Лариса Михайловна Рейснер (нем. Larissa Michailowna Reissner). Родилась 1 (13) мая 1895 года в Люблине - умерла 9 февраля 1926 года в Москве. Российская революционерка, журналистка, поэтесса, писательница.

Лариса Рейснер родилась 1 (13 по новому стилю) мая 1895 года в Люблине.

Отец - Михаил Андреевич Рейснер, юрист, профессор права.

Согласно официальным документам, она появилась на свет 1 мая. Однако в реальности Лариса родилась в ночь с первого на второе число - но предпочла указывать в дальнейшем своим днём рождения 1 мая. По одной версии, это было связано с ее остзейскими (немецкими) корнями - на этот день приходится большой праздник, отмечаемый в Германии: Вальпургиева ночь (с 30 апреля на 1 мая). По другой версии, дату рождения она подогнала под международный день солидарности трудящихся.

Мать - Екатерина Александровна (в девичестве Храповицкая).

Младший брат - Игорь Михайлович Рейснер (27 декабря 1898 (8 января 1899), Томск - 7 февраля 1958, Москва), советский востоковед, доктор исторических наук (1953), специалист по Индии и Афганистану.

Раннее детство провела в Томске, где её отец преподавал в университете.

В 1903-1907 годах отец преподавал в Германии, где также часто бывала и Лариса.

С 1905 года семья Рейснер обосновалась в Петербурге. В доме был хороший достаток.

Отец и брат Ларисы увлекались идеями социал-демократии (отец был знаком с Августом Бебелем, Карлом Либкнехтом, ), что определило круг интересов и мировоззрение девочки.

В Петербурге Лариса окончила с золотой медалью гимназию, а в 1912 году поступила в Психоневрологический институт, где преподавал её отец.

Первым произведением Рейснер была героико-романтическая пьеса «Атлантида», опубликованная в альманахе «Шиповник» в 1913 году.

В 1915-1916 вместе с отцом выпускала литературный журнал «Рудин» (вышло 8 номеров), задачей которого было «клеймить бичом сатиры, карикатуры и памфлета все безобразие русской жизни».

Рейснер редактировала «Рудина» и помещала там ряд стихотворений и резких фельетонов, высмеивающих нравы политической и творческой интеллигенции 1910-х. Особое место в идеологической программе журнала занимала критика «оборончества» (в частности, критика взглядов на войну Г. В. Плеханова), которое почиталось Рейснерами формой оппортунизма. Однако, не скрывая идейно-политической физиономии журнала, Рейснер в качестве редактора «Рудина» заботилась о том, чтобы «открыть дорогу молодым талантам». Она привлекала к сотрудничеству в журнале участников университетского «Кружка поэтов» (в который входила сама) - О. Э. Мандельштама, Вс. А.Рождественского, талантливых художников С. Н. Грузенберга, Н. Н. Купреянова, Е. И. Праведникова.

В мае 1916 журнал закрылся за недостатком средств для его издания.

В 1916-1917 была сотрудницей интернационалистского журнала «Летопись» и газеты «Новая жизнь».

В 1917 участвует в деятельности комиссии по делам искусств исполкома Советов рабочих и крестьянских депутатов, а после Октябрьской революции некоторое время занималась работой, связанной с сохранением памятников искусства (в Специальной комиссии по учету и охране Эрмитажа и музеев Петрограда). Была секретарём А. В. Луначарского.

После вступления в ВКП(б) (1918) Рейснер делает единственную в своем роде карьеру женщины - военного политика: в декабре 1918 она становится комиссаром Генерального штаба Военно-Морского флота РСФСР, прослужив до того несколько месяцев комиссаром разведывательного отряда штаба 5-й армии, принимавшего участие в боевых действиях Волжско-Камской флотилии.

В 1918 вступила в РКП(б).

В августе 1918 ходила в разведку в занятую белочехами Казань. После нападения отряда белогвардейцев под командованием В. О. Каппеля и Б. В. Савинкова на станции Тюрлема и Свияжск (28 августа 1918) совершила разведывательный рейд из Свияжска через Тюрлему до станции Шихраны (ныне г. Канаш) для восстановления связи между штабом и воинскими частями 5-й армии.

Нарком по военным и морским делам назначил её комиссаром Морского Генерального штаба (с 20 декабря 1918 года временно, с 29 января 1919 года постоянно). С июня 1919 по середину 1920 Рейснер вновь участвует в боевых действиях, на этот раз - Волжско-Каспийской флотилии, а с лета 1920 становится сотрудником Политуправления Балтийского флота.

Во время пребывания в Петрограде в 1920-1921 Рейснер принимает активное участие в литературно-общественной жизни, сотрудничает с петроградским Союзом поэтов, заводит тесное знакомство с .

В 1921 году была в Афганистане в составе советской дипломатической миссии, главой которой был её муж Ф. Раскольников. В Афганистане находился и брат Ларисы Игорь Рейснер, один из основателей советского востоковедения. Далее рассталась с Раскольниковым и вернулась в Москву.

Затем вместе с Карлом Радеком в качестве корреспондента «Красной звезды» и «Известий» побывала в 1923 году в Германии, где была свидетелем Гамбургского восстания, о котором написала книгу «Гамбург на баррикадах» (1924). Германии посвящены ещё два цикла её очерков - «Берлин в 1923 году» и «В стране Гинденбурга».

Вернувшись из Германии она уехала на Донбасс и после поездки написала книгу «Уголь, железо и живые люди» (1925).

Последнее крупное произведение Рейснер - исторические этюды-портреты, посвященные декабристам («Портреты декабристов», 1925).

Смерть Ларисы Рейснер

Лариса Рейснер скончалась 9 февраля 1926 в Москве в возрасте 30 лет от брюшного тифа, выпив стакан сырого молока. Мать и брат Игорь выжили. Лариса не оправилась от болезни, поскольку на тот момент была сильно истощена работой и личными переживаниями.

В Кремлёвской больнице, где она умирала, при ней дежурила её мать, покончившая самоубийством сразу же после смерти дочери.

Писатель Варлам Шаламов оставил такие воспоминания: «Молодая женщина, надежда литературы, красавица, героиня Гражданской войны, тридцати лет от роду умерла от брюшного тифа. Бред какой-то. Никто не верил. Но Рейснер умерла. Похоронена на 20 участке на Ваганьковском кладбище».

Михаил Кольцов патетически вопрошал: «Зачем было умирать Ларисе, великолепному, редкому, отборному человеческому экземпляру?».

В своих мемуарах «Моя жизнь» Лев Троцкий так вспоминал о Рейснер: «Ослепив многих, эта прекрасная молодая женщина пронеслась горячим метеором на фоне революции. С внешностью олимпийской богини она сочетала тонкий иронический ум и мужество воина. После захвата белыми Казани она, под видом крестьянки, отправилась во вражеский стан на разведку. Но слишком необычна была её внешность. Её арестовали. Японский офицер-разведчик допрашивал её. В перерыве она проскользнула через плохо охранявшуюся дверь и скрылась. С того времени она работала в разведке. Позже она плавала на военных кораблях и принимала участие в сражениях. Она посвятила гражданской войне очерки, которые останутся в литературе. С такой же яркостью она писала об уральской промышленности и о восстании рабочих в Руре. Она все хотела видеть и знать, во всем участвовать. В несколько коротких лет она выросла в первоклассную писательницу. Пройдя невредимой через огонь и воду, эта Паллада революции внезапно сгорела от тифа в спокойной обстановке Москвы, не достигнув тридцати лет».

Валькирия революции Лариса Рейснер

Личная жизнь Ларисы Рейснер:

У Ларисы Рейснер была весьма бурная личная жизнь, состояла в любовных связях с весьма известными личностями и историческими персонажами.

В 1916-1917 годах у нее был бурный роман с , оставившим глубокий след в её жизни и творчестве. Под именем «Гафиза» поэт выведен в «Автобиографическом романе» Рейснер, правда, не опубликованном при ее жизни. Встреча Ларисы и Николая состоялась в 1916 году в ресторане «Привал комедиантов», где собирались представители петербургской богемы. Здесь всегда было шумно и весело: пили дорогое вино, читали стихи, спорили о политике. Увлечение своего супруга Николая Ларисой воспринимала спокойно, поскольку подобное случалось многократно. Отношение Ларисы к Гумилёву было крайне эмоциональным и экзальтированным.

Во время Первой мировой войны Гумилев был в рядах действующей армии. Лариса в это время находилась в Петербурге. Роман Ларисы и Николая оказался недолгим - вскоре выяснилось, что параллельно с Рейснер у поэта были любовные отношения с Анной Энгельгардт, на которой он и женился в 1918 году.

Николай Гумилев - любовник Ларисы Рейснер

Состояла в длительных отношениях с Сергеем Колбасьевым, известным русским и советским моряком, прозаиком-маринист и поэтом, энтузиастом джаза (был одним из пропагандистов джазовой музыки в СССР).

Сергей Колбасьев - любовник Ларисы Рейснер

В 1918 году вышла замуж за командующего Волжской военной флотилией, известного российского революционера Фёдора Раскольникова.

Надежда Мандельштам, несколько раз навещавшая супругов, рассказывала, что Раскольников с Рейснер жили в голодной Москве по-настоящему роскошно - «особняк, слуги, великолепно сервированный стол».

Фёдор Раскольников - муж Ларисы Рейснер

В начале 1920-х, когда Раскольников был главой советской дипломатической миссии в Афганистане, она рассталась с ним (хотя Раскольников не дал ей развода) и вернулась в Москву, где стала возлюбленной Карла Радека. После совместной поездки в Германию в 1923 году она рассталась и с Радеком.

Карл Радек - любовник Ларисы Рейснер

Во время пребывания в Донбассе у нее были отношения с первым секретарем кустового парткома в Горловке А. И. Брадуловым.

Библиография Ларисы Рейснер:

1913 - Женские типы Шекспира (под псевдонимом Лео Ринус)
1913 - Офелия
1913 - Атлантида
1917 - Рильке (о творчестве немецкого поэта)
1917 - Гондла
1923 - Hamburg auf den Barrikaden. Erlebtes und Erhörtes aus dem Hamburger Aufstand
1924 - Гамбург на баррикадах
1924, 1928, 1932 - Фронт (книга очерков о гражданской войне)
1925 - Азиатские повести
1925 - Афганистан
1925 - Уголь, железо и живые люди
1925 - Портреты декабристов
1926 - В стране Гинденбурга
1926 - Eine Reise durch die deutsche Republik
1928 - Собрание сочинений. Т.1-2

Образ Ларисы Рейснер в культуре и искусстве:

Лариса Рейснер стала прообразом женщины-комиссара, изображённой в пьесе «Оптимистическая трагедия» Всеволода Вишневского. Пьеса была экранизирована, главную роль сыграла актриса .

Интересная женщина:

(1(13).05.1895, Люблин, Польша - 9.02.26, Москва). Немка(2). Член РКП(б) 02.1918. Родилась в семье профессора права Рейснера Михаила Андреевича, мать Екатерина Александровна - урожденная Хитрово.

Образование: начальное образование получила в Германии и во Франции; женская гимназия (с золотой медалью) 1914; Петроградский психоневрологический институт с 1914.

C 1905 семья жила в Петербурге. Отец примкнул к большевикам в 1905. Совместно с отцом издавала журнал "Рудин" 1915-16, печатала стихи и очерки; затем сотрудничала в "Летописи" М. Горького. После Октябрьского переворота некоторое время занималась работой, связанной с сохранением памятников искусства, секретарь Луначарского.

В армии: в 5-й армии на Восточном фронте вместе с Троцким Л.Д. в Свияжске под Казанью 1918; флаг-офицер, адьютант и жена командующего Волжско-Каспийской военной флотилии Раскольникова Ф.Ф. 1919-06.20; комиссар Генерального морского штаба (муж Раскольников Ф.Ф. - командующий Балтийским флотом) 06.20-21, занималась литературной деятельностью в Петрограде; сотрудник посольства РСФСР в Афганистане, жена полпреда Раскольникова Ф.Ф. 04.21 - весна 1923; в Германии вместе с Радеком К.Б. 10.1923-25; после поездки в Гамбург связь с Радеком распалась. Рейснер уехала на Донбасс и после поездки издала новую книгу "Уголь, железо и живые люди" 1925. Умерла от брюшного тифа выпив стакан сырого молока.

Кокаинистка и садистка(3), полностью потерявшая представление о нравственности и порядочности(4).

Соч.: драма "Атлантида" 1913, "Женские типы Шекспира" 1913, книги очерков "Фронт 1918-1920 гг." 1924, "Афганистан" 1925, Гамбург на баррикадах 1925, "Уголь, железо и живые люди" 1925.

Примечание: (1) Сестра востоковеда Рейснера Игоря Михайловича (1898/99-58); жена Раскольникова Ф.Ф. 1918-23 (оставила его в Афганистане); любовница Гумилева Н.С. 1916-02.1917 (см.: Алексеева А. "Я часто скачу по полям, крича навстречу ветру Ваше имя": О переписке Н. С. Гумилева и Л. М. Рейснер // Хронограф-89: Сборник. М. 1989. с. 280-296); Троцкого Л.Д. в Свияжске 08.1918; Радека К.Б. 1923-25, с которым отправилась в Германию "вершить революцию в Гамбурге".

(2) Отец происходил, по разным сведениям, то ли от тевтонских рыцарей, то ли из рейнских баронов, то ли из крещеных немецких евреев. На сайте ее фамилия выделена синим цветом.

(3) Она лично расстреливала пленных офицеров, предварительно ещё и пытая их. Кровавая садистка, послужившая прообразом Вишневскому в его "Оптимистической трагедии". Этой "красной валькирии" была свойственна поразительная бесчеловечность и жестокость - например, она любила облачаться в платья расстрелянных жертв, а однажды как свидетельствовал поэт Осип Мандельштам своей жене, дала званый вечер в Петрограде специально для того, чтобы облегчить ВЧК арест приглашенных, и несколько часов мило смеялась и танцевала с теми, кого уже поджидала пуля.

(4) На царской яхте "Межень", которую Раскольников превратил в свой плавучий штаб на пути из Свияжска к Нижний Новгород наряжалась в одежду членов царской семьи, к этому времени уже расстрелянной большевиками. "Она по-хозяйски расположилась в покоях бывшей императрицы, - вспоминал один из участников походов на "Межени", - и, узнав из рассказов команды, что императрица нацарапала алмазом свое имя на оконном стекле кают-компании, тотчас же озорно зачеркнула его и вычертила рядом, тоже алмазом, свое имя". Сама Лариса Михайловна с "наивным" бесстыдством говорила: "Мы строим новое государство. Наша деятельность созидательная, а потому было бы лицемерием отказывать себе в том, что всегда достается людям, стоящим у власти ". Такая вот "пламенная революционерка" ...

Авторы воспоминаний о Ларисе Рейснер единодушно отмечали ее красоту. Вадим Андреев, сын писателя Леонида Андреева, друг юности Ларисы, вспоминал: "Не было ни одного мужчины, который прошел бы мимо, не заметив ее, и каждый третий - статистика, точно мною установленная, - врывался в землю столбом и смотрел вслед, пока мы не исчезали в толпе". Внешне она была сама женственность, а по характеру решительна, резка, словам предпочитала поступки, в спорах любила побеждать, проявляла ненасытный, порой авантюрный интерес к жизни.
....
А писатель Лев Никулин встречался с Ларисой летом 1918 года в Москве в гостинице "Красный флот". В вестибюле он увидел пулемет "максим", на лестницах - вооруженных матросов, в комнате Ларисы - полевой телефон, телеграфный аппарат "прямого провода", на столе - черствый пайковый хлеб и браунинг. Соседом по комнате был знаменитый матрос Железняков. Тот самый, который сказал: "Караул устал!" и разогнал Учредительное собрание. По словам Льва Никулина, Лариса чеканила ему в разговоре:
- Мы расстреливаем и будем расстреливать контрреволюционеров! Будем! Британские подводные лодки атакуют наши эсминцы, на Волге начались военные действия...
...
В Казани была арестована контррразведкой белых, но ей удалось выбраться благодаря чуду, а также её необычайному самообладанию и хладнокровию.
...
Туалеты Рейснер были не просто красивы, а вызывающе роскошны. Когда в 1919 году в Петрограде царил голод, один из знакомых Ларисы Михайловны встретил ее "двадцатидвухлетнюю, надушенную и разряженную, кокетливо называвшую себя "коморси" - командующей морскими силами. Шубка голубая, платье сиреневое, лайковая перчатка благоухает герленовским "Фоль арома". В таком же виде Рейснер проводила фронтовые вечера с военспецами. Своим благополучием Рейснер была обязана мужчинам, окружавшим ее. Например, у нее был роман с Карлом Радеком (одним из секретарей исполкома Коминтерна). В погоне за прекрасным Рейснер не останавливало ничто. На новогоднем балу в Доме искусств в 1921 году Рейснер появилась в неземной красоты бальном платье. Оказалось, что наряд был сшит по рисункам Леона Бакста для балета "Карнавал" на музыку Шумана. До вместительного шкафа Ларисы Михайловны платье хранилось в костюмерных Мариинского театра, откуда было благополучно конфисковано. Рейснер была королевой перевоплощений. Агитационный тур по Волге она провела в кожанке и косынке, в таком же виде она ходила на митинги к матросам и красноармейцам. В крестьянское платье Рейснер тоже переодевалась, когда того требовали агитационные обстоятельства. Считается, что Рейснер стала прообразом Дуньки из пьесы "Любовь Яровая" ("Пустите Дуньку в Европу").

Тогда же она, наконец, заводит дружбу с Блоком. "Петербуржцы много злословили в 1920 году по поводу прогулок верхом на вывезенных с фронта лошадях - эти "светские прогулки" Ларисы Рейснер и Блока в то время, когда люди терпели лишения, были неуместны", - вспоминал писатель Лев Никулин.

Поэт Вс. Рождественский вспоминал, что когда он пришел к Ларисе Рейснер в квартиру бывшего морского министра Григоровича, которую она занимала, то был поражен обилием предметов и утвари - ковров, картин, экзотических тканей, бронзовых будд, майоликовых блюд, английских книг, флакончиков с французскими духами... И сама хозяйка была облачена в халат, прошитый тяжелыми золотыми нитками. Она служила режиму, но не забывала и о себе.

Обстановка (в марте 1921 в Кронштадте) накалялась еще и тем, что основная масса матросов существовала на скудный продовольственный паек, тогда как руководство флота жило, что называется, на широкую ногу. Командующий Балтфлотом Раскольников Ф.Ф. и его жена писательница Лариса Рейснер, отнюдь не были такими аскетами, какими представлены большевики в благонамеренной пьесе Вс. Вишневского. Они жили в роскошном особняке, держали прислугу, ни в чем себе не отказывали. Матросов Федор Федорович считал людьми второго сорта. Даже на камбуз установил своеобразную сегрегацию. Когда Раскольников со штабом на яхтах прибывали в Кронштадт, для рядовых военморов готовили суп с селедкой или воблой. Для штаба и начальствующего состава - полный обед из трех блюд, причем суп - с мясом. Для самого же Раскольникова и особо приближенных к нему лиц готовили настоящие деликатесы. Он сменил две трети командиров и комиссаров флота, назначив людей по принципу личной преданности, а не по профессиональным качествам. На линкоре "Петропавловск" комиссару флота Николаю Николаевичу Кузьмину моряки жаловались, что Раскольников и его окружение чаще инспектируют винные погреба, чем пороховые. Они требовали создать специальную комиссию для обследования квартир своих командиров и комиссаров, не без оснований подозревая, что там найдутся не только предметы роскоши, но и продовольственные запасы, не дошедшие до матросского котла.
....
1918 ."Красноармейцев расстреливают как собак за малейшую провинность" - из записок видной большевички Ларисы Рейснер.
....

Биография

Родилась Лариса Рейснер в семье юриста, профессора права Михаила Андреевича Рейснера в Польше (Люблин). Официальные документы указывают 1 мая как дату рождения Ларисы Михайловны Рейснер. В действительности Лариса родилась в ночь с первого на второе число, но предпочла указывать в дальнейшем своим днём рождения 1 мая. Во-первых, на этот день приходится большой праздник, отмечаемый в Германии - Вальпургиева ночь (с 30 апреля на 1 мая), а Лариса никогда не забывала о своих (остзейских) немецких корнях, во-вторых, 1 мая - это международный день солидарности трудящихся .

В 1916-1917 была сотрудницей интернационалистского журнала «Летопись» и газеты М. Горького «Новая жизнь ».

В 1916-1917 Рейснер переживает бурный роман с Н. С. Гумилевым , оставивший глубокий след в ее жизни и творчестве (под именем «Гафиза» поэт выведен в «Автобиографическом романе», не опубл. при жизни Рейснер). Встреча Ларисы и Николая состоялась в 1916 году в ресторане «Привал комедиантов», где собирались представители петербургской богемы. Здесь всегда было шумно и весело: пили дорогое вино, читали стихи, спорили о политике . Увлечение своего супруга Николая Ларисой Анна Ахматова воспринимала спокойно, поскольку подобное случалось многократно. Отношение Ларисы к Гумилёву было крайне эмоциональным и экзальтированным.

Во время войны Гумилев был в рядах действующей армии. Лариса в это время находилась в Петербурге.

Роман Ларисы и Николая оказался недолгим - вскоре выяснилось, что параллельно с Рейснер у поэта были любовные отношения с Анной Энгельгардт, на которой он и женился в 1918 г., что вызвало её негодование.

Также состояла в длительных отношениях с Сергеем Колбасьевым [ ] .

Революция и гражданская война

В 1917 участвует в деятельности комиссии по делам искусств исполкома Советов рабочих и крестьянских депутатов, а после Октябрьской революции некоторое время занималась работой, связанной с сохранением памятников искусства (в Специальной комиссии по учету и охране Эрмитажа и музеев Петрограда); была секретарём А. В. Луначарского .

После вступления в ВКП(б) (1918) Рейснер делает единственную в своем роде карьеру женщины - военного политика : в декабре 1918 она становится комиссаром Генереального штаба Военно-Морского флота РСФСР, прослужив до того несколько месяцев комиссаром разведывательного отряда штаба 5-й армии, принимавшего участие в боевых действиях Волжско-Камской флотилии.

Вместе с К. Радеком Рейснер в качестве корреспондента «Красной звезды» и «Известий» побывала в 1923 году в Германии, где была свидетелем Гамбургского восстания . О нём она написала книгу «Гамбург на баррикадах» (1924). Германии посвящены ещё два цикла её очерков - «Берлин в 1923 году» и «В стране Гинденбурга».

После поездки в Гамбург Рейснер рассталась с Радеком, уехала на Донбасс и после поездки написала книгу «Уголь, железо и живые люди» (1925).

Последнее крупное произведение Рейснер - исторические этюды-портреты, посвященные декабристам («Портреты декабристов», 1925).

Смерть

Умерла Лариса Рейснер 9 февраля 1926 в Москве в возрасте 30 лет от брюшного тифа , выпив стакан сырого молока. Мать и брат Игорь выжили. Лариса не оправилась от болезни, поскольку на тот момент была сильно истощена работой и личными переживаниями. В Кремлёвской больнице, где она умирала, при ней дежурила её мать, покончившая самоубийством сразу же после смерти дочери. Писатель Варлам Шаламов оставил такие воспоминания: «Молодая женщина, надежда литературы, красавица, героиня Гражданской войны, тридцати лет от роду умерла от брюшного тифа. Бред какой-то. Никто не верил. Но Рейснер умерла. Похоронена на 20 участке на Ваганьковском кладбище». «Зачем было умирать Ларисе, великолепному, редкому, отборному человеческому экземпляру?» - патетически вопрошал Михаил Кольцов .

Один из некрологов гласил:

Ей нужно было бы помереть где-нибудь в степи, в море, в горах, с крепко стиснутой винтовкой или маузером.

Отзывы о ней

По мнению ряда окружавших ее мастеров слова (А. Блок, З. Гиппиус, Вс. Рождественский), поэтический талант Л. М. Рейснер уступал ее красоте, а несколько манерный стиль не соответствовал бурной, страстной натуре автора.

«Знаменитая красавица Лариса Рейснер, - уточняет Андрей Петров, - любила Гумилева так, что даже соглашалась приходить на свидания в бордель на Гороховой. И когда его в двадцать первом расстреляли, она - уже вполне благополучная советская матрона, жена посла в Кабуле, - как баба рыдала над полученным из Петрограда известием, оплакивая «мерзавца и урода».

Поэт В. Рождественский рассказывал, как посетил «прекрасную комиссаршу» вместе с друзьями Михаилом Кузминым и Осипом Мандельштамом:

«Лариса жила тогда в Адмиралтействе. Дежурный моряк повел по темным, гулким и строгим коридорам. Перед дверью в личные апартаменты Ларисы робость и неловкость овладели нами, до того церемониально было доложено о нашем прибытии. Лариса ожидала нас в небольшой комнатке, сверху донизу затянутой экзотическими тканями… На широкой и низкой тахте в изобилии валялись английские книги, соседствуя с толстенным древнегреческим словарем. На низком восточном столике сверкали и искрились хрустальные грани бесчисленных флакончиков с духами и какие-то медные, натертые до блеска, сосуды и ящички… Лариса одета была в подобие халата, прошитого тяжелыми нитями…» .

«Из Москвы приехала Лариса Рейснер, жена известного Раскольникова, - вспоминала тетушка поэта, М. А. Бекетова. - Она явилась со специальной целью завербовать Ал. Ал. в члены партии коммунистов и, что называется, его охаживала. Устраивались прогулки верхом, катанье на автомобиле, интересные вечера с угощеньем коньяком и т. д. Ал. Ал. охотно ездил верхом и вообще не без удовольствия проводил время с Ларисой Рейснер, так как она молодая, красивая и интересная женщина, но в партию завербовать ей его все-таки не удалось, и он остался тем, чем был до знакомства с ней…»

Лев Троцкий в своих мемуарах («Моя жизнь») так вспоминал о Рейснер:

«Ослепив многих, эта прекрасная молодая женщина пронеслась горячим метеором на фоне революции. С внешностью олимпийской богини она сочетала тонкий иронический ум и мужество воина. После захвата белыми Казани она, под видом крестьянки, отправилась во вражеский стан на разведку. Но слишком необычна была ее внешность. Ее арестовали. Японский офицер-разведчик допрашивал ее. В перерыве она проскользнула через плохо охранявшуюся дверь и скрылась. С того времени она работала в разведке. Позже она плавала на военных кораблях и принимала участие в сражениях. Она посвятила гражданской войне очерки, которые останутся в литературе. С такой же яркостью она писала об уральской промышленности и о восстании рабочих в Руре. Она все хотела видеть и знать, во всем участвовать. В несколько коротких лет она выросла в первоклассную писательницу. Пройдя невредимой через огонь и воду, эта Паллада революции внезапно сгорела от тифа в спокойной обстановке Москвы, не достигнув тридцати лет».

«Не было ни одного мужчины, который бы прошёл мимо, не заметив её, и каждый третий - статистика, точно мною установленная,- врывался в землю столбом и смотрел вслед, пока мы не исчезали в толпе». В. Л. Андреев (сын писателя Леонида Андреева)

«Стройная, высокая, в скромном сером костюме английского покроя, в светлой блузке с галстуком, повязанным по-мужски, - так живописал её поэт

Лариса Михайловна Рейснер

Жена Ф.Ф. Раскольникова

Под стать главкому была и его тогдашняя жена - Лариса Рейснер. О ней тоже распускают трогательные легенды, хотя истины в них на грош. Она выросла в богатой петербургской семье, с юности попала в столичную богему, у нее случился даже короткий роман с поэтом Гумилевым (это, по обычаям того времени, не скрывалось). После Октября она сменила монархиста на коммуниста, и на Волге, в качестве адъютанта собственного супруга, сошлась с , вместе с ним ушла на кораблях Балтфлота. Подвигов не совершала, но сохранились записи воспоминаний на ее счет моряков Волжской флотилии - они таковы, что пересказывать неловко.

Зимой 1920/21 года в голодном и холодном Кронштадте супруги Раскольниковы вели образ жизни, который самым мягким словом определялся бы как «нескромный». Да, конечно, давно уже существовали пайки для «ответственных работников», «госдачи» и т.п., однако новоявленная традиция предписывала никак это не афишировать, тем паче не хвалиться. А супруги-революционеры расположились в богатом особняке, завели обширный штат прислуги, устраивали на прежний манер «приемы», на коих мадам любила блистать нарядами. Нечего и говорить, какое впечатление это производило на моряков, в том числе партийных.

Вместе с Раскольниковым прибыло большое число лиц, ранее работавших с ним, в течение лета 1920 г. почти 2/3 руководящего состава на Балтике сменилось. Новые назначения были, мягко говоря, неожиданными. Так, например, должность начальника Побалта, т.е. партийного комиссара флота, одно время занимал тесть Раскольникова, бывший приват-доцент Психоневрологического института М. Рейснер.

То был случайный в партии человек с довольно пестрой биографией - в свое время, еще до Февральской революции, известный разоблачитель полицейских агентов В. Бурцев объявил публично о некоторых подозрительных связях Рейснера. Тот шумно оправдывался, собирал отзывы друзей, но дело так ничем и не кончилось. Позже писали, что Рейснер был связан с масонами. Этот совершенно посторонний для балтийских моряков человек, естественно, мог лишь скомпрометировать руководство. Так и произошло. Вскоре тестя Раскольникова пришлось отстранить от должности в связи с резким недовольством снизу.

С.Н.Семанов . Кронштадтский мятеж. М., 2003, с. 87-90

Публицист, поэтесса, драматург

Рейснер Лариса Михайловна - публицист, поэтесса, драматург.

Дочь социолога и правоведа, оказавшего огромное влияние на духовное и идейное становление дочери. Отец Рейснер, будучи профессором Томского университета в 1898-1903, был обвинен в «возмутительной пропаганде» и в 1903 эмигрировал в Германию, где завел постоянные знакомства с руководителями российской и германской социал-демократии - А.Бебелем, К.Либкнехтом, В.И.Ульяновым (Лениным); после возвращения в Россию (1907) активно содействовал становлению социал-демократического движения на родине.

Рейснер с детских лет оказалась захваченной романтикой революционной борьбы; во многом «бунтарский», «неоромантический» пафос ее ранних произведений - лирических стих, и героико-романтической драмы «Атлантида» (1913) - обусловлен интеллигентским идеализмом, присущим семейству Рейснеров. Другим источником влияния на Рейснер в ее отроческие годы стала поэзия русских модернистов - символистов и акмеистов, также тяготевшая к неоромантизму.

В 1912 Рейснер, окончив с золотой медалью гимназию, поступила в Петербургский психоневрологический институт, где в это время преподавал ее отец.

В 1915-16 Рейснер вместе с отцом выпускает сатирический журнал «Рудин» (названный по имени тургеневского героя, которого Рейснер считала, вслед за А.В.Луначарским, провозвестником и предшественником революционной социал-демократии). Рейснер редактирует «Рудина» и помещает здесь ряд стихотворений и резких фельетонов, высмеивающих нравы политической и творческой интеллигенции 1910-х. Особое место в идеологической программе ж. занимала критика «оборончества» (в частности, критика взглядов на войну Г.В.Плеханова), которое почиталось Рейснерами формой оппортунизма. Однако, не скрывая идейно-политической физиономии журнала, Рейснер в качестве редактора «Рудина» заботилась о том, чтобы «открыть дорогу молодым талантам»: она привлекала к сотрудничеству в журнале участников университетского «Кружка поэтов» (в который входила сама) - О.Э.Мандельштама, Вс.А.Рождественского, талантливых художников С.Н.Грузенберга, Н.Н.Купреянова, Е.И.Праведникова. После закрытия «Рудина» (в мае 1916 журнал закрылся за недостатком средств для его издания.) Рейснер сотрудничает в журнале М.Горького «Летопись», а затем - в горьковской «Новой жизни».

В 1916-17 Рейснер переживает бурный роман с Н.С.Гумилевым, оставивший глубокий след в ее жизни и творчестве (под именем «Гафиза» поэт выведен в «Автобиографическом романе», не опубл. при жизни Рейснер).

Рейснер принимает активное участие в революционных событиях в Петрограде в февр.-окт. 1917. Вместе с демонстрантами она принимает участие в пикетировании Петропавловской крепости, освобождении политзаключенных.

В 1917 участвует в деятельности комиссии по делам искусств исполкома Советов рабочих и крестьянских депутатов, а после окт. 1917 - в Специальной комиссии по учету и охране Эрмитажа и музеев Петрограда. После вступления в ВКП(б) (1918) Рейснер делает единственную в своем роде карьеру женщины - военного политика: в дек. 1918 она становится комиссаром Генереального штаба Военно-Морского флота РСФСР, прослужив до того несколько месяцев комиссаром разведывательного отряда штаба 5-й армии, принимавшего участие в боевых действиях Волжско-Камской флотилии.

С июня 1919 по середину 1920 Рейснер вновь участвует в боевых действиях, на этот раз - Волжско-Каспийской флотилии, а с лета 1920 становится сотрудником Политуправления Балтийского флота. Подобная «революционная биография» сделала из Рейснер символ «женщины русской революции»: образ Рейснер послужил для Вс.Вишневского прототипическим источником для создания знаменитой «Оптимистической трагедии».

В годы Гражданской войны Рейснер не оставляла занятий литературой, однако основным жанром ее творчества становится теперь художественно-публицистический очерк.

С 1918 в газете «Известия» печатаются ее «Письма с фронта», составившие впоследствии книгу «Фронт: 1918-1920 гг.». Очеркам Рейснер была свойственна специфическая «романтичность». В каждом шаге, в каждом жесте своих героев Рейснер видела легенду революции. Поэтому так нарочито колоритны краски, так энергичен ритм повествования в этих произведениях. Рейснер не столько рассказывала о происходящих событиях, сколько как бы лепила скульптурные изваяния своих героев, которые несли революции «свое геройское ремесло и подымали до себя колеблющуюся и податливую массу», «по-царски расточая сокровища своего беззаботного, доброго и непостижимо стойкого духа» («Маркин»). Нельзя не отметить, что Рейснер действительно удалось запечатлеть немало ярких психологических ситуаций: она стремилась людские судьбы революции поднять на уровень трагедии мирового духа. Так, в очерке «Астрахань», рассказывая о морском летчике, пережившем гибель сына, Рейснер писала: «Он подымается после этого на воздушные сражения по три-четыре раза в день, вопреки всем предупреждениям. Теперь на его большом лице появилась еще черта - прямая и резкая, как он сам, значение которой неизбежно и непреклонно и перед которой опускаются человеческие глаза, не смея ее узнать. Этой чертой бессильной силы отмечен Геркулес Фарнезе» (Избранные произведения. М., 1958. С.73).

Во время пребывания в Петрограде в 1920-21 Рейснер принимает активное участие в литературно-общественной жизни, сотрудничает с петроградским Союзом поэтов, заводит тесное знакомство с А.А.Блоком.

В марте 1921 в составе Советского представительства, которое возглавлял ее муж Ф.Ф.Раскольников, Рейснер уезжает в Афганистан. Очерки о деятельности советской миссии в этой стране (первой установившей политические контакты с РСФСР) печатались в газете «Правда», а затем были объединены Рейснер в книгу «Афганистан» (1924).

После разрыва с Ф.Ф.Раскольниковым Р. возвращается в Москву, занимается журналистикой. В 1923 и 1925 работала специальным корреспондентом «Красной звезды» и «Известий» в Германии, результатом чего явились циклы очерков «Берлин в 1923 году», «В стране Гинденбурга», «Гамбург на баррикадах». Близким другом Рейснер в этот период ее жизни был видный коммунистический деятель Карл Радек, примыкавший к троцкистской оппозиции.

В 1926 Рейснер внезапно заболела тифом и скоропостижно скончалась в возрасте 30 лет.

Беллетристика Рейснер несет очевидную печать эпигонства, в ней присутствуют штампы модернистской литературы, особенно - акмеизма, с его пристрастием к описательной, «вещной» изобразительности и риторике. Действительно индивидуальными, яркими по содержанию и по форме оказались очерки Рейснер; в своих художественно-публицистических произведениях Рейснер, наряду с Д.Фурмановым и А.Серафимовичем, стоит у истоков поэтики «социалистического реализма».

Ю.В.Зобнин

Использованы материалы кн.: Русская литература XX века. Прозаики, поэты, драматурги. Биобиблиографический словарь. Том 3. П - Я. с. 177-179.

Далее читайте:

Русские писатели и поэты (биографический справочник).

И.М. Майский - Л.М. Рейснер . Апрель 1923

Сочинения:

Избранное. М., 1965;

Автобиографический роман / вступ. статья А.И.Наумовой и Г.А.Пржиборовской; прим. Н.А.Такташевой // Из истории советской литературы 1920-1930 годов. Новые исследования и материалы. М., 1983. С.190-259 (ЛН Т.93).

Литература:

Лариса Рейснер в воспоминаниях современников М., 1969;

Алексеева А. «Я часто скачу по полям, крича навстречу ветру ваше имя. »: О переписке Н.С.Гумилева и Л.М.Рейснер // Хронограф-89: сб. М., 1989. С.280-296.

История жизни
Ее называли Женщиной Революции.
«Стройная, высокая, в скромном сером костюме английского покроя, в светлой блузке с галстуком, повязанным по-мужски, – так живописал ее поэт Всеволод Рождественский. – Плотные темноволосые косы тугим венчиком лежали вокруг ее головы. В правильных, словно точеных, чертах ее лица было что-то нерусское и надменно-холодноватое, а в глазах острое и чуть насмешливое».
Среди огромного количества воспоминаний о Ларисе Рейснер нет ни одного, в котором не упоминалось бы о ее красоте. Сын писателя Леонида Андреева, Вадим, восхищался:
«Когда она проходила по улицам, казалось, что она несет свою красоту, как факел... Не было ни одного мужчины, который прошел бы мимо, не заметив ее, и каждый третий – статистика, точно мной установленная, – врывался в землю столбом и смотрел вслед, пока мы не исчезали в толпе...»
«Она была красива тяжелой и эффектной германской красотой», – признавала жена поэта Надежда Мандельштам.
«Вокруг Ларисы всегда ходили легенды, – пишет Лариса Васильева. – Вот и германская красота не случайно возникла – вроде бы предки ее были рейнские бароны... Говорили также, что род главы семьи Рейснеров взял свое начало от крестоносцев. Противники этой семьи уверяли, что предок хозяина дома крещеный еврей».
Как бы то ни было, мать Ларисы, Екатерина Александровна, урожденная Хитрово, находилась в родстве с Храповицкими и Сухомлиновыми. Революционно настроенный отец, Михаил Андреевич, читал лекции для рабочих, а в 1915-1916 годах вместе с дочерью выпустил несколько номеров литературного журнала.
«Рейснеры издавали в Санкт-Петербурге, – читаем в дневнике Александра Блока, – журнальчик «Рудин», так называемый «пораженческий» в полном смысле, до тошноты плюющийся злобой и грязный, но острый. Мамаша писала под псевдонимами рассказы, пропахнувшие «меблирашками». Профессор («Барон») писал всякие политические сатиры, Ларисса (так у Блока. – Авт.) – стихи и статейки...»
«Через всю советскую культуру – литературу, живопись, драматургию, кино – на протяжении семидесяти лет проходит образ женщины-революционерки в кожанке, с револьвером в руке или с рукою, опущенной в карман кожанки… Она ведет революционных матросов в бой. Она стоит на капитанском мостике во время страшной баталии, не уступая, а порой и превосходя силой духа и выносливостью самых крепких мужчин.
Образ, хоть и вобрал в себя разных женщин, прежде всего, списывался с Ларисы Михайловны Рейснер. Начало этому положил Всеволод Вишневский своей «Оптимистической трагедией», где вывел Ларису как женщину-комиссара, ибо был на корабле, команду которого своими речами вдохновляла Рейснер.
В жизни, однако, все выглядело иначе. Ни один документ, ни с одной стороны не подтверждает того факта, что Лариса Рейснер распоряжалась действиями крейсера «Аврора» в ту октябрьскую ночь… На крейсер не поднималась, но к нему подходила, возглавляющая делегацию, посланную Городской думой Петрограда, – графиня Панина... Что же касается Ларисы Рейснер, то она появилась на революционной сцене России несколько позднее...» (Л. Васильева).
…Еще до революции близкие отношения связывали Рейснер с Николаем Гумилевым.
Однажды она дерзнула показать свои стихи известному поэту. Оба любили путешествия и экзотику, им было о чем говорить и спорить. Завязался роман. Гумилев посвящал Ларисе канцоны и называл ее Лери, она его поэтично, на персидский манер – Гафиз. Его брак с Анной Ахматовой в ту пору уже исчерпал себя…
Когда Гумилев отправился в действующую армию, Лариса посылала ему нежные письма:
«…кончается год. Мой первый год, не похожий на все прежние. Милый Гафиз, как хорошо жить. Это, собственно, главное, что я хотела Вам написать». Гумилев отвечал: «Милая Лери, я написал Вам сумасшедшее письмо, это оттого, что я Вас люблю…»
В феврале 1917-го Гумилев приехал в отпуск.
«Знаменитая красавица Лариса Рейснер, – уточняет Андрей Петров, – любила Гумилева так, что даже соглашалась приходить на свидания в бордель на Гороховой. И когда его в двадцать первом расстреляли, она – уже вполне благополучная советская матрона, жена посла в Кабуле, – как баба рыдала над полученным из Петрограда известием, оплакивая «мерзавца и урода».
Эта цитата нуждается в уточнении. Потрясенная вестью о расстреле Н. Гумилева, Лариса писала матери:
«…никого не любила с такой болью, с таким желанием за него умереть, как его, поэта Гафиза… урода и мерзавца…».
Позднее Лариса Михайловна с уверенностью повторяла, что, будь она в Москве в те дни, смогла бы остановить казнь поэта.
Как раз после разрыва с Гумилевым в 1917-м она связала свою судьбу с революционерами, став не только женой, но и адъютантом Раскольникова, тогда командующего Волжско-Каспийской флотилией, в дальнейшем – видного военного и политического деятеля, дипломата, члена Союза советских писателей. Он же поначалу был влюблен в Александру Коллонтай. Но устранился, когда та обратила внимание на Павла Дыбенко.
Николай Кузьмин в своем историческом романе «Сумерки» придерживается того мнения, что Рейснер на известной почве вообще свихнулась «и стала настоящей психопаткой: она сумела забраться даже в поезд Троцкого и прокатиться с ним на Восточный фронт. Из-под одеяла «красного главкома» Рейснер нырнула в постель балтийского мичмана Раскольникова. Революционная матросня, ни дня не воевавшая и лишь отъедавшаяся на своих линкорах, сейчас в большом спросе у начальственных эротоманок».
Подтверждает версию романа Льва Троцкого с Ларисой и сборник «Энциклопедия тайн и сенсаций: Тайны государственных переворотов и революций». Вот что там сказано:
«Библейский темперамент толкал его в объятия женщин артистических, авантюрных и странных. Роман с Ларисой Рейснер закрутился в самый разгар гражданской войны. В ходе боев под Казанью туда прибыла Волжская флотилия. На капитанском мостике стояла в реквизированном бальном платье «валькирия революции» – жена и адъютант командующего Федора Раскольникова.
Лариса слыла женщиной лихой даже по тем временам. Красавица аристократка, слегка поэтесса, немного актриса… Говорили, что она принимала любовников в постели последней императрицы и обчистила дворцовый гардероб... Утомясь в боях, она принимала в захваченных поместьях ванны из шампанского и писала родственникам письма – приглашала погостить».
Рейснер была достойной подругой революционера и «умела превратить в подвиг любую безнравственность», как весьма точно выразилась о ней Л. Васильева.
«Поэт Осип Мандельштам рассказывал своей жене, как Лариса устроила у себя вечеринку исключительно дабы облегчить чекистам арест тех, кого она пригласила в гости».
Вот как описывала Лариса Михайловна свое посещение Зимнего дворца в первые часы после Октябрьского переворота:
«Там, где жили цари последние пятьдесят лет, очень тяжело и неприятно оставаться. Какие-то безвкусные акварели, Бог знает кем и как написанные, мебель модного стиля «модерн»… Какие буфеты, письменные столы, гардеробы! Боже мой! Вкус биржевого маклера «из пяти приличных комнат» с мягкой мебелью и альбомом родительских карточек.
Очень хочется собрать весь этот пошлый человеческий хлам, засунуть его в царственный камин и пожечь все вместе во славу красоты и искусства добрым старым флорентийским канделябром».
Сама она жила вполне «по-царски» в то время, когда люди голодали, и при этом откровенно говорила:
«Мы строим новое государство. Мы нужны людям. Наша деятельность созидательная, а потому было бы лицемерием отказывать себе в том, что всегда достается людям, стоящим у власти».
Поэт В. Рождественский рассказывал, как посетил «прекрасную комиссаршу» вместе с друзьями Михаилом Кузминым и Осипом Мандельштамом:
«Лариса жила тогда в Адмиралтействе. Дежурный моряк повел по темным, гулким и строгим коридорам. Перед дверью в личные апартаменты Ларисы робость и неловкость овладели нами, до того церемониально было доложено о нашем прибытии. Лариса ожидала нас в небольшой комнатке, сверху донизу затянутой экзотическими тканями... На широкой и низкой тахте в изобилии валялись английские книги, соседствуя с толстенным древнегреческим словарем. На низком восточном столике сверкали и искрились хрустальные грани бесчисленных флакончиков с духами и какие-то медные, натертые до блеска, сосуды и ящички... Лариса одета была в подобие халата, прошитого тяжелыми нитями...»
В 1923-м она внезапно рассталась с Федором Раскольниковым. Он переживал, писал ей письма, умоляя вернуться.
«…Кто был бы тебе так безгранично предан, кто так бешено любил бы тебя на седьмом году брака, кто был бы тебе идеальным мужем?»
Но все напрасно: Лариса Михайловна была уже связана с другим. Ее выбор вызвал всеобщий шок: низкорослый лысый очкарик Карл Радек со своей явно неромантической внешностью выглядел особенно карикатурно рядом со стройной красавицей…
Какими-то нитями была связана Лариса Рейснер и с Блоком – нежно обожала его. И даже, надеясь на свои женские чары, пыталась обратить его в революционную веру.
«Из Москвы приехала Лариса Рейснер, жена известного Раскольникова, – вспоминала тетушка поэта, М. А. Бекетова. – Она явилась со специальной целью завербовать Ал. Ал. в члены партии коммунистов и, что называется, его охаживала. Устраивались прогулки верхом, катанье на автомобиле, интересные вечера с угощеньем коньяком и т. д. Ал. Ал. охотно ездил верхом и вообще не без удовольствия проводил время с Ларисой Рейснер, так как она молодая, красивая и интересная женщина, но в партию завербовать ей его все-таки не удалось, и он остался тем, чем был до знакомства с ней...»
«Поклоняясь его поэзии, Лариса в душе надеялась на некое чудо превращения в великую поэтессу, – считает Л. Васильева. – Это была ее тайная и давняя мечта. Мешала Ахматова – она царила безраздельно. Быть в тени Лариса не умела. Любя поэтический мир, не став в нем первой, она медленно отходила от поэзии к прозе, от прозы – к очерку».
Заразившись брюшным тифом после беспечного глотка сырого молока, она ушла из жизни тридцатилетней, не дожив до решающего для многих 1937-го.
«Зачем было умирать Ларисе, великолепному, редкому, отборному человеческому экземпляру?» – удивлялся журналист Михаил Кольцов.
Как сложилась бы ее жизнь, доживи она до 1937 года?
Об этом можно только гадать…