Жизнь дана на добрые дела

Заметки о казанских старообрядцах. Часть 2: дома и люди

Фото: дом Афанасьева, вид с Рыбнорядской

Несмотря на трагичную судьбу старообрядцев в Казани, они все же продолжали худо-бедно существовать в городе. Более того, многие из них стали выдающимися городскими купцами-благотворителями . Краевед Лев Жаржевский вновь знакомит читателей нашей интернет-газеты с этой общиной ортодоксальных христиан. В сегодняшней авторской колонке, написанной специально для «Реального времени», он проводит своеобразную экскурсию по старообрядческой Казани, останавливаясь на отдельных лицах и зданиях.

Коллекционер «австрийского согласия»

Итак, продолжим разговор о казанских старообрядцах. Познакомимся с несколькими из них поближе. Начнем с нетипичного для наших мест староробрядца-коллекционера. Я не имею в виду В.И. Заусайлова - выходец из семьи староверов, сам он старообрядцем уже не был. Поговорим о Федоре Тихоновиче Васильеве, старообрядце австрийского согласия.

О нем напомнила автору этих заметок книга «Сказание о зачатии Царства Казанского и о победах великих князей московских с царями казанскими...», изданная в Казани в 1902 году и выставленная в «Русском библиофиле» на Чистопрудном бульваре за 500 тысяч рублей, цену, как кажется, все-таки завышенную. Но в данном случае нас интересует то, что подготовил ее к изданию знаменитый тюрколог профессор Казанского университета Катанов по рукописи, принадлежавшей Ф.Т. Васильеву, которую тот купил у казанского купца-виноторговца Иустина Феофилактовича Бочарова. Издана книга была на деньги Ф.Т. Васильева и напечатана в типографии Казанского университета.

Сам Федор Тихонович не был просто накопителем раритетов. Богатство его нумизматической коллекции счастливо сочеталась с обширными и глубокими познаниями Ф.Т. Васильева в нумизматике. Он был принят в члены-корреспонденты, а затем и в члены-соревнователи ОАИЭ при Казанском университете, его доклады на собраниях общества были заметными событиями в жизни последнего.

Исследователи, справедливо отмечая вышеупомянутое издание как заслугу Федора Тихоновича, вольно или невольно оставляют в тени другие его работы.

На основании принадлежавшей Ф.Т. Васильеву рукописи был издан труд знаменитого исследователя русского Дальнего Востока и сопредельных стран Николая Спафария под названием «Описание первой части вселенныя именуемой Азии, в ней же состоит Китайское государство с прочими его городы и провинции». Издание довольно значительное по объему, крупноформатное (в большую четверть), с биографией Н.Г. Спафария, написанной А.И. Яцимирским, с описанием рукописи, сделанным А. Александровым, с предисловием и указателем Н.Ф. Катанова, стало значительным событием в научном книгопечатании.

Из работ по нумизматике и иконописи, отметим следующие:

Редкая медная монета 10 копеек императора Александра Первого 1809 года. (Из нумизматического собрания Ф.Т. Васильева в Казани). Казань, 1910.
Серебряный рубль Суздальско-Нижегородского князя Василия Кирдяпы. Казань, 1910.
Западное влияние в русской иконописи XVII ст.: (По поводу одной иконы): Доложено в общ. собр. О-ва археологии, истории и этнографии 25 нояб. 1907 г.
Древняя икона святителя Алексия, исцеляющего жену хана Чанибека Тайдулу. Казань, 1909.

В справках о Ф.Т. Васильеве говорится, что сначала он проживал при своем магазине на Грузинской улице, а потом переехал в собственный дом на Второй горе (ныне ул. Волкова). Автор заметок решил поинтересоваться этим домом. Поднял архивные выписки по Второй горе на 1910 год. Нашел там нашего коллекционера. Ему принадлежал дом в 104-м квартале, №42, если перевести на нынешнюю нумерацию. Правда, дом этот отмечен и в «Каталоге-справочнике», именуемом в обиходе «Лимонник», и в минкультовских документах (крайне небрежных, надо сказать) как дом профессора А.Я. Богородского. И строился этот дом якобы в 1910-1915 годах. Якобы - это как будто.

Все может быть. И профессор Богородский мог жить в этом доме. Но никак не раньше 1916 года. Потому что справочники тех лет указывают местом жительства экстраординарного профессора А.Я. Богородицкого его собственный дом, но не на Второй, а на Третьей горе (№52 по нумерации тех лет). Желающие могут верить минкультовским бумагам, я верю обстоятельному, красиво переплетенному делу из 98-го фонда Нацархива РТ.

Шамов и его больница

Разговор о старообрядцах продолжим на улице М. Джалиля у дома №5. Этот симпатичный, основательный трехэтажный дом был построен для Торгового дома «М.И. Челышева, В.Ф. Максимов и К», основанного в Казани в апреле 1907 года. В его состав вошло торговое дело, существовавшее в течение 60 лет под руководством И.С. Гребенщикова, а затем его наследницы. Торговый дом занимался производством и сбытом кирпича, а также торговлей железными и скобяными товарами. Его учредителями были Мария Ивановна Челышева и казанские купцы Василий Федорович Максимов и Михаил Ермолаевич Квасников. Читатель понимает, что как минимум двое (Челышева и Максимов) были старообрядцами. В здании находилась Казанская частная мужская гимназия.

Дом Барабанова

Лишь сотня метров отделяет нас от находящегося почти в самом начале улицы двухэтажного дом купца-старообрядца Петра Степановича Барабанова. Начавший было ветшать от неухоженности дом был вовремя реконструирован, и сейчас там отирают со лба трудовой пот чиновники Министерства промышленности и торговли РТ.

Продвинемся по улице Островского дальше и подойдем к ее перекрестку с ул. Астрономической. Дома №18 (сейчас ателье мод) и №25 принадлежали одному их самых известных семейств в Казани - Шамовым. Фамилию эту до сих пор помнят многие казанцы, поэтому, думаю, не будет лишним сказать несколько слов об основателе знаменитой Шамовской больницы на Третьей горе.

Яков Филиппович Шамов происходил из небогатой купеческой семьи из Вятской губернии. Приехав в Казань, он поступил на службу в известную фирму Хрисанфа Фомина, торговавшего крупчаткой и скобяным товаром. Женившись на дочери хозяина, он не только унаследовал, но и продолжил его «мучное дело», отдавая значительную часть доходов на благотворительные цели.

До открытия главного объекта своей благотворительности - больницы в Осокинской роще - он так и не дожил, скончавшись в ноябре 1908 года. Наверное, будет уместным отметить, что немаленькое здание больницы было выведено под крышу двумя сотнями рабочих всего за один строительный сезон.

В упомянутом уже доме №25, построенном в 1899 году по заказу Шамова, жил знаменитый терапевт и страстный охотник, не лишенный к тому же поэтического дара, С.С. Зимницкий. Все эти качества удивительным образом сочетались в профессоре с необузданной грубостью, о чем то и дело писали газеты как до, так и после революции, вплоть до самой его смерти в 1927 году.

Дом Шамова. 1900 г.

Есть сведения, что в том же доме жил казанский журналист и друг молодого Пешкова Гурий Плетнев, после революции служивший в отделе летучих ревизий Рабкрина (Рабоче-крестьянской инспекции) и скончавшийся в 1922 году.

Тут же, на Вознесенской, в упомянутом уже угловом доме №18 располагалась «Казанская артель посыльных», выполнявших самые разные поручения: они могли сдать или получить багаж, купить и доставить по адресу подарок, отнести куда нужно пакет и прочее. Непременным условием работы в артели были довольно крупный залог и обязательная рекомендация. После смерти Якова Филипповича дом отошел к Шашабриным - его родственникам, тоже старообрядцам.

Старообрядческое средоточие

Так мы незаметно приблизилось к району первоначального сосредоточения казанских старообрядцев: району между Булаком, улицами Баумана и Университетской и Кольцом. Это не значит, что нигде больше старообрядцев в Казани тогда нельзя было найти, просто здесь их было больше. Кстати, именно близ нынешнего Кольца, в районе ул. Островского находился дом «беглопоповской секты казанского третьей гильдии купца Трофима Тихонова Щедрина», того самого, фамилию которого выбрал для своего псевдонима Михаил Евграфович Салтыков. По крайней мере так утверждают многие литературоведы.

На ул. Баумана уже нет дома купца Ф. Докучаева, его снесли при постройке ГУМа, нет и дома А.В. Агафонова, на его месте новодел «по мотивам». Но сохранился дом, известный старым казанцам как «Шерабы», там был специализированный винный магазин с неизбывной бормотухой. Сейчас там офис недоброй памяти «Татфондбанка». Дом этот был построен в 1873 году по проекту архитектора П. Тихомирова для купца Ивана Оконишникова .

Дом Оконишникова на Баумана

Участок на задах выходил на Малую Проломную (ул. Профсоюзную), где в то же самое время был выстроен двухэтажный дом с проездом во двор. По боковым сторонам шли каменные двухэтажные с галереями на столбах склады - это была образцовая городская купеческая усадьба. Предложение музеефицировать домовладение, сделанное мною в свое время, внимания не удостоилось. А ведь в редком городе можно увидеть усадьбу такого рода в удивительной сохранности.

Торговый дом «И. Оконишников с сыновьями» был основан в декабре 1890 года с капиталом 300 тысяч рублей. Учредителями с равными долями были Иван Петрович, Михаил, Константин Ивановичи Оконишниковы. 12 декабря 1904 года Иван Петрович скончался, но торговое дело осталось под старым названием.

Иван Петрович жил в доме на Проломной, где была контора торгового дома. Сыновья разъехались.

Константин приобрел бывший дом Казанской удельной конторы с флигелем на Грузинской, а Михаил - дом начальника Казанского округа путей сообщения Василия Андреевича Макарова на Ново-Комиссариатской. Того самого, о ком В.И. Ленин пишет в связи с махинациями и с кем ехал на пароходе А.П. Чехов. Но казанцам он был памятен своей второй женой - красавицей-гречанкой Еленой Ксидой.

Дом этот газетчики называли «палаццо», но сейчас уже вряд ли кто скажет каким купил дом у Макарова Оконишников и что там перестроил.

Одно лишь можно сказать точно: металла и на доме, и в саду было гораздо больше. Об этом свидетельствуют снимки, взятые из с сборника «Голод», выпущенного в помощь голодающим Поволжья.

Дом Михаила Оконишникова

И стоит рассказать об активном деятеле белокриницкой общины Агафоне Васильевиче Афанасьеве - гастрономическом короле Казани. Свои дела он вел вместе с сыновьями Петром, Павлом и Владимиром. У них было не менее семи гастрономических магазинов в разных районах Казани.

Но Агафон Васильевич занимался не только продовольственной торговлей. Он купил Казанский завод песчано-известкового кирпича, действовавший с начала 1904 года.

Этим объясняется то, что белокриницкая община построила неподалеку от старообрядческого храма под Первой горой два двухэтажных здания для общины. Из агафоновского силикатного кирпича было построено много известных зданий. Особенно интересным мне кажется дом, выходящий двухэтажным фасадом на Университетскую, а четырехэтажным тылом во двор большого агафоновского участка со складами и длинными рядами т. н. «растворов», зарывавшихся на ночь железными створками. Сейчас это здание принадлежит медуниверситету.

Дом Афанасьева на Университетской

На этом кончаются наши беглые заметки о казанских старообрядцах.

Лев Жаржевский, иллюстрации предоставлены автором

Фабрикант Иван Алафузов построил лечебницу для своих рабочих. При его льнопрядильной фабрике была школа, аптека, столовая. В театре - школа для рабочих, клуб, кинематограф. Ставились спектакли на русском и татарском языках.

Апанаевы

Казанские купцы и предприниматели. Родоначальник династии торговец Апанай Хафиз (XVII в.). Апанаевы много помогали мусульманскому духовенству: строили и содержали мечети. Мухаметбадретдин Апанаев (1867-1930) ратовал за высшее светское учебное заведение для татар.

Александровский пассаж

Ольга Сергеевна Александрова-Гейнс доставшееся ей от отца и брата внушительное состояние щедро жертвовала на разные цели. В 1890 г. она выделила 500 тыс. руб. для приобретения здания Пассажа под городской музей. Правда, он оказался неудобным из-за отсутствия обширных залов, и экспозиции разместились в Гостином дворе. Ремонт и реконструкция были сделаны за счёт благотворительницы.

Несколько лет Александрова-Гейнс входила в попечительский совет Ксенинской гимназии (ныне Академия наук на ул. Лобачевского), здание для неё она купила за 50 тыс. руб. На её деньги построен и Александровский детский приют на 115 девочек на Ново-Горшечной улице (ныне это Дом учёных на Бутлерова). Ольга Сергеевна благодетельствует и Родионовскому институту благородных девиц. С её помощью создавались и работали Ложкинская богадельня, Забулачная больница, Мусульманское благотворительное общество. Выставив свою коллекцию живописи в Петербурге в 1916 г., вырученные средства жертвовательница потратила на нужды учащихся гимназии. Наверняка она успела бы сделать ещё немало, если бы не революция. В 1917 г. она передаёт коллекцию Северо- восточному историко-археологическому и этнографическому институту.

О жизни самой благотворительницы, у которой в 1918 году отобрали дом, ничего не известно. Предположительно, её приютил кто-то из тех, кому когда-то помогла она. Известно лишь, что в 1927 г. некто Щёголев обратился к властям с просьбой похоронить Александрову-Гейнс на кладбище Зилантова монастыря, и такое разрешение было дано, но склеп не сохранился.

Больница Шамова

Плеяду казанских меценатов нельзя представить без купца Якова Шамова, благотворительная деятельность которого во многом определялась его вероисповеданием. Он был одним из лидеров в общине старообрядцев Старопоморского согласия. Основываясь на религиозных принципах, Яков Филиппович с супругой Агриппиной Хрисанфовной ходили в тюрьмы, подавали милостыню, устраивали бесплатные обеды, где подавали хлеб с запечёнными внутри серебряными монетами.

Шамов - попечитель и основатель больниц, много жертвовал обществам, которые помогали больным детям. Из всех купцов, кто выделял деньги на создание в Казани коммерческого училища (ныне здание Аграрного университета), Шамов был самым щедрым. Он выделил 100 тыс. руб. на строительство больницы для города, но в 1908 г. его не стало. Вдова Шамова продолжила дело, она не просто выделяла средства, а активно вникала в детали, привлекала учёных- медиков Казанского университета.

Строительство и обустройство больницы, которая впоследствии носила их имя, обошлось благотворительнице в 500 тыс. руб. Кстати, Казанский университет хотел заняться научными исследованиями в больнице, чем вызвал недовольство Агриппины Хрисанфовны, хотя учёные и не ставили коммерческих целей. Интересно, что сказала бы вдова Шамова, узнав, что её подарок городу впоследствии продадут иностранным бизнесменам?.. Шамова ненадолго пережила революцию, в последние тяжёлые годы её поддерживали единоверцы. Кстати, благодаря

хлопотам ныне существующей старообрядческой общины на Арском кладбище сохранился семейный склеп Шамовых.

Номера Щетинкина

На его деньги построен кирпичный корпус Центральной крещено-татарской школы (сейчас ул. Ершова, 20), расширено здание казанского духовного училища. Щетинкин пожертвовал средства на постройку нового Николо-Низского храма (сейчас - Никольский кафедральный собор на ул. Баумана). Он много жертвовал и на другие храмы в уездах Казанской губернии. Большинству горожан он памятен как владелец гостиницы «Казань» на ул. Баумана.

Позиция Карташевой

Благотворительность в разных формах существует и ныне. Но если сопоставлять дореволюционным временем, когда фамилии крупных благотворителей были всем известны, сейчас такого нет. Меняется историческая ситуация, законодательство, отношение общества. Возможно, у людей нет желания заявлять о себе таким образом. Раньше личностное проявление звучало очень сильно, хотя благотворительность не исчерпывалась личными пожертвованиями, была стройная сло- жившаяся система. Важно и то, что благотворительность в основе религиозна. И если раньше почти всё общество входило в религиозную общину, то сейчас оно преимущественно светское.

И думается всё-таки, что, наверное, Агриппина Шамова с горечью отнеслась бы к продаже больницы, которую они с супругом подарили городу. Несмотря на обещания сохранить историческую зону, благотворительная составляющая, придающая зданию особую ауру, конечно, будет утрачена.

Елена Карташева - заведующая научно-методическим отделом Национального музея РТ.

Материалы длянашего сайта мы находим порой совершенно неожиданнно, например, ...на высоте 10000 метров...

В этом году авиакомпания "Татарские авиалинии" начала выпуск бортового журнала для авиапассажиров "Крылья Татарстана". В первом номере журнала много интересных материалов, рассказывающих о жизни столицы Татарстана Казани и о людях, которые оставили яркий след в истории города. В рубрике "Дело" опубликован очерк "Яков и Аграфена Шамовы: ради Любви и Славы Божией", посвященный казанскому староверу-поморцу, купцу, благотворителю и храмоздателю Якову Филипповичу Шамову и его жене Аграфене Хрисанфовне.

С любовью написанный очерк читают пассажиры внутренних и международных линий (полеты авиакомпания "Татарские авиалинии" совершает по всему миру). Автор очерка в журнале не назван, но искренне хочется поблагодарить его за добрый и интересный материал. Предлагаем нашим читателям статью из журнала, любезно предоставленного нашему сайту экипажем самолета "Татарские авиалинии".

Яков и Аграфена Шамовы: ради Любви и Славы Божией

Если спросить сегодня горожан, имена каких современных казанских благотворителей они могли бы назвать, они затруднятся с ответом, напряжённо вспоминая современных благотворителей, или наивно и искренне расскажут «про Шамовскую больницу»... В чём же феномен, загадка, тайна величайшей благотворительности торгово-промышленных людей ушедших времён: династий Морозовых, Третьяковых, Мамонтовых, Рахмановых, Свешниковых, Солдатенковых, Рябушинских, Хлудовых, казанских благотворителей Шамова, Ложкина, Юнусова и многих других? Интервью у них уже не возьмёшь... И наш рассказ - только попытка это понять.

Родился будущий знатный казанский купец и благотворитель Яков Шамов в 1833 году в семье вятского мещанина Филиппа Шамова. Семья была работящая и строго соблюдавшая старообрядческую веру. В это время по России, особенно в поволжских, прикамских и вятских селениях бытовала поговорка «Казань-городок - Москвы уголок». Так что Казань, как и Москва, была вожделенным городом для тех крестьян и мещан, которые хотели вырваться из своих маленьких селений и жить и добиваться успеха в большом городе. Из таких мещан и крестьян вскоре выросли, практически, все крупнейшие ди-настии купцов и промышленников Российской империи. Поэтому в переезде семьи Шамовых в Казань, в общем-то, не было ничего удивительного.

К началу 19 в. Казань представляла собой большой европейско-азиатский город и важнейший центр внутренней и внешней торговли Российской империи. В Казани находилась и крепкая община старообрядцев, в том числе старообрядцев-поморцев (беспоповцев): именно в эту общину и входила семья Шамовых. Приезжая в Казань, Шамовы знали, что могут рассчитывать на поддержку братьев по вере, истово хранящих её. Иначе и быть не могло: российские староверы всегда вся-чески поддерживали друг друга. Так что Якова Шамова радушно приняла и поддержала знаменитая казанская семья купцов-старообрядцев Фоминых. Основу экономики края составляла торговля хлебом. Поэтому Яков про крупных казанских хлеботорговцев Фоминых знал и ранее.

Хрисанф Фёдорович Фомин поставил Якова продавцом в лавку в своей торговой усадьбе, и тот стал усердно работать и шаг за шагом познавать, что к чему в купеческом деле. Так что жизнь и работа у Якова проходили на Сенной пло-щади, где с раннего утра начинали скрипеть телеги, слышался топот копыт и ржание лошадей, раздавались крики извозчиков: « Побереги-и-ись!»...

Бывали и праздники. Но гулять так, как гуляли некоторыеегознакомые молодые торговцы и приказчики, он не мог. Поэтому и с друзьями не всегда ладились отношения. Яков водки не пил, так как вера запрещала. Никто из старообрядцев водки не пил и табака не курил. Когда на ярмарке в Нижнем Новгороде, или ещё где Яков заходил в трактир, то среди посетителей всегда был кто-нибудь из старообрядцев. Он их сразу примечал, как и они его. Братья по вере пили не водку, а чай, обязательно носили бороды, кому какую Бог послал, и когда по обычаю крестились, то отворачивались к стене, чтобы никто не углядел, что они крестятся сугубо, то есть 2-мя пальцами, а не 3-мя, как установила Никоновская церковная реформа. Поэтому дружил Яков, в основном, с такими же старообрядцами, как и сам. Да и дружба та была поставлена на общем деле. Заводились связи, заключались сделки напоставкуисопровождениетовара. И всегда он был уверен, что его не подведут, как и сам он никогда никого не подводил. Он знал: честное слово купца, тем паче, купца-старообрядца, было вернее верного, крепче кремня крепкого.

В 1859 году, когда энергичному и жизнерадостному Якову было 26 лет, дом Фоминых, пострадавший ранее от пожара, перестроили, расширили площадь под каменные торговые лавки, надстроили 2-й деревянный этаж и обходную галерею: дела шли более чем успеш-но, и Яков играл здесь не последнюю роль. Он уже работал приказчиком, помогая купцам Фоминым в их крупном хлебном бизнесе. Занят Яков был, как и сами купцы Фомины, с утра до ночи: работал много, честно и «с выдумкой»: всегда что-нибудь присоветует знаменитому казанскому хлеботорговцу. Тот хмыкнет в усы, качнёт бородатой головой и подумает: «А Яшка-то - молодец. Толковый может получиться хозяин. Глядишь, и меня самого обойдёт...».

В то время Яков и не замечал скром-ную глазастую 14-летнюю девочку - старшую дочку благодетеля Хрисанфа Фомина Агашу... Да и сам он был тогда для многих просто Яша. Хотя Яков давно знал дочку Хрисанфа Фёдоровича, помнил, что совсем недавно дарил ей глиняные свистульки в виде расписных птичек, барашков и тульские печатные пряники на Пасху. Как, впрочем, не забывал он позабавить и других ребятишек Фоминых. Но будто впервые он увидел Агашу в последние дни апреля, в те удивительные дни, когда просветляются и голубеют небеса, а неуёмное солнце прорывается через нежное бледно-зелёное кружево молодых листочков, и радостно-тре-вожно кричат белокрылые чайки... Именно тогда в молельном доме Агаша в сбившем-ся белом платочке трогательным тонень-ким голоском выводила «Аллилу-у-уйя». И почему-то сердце у него сжалось и ему стало жалко её...

Когда в праздничные дни собиралась вся огромная семья Фоминых, приглашали и Якова, который за долгие годы совместной жизни и работы стал «своим». Да и Хрисанф Фёдорович делал на Якова кой-какой расчёт и всячески помогал ему достичь собственных успехов в хлеботорговле. Вскоре Яков арендовал вместе с купцом Оконишниковым, тоже старовером, крупнейшую в городе мельницу на реке Казанке и со временем, потихоньку-полегоньку с Божьей помощью стал делать почти полу-миллионные обороты. На Божьи праздники, особенно на Пасху, да и не только, Яков раздавал орехи и пряники всем соседским детям. Разносила подарки и Агаша...

С этой весны каждая встреча с дочкой хозяина казалась ему особенной...

Верующий Яков вместе с семьями купцов Фоминых и многих других казанских старообрядцев постоянно ходил в молель-ный дом, построенный на средства купцов. Старообрядческая вера была порицаема. Так что на молитву Яков пробирался тайно. Там читали старинные православные книги,клализемныепоклоны,учились вере и пению: не по нотам, а по крюкам, как было в исконные времена. А в разговорах о жизни и о Боге, которые часто вели с Яковом старообрядцы, проходила одна важная мысль, которую Яков понял сразу: чем лучше и больше он будет работать, чем успешнее будетвпредпринимательстве, тем самым больше угодит Богу и спасёт свою вечную душу. Также, Яков Шамов по-нимал, что трудиться, не покладая сил и рук, он будет и ради Агаши... Яков знал, чтобы взять в жёны Агашеньку, он должен крепко «встать на ноги». Ведь негоже было старшей дочери самого Хрисанфа Фомина идти за приказчика...

Вскоре толковый и работящий Яков смог начать «своё дело» и получил дол-гожданное звание купца 3-й гильдии. Но и тогда он не стал ровней капиталу рода Фоминых. Агаша страдала, ей казалось, что молодость и красота её увядают, но за-муж ни за кого, кроме Якова, пойти не по-желала. Поженились Яков и Агаша только в 1873 году, когда Агаше исполнилось 28, а Якову было уже 40 лет. Яков «встал на ноги», да так крепко, что слава его купече-ская вскоре разнеслась далеко за пределы Казани. К тому времени Яков давно уже не был простым приказчиком, а имел своё поставленное дело и был уважаемым и по-читаемым в Казани купцом 2-й (!) гильдии - крупным хлеботорговцем Яковом Филипповичем Шамовым. Да и Агашу все величали не иначе как Аграфеной Хрисан-фовной. Детей им Бог не дал, поэтому Яков и Агаша, как своих, любили племянников и племянниц, да и всех других детей привечали, никогда не забывали о сиротах. Даже когда Агафью Хрисанфовну иные отроки из прислуги обворовывали, обманывали, она никогда не наказывала их и, казалось, даже не сердилась.

Купец 2-й, а вскоре, и 1-й гильдии Яков Филиппович Шамов начинает играть важную роль в экономической и нравственной жизни города. Уже через 5 лет после женитьбы на Агаше он становится Гласным Казанской Городской Думы. А все его общественные должности, в том числе направленные на дело благотворительности, трудно и перечислить. Это и СтарейшинаКазанского биржевого комитета, Председатель Сове-та Казанского купеческого банка, Глава Казанского общества взаимного кредита, член Правления Казанского общества призрения и образования глухонемых детей, попечитель Алексан-дровской больницы и бес-платной школы рисования при Казанском отделении Императорского русского технического общества, глава Казанской общины старообрядцев, в которую, кстати, входили все ведущие купцы-староверы Казани, и др. Получал Яков Филиппович и благодарности и награды от правительства за усердное и верное слу-жение Отечеству.

Много трудился Яков Шамов, рядом с ним всегда была его верная Агаша, с радостью делал много богоугодных дел. Вот и добротная старообрядческая молельная на узкой Варлаамовской улице в Татарской слободе (ныне - ул. Межлаука) и че-рез 100 лет будет называться Шамовской, так как построена была тоже на деньги Якова Филипповича. Аграфена Хрисанфовна была помощницей и соратницей мужа. Да и сама лично, по мере сил и возможностей, помогала всем нуждающимся. Кроме того, она всегда помогала сиротам и вносила пожертвования Обществу русских женщин.

А известная всем казанцам Шамовская больница, построенная на средства благодетельной семьи Шамовых, стала одним из последних даров любимому городу и людям...

17 января 1908 года на заседании Казанской Городской Думы было принято заявление купца Якова Филипповича Шамова с просьбой выделить место для благотворительного строитель-ства нового здания городской больницы. В этом же году началось и строительство. Больницу на 3-й горе в Осокинской роще, где издавна селились казанские старообрядцы, построили достаточно быстро. Рабочие еженедельно исправно получали оплату за свой труд, поэтому и работали с душой: знали, что больница - подарок богатого купца городу. 3-этажное здание из высококачественного тёмно-красного кирпича, рассчитанное на 75 коек, с мощным цокольным этажом, было выстроено встиле «модерн» по проекту талантливого и модного в Казани архитектора Константина Савиновича Олешкевича.

Свободный капитал Яков Филиппович вкладывал в недвижимость. В 1908 году попроекту того же Константина Олешкевича были построены и два рядом стоящих прекрасныхжилых дома семьи Шамовых на Вознесенской улице (ныне - ул. Островского). А пожить-то в новом доме не пришлось...

И в последние его земные дни всегда рядом была Агаша, его милая, преданная, добрая, умница, друг и помощница Агаша. Он много и напряжённо работал, всю жизнь... Он старался трудиться и жить ради Славы Божией, как завещали отцы и деды. И ещё он старался ради любви к своей Агаше. Любви всей его жизни...

Перед смертью почти миллион рублей Яков Филиппович завещал на благотво-рительные цели: Казанскому старообрядческому обществу Поморского согласия, Обществу призрения и образования глухонемых детей, Комитету общества попечения о бедных и больных детях Казани, Александровской больнице, попечителем которой являлся и при жизни, а так же лю-дям, которые были рядом и верой и прав-дой служили ему.

Верная супруга и соратница Аграфена Хрисанфовна достроила больницу, укомплектовала её и обустроила территорию и все подъезды к ней...

И вновь была весна... Пронзительно светлым и ясным днём 25 апреля 1910 года состоялось торжественное открытие Казанской городской больницы имени Якова Филипповича и Аграфены Хрисанфовны Шамовых. Больница была выстроена и полностью оборудована по самым современным стандартам, включая рентгеновский кабинет, по последнему слову науки укомплектованные терапевтическое, хирургическое, гинекологическое, глазное, ушное отделения, лаборатории, аптеку, а так же котельную, банное отделение, прачечную и др.

И хотя после революции 1917 года больница официально была переименована в 1-ю городскую, а затем получала разные другие наименования, она так и оставалась в народной памяти (остаётся и по сей день) Шамовской: как действующий памятник купцу Якову Филипповичу и его супруге Аграфене Хрисанфовне Шамовым. Даже когда у Аграфены Хрисанфовны отняли всю собственность, не посмотрев на её заслуги и заслуги супруга Якова Филипповича перед городом, она не сето-вала: ведь в её жизни, как и в сердце, царила Любовь - к Богу, миру, людям, мужу...

Литию на могиле Я.Ф.Шамова совершает духовный наставник казанских федосеевцев о.Александр Хрычев

Чтящие память Якова Филипповича староверы-поморцы вскоре поставили рядом с местом его захоронения в старообрядческой части Арского кладбища (в конце 1-й аллеи) часовню для отпеваний.

А Казанская Городская Дума, в благодарность за подаренную городу больницу, установи-ла на могиле Якова Шамова роскошный склеп. Сами же старообрядцы хоронят своих собратьев так же скромно, как и живут в миру.

Фото из журнала "Крылья Татарстана", 2008, № 1 и газеты "Старообрядецъ", 2008, № 43

Мало кто из казанцев не знает Шамовскую больницу, что в Вахитовском районе. Однако далеко не всем, кто там лечился или просто бывал, известны подробности о жизни человека, по имени которого уже 94 года зовут это здание.

Ученица 11-го класса школы №84 Советского района Рузана Танасева не была исключением, в чем честно сознается в своей исследовательской работе.

Представляем вниманию читателей ее доклад, который на всероссийском конкурсе исследовательских краеведческих работ «Отечество-2002» занял призовое место. Он посвящен жизни и благотворительной деятельности Якова Шамова, почетного гражданина Казани, крупного казанского купца-хлеботорговца, на средства которого была построена эта больница. «Актуальность и новизна данного исследования не вызывает сомнения, – подчеркнул в своей рецензии старший научный сотрудник Института славяноведения РАН, член правления Историко-Родословного общества в Москве Б.Н.Морозов. – Изучение благотворительной деятельности дореволюционных предпринимателей, многие десятилетия замалчивавшейся, в настоящее время привлекает особое внимание историков».

Рузана использовала в своей работе практически все публикации о купце Я. Шамове. Их было, впрочем, не так много. Она ссылается на газетные материалы Л.Девятых и Г.Милашевского, на статью Л.Свердловой «Яков Филиппович Шамов» в книге «Купечество Казани. Дела и люди» (Казань, 1998). Однако, как указывает московский рецензент, ее работа носит вполне самостоятельный характер. Это тот случай, когда история помогает понять день сегодняшний.

Научным руководителем Рузаны была ее учитель истории Ольга Александровна Миннулина.

В 2005 году нашему прекрасному городу исполняется 1000 лет. Десять веков – десять столетий. Прекрасен наш город и своей историей, и великолепными памятниками, и замечательными людьми. Об одном из них – Якове Филипповиче Шамове – я хочу написать.

В истории государства, как и в истории людей, есть удивительное свойство цикличности, которое позволяет через определенное время возвращаться на какое-то историческое место, к определенным историческим событиям. В 1953 году моя бабушка сломала ногу, прямо на работе. И ее положили в Шамовскую больницу. А эту больницу еще в 1908 году строил ее дед. Он тогда жил в селе Чебокса и работал на кузнице. Делал мой прапрадед удивительные расписные ограды для этой самой больницы. Об этом рассказывала бабушке ее мама.

С 1968 года периодически, каждую осень и весну, там лежала моя мама: ее лечили от ревматизма. А совсем недавно, после окончания медицинского университета, поступила на работу в Шамовскую больницу моя тетя – Эльза. Так я впервые вместе с ней оказалась в этой больнице. Меня заинтересовало ее название – Шамовская. Оказалось, у больницы есть своя история...

Яков Филиппович Шамов, миллионер, старообрядец, крупнейший хлебный торговец в Казани, может быть, в Поволжье – так отрекомендовал Шамова автор статьи «Купеческая Казань» В.Хвостов. Эта характеристика, данная современником, хотя и отражает реальность, но далека от полноты. Я.Ф.Шамов оставил след в истории города и как активный общественный деятель, и как крупный благотворитель. Его последнее детище – больница – и сегодня служит казанцам. Несмотря на многие десятилетия забвения российского купеческого сословия, она сохранила свое прежнее название – Шамовская. Ее называют так даже тогда, когда больница получила новое официальное название.

Год его рождения в разных источниках указывается разный: 1833, 1838 и 1839. На саркофаге, под которым он похоронен на Арском кладбище написано, что он родился 26 октября, умер 30 ноября в 1908 году на 73-м году жизни. Значит, год его рождения - 1825.

Далеко не сразу пришло к Якову Филипповичу богатство, а с ним и слава удачливого коммерсанта. Он, в отличие от многих других купцов, не получил в наследство денег, связей, даже самого небольшого дела. Родом из мещан города Орла Вятской губернии, он выбивался в люди сам, упорным трудом, год за годом скапливая капитал, чтобы открыть свое дело.

Выбор Казани местом жительства не был для него случайным. Для купечества Вятской губернии наш город служил важным пунктом коммерческой деятельности. В казанский порт везли товар по рекам Белой и Каме, их притокам. Это были лес, пиломатериалы, железо, зерно, мука. Ими и торговал Хрисанф Фомин, к которому Шамов поступил в услужение. Возможно, он знал своего будущего хозяина еще до приезда в Казань.

Хрисанф Федорович был членом большой семьи, сильной своей сплоченностью и связями, насчитывавшей не одно поколение купцов. Приказчиками у его родственников начинали видные казанские купцы И.С.Гребенщиков и В.В.Богданов. С Фомиными породнились известные купцы и промышленники Оконишниковы, Сапиковы, Шашабрины, Плотниковы, Пьяновы, Хворовы, Романовы, Савиновы, Губины, Тарасовы-Родионовы, Грачевы. Сблизиться с такой семьей, а тем более войти в нее – значило обрести неземную поддержку в мире торговли.

Но была еще одна причина, которая привела Якова Филипповича в Казань, в торговый дом Фоминых. В этом городе издавна существовала и, несмотря на все преследования, действовала община старообрядцев-беспоповцев. Шамов был старообрядцем, как и Фомины. К ним, единоверцам, тянулся он, рассчитывая на поддержку, – и не ошибся.

Прослужив более 10-ти лет приказчиком, Шамов выходит в купцы третьей гильдии, а 19 ноября 1871 года в возрасте 33 лет подает прошение с просьбой считать его со следующего года купцом второй гильдии. В 1873 году он женится на дочери бывшего хозяина Аграфене 28 лет.

Имя жены Шамова вызвало вопрос. Сомнения возникли при знакомстве с книгой «У милосердия древние корни (Благотворительность и милосердие в Казани XVIII - нач. XX вв.). Сборник документов и материалов» (Казань, изд-во «Гасыр», 2002). На странице 194 опубликованы фрагменты стенограммы заседания Казанской городской думы, на котором рассматривалось заявление Агрипины Хрисанфовны Шамовой об открытии вновь построенной больницы (7 апреля 1910 года). В частности, в своей заявлении доверительница покойного указывает, что отдает городу не просто здание, но и необходимое оборудование, медицинские инструменты. Она просит Думу отблагодарить тех, кто выполнял волю ее мужа: ее главное доверенное лицо И.И. Строкин, его помощник Н.П. Груздков, доктору медицины К.А. Грачеву, которого она предлагала поставить во главе больницы.

А на соседней странице - заявление Аграфены Шамовой казанскому городскому голове С.А. Бекетову о передаче 10 тысяч рублей на ремонт Казанской ремесленной больницы. Как оказалось, эти имена - синонимы.

Бросается в глаза соседство двух важнейших событий в жизни Якова Филипповича. Вероятно, будущий тесть не пожелал отдать старшую дочь за купца третьей гильдии, поставив условием, чтобы Шамов вошел в дело по второй гильдии. Возможно, он даже помог ему. Вместе с приданым Шамову подарили доступ на торговый «Олимп», но он очень быстро доказал: связи связями, и талант талантом.

Самостоятельное дело Яков Филиппович начинал как купец-розничник: торговал мукой и крупой в лавке на Хлебном базаре. В 1870 году он выплатил в городскую казну налог с торговли в размере 18 рублей 55 копеек, что говорит о небольшом торговом обороте.

Главной фигурой в хлебной торговле тогда был оптовик, как правило, добившийся хлебного откупа у правительства на поставку зерна, муки и крупы на нужды армии. В начале XX века в Казани действовали четыре крупные торговые фирмы, занятые не только закупкой и реализацией зерна, но и производством муки и ее продажей: Оконишниковы, Фомины, Сусловы. Четвертым стал Шамов, связанный с Оконишниковыми и Фомиными родственными узами. Они имели в собственности мельницы или арендовали их. Яков Филиппович с конца 70-х годов, вначале с купцом И.О.Оконишниковым, а затем один, арендовал городскую мельницу в устье Казанки. В начале 80-х годов на ней трудилось 120 человек, годовой оборот составлял 488 тысяч рублей.

Супруги Шамовы жили на Вознесенской улице (ныне ул. Островского), где у них были два кирпичных дома, составлявшие единый комплекс городской усадьбы с каменными проездными воротами. Детей у них не было. О порядках, царивших в доме, можно судить по такому случаю.

Дома Шамова на улице Островского сохранились

Дом вела Аграфена Хрисанфовна. В 1894 году она взяла в услужение «для всякой грязной работы» четырнадцатилетнего мальчика. В его обязанности входила и уборка дома. Он быстро подметил, что деньги у Шамовых «разбросаны в разных местах». Соблазн оказался велик, и подросток в конце концов решился взять пачку ассигнаций, в которой оказалось 100 рублей. Выждав некоторое время, он отвез деньги в деревню, заверив отца, что это подарок от Шамовых «на бедность». Отец прислал благодетелям благодарственное письмо – и кража раскрылась.

Но в доме ничего не изменилось. Аграфена Хрисанфовна даже не поговорила с мальчиком, лишь укоризненно покачала головой. Испугавшись увольнения, слуга решил обеспечить себя средствами новыми кражами, и вскоре у него скопилось 30 тысяч. Пойманный хозяйкой за руку, он большую часть украденного вернул, но утаил 2,5 тысячи. По дороге домой подростка ограбили в ночлежке, и он сообщил о пропаже в полицию. Там заподозрили неладное, обратились к Якову Филипповичу... Наказание по суду смягчили, благодаря ходатайству Шамова.

Шамов, как и многие казанские купцы, вкладывал часть своих доходов в недвижимость и имел в центральной части Казани несколько домов, в том числе два дома на Вознесенской улице (ныне улица Островского). Сам он жил сначала на улице Камала, а последние годы – в одном из домов на Вознесенской. У него была своя речная флотилия: пароход и 9 барж.

Яков Филиппович за свою жизнь исполнял много различных общественных поручений. С 1879 года он был гласным городской Думы. Избирался председателем правления Казанского купеческого банка, Казанского общества взаимного кредита, с 1886 года - старейшина Купеческой торговой биржи. Член учетных комитетов Казанского городского общественного банка (с1879), Казанского отделения Государственного банка (с 1888). С 1879 года он был гласным Казанской городской Думы.

У него было много общественных обязанностей. Член правления и казначей Казанского общества призрения и образования глухонемых детей (с 1887), член Попечительского совета Казанского коммерческого училища, попечитель бесплатной школы рисования при Казанском отделении Императорского русского технического общества, с 1887 года попечитель Александровской городской больницы, с 1898 года – председатель Попечительского совета.

Но самое большое милосердное дело Шамова – строительство больницы, на возведение которой купец ассигновал 100 тысяч рублей, но в итоге средств было затрачено гораздо больше.

Шамовская больница

История ее появления излагается со слов Александра Васильевича Репина. Рассказ записан М.Куницыным и хранится в фондах Национального музея Татарстана. Отметим, документов, подтверждающих или опровергающих версию А.В.Репина, разыскать не удалось. Не исключено, что это всего лишь легенда.

Следы былого в сегодняшней Казани. Арка к Щамовской больнице

Итак, Яков Шамов во время русско-японской войны 1904-1905 годов по подряду поставлял муку для действующей армии на Дальний Восток. Одна из партий была закуплена по дешевке, и в ней оказалась залежалая мука. Вскоре у солдат появились желудочные заболевания. Началось расследование, и Шамова признали виновным. Дело на доследование передали в Казань, купцу угрожала тюрьма. И тогда он «после некоторого раздумия» предложил местным властям свой вариант действий. «Вот, вы меня посадите в тюрьму, – говорил он, – я буду сидеть и есть казенный хлеб. Какой и кому от этого толк? Вот если бы я выстроил для города больницу вместо сидки в тюрьме, то толк бы был. Как вы относитесь к моему предложению?» Начальство поразмыслило – и согласилось с ним.

Город выделил место для больницы, там, где просил Шамов – в Осокинской роще со стороны улицы Третья гора. От подножия холма, на котором стоит Шамовская больница, берет начало современная улица Калинина. Шамов взял на себя обязательство построить за свои деньги деревянный флигель для заразных больных.

Руководил строительством автор проекта архитектор К.С.Олешкевич. Совместно с А.В.Репиным, чей рассказ приведен выше, он подготовил техническую документацию. В 1908 году приступили к строительным работам. Каждую субботу управляющий Шамова Иван Петрович Строкин приезжал на стройку и расплачивался с рабочими, «поэтому рабочие старались и добросовестно выполняли свое дело». Город получил здание на высоком цокольном этаже с декоративным оформлением фасадов в стиле «модерн» (потому у больницы статус памятника архитектуры). Как указывают справочники, это образец гражданской архитектуры особого назначения. Если смотреть на больницу сверху, то корпуса напоминают начальную букву фамилии благодетеля – Ш .

Как и просил Шамов, в новое здание была переведена Александровская больница.

Сам Яков Филиппович конца стройки не увидел – за год до открытия больницы он умер. Дело закончила его жена Аграфена Хрисанфовна: при ней провели отделочные работы, возвели морг, устроили подъезды и поставили ворота. Больницу открыли 25 апреля 1910 года. «Приему в нее подлежали жители Казани (мещане, пожарные и городовые)», 20 мест выделили для крестьян Казанского уезда. Город знал, что больница построена на средства Я.Ф. и А.Х.Шамовых. Финансировалась она из бюджета города и вечно испытывала нужду в средствах. Лечение было платное: за месяц брали 8 рублей, если пациент лежал менее месяца, за сутки начисляли по 30 копеек. Часть мест содержали купцы.

После Октябрьской революции все движимое и недвижимое имущество Шамовых было национализировано. Она отдала все, что у нее было, и жила у бывшего приказчика, забытая всеми, кто еще так недавно униженно кланялся ей. Погребли ее в 1927 году неподалеку от мужа, в семейном захоронении людей, с которыми она прожила последние годы своей жизни. На кресте скромная табличка с одной фамилией – ШАМОВА.

Благотворительность, благотворительный... Как часто в последнее время мы слышим эти слова. Произносятся они по делу и без дела, в любом контексте и вне такового вообще. А ведь за ними стоит, по определению Владимира Даля, главное – готовность делать добро, помогать бедным. Соответствовать же этим требованиям мог и может далеко не каждый. Давайте, как это принято сегодня, бросим ретроспективный взгляд на проблему и с помощью местной периодической печати второй половины XIX и начала XX века проследим ее развитие.

И.Гаврилов, составитель Казанского календаря на 1869 год, с сожалением указывал, что «...благотворительность у нас так редка, и большинство богатых купцов до такой степени скаредно скупы и бесчувственны к бедствиям ближнего, что не хватает терпения, чтобы не сказать эту горькую правду».

Шли годы, и к началу XX века отношение к благотворительности заметно изменилось. Быть причастным к богоугодному делу стало честью для многих видных граждан Казани. К тому времени в городе было уже 16 богаделен и других благотворительных учреждений. Среди них особо стоит выделить Дом презрения неимущих, престарелых и увечных граждан, а также Детский приют и школу Общества пособия бедным мусульманам, попечителем которой был потомственный почетный гражданин города Валей Закирович Анапеев. И это не считая еще 33 различных благотворительных обществ, одно перечисление которых заняло бы значительную часть газетной полосы.

На страницах казанских газет того времени довольно часто можно встретить подобные объявления и обращения:

«Добрые люди, нас просят обратить Ваше внимание на чрезвычайно бедственное положение мамы отставного коллежского секретаря Е.И.Самойлова. Муж тяжело болен, а на руках 2 детишек. Помогите, кто чем может. Адрес ее: Суконная слобода, дом Шелковниковой. Пожертвования принимаются и в редакции газеты «Казанский телеграф».

«Казанским обществом трезвости в первые три дня Рождества Христова в чайно-столовой Общества трезвости на Булаке будут выдавать бесплатные обеды всем бедным».

«Казанское общество русских женщин приносит искреннюю глубочайшую благодарность достоуважаемой Аграфене Хрисанфовне – госпоже Шамовой за щедрое пожертвование в пользу означенного общества 100 рублей».

Следует заметить, что фамилия Шамовых достаточно часто появлялась на страницах местных газет. И вот почему. Напомним, купец I гильдии, член городской Думы и Биржевого комитета Яков Филиппович Шамов в 1908 году, незадолго до своей смерти, пожертвовал городу на строительство новой больницы 200 тысяч рублей. Весной того же года он приступил к осуществлению своего желания. За летние месяцы возвели грандиозное здание в одном из лучших городских мест (в советское время городская клиническая больница № 1, ул. Калинина, 5). Но закончить строительство Шамов не успел. 30 ноября 1908 года в 9 часов утра он скончался.

«Остается пожелать, – писал в то время неизвестный нам казанский репортер, – чтобы супруга Якова Филипповича, его главная душеприказчица – Аграфена Хрисанфовна (?), увековечила вполне и безраздельно имя Шамовых и сама приняла участие в расходах на достройку здания».

Работа была завершена через полтора года. 25 апреля 1910 года на торжественное открытие больницы собрался весь цвет казанского общества, включая многочисленных врачей и строителей. Присутствовавшие здесь губернатор, городской глава, командующий войсками Казанского военного округа, члены городской управы скрепили своими подписями памятный акт на открытие новой больницы. Этот редкий по ценности документ бережно хранится в фондах Национального музея РТ. Память о необыкновенном даре жива и поныне.

Немало разговоров и толков в городе вызвало опубликование в печати завещания Я.Шамова. Оно беспрецедентно по своей сути. Впрочем, судите сами. На нужды благотворительных учреждений Казани покойный оставил следующие суммы денег:

Обществу презрения и образования глухонемых детей – 5 тысяч рублей;

Комитету общества попечения о бедных и больных детях Казани – 6 тысяч рублей;

Александровской больнице – 10 тысяч рублей.

И так далее. Практически все благотворительные заведения города получили щедрые дары. Общая сумма, ушедшая на благотворительные нужды, составила 95 500 рублей. Не забыл Яков Филиппович и своих служащих. Например, господину Почивалову завещал 5 тысяч рублей, господам Жестянникову Афанасьеву – по 3 тысячи рублей, остальным – от 150 до 500 рублей каждому. Не забыл родных и близких.

Сегодня в такое трудно поверить. Слишком практичны и рациональны мы стали. Но факт остается фактом. А благодарная память потомков еще не раз обратится к их именам.

На страницах истории города Казани много славных имен и среди них имя Шамова живет более ста лет. Считаю, что благодарные потомки будут помнить его имя и в будущем.

Готовя реферат, я посетила Национальную библиотеку РТ и Научную библиотеку им. Лобачевского, где хранится множество книг о славных людях нашего города. Пока есть такие книги, пока есть у них читатели, пока есть творения великих людей наподобие Шамовской больницу – будет жить и история, которая связывает прошлое, настоящее и будущее.

Я благодарна, что выпала мне возможность узнать и написать о человеке, который оставил такой добрый след на земле.

Рузана ТАНАСЕВА

«Казанские истории», № 2-3, 2004 год

Источники информации:

Свердлова Л.М. Яков Филиппович Шамов. В книге «Купечество Казани: дела и люди». Казань, 1998.

Девятых Л.И. Яков Филиппович Шамов. В книге «Из истории казанского купечества». Казань, 2002.

/jdoc:include type="modules" name="position-6" />

Яков и Аграфена Шамовы: ради Любви и Славы Божией

Родился будущий знатный казанский купец и благотворитель Яков Шамов в 1833 году в семье вятского мещанина Филиппа Шамова. Семья была работящая и строго соблюдавшая старообрядческую веру. В это время по России, особенно в поволжских, прикамских и вятских селениях бытовала поговорка «Казань-городок - Москвы уголок». Так что Казань, как и Москва, была вожделенным городом для тех крестьян и мещан, которые хотели вырваться из своих маленьких селений и жить и добиваться успеха в большом городе. Из таких мещан и крестьян вскоре выросли, практически, все крупнейшие династии купцов и промышленников Российской империи. Поэтому в переезде семьи Шамовых в Казань, в общем-то, не было ничего удивительного.

К началу 19 в. Казань представляла собой большой европейско-азиатский город и важнейший центр внутренней и внешней торговли Российской империи. В Казани находилась и крепкая община старообрядцев, в том числе старообрядцев-поморцев (беспоповцев): именно в эту общину и входила семья Шамовых. Приезжая в Казань, Шамовы знали, что могут рассчитывать на поддержку братьев по вере, истово хранящих её. Иначе и быть не могло: российские староверы всегда всячески поддерживали друг друга. Так что Якова Шамова радушно приняла и поддержала знаменитая казанская семья купцов-старообрядцев Фоминых. Основу экономики края составляла торговля хлебом. Поэтому Яков про крупных казанских хлеботорговцев Фоминых знал и ранее.

Хрисанф Фёдорович Фомин поставил Якова продавцом в лавку в своей торговой усадьбе, и тот стал усердно работать и шаг за шагом познавать, что к чему в купеческом деле. Так что жизнь и работа у Якова проходили на Сенной площади, где с раннего утра начинали скрипеть телеги, слышался топот копыт и ржание лошадей, раздавались крики извозчиков: « Побереги-и-ись!»...

Бывали и праздники. Но гулять так, как гуляли некоторые его знакомые молодые торговцы и приказчики, он не мог. Поэтому и с друзьями не всегда ладились отношения. Яков водки не пил, так как вера запрещала. Никто из старообрядцев водки не пил и табака не курил. Когда на ярмарке в Нижнем Новгороде, или ещё где Яков заходил в трактир, то среди посетителей всегда был кто-нибудь из старообрядцев. Он их сразу примечал, как и они его. Братья по вере пили не водку, а чай, обязательно носили бороды, кому какую Бог послал, и когда по обычаю крестились, то отворачивались к стене, чтобы никто не углядел, что они крестятся сугубо, то есть 2-мя пальцами, а не 3-мя, как установила Никоновская церковная реформа. Поэтому дружил Яков, в основном, с такими же старообрядцами, как и сам. Да и дружба та была поставлена на общем деле. Заводились связи, заключались сделки на поставку и сопровождение товара. И всегда он был уверен, что его не подведут, как и сам он никогда никого не подводил. Он знал: честное слово купца, тем паче, купца-старообрядца, было вернее верного, крепче кремня крепкого.

В 1859 году, когда энергичному и жизнерадостному Якову было 26 лет, дом Фоминых, пострадавший ранее от пожара, перестроили, расширили площадь под каменные торговые лавки, надстроили 2-й деревянный этаж и обходную галерею: дела шли более чем успешно, и Яков играл здесь не последнюю роль. Он уже работал приказчиком, помогая купцам Фоминым в их крупном хлебном бизнесе. Занят Яков был, как и сами купцы Фомины, с утра до ночи: работал много, честно и «с выдумкой»: всегда что-нибудь присоветует знаменитому казанскому хлеботорговцу. Тот хмыкнет в усы, качнёт бородатой головой и подумает: «А Яшка-то - молодец. Толковый может получиться хозяин. Глядишь, и меня самого обойдёт...».

В то время Яков и не замечал скромную глазастую 14-летнюю девочку - старшую дочку благодетеля Хрисанфа Фомина Агашу... Да и сам он был тогда для многих просто Яша. Хотя Яков давно знал дочку Хрисанфа Фёдоровича, помнил, что совсем недавно дарил ей глиняные свистульки в виде расписных птичек, барашков и тульские печатные пряники на Пасху. Как, впрочем, не забывал он позабавить и других ребятишек Фоминых. Но будто впервые он увидел Агашу в последние дни апреля, в те удивительные дни, когда просветляются и голубеют небеса, а неуёмное солнце прорывается через нежное бледно-зелёное кружево молодых листочков, и радостно-тревожно кричат белокрылые чайки... Именно тогда в молельном доме Агаша в сбившемся белом платочке трогательным тоненьким голоском выводила «Аллилу-у-уйя». И почему-то сердце у него сжалось и ему стало жалко её...

Когда в праздничные дни собиралась вся огромная семья Фоминых, приглашали и Якова, который за долгие годы совместной жизни и работы стал «своим». Да и Хрисанф Фёдорович делал на Якова кой-какой расчёт и всячески помогал ему достичь собственных успехов в хлеботорговле. Вскоре Яков арендовал вместе с купцом Оконишниковым, тоже старовером, крупнейшую в городе мельницу на реке Казанке и со временем, потихоньку-полегоньку с Божьей помощью стал делать почти полумиллионные обороты. На Божьи праздники, особенно на Пасху, да и не только, Яков раздавал орехи и пряники всем соседским детям. Разносила подарки и Агаша...

С этой весны каждая встреча с дочкой хозяина казалась ему особенной...

Верующий Яков вместе с семьями купцов Фоминых и многих других казанских старообрядцев постоянно ходил в молельный дом, построенный на средства купцов. Старообрядческая вера была порицаема. Так что на молитву Яков пробирался тайно. Там читали старинные православные книги, клали земные поклоны, учились вере и пению: не по нотам, а по крюкам, как было в исконные времена. А в разговорах о жизни и о Боге, которые часто вели с Яковом старообрядцы, проходила одна важная мысль, которую Яков понял сразу: чем лучше и больше он будет работать, чем успешнее будет в предпринимательстве, тем самым больше угодит Богу и спасёт свою вечную душу. Также, Яков Шамов понимал, что трудиться, не покладая сил и рук, он будет и ради Агаши... Яков знал, чтобы взять в жёны Агашеньку, он должен крепко «встать на ноги». Ведь негоже было старшей дочери самого Хрисанфа Фомина идти за приказчика...

Вскоре толковый и работящий Яков смог начать «своё дело» и получил долгожданное звание купца 3-й гильдии. Но и тогда он не стал ровней капиталу рода Фоминых. Агаша страдала, ей казалось, что молодость и красота её увядают, но замуж ни за кого, кроме Якова, пойти не пожелала. Поженились Яков и Агаша только в 1873 году, когда Агаше исполнилось 28, а Якову было уже 40 лет. Яков «встал на ноги», да так крепко, что слава его купеческая вскоре разнеслась далеко за пределы Казани. К тому времени Яков давно уже не был простым приказчиком, а имел своё поставленное дело и был уважаемым и почитаемым в Казани купцом 2-й (!) гильдии - крупным хлеботорговцем Яковом Филипповичем Шамовым. Да и Агашу все величали не иначе как Аграфеной Хрисанфовной. Детей им Бог не дал, поэтому Яков и Агаша, как своих, любили племянников и племянниц, да и всех других детей привечали, никогда не забывали о сиротах. Даже когда Агафью Хрисанфовну иные отроки из прислуги обворовывали, обманывали, она никогда не наказывала их и, казалось, даже не сердилась.

Купец 2-й, а вскоре, и 1-й гильдии Яков Филиппович Шамов начинает играть важную роль в экономической и нравственной жизни города. Уже через 5 лет после женитьбы на Агаше он становится Гласным Казанской Городской Думы. А все его общественные должности, в том числе направленные на дело благотворительности, трудно и перечислить. Это и Старейшина Казанского биржевого комитета, Председатель Совета Казанского купеческого банка, Глава Казанского общества взаимного кредита, член Правления Казанского общества призрения и образования глухонемых детей, попечитель Александровской больницы и бесплатной школы рисования при Казанском отделении Императорского русского технического общества, глава Казанской общины старообрядцев, в которую, кстати, входили все ведущие купцы-староверы Казани, и др. Получал Яков Филиппович и благодарности и награды от правительства за усердное и верное служение Отечеству.

Много трудился Яков Шамов, рядом с ним всегда была его верная Агаша, с радостью делал много богоугодных дел. Вот и добротная старообрядческая молельная на узкой Варлаамовской улице в Татарской слободе (ныне - ул. Межлаука) и через 100 лет будет называться Шамовской, так как построена была тоже на деньги Якова Филипповича. Аграфена Хрисанфовна была помощницей и соратницей мужа. Да и сама лично, по мере сил и возможностей, помогала всем нуждающимся. Кроме того, она всегда помогала сиротам и вносила пожертвования Обществу русских женщин.

17 января 1908 года на заседании Казанской Городской Думы было принято заявление купца Якова Филипповича Шамова с просьбой выделить место для благотворительного строительства нового здания городской больницы. В этом же году началось и строительство. Больницу на 3-й горе в Осокинской роще, где издавна селились казанские старообрядцы, построили достаточно быстро. Рабочие еженедельно исправно получали оплату за свой труд, поэтому и работали с душой: знали, что больница - подарок богатого купца городу. 3-этажное здание из высококачественного тёмно-красного кирпича, рассчитанное на 75 коек, с мощным цокольным этажом, было выстроено в стиле «модерн» по проекту талантливого и модного в Казани архитектора Константина Савиновича Олешкевича.

Свободный капитал Яков Филиппович вкладывал в недвижимость. В 1908 году по проекту того же Константина Олешкевича были построены и два рядом стоящих прекрасных жилых дома семьи Шамовых на Вознесенской улице (ныне - ул. Островского). А пожить-то в новом доме не пришлось...

Перед смертью почти миллион рублей Яков Филиппович завещал на благотворительные цели: Казанскому старообрядческому обществу Поморского согласия, Обществу призрения и образования глухонемых детей, Комитету общества попечения о бедных и больных детях Казани, Александровской больнице, попечителем которой являлся и при жизни, а так же людям, которые были рядом и верой и правдой служили ему.

А Казанская Городская Дума, в благодарность за подаренную городу больницу, установила на могиле Якова Шамова роскошный склеп. Сами же старообрядцы хоронят своих собратьев так же скромно, как и живут в миру.

Фото из журнала "Крылья Татарстана", 2008, № 1 и газеты "Старообрядецъ", 2008, № 43