Вы знаете, сколько советских женщин участвовали в Афганской кампании? Военный обозреватель Lenta.ru Илья Крамник напоминает о женщинах, службу которых общество предпочитает не замечать.
В основном образ женщины в воюющей армии в нашем сознании связан с памятью о Великой Отечественной. Санитарка на поле боя под Москвой и Сталинградом, медсестра в госпитале, снайпер на нейтральной полосе, — летчица женского бомбардировочного полка, регулировщица на улице поверженного Берлина. Однако с окончанием войны история женщин в рядах Вооруженных сил отнюдь не закончилась — после 1945 года женщины составляли значительную часть личного состава ВС СССР, особенно на небоевых должностях — все та же медицина, связь, некоторые административные и штабные должности.
Женщины-военнослужащие и представители гражданского персонала советской и российской армии участвовали во многих послевоенных конфликтах, включая Афганистан и обе чеченские войны, но подробной истории участия женщин в этих и других войнах пока так и не появилось.
Нет даже официальной цифры — сколько женщин несли службу в Афганистане, Чечне и других горячих точках.
В любом случае, для Афганской войны 1979-1989 годов это число составляет тысячи человек, основные оценки колеблются в районе 20-21 тысячи. Известно, что более 1300 женщин получили награды за свою службу «за речкой», и около 60 погибли на этой войне.
Подавляющее большинство из них — гражданские служащие: медсестры, фельдшеры, сотрудницы политотделов, сотрудницы военторга, секретари. Но война без линии фронта не делала различий.
Дорош Светлана Николаевна, служащая Советской армии, направленная на войну министерством обороны
Mедсестра.
Pодилась 12.07.1963 г. в с.Славянка Межевского района Днепропетровской области УССР, украинка.
Жила в г.Днепропетровске и работала медсестрой на станции «Скорой помощи».
В добровольном порядке 19.02.1986 г. через Амур-Нижнеднепровский РВК г.Днепропетpовска была направлена для работы в Афганистан.
Лыкова Татьяна Васильевна, служащая Советской армии, направленная на войну министерством обороны
Pодилась 01.04.1963 г. в г.Воронеж, русская.
13 ноября была зачислена в военкомате на прохождение службы в Афганистане, в Кабуле получила направление на должность секретаря секретного делопроизводства в штабе 15-го обрСпН Джелалабада и 29 ноября погибла во взорванном самолете при перелете из Кабула в Джелалабад (то есть, со дня получения направления в военкомате прошло всего 16 дней).
Награждена орденом Красной Звезды (посмертно), медалью «Интернационалисту от благодарного афганского народа».
Стрельченок Галина Геннадьевна, прапорщик, фельдшер
Pодилась 18.05.1962 г. в пгт Бегомль Докшицкого района Витебской области БССР, белоруска.
Жила в Минской области и работала заведующей фельдшерско-акушерским пунктом в дер. Балаши Вилейского района Минской области.
В Вооруженные силы СССР была призвана через Минский РВК
18.10.1984 г.
В Афганистане с декабря 1985 года.
Погибла в бою 29 декабря 1986 года в районе г.Герат при отражении нападения на колонну.
Hаграждена орденом Красной звезды (посмертно). Награждена посмертно Указом президента республики Беларусь А.Лукашенко от 24 декабря 2003 г. №575 по Минской области «О награждении воинов-интернационалистов медалью „В память 10-летия вывода советских войск из Афганистана“».
Это лишь три абзаца из длинного списка погибших в Афганистане женщин, составленного Аллой Смолиной — одной из участниц этой войны, три года прослужившей в Джелалабаде начальником канцелярии военной прокуратуры джелалабадского гарнизона.
Помимо , обстрелов колонн и мин по дорогам, женщины-«афганки» наравне с мужчинами подвергались и всем остальным опасностям пребывания в воюющей стране — от авто- и авиакатастроф, до преступлений и тяжелых болезней. При этом в 2006 году гражданские служащие Минобороны, прошедшие Афганскую войну, законом о монетизации льгот (№ 122-ФЗ от 28.08.2004) были лишены ветеранских льгот, положенных военнослужащим.
Новый закон выводил «гражданских» обоего пола за скобки, несмотря на то, что гражданский персонал Минобороны, прошедший Афганистан, подвергался опасностям не в меньшей мере, чем военные, несшие службу там же на небоевых должностях.
К сожалению, практически отсутствуют систематизированные данные о службе женщин российской армии и ВВС в Чечне. При этом сеть полна «страшилок» о «прибалтийских снайпершах», очевидно, будоражащих воображение.
Сегодня в российской армии служит около 60 тысяч женщин, из которых примерно половина — гражданские, а остальные — около 30 тысяч солдат и сержантов-контрактников и около 2000 женщин-офицеров.
Набор должностей принципиально при этом не поменялся — связь, медицина, административно-управленческие посты все так же остаются основными. Есть и те, кто несет службу на боевых должностях, хотя по сравнению с Вооруженными силами США и стран Западной Европы их число пока невелико. Кое-где женщин пока нет в принципе — так, служба на боевых кораблях и подлодках остается мужской прерогативой. Лишь как исключение они появляются в кабинах боевых самолетов. Вопрос, нужно ли добиваться такого же широкого представительства женщин на боевых должностях, как это уже сделано в тех же США, пока остается открытым, и однозначного ответа на него нет.
Но ясно одно — женщины, уже выбравшие этот путь, заслуживают уважения как минимум за силу воли: выдержать службу, часто превращающуюся в ежедневную проверку на «слабо», сможет не каждый мужчина.
Документальное свидетельство участника ввода войск в Афганистан, воспоминания о жестоких нравах, царивших в солдатской среде воздушно-десантных войск.
сержант Павел (кличка "Бандера") сержант Павел
(разведбат, 66 МСБр, Шиндант, 1983-1984)
Женщину желаю!
Стоим в шеренге.
Подходит мужик в шортах[старший лейтенант], сапоги в крови. Рассказали - любил "духов" в "КаПэЗэ"[камера предварительного заключения] проведывать. Удары отрабатывал.
- Кто такой!? Откуда?
Украина! Западная!
А, "Бандера"!
Старлей вмазан[пьян] конкретно.
Бандера! Женщину желаю!
Возражать бесполезно. Получишь в голову.
Не ты, так другой - исполнят.
Заходим в ближайший дом.
Открой личико! - это для кино.
В натуре - никто не просит - открывает.
Девка молодая.
На плечо. В "бэтээр".
Полночи ее любили.
Под утро заходит старлей в блиндаж.
Бандера! Тебе доверяю!
Короче...ее не было! Понял?
Молчу. Не по кайфу.
Сопроводить до крайнего поста! Вперед!
Запутанная в барахло. Ни звука. Молчит.
На душе паскудно. Выхода нет.
Крайний пост.
Пулемет, пацаны с автоматами.
Светает. Можно и без пароля.
Девка стоит. Не дергается.
Стволом автомата в спину.
Каменистая пустыня, горы. За ними опять пустыня. Мины кругом.
Где там родной кишлак?
Удаляется потихоньку, мелкими шашками.
Поднял автомат. Нажать на спуск.
Нет моих сил!
Тра! Та! Та!
Боец с поста дал очередь. Выручил.
Звучит цинично. Дойдет до своих, если дойдет - весь комсостав под суд пойдет. Есть за что!
Упала девка.
Спрятали в щель между скалами, забросали камнями.
Нет человека - нет проблем.
Для него[командира батальона] пленные "духи" - те же трупы. Только ходят, стоят, сидят. Дело времени...
Особо "беспределом" не занимались.
Дорогу шмонали при случае.
Большие колонны не трогали. Две, три машины - без проблем.
На "бетонку" два бойца с автоматами.
"Бурбухайки", автобусы.
Кто не понял - очередь под колесами, рикошет по камням. Искры летят.
За скалой бойцы - на всякий случай.
Бакшиш-контроль на большой дороге.
Для кого - война, а для кого - мать родна.
Что солдату надо?!
Пожрать, покурить, выпить - если есть. Барахло не интересовало. Арбузы, дыни, овощи. Барана грохнуть.
Бандиты!?
Очень кушать хочется.
Баранов в лоб! Пастухам наши извинения.
Пастухам наши извинения...
Баранов в лоб! Пастухам наши извинения.
На точках трофейные магнитолы, "Шарп", "Трайдент". Никто не запрещал и не забирал.
Поехали втроём на водовозке к реке. Черпают вёдрами. Процесс длинный.
На другом берегу, девчонка появляется.
Изнасиловали, убили - её и деда старого. Пытался помешать.
Кишлак сорвался, ушёл в Пакистан. Новые бойцы - и вербовать не надо.
Сашка-москвич, шустрый парень. Учил жить.
Едем под вечер, по Джелалабаду. Возле лавки по тормозам, попрыгали.
Сашка, прикладом по замку. Набрали мелочёвки, конфет, воды и в путь.
Минутное дело, а другие потом кровью отрабатывали.
Едем на броне. Старший - замполит Лёня, спецназовская форма, уверенный в себе мужик, здоровый, родом из Донецка. Развлекается, расстреливая магазин за магазином по брошенным кишлакам придорожным, только успевай заряжать. Неплохой парень...
Ребята, спиртика плесните, только разбавьте водой! - замполит, желает вмазать.
Колонна растянулась километра на полтора. ... Остановились.
Военная колонна в движении
Идёт на обгон чёрная "тойёта". Предупредительная очередь по асфальту. Машина остановилась. Появляется из салона мужик, лет сорока, хорошо одетый, не из бедноты.
Таджик Бача, объясняет:
Кабул нельзя! Пух! Пух! Стреляют, поворачивай назад!
Афганцу пофиг, что-то доказывает, руками машет. ...Замполит[Лёня] ходит по дороге, курит, нервничает. Появляется капитан - командир колонны. Лёня, достаёт афганский кинжал:
Капитан, ты людей резал?
И я нет, давай попробуем! - сам, под кайфом[пьяный], на шутку не похоже.
Лёня, не надо, сейчас договоримся!
Лёне, пофиг.
Спешиться! Вытащить этих козлов из машины!
Трое вышло, два мужика средних лет и парень-подросток. Водила за рулём.
Лёня, не надо. Пусть едут! - просит капитан.
Таджик Бача, опять объясняет - никакой реакции, стоят на дороге.
Построить козлов! - орёт, замполит.
Водила схватился за руль и ни в какую, отбивается.
Бах! - Лёня, из автомата в голову - готовый. Остальных полоснул очередью. Попадали, дёргаются на асфальте.
Добить и убрать всё!
Пару очередей, трупы побросали в речку. Поплыли в сторону Кабула. "Тойёту" - туда же.
Вывели, расстреляли
Район Тора-Бора. Подошли к кишлаку,.... Очереди - пулемёт.
Зашли в кишлак, ... Разделились на два отряда, мы влево, они вправо. Заходим в дом, типа мечети, одни женщины молятся. Пол забросан платками. Вокруг суматоха, рядом стреляют, бегают, орут. А здесь тишина. Нереальная картинка. Осмотрелись, мужиков не видно. Пошли на выход. Парень цепляет сапогом платок, торчит носок ботинка.
Вытаскиваем на свет пятерых афганцев. Бабьё кричит. Вывели. Расстреляли.
Наши солдаты убивают афганцев.
Мы мирные дехкане с мотыгами! - потом, в спину стреляют. Нас жизнь научила - рубашку снимаешь, если синяк от отдачи, ожог, царапины от пуль - в расход.
Есть оружие в кишлаке - местные в ответе!
Очередной приказ: "Есть оружие в кишлаке - местные в ответе!"
В одном кишлаке нашли пару карабинов.
Карабины - оружие духов.
К ответу!
Задержали подозрительных людей, человек восемь и муллу (считались врагами народа).
Командир роты:
Расстрелять! Добровольцы?!
Построили в шеренгу... молчат. В глазах ожидание смерти, каменные лица...
Клац! - передёрнули затворы.
Тра-та-та!
Очередь. Одна, вторая.
Попадали в пыль. ... судороги предсмертные.
Очередная прочёска.
Небольшой кишлачок. Окружили... Входим - ни одного душмана, одни декхане мирные, ни женщин, ни детей.
Прошмонать! - ротный, сигарета в руке.
Весь кишлак перевернули, ... не зря старались - мина "итальянка".
Приготовили группу, человек двенадцать, к расстрелу.
Счёлк! - добровольцы передёрнули затворы.
Стоит шеренга молча, в смертном оцепенении.
Тра-та-та!
Попадали на землю.
Звериное желание - Сделать!
Согнали за кишлак всех мужиков...
Человек с пятьдесят. Большая разновозрастная толпа.
Запах крови!
Карательная акция.
Наши солдаты, подгоняя пинками, ведут на расстрел пленных - первых попавшихся мужчин - и молодых, и стариков.
Карательная акция. Наши солдаты, подгоняя пинками, ведут на расстрел пленных - первых попавшихся мужчин - и молодых, и стариков.
Руки гудят. Звериное желание - Сделать! Кашу...
Не только у меня... в воздухе летало.
Групповой психоз.
Разорвать... уничтожить!
Затворы передернуты... один выстрел и...
Массовое убийство.
Женщины, дети - мирных жителей нет!
Лагерь, построение. Замкомбата речь толкает:
Вылетаем на опиумные кишлаки, стреляют все - женщины, дети. Мирных жителей - нет!
Команду поняли - работать на уничтожение.
Десантировались с вертолётов,...С воздуха, прикрытия никакого, начинается зачистка:
Тра-та-та! Тра-та-та!
Стрельба со всех сторон, непонятка, падаешь, кидаешь гранату за дувал:
Прыгаешь, стреляешь, пыль, крики, трупы под ногами, кровь на стенах. Как машина, ни минуты на месте, прыг, скок. Кишлак большой. В оптике женщины в платках, дети с автоматами. Никакого замешательства, нажимаешь на курок.
Целый день чистили...
Маковое поле
Вьетнамский вариант
Задача спецназа:
Выбросили. Втихаря. Рядом кишлак. Взяли пленных[первых попавшихся мужчин]
Вышли в определенный квадрат - "вертушка" подобрала.
"Духи" связаны.
Смотри, ... командир, как без парашюта прыгать надо!
Спецназовец... улыбается.
Первый,... пошёл!
Копняками из "вертушки" - летят... кричат. Одного оставят.
Вьетнамский вариант... ничего нового.
За руки, за ноги - хрясь об стенку!
Частенько губу охраняли.
Пополнение, Толян!
Вторая рота пленных "духов" привезла. На ночь по камерам, утром - дальше, в Джелалабад.
Ночь... Тоска!
Делать нефиг, выкурили "косячок", заходим в гости к душманам.
Читурасти! Хубасти бача! [Как дела? Хорошо?!]
И по почкам. Морду разбили.
Трясь! - челюсть... двойной-тройной перелом.
За руки, за ноги - хрясь об стенку! Стена каменная. Готовый.
Зверели понемногу.
Утром офицер дежурный хай поднял:
Сволочи! Что теперь делать?!
Всё нормально, командир!
По-оплыл в Кабул.
Наши солдаты избивают пленного. Бьют прикладом автомата и железной цепью.
рядовой Юрий Бакун рядовой Юрий Бакун
(Нангархар, 1980-1981)
Кайф поймать
Рация не спит.
Душманы, напали на соседний кишлак! Помощь требуется!
Сорвалось, три "бээмдэшки". Пыль столбом.
"Духи" не ждали, такой оперативности.
Одна группа "духов", на подъеме в горы...
А вторая, замешкалась... На свою голову.
Каменистая пустыня... небольшие камни...
Куда?! Против брони с карабинами?
"Пустынников", как зайцев - "отстреливали!"
А кого... БМДе! На гусеницы наматывали.
Машина низкая... не проскочишь.
Один мотлох! Сзади вылетал!
Вася, газу! - Оторвались водилы...
Кайфанули! Напоследок...
Пацаны, душу отвели... когда ещё придется
своими руками,...... порулить. Кайф поймать.
Гусеницы в крови.
"Духов" с тридцать... никто не ушёл.
В 1980-м шмонали кишлаки, без всякой предварительной обработки…
Фах! - Пошли "Нурсы"...
Кишлаки в огне.
Бах! Бах!
Черный дым... гаубицы, "Грады".
Окружали.
Включай прожектора! ... мышь не выскочит.
Но... в кишлак входили афганские войска.
Наша задача...
Горы под боком... Там не достать, - "духи" так думают.
Разворачивай!
Миномёт... серьёзное оружие... незаменимое.
Между скалами, в арыках... горных ручьях - трупы.
Кровь на камнях... обгоревшее барахло.
Особо не церемонились.
Пленных не брать! Любимая команда.
Всех положили... никто не ушёл.
Как вы знаете, недавно я вернулся из путешествия по Афганистану, откуда привёз множество фотографий и написал несколько постов о войне 1979−89 годов. В одной из публикаций я рассказал вам о том, за что в той войне что сражались афганцы, а сегодня я публикую интервью с бывшим «шурави» по имени Александр Гоштук, что воевал в Афганистане в 1982−84 годах в рядах спецназа.
Первое, о чём меня попросил Александр ещё до интервью - о том, чтобы я не писал ни о каких «подвигах» и никак не «героизировал» ту войну, а написал о том, как всё было на самом деле. Фактически, бывший советский спецназовец Александр ещё раз подтвердил мою мысль о том, что это была никому не нужная война - ни афганцам, что потеряли почти миллион человек, ни матерям из СССР, многие из которых не дождались своих сыновей обратно.
Просто авантюра престарелого правительства, которое не контролировал и не выбирал народ.
Итак, в сегодняшнем посте - интервью с бывшим «афганцем» Александром Гоштуком. Заходите под кат, там интересно, ну и в друзья добавляться не забывайте)
О том, как попал в Афганистан
Александр, расскажите, пожалуйста, как вы попали в Афганистан.
В Афганистан я попал так - когда подошло время служить в армии, то сперва от военкомата меня пригласили на курсы ДОСААФ сделать несколько прыжков с парашютом, я прыгал три раза. Особого желания служить в десантных войсках не высказывал, но понял, что готовят именно туда. Затем в Марьиной горке я попал на сбор, и там 8 человек, включая меня, выделили в отдельную группу для Афганистана. Позже я попал в спецназ, а ещё двое парней попали в ДШБ - сейчас они похоронены на кладбище в Чижовке…
Из Марьиной горки нас срау отправили в Чирчик под Ташкентом, это в Узбекистане - по дороге туда я уже знал, что затем мы поедем в Афган. В Чирчике была бригада спецназа, в которую входил тот самый «мусульманский батальон», что в 1979 году брал дворец Амина - в нём служили в основном таджики и узбеки, а в 1982 году туда отправили 120 человек славян, среди которых был и я.
В Чирчике была какая-то подготовка, чему вас там учили?
Никакой подготовки толком не было. В Чирчике был тренировочный центр от батальона, в котором мы прошли лишь месячный курс молодого бойца - немного постреляли, побегали, научились «снимать часового», бегали восьмикилометровые кроссы до полигона и обратно. Сержантам приходилось побегать побольше - периодически возвращались в конец колонны и пинками подгоняли отстающих.
Военным специальностям нас толком никто не учил - ни готовили ни снайперов, ни пулеметчиков, ни гранатометчиков. Зато мы помогали местным на уборке урожая, разгружали вагоны с «Боржоми», работали на мясокомбинате… Призвался я 20 марта, а 12 июня после вот такого «обучения» нас уже отправили в Афганистан.
Что самое смешное - я даже не принимал присягу. Получилось так, что перед выходом в Афган батальон принимал присягу, а меня хотели оставить в Союзе - из-за того, что у меня были водительские права, и на присягу я не попал. В последний момент в Союзе решили оставить какого-то «блатного», а меня снова отправили в батальон. На принятии присяги кто-то, видимо, расписался за меня.
О первых месяцах в Афганистане
Когда прилетели в Афган - первое, что я увидел - были дембеля, идущие по взлетной полосе к вертолетам. Подойдя поближе, мы услышали - «вешайтесь, духи». После первой ночи было трудно открыть глаза - всё лицо было в мелкой афганской пыли.
Я попал сперва в шестую роту, в ремвзвод - но пробыл там недолго. Впрочем, сходил на пару операций. Запомнился такой эпизод - мы, спецназ, забирали афганский «наливник» (цистерну с топливом), кто-то побежал и все начали стрелять. Все начали - и я начал. Когда снимал автомат с предохранителя, то рванул его сильнее, чем нужно - и переключил на одиночные выстрелы. Долго не мог понять, почему все стреляют очередями, а я одиночными.
Какой-то мужичок в афганской одежде перелезал через дувал, и наш радист посёк его из пулемёта. Видимо, попал в лёгкие - пошла розовая пена. Тут мне воевать уже совсем расхотелось, были мысли о том, что я тут делаю. Наш прапорщик кивнул радисту, тот добивает мужика из пулемёта - и тут я совсем «поплыл», голова закружилась и стало плохо. Мужик, кстати, скорее всего был мирным…
Александр, а были ли у вас в роте такие, кому нравилось убивать людей, афганцев?
Нет - таких, кому нравилось убивать, я не встречал, это уже какая-то патология, наверное, у нас таких не было. Был момент, когда хадовцы (сотрудники афганской госбезопасности) взяли пленных и сказали нам их расстрелять - не нашлось ни одного желающего, такой ерундой мы не занимались. Пленных просто кому-то передали, и всё.
Позже из ремвзвода я попал в санинструкторы - это тоже произошло можно сказать случайно. Я говорил, что я не разбираюсь особо, да и крови боюсь - ответили ничего, научишься. Да и всё у нас как-то так было… Пулемётчиком становился тот, кто провинился - ему давали таскать пулемёт потому, что он тяжелый. Снайперов тоже толком не было - куда стрелять? Там горы вокруг, разве что пугать звуком выстрелов из СВД.
А вам самому приходилось стрелять в людей?
Стрелять-то стрелял, но вот куда? Когда было видно, в кого - лучше было не стрелять. Это только кажется - сбросили нас группой в 12 человек с вертолета, идешь весь обвешанный боеприпасами, как крутой рейнджер, а как начинают вокруг «насыпать» - прыгаешь в канаву, в грязь и думаешь - «боже, что я тут делаю?». Это только кажется, что ты обвешан боеприпасами, и поэтому защищён - на войне эти шесть автоматных рожков - это в лучшем случае на полчаса боя.
Об ужасах афганской войны
В жуткие реалии этой войны я окунулся уже с первых дней службы санинструктором, меня практически сразу отправили обмывать тело погибшего солдата по фамилии Шаповалов, который получил пулю под ключицу - тело нужно было обмыть, подвязать челюсть, чтобы не обвисала и правильно сложить руки. Совсем недавно, фактически, я ходил по мирному Минску, и вот я стою здесь, и передо мной лежит труп молодого парня… Я начал его обмывать сверху, потом переворачиваю - а спина прилипла к брезенту от спекшейся крови. Кое-как перевернул - и из раны еще натекло под ноги. Штормило от всего этого…
Позже к таким вещам привыкаешь, как-то в санчасть привезли двенадцать человек, что подорвались на своём же минном поле - мешанина костей… И ты просто делаешь свою работу. Если не ты - то кто? После Афгана мне прочили в медицниский - а я говорю нет, я же крови боюсь.
- Светлана Алексиевич в «Цинковых мальчиках» описывала, как в Союз «в цинках» часто отправляли просто землю вместо тел, вы сталкивались с чем-то таким?
Не исключено, что такое могло быть. Морг у нас был на аэродроме - там не было холодильников, прсто землянка. Туда забегали мангусты и обгрызали тела… Плюс жара стояла часто под 50 градусов - ну что там долетало до Союза, каша долетала. Знаю только один случай, когда переводчика комбата похоронили по всей форме - он получил пулю в лоб в Айбаке, для него специально заказывали лёд, обрядили в парадку…
В Афганистане я переболел брюшняком (брюшным тифом) и желтухой. Желтуху хватанул, видимо, на операции - я катался на МТЛБ (легкий бронированный гусеничный тягач с вооружением) за пулеметчика и после заметил, что белки глаз желтоватые. А дальше было вот что - к нам как раз пришел новый офицер, и тут новая операция, МТЛБ должна была сопровождать колонну. Меня туда не взяли. Спрашиваю - «так, а кто же будет за пулеметом?» - отвечают, ничего, научишь молодого.
И вот этот МТЛБ на той операции подорвался на фугасе - башня, где должен был сидеть я, улетела на 200 метров. Остался в живых только один солдат по кличке Татарин - когда начался обстрел, всем скомандовали прыгать вниз, внутрь МТЛБ - он, видимо, просто не успел. Остался в живых, но без ноги - её отрезало куском брони. А на нашего хирурга, который был там, этот МТЛБ упал сверху - чтобы вытащить оттуда его тело, потом по всй колонне собирали домкраты.
После того, как я узнал эту новость - меня совсем «срубило», я попал с температурой 40 в госпиталь в Пули-Хумри. Предлагали там остаться, но я снова попросился в часть - я же десантник, спецназовец. В то время это казалось чем-то важным…
А были ли у вас случае «самострелов»?
Да, такие случаи были, очень многим было страшно. Был у нас такой Певцов - он был москвичом и считался чмошником, никто его осбо не любил. Он стрелял из автомата себе в живот - хотел сделать легкое сквозное ранение и комиссоваться, но развалил себе печень и умер. Второй застрелился в Джелалабаде - три патрона очередью в голову, не выдержал. Ещё один москвич выпил желтушной мочи и комиссовался - на операции его не пускали, но при этом он писал родителям сказки вроде «пишу вам письмо из окопа на каске, а под рукой остался последний рожок патронов». Обычно такого домой никогда не писали даже те, кто воевал - мы писали о том, что целыми днями отдыхаем и ничего не делаем.
О том, как была устроена жизнь спецназа
В нашей части мы жили в постройках, которые возвели сами - углубили грунт на метр, получилось что-то вроде землянки. Затем возвели фундамент и отстроили из самана стены, а сверху натянули палаточную ткань. Внутри стояли двухъярусные кровати, на которых мы спали. Саманные стены в случае чего могли защитить от обстрела, но такого не случалось ни разу, близко никого не подпускали - даже если где-то в километре от части обычый чабан разведет костер, то по нему начинали бить прямой наводкой, пока костер не погаснет.
Ещё у нас в части была столовая - но после года службы туда осбо никто не ходил, мы брали там только хлеб. В палатке на печке-буржуйке готовили то, что удавалось достать, жарили картошечку. В столовой обедали только «молодые» - там была баланда, в которой топилась сотня мух, пока её донесёшь до стола. Ещё в части были свои полевые кухни и своя хлебопекарня, а рядом был небольшой дуканчик - там продавали сгущенку, печенье и лимонад в банках.
С формой было более-менее - носили «песочку» и «химьё» - сетчатые камуфляжные костюмы из комплекта химзащиты, в которых было комфортно в жарком климате. Бронежилеты были, но их никто не носил - жарко. Также не носили и каски, за исключением операций в горах - из-за опасности камней. Не носили мы и кожаных ремней, старались достать строительные, брезентовые - они не растягивались при переноске тяжелых подсумков.
Из обуви у нас были кроссовки - их либо где-то доставали на боевых действиях, либо покупали тут же, в дукане. Ещё у нас толком не было «лифчиков» (разгрузочных жилетов) - мы брали плавательные жилеты, там такие секции с ватой в полиэтилене - вот эту фигню мы оттуда выкидывали, и запихивали туда автоматные рожки.
С медикаментами было плохо - в основном, всё было импортное, трофейное. Очень хороших трофейных медикаментов мы набрали в Мармольском ущелье - там и капельницы были качественные, и остальное. В СССР такого не было сроду!
Наркотики в Афганистане употребляли все - было скучно в свободное время между операциями, бывало что народ курил по десять косяков в день. У нас в Айбаке больше была распространена анаша, а части, что стояли в Кабуле - сидели на чистейшем героине.
А была ли у вас дедовщина?
Сказать, что в Афгане была дедовщина - это ничего не сказать, в Айбаке было всё бегом - если вдруг идешь шагом, то получал от «дедов». Если старослужащий посылал тебя за буханкой хлеба - то утром ты мог уйти, а вечером вернуться, по дороге обязательно кто-нибудь перехватывал - «эй, душара, чего борзеешь, сделай то и это»… Летали как черти! На боевую операцию выйдешь - будешь жаться к этому «деду», а в части всё вот так было.
На операции, кстати, все просились - в части было скучно, а на операции можно было чем-то разжиться.
Александр, а была ли у вас какая-то «политическая подготовка»? Накручивали ли вас замполиты?
Нет, ничего такого особо не было. Особист и замполит в основном бегали и принюхивались, кто тут курит анашу. А «чувства интернационального долга» у меня сроду не было)
О жизни после
Я пробыл в Афганистане больше двух лет - с кем ни общался из срочников, никто там не был дольше. Из Афганистана я вернулся в 1984-м, в то время эту войну ещё всячески засекречивали - мне выдали корочку под названием «свидетельство о праве на льготы», без какой-либо конкретики. В газетах, в прессе и по ТВ не было ни слова - словно нас там и не было никогда.
Когда вернулся домой, первые несколько месяцев всё было очень непривычно, была даже какая-то злость на людей - мол, вы тут, а мы там… Но это быстро прошло. Все эти истории о том, что людям бывает очень сложно адаптироваться - это часто какие-то стереотипы, которые передаются от «афганца» к «афганцу». Тот, кто потом спивался - он вероятнее всего спился бы и без Афганистана, просто такой уж человек сам по себе.
Во восьмидесяте я пошел работать в милицию, в 1986-м поработал в Чернобыле, а позже попал в ОМОН, который тогда как раз только создавался - это было очень круто и интересно, такой новый отряд по борьбе с преступниками, я подумал - это же как раз для меня! Но позже я оттуда ушел - и хоть я и атеист, но благодарен богу за то, что он не воткнул меня в нынешний «ОМОН», который появился после 1994 года, после разгона Верховного совета.
Что думаете про бывших «афганцев»?
Я пару раз сходил на день ВДВ, да быстро пришёл обратно. К большому сожалению - большинство бывших «афганцев» сейчас ностальгируют по СССР - хотя, по сути, на самом деле ностальгируют по своей молодости, после которой им не удалось сделать ничего выдающегося. К большому сожалению, многие из бывших «афганцев» сейчас едут воевать на Донбасс за непризнанные республики - и я их даже в чем-то могу понять. В том плане, что люди живут в какой-то далекой жопе, и едут на Донбасс, чтобы победить жизненную рутину, это в основном вчерашие алкоголики, которым вдруг захотелось подвигов. Точно так же в Афгане мы хотели идти из части на боевые операции - внутри части была дедовщина и смертельная скука…
Чем вы занимаетесь сейчас?
У меня дружная семья, а сам я работаю в одной из служб минского такси, по минским меркам неплохо зарабатываю, я бригадир. У меня гибридный автомобиль Toyota - я слежу за технологиями, активно интересуюсь всем новым, и следующий автомобиль у меня будет электрический) А про войну стараюсь не вспоминать, разве что изредка смотрю военные фильмы. Хорошие фильмы про войну - это такие, посмотрев которые, воевать не хочется.
Александр, и последний вопрос. Может быть, именно Афганистан и всё, что там было, как-то повлияло на формирование ваших демократических убеждений?
Если честно, то я не знаю. Афганистан и всё, что там произошло со мной - было в каком-то далёком детстве.
Женщины оказывались в Афганистане по разным причинам. Если они служили в армии, они ехали туда по назначению, нравилось им это или нет. К началу 80-х годов женщины составляли 1,5% советских военнослужащих {222} . Во время Второй мировой войны женщины входили в экипажи бомбардировщиков и истребителей, были командирами танков и снайперами. Теперь же они служили архивариусами, шифровальщицами и переводчицами в штабном аппарате, работали на базе материально-технического обеспечения в Пули-Хумри или Кабуле, а также врачами и медсестрами в госпиталях и фронтовых медчастях. Гражданские специалисты стали появляться в Афганистане с 1984 года. Они работали в штабах, в полковых библиотеках, в военных магазинах и прачечных, в «Военторге», были секретарями. Командующему 66-й отдельной мотострелковой бригадой в Джелалабаде удалось найти машинистку, которая могла выполнять еще и обязанности парикмахера {223} .
Мотивы тех, кто приехал добровольно, разнились. Врачи и медсестры отправлялись на работу в госпиталях и медпунктах из чувства профессионального долга. Некоторым приходилось ухаживать за ранеными под обстрелом, как их предшественницам во время Второй мировой, и уже в первые дни после прибытия в Афганистан они сталкивались с ужасными ранами {224} . Некоторыми женщинами двигали личные мотивы: неудачи в личной жизни или деньги. В Афганистане платили двойную зарплату {225} . Другие искали приключений: для одиноких женщин, не имевших связей в верхах, гражданская служба при советских силах за границей была одним из немногих способов увидеть мир. В отличие от женщин-военных, гражданские служащие всегда могли разорвать контракт и через неделю оказаться дома.
Елене Мальцевой хотелось внести свой вклад в ту помощь, которую ее страна оказывает афганскому народу. Ей было девятнадцать, и она училась в Таганрогском мединституте. В 1983 году она написала в «Комсомольскую правду», что ее однокашники - не только юноши, но и девушки - хотят испытать себя, закалить:
И, кроме того, мы все время ощущали в себе потребность готовить себя к защите Родины (извините за громкие слова, иначе выразиться не могу) и защищать ее… Почему я рвусь уехать сейчас? Может, глупо это звучит, но просто боюсь не успеть. Ведь именно сейчас там трудно, там идет необъявленная война. И еще. Я буду учить детей, воспитывать их. Но, честно сказать, я к этому еще не готова. Учить, воспитывать можно, когда есть какой-то жизненный опыт, жизненная закалка… Там трудно, и я хочу быть там. Неужели мои руки не нужны? (Снова громкие слова, но разве скажешь иначе?) Я хочу помочь народу этой страны, нашим людям советским, которые там сейчас {226} .
Женщины-контрактники, как и призывники, должны были пройти через военкомат. Многие надеялись попасть в Германию, но там вакантных мест было мало, а работникам военкоматов нужно было выполнять квоту по Афганистану. Поэтому они уговаривали или даже заставляли женщин подать заявление туда.
Женщины в боях не участвовали, но и они время от времени оказывались под огнем. За время войны погибли сорок восемь гражданских сотрудниц и четыре женщины-прапорщика: одни в результате вражеских действий, другие вследствие несчастного случая или от болезни {227} . Двадцать девятого ноября 1986 года в самолете Ан-12, сбитом над кабульским аэропортом, погибли три женщины. Две из них ехали на свою первую работу в Джелалабаде; одну завербовали шестнадцатью днями ранее, другую - менее чем за неделю до катастрофы {228} . В общей сложности 1350 женщин получили за службу в Афганистане государственные награды {229} .
Как и солдат, женщин сначала отправляли во временный лагерь в Кабуле, и они находились там, пока начальство не определяло их дальнейшую судьбу. Некоторые предприимчивые девушки ждать не желали и брали дело в свои руки. Двадцатилетняя Светлана Рыкова напросилась на самолет из Кабула в Кандагар, а потом уговорила вертолетчика отвезти ее в Шинданд, крупную авиабазу на западе Афганистана. Там ей предложили работу в офицерской столовой. Она отказалась и решила подождать. Наконец, на базе открылась вакансия помощника начальника финансовой службы. Рыкова работала в Афганистане с апреля 1984 по февраль 1986 года.
Татьяна Кузьмина, мать-одиночка тридцати с лишним лет, сначала работала в Джелалабаде медсестрой. Потом ей удалось выпросить себе работу в боевом агитационно-пропагандистском отряде (БАПО). Татьяна была единственной женщиной в этом отряде, который доставлял в горные деревни вокруг Джелалабада продовольствие и лекарства, вел пропаганду, устраивал концерты, помогал больным и матерям с младенцами. Она уже должна была окончательно вернуться в СССР, но незадолго до этого отправилась с отрядом на задание и утонула в горной реке. Тело Татьяны нашли только через две недели {230} .
Лилия, квалифицированная машинистка в штабе одного из советских военных округов, получала слишком мало, и чтобы дожить до зарплаты, ей приходилось собирать и сдавать бутылки. Она не могла даже купить нормальную зимнюю одежду. А в 40-й армии ее встретили дружелюбно и хорошо кормили. Она даже не представляла себе, что такое бывает {231} .
Многие из этих женщин в Афганистане вышли замуж, хотя, возможно, изначально таких намерений у них не было. Одна говорила: «Здесь все женщины одинокие, ущемленные. Попробуйте прожить на сто двадцать рублей в месяц - моя зарплата, когда и одеться хочется, и отдохнуть интересно во время отпуска. Говорят, за женихами, мол, приехали? Ну а если и за женихами? Зачем скрывать? Мне тридцать два года, я одна» {232} . Браки могли регистрировать только советские чиновники в Кабуле. Молодая пара из 66-й отдельной мотострелковой бригады в Джелалабаде отправилась в аэропорт и попала под гранатометный обстрел вскоре после выезда с базы. Оба погибли. Наталье Глущак и ее жениху, офицеру из роты связи той же бригады, удалось добраться до Кабула и зарегистрировать брак. Назад они решили не лететь, а поехали на БТР. На въезде в Джелалабад бронетранспортер подорвался на мине с дистанционным управлением. Собрали только верхнюю половину Натальиного тела {233} .
Мужчин было во много раз больше, чем женщин, и отношение к последним было сложным. Полковник Антоненко, командир 860-го отдельного мотострелкового полка, рассказывал: «В полку было сорок четыре женщины. Медсестры, лаборантки станции водоочистки, официантки, повара, заведующие столовой, продавцы магазинов. У нас не было запасов крови. Когда полк возвращался с боевых, если были раненые, то эти женщины иногда отдавали им кровь. Это было на самом деле. Удивительные у нас были женщины! Достойные самых лучших слов» {234} .
Роль медсестер и врачей вопросов не вызывала. Одна медсестра рассказывала, как солдаты принесли раненого, но не уходили: «Девочки, нам ничего не надо. Можно только посидеть у вас?» Другая вспоминала, как молодой парень, чьего друга разнесло в клочья, все рассказывал ей об этом и не был в силах остановиться {235} . Телефонистка из кабульской гостиницы приехала на горную заставу, служащие которой месяцами могли не видеть посторонних людей. Командир заставы попросил: «Девушка, снимите фуражку. Я целый год не видел женщину». Все солдаты высыпали из траншей, чтобы поглазеть на ее длинные волосы. «Здесь, дома, - вспоминала одна медсестра, - у них свои мамы, сестры. Жены. Здесь мы им не нужны. Там они нам доверяли то о себе, что в этой жизни никому не расскажут» {236} .
У одного молодого офицера, выписавшегося из Центральной инфекционной больницы в Кабуле, где его лечили от тифа, холеры и гепатита, начался роман с медсестрой, которая за ним ухаживала. Его ревнивые товарищи рассказали ему, что она - ведьма. Мол, рисует портреты своих любовников и вешает их на стену, и трое его предшественников уже погибли в бою. А теперь она взялась за его портрет. Суеверные чувства овладели им. Однако медсестра так и не закончила рисунок, а офицер получил ранение, но не погиб. «На войне мы, солдаты, были ужасно суеверны», - вспоминал он с сожалением. После Афганистана он больше не виделся с той медсестрой, но сохранил о ней самые теплые воспоминания {237} .
В конечном счете заслуги медсестер не получили официального признания. Александр Хорошавин, служивший в 860-м отдельном мотострелковом полку в Файзабаде, двадцать лет спустя с горечью узнал, что Людмила Михеева, работавшая медсестрой в его полку с 1983 по 1985 год, не получила никаких льгот, причитавшихся любому ветерану {238} .
Женщины часто подвергались давлению со стороны мужчин, готовых прибегать как к лести, так и к угрозам. Многие ветераны говорили о них с обидой и презрением, называли их «чекистками» и намекали, что они продались за чеки - валюту, которой пользовались советские граждане в Афганистане. Некоторые признавали, что медсестры и врачи могли отправиться в Афганистан из лучших побуждений. Но мало у кого находились добрые слова в адрес остальных - секретарш, библиотекарш, кладовщиц или прачек. Их обвиняли в том, что они отправились в Афганистан за мужчинами и деньгами.
Женщины негодовали и изобретали защиту. Некоторые находили покровителя, чтобы держать других подальше от себя. У многих генералов Второй мировой войны, в том числе у Константина Рокоссовского и Георгия Жукова, были ППЖ, «походно-полевые жены». На афганской войне этот институт возродился. Андрей Дышев сочувственно описывает его в романе «ППЖ», где рассказывается история медсестры Гули Каримовой, добровольно отправившейся в Афганистан, и капитана Герасимова, ее возлюбленного {239} .
Военный переводчик Валерий Ширяев полагал, что это отражает социальную реальность самой России: многие солдаты были родом из провинции и рассматривали женщин как добычу либо как объект избиения. Но в Афганистане хотя бы партийные работники вели себя разумно и не пытались вмешиваться в отношения между людьми, как на родине. Напряженность была неизбежна: «Чем меньше гарнизон, тем меньше женщин и тем больше конкуренция, порой приводившая к дракам, дуэлям, самоубийствам и стремлению погибнуть в бою» {240} .
Не все советские женщины в Афганистане работали на государство. Некоторые знакомились с афганцами (особенно студентами) на родине, в России, и вступали с ними в брак. Галина Маргоева вышла замуж за инженера Хаджи Хусейна. Она с мужем жила в Кабуле, в своей квартире в микрорайоне, неподалеку от аэропорта и рядом с комбинатом жилищного строительства. Галина стала свидетельницей всех изменений режима, всех ужасов гражданской войны и бесчинств «Талибана». Одна женщина по имени Татьяна вышла замуж за афганского офицера Нигматуллу, который учился в СССР. Они поженились, несмотря на сопротивление ее родных и его начальства. Их первый ребенок родился в Минске. Пять лет спустя Нигматуллу назначили в Кабул, потом в Кандагар, а затем в Герат. Он служил при разных режимах: был политработником в дивизии при Наджибулле, в бригаде при моджахедах и снова в дивизии во время правления «Талибана». Татьяна оставалась с ним. Она носила паранджу, выучила фарси, но все равно оставалась атеисткой. Когда троих братьев Нигматуллы убили, Таня приняла девять сирот в свою семью и вырастила их вместе с собственными детьми {241} .
Из книги Итоги Второй мировой войны. Выводы побеждённых автора Специалисты Немецкие ВоенныеНемецкие женщины и война Многостороннее участие немецких женщин во второй мировой войне может представлять интерес и быть поучительным только для тех, кто сначала усвоит некоторые принципиальные положения.Прежде всего использование женщин нельзя рассматривать в
Из книги Штрафники Великой Отечественной. В жизни и на экране автора Рубцов Юрий ВикторовичГДЕ ИСКУПАЛИ ВИНУ ЛЕТЧИКИ, МОРЯКИ И ВОЕННОСЛУЖАЩИЕ-ЖЕНЩИНЫ Требует пояснения вопрос о том, где «исправлялись» военнослужащие иных, нежели Сухопутные войска, видов Вооруженных Сил. Летчиков, как следовало из ряда приказов И.В. Сталина (один из них - № 0685 от 9 сентября 1942 г.
Из книги Окопная правда войны автора Смыслов Олег Сергеевич5. МОРАЛЬ ВОЙНЫ И ПОЧЕМУ МЫ ПОБЕДИЛИ Женщины на войне это две стороны медали... В годы войны в армию и на флот было призвано около 300 тыс. женщин. Летчицы, снайперы, врачи и военфельдшеры, зенитчицы и связисты, прачки, синоптики воевали рядом с мужчинами. Они также погибали в
Из книги Талибан. Ислам, нефть и новая Большая игра в Центральной Азии. автора Рашид Ахмед Из книги Афган: русские на войне автора Брейтвейт РодрикЖенщины Женщины оказывались в Афганистане по разным причинам. Если они служили в армии, они ехали туда по назначению, нравилось им это или нет. К началу 80-х годов женщины составляли 1,5% советских военнослужащих{222}. Во время Второй мировой войны женщины входили в экипажи
Из книги Вторая мировая война. Ад на земле автора Гастингс Макс3. Место женщины Мобилизация женщин стала одним из ключевых социальных явлений войны. В особенно широких масштабах она происходила в СССР и Великобритании, хотя Адам Туз сумел доказать, что и Германия применяла женский труд более широко, чем прежде предполагалось.
Из книги Мифы о штрафбатах автора Телицын Вадим ЛеонидовичЖенщины-штрафницы «У войны не женское лицо» - эта фраза уже стала прописной истиной. Но так уж складывалось, из века в век, что женщина была всегда рядом с воюющими мужчинами, причем не только в качестве маркитантки.И в годы Великой Отечественной войны в действующую армию
Из книги Разведчики и шпионы автора Зигуненко Станислав НиколаевичСудьба красивой женщины Родилась Марта, урожденная Бетенфельд, в 1891 году в Лотарингии, в немецкой семье. О детских и юношеских годах ее практически ничего не известно. Газеты впервые написали о ней лишь в 1913 году, когда в возрасте 22 лет она стала одной из первых
Из книги «Медовая ловушка». История трех предательств автора Атаманенко Игорь ГригорьевичСтойкость женщины В гестаповском застенке Ильза держалась мужественно. Она не выдала ни одного члена своей группы, хотя ее ежедневно избивали до потери сознания. Затем обливали водой, приводили в чувство и вновь начинали бить.Оставшаяся в живых соседка Ильзы по камере
Из книги ИГИЛ. Зловещая тень Халифата автора Кемаль АндрейГлава восьмая. Черный пояс по карате у женщины в белом
Из книги автораГлава 7. Женщины в ИГИЛ Мирна Набхан, «Le Huffington Post», Франция После событий арабской весны положение женщин в Сирии обострилось катастрофическим образом.Сегодня примерно в четверти семей беженцев главой стала женщина, в связи с чем правозащитные организации бьют
На многочисленных стелах и обелисках в память о той войне изображены суровые мужские лица.
В наши дни вольнонаемная медсестра, переболевшая под Кабулом брюшным тифом, или продавщица военторга, раненая шальным осколком по пути в боевую часть, лишены дополнительных пособий. Льготы есть у офицеров и рядовых-мужчин, даже если они заведовали складом или ремонтировали автомашины. Однако женщины в Афганистане были. Они исправно выполняли свою работу, стойко переносили лишения и опасности жизни на войне и, конечно же, погибали.
Как женщины попадали в Афганистан
Женщины-военнослужащие направлялись в Афганистан по распоряжению командования. В начале 1980-х годов в советской армии числилось до 1,5% женщин в погонах. Если женщина обладала необходимыми навыками, ее могли направить в горячую точку, часто независимо от ее желания: «Родина сказала – надо, комсомол ответил – есть!»
Медсестра Татьяна Евпатова вспоминает: в начале 1980-х годов было очень сложно попасть за границу. Одни из путей – оформиться через военкомат для службы в советских войсках с дислокацией в Венгрии, ГДР, Чехословакии, Монголии, Польше. Татьяна мечтала увидеть Германию и подала в 1980 году нужные документы. Через 2,5 года ее пригласили в военкомат и предложили поехать в Афганистан.
Татьяна была вынуждена согласиться, и ее направили операционной и перевязочной сестрой в Файзабад. Вернувшись в Союз, Евпатова навсегда бросила медицину и стала филологом.
В Афганистан могли попасть и сотрудники МВД – среди них также было небольшое количество женщин. Кроме того, Министерство обороны производило набор вольнонаемных сотрудников Советской Армии для службы в составе ограниченного контингента. Гражданские лица, в том числе женщины, заключали контракт и направлялись самолетами в Кабул, а оттуда – к местам службы по стране.
Что поручали женщинам в горячих точках
Военнослужащих женщин направляли в Афганистан как переводчиц, шифровальщиц, связисток, архивариусов, сотрудниц баз материально-технического обеспечения в Кабуле и Пули-Хумри. Немало женщин работало фельдшерами, медсестрами и врачами в фронтовых медицинских частях и госпиталях.
Гражданские служащие получали должности в военторгах, полковых библиотеках, прачечных, работали поварами, официантками в столовых. В Джелалабаде командир 66-й отдельной мотострелковой бригады сумел отыскать секретаря-машинистку, которая одновременно была парикмахером для солдат подразделения. Среди фельдшеров и медсестер также встречались вольнонаемные женщины.
В каких условиях служил слабый пол
Война не делает различий по возрасту, профессии и полу - повар, продавец, медсестра точно так же попадали под обстрелы, взрывались на минах, горели в подбитых самолетах. В быту приходилось справляться с многочисленными трудностями кочевой неблагоустроенной жизни: туалет-будка, душ из железной бочки с водой в обтянутой брезентом загородке.
«Жилые комнаты, операционные, амбулатории и стационар располагались в брезентовых палатках. По ночам между наружным и нижним слоями палаток бегали жирные крысы. Некоторые проваливались через ветхую ткань и падали вниз. Нам приходилось изобретать марлевые пологи, чтобы эти твари не попадали на голое тело, - вспоминает медсестра Татьяна Евпатова. - Летом даже ночью было выше плюс 40 градусов – укрывались мокрыми простынями. Уже в октябре ударяли морозы – приходилось спать в прямо бушлатах. Платья от жары и пота превращались в лохмотья – раздобыв в военторге ситец, мы шили простенькие балахоны».
Особые поручения – дело тонкое
Некоторые женщины справлялись с заданиями немыслимой сложности, там, где пасовали бывалые мужчины. Таджичка Мавлюда Турсунова в 24 года прибыла на запад Афганистана (ее дивизия дислоцировалась в Герате и Шинданде). Она служила в 7-м управлении Главного политического управления СА и ВМФ, которое занималось спецпропагандой.
Мавлюда отлично говорила на родном языке, а в Афганистане проживало больше таджиков, чем в СССР. Комсомолка Турсунова знала наизусть множество исламских молитв. Незадолго до отправки на войну она схоронила отца и целый год еженедельно слушала поминальные молитвы, читаемые муллой. Память ее не подвела.
Перед инструктором политотдела Турсуновой поставили задачу: убеждать женщин и детей в том, что шурави – их друзья. Хрупкая девушка смело ходила по кишлакам, ее допускали в дома на женскую половину. Один из афганцев согласился подтвердить, что знал ее маленьким ребенком, а после родители забрали ее в Кабул. На прямые вопросы Турсунова уверенно называла себя афганкой.
Самолет, в котором Турсунова улетала из Кабула, был сбит на взлете, но летчик сумел приземлиться на минное поле. Чудом все выжили, но уже в Союзе Мавлюду парализовало – догнала контузия. К счастью, врачи сумели поставить ее на ноги. Турсунова награждена орденом Почета, афганскими медалями «10 лет Саурской революции» и «От благодарного афганского народа», медалью «За отвагу».
Сколько их было
По сей день отсутствует точная официальная статистика о количестве вольнонаемных и военнослужащих женщин, участвовавших в афганской войне. Есть информация о 20-21 тысячах человек. 1350 женщин, служивших в Афганистане, награждены орденами и медалями СССР.
Собранная энтузиастами информация подтверждает гибель в Афганистане от 54 до 60 женщин. Среди них – четыре прапорщика и 48 вольнонаемных сотрудниц. Некоторые подорвались на минах, попали под обстрел, другие умерли от болезней или несчастных случаев. Алла Смолина прошла три года Афганистана, служила начальником канцелярии в военной прокуратуре Джелалабадского гарнизона. Она много лет скрупулезно собирает и публикует сведения о забытых родиной героинях – продавщицах, медсестрах, поварихах, официантках.
Машинистка Валентина Лахтеева из Витебска добровольно отправилась в Афганистан в феврале 1985 года. Через полтора месяца погибла под Пули-Хумри в ходе обстрела военной части. Фельдшер Галина Шаклеина из Кировской области год прослужила в военном госпитале в Северном Кундузе и умерла от заражения крови. Медсестра Татьяна Кузьмина из Читы полтора года прослужила в медроте Джелалабада. Она утонула в горной реке, спасая афганского ребенка. Не награждена.
Не доехала на свадьбу
Сердце и чувства невозможно отключить даже на войне. Незамужние девушки или одинокие матери нередко встречали в Афганистане свою любовь. Многие пары не хотели ждать возвращения в Союз, чтобы пожениться. Официантка столовой для летного состава Наталья Глушак и офицер роты связи Юрий Цурка решили зарегистрировать брак в советском консульстве в Кабуле и выехали туда из Джелалабада с колонной БТР.
Вскоре после выезда за КПП части колонна нарвалась на засаду моджахедов и попала под шквальный огонь. Влюбленные погибли на месте - напрасно в консульстве допоздна ждали пару на регистрацию брака.
Но не все девушки погибли от рук врага. Бывший воин-афганец вспоминает: «Служащая военторга в Кундузе Наташа была застрелена своим ухажером, начальником Особого отдела из Хайратона. Сам он застрелился на полчаса позже. Его посмертно наградили орденом Красного Знамени, а о ней перед частью зачитали приказ, назвав «опасной спекулянткой-валютчицей».