Доклад на Всероссийской научной конференции «Наука и власть: проблема коммуникаций» 26 сентября 2008 г.

Одним из факторных несиловых оснований жизнеустойчивости государства выступает наука. «Наука, - писал в свое время Луи Пастер, - должна быть самым возвышенным воплощением Отечества, ибо из всех народов первым будет всегда тот, который опередит других в области мыслей и умственной деятельности». Исследовательская задача заключалась в данном случае в верификации гипотезы о соотнесении развития научных потенциалов общества с национальной безопасностью страны.

Несмотря на видимую очевидность связи науки с успешностью государства, ни у власти, ни у общества понимания ее наличия не имеется. (См. рис. 1). Показательны здесь результаты проведенных Фондом общественного мнения социологических опросов. Респондентам предлагалось, в частности, ответить на вопрос: желаете ли вы, чтобы ваши дети были учеными. Большинство полученных в опросе 2006 г. ответов имело отрицательное значение. При этом еще в середине девяностых годов соотношение было совершенно иным. Для сравнения, в США удельный вес респондентов, желающих, чтобы их дети стали учеными составляет 80%. Против наших 36% - это принципиально иная ценностная ситуация.

Рис 1. Престижность профессии ученого. Распределение ответов на вопрос: Хотели бы Вы видеть своего сына (дочь) ученым?

Другим измерителем сциентического компонента общественных настроений может служить индекс доверия/недоверия к науке. (См. рис. 2). Такое индексирование проводится по различным странам. Россия имеет в нем свою специфику распределения ответов респондентов. С одной стороны, не так много, в сравнении со странами Запада, у нас тех, кто считает, что наука приносит вред. Но значительно меньше по отношению к мировому уровню и тех, кто полагает, что наука - это однозначная польза. В целом в обществе доминирует отношение к науке, как к бесполезному делу, не относящемуся к практической выгоде. Очевидно, такое восприятие науки имеется и у власти.

Рис. 2. Индекс недоверия к науке. Распределение ответов на вопрос: От науки больше вреда / пользы?

О связи науки с жизнеустойчивостью государства говорит ретроспективное соотнесение двух указанных показателей. В данном случае в качестве объекта статистического оперирования были взяты номинируемые в рейтинге ООН крупнейшие открытия в истории человечества. Частота их повторяемости по странам рассматривалась в режиме пятилетних временных интервалов.

Применительно к истории России была получена некая распространяемая на 250-летний период кривая. На двадцатое столетие, как следует из ниже приводимого графика, приходилось три динамических спада. Первый - в начале XX века непосредственно предшествовал обвалу Российской империи. (См. рис. 3). Второй спад пришелся на период Великой отечественной войны. И, наконец, третий спад, начавшийся с середины семидесятых годов, и будучи связан с насаждением страны на нефтяную иглу, пришел к нулевой отметке в девяностые годы. Таким образом, фактор падения исследовательской активности выступал как один из компонентов кризиса и деструкции российской государственности.

Рис. 3. Динамика крупнейших мировых научных открытий в истории России

Установленная корреляционная связь прослеживается и в применении к историческому опыту других стран. Ниже она демонстрируется на примерах истории Франции и Германии. Спад в динамике французской науки произошел в преддверии поражения в франко-прусской войне. На момент гибели империи Наполеона III она находилась на нулевой отметке. (См. рис. 4)

Рис. 4. Динамика крупнейших мировых научных открытий в истории Франции

Германская наука в начале XX века занимала одну из ведущих позиций в мире. Но с приходом к власти национал- социалистов, подменой научных ориентиров оккультными концептами гимлеровского происходит резкий спад изобретательской активности. Этот спад непосредственно предшествовал поражению Германии в войне и гибели Третьего Рейха. (См. рис. 5).

Рис. 5. Динамика крупнейших мировых научных открытий в истории Германии

Понятно, что исследовательская активность - это результат развития научных потенциалов. Механизмы же заложены в сфере государственных политик.

Ниже приводится кривая динамики расходов на науку в российской истории. (См. рис. 6). Подъем Советского Союза соотносится с увеличением вложений финансовых средств в научную сферу. И наоборот, минимизация этой статьи расходов непосредственно предшествовала распаду советской государственности. После 1991-го года данная тенденция приобретает характер обвала. Таким образом, мы можем утверждать, что снижение интереса государства к науке явилось не столько следствием распада СССР (хотя и следствием тоже), сколько его причиной, одной из факторных составляющих гибели государственности.

Рис. 6. Динамика расходов на науку в России из федерального бюджета (в долл. США, млрд. в пост ценах 1991г.)

На следующем графике прослеживается отношение зарплаты ученого к среднестатистической зарплате по стране. (См. рис. 7). Как мы видим, на период подъема СССР ученые находились в преференционном положении. К моменту распада СССР это соотношение изменяется. Зарплата ученого приближается к среднестатистической. И, наконец, после 1991-го г. деятели науки оказались в дискриминационном положении по отношению к обществу.

Рис. 7. Динамика отношения зарплаты в науке к средней зарплате в стране в %

Итак, с середины семидесятых годов под влиянием благоприятной нефтяной конъюнктуры был сделан вывод о том, что развиваться, можно и без науки. Ставка была сделана на продажу сырья. Очень четко эта стратегическая переориентация семидесятых совпадает с падением показателей развития науки. (См. рис. 8). Как следствие, происходит резкое снижение выражаемой через поданные патентнтные заявки исследовательской активности. В семидесятые была достигнута высшая точка подъема, после чего компонент исследовательской активности находится в режиме инволюции. (См. рис. 9).

Рис. 8. Темпы прироста основных показателей науки в России за последнюю треть XX в. (в % к предыдущему пятилетию)

Рис. 9. Динамика коэффициента изобретательской активности в России

То, что за научно-исследовательской активностью скрывалась парадигма геополитической борьбы, свидетельствует индикатор соперничества сверхдержав за освоение космоса. На шкале исторического времени в пятилетней частоте распределения были взяты крупнейшие достижения Советского Союза и США в освоении космического пространства. (См. рис. 10). Полученные кривые позволяют прослеживать динамику советско-американской «гонки». До некоторого времени СССР системно опережал США по совокупности приходящихся на единицу времени космических достижений. Потом произошел одновременный паритетный сброс. Он сыграл свою роль, как эффект усыпленного внимания. Далее вектор снижения был заменен в США установкой на резкое ускорение.

Снова включиться в космическую гонку инфраструктурно ослабленная Россия уже не могла.

Рис. 10. Соперничество России и США в освоении космоса

А как сами российские ученые оценивают потенциал отечественной науки по отношению к уровню геополитических противников. (См. рис. 11). Еще в 1991-м году среди них доминировал взгляд об их паритетности. Однако далее мотив самооценки изменился. Устойчиво преобладает тенденция понижения параметра самовосприятия на фоне приращения мирового научного знания.

Рис. 11. Динамика оценок российскими учеными качества своих работ в сравнении с международным уровнем (в %)

Российская наука сейчас организована таким образом, чтобы менее всего соответствовать национальным интересам. Данные о международной торговле РФ научным продуктом дают основания для специального расследования. (См. рис. 12, 13). Россия, как участник мирового торгового обмена в сфере науки продает больше, чем покупает, но платит за это также существенно больше, чем получает сами. Нехитрый расчет показывает, что одна проданная российская технология оказывается в два раза дешевле покупки.

Показательно также соотношение типов продаваемых и покупаемых научных продуктов. Россия приобретает больше, чем продает, патентов, товарных марок, ноу-хау. У нас покупают в значительно большей степени научные исследования. Ценностью в перспективе дальнейшего развития данном случае обладает не только сам научный результат, но и пути его получения.

Рис. 12. Торговля Россией технологиями с зарубежными странами

Рис. 13. Торговля технологиями с зарубежными странами по объекту сделок (число соглашений)

О существенно более низких по отношению к мировому уровню расходах на науку в России не говорит сегодня только ленивый. Но в данном случае нас интересует вопрос о связи этих расходов с задачами обеспечения национальной безопасности. На нижеприводимом графике указаны мировые лидеры - страны, выделяющие на науку наибольший объем средств по отношению к ВВП. (См. рис. 14). Показательно сравнительно низкое представительство в этом перечне государств-членов НАТО. Исключение представляют лишь США, Германии и Исландии. Ничего удивительного - находясь под американским военным колпаком, прямой необходимости в выделении на науку более весомых средств у участников Североатлантического альянса не имеется. Первое же место по обозначенному показателю занимает находящийся в кольце враждебно настроенных государств - Израиль. То есть те страны, которые сами вынуждены обеспечивать свою национальную безопасность, априори должны больше тратить и на науку. Отставание России в этом плане крайне настораживает.

Рис. 14. Затраты на исследования и разработки в % к ВВП (страны-лидеры)

Много сейчас с подачи С.Хантингтона говорят сейчас о цивилизационных войнах. Наука, безусловно, выступает одним из факторов этого противоборства. Целесообразно посмотреть на дифференциацию расходов на научную сферу с позиции различных цивилизаций. (См. рис. 15). Положение российской цивилизации по отчислению на науку выглядит катастрофичным по отношению к другим цивилизационным системам.

Рис. 15. Объем затрат на науку по регионам мира (цивилизационный разрез) (уровень России-1)

Кризисное состояние, очевидно, определяется не только материальной составляющей. Данные социологических опросов позволяют идентифицировать факторы, вызывающие наибольшую неудовлетворенность у российских ученых. (См. рис. 16). Понятно, что важнейший из них - недофинансирование. Но есть и другие факторы, связанные, прежде всего, с помехами, чинимыми исследователю бюрократическими органами. Исследователь, при создавшемся положении, оказывается лишен одного из главных мотивов научного творчества - возможности самореализации.

Рис. 16. Причины неудовлетворенности российских ученых положением дел в науке (% от числа опрошенных)

Наука, впрочем, не всегда направлена на укрепление государства. Она может быть использована и для прямо противоположной цели - разрушения соответствующей государственности. Она может состоять на службе как национальной государственной власти, так и ее противников, реализуя интересы другого государства.

«Национальной науки нет, как нет национальной таблицы умножения», - писал в свое время А.П.Чехов. Это верно, но с одной поправкой. Действительно, национальной науки не существует, но есть национальноориентированные и национальнонеориентированные ученые. Процесс научного познания открывается в своей исходной точке определенным ценностным выбором. Вопрос о национальной ориентированности включается, так или иначе, в ряд базовых ценностей. Далее приводятся требования, предъявляемые ученым со стороны современного российского общества. (См. рис. 17). Показательно, что патриотизм и национальные ориентиры имеют в этой номинации крайне низкие показатели. Требования быть патриотом ученому сегодня в России не предъявляется.

Рис. 17. Образ настоящего ученого в представлении жителей Москвы (в % от числа опрошенных)

Ниже в формате хронологического перечня указаны идейные течения, доминирующие в России в различные периоды ее истории. (См. табл. 1, рис. 18). Определяющей чертой в данной исторической инверсии является доминация заимствованных учений, ориентация на привнесенный концепт. Национальные теории находились в фактическом количественном репрессинге со стороны западной науки.

Табл. 1. Историческая динамика распространения идейных течений в среде российской интеллигенции

Рис. 18. Историческая динамика распространения идейных течений в среде российской интеллигенции

Еще более показательна смена страновых ценностных ориентиров. (См. рис. 19). Парадокс заключается в том, что чаще всего России приходилось воевать именно с той страной, которая наиболее идеализировалась до того российской интеллигенцией. Случаен ли был этот ценностный выбор? Сценарная повторяемость сюжета войны со страной - «идеалом» позволяет говорить о наличии здесь проектной составляющей.

Рис. 19. Историческая динамика смены доминирующих страновых идеалов в русском интеллигентском сознании

Управляем ли в целом процесс формирования ценностных предпочтений российских ученых? Запад ежегодно расходует миллиардные средства на помощь государствам с переходной экономикой и развивающимся странам. (См. рис. 20).

Рис. 20. Размеры официальной помощи, направленной из государств ОЭСР в развивающиеся страны и страны с переходной экономикой

Безусловно, одним из наиболее весомых компонентов этого финансирования является опосредованная «вербовка» интеллектуальной элиты. Официально легче всего это сделать через поддержку науки. Поддержка через гранты является одной из важнейших и наиболее простых в техническом исполнении, статей такого рода трансляции.

В тот самый момент, когда российское государство устранилось от финансирования науки, резко возрос поток западных грантов. Прослеживается антикорреляционная зависимость обоих обозначенных финансовых потоков, позволяющая говорить об их сценарной увязке. К концу девяностых годов по зарубежным грантам работала половина всех российских ученых. (См. рис. 21). По другим оценкам - 70%. Западная финансовая поддержка являлась для российских ученых одной из главных статей дохода. (См. рис. 22). Вопрос о том, насколько волен грантополучатель в своих ценностных и идейных установках, не может быть, естественно, решен каким-либо универсальным ответом. Однако, во всяком случае, нельзя сбрасывать со счетов и то тривиальное положение, что «кто платит, тот и заказывает музыку».

Рис. 21. Наличие у ученых дополнительных заработков в сфере науки по зарубежным грантам, программам (% ученых)

Рис. 22. Распределение дополнительных заработков в сфере науки

А лучшие ли ученые были номинированы на соответствующую грантовую поддержку. Есть основания полагать, что при выборе персоналий в меньшей степени руководствовались научными соображениями. Показателен, например, в этом отношении критерий использования учеными компьютерных технологий. (См. рис. 23). Выясняется, что получатели зарубежных грантов использовали компьютер к 2000 году даже меньше тех, кто гранты ни западные, ни российские вообще не получал. Значит, выбирая будущих грантополучателей, соответствующие фонды принимали во внимание, не столько профессиональные навыки, сколько какие-то другие качества.

Рис. 23. Удельный вес грантополучателей, не использующих компьютерные технологии (%)

Сегодня в России звучат предложения определять статус ученого по рейтингу цитирования в ведущих научных журналах. Бесспорно, апробация результатов исследования в авторитетных с точки зрения соответствующих наук изданиях крайне важна. Однако при этом нужно иметь в виду, что цитируемость есть тоже процесс управляемый. Существуют различного рода PR и GR - технологии раскрутки определенных ученых и исследовательских центров. Такого рода технологические методики еще в большей степени применяются на уровне позиционирования соответствующих стран. Достаточно сопоставить в страновом преломлении показатели публикуемости и цитируемости в ведущих научных журналах мира. (См. рис. 24). Симптоматично, что по всем государствам Запада цитируемость выше публикуемости, тогда как по всем другим странам - число цитирований ниже числа публикаций. Случайно ли такое соотношение?

Рис. 24. Соотношение странового удельного веса общего числа статей и частоты цитирования в ведущих научных журналах мира (в %)

Несмотря ни на что, национальная наука в России все еще существует. Однако ее существование задается форматом некого изолированного пространства. (См. рис. 25).

Рис. 25. Наука и власть: коммуникационные барьеры

Мирская Е. Российские академические ученые в зеркале социологии науки // Отечественные записки. 2002. №7.

Мирская Е.З. Современные информационно-коммуникационные технологии в российской академической науке // Мирская Е.З., Шапошник С.Б. Компьютерные телекоммуникации в российской науке // Вестник РАН. 1998. № 3; Мирская Е.З., Баюк Д.А. Социологические аспекты формирования виртуальных сообществ, включающих российских ученых // Годичная научная конференция ИИЕТ "96. М., 1997; Lerch I.A. Organizing International Scientific Collaboration: a Simple Analysis of Telecommunication. The report at the same workshop.

Индикаторы науки: 2007. М., 2007. С. 325-326; Водопьянова Е.В. Европа и Россия на карте мировой науки. М., 2002. С. 27-28.

Академия наук сейчас не имеет альтернативы как форма организации научных исследований

Луи Пастер сказал: «Наука должна быть самым возвышенным воплощением Отечества, ибо из всех народов первым всегда будет тот, кто опередит другие в области мысли и умственной деятельности». Эти замечательные слова цитируются в Послании президента Дмитрия Медведева от 12 ноября этого года. Однако одновременное снижение на 11,8% бюджета Российской академии наук, одобренное и Думой, и Федеральным собранием, находится в резком противоречии с этими словами

И это происходит в момент, когда российская наука находится в критически плохом состоянии – худшем, чем когда-либо за 285 лет своего существования. Финансирование науки совершенно недостаточно, и отъезд научной молодежи за рубеж продолжается .

Кто и сколько стоит

• Что касается финансирования, то здесь уместно привести некоторые цифры. Бюджет Академии наук со всеми ее двумястами научно-исследовательскими институтами и центрами, архивами и библиотеками составляет 1 млрд. долл. в год. Научных сотрудников, состоящих в академических институтах, – 55 тыс., а общее число людей, финансируемых из бюджета Академии, более 100 тыс. 1 млрд. в год – это бюджет хорошего американского университета, в котором около 3 тыс. преподавателей – профессоров трех уровней и лекторов. А таких университетов в США – более сотни.

Недофинансирование российской науки – факт просто вопиющий. Стипендия аспиранта в институтах Академии наук равна 1500 руб. По оценке экспертов по внешней миграции, число российских ученых, уехавших за рубеж на постоянную или временную работу, составляет от 100 до 250 тыс. человек. А каково отношение к этим фактам общественного мнения? Некоторые утверждают, что уехали неудачники, не сумевшие найти достойного места на родине. Это утверждение заведомо ложно. Многие сделали отличную карьеру и в России – стали профессорами, академиками, руководителями институтов и лабораторий.

• Они не стали богатыми людьми, если это имеется в виду под достойным местом на родине, напротив, унизительно низкие зарплаты вынудили их уехать туда, где ценятся талант и квалификация ученого. Можно услышать и другие голоса: да, наука в России умирает. Это грустно, но не трагично. Это естественный, закономерный процесс. Россия обойдется и без науки. Существуют же в мире общества, которые безо всякой науки отлично живут.

При таком взгляде на науку остается непонятным, зачем в мире осуществляются дорогостоящие научные проекты? Зачем сооружается адронный коллайдер, запускается в космос телескоп «Хаббл», посылаются зонды к дальним планетам, проводятся археологические экспедиции и изучаются древние тексты? Ответ прост – затем, что мир есть место, где происходит развитие цивилизации, а наука есть важнейший компонент цивилизации.

• В нашем обществе отсутствует адекватное понимание роли науки в человеческом обществе. Существует недобрая шутка, что ученые удовлетворяют собственное любопытство за счет государства. Конечно, они удовлетворяют любопытство, но это – драгоценное любопытство к тайнам природы. Да, в газете New York Times каждый день есть вкладка о новостях бизнеса. Но раз в неделю, по средам, появляется обширная вкладка, посвященная новостям науки. Ощущение того, что наука движется вперед, приносит удовлетворение – все идет, как должно идти. Прогресс науки осуществляет роль социального стабилизатора. Общество, где уважаются наука и ученые, – здоровое общество. Там не надо бороться с антинаукой, там не расцветают пышным цветом шаманы, колдуны и заклинатели духов мертвых.

Для тех, кто полагает, что цивилизация и культура нам не нужны, обратимся к практической пользе науки.

Технологии в погоне за наукой

В последнее время много говорится о необходимости инновационных прорывов и развития новых технологий. Отчего же не обратить внимание на то, что развитые страны мира именно сейчас, во времена финансового кризиса, резко увеличивают расходы на науку? Это делается потому, что без науки не будет никаких новых технологий и прорывов. Важнейшая функция фундаментальной науки в том и состоит, что она закладывает основы технологий будущего. Их нелегко предвидеть. Ни Герц, ни Мендель, делая свои опыты, не могли представить себе телевидение и генную инженерию.

• Часто цитируется восходящий к Плутарху афоризм: «Студент не сосуд, который надо наполнить, а факел, который нужно зажечь» . А зажечь может только тот, кто горит сам. Участие в образовательном процессе ученых, занятых фундаментальными исследованиями, дает возможность воспитывать действительно высококлассных специалистов. Оно дает студентам возможность вдохнуть аромат научного творчества. Лишь немногие из них станут профессиональными учеными, зато частные и государственные компании, занятые производством новых технологий, получат новых и ценных сотрудников, способных совершать «инновационные прорывы».

Наука не только закладывает фундамент технологий будущего, она активно участвует в создании технологий сегодняшнего дня. На динамичном Западе с пристальным вниманием относятся к локальным достижениям ученых – как только появляется надежда, что они дают возможность осуществить некоторый технический прогресс, немедленно возникают небольшие частные компании. Это называется «spin-off», отлет. Инвесторы вкладывают средства в сотни рискованных направлений, зная, что 1% удачных проектов окупит все расходы.

• Разумеется, возлагать на ученых ответственность за внедрение новых технологий в промышленность нельзя. За это ответственны специализированные компании, в которых работают сотни и тысячи человек. Дело ученых – научный поиск, воспитание нового поколения профессионалов и экспертная функция. Например, профессор технического университета, специалист по паровым турбинам, проектировать новые турбины не обязан. Но он обязан знать, какие турбины, когда и где работали и работают, что может произойти при эксплуатации, какие у них типичные неполадки, каковы критические нагрузки. При случае он возглавит комиссию по изучению причин аварии. И свои знания передаст студентам, поставляя промышленности вновь обученных специалистов. Вот настоящее место ученого.

Неприязнь чиновников госаппарата к науке имеет глубокие причины . Из них оправдательной может быть только одна – современной администрации досталось действительно нелегкое наследство. Когда команда «младореформаторов» взяла на себя ответственность за экономическую судьбу страны, к власти пришли новые «брошюркины дети», нахватавшиеся обрывков западной экономической науки. Образованная поверхностно, новая власть объявила, что «наука подождет», и сократила ее финансирование на порядок. Ссылки на экономические трудности того времени не могут работать. Судя по скорости, с какой произошло формирование обширного класса богатых и сверхбогатых людей, ресурсы в стране были. Не было цивилизованного и грамотного правительства. И была ложная установка на идею, что быстрое обогащение небольшого числа произвольно выбранных людей является двигателем прогресса.

.

Новая кукуруза – нанотехнологии

Наука ждет до сих пор. За последние восемь лет, несмотря на некоторое повышение зарплаты ученых, ситуация изменилась только к худшему. Позиция чиновников остается прежней: глухота к мнению профессионалов и советский волюнтаризм. Более того, административный волюнтаризм, к тому же финансово непрозрачный, набирает обороты. Как и в советское время, он осуществляется путем ведения шумных компаний, какой была, например, компания по внедрению кукурузы чуть не до Полярного круга. Сегодня у нас есть новая кукуруза – нанотехнологии. Как и кукуруза, нанотехнологии – дело очень хорошее. Они успешно используются для получения композитных материалов, в медицине для транспорта лекарственных препаратов, в оптике, в микроэлектронике. Но у нас это превратилось в компанию общегосударственного масштаба с сильнейшей поддержкой «сверху» .

• Вдохновенные легковесные выступления главного идеолога «нано-когно-био» прорывов М. Ковальчука очень сильно напоминают речи о необходимости и возможности преобразования природы. На развитие нанотехнологий правительство выделяет финансирование, в полтора раза превышающее бюджет всей Академии наук! По указу президента три самых сильных физических института страны вливаются в исследовательский центр «Курчатовский институт» , которым руководит М. Ковальчук. Без ведома сотрудников и руководства институтов, без всякого научного, экспертного обсуждения!

В советское время административный волюнтаризм отличался большим профессионализмом. Чиновникам был доступен тот факт, что наука не терпит монополизма, и исполнение важных программ не доверялось одной группе. Главой центра по созданию ядерного оружия в Сарове был Ю.Б. Харитон. Параллельный и конкурирующий центр был в Челябинске, им руководил Е.И. Забабахин. Такая же ситуация была в ракетостроении и в авиации. Монополизация науки неизбежно ведет к ее симуляции и «потемкинским деревням».

• На этом фоне переименование Казанского университета в Приволжский – событие небольшое. Но что это как не волюнтаризм, сочетающийся с совковым отсутствием исторической памяти? Казанский университет – один из старейших в России – основан в 1804 году. Он справедливо гордится своими выдающимися учеными: достаточно назвать создателей неевклидовой геометрии Лобачевского и теории строения органических соединений Бутлерова. Название университета есть бренд, тем более ценный, чем университет старше. Можно ли представить себе, чтобы Кембриджский университет переименовали в Среднеанглийский?

Время для спасения

• Каково же реально состояние российской науки? Она на глазах стареет. Заходя на институтские семинары, видишь, что в полупустом зале сидят больше пожилые люди. Средний возраст научных сотрудников 55–60 лет. За ними зияет пустота – ученые следующего поколения уехали. Немногочисленная молодежь вострит лыжи, стремясь перед этим по максимуму взять знания у старших. Отечественное научное приборостроение почти погибло, лаборатории оснащены морально устаревшим оборудованием, реактивов нет. Руководство Академии наук вяло и безынициативно, не смеет занять активную позицию в отстаивании интересов науки перед правительством. В целом провинция пострадала от «утечки умов» несколько меньше, чем обе столицы.

Академическая наука находится в бедственном состоянии, но заменить ее нечем. Для исторически сложившейся в России формы организации и управления научным сообществом с помощью академических структур в настоящее время не просматривается альтернативы. Взятый же правительством курс – закупать новые технологии за рубежом и оттуда же приглашать на работу специалистов – убьет российскую науку окончательно. На закупку новых технологий выделяется 600 млрд. руб. – сумма, в тридцать раз превышающая финансирование институтов Академии наук! Из средств, выделенных на нанотехнологический пузырь, лишь 1% обещается академической науке.

• Времени для спасения российской науки почти не осталось. Еще несколько лет, и произойдет полный разрыв связи между поколениями ученых! Если не дать возможность еще оставшимся в живых профессионалам передать свой научный опыт и не открыть перед молодыми учеными перспективу, на российской науке можно поставить крест .

Некоторое беспокойство правительство проявляет. Принимаются программы по привлечению ученых-эмигрантов к работе со студентами. Несомненно, следует приветствовать любую форму интеграции российской науки в мировую, но нужно понимать, что молодой специалист встанет перед выбором: уехать к своему наставнику в аспирантуру или остаться в России, где он будет работать в лабораториях с устаревшим оборудованием и никогда не сможет купить себе квартиру. Всюду в мире есть острая потребность в талантливой молодежи – ее всегда не хватает, и она представляет собой огромную ценность. Только доведя зарплаты ученых до среднеевропейского уровня, можно остановить «утечку умов». Безнравственно и бесперспективно рассчитывать двигать вперед науку и технологии за счет энтузиазма живущей впроголодь научной молодежи.

• Для спасения российской науки не надо изобретать велосипед – ей следует вернуть тот статус, который она имела в советское время и продолжает иметь в мире . Ученые должны принадлежать к верхушке среднего класса, а труд научного работника – быть уважаемым и социально престижным. Ученым должны быть созданы необходимые условия для работы, лаборатории оснащены современным оборудованием. Поддерживать необходимо все направления научного поиска в равной мере – наука представляет собой единый организм, и заботиться нужно о его здоровье в целом. Попытка разделить ученых на полезных, чья деятельность приносит немедленную выгоду, и бесполезных игнорирует огромный мировой опыт. «Полезных» можно дополнительно стимулировать грантами – эта стратегия возникла как результат естественной эволюции западной культуры. Сообщество ученых должно быть самоуправляемым, а административное вмешательство государства должно быть минимальным и осуществляться через дополнительные фонды, финансирующие приоритетные направления.

Да, на это нужны немалые средства. В 2010 году Соединенные Штаты вкладывают в научные исследования более 3% ВВП, Китай – более 2%. Для сравнения – бюджет Академии наук составляет менее 0,3% нашего, несравнимого с американским, ВВП. Тем не менее для тех, кому кажется, что наука – слишком дорогая роскошь, попробуем представить себе «Россию без науки» .

Без науки

• Первым следствием ухода из российской действительности профессионалов, занятых наукой ради науки, будет упадок образования. Он уже происходит. Придется распроститься с планами развивать у себя новые технологии – для этого нужны новые идеи и высококвалифицированные кадры. Более того, поддержание уже имеющейся технически сложной инфраструктуры станет проблемой, и техногенные катастрофы, вроде той, что случилась на Саяно-Шушенской ГЭС, станут обыденным делом. Неспособная идти в ногу с техническим прогрессом, страна станет беспомощной в военном отношении. Через десять–пятнадцать лет произведенное нами оружие будет относиться к будущим стандартам как арбалет к автомату. Или вы надеетесь покупать также и военные технологии?

Падение международного престижа страны никакими олимпиадами восстановить будет невозможно. К нам будут относиться как к незадачливому купчику, который разбазарил отцовское состояние. Таких людей не любят на протестантском Западе, а в Китае над ними просто смеются. Мы превратимся в страну-изгоя, и в случае дипломатического или военного конфликта весь мир встанет на сторону, противную нам.

• Заметим, что формально мы науку не потеряем. Останутся высшие учебные заведения и люди, называемые профессорами. Будут защищаться диссертации, только их уровень будет неуклонно снижаться. Сохранятся научные журналы, но «импакт-фактор» этих журналов будет очень низок. Рано или поздно наступит роковой момент, когда в России не останется профессионалов, способных понимать то, что написано в зарубежных научных журналах. После этого российская и мировая наука превратятся в два непересекающихся мира, причем первый будет относиться ко второму, как мир теней к миру реальному. В мире теней будет царствовать серость, но царствовать ей недолго – появятся новые Лысенко. Когда власть увидит, что дело плохо, она будет рада поверить любому шарлатану. Примеры этого есть уже сейчас – пресловутое «дело Петрика».

В «царстве темных людей» вместо научной статистики будут предсказатели и астрологи, вместо медицины – знахари и целители, вместо историков – Фоменки, вместо инженеров – изобретатели вечных двигателей. Среди таких людей будут иметь успех самые агрессивные и мракобесные формы религий, самые изуверские секты. Страна превратится в весьма дурно пахнущее болото.

• Впрочем, эта «болотная» фаза нашей истории продлится не очень долго. Внутри будет нарастать социальная напряженность, а вовне – потребность в минеральных ресурсах. Способные и энергичные молодые люди, не получившие хорошего образования и невостребованные своей страной, – взрывчатый социальный материал огромной силы. А «внешний» мир не будет долго терпеть состояние, когда доход от продажи земных ресурсов делит так называемая элита морально и интеллектуально разлагающейся страны. Идея о том, что минеральные богатства Земли должны принадлежать всему человечеству, уже витает в воздухе.

От судьбы российской науки зависит судьба России, и это обстоятельство следует положить в основу стратегии будущего развития страны. Для этого требуется преодолеть сопротивление чиновников, делящих научное знание на полезное и бесполезное. Наука никому ничего не должна. Наука существует для того, чтобы быть наукой. «Роза это роза». Дайте этой розе расцвести, и остальное приложится. Наука будет производить знания, промышленность будет их использовать. Но роза – это нежное растение. Ее нужно поливать, подкармливать, охранять от заморозков. Наука тоже нуждается в уходе. Собственно, нужны только два условия: уважение к профессии ученого и адекватное финансирование.

Владимир Евгеньевич Захаров – академик РАН, регент-профессор математики Аризонского университета в г. Тусоне (США), заведующий сектором математической физики в ФИАН им. Лебедева

«Наука должна быть самым возвышенным воплощением отечества, ибо из всех народов первым будет всегда тот, который опередит другие в области мысли и умственной деятельности». 27 декабря 1822 года родился ЛУИ ПАСТЕР (Louis Pasteur), великий французский биолог и химик, один из основоположников современной микробиологии и иммунологии. Вклад Луи Пастера в медицину, химию, биологию неоценим. Но что интересно: Пастер всю свою жизнь занимался биологией и лечил людей, не имея ни медицинского, ни биологического образования, по образованию он был химиком. Работы Пастера по оптической асимметрии молекул легли в основу нового направления химии - стереохимии. В 1857 году Луи Пастер доказал биологическую природу брожения и пришёл к выводу, что брожение получается в результате воздействия микроорганизмов - бактерий, лишенных кислорода (анаэробов). В 1861 году Пастер предложил способ сохранения жидких пищевых продуктов при помощи тепловой обработки. Этот метод, получивший название «пастеризации», нашел широкое применение и в лабораториях, и в пищевой промышленности. С 1865 года Луи Пастер изучал причины болезни тутового шелкопряда на юге Франции и нашёл эффективные методы борьбы с этим заболеванием. Благодаря работам ученого было спасено шелководство на юге Франции и в Италии. С 1876 года Пастер всю свою дальнейшую жизнь посвятил изучению микроорганизмов и поискам средств борьбы с возбудителями опасных инфекционных болезней животных и человека. Луи Пастер неопровержимо доказал, что заразные болезни вызываются микроорганизмами (микробами), которые возникают только путем размножения. А там, где микроскопические «зародыши» убиты и невозможно их проникновение из внешней среды, нет и не может быть ни микробов, ни брожения, ни гниения. Пастер доказал, что болезни, называемые теперь заразными, возникают только в результате заражения - проникновения возбудителей болезни в организм из внешней среды. В наши дни на этом принципе основана вся теория и практика борьбы с инфекционными заболеваниями человека, животных и растений. Именно Пастер развил представления об искусственном иммунитете и предложил метод профилактических прививок, в частности от сибирской язвы (1881), бешенства (совместно с Эмилем Ру, 1885). Сам термин «вакцинация» также был предложен Луи Пастером. 6 июля 1885 года 9-летнему Йозефу Майстеру, покусанному бешеной собакой, Пастером была впервые сделана прививка против бешенства. Лечение закончилось успешно, симптомы бешенства у мальчика не появились. Вскоре после опубликования первых сообщений Пастера о предохранительных прививках против бешенства к нему начали стекаться из всех стран люди, пострадавшие от укусов бешеных животных. Уже к 1 марта 1886 года в Париже было с успехом вакцинировано 350 человек. В разных странах появились пастеровские станции, делающие прививки против бешенства. В России первая такая станция была организована в 1886 году по инициативе русских ученых Ильи Ильича Мечникова и Николая Федоровича Гамалеи. В 1888 году в Париже был торжественно открыт Институт Пастера (Institut Pasteur), построенный и оснащённый на средства, собранные по международной подписке. Луи Пастер был первым директором института. Великий учёный был глубоко верующим человеком. Вот его слова: «Еще настанет день, когда будут смеяться над глупостью современной нам материалистической философии. Чем больше я занимаюсь изучением природы, тем более останавливаюсь в благоговейном изумлении пред делами Творца. Я молюсь во время своих работ в лаборатории». За свои заслуги перед человечеством Пастер был награждён орденами почти всех стран мира - всего у него было около 200 наград. Луи Пастер умер 28 сентября 1895 года и был похоронен в соборе Нотр-Дам-де-Пари, однако позже его останки перезахоронены в склепе в Институте Пастера. Именем Пастера названы более 2 000 улиц во многих городах мира. В России имя Луи Пастера носит НИИ эпидемиологии и микробиологии в Санкт-Петербурге. В 1961 году Международный астрономический союз присвоил имя Луи Пастера кратеру на обратной стороне Луны.

Вышедшему в "Независимой Газете", 2010.01.13

Что и как нужно спасать в российской науке

Академия наук сейчас не имеет альтернативы как форма организации научных исследований.

Луи Пастер сказал: «Наука должна быть самым возвышенным воплощением Отечества, ибо из всех народов первым всегда будет тот, кто опередит другие в области мысли и умственной деятельности». Эти замечательные слова цитируются в Послании президента Дмитрия Медведева от 12 ноября этого года. Однако одновременное снижение на 11,8% бюджета Российской академии наук, одобренное и Думой, и Федеральным собранием, находится в резком противоречии с этими словами.

И это происходит в момент, когда российская наука находится в критически плохом состоянии – худшем, чем когда-либо за 285 лет своего существования. Финансирование науки совершенно недостаточно, и отъезд научной молодежи за рубеж продолжается.

Кто и сколько стоит

Что касается финансирования, то здесь уместно привести некоторые цифры. Бюджет Академии наук со всеми ее двумястами научно-исследовательскими институтами и центрами, архивами и библиотеками составляет 1 млрд. долл. в год. Научных сотрудников, состоящих в академических институтах, – 55 тыс., а общее число людей, финансируемых из бюджета Академии, более 100 тыс. 1 млрд. в год – это бюджет хорошего американского университета, в котором около 3 тыс. преподавателей – профессоров трех уровней и лекторов. А таких университетов в США – более сотни.

Недофинансирование российской науки – факт просто вопиющий. Стипендия аспиранта в институтах Академии наук равна 1500 руб. По оценке экспертов по внешней миграции, число уехавших за рубеж на постоянную или временную работу российских ученых составляет от 100 до 250 тыс. человек. А каково отношение к этим фактам общественного мнения? Некоторые утверждают, что уехали неудачники, не сумевшие найти достойного места на родине. Это утверждение заведомо ложно. Многие сделали отличную карьеру и в России – стали профессорами, академиками, руководителями институтов и лабораторий. Они не стали богатыми людьми, если это имеется в виду под достойным местом на родине, напротив, унизительно низкие зарплаты вынудили их уехать туда, где ценятся талант и квалификация ученого. Можно услышать и другие голоса: да, наука в России умирает. Это грустно, но не трагично. Это естественный, закономерный процесс. Россия обойдется и без науки. Существуют же в мире общества, которые безо всякой науки отлично живут.

При таком взгляде на науку остается непонятным: зачем в мире осуществляются дорогостоящие научные проекты? Зачем сооружается адронный коллайдер, запускается в космос телескоп «Хаббл», посылаются зонды к дальним планетам, проводятся археологические экспедиции и изучаются древние тексты? Ответ прост – затем, что мир есть место, где происходит развитие цивилизации, а наука есть важнейший компонент цивилизации.

В нашем обществе отсутствует адекватное понимание роли науки в человеческом обществе. Существует недобрая шутка, что ученые удовлетворяют собственное любопытство за счет государства. Конечно, они удовлетворяют любопытство, но это – драгоценное любопытство к тайнам природы. Да, в газете New York Times каждый день есть вкладка о новостях бизнеса. Но раз в неделю, по средам, появляется обширная вкладка, посвященная новостям науки. Ощущение того, что наука движется вперед, приносит удовлетворение – все идет, как должно идти. Прогресс науки осуществляет роль социального стабилизатора. Общество, где уважаются наука и ученые, – здоровое общество. Там не надо бороться с антинаукой, там не расцветают пышным цветом шаманы, колдуны и заклинатели духов мертвых.

Для тех, кто полагает, что цивилизация и культура нам не нужны, обратимся к практической пользе науки.

Технологии в погоне за наукой

В последнее время много говорится о необходимости инновационных прорывов и развития новых технологий. Отчего же не обратить внимание на то, что развитые страны мира именно сейчас, во времена финансового кризиса, резко увеличивают расходы на науку? Это делается потому, что без науки не будет никаких новых технологий и прорывов. Важнейшая функция фундаментальной науки в том и состоит, что она закладывает основы технологий будущего. Их нелегко предвидеть. Ни Герц, ни Мендель, делая свои опыты, не могли представить себе телевидение и генную инженерию.

Часто цитируется восходящий к Плутарху афоризм: «Студент не сосуд, который надо наполнить, а факел, который нужно зажечь». А зажечь может только тот, кто горит сам. Участие в образовательном процессе ученых, занятых фундаментальными исследованиями, дает возможность воспитывать действительно высококлассных специалистов. Оно дает студентам возможность вдохнуть аромат научного творчества. Лишь немногие из них станут профессиональными учеными, зато частные и государственные компании, занятые производством новых технологий, получат новых и ценных сотрудников, способных совершать «инновационные прорывы».

Наука не только закладывает фундамент технологий будущего, она активно участвует в создании технологий сегодняшнего дня. На динамичном Западе с пристальным вниманием относятся к локальным достижениям ученых – как только появляется надежда, что они дают возможность осуществить некоторый технический прогресс, немедленно возникают небольшие частные компании. Это называется «spin-off», отлет. Инвесторы вкладывают средства в сотни рискованных направлений, зная, что 1% удачных проектов окупит все расходы.

Разумеется, возлагать на ученых ответственность за внедрение новых технологий в промышленность нельзя. За это ответственны специализированные компании, в которых работают сотни и тысячи человек. Дело ученых – научный поиск, воспитание нового поколения профессионалов и экспертная функция. Например, профессор технического университета, специалист по паровым турбинам, проектировать новые турбины не обязан. Но он обязан знать, какие турбины, когда и где работали и работают, что может произойти при эксплуатации, какие у них типичные неполадки, каковы критические нагрузки. При случае он возглавит комиссию по изучению причин аварии. И свои знания передаст студентам, поставляя промышленности вновь обученных специалистов. Вот настоящее место ученого.

Неприязнь чиновников госаппарата к науке имеет глубокие причины. Из них оправдательной может быть только одна – современной администрации досталось действительно нелегкое наследство. Когда команда «младореформаторов» взяла на себя ответственность за экономическую судьбу страны, к власти пришли новые «брошюркины дети», нахватавшиеся обрывков западной экономической науки. Образованная поверхностно, новая власть объявила, что «наука подождет», и сократила ее финансирование на порядок. Ссылки на экономические трудности того времени не могут работать. Судя по скорости, с какой произошло формирование обширного класса богатых и сверхбогатых людей, ресурсы в стране были. Не было цивилизованного и грамотного правительства. И была ложная установка на идею, что быстрое обогащение небольшого числа произвольно выбранных людей является двигателем прогресса.

Новая кукуруза – нанотехнологии

Наука ждет до сих пор. За последние восемь лет, несмотря на некоторое повышение зарплаты ученых, ситуация изменилась только к худшему. Позиция чиновников остается прежней: глухота к мнению профессионалов и советский волюнтаризм. Более того, административный волюнтаризм, к тому же финансово непрозрачный, набирает обороты. Как и в советское время, он осуществляется путем ведения шумных компаний, какой была, например, компания по внедрению кукурузы чуть не до Полярного круга. Сегодня у нас есть новая кукуруза – нанотехнологии. Как и кукуруза, нанотехнологии – дело очень хорошее. Они успешно используются для получения композитных материалов, в медицине для транспорта лекарственных препаратов, в оптике, в микроэлектронике. Но у нас это превратилось в компанию общегосударственного масштаба с сильнейшей поддержкой «сверху».

Вдохновенные легковесные выступления главного идеолога «нано-когно-био» прорывов М.Ковальчука очень сильно напоминают речи о необходимости и возможности преобразования природы. На развитие нанотехнологий правительство выделяет финансирование, в полтора раза превышающее бюджет всей Академии наук! По указу президента три самых сильных физических института страны вливаются в исследовательский центр «Курчатовский институт», которым руководит М.Ковальчук. Без ведома сотрудников и руководства институтов, без всякого научного, экспертного обсуждения!

В советское время административный волюнтаризм отличался большим профессионализмом. Чиновникам был доступен тот факт, что наука не терпит монополизма, и исполнение важных программ не доверялось одной группе. Главой центра по созданию ядерного оружия в Сарове был Ю.Б.Харитон. Параллельный и конкурирующий центр был в Челябинске, им руководил Е.И.Забабахин. Такая же ситуация была в ракетостроении и в авиации. Монополизация науки неизбежно ведет к ее симуляции и «потемкинским деревням».

На этом фоне переименование Казанского университета в Приволжский – событие небольшое. Но что это как не волюнтаризм, сочетающийся с совковым отсутствием исторической памяти? Казанский университет – один из старейших в России – основан в 1804 году. Он справедливо гордится своими выдающимися учеными: достаточно назвать создателей неевклидовой геометрии Лобачевского и теории строения органических соединений Бутлерова. Название университета есть бренд, тем более ценный, чем университет старше. Можно ли представить себе, чтобы Кембриджский университет переименовали в Среднеанглийский?

Время для спасения

Каково же реально состояние российской науки? Она на глазах стареет. Заходя на институтские семинары, видишь, что в полупустом зале сидят больше пожилые люди. Средний возраст научных сотрудников 55–60 лет. За ними зияет пустота – ученые следующего поколения уехали. Немногочисленная молодежь вострит лыжи, стремясь перед этим по максимуму взять знания у старших. Отечественное научное приборостроение почти погибло, лаборатории оснащены морально устаревшим оборудованием, реактивов нет. Руководство Академии наук вяло и безынициативно, не смеет занять активную позицию в отстаивании интересов науки перед правительством. В целом провинция пострадала от «утечки умов» несколько меньше, чем обе столицы.

Академическая наука находится в бедственном состоянии, но заменить ее нечем. Для исторически сложившейся в России формы организации и управления научным сообществом с помощью академических структур в настоящее время не просматривается альтернативы. Взятый же правительством курс – закупать новые технологии за рубежом и оттуда же приглашать на работу специалистов – убьет российскую науку окончательно. На закупку новых технологий выделяется 600 млрд. руб. – сумма, в тридцать раз превышающая финансирование институтов Академии наук! Из средств, выделенных на нанологический пузырь, лишь 1% обещается академической науке.

Времени для спасения российской науки почти не осталось. Еще несколько лет, и произойдет полный разрыв связи между поколениями ученых! Если не дать возможность еще оставшимся в живых профессионалам передать свой научный опыт и не открыть перед молодыми учеными перспективу, на российской науке можно поставить крест.

Некоторое беспокойство правительство проявляет. Принимаются программы по привлечению ученых-эмигрантов к работе со студентами. Несомненно, следует приветствовать любую форму интеграции российской науки в мировую, но нужно понимать, что молодой специалист встанет перед выбором: уехать к своему наставнику в аспирантуру или остаться в России, где он будет работать в лабораториях с устаревшим оборудованием и никогда не сможет купить себе квартиру. Всюду в мире есть острая потребность в талантливой молодежи – ее всегда не хватает, и она представляет собой огромную ценность. Только доведя зарплаты ученых до среднеевропейского уровня, можно остановить «утечку умов». Безнравственно и бесперспективно рассчитывать двигать вперед науку и технологии за счет энтузиазма живущей впроголодь научной молодежи.

Для спасения российской науки не надо изобретать велосипед – ей следует вернуть тот статус, который она имела в советское время и продолжает иметь в мире. Ученые должны принадлежать к верхушке среднего класса, а труд научного работника – быть уважаемым и социально престижным. Ученым должны быть созданы необходимые условия для работы, лаборатории оснащены современным оборудованием. Поддерживать необходимо все направления научного поиска в равной мере – наука представляет собой единый организм, и заботиться нужно о его здоровье в целом. Попытка разделить ученых на полезных, чья деятельность приносит немедленную выгоду, и бесполезных игнорирует огромный мировой опыт. «Полезных» можно дополнительно стимулировать грантами – эта стратегия возникла как результат естественной эволюции западной культуры. Сообщество ученых должно быть самоуправляемым, а административное вмешательство государства должно быть минимальным и осуществляться через дополнительные фонды, финансирующие приоритетные направления.

Да, на это нужны немалые средства. В 2010 году Соединенные Штаты вкладывают в научные исследования более 3% ВВП, Китай – более 2%. Для сравнения – бюджет Академии наук составляет менее 0,3% нашего, несравнимого с американским, ВВП. Тем не менее для тех, кому кажется, что наука – слишком дорогая роскошь, попробуем представить себе «Россию без науки».

Без науки

Первым следствием ухода из российской действительности профессионалов, занятых наукой ради науки, будет упадок образования. Он уже происходит. Придется распроститься с планами развивать у себя новые технологии – для этого нужны новые идеи и высококвалифицированные кадры. Более того, поддержание уже имеющейся технически сложной инфраструктуры станет проблемой, и техногенные катастрофы, вроде той, что случилась на Саяно-Шушенской ГЭС, станут обыденным делом. Неспособная идти в ногу с техническим прогрессом, страна станет беспомощной в военном отношении. Через десять–пятнадцать лет произведенное нами оружие будет относиться к будущим стандартам как арбалет к автомату. Или вы надеетесь покупать также и военные технологии?

Падение международного престижа страны никакими олимпиадами восстановить будет невозможно. К нам будут относиться как к незадачливому купчику, который разбазарил отцовское состояние. Таких людей не любят на протестантском Западе, а в Китае над ними просто смеются. Мы превратимся в страну-изгоя, и в случае дипломатического или военного конфликта весь мир встанет на сторону, противную нам.

Заметим, что формально мы науку не потеряем. Останутся высшие учебные заведения и люди, называемые профессорами. Будут защищаться диссертации, только их уровень будет неуклонно снижаться. Сохранятся научные журналы, но «импакт-фактор» этих журналов будет очень низок. Рано или поздно наступит роковой момент, когда в России не останется профессионалов, способных понимать то, что написано в зарубежных научных журналах. После этого российская и мировая наука превратятся в два непересекающихся мира, причем первый будет относиться ко второму, как мир теней к миру реальному. В мире теней будет царствовать серость, но царствовать ей недолго – появятся новые Лысенко. Когда власть увидит, что дело плохо, она будет рада поверить любому шарлатану. Примеры этого есть уже сейчас – пресловутое «дело Петрика».

В «царстве темных людей» вместо научной статистики будут предсказатели и астрологи, вместо медицины – знахари и целители, вместо историков – Фоменки, вместо инженеров – изобретатели вечных двигателей. Среди таких людей будут иметь успех самые агрессивные и мракобесные формы религий, самые изуверские секты. Страна превратится в весьма дурно пахнущее болото.

Впрочем, эта «болотная» фаза нашей истории продлится не очень долго. Внутри будет нарастать социальная напряженность, а вовне – потребность в минеральных ресурсах. Способные и энергичные молодые люди, не получившие хорошего образования и невостребованные своей страной, – взрывчатый социальный материал огромной силы. А «внешний» мир не будет долго терпеть состояние, когда доход от продажи земных ресурсов делит так называемая элита морально и интеллектуально разлагающейся страны. Идея о том, что минеральные богатства Земли должны принадлежать всему человечеству, уже витает в воздухе.

От судьбы российской науки зависит судьба России, и это обстоятельство следует положить в основу стратегии будущего развития страны. Для этого требуется преодолеть сопротивление чиновников, делящих научное знание на полезное и бесполезное. Наука никому ничего не должна. Наука существует для того, чтобы быть наукой. «Роза это роза это роза». Дайте этой розе расцвести, и остальное приложится. Наука будет производить знания, промышленность будет их использовать. Но роза – это нежное растение. Ее нужно поливать, подкармливать, охранять от заморозков. Наука тоже нуждается в уходе. Собственно, нужны только два условия: уважение к профессии ученого и адекватное финансирование.

Владимир Евгеньевич Захаров - академик Российской академии наук, регент-профессор математики Аризонского университета в городе Тусоне (США), заведующий сектором математической физики в Физическом институте им. Лебедева (Москва).

Сущность проблемы и ее содержание. Наука должна быть самым возвышенным воплощением отечества, ибо из всех народов первым будет всегда тот, который опередит другие в области мысли и умственной деятельности.

Л.Пастер Во второй половине XX века в мире усилились миграционные процессы высококвалифицированных специалистов. Россия, долгое время существовавшая за железным занавесом, находилась вне этих тенденций. Однако на пороге третьего тысячелетия, когда роль науки в обществе безгранично велика, российские специалисты оказались непосредственными участниками процесса интеллектуальной миграции.

В последнее время в прессе все чаще стали говорить о проблеме утечки умов или утечки мозгов. Этот термин, появившийся в конце 1950-х - начале 1960- х годов на пике эмиграции высококвалифицированных специалистов из стран третьего мира, а также из Великобритании и других стран Западной Европы в США, прочно вошел в политический язык России в 1980-1990-е годы. Существует множество определений данного понятия, однако все они сходятся в том, что под утечкой умов рассматривается некий процесс потери страной интеллектуальных человеческих ресурсов в результате выезда из нее научных кадров.

Другими словами, утечка мозгов есть потеря умственного капитала - одного из наиболее значимых ресурсов в современном обществе. В настоящее время наблюдается подъем миграционной активности российских специалистов, что не может оставлять равнодушными заинтересованных в благополучии России граждан.

В конце столетия Россия оказалась перед лицом многих проблем, связанных с переходным периодом и попыткой построить демократическое государство. Любая ломка социальных отношений, как правило, сопровождается негативными процессами. Однако на науку эти процессы могут оказать губительное, необратимое воздействие. Сохранение интеллектуального потенциала России и дальнейшее развитие отечественной науки - важная и актуальная задача, от решения которой во многом зависит не только состояние экономики и уровень жизни россиян, но и независимость страны в целом.

Для XX в. характерно то обстоятельство, что помимо небывалых масштабов интеллектуальной миграции решающую роль играют процессы, часто складывающиеся не внутри науки, а в обществе в целом. К ним относятся, прежде всего, кризис экономических, социальных, политических и культурных отношений. Человек, посвятивший себя исключительно научному творчеству, в результате ухудшения социально-экономической ситуации не имеет возможности самореализоваться в качестве ученого в своей стране.

При этом многие страны заинтересованы в получении готовых или подающих надежду специалистов в связи с нехваткой собственных специалистов высокого уровня. Используя экономические термины, можно говорить о наличии спроса и предложения на рынке, где в качестве товара выступает ученый или, скорее, его труд, а в качестве продавца и покупателя - страна-донор и страна- реципиент соответственно.

Это довольно примитивная абстракция, однако с ее помощью удается объективно, вне зависимости от желаний, стремлений и намерений каждого отдельного ученого, принявшего решение о переезде в другую страну, представить картину товарообмена между странами, т.е. интеллектуальную миграцию. Следует отметить, что заинтересованность одних стран в переманивании специалистов из других стран для работы в собственных научно- исследовательских центрах начала проявляться после второй мировой войны.

Одной из главных причин возросшего внимания к роли науки со стороны государства, к сожалению, стала начавшаяся холодная война и сопутствующая ей гонка военных технологий. Так, уже в 1947 г. в трехтомном исследовании Наука, техника и американская дипломатия, вышедшем в США, подчеркивалось, что наука и техника создают новые возможности для достижения важнейших целей американской внешней политики и заслуживают большего внимания с точки зрения будущего США, чем любой другой элемент национальной политики. Именно с конца 40-х годов усилилось внимание как государства, так и общества к науке и ее деятелям, выразившееся, прежде всего, в выделении все больших средств со стороны государства и частного бизнеса на развитие научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ НИОКР. Интерес к ним, проявившийся в росте инвестиций в науку и образование, особенно усилился в конце 50-х годов в связи с шоком западных стран, вызванным запуском первого советского искусственного спутника Земли. Между тем наука стала выходить на лидирующие позиции и в производстве, становясь основной производительной силой общества, органичной составной частью национальных экономических систем США, Западной Европы и СССР. Осознание значимости науки для развития государства в целом, включая его безопасность, экономический рост и социальную стабильность общества, было тем толчком, который заставил ряд государств прежде всего, США, а впоследствии и Канаду пересмотреть свою иммиграционную политику в сторону все большего открытия границ для высококвалифицированных специалистов из других стран.

Важным документом с этой точки зрения стал принятый сенатом США закон Об иммиграции 1965 г который, отменяя этнический подход к выдаче зеленой карты, ввел новый принцип отбора, описанный следующим образом президентом Л.Джонсоном Тем, кто желает эмигрировать в Америку, будет выдано разрешение на въезд в страну исходя из их способностей. Таким образом, отбор эмигрантов по закону 1965 г. проводился не на базе расы национальности индивида, а на базе профессиональных способностей претендента и потребности США в определенных специалистах.

Подобная ситуация сохраняется и сегодня, что во многом связано с экономией средств и времени при принятии на работу уже готовых специалистов.

Так, например, приняв с 1950 по 1967 г. 100 тыс. докторов наук и инженеров из других стран, США сэкономили около 4 млрд. долл. на образовании и подготовке собственных кадров, равноценных этому числу эмигрантов, а в период с 1961 по 1981 г по подсчетам специального комитета ООН около 46 млрд. долл. на приобретении специалистов из развивающихся стран. Интересно отметить актуальность экономии времени.

В связи с резким ростом компьютеризации всех сфер жизнедеятельности общества, начавшейся в середине 80-х годов, а также появлением новых специальностей в Северной Америке наблюдается крайняя нехватка профессиональных кадров высокой квалификации.

По некоторым данным, этому региону в ближайшее время потребуется приблизительно в 2 раза больше специалистов, чем в состоянии подготовить высшие учебные заведения.

Кроме того, на подготовку полноценного специалиста требуется, по некоторым подсчетам, не менее 10 лет, в дополнение к регулярному среднему образованию. Конечно, правительствам западных стран выгоднее временно увеличить квоту научных сотрудников, которым выдается вид на жительство в стране, нежели готовить собственные кадры. Примером этого служат внесенные поправки в иммиграционный закон США 1990 г разрешающие въезд в страну сверх квоты выдающимся ученым мира. К сожалению, именно Россия является сейчас основным поставщиком высококвалифицированных специалистов за рубеж.

Уместны вопросы, каковы реальные масштабы отъезда российских ученых за границу и угрожает ли потеря специалистов развитию отечественной науки? Конечно, ответ следует искать в статистических данных, которые позволили бы исследователям объективно оценить масштабы эмиграции, осуществить анализ ее структуры и установить причинно-следственные связи.

Между тем в России в настоящее время наблюдается нехватка статистической информации, что существенно ограничивает возможности анализа данной проблемы. В СССР средством учета выезжающих за границу граждан служили выездные визы, для получения которых необходимо было заполнить анкету, содержащую большое количество вопросов. Но с начала 90-х годов подобная практика была упрощена более того, вступивший в силу в 1993 г. закон О въезде и выезде вообще отменил необходимость выездной визы, предусматривая выдачу загранпаспортов сроком на пять лет, что еще более усложнило процесс статистического учета.

Всем этим и объясняются имеющиеся расхождения в оценке масштабов интеллектуальной миграции из России. Несмотря на разногласия, многие авторы утверждают, что процесс утечки умов не приобрел еще тех размеров, которые поставили бы под угрозу существование и развитие российских научных школ. Однако подобный подход к оценке масштабов интеллектуальной миграции представляется весьма упрощенным, так как не учитывает выезд российских ученых за границу по контрактам, а также само качество эмиграции.

Строго говоря, выезд за рубеж по контракту нельзя рассматривать как эмиграцию. Однако хорошо известно, что, заключив контракт, ученые стараются его перезаключить и остаться в принимающей стране максимально долго, а нередко и навсегда. При этом важно отметить, что получить контракт с зарубежными институтами и предприятиями удается, как правило, наиболее квалифицированным специалистам, и страны-реципиенты ради того, чтобы их заполучить, готовы пойти на преодоление многих препятствий например, получение разрешения на работу для российских работников и др По данным Главного управления внешних сношений РАН, треть научных сотрудников, выехавших за границу по контракту в 1985-1991 гг занимала должности научных сотрудников, 58 из них были в возрасте от 31 года до 45 лет. Подобные тенденции можно, несомненно, характеризовать как контрактную миграцию, при которой все же происходит утечка умов, так как потенциал ученого и достигнутые им результаты становятся достоянием страны- реципиента.

А поскольку речь при этом идет о специалистах самой высокой квалификации, то даже относительно небольшая по своим масштабам контрактная миграция способна нанести значительный урон развитию отечественной науки.

В качестве наиболее ярких примеров можно привести работу за рубежом по контракту таких пока еще российских исследователей, как известный математик И. Гелфанд Роджерсский университет или бывший руководитель московского Института космических исследований Р.Сагдеев Университет штата Мэриленд. Что же касается выезда научных сотрудников за границу на постоянное местожительство, то настораживает высокая эмиграционная активность среди наиболее квалифицированных кадров, а также среди молодежи.

Обе тенденции крайне негативно сказываются на воспроизводстве научной элиты и на развитии отечественных научных школ. По некоторым подсчетам, например, из 100 российских наиболее талантливых и активных ученых в области естественных наук более половины сегодня постоянно живут и работают за рубежом оценка в данном случае производилась по индексу цитирования в литературе, а среди ведущих математиков ныне за границей находится более 75 . Так как на данный момент по указанным причинам отсутствует единая статистическая база для изучения количества и состава научной эмиграции, интересно посмотреть на ситуацию в физических институтах России.

Именно эта область знаний была особенно развитой в СССР во многом это объясняется тесной связью исследований в области физики с ядерными проблемами. Вопрос эмиграции российских физиков привлек в начале 90-х годов внимание многих авторов в связи с ее массовым характером.

Так, по оценкам директора Института физических проблем им. П.Л.Капицы, академика А.Андреева, из бывшего СССР к началу 1990 г. на время или навсегда уже уехало около 40 хороших физиков-теоретиков и 12 физиков-экспериментаторов.

Специалисты, изучающие эту проблему, пришли к выводу, что именно высококвалифицированные сотрудники физических институтов наиболее склонны к выезду в другую страну как на постоянное местожительство, так и на работу по контракту. Наиболее ориентированными на выезд за границу оказались доктора наук и молодые кандидаты наук 15 выразили наиболее сильное желание уехать и 38 - среднюю готовность, имеющие наибольшее количество публикаций и частоту цитирования в России и за рубежом.

Наряду с масштабами оттока из России научной элиты, проблема заключается также и в потере молодых кадров, которые в большинстве случаев более мобильны и динамичны, чем старшее поколение. Многочисленные исследования, посвященные теме миграционных настроений среди молодежи, свидетельствуют о повышенном интересе выпускников к выезду за границу. Более того, проводимые в 90-х годах опросы студентов ведущих университетов России, в том числе МГУ, МГТУ и Санкт-Петербургского ГТУ показали, что о выезде за рубеж всерьез задумывается наиболее образованная и подготовленная часть молодежи.

Выразившие желание уехать за границу студенты учатся значительно лучше домоседов у 55 из них средний балл был 4,5 и выше, лучше владеют компьютерной техникой 36 из потенциальных эмигрантов хорошо ею владеют, среди всех опрошенных эта цифра равна 27 , лучше знают иностранные языки свободно владеют английским языком 13 , в общем массиве - 5 и в силу разных причин опыт пребывания за границей, наличие родственников и друзей в других странах, работа родителей более реалистично оценивают плюсы и минусы жизни за рубежом в качестве эмигрантов.

Таким образом, многочисленные исследования показывают, что эмиграционные намерения наиболее сильно выражены среди высококвалифицированных специалистов, а также и среди российской молодежи. Обе группы, иногда пересекающиеся например, молодые кандидаты наук, в целом являются более образованными, подготовленными и ориентированными на возможность успешного применения своих знаний именно в науке.

Эта та часть научного сообщества, которая требовательно относится к себе и к своей работе. Высококлассные специалисты, сталкивающиеся с проблемой приложения своих знаний в России, а также молодые работники, разочарованные работой в российских НИИ, вынуждены искать новые возможности за границей. Именно эта неудовлетворенность нынешним обустройством в России так называемые выталкивающие факторы, а также возможность лучших перспектив за границей привлекающие факторы способствуют эмиграции лучших российских ученых, а также перспективной молодежи.

Несомненно, экономический фактор прямым или косвенным образом в наибольшей степени влияет на формирование выталкивающих факторов. Проблема экономического развития крайне сложна и не подлежит детальному рассмотрению в данной статье, однако, по-видимому, необходимо затронуть основные аспекты этого вопроса, поскольку именно они во многом способствуют возникновению социальных проблем и, следовательно, неудовлетворенности российских ученых окружающей действительностью.

К внутренним экономическим неурядицам, прежде всего, следует отнести катастрофический спад производства, влекущий за собой множество проблем в экономической и социальной сферах. Следует отметить, что к середине 1990-х годов произошло резкое изменение структуры производства. Снизилась доля машиностроения с 20,1 в общем объеме производства в 1990 г. до 15 в 1995 г. и легкой промышленности с 8,4 до 6,5 , т.е. тех секторов гражданской промышленности, где наиболее задействована прикладная наука.

Вообще же, отечественная промышленность выпускает сегодня в натуральном выражении почти втрое меньше продукции, чем восемь лет назад. За все время реформ положительные изменения в показателях промышленного производства, по сравнению с дореформационной Россией, наблюдались лишь в 1997 г. 1,9 , в остальные же годы шел явный спад производства -4,0 в 1996 г -5,0 в 1998 г. и, по некоторым прогнозам, -7,0 в 1999 г В целом, в результате спада промышленного производства, продолжающегося с 1990 г глубина кризисного падения в стране перевалила за 50 прежнего уровня, что, несомненно, отразилось и на валовом внутреннем продукте ВВП - наиболее важном макроэкономическом показателе.

В 1991 г. Россия имела ВВП на душу населения 3220 долл. 80 среднемирового показателя и 14,5 ВВП США и находилась на уровне таких стран, как Венгрия, Венесуэла, Аргентина, Уругвай, Бразилия и Мексика.

В 1997 г имея ВВП на душу населения 2740 долл. 53 среднемирового уровня и 9,5 уровня США, Россия оказалась уже в компании других стран, а именно Албании, Доминиканской Республики, Перу и Парагвая. По предварительным расчетам, ВВП России на душу населения в 1998 г. составил всего 2000 долл. Конечно, ВВП и спад производства сами по себе не являются выталкивающими факторами, способствующими отъезду специалистов за границу. Однако как результат глубокого трансформационного кризиса и падения производства в России наблюдается рост безработицы, увеличение числа бедных, ослабление трудовой мотивации населения, ухудшение демографической обстановки и другие проблемы, относящиеся к социальной сфере и вызывающие чувство неудовлетворенности среди населения.

Наиболее явными выталкивающими факторами принято считать такие, как снижение реальных доходов и покупательной способности граждан. Высококвалифицированный специалист вынужден искать пути для дополнительного заработка, лишь бы только прокормить семью, и при переезде в другую страну он может обеспечить лучшие условия жизни.

Реальные доходы среднего россиянина постоянно снижаются только за первое полугодие 1999 г. реальные доходы сократились на 62 по сравнению с показателями 1998 г а свыше 2,5 населения являются официально безработными реальная цифра составляет 12,5 , что равно 9 млн. человек, а по некоторым данным и 14 . Кроме того, следует иметь в виду, что вероятность попадания научного работника в упомянутые категории населения весьма велика, так как до настоящего времени наука финансировалась, в основном, из бюджета.

Помимо столь явных факторов, способствующих формированию миграционных настроений среди российских специалистов, существуют и более скрытые, которые, казалось бы, не имеют отношения к вопросу утечки умов. Влияет ли, например, состояние окружающей среды на решение ученого, задумывающегося о жизни за рубежом? Вполне возможно, что да, особенно если ученый имеет или собирается иметь здоровых детей.

Сегодня уже ни для кого не секрет, что проблемы экологии в государственной политике занимают места, далекие от приоритетных. В связи с отсутствием четкого законодательства по защите окружающей среды существует реальная угроза здоровью нации. По некоторым данным, например, до 30 всех заболеваний в стране обусловлено именно экологическим фактором, а в регионах экологического бедствия проживает треть населения страны. В результате последствий катастрофы на Чернобыльской АЭС, продолжающихся актов захоронения радиоактивных отходов, а также экономии предприятий на природоохранных затратах сегодня 50 населения России использует для питья воду, не соответствующую санитарно-гигиеническим требованиям, и лишь 15 населения дышит экологически чистым воздухом.

Более того, потребление экологически загрязненных продуктов привело за последние 30-50 лет к четырехкратному росту числа детей с наследственными дефектами.

Специалисты предупреждают, что если не будут предприняты срочные меры по устранению этой проблемы, то вполне реален необратимый процесс опасных мутаций в организме человека. К другим негативным явлениям можно, в качестве примера, отнести рост преступности в России, а также распространение различного рода социопатий, как-то не характерных для развитых стран эпидемий туберкулез, холера, дифтерия, увеличение числа страдающих от психических расстройств людей, распространение алкоголизма и наркомании.

Влияют ли эти факторы на принятие решения об отъезде? Задумывается ли житель Москвы о том, что в городе, по данным на конец 1997 г 800 тыс. жителей хотя бы раз употребляли наркотики по прогнозам, на конец 2000 г эта цифра будет равна 2 млн. человек, а в московских школах можно без труда купить анашу? Или о том, что 95 убийств в столице совершается в нетрезвом состоянии либо из-за денег на покупку спиртного, а еще около 2 убийств происходит в состоянии наркотического опьянения? Трудно сказать, что именно играет определяющую роль при решении об отъезде специалиста.

Быть может, ухудшение уровня жизни, низкая зарплата, отсутствие перспектив развития? Или нечто более скрытое нестабильное состояние в обществе, распространение социальных аномалий? Размышляющий об эмиграции ученый, наверное, вряд ли задумывается о показателях ВВП страны, средней продолжительности жизни россиян и криминальной статистике. Факты распространения различных социопатий, повышенный уровень смертности и проблемы окружающей среды, скорее всего, тоже не вызывают непосредственным образом желание уехать за рубеж.

Однако вместе взятые, эти и другие факторы, свидетельствующие о кризисной ситуации в российском обществе, оказывают сильное влияние на потенциального эмигранта. Сложившаяся ситуация в стране сумма всех негативных тенденций, будь то рост безработицы или ухудшение сферы социальных услуг, является мощным выталкивающим фактором, влияющим на решение научного специалиста на время или навсегда уехать за границу.

Об этом свидетельствуют и проведенные в ряде НИИ России опросы общественного мнения, в большинстве которых слабое экономическое развитие, низкие заработки и доходы и неуверенность в завтрашнем дне стояли во главе списка наиболее распространенных факторов выталкивания. Помимо этого, среди выталкивающих факторов можно выделить и те, которые, хоть и связаны с экономическими аспектами, все же относятся, скорее, к проблемам самой науки и научного потенциала.

Хотя стоит оговориться это деление весьма условное, так как не нужно забывать, что в России, в отличие от многих западных стран, наука и научно- исследовательская деятельность почти полностью финансируется из госбюджета. Именно недостаточность средств, выделяемых на развитие научно-технического комплекса, и объясняет многие проблемы внутринаучного характера. По данным на 1995 г наибольший процент ВВП на научное развитие затрачивали Германия и США 2,8 и 2,6 , соответственно. При этом структура затрат явно говорила в пользу внебюджетных ассигнований на НИОКР. В США из упомянутых 2,6 лишь 0,9 ВВП поступало от правительства, остальные же расходы 1,7 ВВП брала на себя промышленность, заинтересованная в научно-технических открытиях для повышения качества и эффективности производства.

Какова же ситуация в России, где, как известно, сам показатель ВВП существенно уступает ВВП США? С начала 90-х годов уровень государственных затрат на науку неуклонно снижался в 1991 г 1,85 в 1992 г 0,94 в 1993 г 0,91 в 1994 г 0,66 в 1995 г 0,54 ВВП. При этом минимальный уровень затрат только на поддержание НИОКР не говоря о развитии, по подсчетам Всемирного банка, должен составлять не менее 0,5 ВВП страны.

Помимо этого, наблюдается крайне низкая степень заинтересованности промышленности в осуществлении научных открытий, что выражается в практически полном отсутствии финансирования науки со стороны бизнеса. Что же касается государственных затрат на исследования и новые разработки, то, по данным Госкомстата, они неуклонно уменьшались в реальном выражении цен на протяжении 90-х годов и составили 26,6 млрд. рублей в 1998 г объем ассигнований, который относит Россию к группе стран с малым научным потенциалом.

Эта тенденция проявляется, прежде всего, в ежегодном сокращении числа образцов вновь создаваемых типов оборудования, приборов и средств автоматизации 3474 за 1981-1985 гг. и 1089 за 1992-1995 гг Неизменно уменьшается и число образцов новой техники, освоенных производством 2040 в 1990 г. и 1099 в 1995 г Наряду с недостаточностью средств, выделяемых на развитие науки бюджетом, подобная незаинтересованность промышленности и бизнеса в научных открытиях и объясняет то бедственное положение, в котором на данный момент находится российская наука и которое способствует отъезду ученых за границу. Ввиду подобной ситуации не приходится удивляться, что в российских институтах наблюдается информационный голод и плохая организация рабочего места, не хватает современной техники и оборудования для проведения опытов, происходит резкий спад в инновационной деятельности.

Вместо научной работы, высококвалифицированный специалист вынужден тратить время и, главное, силы на выбивание средств для своей лаборатории и на вспомогательную, техническую работу. Однако, даже сделав открытие, ученые в России сталкиваются со многими проблемами.

Особые сложности возникают на пути внедрения научных результатов. Речь идет, прежде всего, об организационно-бюрократических преградах, мешающих быстрому осуществлению идей ученых на практике.

В качестве тормозящих факторов отмечаются оформление многочисленных бумаг, незаинтересованность чиновников, ответственных за внедрение, волокита. Это происходит в то время, как западные страны делают все, чтобы как можно быстрее претворить идеи ученых в реальность. В США активно функционируют специальные патентные ведомства, задача которых - не только рассмотреть новые идеи, но и сделать это в максимально короткий срок для скорейшего внедрения новых открытий в производство.

Все вышеперечисленные проблемы свидетельствуют о недостаточно высоком престиже науки в России - фактор, который многие специалисты выделяют как особенно важный при формировании эмиграционных настроений российских высококвалифицированных специалистов. При этом необходимо отметить, что роль и место науки в государстве определяются, прежде всего, уровнем общественного сознания и информированности населения о возможностях применения научного знания в решении социально-экономических проблем.

Наука, по всей видимости, не в состоянии занять достойное место в общественном устройстве до тех пор, пока население страны не осознает ее роль в реальном улучшении жизни, труда и быта. В России же наука традиционно за исключением периода холодной войны, когда научные открытия играли важную роль в гонке вооружений рассматривалась как нечто второстепенное, на первый же план ставился экономический прорыв на базе тяжелой и добывающей промышленности.

Подобная тенденция наблюдается и сейчас, когда, по словам бывшего премьер- министра В. Черномырдина, деньги вкладываются в то, что продается имеется в виду экспорт, т.е. в добывающую промышленность. И действительно, доля сырьевых отраслей в промышленной продукции России в конце XX в. составляет 46 . К науке же большая часть правительственных структур относится как к непроизводственной сфере, а творчество и обучение профессионалов не считается трудом, достойным общественного признания.

Таким образом, ничтожная доля ВВП, выделяемая на развитие научно- технического комплекса, трудности, преодолеваемые научными сотрудниками на пути создания новых идей, главное, незаинтересованность общества в научных открытиях, а производственной сферы - в применении новейших технологий - все эти и другие факторы, наряду с общим социально- экономическим кризисом, наблюдаемым в стране, способствуют формированию чувства неудовлетворенности высококвалифицированных специалистов в труде и быту. Как выявляют многочисленные опросы, научные сотрудники, готовые пожертвовать собственным благосостоянием ради отечественной науки, не в силах противостоять таким факторам, как невозможность полной реализации творческого потенциала и невостребованность своего труда обществом.

Суммируя сказанное, можно сделать вывод, что в России сложились условия, которые заставляют специалиста задуматься о смене места жительства и работы. Однако этого недостаточно для реализации эмиграционных настроений.

Для осуществления товарообмена необходимо наличие некоторых условий - так называемых привлекающих факторов - в странах-реципиентах. Надо сказать, что подобные условия, притягивающие российских специалистов за рубеж, действительно сложились в ряде стран, причем многие из них кажутся очевидными стабильность в обществе, высокие доходы, благоустроенная жизнь, уровень образовательного процесса, оснащение лабораторий, новые профессиональные возможности, светлое будущее для детей и т.д. Однако это лишь на поверхности.

Основной же фактор притяжения - заинтересованность ряда стран -прежде всего США, Канады, некоторых стран Западной Европы - в получении российских высококвалифицированных специалистов и готовность предоставить им все необходимое для начала новой жизни. Так, по оценке Международной организации по миграции, в ближайшее время западные страны смогут трудоустроить до 200 тыс. ведущих ученых и специалистов из России. Совет по конкурентоспособности США, состоящий из главных управляющих 150 корпораций страны, оценивает возможности трудоустройства ученых и инженеров из стран бывшего СССР и Восточной Европы в США в размере 500 тыс. человек в период с 1993 по 2010 г. Казалось бы, вывод напрашивается сам собой утечка умов подобна игре в одни ворота.

Теряя высококвалифицированных специалистов, Россия теряет не только деньги и время, потраченные на их подготовку, но возможность нормального развития в будущем. Однако все ли согласны с этим утверждением? Оказывается, что далеко не все. Многое зависит от того, какую точку зрения принимает занимающийся проблемой утечки умов специалист так называемую интернациональную школа оптимистов или же национальную школа пессимистов. Обе концепции сложились в ходе многочисленных дискуссий по проблеме интеллектуальной миграции, вызванных, главным образом, переездом ученых всего мира в страны Северной Америки и Западной Европы.

Представители первой модели подчеркивают положительные последствия эмиграции ученых для стран-доноров, делая акцент на пользу интеллектуальной миграции для мирового сообщества в целом.

Представители интернациональной школы считают, что выезд ученых из страны свидетельствует о глубокой интегрированности науки страны-донора в мировую науку, подчеркивая тем самым всемирный характер научного знания. Таким образом, основной упор делается на наличие мировой науки, способной положительно влиять на развитие научных школ каждой отдельной страны. Исходя из этого оптимисты считают, что, эмигрировав, ученый все же вносит вклад и в развитие науки страны-донора, так как он работает на науку в мировом масштабе.

Кроме того, оптимисты указывают на то, что в кризисные периоды, переживаемые той или иной страной, фактически единственной возможностью самореализации и дальнейшего роста в науке для ученого является переезд в другую, более развитую с точки зрения благосостояния страну для продолжения научной деятельности. Таким образом, представители интернациональной школы благосклонно относятся к выезду высококвалифицированных специалистов за рубеж и не высказывают озабоченности по поводу растущего числа российских ученых, стремящихся покинуть страну.

Следует, однако, подчеркнуть, что большинство интернационалистов - граждане Северной Америки и Западной Европы, т.е. стран-реципиентов. Вместе с тем большинство российских аналитиков принадлежит к национальной школе, или к пессимистам, находя процесс интеллектуальной миграции крайне невыгодным для страны-донора в данном случае - для России. Пессимисты дословно воспринимают термин утечка умов, трактуя его как потерю интеллектуального капитала, наносящую прямой ущерб стране-донору.

В аргументах националистов помимо всего прочего содержится конструктивная критика подхода интернационалистов. Пессимисты утверждают, что в связи с эмиграцией высококвалифицированных специалистов происходит эрозия наиболее плодородного слоя населения. В самом деле, как показывает статистика, страну покидает научная элита и перспективная молодежь, что сказывается на дальнейшем развитии России как минимум на трех направлениях.

Во-первых, работая в научно-исследовательских институтах другой страны, ученые-эмигранты, хотят они того или нет, работают на увеличение научного потенциала принимающей страны. Опыт показывает, что государства- реципиенты не всегда готовы делиться своими научными достижениями с мировым сообществом в противоположность утверждениям интернационалистов, Протекционистская политика проводится сегодня правительствами большинства развитых стран в отношении таких наукоемких отраслей экономики, как производство полупроводников, создание программного обеспечения, развитие авиакосмического комплекса, коммуникационных, информационных систем.

Эти и другие отрасли, открытые для трудоустройства высококвалифицированных специалистов-эмигрантов, поддерживаются субсидиями и защищаются национальными таможенными барьерами от производителей других стран.

Подобная политика оправдывает себя, так как именно информация и знание в условиях постиндустриального общества гарантируют государству могущество и престиж, и ни одно национальное правительство не хочет делиться ни тем, ни другим с мировым сообществом. Именно поэтому, считают националисты, сделанные в одной из стран научные открытия далеко не всегда способствуют повышению благосостояния населения других стран в том числе и страны-донора. Более того, иногда они объективно подрывают базу наиболее развитых сфер экономики и ведут к снижению конкурентоспособности наукоемких отраслей стран-доноров.

Во-вторых, отъезд ученых из страны наносит ей и прямой экономический ущерб. Представители национальной школы обыкновенно говорят о так называемом эффекте брошенного материального капитала и технологий, который выражается в снижении производительности имеющегося оборудования и производственных мощностей страны-донора. Если перевести это утверждение в денежное измерение, то окажется, что при выезде одного специалиста на уровне доктора наук страна теряет около 300 тыс. амер. долл столько, по подсчетам ООН, составляет разница между совокупным общественным продуктом и суммой расходов на подготовку специалиста плюс упущенная выгода от деятельности эмигранта в стране, т.е. плюс эффект брошенного материального капитала и технологий. Конечно, 300 тыс. амер. долл сумма неопределенная, и, вероятно, заниженная специалист специалисту - рознь. Как, например, количественно измерить качественные последствия эмиграции ведущих специалистов с точки зрения урона, который их отъезд наносит оставшемуся без лидера коллективу? Насколько упадет продуктивность научного коллектива и как скоро появится новый лидер и сколько надо затратить средств, чтобы его подготовить, способный вдохновлять и направлять своих коллег аргумент брошенного человеческого капитала? В-третьих, невозможно, по всей видимости, оценить и социально- психологический ущерб, связанный с отъездом высококвалифицированного специалиста и утратой в связи с этим международного престижа национальной науки, что негативным образом сказывается на рекрутировании новых кадров и пополнении профессиональных коллективов молодыми учеными.

Так, например, приток молодых кадров в российскую науку в настоящий момент является чрезвычайно низким во многом из-за падения социального престижа статуса научного работника, угрожая тем самым дальнейшему развитию НИОКР в стране.

Некоторые исследователи отмечают, что из-за низкой заработной платы и непрестижности работы в российской высшей школе почти не осталось потенциальных кандидатов на звания и степени в возрасте 30-40 лет. Конечно, подобная ситуация во многом вызвана экономическими и социальными трудностями, переживаемыми Россией, но уровень престижа научной деятельности в глазах общества играет в данном случае немаловажную роль. Однако ясно, что какую бы точку зрения мы ни приняли - будь то школа националистов или интернационалистов - последствия утечки умов для стран-доноров и стран-реципиентов отнюдь не симметричны, представляя явные потери для первых и выигрыш для последних.

К сожалению, Россия принадлежит сегодня именно к поставщику интеллектуального товара.

Складывается парадоксальная ситуация наиболее квалифицированные и молодые специалисты покидают Россию именно в тот момент, когда они могли бы наилучшим образом способствовать скорейшей стабилизации социальной и политической обстановки в стране, а также содействовать ее экономическому развитию.

И речь в данном случае идет уже не просто об утечке умов, а о потере того слоя населения, который смог бы обеспечить России достойное место в мировом сообществе XXI в. Более того, России наносится двойной удар, так как труд квалифицированных кадров идет на развитие западных стран, в том числе США и Канады.

Накапливая научно-технический потенциал и становясь основными производителями знания и ноу-хау, эти страны извлекают максимальную прибыль от монопольного обладания передовыми технологиями, которые часто разрабатываются учеными-эмигрантами.

О вкладе, который делает эмигрировавший ученый в науку страны, свидетельствует, например, тот факт, что только за последние 25 лет 10 Нобелевских лауреатов в области медицины были представителями стран третьего мира, имевшие, однако, американское гражданство. В ряде случаев европейцы, получившие премии за различные исследования, возглавляли лаборатории, где более 50 исследователей приходилось на эмигрантов из других стран.

Важно понимать, что потеря российским государством специалистов происходит на фоне стремления всех развитых стран мира, наоборот, к максимальному накоплению интеллектуального богатства. Основной тенденцией всего цивилизованного мира становится ориентация на развитие научных школ, стимулирование открытий и преобразование научно-технических достижений в производство товаров и услуг. Именно сегодня, когда страна находится в состоянии неопределенности, необходима максимальная консолидация сил всего общества для поддержания и развития отечественной науки.

На сегодняшний день Россия не может позволить себе отказываться от своего научного потенциала в пользу мировой науки. Требуется скорейшее осознание проблемы утечки умов как чрезвычайно опасной для государственной целостности России и ее дальнейшей судьбы. В связи с тяжелой обстановкой на международной арене необходимо довольствоваться и рассчитывать только на собственные силы. Решение проблемы утечки умов позволит сохранить хотя бы минимальный уровень развития отечественного научно-технического и производственного потенциала, который в случае резкого ухудшения внешних и внутренних условий гарантировал бы выживание страны за счет собственных интеллектуальных и технологических ресурсов. Необходимо достичь такого уровня научно-технической безопасности, при котором процесс создания и распространения новейших технологий - основы экономического развития государства - будет осуществляться даже при наиболее неблагоприятном для России сценарии, что, в свою очередь, даст стране возможность вновь обрести экономическую независимость и политический вес на международной арене.

Важно, однако, отметить, что сблизиться с ведущими западными странами по уровню развития Россия может лишь в том случае, если темпы разработки и распространения технологий будут достаточно высокими - по крайней мере не ниже, чем в этих странах.

Одним из необходимых условий реализации данной установки - наряду с экономическим и финансовым ростом - и должно стать решение проблемы утечки умов. 1.2.

Конец работы -

Эта тема принадлежит разделу:

Утечка умов

И одна из главных задач государства состоит в том, чтобы разрешить эту непростую задачу путем разработки системы программ и проведения правильной.. Проблема миграции специалистов возникла со времен падения железного занавеса.. Однако, западная культура, не в лучших своих проявлениях, все-таки проникала в Советский Союз, поражая умы и души..

Если Вам нужно дополнительный материал на эту тему, или Вы не нашли то, что искали, рекомендуем воспользоваться поиском по нашей базе работ:

Что будем делать с полученным материалом:

Если этот материал оказался полезным ля Вас, Вы можете сохранить его на свою страничку в социальных сетях: