовал себя в них... его ум и талант позволили ему в ходе войны овладеть оперативным искусством настолько, что, вызывая к себе командующих фронтами и разговаривая с ними на темы, связанные с проведением операций, он проявил себя как человек, разбирающийся в этом не хуже, а порой и лучше своих подчиненных. При этом в ряде случаев он находил и подсказывал интересные оперативные решения".

И может быть, наиболее краткую, но правдивую объемную характеристику Сталину-главковерху дал А.М. Василевский: "О Сталине как о военном руководителе в годы войны необходимо написать правду. Он не был военным человеком, но он обладал гениальным умом. Он умел глубоко проникать в сущность дела и подсказывать военные решения".