Оригинал взят у dok20580 в Карибский кризис: мир у опасной черты

Чуть более полувека назад разразился Карибский кризис: американский разведывательный самолет У-2 обнаружил на Кубе тайно доставленные туда пусковые установки советских ядерных ракет.

По мнению историков, мир никогда не оказывался так близко к Третьей мировой войне.Не повторяется ли ситуация и сейчас?

Формально-юридически, СССР имел право размещать свои вооружения на территории союзных государств, чем систематически и совершенно открыто занимались Соединенные Штаты. Современные исследователи недоумевают, зачем советскому руководству понадобилось действовать в строжайшем секрете и дискредитировать себя ложью с трибуны ООН.

Некоторые авторы полагают, что Никита Хрущев собирался в подходящий момент вытащить ракеты на Кубе как козырь из рукава и потребовать в качестве отступного вывода американских войск из Европы, но американцы узнали о передислокации ракет раньше, чем группировку удалось полностью развернуть.

Сторонам удалось достичь компромисса, но, по оценкам историков, военно-стратегическое и морально-политическое поражение понес Советский Союз. Неудачная операция послужила одним из обвинений в адрес Хрущева, когда через два года его отстранили от власти.

Парадоксальным образом Карибский кризис послужил делу международной стабильности. Осознав хрупкость мира, Вашингтон и Москва приступили к мерам по контролю над вооружениями и укреплению взаимного доверия. Именно события октября 1962 года считаются моментом окончания самого острого периода холодной войны.

Хрущев: "ёж в штанах"

К началу 1960-х годов человечество столкнулось с новой реальностью: возможностью мировой ядерной войны.

Джон Кеннеди после обязательного для избранного президента брифинга с министром обороны, во время которого тот вводил нового главу государства в курс секретных военных планов, с горечью заметил шефу Пентагона Роберту Макнамаре: "И мы еще называем себя родом человеческим?".

После запуска первого советского спутника Хрущев напропалую блефовал, утверждая, что советские заводы выпускают ракеты "как сосиски". Тема "ракетного отставания", которое якобы допустили республиканцы, находилась в центре американской президентской кампании 1959 года.

Между тем на январь 1961 года СССР располагал лишь одной межконтинентальной ракетой 8К71 на космодроме в Плесецке, теоретически способной долететь до Америки, да и та из-за технических недоработок не находилась на боевом дежурстве.

В голове Хрущева созрела мысль, что неплохо было бы, по его выражению, "запустить американцам ежа в штаны", придвинув носители ядерного оружия к их границам.

Познакомившись с Кеннеди в Вене в июне 1961 года, советский лидер счел его неопытным слабохарактерным юнцом, которого легко шантажировать.

На самом деле Кеннеди, в отличие от Хрущева, видел Вторую мировую войну не из генеральских блиндажей, а сражался на Тихом океане командиром торпедного катера, и отсутствием решительности, несмотря на интеллигентную внешность, не страдал.

После прихода к власти Фиделя Кастро слово "Куба" в Советском Союзе стали шутя расшифровывать "коммунизм у берегов Америки".

По словам генерала Анатолия Грибкова, во время Карибского кризиса возглавлявшего оперативную группу советского Генштаба на Кубе, идея использовать ее в качестве "непотопляемого авианосца" возникла после визита заместителя Хрущева Анастаса Микояна в Гавану в феврале 1960 года.

В практической плоскости проблема была поставлена в начале мая 1962 года на узком совещании с участием Хрущева, членов Президиума ЦК КПСС Козлова и Микояна, министров обороны и иностранных дел Малиновского и Громыко и главкома Ракетных войск Бирюзова. По его итогам Хрущев поручил Малиновскому "проработать вопрос".

Хрущев спросил приглашенного на заседание советского посла в Гаване Александра Алексеева о возможной реакции Фиделя Кастро. Дипломат предположил, что "Фидель вряд ли согласится", поскольку предоставление своей территории под иностранные базы лишит его поддержки латиноамериканского общественного мнения. Малиновский резко ответил в том духе, что надо думать не об интересах Кастро, а о своих собственных.

Лишь после того, как свои подписи под решением о проведении операции поставили все члены советского руководства, и ей было присвоено кодовое название "Анадырь", поинтересовались мнением кубинцев. 29 мая в Гавану прилетела советская делегация во главе с маршалом Бирюзовым.

Фидель Кастро сказал, что "Куба готова пойти на риск, если это послужит борьбе против американского империализма", но у Бирюзова сложилось ощущение, что кубинский лидер рассматривал происходящее как одолжение Москве, а не наоборот.

Подробности советско-кубинского договора, предусматривавшего массированную экономическую и военную помощь Гаване, обсуждались во время визита Рауля Кастро в Москву 2-16 июля.

В августе текст, доработанный с учетом пожеланий кубинской стороны, напечатали на специальной пленке, Че Гевара прилетел в Москву и доставил его Фиделю в контейнере с устройством, позволявшим в случае опасности мгновенно уничтожить документ.

Однако соглашение так и не было подписано. Одна из самых драматичных военных операций в мировой истории осуществлялась на основании устной договоренности.

70 мегатонн боеголовок

Ядро группировки общей численностью в 50874 человек (реально до острова добрались около 42 тысяч) составляла вновь сформированная 51-я ракетная дивизия под командой генерал-майора Игоря Стаценко.

Она включала в себя два полка ракет Р-14 (8К65) (24 ракеты с дальностью полета 4000 км, оснащенных 16 термоядерными боеголовками мощностью в одну мегатонну и восемью сверхмощными зарядами по 2,3 мегатонны) и три полка ракет Р-12 (8К63) (36 ракет с атомными зарядами и радиусом действия 2000 км).

Кроме того, на Кубу предполагалось направить шесть бомбардировщиков Ил-28А с шестью атомными бомбами мощностью шесть килотонн каждая, 36 беспилотных самолетов-снарядов ФКР-1 и 80 ядерных боеприпасов к ним, а также 12 тактических ракет ЗР10 ("Луна") с атомными зарядами по две килотонны, и шесть береговых противокорабельных ракет 4К87 ("Сопка"), также с атомными зарядами.

Общее количество советских ядерных боеприпасов на Кубе к началу открытой фазы кризиса составило 164 единицы.

Прикрывать пусковые позиции должны были четыре усиленных мотострелковых полка (10 тысяч солдат и офицеров).

Силы ВВС и ПВО насчитывали 42 легких бомбардировщика Ил-28, 40 истребителей МиГ-21 элитного 32-го гвардейского авиаполка, которым во время Великой Отечественной войны командовал Василий Сталин, 12 зенитных установок со 144 ракетами, 33 вертолета Ми-4.

Флот должен был направить к берегам Кубы 26 боевых кораблей, в том числе два крейсера, 11 дизельных подлодок, 30 морских торпедоносцев Ил-28Т. Правда, в реальности эскадра до Карибского моря дойти не успела.

10 июня Малиновский представил Хрущеву несколько кандидатур на пост руководителя операции. Выбор пал на командующего Северо-Кавказским военным округом Ису Плиева, чьи войска неделей раньше расстреляли восставших рабочих в Новочеркасске.

Одним из мотострелковых полков командовал будущий министр обороны СССР и член ГКЧП Дмитрий Язов.

Для переброски войск и техники были задействованы 86 торговых кораблей, якобы везших на Кубу сельскохозяйственную технику и отплывавших из шести портов от Североморска до Севастополя. Даже капитаны и войсковые командиры не знали пункта назначения и вскрыли секретные пакеты лишь в океане.

Словесные залпы

В три часа ночи 14 октября У-2 4080-го стратегического разведывательного крыла, пилотируемый майором Ричардом Хейзером, взлетел с авиабазы Эдвардс в Калифорнии. В 07:31 Хейзер достиг Кубы и в течение 12 минут сфотографировал стартовые позиции ракет Р-12 и сами ракеты в районе Сан-Кристобаля.

Два дня ушли на расшифровку и анализ информации. В 08:45 16 октября снимки с соответствующим комментарием легли на стол Кеннеди. Он немедленно вызвал на совещание 14 военных и политических советников, включая своего брата, министра юстиции Роберта Кеннеди, и приказал повысить интенсивность разведывательных полетов над Кубой в 90 раз; с двух в месяц до шести в день.

Министры и военачальники посчитали бомбардировку Кубы преждевременной и рекомендовали ограничиться морской блокадой острова и дипломатическими мерами.

18 октября Кеннеди принял прибывшего на сессию Генассамблеи ООН министра иностранных дел СССР Андрея Громыко. В ходе беседы, продолжавшейся 2 часа 20 минут, тот утверждал, что "наша помощь преследует исключительно цели содействия обороноспособности Кубы и развитию ее мирной экономики", и военное сотрудничество ограничивается "обучением кубинского персонала обращению с некоторыми оборонительными видами оружия".

Кеннеди точно знал, что Громыко лжет ему в глаза, но обострять разговор не стал.

Президент также лукавил, заявив Громыко, что "мы не имеем никаких намерений нападать на Кубу", хотя соответствующий план под кодовым названием "Мангуста" был к тому времени полностью готов и для приведения в действие нуждался лишь в его санкции.

22 октября в 19:00 по вашингтонскому времени Кеннеди выступил по телевидению с заявлением о "вероломстве Советов, установивших ракеты на Кубе", "опасности, нависшей над США" и "необходимости дать отпор".

Президент потребовал созыва Совета Безопасности ООН, объявил о создании кризисного штаба и мерах по изоляции Кубы.

Вопреки распространенному мнению, он ввел не полную морскую блокаду острова, а так называемый "карантин": режим досмотра следующих на Кубу судов с разрешением следовать дальше, если на борту не окажется ничего подозрительного.

За час до выступления советскому послу Анатолию Добрынину было передано личное послание Кеннеди Хрущеву: "Должен сказать Вам, что Соединенные Штаты полны решимости, чтобы эта угроза безопасности Западного полушария была устранена. Я не допускаю, что Вы или любой здравомыслящий человек толкнет в наш ядерный век мир в войну, которую, как это абсолютно ясно, ни одна страна не может выиграть".

Через несколько часов Малиновский направил Плиеву телеграмму с указанием "принять все меры к повышению боевой готовности и к отражению противника совместно с кубинской армией и всеми своими силами, за исключением средств генерала Стаценко [ракеты] и грузов генерала Белобородова [боеголовки].

Военные аналитики указывают, что советские войска, находившиеся за тысячи километров от родины, никак не могли отразить возможную массированную атаку американской армии без применения ядерного оружия. При этом в случае потери связи в обстановке боевых действий, такое решение вполне могли принять самостоятельно командиры дивизионного и даже полкового уровня.

Официальным ответом стало Заявление Советского Правительства, зачитанное по радио на следующий день в 16:00 по времени Москвы. Действия США были названы в нем "провокационными" и "агрессивными". Сообщалось о приведении Вооруженных сил СССР в боевую готовность и отмене отпусков личному составу.

Для советских граждан заявление прозвучало как гром среди ясного неба, тем более, что огласил его "диктор особого назначения" Юрий Левитан, во время войны зачитывавший сводки Совинформбюро, а в апреле 1961 года объявивший стране и миру о полете Гагарина.

Часом ранее послу США в Москве Фою Копперу было передано послание Хрущева Кеннеди: "Заявление Правительства Соединенных Штатов Америки нельзя оценить иначе как неприкрытое вмешательство во внутренние дела Кубинской Республики, Советского Союза и других государств. Устав Организации Объединенных Наций и международные нормы не дают права ни одному государству устанавливать в международных водах проверку судов".

Беспокойство Хрущева было объяснимым, поскольку на подходе к Кубе находился сухогруз "Александровск" с очередной порцией ядерных боеприпасов.

23 октября Кеннеди выдвинул Хрущеву ультиматум: "Я думаю, Вы признаете, что первым шагом, послужившим началом нынешних событий, было действие Вашего правительства, выразившееся в тайной поставке на Кубу наступательного оружия. Надеюсь, что вы дадите немедленное указание вашим судам соблюдать условия карантина, который вступит в силу в 14 часов по гринвичскому времени 24 октября".

На следующий день в 23:30 по московскому времени посольство США получило ответ Хрущева, изобиловавший выражениями вроде "прямой разбой" и "безумие вырождающегося империализма" и содержавшее угрозу: "Мы не будем просто наблюдателями пиратских действий американских кораблей в открытом море. Мы будем вынуждены предпринять меры, которые сочтем нужными и достаточными".

25 октября "Александровск" беспрепятственно прибыл в порт Ла-Изабелла, но остальным 29 судам было приказано изменить курс и к берегам Кубы не приближаться.

В тот же день состоялось экстренное заседание Совета Безопасности ООН, на котором разразился беспрецедентный скандал. После того, как советский представитель Валериан Зорин твердо заверил мировое сообщество, что никаких ракет на Кубе нет, американский посол Эдлай Стивенсон эффектно продемонстрировал сделанные с воздуха фотоснимки.

В послании советскому лидеру, переданному в посольство в 01:45 и прочитанному в Москве около 14:00 по местному времени, президент писал: "Я выражаю сожаление, что эти события вызвали ухудшение в наших отношениях. Я призывал к сдержанности тех в нашей стране, которые призывали к действиям. Надеюсь, что Ваше правительство предпримет необходимые действия, позволяющие восстановить существовавшее ранее положение".

В ответе, врученном послу Копперу в 16:43, то есть менее чем через три часа после получения письма Кеннеди, Хрущев высказался в том же духе: "Я почувствовал, что у Вас есть понимание сложившейся ситуации и осознание ответственности. Это я ценю. Мы не должны поддаваться угару и мелким страстям".

В громадном документе, передававшемся в Госдепартамент четырьмя кусками, Хрущев впервые выдвинул условия компромисса: "Если бы были даны заверения президента и правительства Соединенных Штатов, что США не будут участвовать в нападении на Кубу, если вы отзовете свой флот - это сразу все изменит".

Однако на следующий день произошло новое обострение обстановки. Вызвал его Фидель Кастро, которому не терпелось поучаствовать в мировых событиях.

Утром 26 октября он приказал кубинским ПВО сбивать американские разведывательные самолеты, а вечером вручил послу Алексееву письмо для Хрущева, в котором уверял в неизбежности американского нападения на Кубу "в ближайшие 72 часа" и призывал СССР проявить твердость. Хрущев, занятый в тот момент более важными делами, удосужился прочесть его лишь 28 октября.

С утра 27 октября кубинцы принялись интенсивно обстреливать У-2, но ни в один из них не попали.

Командир одного из советских зенитно-ракетных дивизионов капитан Антонец сообщил в штаб группировки, что в зоне его ответственности замечен У-2 и попросил разрешения поддержать огнем кубинских товарищей.

Ему ответили, что советские войска соответствующего приказа не получали и требуется санкция Плиева, а того в данный момент нет на месте. Поскольку У-2 должен был вот-вот покинуть воздушное пространство Кубы, капитан принял решение самостоятельно и в 10:22 по местному времени сбил самолет. Погиб пилот Рудольф Андерсон.

По другим данным, Антонец все-таки заручился согласием кого-то из начальства.

Стало ясно, что война может начаться в любой момент из-за случайности и помимо воли первых лиц.

Историки называют 27 октября 1962 года "черной субботой" и считают днем кульминации Карибского кризиса.

Узнав об уничтожении У-2, советское руководство пошло на беспрецедентный шаг. Чтобы не тратить времени на передачу текста по дипломатическим каналам и его расшифровку, очередное послание Хрущева Кеннеди было зачитано прямо в радиоэфире: "Я вношу предложение: мы согласны вывезти те средства с Кубы, которые вы считаете наступательными средствами. Ваши представители сделают соответствующее заявление о том, что США, со своей стороны, вывезут свои аналогичные средства из Турции".

Через несколько часов последовал ответ Кеннеди: "Ключевые элементы Вашего предложения приемлемы".

Окончательное согласование позиций произошло в ночь с 27 на 28 октября в ходе встречи Роберта Кеннеди с советским послом Добрыниным в здании министерства юстиции.

Американский собеседник заявил, что его брат готов дать гарантии ненападения и снятия блокады с Кубы. Добрынин спросил о ракетах в Турции. "Если в этом единственное препятствие к достижению урегулирования, то президент не видит непреодолимых трудностей в решении вопроса", - ответил Кеннеди.

На следующий день в 12:00 по московскому времени Хрущев собрал на своей даче в Ново-Огарево президиум ЦК КПСС. Во время заседания его помощника Олега Трояновского попросили к телефону. Звонил Добрынин, передавший слова Роберта Кеннеди: "Мы должны получить ответ из Кремля сегодня же, в воскресенье. Осталось очень мало времени для разрешения проблемы".

Хрущев сразу же пригласил стенографистку и продиктовал последнее послание Белому Дому: "Я с уважением и доверием отношусь к Вашему заявлению, что на Кубу не будет вторжения. Мотивы, побудившие нас к оказанию помощи Кубе, отпадают. Чтобы завершить ликвидацию опасного конфликта, Советское правительство отдало распоряжение о демонтаже вооружения, которые вы называете наступательным, упаковке его и возвращении его в Советский Союз".

В 15:00 Малиновский послал Плиеву приказ начать демонтаж стартовых площадок.

В 16:00 советское радио объявило, что кризис преодолен.

В течение трех дней все ядерные боеголовки были погружены на сухогруз "Архангельск", который в 13:00 1 ноября взял курс на Североморск.

Всего на вывод советской группировки потребовались три недели.

В литературе имеет широкое хождение версия о ключевой роли разведки в урегулировании Карибского кризиса.

Еще в мае 1961 года Роберт Кеннеди на дипломатическом приеме подошел к вашингтонскому резиденту ГРУ Георгию Большакову, работавшему под прикрытием должности атташе посольства по культуре, и предложил регулярно встречаться для конфиденциального обмена мнениями.

С санкции президиума ЦК КПСС Большаков за полтора года виделся с братом президента в неформальной обстановке более 40 раз.

16 октября сразу после совещания в Белом доме Роберт Кеннеди пригласил Большакова к себе домой, но, поскольку тот твердил, что никаких ракет нет, утратил к нему доверие.

Тогда американцы решили использовать в качестве дополнительного канала связи резидента КГБ Александра Феклисова.

В ходе "исторической" встречи в вашингтонском отеле "Оксидентал" 26 октября Скали передал Феклисову условия Кеннеди: вывод ракет в обмен на обещание не трогать Кубу.

Российский историк, бывший начальник Архивного управления при президенте РФ Рудольф Пихоя считает, что значение переговоров Скали и Феклисова сильно преувеличено.

В дни кризиса между Вашингтоном и Москвой действовали 17 различных каналов связи, указывает он.

Добрынин не стал визировать шифротелеграмму Феклисова, сказав, что для информирования руководства в Москве нужны официальные заявления, а не слова какого-то журналиста, и резидент отправил ее без подписи посла.

Много шума из ничего

Большинство военных аналитиков считают карибскую операцию авантюрой.

Долгое время скрывать наличие на Кубе ракет было невозможно, а когда тайное стало явным, у Хрущева не оставалось иного выхода, кроме как идти на попятный.

По количеству ядерных боеприпасов США на тот момент превосходили СССР в 17 раз. Их территория оставалась почти неуязвимой, тогда как американские авиабазы окружали Советский Союз по всему периметру границ.

Суммарная мощность ввезенных на Кубу зарядов составляла около 70 мегатонн, однако использовать даже теоретически можно было только 24.

Главную ударную силу составляли тяжелые ракеты Р-14, но доставить успели только боеголовки, а носители еще плыли через океан.

Ракеты Р-12 имели вдвое меньший радиус действия, причем перед стартом их требовалось привести в вертикальное положение и готовить два с половиной часа, а подлетное время американских бомбардировщиков, постоянно дежуривших в воздушном пространстве вокруг Кубы, составляло 15-20 минут. Советская ПВО, конечно, не дремала бы, но превосходство ВВС США было подавляющим.

Почти половина всех зарядов приходилась на беспилотные самолеты-снаряды ФКР-1, но они могли достичь только Флориды, к тому же, как и бомбардировщики Ил-28А, летали на дозвуковых скоростях, и их шансы прорваться к целям сквозь заслон американских сверхзвуковых истребителей были близки к нулю.

Тактические ракеты "Луна" с дальностью 80 км вообще годились только для ударов по кубинской территории в случае высадки десанта.

Кто кого переиграл?

15 дислоцированных в Турции американских ракет средней дальности "Юпитер" являлись устаревшими и в 1963 году все равно подлежали плановому списанию.

Обязательство Кеннеди не вторгаться на Кубу на бумаге не фиксировалось и для следующих президентов юридической силы не имело.

Советские суда, вывозившие войска с Кубы, в Атлантике на близком расстоянии сопровождали корабли ВМФ США. По воспоминаниям участников событий, "убирались восвояси под улюлюканье сплевывающей за борт американской матросни".

О существовании плана "Мангуста" стало известно много лет спустя. В 1962 году Кеннеди предстал в облике честного партнера, ставшего жертвой наглой лжи и вероломства.

Казалось бы, больше всех мирному разрешению кризиса должны были радоваться руководители Кубы, чья страна в случае войны первой превратилась бы в радиоактивную пыль. Официальная позиция СССР всегда сводилась к тому, что единственной целью операции являлась защита Кубы, и эта цель достигнута. Однако Фидель Кастро и его коллеги сильно обиделись на то, что при принятии решения о выводе ракет с ними не посоветовались.

"Мы поняли, как одиноки были бы в случае войны", - сказал Фидель в речи перед соратниками.

5 ноября Че Гевара заявил Анастасу Микояну, срочно прилетевшему в Гавану успокаивать самолюбивых партнеров, что СССР своим "ошибочным", по его мнению, шагом "уничтожил Кубу".

Не преминул извлечь пропагандистские дивиденды маоистский Китай. Сотрудники посольства КНР в Гаване устроили "хождения в массы", во время которых обвиняли СССР в оппортунизме, и демонстративный сбор крови для кубинцев.

"Замешательство коснулось не только простого народа, но и ряда кубинских руководителей", - докладывал 3 ноября в Москву посол Алексеев.

Высокопоставленный работник Международного отдела ЦК КПСС Анатолий Черняев вспоминал, как в 1975 году во время работы в Завидово над Отчетным докладом XXV съезду КПСС Леонид Брежнев вдруг вспомнил Карибский кризис.

"Я не забуду, как Никита в панике то пошлет телеграмму Кеннеди, то требует задержать ее, отозвать. А все почему? Никита хотел надуть американцев. Кричал на президиуме ЦК: "Мы попадем ракетой в муху в Вашингтоне!". И этот дурак Фрол Козлов ему вторил: "Мы держим пистолет у виска американцев!". А что получилось? Позор! И чуть в мировой войне не оказались. Сколько пришлось трудов потом положить, чтобы поверили, что мы действительно хотим мира!" - сказал преемник Хрущева.
via

Никита Сергеевич Хрущев и Джон Фицджеральд Кеннеди на одной из встреч.

Фото s4.stc.all.kpcdn.net

Вот как можно объявить о начале ядерной войны

"Мои соотечественники.

С тяжелым сердцем и во исполнение присяги, я отдал приказ ВВС США начать военные действия с применением обычного оружия, чтобы стереть с лица земли ядерные ракеты, размещенные на Кубе".[i]

После этого заявления президента США Джона Кеннеди в октябре 1962 года могла начаться Третья мировая ядерная война. Могла…

Сегодня легко рассуждать, а в те часы мир реально оказался на грани - Америка была готова ударить по Кубе, а СССР ответить в Европе, направив танковые армии через Германию и Францию к Ла Маншу.

О тех, почти былинных годах сегодня вспоминают нечасто.

То ли текущие заботы отвлекают, то ли что иное, но факт остается фактом - Карибский кризис в России даже не заслужил телесериала. А какой мог бы быть боевик в исполнении режиссера Урсуляка! Кстати, дарю идею…

Потому и стоит, хотя бы пунктиром обозначить те события - формат статьи не позволяет написать слишком много, а ведь материалов сейчас на дюжину книг хватит. Вот американцы архивы приоткрывают. Вот европейцы что-то новенькое публикуют. Вот и у нас поднять досье документов секретариата ЦК КПСС от октября 1962 года - не проблема.

Сейчас рассекреченные документы времен Карибского кризиса показывают, как близок был мир к Армагеддону. И когда руководству СССР и США стало ясно, куда может завести вспыхнувший конфликт, нашли, в конце концов, выход - отступили от края…

Черновик речи президента США, с цитаты которого мы начали этот рассказ, был найден недавно среди личных бумаг брата президента Роберта Кеннеди, которые хранились в архиве президентской библиотеки в штате Массачусетс. Сам Роберт был в те дни министром юстиции в правительстве США. Потом его, как и Джона, убили. Он, вслед за братом мог стать президентом США, но кому-то этого очень не хотелось. Роберт слишком многое знал…

Вот и сейчас, спустя полвека именно из его архива появился этот текст заявления Джона Кеннеди.

Хочется обратить внимание на очень показательный факт - президент США обращается к народу не в день, когда на Америку кто-то напал, и надо дать отпор. Кеннеди говорит о том, что Америка сама нападает!

Вот вам и разница между двумя речами, которые начинаются словами: «Мои соотечественники…» и «Братья и сестры, к вам обращаюсь я…»

В найденных документах Роберта Кеннеди раскрывался и план вторжения на Кубу. Сценарий предусматривал бомбардировку острова 500 авиаударами, а затем высадку 90 тысяч американских солдат.

В качестве последнего аргумента планировалось использование ядерного оружия, что вызвало бы адекватный ответ со стороны Советского Союза и означало развязывание мировой ядерной войны.

Что же заставило две державы подойти к этой черте?

Операция «Анадырь»

Карибский кризис, как именуются в истории эти события, начался 14 октября 1962 года, когда самолёт-разведчик ВВС США обнаружил на Кубе советские ракеты средней дальности.

Выглядело это так. Вот фотография, сделанная тем самолетом-разведчиком:

Фото jamesshuggins.com

На фото видны пусковые установки и складированные ракеты.

Советские специалисты не позаботились о маскировке. Да и американским самолетам-разведчикам было, одно время, позволено беспрепятственно летать над Кубой и делать аэрофотосъемку ее территории. Потом начали по ним стрелять и сбивать, но поздно - ракеты были уже идентифицированы и демаскированы…

СССР пошел на завоз этих ракет на Кубу по довольно простой причине - США разместили к тому времени в Турции свои ракеты, которые могли достичь Москвы за 10 минут. Подлетное время советских ракет с Кубы до США было еще меньше. Поэтому идея разместить их там выглядела, на первый взгляд, как эффективный ответ американцам. Запускать ракеты, естественно, никто и не собирался. Рассматривали их, как оружие сдерживания и средство ответного удара.

Пережив Великую Отечественную войну, СССР и не помышлял о том, чтобы самому начать новую бойню. А вот оборона нужна была крепкая, и в этом контексте ракеты на Кубе могли стать весомым аргументом против возможного удара НАТО и США по нашей территории. Благо, высшему руководству в Москве уже были известны планы ядерной бомбардировки советских городов - и «Дропшот», и остальные, которые с завидной прытью плодил Пентагон…

Вспоминая те дни, единственный ныне живущий участник конфликта из когорты мировых лидеров Фидель Кастро говорил на конференции по Карибскому кризису, поведенной в Гаване в 1992 году:

«Если бы речь шла только о нашей обороне, мы бы не пошли на размещение ракет. Советские военные базы имели высокую политическую цену для имиджа нашей страны, которым мы дорожили. Мы видели в размещении ракет укрепление социалистического лагеря, что помогло бы в какой-то мере улучшить баланс сил».

Кроме всего прочего, кубинское руководство, заручившись советской военной помощью, хотело исключить новые рецидивы американской интервенции, подобные высадке боевиков в заливе Кочинос (Свиней), организованной ЦРУ для свержения Кастро, и провалившейся.

Согласие Фиделя на размещение ракет на Кубе Советскому Союзу удалось получить быстро. Кастро вместе с Эрнесто Че Геварой договорились дать «добро», и СССР начал операцию «Анадырь».

Размах был серьезный - ракеты с Кубы могли держать под прицелом и сам Вашингтон, и ещё около половины авиабаз стратегических ядерных бомбардировщиков на территории США - именно стратегические бомбардировщики служили тогда главной ударной силой.

Занятно, что в те годы, согласно международному праву, размещение ядерного оружия в третьих странах не считалось каким-то нарушением! Американские ракеты в Турции не попадали ни под один договор, ни под Устав ООН! Также и советские ракеты на Кубе.

Но, американцы посчитали иначе.

Военная истерия в США в те годы была столь высока, что в Нью-Йорке, например, в начале 60-х годов периодически звучал над городом сигнал учебной ядерной тревоги, и люди в панике бросались с улиц кто куда…

Так что эти ракеты на Кубе попали Штатам в «больное место» - они почувствовали себя реально незащищенными. А ведь многие десятилетия океанские пространства считались в Америке лучшей гарантией от иностранного военного удара. И вот, гарантии вдруг не стало…

Вверх по лестнице, ведущей к Армагеддону

Если вспоминать хронологию тех дней, то она выглядит вот так.

14 октября 1962 года самолет разведчик U-2 ВВС США сфотографировал на территории Кубы советские баллистические ракеты средней дальности Р-12 ("SS-4", по классификации НАТО).

В течение нескольких дней американцы сосредотачивают вокруг Кубы ударные группировки ВМС и ВВС - до 200 боевых кораблей и 180 боевых самолетов. В воздухе постоянно дежурят стратегические бомбардировщики B-52 с ядерными бомбами на борту для нанесения ударов уже не по Кубе, а по целям в СССР.

Подняты «в ружьё» силы НАТО в Западной Европе. Были готовы к удару по СССР 6 подводных лодок в Норвежском море.

22 октября президент США Джон Кеннеди выступает по американскому радио и телевидению с сообщением об обнаружении на Кубе советских ракет. Он требует от СССР их вывода и объявляет военную блокаду Кубы.

В эти дни нервничают и в Кремле. На срочно созванном заседании Совета Безопасности ООН советский представитель Валентин Зорин решительно отрицает наличие на Кубе ракет с ядерным оружием. Зачем? Ведь представитель США показал на том же заседании Совбеза фотографии, сделанные с борта U-2, где явственно видны позиции для запуска ракет.

25 октября Кеннеди дает указание в Государственный департамент — начать подготовку к созданию проамериканского правительства на Кубе после вторжения на остров войск США и его оккупации.

Как знакомо по событиям последний лет - Ирак, Ливия, Косово…

За 50 лет в головах у американского истеблишмента не повернулось ни-че-го…

В Москве Никита Хрущев собирает Пленум ЦК КПСС, и разбирает все варианты развития событий, вплоть до войны с США и НАТО.

26 октября Фидель Кастро посещает советское посольство в Гаване и через посла направляет письмо Н.Хрущеву, в котором убеждает «не отступать и не колебаться».

К тому времени кубинские и советские военные приходят к выводу, что агрессии США против Кубы можно ожидать между 27 по 29 октября.

27 октября над островом сбит американский разведывательный самолет U-2. Его пилот погиб. Обстановка накалилась до предела. Этот день назван «черной субботой».

Н.Хрущев выступает по московскому радио и предлагает «размен»: он требует от США убрать ракеты из Турции в обмен на вывод ракет с Кубы. Также он требует от американцев взять на себя обязательство не вторгаться на Кубу.

Позже Кеннеди получает от Хрущева личное письмо, переданное по удивительному каналу связи!

Советский разведчик Александр Феклистов, работавший тогда в Вашингтоне посольстве СССР, в своей книге «За океаном и на острове» пишет, что именно в «черную субботу» он был приглашен на обед в ресторан политическим обозревателем крупнейшей (до сих пор) телекомпании АВС Джоном Скали. Во время обеда Скалли заявил, что «все члены руководства США одобряют предложение военных немедленно напасть на Кубу, которые заверили президента, что могут покончить в течение 48 часов с советскими ракетами и режимом Кастро».

Феклисов ответил, что кубинский народ во главе с Фиделем Кастро готов бороться и защищать свою страну до последней капли крови. Битва будет жестокой, кровавой и долгой. Кроме того, у СССР есть возможность нанести ответный удар в другом регионе мира.

Скалли спросил, идет ли речь о Западном Берлине? Феклистов на свой страх и риск утвердительно заявил, что это «вполне возможный вариант», и что советские танки после воздушного налета на Кубу будут там через 24 часа.

Вскоре Скалли вновь вышел на связь, назначил встречу и передал письмо от «верховной власти» для советского руководства, содержавшее американские условия урегулирования кризиса:

1. СССР демонтирует и вывозит с Кубы ракетные системы под наблюдением ООН.

2. Соединенные Штаты снимают блокаду Кубы - «карантин».

3. Соединенные Штаты делают публичное обязательство не вторгаться на Кубу.

«Тогда я попросил его уточнить смысл «верховной власти», и он сказал, подчеркивая каждое слово: «Джон Фицджеральд Кеннеди, президент Соединенных Штатов», пишет А.Феклистов в своих воспоминаниях.

Той же ночью в Вашингтоне встретились советский посол Анатолий Добрынин и Роберт Кеннеди, брат президента США. Роберт Кеннеди заявил, что его Джон Кеннеди готов дать гарантии ненападения и скорейшего снятия блокады с Кубы. Добрынин спросил Кеннеди о ракетах в Турции.

«Если в этом единственное препятствие к достижению упомянутого выше урегулирования, то президент не видит непреодолимых трудностей в решении вопроса», — ответил Роберт Кеннеди.

28 октября все члены Президиума ЦК КПСС были в Кремле. Было получено письмо от Кеннеди, дополненное ещё один пунктом условий - США гарантировали убрать свои ракеты из Турции.

Тут же командующему советской группировкой на Кубе был дан приказ начать демонтаж стартовых площадок советских ракет. Через три недели их на Кубе не было.

Американские ракеты были выведены из Турции в течение нескольких месяцев.

Happy end! Как в Голливуде…

Компромисс, который в Штатах скрывали многие десятилетия

По мере того, как время отдаляет те события, комментарии, касающиеся хода развития конфликта и поведения в нем разных действующих лиц становятся всё более, скажем так, тщательными, более скрупулезными.

В нынешних оценках тех событий как будто отражается не «вчерашний день», если так можно характеризовать историю полувековой давности, а дела сегодняшние, с сегодняшними же подходами, политической культурой, уровнем понимания.

Прежде, чем перейти к ним, нельзя не привести здесь мнение о Карибском кризисе того человека, которого уже давно нет на свете, но о котором помнят и говорят так много, что его позицию озвучить просто необходимо. О ком речь? Речь о Че Геваре!

«Это страшный пример, - писал он о договоренностях между Кеннеди и Хрущевым. - Народ (Кубы) был готов пожертвовать собой в ядерной войне, чтобы его прах сцементировал новые общества! И когда за его спиной заключается пакт, по которому ядерные ракеты убирают, он не вздыхает с облегчением, не благодарит за передышку, он бросается в драку, чтобы заявить собственное мнение, обозначить свою боевую позицию, дальнейшее желание бороться, даже если останется один», — писал Эрнесто Че Гевара.

Про Хрущева у нас вспоминают редко. Впрочем, как и про Кеннеди. А вот для американцев - это герои их истории. И самое интересное, что в этой истории безгрешный, якобы, Кеннеди попал и под огонь сегодняшней критики. Журнал «Foreign Policy» только что выступил со статьей «Миф, который на полвека извратил внешнюю политику США»[v] , в которой автор прямо пишет: «Действия Джона Кеннеди во время Карибского кризиса пора представить в истинном свете».

Так что же ему не по нраву?

«Умелые действия президента США Джона Кеннеди в ходе Карибского кризиса, разгоревшегося ровно 50 лет назад, возведены в ранг центрального мифа «холодной войны». Строится он на тезисе о том, что Кеннеди, благодаря военному превосходству США и своей стальной воле, заставил советского премьера Хрущева капитулировать и вывезти с Кубы тайно размещенные там ракеты… Согласно мифу, Хрущев лишился всего, а Кеннеди не поступился ничем. Таким образом, завершением кризиса стал безраздельный триумф Америки и безоговорочное поражение СССР», пишет автор статьи.

И эти тезисы представляются ему «неверными». А что, по его мнению, «верно»?

«Победа Кеннеди в сражении «холодной войны», неоднозначном как по своему течению, так и по результатам, стала ориентиром для американской внешней политики». И это - исторический факт!

«Она обожествляла военную силу и силу воли, ни во что не ставя дипломатию взаимных уступок.

Она задавала стандарт жесткости и рискованного противостояния со злодеями, соответствовать которому было просто невозможно - хотя бы потому, что этой победы не было».

Ну, и что тут плохого с точки зрения самой Америки?

«Представление, сложившееся о Карибском кризисе - мол, Кеннеди добился успеха, не отступив ни на дюйм, - укрепилось в политическом мышлении… Оно (sic !) проявляет себя и сегодня, полвека спустя, в тревогах по поводу уступок Ирану в связи с его ядерным оружием или талибам в контексте их роли в Афганистане.

Американские лидеры не любят идти на компромисс . И это во многом связано с укрепившимся неверным пониманием тех 13 дней в октябре 1962 года».

Во как! Выходит Кеннеди, вернее, предложенный им алгоритм разрешения Карибского, самого смертельно опасного, кризиса, виноват в том, как янки уходят из Афгана, и как они ведут себя с Ираном?! Нашли крайнего…

«На самом деле кризис завершился не фиаско советской дипломатии, а взаимными уступками, - отмечает автор «Foreign Policy». - Советы вывели свои ракеты с Кубы в обмен на обещание США не вторгаться на остров Фиделя Кастро и убрать из Турции ракеты «Юпитер».

И вот здесь обратим внимание на историю с этими ракетами «Юпитер».

Дело в том, что американские власти долгое время держали в секрете договоренности с Хрущевым о выводе ракет «Юпитер» из Турции. Американское правительство не могло признаться своим гражданам в том, что в октябре 1962 года «проявило слабину» перед советами!

«С самого начала люди Кеннеди делали все возможное, чтобы скрыть уступку по «Юпитерам». Роберт Кеннеди 27 октября сказал послу СССР Анатолию Добрынину следующее: «Юпитеры» мы уберем, но это часть сделки не подлежит разглашению». Тайна хранилась 16 лет(!) вплоть до появления в книге Артура Шлесингера, работавшего в команде Джона Кеннеди, абзаца об этом факте.

Затем советники Кеннеди опубликовали статью, посвященную 20-й годовщине кризиса, в которой признали пункт договоренности, касающийся «Юпитеров». Однако, сделали это так, чтобы принизить его значимость, заявив, что Кеннеди к тому времени уже решил убрать «Юпитеры» из Турции.

Они признали, что секретность, окружавшая ту часть сделки, которая касалась «Юпитеров», была настолько важна, что любая утечка «оказала бы разрушительное воздействие на безопасность США и их союзников ».

Эти советники Кеннеди, держа в тайне гарантии по «Юпитерам», дезориентировали своих коллег, соотечественников, преемников и других союзников, заставив их прийти к ошибочному выводу о том, что «в ту «черную субботу» достаточно было сохранить твердость », - пишет автор «Foreign Policy».

Заметим попутно, что к американцам можно предъявлять многие претензии, но вот в чем им не откажешь, так это в создании и поддерживании политических мифов, которые работают на имидж несокрушимой Америки!

Сам факт разоблачения этой части сделки Кеннеди и Хрущева «вызвал бы немалое смятение в НАТО, где была бы воспринята как предательство Турции », пишет «Foreign Policy».

Роберт Кеннеди даже сказал Анатолию Добрынину, что эти опасения были для него главной причиной, по которой сделке надлежало остаться тайной. А.Добрынин телеграфировал слова Бобби в Москву: «Если бы о таком решении было объявлено сейчас, это бы серьезно раскололо НАТО ».

Вот какие ставки были вокруг просто оглашения факта компромисса со стороны США!

«Почему СССР не организовал утечку?» - спрашивает американский автор.

Так СССР из этого тайны и не делал. Просто «железный занавес», как называли тогда информационную блокаду, закрывал не только Советский Союз от Запада - на Западе висел свой «железный занавес», который закрывал его от влияния СССР. И именно поэтому туда не дали просочится открытой в Москве информации о том, что США в рамках договоренностей убрали свои ракеты из Турции.

Об этом знали даже студенты МГИМО, где я учился в те годы. И никакой тайны из этого «размена» в Москве не делали. Поэтому весьма удивлен подобными оценками, звучащими сегодня в статье «Foreign Policy». Кстати, пора назвать её автора - это, между прочим, известный американский деятель, почетный президент Совета по международным отношения Лесли Гелб (Leslie H. Gelb).

Согласно предположению самого Лесли Гелба, «Хрущев никогда не рассматривал возможность утечки, потому что не мог знать, как кризис будет преподноситься впоследствии - насколько слабым он будут выглядеть».

Оставим подобную оценку на совести мистера Гелба. Но что-то не приходилось слышать, будто СССР выглядел тогда в чьих-то иностранных глазах, как «слабак». Зато помню, как взвились американцы, да и натовцы, когда Хрущев им сказал: «Мы вас закопаем» и погрозил «кузькиной матерью», да ещё и ботинком в ООН ударил. И где здесь «слабак»?

Вот так американцы себя и убаюкивают: «Мы, дескать, сильнее всех». Забывают они, что подобное бывало уже в истории: «Deutschland Uber Alles»…

«Политиков мысль о компромиссе, как правило, не приводит в восторг, тем более, если речь идет о внешней политике США . Миф о Карибском кризисе усилил надменность. Миф, а не реальность, стал меркой ведения переговоров с противниками».

Потрясающее признание на страницах ведущего внешнеполитического журнала Америки из уст президента Совета по международным отношениям, бывшего сотрудника Пентагона!

С начала 1960-х «мало кто хотел подставляться, предлагая даже мягкие компромиссы с противниками ».

«Открыто допустить сегодня, что Иран может под строгим контролем обогащать уран до несущественных в военном отношении процентов, - политическое самоубийство, хотя такое обогащение и разрешено Договором о нераспространении ядерного оружия», - откровенно пишет Л.Гелб.

«Команда Барака Обамы ведет переговоры с движением «Талибан», и ее требования абсолютны - талибы должны сложить оружие и принять кабульскую конституцию. Никакой серьезный обмен уступками не представляется возможным».

Вот как «отыгрываются» в современной политике установки 50-летней давности.

А в завершении статьи Лесли Гелб просто выносит «вердикт»:

«Слишком долго внешняя политика США делала акцент на угрозах и конфронтации и минимизировала роль компромисса .

Да, компромисс - не всегда решение, а порой - совершенно неправильное решение. Но политики всех мастей должны быть в состоянии открыто и без страха изучать возможность компромисса, сопоставляя его с альтернативами».

Вот какой урок извлекли американцы из истории с Карибским кризисом.

Во всяком случае, в редакции журнала «Foreign Policy»…

«Стрелки ядерного апокалипсиса показывали без одной минуты полночь»

Вспоминают о том, что 50 лет назад мир стоял на грани самоуничтожения, и в Великобритании. «Как США играли в русскую рулетку с ядерной войной» - так называется статья в «The Guardian».

У жителей Туманного Альбиона своё видение тех событий, что само по себе очень показательно: «мол, в кризисе не участвовали, но орден заслужили, хотя бы за то, что рассказываем неизвестные никому вещи…»

Знаменитый публицист Ноам Хомски (Noam Chomsky) решил удивить публику публикацией секретных прежде стенограмм заседаний американского руководства в октябре 1962 года, да и не только этим...

Он пишет, что обязан данной публикацией историку из президентской библиотеки им. Джона Ф. Кеннеди Шелдону Стерну (Sheldon Stern).

Этот Стерн обнародовал «заслуживающие доверия» записи совещаний президентского комитета, где Джон Кеннеди вместе со своими самыми близкими советниками обсуждал вопрос о том, как действовать в условиях Карибского кризиса.

Удивительно дело - одни пишут о 13 днях кризиса, другие - о 7 днях. И каждый представляется экспертом в данном вопросе?

Но… «других экспертов у нас нет».

По оценке самого Джона Кеннеди, вероятность возникновения войны тогда составляла 50%. Проценты выросли, когда конфронтация достигла своего пика, и в Вашингтоне ввели в действие «план Судного дня», обеспечивающий выживание в условиях ядерной войны хотя бы правительства, пишет журналист Майкл Доббс (Michael Dobbs). Он приводит слова Дино Бруджиони (Dino Brugioni), «одного из главных членов команды ЦРУ, отслеживавшей наращивание советской ракетной группировки» на Кубе.

Бруджиони не видел иного выхода, кроме «войны и полного уничтожения», когда «стрелки ядерного апокалипсиса показывали без одной минуты полночь».

Помощник Джона Кеннеди Артур Шлезингер (Arthur Schlesinger), которого мы уже вспоминали выше, назвал эти события «самым опасным моментом в истории человечества».

Министр обороны Роберт Макнамара (Robert McNamara) вслух задавал вопрос о том, доживет ли он до следующих выходных, а позднее признавался, что «нам сильно повезло».

Но, что самое важное в этой статье в «The Guardian», так это фраза Ноама Хомски: «Если пристальнее взглянуть на происходившее тогда, у этих оценок и высказываний появляется исключительно мрачный подтекст, отзвуки от которого звучат по сей день».

27 октября американские эскадренные миноносцы, обеспечивавшие блокаду Кубы, сбрасывали глубинные бомбы на советские подводные лодки.

Согласно советским отчетам, командиры подводных лодок «начали говорить об использовании ядерных торпед, чей заряд мощностью в 15 килотонн примерно соответствовал бомбе, разрушившей в августе 1945 года Хиросиму».

Кеннеди ввел высочайшую степень ядерной боевой готовности. Это означало, что «натовские самолеты получали разрешение на полет до Москвы и сброс бомб».

26 октября назвал «самым опасным моментом» майор Дон Клосон (Don Clawson), пилотировавший один из таких натовских самолетов. Он так описывает пережитое им во время 24-часовых полетов стратегических бомбардировщиков: командиры «никак не могли помешать какому-нибудь взбунтовавшемуся экипажу сбросить термоядерный заряд».

Стратегическое авиационное командование держало в неведении высшее военно-политическое руководство страны . А это значит, что члены президентского комитета, решавшие судьбы мира, знали еще меньше.

Основываясь на записях заседаний комитета при президенте, Стерн приходит к выводу, что 26 октября президент Кеннеди «склонялся к началу военных действий с целью уничтожения ракет» на Кубе. Согласно планам Пентагона, вслед за этим должно было состояться вторжение на остров.

Тогда было очевидно, что такие действия могут привести к войне на уничтожение.

26 октября в 6 часов вечера в Вашингтон лично Джону Кеннеди было доставлено письмо от Хрущева. Премьер Хрущев заявил в этом послании, что он выведет наступательное оружие с Кубы, если Соединенные Штаты выведут свои ракеты из Турции.

И что происходит в Вашингтоне? Там начинают считать «за» и «против».

Один вариант заключался в том, чтобы вздохнуть с облегчением, объявить миру, что США будут придерживаться норм международного права и откажутся от угроз нападения на Кубу, вывести устаревшие ракеты из Турции.

Но «такие мысли не могли даже рассматриваться», утверждал советник по национальной безопасности Макджордж Банди (McGeorge Bundy).

Мир должен был тогда должен понять, что «сегодня угроза миру таится не в Турции, а на Кубе», где на нас нацелены ракеты.

Логика железная: гораздо более мощные ракетные силы США никак не могут быть угрозой миру, потому что американцы - «Хорошие», а их противники - «Плохие». И это не должно ставиться под сомнение!

«Мысль о том, что США могут сдержать нормы международного права, была настолько нелепа, что не заслуживала даже рассмотрения» .

Вслушайтесь в эти слова. Они пришли в 2012 год из 1962 года!

Как объяснил авторитетный либеральный комментатор Мэтью Иглесиас (Matthew Yglesias), «одна из основных функций международного порядка заключается в том, чтобы узаконить применение смертоносной силы западными державами» - то есть, Соединенными Штатами, цитирует Ноам Хомски.

Поэтому, продолжает он, «исключительно наивно» и довольно «глупо» говорить о том, что США должны соблюдать нормы международного права и прочие условия, которые мы навязываем бессильным.

Возвращаясь в 1962 год, Н.Хомски пишет: в ходе дальнейших совещаний у Джона Кеннеди Соединенные Штаты взяли на себя обязательство убрать из Турции устаревшие ракеты. Но сделали они это не публично, и только в устном виде. Важно было создать иллюзию для всего мира, что Хрущев капитулировал .

Если бы возникло впечатление, что Соединенные Штаты ликвидируют ракетные базы в Турции под давлением Советского Союза, то «в альянсе НАТО могли возникнуть трещины».

Что касается Кубы, то совет политического планирования Госдепартамента объяснял следующее:

«Главная опасность, с которой мы сталкиваемся в лице Кастро, заключается в том влиянии, которое само существование его режима оказывает на левые движения во многих странах Латинской Америки… То простое обстоятельство, что Кастро вполне успешно оказывает демонстративное неповиновение США, сводит на нет всю нашу политику в Западном полушарии, проводившуюся почти полтора столетия ».

Честно, открыто, предельно цинично…

Конец кризиса? Да, но только «официально»

В тот вечер ведущий Чарльз Коллингвуд (Charles Collingwood) в специальном выпуске новостей CBS сообщил, что мир устранил «самую ужасную угрозу ядерного холокоста со времен Второй мировой войны», нанеся «унизительное поражение советской политике».

Америка, открыв рты, слушала эту пропаганду…

В Москве также занимались расхваливанием своих успехов - разрешение Карибского кризиса стало «очередной триумфальной победой миролюбивой внешней политики Советского Союза над силами империализма и войны». Вот как-то это выглядело так…

Самое потрясающее, заключается в том, что некоторые американские политологи сегодня поддерживают решение Хрущева о размещении ракет на Кубе! Кто бы мог подумать!

Шелдон Стерн, признает: «Первоначальные доводы Хрущева в пользу отправки ракет на Кубу были в основе своей верны. Советский лидер не намеревался использовать это оружие в качестве угрозы безопасности США. Но он считал развертывание ракет оборонительным шагом , направленным на защиту кубинских союзников от американского нападения, отчаянной попыткой придать СССР видимость равенства в соотношении ядерных сил».

С этим согласен и Майкл Доббс: «Хрущев был искренен в своем стремлении защитить кубинскую революцию от могущественного северного соседа».

Спустя годы Роберт Макнамара, бывший у Кеннеди министром обороны, признавался, что Куба не без причин опасалась нападения США. «Будь я на месте кубинцев или Советов, я бы думал точно так же », - заявил он на конференции, посвященной 40-летнему юбилею Карибского кризиса.

События октября 1962 года многие называют звездным часом Кеннеди. Но есть и вопрос: как следует расценивать довольно умеренные заявления и действия Кеннеди по урегулированию кризиса?

«Соединенные Штаты имеют полное право применять мощную военную силу по всему миру, в то время как даже легкий намек на применение такой силы остальными (если не считать союзников и вассалов США), даже мысль о сдерживании угрозы применения насилия мировым гегемоном является поступком «возмутительным и предосудительным», замечает Ноам Хомски.

Ещё раз заметим - всё это публикуется сейчас в британской газете «The Guardian».

Это что же - англичане едко насмехаются над американцами? А как иначе это прикажете понимать?

При этом бросается в глаза, что статья просто огромная по объему! Редакция, как говорится, «не пожалела места»…

Более того, британская газета переходит от событий 50-летней давности к современной политике США. «Такая же доктрина положена в основу звучащих сегодня обвинений в адрес Ирана… Такие же принципы до сих пор способствуют сохранению риска ядерной войны».

«В 1962 году войну удалось предотвратить благодаря согласию Хрущева на гегемонистские требования Кеннеди. Но рассчитывать на такое здравомыслие постоянно и ото всех стран мира мы вряд ли можем. Это просто чудо, что ядерной войны удается пока избегать», завершает свое исследование Ноам Хомски.

Французы делают далеко идущие выводы

Ну, а как пройти мимо французской реакции на 50-летие?!

Карибский кризис, вроде бы для Франции «далекий и чужой», но обсуждают его сегодня ревностно и со знанием дела. И мы сейчас окунемся уже во французскую логику оценок. Что само по себе интересно, так как наглядно демонстрирует естественное разнообразие политических культур ведущих государств мира.

Итак, ведущее французское интернет-издание «Slate.fr» задается вопросом: «Какие уроки нужно вынести из Карибского кризиса».

Изложив суть происходивших тогда событий, французский автор Фред Каплан (Fred Kaplan) переходит к выводам, которые, по его разумению, важны для французской публики.

И он эпатирует публику по полной программе: «Проблема заключается в том, что все вынесенные уроки и выводы опираются на полную ложь о начале и завершении кризиса ».

Ну, может у них во Франции так и есть, поэтому послушает разоблачителя.

«Один из этих мифов развеян: речь идет о теории, из которой следует, что Джон Кеннеди вынудил советского генсека Никиту Хрущева вывести свои ядерные ракеты с Кубы под угрозой силового вмешательства.

На самом же деле, как следует из тайных записей разговоров президента США с советниками (они уже 25 лет как доступны в библиотеке Кеннеди), оба лидера пришли к соглашению: Хрущев убирает свои ракеты с Кубы, а Кеннеди делает то же самое с установками в Турции».

«Ещё один (столь же фальшивый) миф продолжает упорно цепляться за жизнь. Якобы, в во время встречи с Хрущевым весной 1961 года в Вене Кеннеди отступил, и советский лидер решил установить ракеты на Кубе, так как был убежден, что молодой президент США слишком слаб, чтобы дать ответ на подобные действия».

Правильно, были такие оценки.

«Тем не менее, доказательства говорят о том, что Хрущев решил отправить свои ракеты на Кубу из-за чувства бессилия и незащищенности, - пишет француз. - В тот момент Хрущев действительно опасался, что США нанесут превентивный ядерный удар по Советскому Союзу. И эта мысль не была столь уж абсурдной».

Надо отдать должное европейцу. Он пишет, связывая Карибский кризис с возможным кризисом в Европе, от чего уходят заокеанские авторы.

Фред Каплан прямо цитирует слова Кеннеди, выделяя их из массы открытых ныне записей тех дней в Белом доме: «Если мы начнем войну, нанесем авиаудары и вторгнемся на Кубу, а Советский Союз ответит захватом Берлина, добавил президент, и тогда любой скажет: «Все-таки предложение Хрущева было не таким уж и плохим».

Все присутствовавшие на совещании у Кеннеди выразили резкий протест против сделки с Хрущевым, заявив, что она разрушит НАТО, ослабит позиции США в мире и вызовет множество самых разных бедствий».

«Решение Карибского кризиса позволяет нам вынести для себя несколько важных уроков для современных проблем.

1. Главным действующим лицам необходимо поддерживать связь друг с другом .

В октябре 1962 года между Хрущевым и Кеннеди не состоялось ни одного телефонного разговора. Тем не менее, стороны активно обменивались телеграммами, а Кеннеди поддерживал связь с Москвой через советское посольство даже в тот момент, когда корабли и подводные лодки стояли друг напротив друга, или когда (апогей напряженности) был сбит американский самолет-шпион U2. Без этих контактов кризис вполне мог перерасти в открытую войну.

2. В определенный момент, когда становится очевидно, что один лагерь начинает одерживать верх, ему следует предоставить другому возможность для выхода .

Причем, это вовсе не означает необходимости поступиться своими ключевыми интересами. Ракеты «Юпитер», которые Кеннеди вывел из Турции, были далеко не первой молодости. США уже тогда намеревались разместить в Средиземноморье новые подводные лодки класса «Поларис», у каждой из которых было 16 ядерных ракет на борту, и все они были куда менее уязвимы. Другими словами, эта сделка никак не отразилась на американских военных возможностях.

3. Между заключением соглашения и сохранением бдительности нет никаких противоречий. Компромисс - далеко не то же самое, что примирение .

4. Воображать себе, что выход из кризиса знаменует собой новую эру мира, совершенно ошибочно .

Гонка вооружений подпитывала «холодную войну» на протяжении еще трех десятилетий. Однако, каких-либо новых конфронтаций по Кубе или Берлину больше не было».

И опять француз показывает геополитический класс!

Ведь те выводы, что он сделал, блестяще отсутствуют в материалах англосаксов. А француз идет дальше - он выводит на иранский кризис сегодняшнего дня:

«Нынешнему конфликту вокруг иранской ядерной программы, конечно, далеко по своей напряженности до Карибского кризиса, однако, у них есть немало общих черт.

Иранские лидеры предлагают компромиссы для выхода из кризисной ситуации.

Их предложения пока что совершенно неприемлемы (они требуют, чтобы Запад снял санкции перед тем, как самим отказаться от обогащения урана), однако это не означает, что переговоры нужно закрыть.

Если мы не хотим начала новой войны (некоторые американцы и правда ее хотят), нам стоит лучше прозондировать почву. А Карибский кризис (настоящий кризис, а не связанные с ним легенды) дает нам представление о том, как лучше к этому приступить».

Во французском языке есть такое короткое, но емкое выражение «chapeau» - в вольном переводе: «снимаю перед Вами шляпу».

Так вот, господин Фред Каплан - «chapeau»!

Америка до сих пор любит Джона Кеннеди

От мнений экспертов и обозревателей самое время перейти к мнению общественному, благо, в эти октябрьские дни в Америке полувековому юбилею Карибского кризиса было уделено немалое внимание, несмотря на увлеченность предвыборной борьбой Обамы с Ромни.

Вот Национальное управление архивов и документации и библиотека Джона Кеннеди в Бостоне рассекретили около 2.700 страниц архивных документов, касающихся событий 1961-1964 годов, и стало известно из документов, что «белый и пушистый» Роберт Кеннеди - министр юстиции и генеральный прокурор в одном лице - намеревался заплатить мафиози 100.000 долларов за убийство Фиделя Кастро, 20.000 долларов за ликвидацию его брата Рауля, и столько же за убийство Эрнесто Че Гевары...

И этот человек был поставлен в США блюсти законы?! No comment…

Его брата в подобном не заподозришь, хотя, можно предполагать, что Джон с Робертом варианты устранения Кастро и Че Гевары обсуждали. Че, в конце концов, и уничтожили…

Как бы то ни было, результаты опроса, проведенного институтом Gallup, свидетельствуют о том, что Джон Фицджеральд Кеннеди лидирует в рейтинге президентов, возглавлявших США в течение последних 50 лет. Его действия одобряют сегодня 85% американцев.

История Карибского кризиса через 50 лет не засверкала новыми сенсационными красками.

Нет ни абсолютно неожиданных признаний, ни документов, которые могли бы перевернуть вверх дном всё, что мы знали об этих событиях прежде.

И это, наверно, хорошо и правильно.

Ведь, если о таком кризисе, что мог поставить крест на жизни Земли, сразу же не рассказать правды - а это было сделано, и история с ракетами в Турции единственное исключение, - то «полуправда» могла бы породить «полуложь», от которой до прямой лжи полшага.

И сегодня, когда в разных странах мира вспоминают и анализируют те давние события, можно прийти к одному парадоксальному выводу: американский президент и его команда в октябре 1962 года показали себя, как люди принципиальные и честные . Делали, что говорили, и говорили, что делали. Нечета некоторым из нынешних вашингтонских деятелей, у которых слова с делами никак не состыкуются…

Потому и уважают Кеннеди в народе до сих пор.

А наша страна с тех пор перестала искать стартовые площадки для своих ракет на далеких меридианах.

Просто создала оружие, которое и с родной земли долетит, куда надо…

Материалы по теме

Please enable JavaScript to view the

Американский самолет-разведчик обнаруживает на Кубе советские ракеты

14 октября 1962 года США узнали о советских ракетных установках на Кубе - их фотографии сделал самолет-разведчик. Штаты приняли решение о военно-морской блокаде острова. В течение двух недель мир находился на пороге ядерной войны.

Карибский, Кубинский или Октябрьский кризис – это 13 дней 1962 года, которые историки называют кульминацией Холодной войны. В 1961 близ турецкого Измира США начали установку ракет средней дальности «Юпитер». В течение 15 минут они могли бы нанести удар по промышленным центрам Советского союза, включая Москву. В качестве ответной меры советское руководство во главе с Никитой Хрущевым решило разместить на дружественной Кубе ракеты, которые могли бы вывести из строя важнейшие военно-стратегические объекты США, а также достичь Вашингтона.

14 октября 1962 года считается первым днем кризиса. Тогда американский самолет-разведчик сделал фотографии стартовых площадок на Кубе. Пленка была сначала передана ЦРУ, а затем представлена американскому президенту Джону Кеннеди. Тот созвал секретное совещание. Дипломатический путь власти США сочли неэффективным. Масштабное военное вторжение на Кубу имело бы непрогнозируемые последствия. США выбрали промежуточный вариант – блокада с моря, на пути поставок вооружений. Она началась 24 октября.

Тем временем, доказательства размещения советских ракет на Кубе США представили в ООН. Фотографии установок были показаны на заседании Совета безопасности. Генеральный секретарь ООН призвал обе стороны конфликта проявить сдержанность.

На Кубе к 27 октября напряжение достигло апогея. По оценкам кубинского руководства, с часу на час США могли начать войну. 27 октября, заметив американский самолет-разведчик и не получив инструкций из штаба, советские военные на Кубе сбили его. Пилот погиб. Этот день назвали «черной субботой». В те часы мир фактически стоял на пороге ядерной войны. Хрущев и Кеннеди начали переговоры. В обмен на вывоз ракет с Кубы США предложили остановить блокаду и предоставить гарантии ненападения.

28 октября Хрущев приказал начать разбор установок на Кубе. Он был завершен в течение нескольких недель. США сняли блокаду Кубы, а позже вывезли свои ракеты из Турции. Разрешение Карибского кризиса ознаменовало начало разрядки в советско-американских отношениях.

"В карибском кризисе выиграл Кастро"

Советская ракета с ядерной боеголовкой, размещенная на Кубе во время Карибского кризиса. 1962 год.

В отличие от общепринятого мнения о том, что установка советских ядерных ракет на Кубе была ответом Кремля на Берлинский кризис или на размещение американских ракет у советских границ Сергей Никитич Хрущев убежден, что его отец руководствовался лишь одним основным соображением.

– После 1961 года Куба стала для Советского Союза тем же, чем Берлин для США. С одной стороны, символом, с другой стороны, совершенно бесполезным клочком территории. Но если его не защитить, даже рискуя ядерной войной, ты потеряешь лицо. Считалось, что Соединенные Штаты готовы применить ядерное оружие для защиты Западного Берлина от захвата Советским Союзом. Встал вопрос: как Советский Союз может защитить Кубу. Разведка сообщала, что США проводят операцию «Мангуста» и другие операции, которые должны привести к высадке американских сил на Кубе (Вашингтон сейчас это отрицает), которая произойдет осенью 1962 года. Тогда Хрущеву пришла мысль послать туда ракеты. Когда Микоян ему сказал, что это очень опасно, Хрущев ответил, что это даже авантюристично, но мы живем в условиях, когда Даллес провозгласил политику на грани войны. Если мы отступим на какой-то шаг, то наш противник сделает шаг вперед, и мы все равно будем на том же рубеже.

– Некоторые американские эксперты считают, что Хрущёв пошел на авантюристичный, по его же признанию, шаг, потому после встречи в Вене он посчитал, что Кеннеди может поддаться на давление.

– Он никогда не считал Кеннеди слабым политиком, он всегда считал его эффективным партнером, особенно после их встречи в Вене. Говорил, что он сам хозяин своей внешней политики, в отличие от Эйзенхауэра. Да и вообще наивно предполагать, что политик-реалист может верить в то, что ему удастся давить на президента США, неважно, кто этот президент – Никсон, Обама или кто другой.

– Тем не менее, мог ли Хрущев предполагать такой ответ США – или он все же ожидал более, так сказать, мягкой реакции со стороны Кеннеди?

– Он рассчитывал, что ответ будет немного более мягким, как вы выражаетесь. Он, видимо, не учел того, что в отличие от других кризисов, кубинский кризис станет серьезным психологическим испытанием для американцев. Когда нация перепугалась до смерти, создалась большая проблема и для Хрущева, и для Белого Дома, потому что все кричали: «Нужно нападать! Нужно убрать оттуда ракеты». Кстати, в Экскоме (исполнительном комитете, составленном из основных членов администрации Кеннеди), который собирался в Белом Доме, как мы теперь знаем, все до единого высказывались за военное разрешение этой проблемы, в отличие от того, что многие из них говорят в своих мемуарах. Только один Кеннеди, как главнокомандующий, сказал: «Я принимаю решение о ведении переговоров».

– Один из самых драматических моментов кризиса: Кеннеди обращается к народу с объявлением о введении режима карантина Кубы. Какова была реакция в Кремле?

– Когда Хрущев узнал о том, что Кеннеди обращается к американскому народу, он был на взводе. Что скажет Кеннеди? Если он объявит о вторжении – это один вариант действий, тем более, что Кеннеди не знал, а Хрушев знал о том, что на Кубе уже находится почти сто ядерных зарядов, готовых к применению. И он уехал в Кремль. Там собралось руководство. За час до выступления текст обращения президента был передан послу Добрынину, он позвонил в Москву, продиктовал его по телефону. Это было воспринято с облегчением: американцы готовы к переговорам, давайте говорить.

– А какой был самый напряженный момент для советского руководства?

– Когда была передана фальшивая информация о том, что американцы будут высаживаться на Кубе, и американский журналист Роджерс едет комментировать эту высадку. И тогда Хрущев послал Кеннеди
эмоциональное письмо, никем не редактированное, где он написал о том, что у них в руках находятся два конца каната, завязанного узлом, и если каждая сторона будет тянуть канат на себя, то он затянется так, что его невозможно будет развязать. Нужно будет перерубать его. В этот момент и Кеннеди пришел к такому же выводу, и оба они послали друг другу предложения: американцы сказали: мы и наши союзники не будем вторгаться на Кубу, а вы уберите ваши ракеты. Хрущев согласился. На этом кризис был исчерпан.

– Сегодня, пятьдесят лет спустя, уместно ли, по-вашему, делать вывод о том, кто одержал верх в кубинском ракетном кризисе?

– Раньше американцы считали, что они выиграли. На последнем обсуждении в библиотеке Кеннеди точка зрения поменялась. Они сказали: «Выиграл Кастро». Может это и правильно: Хрушева нет, Кеннеди нет, а Кастро есть.

По мнению историков, мир никогда не был так близко к началу ядерной войны, как в октябре 1962 года во время Карибского кризиса, иногда называемого также Кубинским ракетным кризисом.

Президентская библиотека и музей Джона Кеннеди на прошлой неделе опубликовала текст речи, которую президент США того времени собирался произнести в случае начала военных действий против советских объектов на Кубе.

«Мои соотечественники американцы! С тяжелым сердцем и в должное исполнение моей присяги я отдал приказ, который Воздушные силы США сейчас исполнили, начать военные операции, только с обычным вооружением, чтобы устранить с территории Кубы крупные установки ядерного оружия» - так звучит текст речи, которую президент Кеннеди так и не произнес.

Начала ядерного конфликта удалось избежать. Вместо ракетной атаки было принято решение осуществить морскую блокаду Кубы.

По мнению Грахама Олисона, директора Белферовского центра науки и международных дел в Гарвардском университете, эксперта по Карибскому кризису, в случае если бы эта речь была произнесена, страны могли бы прийти к началу ядерной войны.

Этот документ нам ясно напоминает, что, если бы президент Кеннеди был вынужден принять решение о том, что делать, в первые 48 или 72 часа после того, как США обнаружили, что Советский Союз тайно завозит ядерные боеголовки на Кубу, он бы осуществил воздушную атаку на эти ракеты, как это объясняется в тексте речи, и мы бы увидели, как развязывается целая цепь событий. Пойдя по этому пути, мы бы пришли к ядерной войне, - говорит Грахам Олисон.

В своих заметках Роберт Кеннеди написал: «Если мы войдем, мы войдем жестко», имея в виду, что если бы было произведено наземное вторжение на Кубу, то было бы сброшено около 500 бомб.

Никто в Вашингтоне в то время не знал, что у Советского Союза на острове в то время уже было около ста небольших, полностью готовых к эксплуатации ядерных снарядов, которых бы хватило для уничтожения сил США и вывело бы конфликт на беспрецедентный уровень.

По мнению Томаса Патнама, директора Президентской библиотеки Джона Кеннеди, угроза войны побудила штатного спичрайтера президента отказаться от этого задания.

Есть версия, что Тед Соренсен, который писал большинство его речей, включая, я думаю, и ту, в которой миру было объявлено об обнаружении ракет, сказал [президенту Кеннеди], что не мог написать эту речь, что он не считал, что мы должны вторгаться, и что ему на ум даже не приходили слова, которые могли бы поддержать вторжение, которое могло бы привести к взаимным ядерным ударам. Поэтому я думаю, что автором речи стал [советник по национальной безопасности] МакДжордж Банди», - говорит Томас Патнам.

После нескольких дней напряженной дипломатии Москва обязалась вывезти ядерное оружие, а Вашингтон обязался оставить Кубу в покое.

Еще одним интересным документом архива является таблица, составленная Робертом Кеннеди, в которой советники президента и военные лидеры разделены на сторонников блокады и сторонников нападения - вошедших в историю как «голуби» и «ястребы». Стрелками и вопросительными знаками помечены те, кто не был уверен, какой из вариантов лучше.

Есть и материалы, описывающие неудавшуюся «Операцию Мангуст» - план по свержению лидера Кубы Фиделя Кастро, который окончательно убедил Никиту Хрущева завезти ядерное оружие на Кубу.

В заметках говорится о секретном соглашении, по которому США вывели бы ракеты из Турции. В документах ЦРУ также описывается неудавшаяся операция в заливе Свиней и план 1964 года по убийству Фиделя Кастро при помощи мафии.

То, чем являются для нас эти материалы, - это сырой материал истории. Они позволяют нам видеть, как Роберт Кеннеди думает, видеть его заметки, каракули и то, о чем он беспокоился. Поскольку он был таким ключевым игроком в Кубинском ракетном кризисе, эти документы помогают дать жизнь истории, - говорит Томас Патнам.

По словам Грахама Олисона, его особенно впечатлил один документ, в котором говорилось о возможных последствиях конфликта.

- [Роберт Кеннеди] сделал эти заметки после брифинга по гражданской обороне, на котором планировалось, что могло бы произойти, если бы их действия привели к атаке, и он записал «42 миллиона» и «90 миллионов». Это, я полагаю, ответы на вопрос, сколько американцев могло бы погибнуть, если бы США напали первыми или же дождались нападения Советского Союза. В последнем случае погибли бы 90 миллионов американцев. Это невероятные цифры, если вы об этом подумаете. И они написаны им от руки и подчеркнуты, - говорит Грахам Олисон.

Рассекреченные документы

В канун годовщины Карибского кризиса, поставившего мир на грань мировой катастрофы, в Гаване продолжилась закрытая конференция, посвященная этому важнейшему событию в политической истории прошлого века.

Как сообщает АР, в ходе конференции стало понятно, что мир стоял к ядерной войне намного ближе, чем было принято полагать. На конференции обсуждаются посвященные этим событиям документы из СССР и США, с которых недавно был снят гриф секретности.

В частности, обсуждаются засекреченные ранее мемуары посла СССР в США Анатолия Добрынина, который цитировал генерального прокурора США Роберта Кеннеди. Кеннеди 27 октября 1962 года заявил, что вскоре должна вспыхнуть война, "в которой погибнут миллионы русских и американцев". Кеннеди, после того, как над территорией Кубы был сбит самолет-шпион, сказал: "Ситуация вполне может выйти из-под контроля, и последствия этого предсказать невозможно".

На конференции также обсуждались секретные записи Объединенного командования начальников штабов вооруженных сил США, которое 27 октября 1962 года рекомендовало руководству США нанести авиационный удар по Кубе и начать вооруженное вторжение на остров.

На закрытой конференции присутствует президент Кубы Фидель Кастро, бывший министр обороны США Роберт Мак-Намара и ряд других фигур из администрации Джона Кеннеди, который был президентом США в 1962 году. Особое внимание на конференции уделяется планам Джорджа Буша нанести удар по Ираку.

Кастро вербовал эсэсовцев

Сенсационные документы из немецких и российских архивов, опубликованные незадолго до 50-й годовщины Карибского кризиса, свидетельствуют о том, что обстановка вокруг размещенных на Острове свободы советских ракет была куда опаснее, чем принято предполагать, пишет немецкое издание Die Welt.

Как раз в самый разгар Карибского кризиса Федеральная разведывательная служба Германии получила сведения, согласно которым Фидель Кастро вербует бывших военнослужащих войск СС, которые, наряду с немецкими офицерами-десантниками и офицерами инженерных войск, должны были выступить в качестве военных инструкторов кубинцев.

Вознаграждение, как отмечает Die Welt, было солидным: за свою деятельность немецкие наемники должны были получить около 2000 немецких марок, в то время как рядовые немцы могли рассчитывать лишь на 500. По имеющимся сведениям, в Кубу приехало минимум двое бывших эсэсовцев.

Более того, Кастро стремился не только передать опыт солдат Второй мировой своим военным. С помощью нелегальной сети торговцев оружием, во главе которой стояли праворадикальные Отто Эрнст Ремер и Эрнст-Вильгельм Шпрингер, режим Кастро пытался закупить через ФРГ 4 тыс. бельгийских пистолетов-пулеметов.

"Единственным объяснением такого поведения могло служить желание Кастро освободиться от поставок советского вооружения и военных советников. Аэто, в свою очередь, было целесообразным лишь в том случае, если кубинский лидер хотел проводить самостоятельную политику", - пишет автор статьи, перевод которой приводит Inopress.

Cведения о наращивании общего количества наступательного вооружения и возможном базировании ракет с ядерными боеголовками начали поступать в Федеральную разведывательную службу Германии задолго до октября 1962 года, отмечает издание. Как следует из рассекреченных документов, немецкая разведка была в курсе и о том, что происходило "за кулисами" Карибского кризиса.

"31 октября 1962 года немецкая разведка, работавшая в Восточном Берлине, доложила, что Кастро, недовольный позицией официальной Москвы, не желает возвращать советскому руководству смертоносные ракеты, о чем он и заявил в своем письме советскому правительству. Таким образом, несмотря на намерения советского лидера убрать ракеты с острова, до конца Карибского кризиса было еще далеко".

Серьезно озаботившись случившимся, советское правительство отправило на Остров свободы Анастаса Микояна, пробывшего на Кубе три недели. Как пишет Die Welt, рассекреченные документы, в том числе телеграммы и протоколы переговоров советского посланника с Фиделем Кастро и Че Геварой, проливают свет на многие ранее неизвестные факты. Как следует из документов, Кастро был разгневан, открыто обвинял Советский Союз в недостаточной маскировке атомного оружия и в предательстве. Кроме этого, кубинский лидер, как следует из личных документов Анастаса Микояна, ныне переданных на хранение в National Security Archive, предлагал оставить ядерное оружие на острове, считая его средством запугивания США.

Как известно, тогда на острове в распоряжении советского генерала Иссы Плиева находилось около ста боеголовок для ракет, пушек и самолетов, и в случае передачи оружия Кубе эта страна стала бы первой ядерной державой в Латинской Америке.

Однако, как пишет издание, советское правительство, считавшее Кастро непредсказуемым, сумело решить и "второй" Карибский кризис - Анастас Микоян придумал (в ходе переговоров) несуществующий закон, согласно которому "советское ядерное оружие не может передаваться третьим странам".

Московский государственный университет им. М. В. Ломоносова

Исторический факультет

Проблема Карибского кризиса в историографии

Доклад по отечественной истории

Студентки 3 курса

Кафедры ИОДиПП

Царюк Людмилы

Руководитель семинара:

Щетинов Ю.А.

Введение

Характеристика источников

Историография

1. Соотношение сил

2. Действия

3. Решение конфликта

Заключение

Список литературы и источников

карибский кризис война ядерный ракета

Введение

"Карибский кризис" - именно так в отечественной историографии называется один из самых напряженных моментов Холодной войны, произошедший в октябре 1962 года. "Во время 13-дневоного кризиса в октябре 1962 года события почти вышли из-под контроля и Белого дома, и Кремля. Ядерная война могла начаться помимо и вопреки воле руководителей США и СССР". Это был безусловно самый опасный кризис за последние 40 лет. Таким образом, важно проследить и оценить события, приведшие к столь критическим последствиям и тем более, причины, по которым миру удалось чудесным образом избежать ядерной войны и завершить конфликт мирным способом. Именно это и является основной целью данной работы. Для достижения этой цели были поставлены следующие задачи: рассмотреть отношения между тремя странами – СССР, Кубой и США – и определить причины сближения первых двух; понять причины, побудившие Н.С. Хрущева к столь кардинальным мерам, как размещение ядерных ракет на Кубе; восстановить ход событий с начала конфликта, до разрешения его мирным путем.

Характеристика источников

Источников по Карибскому кризису довольно много, вся проблема в том, что не все они доступны. По этой причине приходится обращаться к опубликованным источникам, а таковыми являются в большинстве своем мемуары непосредственных участников событий. Основной чертой такого рода источников является то, что исторические события осмысляются в них на основе собственного опыта авторов, описываются так, как они были пережиты и прочувствованы ими самими в качестве современников и очевидцев.

Для начала следует рассмотреть воспоминания советского лидера, Председателя Совета Министров СССР - Н.С. Хрущева. Несомненно, его мемуары являются ценнейшим материалом для изучения данной темы, так как этот человек был не только сторонним наблюдателем кризиса, но и непосредственным его участником. Тем не менее, следует отметить, что мемуары свои Хрущев писал, находясь на пенсии, то есть через много лет после описываемых событий, следовательно, подходить к его работе нужно с определенной опаской. В его воспоминаниях мы можем найти множество примеров, когда сам автор признается в неполном изложении событий из-за пройденного времени: "Я сейчас не имею под рукой материалов и описываю все исключительно по памяти, хотя в памяти суть дела выступает рельефно", "Я диктую все по памяти, даже без конспекта, поэтому если какая-то фотопластина, которая пока еще не проявилась в моей памяти, проявится, у меня может возникнуть желание продолжить…", "…я должен был бы вернуться к печати того времени, а я такой возможности не имею".

Кроме того, следует отметить, что акценты в его мемуарах расставлены несколько иначе, чем нам бы того хотелось. Имеется в виду, что Хрущев очень важное значение отдает передаче своих разговоров с Дж. Кеннеди и Ф. Кастро, а важные события упоминаются им вскользь, или вообще не упоминаются. К этому можно добавить тот факт, что автор рассчитывал на широкий круг читателей, поэтому во многом старался оправдать некоторые свои промахи и просчеты. "Я это пережил и все хорошо помню, потому что от начала и до конца отвечал в первую голову за эту акцию, был ее инициатором и формулировал всю переписку, которую мы вели с президентом. Для меня служит сейчас утешением, что мы в целом поступили правильно и совершили великое революционное дело, не побоялись, не дали себя запугать американскому империализму", " Но я был как бы двигателем этого дела, брал на себя большую долю ответственности и, возможно, в большей степени, чем другие, переживаю радость от успешного завершения операции".

Однако, мемуары Хрущева представляют особую ценность именно по причине того, что каждому человеку он стремился дать свою оценку. Так, например, принимая решение об отправке на Кубу Микояна для урегулирования конфликта, Хрущев отмечает его незаурядные дипломатические качества: "Он обладает хорошими нервами, спокоен, многократно может повторить одну и ту же аргументацию, не повышая тона. Это имеет большее значение, особенно в переговорах с таким горячим человеком, как Фидель". Что касается Дж. Кеннеди, то, несмотря на то, что они являлись представителями противоположных и непримиримых классов ("Мы с Кеннеди – разные люди. Я бывший шахтер, слесарь, рабочий, волею партии стал премьером, а он миллионер и сын миллионера"), он считал, что из всех президентов США Кеннеди – "человек с наиболее высоким интеллектом, умница, резко выделяющийся на фоне своих предшественников", "Он проявил трезвость ума, не дал запугать себя, не позволил опьяниться мощью США, не пошел ва-банк… и проявил мудрость, государственную мудрость, не побоялся осуждения себя справа и выиграл мир".

Для воспоминаний Хрущева характерен простой и незатейливый язык изложения, текст его насыщен разными крылатыми и народными выражениями: "Ума-то никакого особого не требуется, чтобы начать войну. Требуется больше ума кончить ее. Дураки легко начинают войну, а потом умные не знают, что делать", "на миру и смерть красна", "американский Васька слушает да ест", "об этом хорошо сказано в давнем рассказе: пастухи предупреждали для профилактики – вон волк, волк, волк, а волка-то и не было, когда же волк и взаправду напал, опять закричали – волк, волк! Однако уже никто не обратил внимания, и волк сделал свое дело". И это только малая их часть.

Таким образом, воспоминания Хрущева можно назвать интересным, хоть и неоднозначным источником по истории "холодной войны" и Карибского кризиса.

Также в качестве источника были выбраны воспоминания Анастаса Ивановича Микояна, основанные на многочисленных мемуарных записях и архивных документах, и являющихся уникальным свидетельством о более, чем шестидесятилетнем периоде нашей истории. В них получили отражение такие важные вехи советской истории, как становление советской власти, налаживание торговых отношений с Западом в 30-е годы, работа промышленности в годы войны, а также автор дает свою оценку деятельности Сталина, Берии, Хрущева… Говоря о "хрущевской" внешней политике, Микоян сильно критикует Никиту Сергеевича за его действия, которые, по его мнению, "отодвинули разрядку лет на пятнадцать, что стоило огромных средств ради гонки вооружений", "вообще, крайности мешали многим хорошим начинаниям Хрущева". По мнению Микояна, Карибский ракетный кризис в 1962 году был чистой авантюрой Хрущева, хоть и закончился он, как ни странно, он удачно. Однако, Микоян не останавливается подробно на событиях, связанных с Карибским кризисом, хотя он не только является его участником, но и выполнял очень важную миссию по координированию совместных действий американо-советских правительств с кубинским руководством.

Также важными для написания этой работы явились документы и материалы сборника "История международных отношений и внешней политики СССР" за 1962 год. Естественно, что из всего многообразия содержащихся в сборнике документов нами были отобраны только те из них, которые имеют какое-либо отношение к выбранной теме – это и различные телеграммы глав государств, и ноты правительствам, и выступления представителей стран на заседаниях XVII сессии Генеральной Ассамблеи ООН и Совета Безопасности ООН, и публичные выступления глав государств и многое другое, но особый интерес представляет переписка Н.С. Хрущева с Дж. Кеннеди, по которой мы можем судить о тех чувствах, которые испытывали главы государств, в руках которых находились судьбы всего мира. Интересно заметить, что письма Хрущева отличаются более личным характером, чем послания Кеннеди, это можно объяснить тем, что Хрущев сам диктовал письма, которые уже потом подвергались редактированию, но таким образом, чтобы сохранить не только основные мысли, но и настроение, стиль, основные обороты речи. После изучения переписки видно, как постепенно менялся тон хрущевских писем: вначале он был вызывающим, даже агрессивным, но к концу все более брало верх чувство гигантской ответственности за судьбы своего народа и всего человечества, стремление любой ценой предотвратить ядерную катастрофу.

К источникам также можно отнести и работу С.Н. Хрущева "Кубинский ракетный кризис. События почти вышли из под контроля Кремля и Белого дома". Сергей Никитович Хрущев является сыном Никиты Сергеевича Хрущева и в октябрьские дни и ночи кубинского ракетного кризиса находился рядом с отцом, с другими кремлевскими лидерами, пользуясь уникальной возможностью изнутри наблюдать драматические события. Хотя С.Н. Хрущев может быть также отнесен к исследователям этой темы, а значит вполне может находится в разделе историографии, все равно его произведение служит скорее источником.

Историография

В последние годы в мировой историографии резко усилилось внимание к истории "холодной войны", как в целом, так и к отдельным ее эпизодам, таким, например, как Карибский кризис. Особенную активность проявляют историки и политологи США. Именно они выступали инициаторами проведения трех конференций в Москве, Гаване и Вашингтоне по истории Карибского кризиса 1962 года. Стоит отметить, что зарубежных работ, посвященной данной проблеме, значительно больше, чем отечественных, это объясняется в первую очередь большей доступностью американских и западноевропейских архивов.

Московский государственный университет им. М. В. Ломоносова

Исторический факультет

Проблема Карибского кризиса в историографии

Доклад по отечественной истории

Студентки 3 курса

Кафедры ИОДиПП

Царюк Людмилы

Руководитель семинара:

Щетинов Ю.А.

Введение

Характеристика источников

Историография

1. Соотношение сил

2. Действия

3. Решение конфликта

Заключение

Список литературы и источников

карибский кризис война ядерный ракета

Введение

"Карибский кризис" - именно так в отечественной историографии называется один из самых напряженных моментов Холодной войны, произошедший в октябре 1962 года. "Во время 13-дневоного кризиса в октябре 1962 года события почти вышли из-под контроля и Белого дома, и Кремля. Ядерная война могла начаться помимо и вопреки воле руководителей США и СССР". Это был безусловно самый опасный кризис за последние 40 лет. Таким образом, важно проследить и оценить события, приведшие к столь критическим последствиям и тем более, причины, по которым миру удалось чудесным образом избежать ядерной войны и завершить конфликт мирным способом. Именно это и является основной целью данной работы. Для достижения этой цели были поставлены следующие задачи: рассмотреть отношения между тремя странами – СССР, Кубой и США – и определить причины сближения первых двух; понять причины, побудившие Н.С. Хрущева к столь кардинальным мерам, как размещение ядерных ракет на Кубе; восстановить ход событий с начала конфликта, до разрешения его мирным путем.

Характеристика источников

Источников по Карибскому кризису довольно много, вся проблема в том, что не все они доступны. По этой причине приходится обращаться к опубликованным источникам, а таковыми являются в большинстве своем мемуары непосредственных участников событий. Основной чертой такого рода источников является то, что исторические события осмысляются в них на основе собственного опыта авторов, описываются так, как они были пережиты и прочувствованы ими самими в качестве современников и очевидцев.

Для начала следует рассмотреть воспоминания советского лидера, Председателя Совета Министров СССР - Н.С. Хрущева. Несомненно, его мемуары являются ценнейшим материалом для изучения данной темы, так как этот человек был не только сторонним наблюдателем кризиса, но и непосредственным его участником. Тем не менее, следует отметить, что мемуары свои Хрущев писал, находясь на пенсии, то есть через много лет после описываемых событий, следовательно, подходить к его работе нужно с определенной опаской. В его воспоминаниях мы можем найти множество примеров, когда сам автор признается в неполном изложении событий из-за пройденного времени: "Я сейчас не имею под рукой материалов и описываю все исключительно по памяти, хотя в памяти суть дела выступает рельефно", "Я диктую все по памяти, даже без конспекта, поэтому если какая-то фотопластина, которая пока еще не проявилась в моей памяти, проявится, у меня может возникнуть желание продолжить…", "…я должен был бы вернуться к печати того времени, а я такой возможности не имею".

Кроме того, следует отметить, что акценты в его мемуарах расставлены несколько иначе, чем нам бы того хотелось. Имеется в виду, что Хрущев очень важное значение отдает передаче своих разговоров с Дж. Кеннеди и Ф. Кастро, а важные события упоминаются им вскользь, или вообще не упоминаются. К этому можно добавить тот факт, что автор рассчитывал на широкий круг читателей, поэтому во многом старался оправдать некоторые свои промахи и просчеты. "Я это пережил и все хорошо помню, потому что от начала и до конца отвечал в первую голову за эту акцию, был ее инициатором и формулировал всю переписку, которую мы вели с президентом. Для меня служит сейчас утешением, что мы в целом поступили правильно и совершили великое революционное дело, не побоялись, не дали себя запугать американскому империализму", " Но я был как бы двигателем этого дела, брал на себя большую долю ответственности и, возможно, в большей степени, чем другие, переживаю радость от успешного завершения операции".

Однако, мемуары Хрущева представляют особую ценность именно по причине того, что каждому человеку он стремился дать свою оценку. Так, например, принимая решение об отправке на Кубу Микояна для урегулирования конфликта, Хрущев отмечает его незаурядные дипломатические качества: "Он обладает хорошими нервами, спокоен, многократно может повторить одну и ту же аргументацию, не повышая тона. Это имеет большее значение, особенно в переговорах с таким горячим человеком, как Фидель". Что касается Дж. Кеннеди, то, несмотря на то, что они являлись представителями противоположных и непримиримых классов ("Мы с Кеннеди – разные люди. Я бывший шахтер, слесарь, рабочий, волею партии стал премьером, а он миллионер и сын миллионера"), он считал, что из всех президентов США Кеннеди – "человек с наиболее высоким интеллектом, умница, резко выделяющийся на фоне своих предшественников", "Он проявил трезвость ума, не дал запугать себя, не позволил опьяниться мощью США, не пошел ва-банк… и проявил мудрость, государственную мудрость, не побоялся осуждения себя справа и выиграл мир".

Для воспоминаний Хрущева характерен простой и незатейливый язык изложения, текст его насыщен разными крылатыми и народными выражениями: "Ума-то никакого особого не требуется, чтобы начать войну. Требуется больше ума кончить ее. Дураки легко начинают войну, а потом умные не знают, что делать", "на миру и смерть красна", "американский Васька слушает да ест", "об этом хорошо сказано в давнем рассказе: пастухи предупреждали для профилактики – вон волк, волк, волк, а волка-то и не было, когда же волк и взаправду напал, опять закричали – волк, волк! Однако уже никто не обратил внимания, и волк сделал свое дело". И это только малая их часть.

Таким образом, воспоминания Хрущева можно назвать интересным, хоть и неоднозначным источником по истории "холодной войны" и Карибского кризиса.

Также в качестве источника были выбраны воспоминания Анастаса Ивановича Микояна, основанные на многочисленных мемуарных записях и архивных документах, и являющихся уникальным свидетельством о более, чем шестидесятилетнем периоде нашей истории. В них получили отражение такие важные вехи советской истории, как становление советской власти, налаживание торговых отношений с Западом в 30-е годы, работа промышленности в годы войны, а также автор дает свою оценку деятельности Сталина, Берии, Хрущева… Говоря о "хрущевской" внешней политике, Микоян сильно критикует Никиту Сергеевича за его действия, которые, по его мнению, "отодвинули разрядку лет на пятнадцать, что стоило огромных средств ради гонки вооружений", "вообще, крайности мешали многим хорошим начинаниям Хрущева". По мнению Микояна, Карибский ракетный кризис в 1962 году был чистой авантюрой Хрущева, хоть и закончился он, как ни странно, он удачно. Однако, Микоян не останавливается подробно на событиях, связанных с Карибским кризисом, хотя он не только является его участником, но и выполнял очень важную миссию по координированию совместных действий американо-советских правительств с кубинским руководством.

Также важными для написания этой работы явились документы и материалы сборника "История международных отношений и внешней политики СССР" за 1962 год. Естественно, что из всего многообразия содержащихся в сборнике документов нами были отобраны только те из них, которые имеют какое-либо отношение к выбранной теме – это и различные телеграммы глав государств, и ноты правительствам, и выступления представителей стран на заседаниях XVII сессии Генеральной Ассамблеи ООН и Совета Безопасности ООН, и публичные выступления глав государств и многое другое, но особый интерес представляет переписка Н.С. Хрущева с Дж. Кеннеди, по которой мы можем судить о тех чувствах, которые испытывали главы государств, в руках которых находились судьбы всего мира. Интересно заметить, что письма Хрущева отличаются более личным характером, чем послания Кеннеди, это можно объяснить тем, что Хрущев сам диктовал письма, которые уже потом подвергались редактированию, но таким образом, чтобы сохранить не только основные мысли, но и настроение, стиль, основные обороты речи. После изучения переписки видно, как постепенно менялся тон хрущевских писем: вначале он был вызывающим, даже агрессивным, но к концу все более брало верх чувство гигантской ответственности за судьбы своего народа и всего человечества, стремление любой ценой предотвратить ядерную катастрофу.

К источникам также можно отнести и работу С.Н. Хрущева "Кубинский ракетный кризис. События почти вышли из под контроля Кремля и Белого дома". Сергей Никитович Хрущев является сыном Никиты Сергеевича Хрущева и в октябрьские дни и ночи кубинского ракетного кризиса находился рядом с отцом, с другими кремлевскими лидерами, пользуясь уникальной возможностью изнутри наблюдать драматические события. Хотя С.Н. Хрущев может быть также отнесен к исследователям этой темы, а значит вполне может находится в разделе историографии, все равно его произведение служит скорее источником.

Историография

В последние годы в мировой историографии резко усилилось внимание к истории "холодной войны", как в целом, так и к отдельным ее эпизодам, таким, например, как Карибский кризис. Особенную активность проявляют историки и политологи США. Именно они выступали инициаторами проведения трех конференций в Москве, Гаване и Вашингтоне по истории Карибского кризиса 1962 года. Стоит отметить, что зарубежных работ, посвященной данной проблеме, значительно больше, чем отечественных, это объясняется в первую очередь большей доступностью американских и западноевропейских архивов.

Главным стимулом для развертывания исследований по истории "холодной войны", по мнению академика Чубарьяна, стало открытие советских архивов. Новые труды основываются на уже проведенном изучении архивов бывшего ЦК КПСС, Министерства Иностранных дел, Государственного Архива Российской Федерации и других. Однако, несмотря на это, некоторые архивные материалы все еще остаются малодоступными для исследователей. Так, например, до сих пор остаются не рассекреченными документы с третьей – кубинской стороны конфликта. Конечно, мы могли бы предположить, что недоступные архивные данные позволили бы пролить дополнительный свет на некоторые аспекты "холодной войны" и, возможно, даже кардинально изменить наши представления о происходивших в то время событиях, однако повлиять на сложившееся положение вещей вряд ли удастся, поэтому нам остается лишь ждать и надеяться, что следующему поколению историков повезет чуть больше.

В качестве основной монографии, использованной для написания данной работы выступает совместный труд академика РАН АА. Фурсенко и его американского соавтора – молодого историка из Вирджинского университета Т. Нафтали "Безумный риск. Секретная история Кубинского ракетного кризиса 1962г.".

В предисловии к этой книге академик Фурсенко заявил о том, что ее написание стало возможным благодаря его знакомству с новыми документами и материалами и привел довольно-таки внушительный список архивов и хранилищ, в которых ему довелось поработать: Президентский архив РФ, где находятся документы Президиума и Политбюро ЦК КПСС, Центр хранения современной документации, хранящий материалы Секретариата ЦК КПСС, Архивы Службы внешней разведки Министерства иностранных дел и Министерства обороны, а также при написании работы были задействованы материалы Генштаба РФ и Министерства иностранных дел Франции периода кризиса. Кроме того, соавтор Фурсенко – Тимоти Нафтали провел колоссальную работу в архивах США, а также они совместно познакомились с документами Министерства иностранных дел Чехии и даже смогли взять интервью у многих непосредственных участников событий. В своей работе они не только дают новый взгляд на некоторые проблемы, но и основываются на опыте своих предшественников, то есть при написании монографии было использовано как впечатляющее количество документальной базы, так и других работ отечественных и зарубежных авторов.

В начале своей работы исследователи рассматривают такой немаловажный аспект, как причины столкновения двух сверхдержав, затем развивают его вплоть до их столкновения на Кубе. Наиболее интересная часть книги, посвященная непосредственно Карибскому кризису, то есть тем "13 дням" октября 1962 года, которые потрясли мир. Привлечение, как уже неоднократно было отмечено, новых материалов позволило авторам сделать несколько поправок или вообще опровергнуть бытовавшие до этого мнения. Однако Фурсенко и Нафтали не ограничиваются только лишь анализом Карибского кризиса. Заключительный раздел монографии они посвятили освещению процесса окончательного урегулирования, а также последствиям международного кризиса. Книга написана очень живым и интересным языком, что является дополнительным плюсом данной работы.

Также заслуживает внимания статья А.А. Фурсенко "Новые данные о Карибском кризисе 1962г.". Главным источником при написании этой статьи стали новые материалы, открытые кубинской стороной в ходе конференции 2002 года в Гаване, в частности автора особо привлек Меморандум К.Р. Родригеса 24 декабря 1962 года в беседе с Н.С. Хрущевым 11 декабря 1962 года. Этот документ академику Фурсенко передал Тимоти Нафтали сразу после встрече в Гаване, куда тот был приглашен в составе группы американских исследователей. Автору же статьи в конференции участвовать не довелось по той причине, что ему было отказано в визе на Кубу. Вышеупомянутый Меморандум представляет собой отчет Родригеса кубинскому руководству о его беседе с первым секретарем ЦК КПСС в Москве уже после окончания Карибского кризиса. Любопытно, что в Архиве Президента РФ хранится аналогичный документ – Запись беседы Н.С. Хрущева с К.Р. Родригесом 11 декабря 1962 года, с которым Фурсенко также ознакомился и сделал вывод, что "гаванский" вариант, прежде чем он стал доступен широкой общественности, был отредактирован таким образом, что от первоначального документа осталось чуть больше половины. Запись же, сохранившаяся в советском архиве занимает значительно больший объем и поэтому является более полным, а значит и достоверным источником. Таким образом, сопоставление кубинского и советского документов позволяет не только "восстановить" содержание беседы, но и выяснить,что именно пожелал скрыть кубинская сторона.

В конечном итоге, автор статьи приходит к выводу, что, разрешая Советскому Союзу разместить ядерные ракеты на своей территории кубинское руководство по-иному понимало цель их доставки, считая, что они будут пущены в ход. Это утверждение кажется вполне обоснованным, так как чем иначе можно объяснить то недоумение и даже раздражение, которое охватили Ф. Кастро после решения Хрущева вывезти ракеты с острова. Хрущев вспоминал потом о Кастро следующее: "Он очень нервничал, разносил нас. Кастро считал, что мы предали Кубу…". Кроме того, сохранилось послание Кастро советскому лидеру от 27 октября, в котором он предлагал нанести по США превентивный удар. Позднее же, после мирного урегулирования кризиса, он всячески открещивался от своих слов.

Таким образом, статья, представляющая собой сопоставление двух документов, особо интересна при анализе советско-кубинских взаимоотношений во время Карибского кризиса.

Нельзя не упомянуть также о книге, написанной сыном Анастаса Ивановича Микояна Серго Микояном "Анатомия Карибского кризиса". Эту работу можно отнести как к историографии, так и к источникам, но все-таки ближе к первому. Автор здесь выступает не столько как участник и очевидец, сколько исследователь. Однако в приложениях к этой книге находится очень много документов, переписок, а также записей диалогов непосредственных участников ситуации. Кроме того, следует отметить, что помимо восстановления хода событий и описания многих подробностей кризиса, автор также отдельную часть посвящает наиболее ярким по мнению автора лицам.

1. Соотношение сил

Для начала следует охарактеризовать международную обстановку летом и осенью 1962 года, накануне ключевых событий октября этого же года. Но прежде чем рассказывать о самом кризисе, нужно вернуться к некоторым событиям эпохи "холодной войны".

В первую очередь следует рассмотреть отношения США и Кубы. В течение довольно длительного времени США рассматривали Кубу как регион, где их влияние было абсолютным, так сказать, своим "задним двором", "своим штатом, только юридически не оформленным таковым". Как и другие латиноамериканские страны, она зависела от них как экономически, так и политически. Еще с 1952 года у власти находился генерал Фульхенсио Батиста, который совершил военный переворот (не без вмешательства Соединенных Штатов), разогнал сенат и установил личную диктатуру. Это время отметилось полным господством в экономике Кубы американских монополий. Куба стала сырьевым придатком, а затем и центром развлечений Соединенных Штатов подобно Лас-Вегасу. Однако это было временем подъема национально-освободительного движения. 1 января 1959 года на Кубе победила народная революция, и реакционный режим диктатора Батисты был свергнут. Было создано новое правительство во главе с Фиделем Кастро Рус. Уже в мае этого года был принят закон об аграрной реформе, ограничивающей помещиков. Позднее была объявлена национализация сахарных заводов и плантаций, принадлежащих гражданам США.

Очевидно, что такой поворот событий не мог не встревожить правящие круги Соединенных Штатов, среди которых все более явно проявлялись антикубинские настроения. Это, в свою очередь, в значительной степени повлияло и на политику правительства в отношении Кубы. Так, например, известно, что президент США Дуайт Эйзенхауэр вместо намеченной беседы с Фиделем Кастро отправился играть в гольф, поручив ее вице-президенту Ричарду Никсону. Кастро, естественно, был чрезвычайно оскорблен подобным к себе отношением, и разговора не получилось.

Вашингтон продолжал гнуть свою линию. Важную роль в разрыве американо-кубинских отношений сыграл отказ США закупать кубинский сахар – важнейший источник национального дохода, без экспорта которого Куба, как страна, зависящая от импорта продовольствия и других товаров, не в состоянии существовать. Зная это, США в 1960 году аннулировали 95% квоты на закупки кубинского сахара и запретили продажу Кубе промышленного оборудования и других товаров. В результате этого Куба оказалась в крайне тяжелом положении. Своими действиями США рассчитывали подорвать народное хозяйство страны, искусственно вызвать экономические трудности и таким образом вынудить кубинское правительство к капитуляции.

В январе 1961 года в Белом доме произошли изменения – вместо Эйзенхауэра Президентом США стал Джон Кеннеди. Однако взятый в отношении Кубы курс продолжился. Обстановка вокруг Кубы все более накалялась.

Теперь перейдем к описанию взаимоотношений Кубы и СССР. Поначалу в Советском Союзе мало что знали о Кубе. Сергей Хрущев отмечает в своей статье, что "в начале 1959 года советское руководство не могло и предположить, что судьба свяжет Москву и Гавану. О Латинской Америке не только отец (Н.С. Хрущев авт.), но и специалисты в ЦК знали крайне мало. А интересовались еще меньше. Советское посольство на Кубе закрыли за ненадобностью еще в 1952 году. Вступление в Гавану 1 января 1959 года партизан Фиделя Кастро, бегство Батисты не привлекли особого внимания Москвы". Даже после того, как Н.С. Хрущев распорядился подготовить ему справку о Кубе, то ситуация мало изменилась: "ни международный отдел ЦК КПСС, ни разведка КГБ, ни военная разведка не имели понятия, кто такой Фидель, за что он борется, какие ставит перед собой цели…". Более того, опираясь на сообщения американской прессы, в Кремле Кастро считали агентом США. И только в 1959 году после целой серии секретных переговоров советских и кубинских спецслужб, СССР признал новое правительство Кубы. В следующем, 1960 году на Кубу было решено послать Анастаса Микояна, который после встреч с братьями Кастро, Че Геварой и другими кубинцами сумел заручиться их поддержкой. В мае этого же года Кубинское правительство установило дипломатические отношения с СССР и туда была отправлена советская делегация. Стоит подчеркнуть, что именно А.И. Микоян сыграл решающую роль в становлении советско-кубинской дружбы и до конца своих дней он делал все возможное для ее укрепления.

После экономической блокады Кубы со стороны США, СССР пришлось пойти на выручку новым друзьям и дать согласие на временнную закупку кубинского сахара в обмен на поставку советского горючего. Начиная с 1960 года СССР стал поставлять ежегодно до 5 млн. тонн нефти и нефтепродуктов и закупать 3-2 млн. тонн кубинского сахара-сырца.

Таким образом, за довольно короткий срок СССР и Куба стали союзниками. Однако отношения между Москвой и Гаваной сложились не сразу, но в дальнейшем они лишь все более укреплялись. Ускорению этого процесса послужило наличие общего врага - США. Вскоре между СССР и Кубой был заключен договор о поставке оружия на Кубу, но не напрямую, а через Чехословакию: кубинцам передали танки, артиллерию, послали инструкторов. Кроме того, отправили зенитные пушки и учебно-тренировочные МИГи, так как до этого в его распоряжении находились лишь несколько устаревших американских истребителей времен Второй мировой войны. Н.С. Хрущев видел главный недостаток кубинской армии в отсутствии боевого опыта: "Из опыта партизанской борьбы им было знакомо лишь личное оружие: карабин, автомат, граната, пистолет".

Как уже упоминалось выше, произошедшие за последнее время на Кубе изменения сильно встревожили правительство США, которое до этого считало остров сферой своих интересов. Огромные суммы, вложенные в экономику этой страны, были потеряны из-за проведенной новым правительством национализации. Естественно, что сложившееся положение вещей не устраивало Соединенные Штаты, и они стремились воспользоваться любым предлогом для вмешательства во внутренние дела Кубы. Однако они ясно понимали, что прямая интервенция противоречила бы международным нормам поведения государств и принципам Устава ООН, и следовало бы предпринять нечто иное, более корректное, где бы не была задействована американская армия во избежание ссоры с СССР.

В соответствии с этими требованиями ЦРУ был разработан план, согласно которому к операции по "освобождению" Кубы должны были быть привлечены наемники из числа бывших приверженцев режима Батисты, бежавших в США. Наемники были собраны, обучены, вооружены за счет Соединенных Штатов, и 15 апреля 1961 года операция началась предварительной бомбардировкой аэродромов Кубы.

17 апреля 1961 года началась высадка десанта на Кубе в районе Плайя-Хирон в заливе Кочинос (залив Свиней). Бои продолжались 71 часа, и 20 апреля в 3 часа 15 минут гаванское радио сообщило о победе отрядов народного ополчения Кубы. В ходе боев кубинцы не только разгромили десант, но и пленили многих контрреволюционеров, а также захватили большое количество оружия, на котором стояла американская марка. Ни у кого не возникало сомнений, что в этой акции активное участие приняла американская администрация.

Известие о контрреволюционном вторжении на Кубу и об отражении атаки было принято в Кремле с большой тревогой: "Хотя контрреволюционеры потерпели поражение при высадке своего десанта на Кубе, надо было оставаться совершенно нереалистичным человеком, чтобы считать, что на этом все кончилось. То было лишь начало, хотя и неудачное начало. Но неудачное начало ведет к желанию взять реванш…". Для всех было очевидно, что новая высадка американского десанта неотвратима, что это лишь вопрос времени, что Куба получила только временную передышку. "Защита Кубы становилась вопросом престижа не только и не столько отца (Н.С. Хрущева авт.), на карту был поставлен престиж Советского Союза, его претензии на титул сверхдержавы. Куба становилась для СССР примерно тем же, чем и Западный Берлин для США".

В июле 1962 года в Москву прибыла военная делегация Кубы во главе с Раулем Кастро. Основной целью их визита была просьба о предоставлении Кубе военной помощи, а также соответствующих технических специалистов для обучения кубинских военнослужащих. Свою просьбу кубинские делегаты объяснили нависшей над Кубой угрозой со стороны агрессивных империалистических кругов и желанием "принять необходимые меры для обеспечения своего суверенитета и независимости…". Договор об оказании военной помощи был подписан, и тогда же летом началась доставка ракет и бомбардировщиков на Кубу.

2. Действия

Решение послать на Кубу стратегические атомные ракеты, как вспоминает в своих мемуарах Н.С. Хрущев, оформилось у него в конце мая 1962 года во время официального визита в Болгарию. В одном из писем Хрущева к Фиделю Кастро Хрущев откровенно и искренне рассказывал о том, каким образом в его сознание запала мысль о ракетах на Кубе. Хрущев и тогдашний министр обороны СССР Малинковский прогуливались по берегу Черного моря. И вот Малинковский завел с Никитой Сергеевичем разговор об американской ракетно-ядерной базе, находящейся на другом берегу, в Турции. Пущенные с этой базы ракеты могут в течении шести-семи минут уничтожить крупнейшие центры Украины и России, расположенные на юге страны, включая Киев, Харьков, Чернигов, Краснодар, не говоря уже о Севастополе – важной военно-морской базе Советского Союза.

Опираясь на данные множества источников, сейчас мы можем смело утверждать, что к началу 1960-х годов Соединенные Штаты, имея свои военные базы с ядерными ракетами различной дальности не только в Турции, но и в Великобритании, Италии, а также ФРГ, обладали значительным количественным и качественным превосходством в области стратегического ядерного вооружения.

Важным вопросом, на который нет однозначного ответа, является вопрос о целях, которые преследовал Хрущев, принимая решение о размещении ядерных ракет на территории Кубы. Сам он упорно повторяет единственное объяснение своих действий – укрепление обороноспособности Кубы, гарантии ее защиты от вторжения Соединенных Штатов: "Ведь цель установки ракет с ядерным оружием, как я уже говорил, заключалась не в нападении на США, а исключительно ради обороны Кубы. Мы хотели, чтобы США не нападали на Кубу, вот и все".

Итак, Хрущев в течение Карибского кризиса и непосредственно после него, а также в своих мемуарах настаивает, что единственной целью размещения ракет на Кубе была ее защита о американского вторжения, стремление продемонстрировать Соединенным Штатам "за предупреждениями реальной силы и каких-то реальных акций", а также попытка достичь "равновесия страха". Хрущев даже упоминает в своих мемуарах, какие центры он имел в виду держать под прицелом: "Это Нью-Йорк, Чикаго, другие промышленные города; что касается Вашингтона, то о нем и говорить нечего, поскольку это маленькая деревня". "Америка, пожалуй, никогда не имела такой реальной угрозы быть разрушенной, как в этот момент", - пишет Хрущев.

Однако многие исследователи Карибского кризиса считают, что, идя на такой риск, Хрущев одновременно преследовал и другую цель, а именно – изменить стратегический баланс сил между СССР и США, достигнуть военно-стратегического паритета с США по числу стратегических ракет, а также дать Соединенным Штатам почувствовать, что испытали советские люди на протяжении "холодной войны", будучи окруженными со всех сторон американскими базами, продемонстрировать советскую мощь и создать условия если не военного, то политического паритета, или, выражаясь словами Н.С. Хрущева – "запустить ежа в штаны дяде Сэму". Конечно, Хрущев и в мыслях не имел нанести ядерный удар по Соединенным Штатам. Не говоря о том, что это абсолютно не отвечало целям его политики, его характеру, он прекрасно понимал, что ответным ударом США сумеет разрушить Советский Союз и уничтожить больше половины его населения.

К тому же представители СССР в Комитете 18 государств, В ООН и других международных организациях всячески выступали за всеобщее и полное разоружение, решение проблемы устранения угрозы термоядерной войны путем ликвидации ядерного и всякого другого оружия массового уничтожения, а также требовали положить конец всем испытаниям ядерным взрывам, прекратить загрязнение атмосферы, недр земли, вод, океанов и морей радиоактивными осадами, приостановить гонку вооружений… они даже представили на рассмотрение Комитета проект договора о всеобщем и полном разоружении под строгим международным контролем. Поэтому эта версия маловероятна. Но, тем не менее, вопрос о целях размещения ядерных ракет остается одним из дискуссионных вопросов в историографии Карибского кризиса.

После возвращения Хрущева в Москву были приняты соответствующие постановления правительства, оставалось только урегулировать этот вопрос с Кастро. Тот не возражал. После этого подписали соответствующее временное соглашение, а официальный договор было решено заключить уже после поставки ракет, в ноябре. Такое решение было продиктовано осмотрительностью советской власти о раскрытии их планов американскими спецслужбами. На Кубу незамедлительно была послана советская комиссия, в которую входили авторитетные военные специалисты, такие, например, как С.С. Бирюзов, а также штабные работники ракетных войск, чтобы они смогли оценить, как лучше расположить ракеты. Эта комиссия пришла к выводу, что пальмовые рощи являются хорошей маскировкой для сбора и установки ракет. "Тут проявились невысокие качества этих разведчиков: они наивно считали, что пальмы будут маскировать установку ракет. Дело в том, что мы имели в виду установку ракет только в наземном варианте. Чтобы сделать для них шахты и лучше замаскировать, а самое главное – повысить их устойчивость в боевом отношении, чтобы взрыв бомбы вблизи поставленной ракеты не разрушил бы ее, такого мы, конечно, и в мыслях не имели. Для этого требовалось большое время, а времени у нас не было".

Эта ошибка дорого обошлась Хрущеву. Полагаясь на заключение комиссии, он вместе с другими советскими руководителями принял решение о размещении ракет на Кубе. Конечно, трудно возлагать всю ответственность за подобное некомпетентное заключение на комиссию. Для каждого здравомыслящего политика или советника в Москве было очевидно, что скрыть приближение многих десятков советских кораблей, а тем более транспортировку и установку ракет на маленьком острове невозможно. Тем не менее, Хрущев со свойственными ему увлеченностью и склонностью к риску начал эту операцию.

Операция по размещению советских баллистических ракет на Кубе называлась "Анадырь". С конца июля и до середины сентября Советский Союз направил на Кубу примерно 100 кораблей. Большая их часть на этот раз перевозила вооружение. По американским подсчетам сюда было доставлено 42 ракетно-баллистических установки среднего радиуса действия, 12 ракетно-баллистических установок промежуточного типа, 42 бомбардировщика-истребителя типа ИЛ-28, 144 зенитные установки типа "земля-воздух", ракеты других типов, вооруженные ракетами патрульные суда. Кроме того, на Кубу было перемещено примерно 40 тысяч советских солдат и офицеров. "Мы считали, что если уж ракеты ставить, то их следует охранять, защищать. Для этого нужна пехота. Поэтому решили послать туда также пехоту, что-то около нескольких тысяч человек. Кроме того, были необходимы зенитные средства. Потом решили, что нужны еще и танки, и артиллерия для защиты ракет в случае высадки врагом десанта. Мы решили направить туда зенитные ракеты класса "земля-воздух", хорошие ракеты по тому времени. У нас имелись зенитные ракеты разных калибров и образцов. Первые из них уже устарели, и мы решили послать самые последние модели, которые были запущены в производство и поступали на вооружение Советской Армии.

Естественно, с этим оружием мы посылали туда и свой командный состав, и обслугу. Мы не могли привлекать кубинцев к этому делу потому, что они еще не были подготовлены к эксплуатации ракет. Потребовалось бы большое время, пока они подготовятся. Кроме того, на первых порах мы хотели сохранить абсолютную секретность и считали, что чем больше людей привлекается, тем больше возможность утечки информации. В результате набиралось несколько десятков тысяч человек наших войск".

Хрущев и Кастро рассчитывали, что все работы будут завершены раньше, чем разведка США обнаружит, каким именно оружием располагает теперь Куба. Поначалу, казалось, ничто не могло помешать их планам. В конце сентября и в начале октября в районе Кубы наблюдалась сильная облачность, которая не позволяла проводить фоторазведку. Однако 17 октября американцы получили достоверные данные о размещении советских установок на Кубе. Эти данные доставил разведывательный самолет У-2. Но еще раньше американская разведка получила информацию от своих агентов на Кубе о передвижениях по острову советских ракет, сопровождаемых советскими солдатами и офицерами, переодетыми в кубинскую военную форму или в штатские костюмы. Конечно, эти передвижения не могли остаться незамеченными для американцев. Надежды сохранить в секрете, в тайне вплоть до установки ракет оказались грубым просчетом советников Хрущева и его самого. "Пресловутые пальмы ничего не прикрыли, и наши "разведчики" постыдно оскандалились".

Сообщение о предоставлении Советским Союзом военной помощи Кубе не на шутку взволновали США. В тот же день все эти данные были сообщены президенту Кеннеди. Наблюдение американской разведкой разведки за Кубой было усилено, увеличилось число разведывательных полетов "У-2", непрерывно фотографировавших территорию Кубы, что можно было делать, не нарушая воздушного пространства острова из-за его, как говорил Хрущев, "вытянутой колбасой" формы. Вскоре стало очевидно, что Советский Союз сооружает на Кубе стартовые площадки для зенитных управляемых ракет (ЗУР), которые считаются оборонительным оружием. На острове велось интенсивное строительство крупного рыбацкого поселка, под видом которого, как полагало ЦРУ, СССР создает крупную судоверфь и базу для советских подводных лодок. Однако тысячи снимков, которые были получены, ясно показали специалистам, что речь идет уже не о зенитных ракетах, а о ракетах "земля-земля", способных нести ядерное оружие. В Белом доме шли почти непрерывные дискуссии, что делать по двум проблемам: как остановить поставки оружия на Кубу и как удалить или уничтожить завезенные туда баллистические ракеты. Бурное обсуждение разделило президентский штаб. Военные были за радикальное силовое решение обеих проблем. Еще раньше Кеннеди создал особый военно-политический штаб – Исполнительный комитет Национального совета безопасности, все члены которого уже не сомневались в грозящей Америке опасности и требовали ответных действий, правда они еще расходились во мнениях о характере и масштабах этих действий. Джон Кеннеди и его брат Роберт выступали за полную морскую блокаду Кубы. Военные лидеры настаивали, однако, на массированной бомбардировке всех пусковых установок, на которых уже проводился монтаж ракет, доставленных ранее. Войска и авиация стягивались в районы, максимально приближенные к Кубе. Но президент США временно отклонил предложение о немедленной военной атаке, приказав, однако, начать блокаду. "В Карибском регионе развернулась армада из 180 военных кораблей. Американские войска во всем мире приводились в состояние повышенной готовности. Атомные подводные лодки с ракетами "Поларис" изменили свои курсы в соответствии с полученными секретными приказами. Бомбардировщики стратегической авиации на всех базах получили приказ подняться в воздух с полной ядерной нагрузкой, и как только один из них приземлялся для заправки и отдыха, другой поднимался в воздух. На Флориде были развернуты шесть дивизий, дополнительные войска перебрасывались на военную базу в Гуантанамо на Кубе". "Тут американцы начали демонстрировать силу. Они сконцентрировали войска у границ кубы, открыто мобилизовали резервы, причем довольно солидные резервы. Стали концентрировать авиацию у берегов Кубы, стягивать туда военно-морской флот, наращивать различные военные силы, угрожая нам параллельно все время через печать. А мы продолжали свое дело. Продолжали, основываясь на следующем: во-первых, одно дело – угрожать, другое дело – воевать. Потом, с точки зрения морального и юридического права, они обвинить нас не могли: Мы ничего не сделали большего, чем сделали США. Здесь – равные права и равные возможности".

3. Решение конфликта

22 октября президент США Кеннеди выступил с речью, обращенной к соотечественникам, по телевидению. Он объявил о том, что он располагает достоверными и неопровержимыми доказательствами того факта, что "в настоящее время на Кубе подготавливается целая серия стартовых площадок для наступательного ракетного оружия. Эти базы не могут иметь никакой иной цели, кроме обеспечения возможности нанесения ядерного удара против Западного полушария". Речь Кеннеди, продолжавшаяся около 20 минут, повергла не только США, но и все западные страны в состояние нервного ожидания. В Соединенных Штатах известие о размещении поблизости советских баллистических ракет вызвало шок и истерию: "Ожидая неминуемого конца света, все запаслись продуктами, тащили матрасы в подземные убежища, метались в панике… Страна потеряла голову". Тот факт, что Советский Союз был по всему периметру окружен американскими военными базами, по всей видимости, воспринимался как само собой разумеющееся. Далее в своей речи Кеннеди явно лукавит, говоря: "Наши собственные ракеты никогда не переносились на территории любой другой страны под покровом секретности и обмана; и наша история показывает, что мы не имеем желания подчинить себе или завоевывать какую-либо страну, или навязывать свою систему ее народу. Тем не менее, американские граждане привыкли жить изо дня в день под прицелом советских ракет, расположенных на территории СССР или на подводных лодках…".

Как противодействие совместным поступкам СССР и Кубы Кеннеди объявил об установлении строго карантина на все виды наступательного оружия, перевозимого на Кубу. Таким образом, все суда любого типа, идущие на Кубу из любой страны или порта, не пропускались, если на них были обнаружены грузы наступательного оружия. "Это лишь первый шаг, - заявил Кеннеди, - Пентагон получил приказ к проведению дальнейших военных мер". Кроме того, за Кубой было установлено тщательное наблюдение, производимое все теми же самолетами-разведчиками "У-2". В качестве необходимой меры предосторожности была начата высадка на американскую базу Гуантанамо, расположенную на территории Кубы, новых американских войск. Вместе с тем США стали сосредотачивать свои вооруженные силы не только в Карибском море, а также привели в полную боевую готовность свои войска, расположенные в Европе, 6-й и 7-й флоты, парашютно-десантные, пехотные и бронетанковые дивизии, авиацию. Над Кубой нависла угроза вторжения. Все эти "меры предосторожности" в своей речи Кеннеди оправдывал рассуждениями о том, будто со стороны Кубы возникает угроза национальной безопасности Соединенных Штатов.

В качестве "финального аккорда" речи президента США прозвучало обращение к "порабощенному народу Кубы", которому это послание передавалось специальными радиопередатчиками, в которой он "выводит на чистую воду" кубинское руководство, являющееся, по его мнению, "марионетками и агентами международного заговора, превратившие Кубу в первую латиноамериканскую страну, на территории которой находится ядерное оружие".

В качестве мер военной предосторожности Министр обороны СССР Маршал Советского Союза Р.Я. Малиновский приказал привести Вооруженные Силы страны в состояние повышенной боевой готовности: задержать увольнение из Советской Армии старших возрастов в ракетных войсках стратегического назначения, в войсках противовоздушной обороны страны и на подводном флоте, а также прекратить отпуска всему личному составу, и повысить боеготовность и бдительность во всех войсках. Подобные же меры были проведены и в армиях стран Варшавского договора. На Кубе Фидель Кастро объявил о проведении всеобщей мобилизации.

С23 октября между Москвой и Вашингтоном начался обмен официальными письмами. Со своей стороны, советское и кубинское руководство в один голос стали осуждать Соединенные Штаты в наглом попрании международных норм поведения государств, в несоблюдении принципов Устава ООН, предусматривающего невмешательство государств во внутренние дела друг друга, уважение чужих порядков и образа жизни, в проведении "политики агрессии". Как только не называли они действие США – и "наглым империалистическим посягательством", и "жандармскими методами", и "пиратством", и действиями "с позиции силы", и "политикой международного разбоя", "большой дубинки" и т.д. СССР просил немедленно созвать Совет Безопасности ООН "ввиду нарушения Устава ООН и угрозы миру со стороны Соединенных Штатов Америки". Выступая 23 октября на заседании Совета Безопасности ООН представитель СССР при ООН В.А. Зорин всячески опровергал присутствие на Кубе советских баз: "правительство США решилось все же в этих условиях на голословную ложь…, не постеснялось выдвинуть насквозь фальшивый и клеветнический тезис о будто бы наличии на Кубе "наступательных" советских ракет", но особо подчеркнул "оборонительный" характер поставляемого на Кубу оружия.

На другой же день после речи Кеннеди Н.С. Хрущев направил ему большое письмо, в котором доказывал законность действий двух суверенных государств – СССР и Кубы, вынужденных в ответ на неприкрытые агрессивные действия США принять меры для обеспечения безопасности Кубы. Хрущев призывал Кеннеди не поддаваться милитаристскому психозу и не толкать человечество в пучину ядерной катастрофы. В послании звучал призыв к мирному урегулированию сложившейся ситуации. Советское правительство подтвердило, что оружие, которым располагает Советский Союз, служит лишь целям обороны, и что "ни одна советская ядерная бомба не упадет ни на США, ни на какую-либо другую страну, если не будет совершена агрессия", однако предупреждало о том, что "если агрессоры развяжут войну, то Советский Союз нанесет самый мощный ответный удар". В своем ответе советскому лидеру Кеннеди утверждал, что будет твердо отстаивать свои позиции, и повторил угрозу применить силу, если ракеты не будут убраны.

А в это время на пути к Кубе находились советские корабли, на которых находилось вспомогательное снаряжение и продовольствие для воинского контингента (без чего при случае можно было и обойтись). Для того, чтобы не обострять отношения с Соединенными Штатами, им было дано указание изменить курс, но несколько судов, не обращая внимания на предупреждения со стороны американских военных кораблей, все же прорвалось к острову. Американцами было остановлено и проверено только одно судно, доставлявшее ну Кубу сельскохозяйственные машины. Конечно, Хрущев немедленно узнал о выступлении Кеннеди. Все работы по установке ракет на Кубе проводились круглосуточно, но для окончания этих работ и приведения ракет в боевую готовность требовалось еще несколько дней. Хрущев хотел иметь на Кубе мощную ракетную базу, но он не хотел войны, опасность которой все возрастала. Для него важнее всего было в эти дни понять- являются ли действия США блефом, или же американцы действительно готовятся нанести мощный удар по кубе и советским ракетным установкам.

Президент США направил Хрущеву письмо с призывом соблюдать правила блокады. Кеннеди писал, что США не намерены открывать огонь по советским кораблям. Призывы приостановить перевозку оружия на Кубу неоднократно звучали в адрес советского лидера, причем они исходили не только от исполняющего обязанности генерального секретаря ООН У Тана, но и от видного английского философа и общественного деятеля – Бертрана Рассела.

Утром 24 октября два советских судна приблизились к линии блокады в 500 милях от Кубы. Их прикрывала подводная лодка. Р. Макнамара отдал приказ - в случае необходимости атаковать советскую подводную лодку глубинными бомбами со слабыми зарядами, чтобы заставить ее всплыть на поверхность. Но Хрущев не хотел рисковать и приказал своим суднам остановиться на линии блокады, предложив Кеннеди срочную встречу. Кеннеди ответил, что он готов встретиться только после устранения с Кубы советских ракет. Воздушная разведка показывала, что эти ракеты будут готовы к действию через несколько дней. Над Кубой дважды в день пролетали эскадрильи из восьми низколетящих американских самолетов. Другие самолеты непрерывно следили за советскими подводными лодками. Советские корабли, приближаясь к линии блокады, останавливались вокеане, однако, некоторые из них получили приказ лечь на обратный курс. Монтаэ ракетных установок и бомбардировщиков продолжался. На Кубу вылетел А.И. Микоян, чтобы наблюдать за ситуацией с близкого расстояния и увязывать действия Советского правительства с действиями Кубы.

25 октября над островом был сбит американский разведывательный самолет "У-2". Его пилот Андерсен погиб. Обстановка в США накалилась до предела: тот день американцы назовут "черной субботой". Президент, подвергавшийся сильному нажиму "ястребов", требовавших немедленного возмездия, расценил это событие как решимость СССР не отступать перед угрозами, даже с риском начала ядерной войны.

Вечером 26 октября Кеннеди получил от Хрущева письмо, составленное в иных выражениях, чем его прошлые послания – оно не появилось в советских газетах. Письмо было продиктовано лично Хрущевым и даже не отредактировано. Советский премьер убедился, что действия США не являются блефом и что мир оказался на краю пропасти. Теперь и Хрущев просил Кеннеди проявить сдержанность. Он писал: "…если разразится война, то остановить ее будет не в нашей власти. Я сам участвовал в двух войнах и знаю, что война кончается только после того, как прокатиться по всем городам и селам, сея по всюду смерть и разрушение". Хрущев перестал скрывать то, что ракеты находятся на Кубе. Американская блокада теперь была бессмысленна, так как все оружие уже было готово к использованию. Но ракеты находятся под контролем советских офицеров и не будут использованы для нападения на США. "В этом отношении вы можете быть спокойны. Мы находимся в здравом уме и прекрасно понимаем, что если мы нападем на вас, вы ответите нам тем же. Но тогда это обернется и против нас, и я думаю, что вы это тоже понимаете. Из этого следует, что мы люди нормальные. Как же мы можем допустить, чтобы произошли те несуразные действия, которые вы нам приписываете. Только сумасшедшие могут так поступать или самоубийцы, желающие и сами погибнуть и весь мир перед тем уничтожить". Хрущев предлагал Кеннеди снять блокаду и дать обязательство не вторгаться на Кубу. В этом случае СССР заберет и уничтожит доставленное на Кубу оружие.

Правда уже на следующее утро, еще не получив ответа на отправленное письмо, Хрущев направил новое послание к Кеннеди, в котором требовал, чтобы американцы убрали свои ракеты с турецкой территории. Хрущев предлагал провести в течение 2-3 недель переговоры с США по всему комплексу возникших проблем. Это не устраивало Кеннеди, и он ответил только на полученное вечером 26 октября письмо, оставив без внимания следующее. Кеннеди заявил о готовности США снять блокаду с Кубы, и о том, что США не будет нападать на Кубу, если из этой страны СССР уберет наступательное оружие. Одновременно, используя более конфиденциальные каналы, Кеннеди заверил Хрущева, что США уберут свои ракеты из Турции, но позднее, после ликвидации кризисной ситуации. В любом случае Кеннеди требовал немедленного прекращения всех работ по установке ракет на Кубе и удаления под наблюдением ООН всего наступательного оружия с острова. В конфиденциальном порядке Кеннеди давал аонять Хрущеву, что даже при желании президент США не в состоянии слишком долго сдерживать более жестокую реакцию американских властей на действия СССР.

В ночь на 28 октября Советским правительством без консультации с Фиделем Кастро было решено принять условия Кеннеди. Последнее письмо Председателя Совета Министров СССР Н.С. Хрущева президенту США Дж. Кеннеди было передано открытым текстом по Московскому радио. В письме от 28 октября Хрущев заявлял: "я отношусь с пониманием к вашей тревоге и тревоге народов США в связи с тем, что оружие, которое вы называете наступательным, действительно является грозным оружием. И вы, и мы понимаем, что это за оружие". Позднее, во время визита Ф. Кастро в СССР в мае 1963 года, Хрущев рассказал, что такая поспешность была вызвана полученными из США достоверными данными о принятом американским военным командованием решении начать 29 или 30 октября бомбардировку советских ракетных установок и кубинских военных объектов с последующим вторжением на остров. Поэтому, говорил Хрущев, у советского руководства не оставалось времени, чтобы согласовать свое решение с Гаваной: "мир висел на волоске".

29 октября 1962 года Советское правительство приняло решение направить на Кубу для переговоров с руководством республики А.И. Микояна. Ему предстояли нелегкие переговоры в Гаване. Ведь, как бы ни были сильны аргументы в пользу спешного вывоза ракет, все же объяснить наше одностороннее решение, без консультации с главным участником событий – Республикой Куба, было бы не так-то просто. В это самое время Микояну приходит телеграмма из Москвы, извещающая о кончине его жены. Данный факт снискал ему всеобщую симпатию кубинцев и, повлияв эмоционально на ход переговоров, привел к потеплению наших отношений.

Однако Фидель Кастро не верил в обещания американцев, не считал заверения Кеннеди достаточной гарантией для Кубы. Кастро требовал прекращения полетов разведывательных самолетов США, прекращения торговой блокады и ликвидации на территории Кубы военно-морской базы США (Гуантаномо). Микояну пришлось потратить много усилий, чтобы убедить Кастро не создавать дополнительных препятствий к удалению советских ракет.

Переговоры в Гаване и Нью-Йорке завершились 20 ноября 1962 года – после того как президент США Дж. Кеннеди объявил о снятии блокады. Советские ракеты к тому времени были уже вывезены с кубы. Так закончился один из наиболее острых международных кризисов в Новейшей истории. Как писал Хрущев, победил разум.

Заключение

В данной работе был рассмотрен ход событий так называемого Карибского кризиса. Мы можем видеть, что несмотря на накаленную до предела обстановку, завершить этот кризис удалось мирным путем. Это свидетельствует о высоком профессионализме политиков и дипломатов, не допустивших обострения и без того тяжелой ситуации. Несмотря на то, что многие считают, что ситуация вышла из под контроля лидеров соперничающих стран, мирное решение этого конфликта стало возможным только благодаря их благоразумию и сдержанности в самый критический момент.

Если отбросить понимание того, что у человечества чуть было не отобрали будущее, то получается, что перед нами предстает типичное столкновение двух сильных на территории третьего – слабого. Конечно, Кубу назвать слабой нельзя, но тем не менее она была не настолько сильна, чтобы противостоять США в одиночку. Советский Союз и Соединенные Штаты на то время были, объективно, определяющими силами в мировой политике, да и в мировой жизни в целом. Что они и подтвердили в 1962 году, так как именно в их руках находилась возможность выбирать: существовать этому миру или нет. Сближение СССР и Кубы не выглядит нелогичным. Это был отличный шанс для Советского Союза, чтобы продвинуть свой режим на запад, следовательно, не воспользоваться этим шансом было бы просто равносильно признанию, что режим этот того не стоит. Новые кубинские руководители в свою очередь прекрасно понимали, что без помощи со стороны им просто не устоять на ногах. Эту помощь мог предложить только Советский Союз, потому что остальные "сильные" вряд ли решились бы на такой конфликт с США. Этим и объясняется сближение двух стран – СССР и Кубы.

Многие называют ход Хрущева безумной авантюрой, на которую здравомыслящий человек никогда бы не пошел. Согласиться можно. Но никто не говорит, что хороший политик не должен быть авантюристом. Это был безумный, но при этом хорошо продуманный политический и, может быть, даже стратегический ход. Без этого Куба была бы "задворками США", а не "островом свободы". Без этого СССР всегда оставался бы врагом всего мира, скованным по рукам и ногам без единого шанса на собственную политику и собственные действия. И, по всей видимости, Хрущев это чувствовал. Он понимал, что если не воспользоваться этим шансом, то потом придется о многом пожалеть.

До кризиса США считали себя неприкосновенными, и в порядке вещей был тот факт, что именно эта страна диктовала свои условия в мировой политике. Американцы привыкли жить в мире и безопасности, а также в спокойствии за то, что далекий "враг" сейчас находится под их присмотром. Следовательно, Карибский кризис был необходим миру так же, как резкое движение необходимо для исправления вывиха в суставе, иначе этот мир жил бы под диктовку президентов США. Что и происходит, к сожалению, в XXI веке.

Список источников

1. Хрущев Н.С. Время. Люди. Власть. (Воспоминания). М., 1999. Кн. 3.

2. Микоян. А.И. Так было: Размышления о минувшем. М., 1999.

3. История международных отношений и внешней политики СССР. Т.3. М. 1964.

4. Хрущев С.Н. Кубинский ракетный кризис. События почти вышли из-под контроля Кремля и Белого дома // Международная жизнь. 2002. №5.

5. Документы в Приложениях к книге С.А. Микояна "Анатомия Карибского кризиса", М. 2006.

6. Чубарьян А.О. Новая история "Холодной войны" // Новая и новейшая история. 1997. №6.

7. А.А. Фурсенко, Т. Нафтали. Безумный риск. Секретная история Кубинского ракетного кризиса 1962 г. М. 2006.

8. С.А. Микоян. Анатомия Карибского кризиса. М. 2006.