Имя Нащокина лучше всего известно пушкинистам. В многочисленных монографиях, посвященных жизни Пушкина, Павел Воинович упоминается как самый преданный и верный друг и поклонник поэта. Тот самый, кто одолжил Александру Сергеевичу фрак для венчания, кто упал в обморок, узнав о гибели поэта и тот, про кого Пушкин сказал однажды: «Всем вам я нужен зачем-то, а любит меня один Нащокин».

Павел Воинович Нащокин имел репутацию чудака — надо признать, вполне заслуженную. Тем не менее, его современники чуть ли не в один голос называли его человеком редкого обаяния, ума и доброты и относились к нему с большим уважением.

Павел Нащокин происходил из важного дворянского рода. Его отец, Воин Васильевич Нащокин, являлся одной из заметных фигур Екатерининской эпохи, был принят при дворе, но после прихода к власти Павла I вышел в отставку. Государь за заслуги подарил Нащокину деревню в Воронежской губернии, и он зажил там барином. Мать Нащокина была из рода Нелидовых. История ее знакомства с будущим мужем, ставшая одним из семейных преданий, может вызвать удивление даже сегодня, а тогда это было вовсе немыслимо. Воин Васильевич, заблудившись на охоте, приехал в дом Нелидовых. Познакомившись с дочерью Нелидовых, он сразу в неё так влюбился, что не захотел ждать буквально ни дня. На то, чтобы добиться руки и сердца Нелидовой, но главное, получить благословения на брак ее родных, Воину Васильевичу понадобились всего лишь сутки. Свадьба состоялась буквально через день, и с тех пор супруги были неразлучны. В записках Павла Нащокина есть упоминание о том, как складывалась семейная жизнь его родителей: «Отец мой ее любил, но содержал в строгости. Много вытерпела она от его причуд». Т. е. Павлу Нащокину было с кого брать пример в жизни шумной, веселой и необыкновенной. Тем не менее Павел получил хорошее домашнее образование, а в 1814 году поступил в Благородный пансион при знаменитом Царскосельском лицее. Здесь судьба и свела его с Пушкиным. Дело в том, что одновременно с ним в пансионе учился Лев Пушкин — брат Александра Сергеевича. Во время одного из визитов поэта к брату и состоялось знакомство Пушкина и Нащокина, которое позже переросло в крепкую дружбу. Это было настоящее родство душ. Наверное, не было ни единого значительного события в жизни каждого из них, по поводу которого они бы не посоветовались друг с другом, будь то женитьба, крещение детей, взаимное кредитование или любые житейские вопросы.

Впрочем, Павел Нащокин курса в Царском селе не завершил, разочаровавшись в науках, и отправился служить в армию, но и там не сделал карьеры. В 1823 году Павел Воинович вышел в отставку «по домашним обстоятельствам» в чине поручика и более не служил. Недостатка в средствах Павел Воинович на первых порах мог не опасаться, поэтому довольно скоро стал вести тот образ жизни, который вызывал у современников удивление и зависть. К деньгам он относился легко, был меценатом, покровительствовал художникам и артистам. Охотно покупал всякие дорогие безделушки и ладно бы их коллекционировал, но нет, как правило, раздаривал друзьям. Одно время сожительствовал с известной цыганской певицей и даже имел от неё детей. Нащокин жил, как метко заметил один из его современников, «по широкой русско-барской натуре». Приятнейший человек, фантазёр и весельчак, гурман и картёжник, кутила и транжир — все эти эпитеты в полной мере отражают свойства натуры Нащокина. К концу жизни, правда, в некоторой степени остепенился, встретив настоящую любовь в лице Веры Александровны Нарской, очень дальней своей родственницы, но полностью своим привычкам не изменил. Знакомых в Москве у Павла Воиновича было великое множество. Современники говорили, что половина Москвы была в родстве с Нащокиным, а другая половина — его ближайшие друзья. Он дружил с Гоголем, Жуковским, Денисом Давыдовым, Баратынским, Брюлловым и многими другими известными людьми того времени.

Портрет П. В. Нащокина работы шведского художника К. П. Мазера, друга П. В. Нащокина

Как это было принято в то время среди дворян, владеющих имениями в деревне, Нащокин не имел в Москве собственного жилья, а снимал различные дома в зависимости от текущего финансового положения. Поэтому у него не было постоянного адреса. К перемене обстановки он относился так же спокойно, как и к деньгам, и принимал гостей то в роскошных апартаментах, то в самых простых комнатах. Тем не менее, Пушкин, приезжая после долгого перерыва в Москву, находил дом Нащокина очень легко: все извозчики отлично знали очередной адрес Павла Воиновича Нащокина.

Есть три основных московских адреса, где не на один день у Нащокина останавливался Пушкин (приведены в хронологическом порядке по времени, как их посещал Пушкин):

1) Гагаринский переулок, дом 4, что на Пречистенке;

2) Остоженка, дом 18;

3) Воротниковский переулок, дом 12, расположен рядом с Тверской.

Дом на Остоженке не сохранился, дома в Гагаринском и Воротниковском переулках дошли в том или ином виде до наших дней.

Дом Нащокина в Гагаринском переулке, 12 на Пречистенке

Этот дом стоит на углу Гагаринского и Нащокинского переулка совсем недалеко от музея А. С. Пушкина на Пречистенке. Можно подумать, что переулок назван Нащокинским в честь Павла Воиновича. Но это не так. Переулок получил такое название потому, что здесь когда-то еще в начале 18-го века располагалась усадьба однофамильцев рода Нащокиных. В советское время этот переулок целых 60 лет до 1993 г. именовался улицей Фурманова в честь проживавшего в доме № 14 автора романа «Чапаев».

Дом был построен в 30-х годах 19-го века, имел каменный первый и деревянный второй этажи и принадлежал в пушкинские времена дочерям надворного советника Ильинского, у которых его в то время снимал Нащокин. К 1970-м годам прошлого столетия дом значительно обветшал и его перестроили, заменив второй этаж на каменный. Это не была историческая реставрация в полном понимании этого слова, но внешний облик нового дома и его планировка были максимально приближены к оригиналу. Возможно, это случилось в том числе и благодаря тому, что был доступен полный макет дома в одну седьмую размера, который был изготовлен на деньги Нащокина. Но об этом игрушечном домике чуть ниже. Сегодня в доме Нащокина расположен Центральный совет Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры (ВООПИиК).

2

Дом Нащокина в Гагаринском переулке в наши дни

Мемориальная доска № 1 на доме Нащокина в Гагаринском переулке

Мемориальная доска № 2 на доме Нащокина в Гагаринском переулке

Дом Нащокина в Гагаринском переулке в социалистические времена

В дом, который Нащокин снимал в Гагаринском переулке, Пушкин приехал 6 декабря 1831 г. Это была первый долгий отъезд Пушкина из семейного дома. Уехал Пушкин из Москвы 24 декабря 1831 г., оставив выразительное описание образа жизни его приятеля в письме к жене: «Нащокин занят делами, а дом его такая бестолочь и ералаш, что голова идет кругом. С утра до вечера у него разные народы: игроки, отставные гусары, студенты, стряпчие, цыганы, шпионы, особенно заимодавцы. Всем вольный вход; всем до него нужда; всякой кричит, курит трубку, обедает, поет, пляшет; угла нет свободного — что делать? Между тем денег у него нет, кредита нет… Вчера Нащокин задал нам цыганский вечер; я так от этого отвык, что от крику гостей и пенья цыганок до сих пор голова болит». Но это Пушкин по-приятельски ворчал на своего верного и преданного друга. В Москву Пушкин приезжал, чтобы, в том числе, уладить свой огромный старый карточный долг, который сделал, будучи ещё холостым. Он виделся со многими своими знакомыми и друзьями, хотел заручиться кредитом, но долг так и остался неуплаченным. Долг был погашен опекунским советом только после смерти Пушкина.

Несмотря на беспутную жизнь Нащокина, Пушкин доверял другу в денежных делах как никому другому. 16 февраля 1831 года он, например, сообщает П. А. Плетневу: «Через несколько дней я женюсь: и представлю тебе хозяйственный отчет: заложил я моих 200 душ, взял 38 000 — и вот им распределение… 10 000 Нащокину, для выручки его из плохих обстоятельств: деньги верные». Пушкин венчался во фраке Нащокина, то ли сумма полученного залога быстро разошлась, то ли некогда было заказывать новый фрак. Очевидцы вспоминали, что в этом же венчальном фраке поэта и похоронили после роковой дуэли.

Жизнь Нащокина в Москве была удивительно нерациональной. При таком образе жизни он быстро растратил свое начальное состояние. Другой бы на его месте уехал в деревню, навсегда запомнив горький урок, и попытался бы как-то прокормиться со своего имения. Но Павел Воинович никогда не падал духом и встречал периоды безденежья, почти нищеты, с философским хладнокровием. Нащокин не сомневался, что на смену черной полосе придет белая, и удивительное дело, судьба не раз доказывала справедливость подобного отношения к жизни. Биографы Нащокина подсчитали, что он за свою беспутную жизнь около десяти раз практически был разорен, а затем опять становился богачом. Временами ему помогали друзья. В другой раз он выиграл крупную сумму в карты. В третий — получил крупное наследство от дальнего родственника (помните из Евгения Онегина — «наследник всех своих родных…«). В последний раз он сумел поправить свои дела в 1854 году, но после его смерти семье пришлось туго: выплатив долги, родные остались практически ни с чем.

Дом Нащокина на Остоженке, 18

Дом был снесён в эпоху Лужкова. Впрочем, четырехэтажный дом ничем примечательным в плане архитектуры не выделялся. Сегодня на его месте расположен Московский дом фотографии. Нащокин в снесённом доме снимал квартиру, где жил некоторое время с цыганской певицей Ольгой и сыном Павлом. Пушкин встречался с Нащокиным в этом доме в сентябре 1832 г. Также он посещал этот дом в августе 1933 г. перед своей поездкой в Оренбург с целью сбора материалов о Пугачевском восстании и останавливался у Нащокина после возвращения в Москву в ноябре того же года.

Дом Нащокина на Остоженке, 18 в дореволюционные времена (расположен левее углового дома с башенкой)

1

Дом Нащокина на Остоженке, 18 в социалистические времена до его сноса (расположен левее углового дома с башенкой)

Дом Нащокина в Воротниковском переулке, 12

В начале 1834 года состоялась свадьба Нащокина и Веры Александровны Нарской. Молодожены переехали в дом в Воротниковском переулке, 12 и прожили здесь более семи лет. Нащокин представил свою будущую жену Пушкину еще до свадьбы. Пушкин весь вечер проговорил с Верой Александровной, а когда собрался уходить, Нащокин в шутку спросил: «Ну что, позволяешь на ней жениться?» — «Не позволяю, а приказываю», — ответил Пушкин. А несколькими годами раньше Нащокин одобрил и благословил женитьбу Пушкина, был на свадьбе и на предшествующем ей «мальчишнике». Наталья Николаевна также хорошо относилась к Павлу Воиновичу и всегда видела в нем своего друга. Нащокин был крёстным отцом первого сына Пушкина — тоже Александра, а Пушкин крестил дочь Нащокиных.

За те семь лет, которые П. В. Нащокин снимал дом в Воротниковском переулке, в стенах этого дома побывал практически весь высший свет Москвы. Частым гостем в доме Нащокина был граф Михаил Юрьевич Виельгорский. В 1838 г. он принимал активное участие в организации лотереи, средства от которой пошли на выкуп из крепостной зависимости великого украинского поэта Т. Г. Шевченко. В этом доме в гостях часто бывал художник, живописец К. П. Брюллов. Часто гостил у Нащокина шведский художник Карл Петер Мазер и по его просьбе в 1839 г. написал портрет А. С. Пушкина и портрет его жены Натальи Николаевны. Павел Воинович был дружен с Н. В. Гоголем, который как вспоминает супруга Нащокина, «…стал своим человеком в нашем доме». По свидетельству известного русского актера М. С. Щепкина, еще одного частого гостя дома, именно с Нащокина списан характер помещика Хлобуева во втором томе «Мертвых душ». И это только малая часть того, что происходило в стенах дома № 12 по Воротниковскому переулку в те времена.

Дом Нащокина в Воротниковском переулке, 12. Фотография 60-х годов прошлого века.

Дом Нащокина в Воротниковском переулке, 12. Вид дома до его закрытия на реставрацию.

Мемориальная доска на доме в Воротниковском переулке, 12.

Дом Нащокина в Воротниковском переулке, 12 в декабре 2017 г. В настоящее время находится на реставрации.

Сохранилась картина художника Н. И. Подклюшникова, на которой он тщательно воспроизвел обстановку гостиной П. В. Нащокина. На картине изображена большая светлая комната, обставленная мебелью того времени, черный рояль, огромный ковер ручной работы, бронзовые часы, большие живописные портреты.

2

Картина художника Н. И. Подклюшникова «Гостиная в доме Нащокиных». На этажерке слева — бюст Пушкина, который после смерти поэта под наблюдением Нащокина создаст известный скульптор И. П. Витали.

Бюст Пушкина работы И. П. Витали, созданный по заказу Нащокина

1

Портрет Пушкина работы К. П. Мазера, созданный по заказу Нащокина

Портрет жены Пушкина Натальи Николаевны работы К. П. Мазера

Самым дорогим гостем в доме Нащокина в Воротниковском переулке конечно же был Пушкин. Поэт бывал здесь не один раз. На втором этаже дома ему была отведена комната, которая так и называлась — «пушкинская».

Последний раз дом Нащокина в Воротниковском переулке Пушкин посетил в 1936 году. В январе 1836 года Пушкин писал Нащокину: «Думаю побывать в Москве, коли не околею на дороге. Есть ли у тебя угол для меня? То-то бы наболтались, а здесь не с кем…». Пушкин прожил у Нащокиных 18 дней и уехал в Петербург — навстречу смерти.

Смерть Пушкина стала для Нащокина страшным ударом, он слег в постель и провел несколько дней в горячке. Он пережил друга на 17 лет и до конца жизни не смирился с этой утратой. Нащокин не мог простить себе, что он не смог предотвратить дуэль и не знал о ней. Пушкин часто вызывал противников на дуэли, за время его жизни было назначено бессчетное количество дуэлей. И чаще они назначались из-за пустяков: не так сказал, не так посмотрел и т. д. и т. п. И Нащокин неоднократно спасал Пушкина от дуэлей, так как обладал способностью улаживать конфликты «с честью» и не мог простить себе, что не удалось этого сделать в 1837 году.

Вера Александровна пережила своего супруга Павла Воиновича Нащокина почти на полвека. В конце жизни она с большой теплотой вспоминала мужа и считала себя счастливой, хотя ютилась на убогой даче под Москвой и была вынуждена отказывать себе во всем. О ней вспомнили лишь во время празднования столетнего юбилея Пушкина, привезли на торжественное заседание Московского университета, даже выхлопотали пенсию. Вера Александровна оставила очень ценные воспоминания о Пушкине, записанные собирателем биографических материалов о Пушкине П. И. Бартеневым. Будущий издатель «Русского архива» Бартенев после смерти Пушкина часто встречался с Нащокиными, самими близкими друзьями поэта, и неутомимо записывал все их воспоминания о Пушкине в специальную толстую тетрадь. В 1925 г. этот ценнейший памятник воспоминаний о Пушкине был издан под названием «Рассказы о Пушкине, записанные со слов его друзей П. И. Бартеневым».

Дом по Воротниковскому переулку, 12 имеет большую историческую и культурную ценность. Этот небольшой домик в центре Москвы сохранил нам внешний вид Москвы времен А. С. Пушкина. Он в свое время явился местом встреч множества знаменитых и талантливых людей России 19-го века, а главное он помнит великого русского поэта. Не может не радовать тот факт, что время пощадило этот дом и в настоящее время он находится на исторической реставрации. Хотелось бы, чтобы итогом этой последней реставрации стал музейный комплекс, в котором были бы восстановлены как внешний вид дома, так и внутренние интерьеры. Историю своей страны надо помнить и сохранять. Сегодня есть уникальная возможность воссоздать внутренние интерьеры московской усадьбы того времени по интерьерам маленького, кукольного домика Нащокина, частично дошедшего до наших дней. И может быть, когда-нибудь произойдет воссоединение большого дома Нащокина и маленького дома Нащокина и знаменитый кукольный домик вернется из Северной столицы в Москву, которой он принадлежит по праву рождения.

И наконец, очередь дошла до описания кукольного домика Нащокина — точной копии его московских домов. С одной стороны, это была прихоть Павла Воиновича — сделать точную копию своего дома с обстановкой, с другой — эта игрушка оказалась удивительным культурным артефактом, который по достоинству оценили только потомки. Исследователи не пришли к единому мнению, копией какого конкретно дома Нащокина стал этот кукольный домик. Скорее всего это собирательный образ домов Нащокина в Гагаринском и Воротниковском переулках.

Подобные игрушки в те времена были в моде среди состоятельных людей и особенно царствующих особ Европы, но Павел Воинович перещеголял всех, заказав убранство своего домика не кукольникам, а тем же мастерам, у кого приобретал настоящую мебель, столовые приборы, музыкальные инструменты — с непременным условием, чтобы всё было настоящим, только в семь раз уменьшенным в размере. Домик размером 2,5 на 2 метра был выполнен из красного дерева. В нем размещались два жилых этажа и полуподвал.

Вот как описывает домик Нащокина М. И. Пыляев в книге «Замечательные чудаки и оригиналы»: «Домик был продолговатый, правильный четырехугольник, обрамленный богемскими зеркальными стеклами и образовывал два отделения, верхнее и нижнее. В верхнем помещалась сплошная танцевальная зала со столом по середине, сервированным на шестьдесят кувертов. По четырем углам залы поставлены были четыре стола и бронзовые канделябры на малахитовых подстоях, на потолке, вылепленном в мавританском стиле, висели три серебряные люстры, каждая по пятидесяти свечей, в одном углу стоял рояль, в другом арфа, первый был работы Вирта, вторая — Эрара, на первом жена владельца играла небольшие пьесы, употребляя для ударов по клавишам вязальные спицы. В зале помещались ломберные столы с картами, были даже щеточки и мелки для карточной игры. Вся зала была украшена тропическими растениями, так искусно сделанными в Париже, что, казалось, эти растения были живыми. Нижний этаж представлял жилые покои и был наполнен всем, что только требовалось для какого-нибудь царственного жилища. Заказывая эту игрушку и долго обдумывая её, Нащокин не позабыл ни малейшей безделицы богатого домашнего быта».

В маленьком самоваре можно было вскипятить воду, из футляра размером с табакерку извлечь пару пистолетов и обменяться выстрелами, сыграть в бильярд, выкурить миниатюрную трубку, исполнить какое-нибудь музыкальное произведение на рояле, из хрустальных фужеров выпить шампанского, по игрушечным часам следить за точным временем — вот только надо было быть в 7 раз меньше человеческого роста.

Пушкин был в восторге от этой затеи. В декабре 1831 года он писал жене: «Дом его (помнишь?) отделывается; что за подсвечники, что за сервиз! Он заказал фортепьяно, на котором играть можно будет пауку…». В другом письме Пушкин заметил: «Домик Нащокина доведен до совершенства — недостает только живых человечков!». Как будто прислушавшись к мнению друга, Павел Воинович поселил в домике и человечков — заказанных на фарфоровом заводе в Петербурге миниатюрных двойников Пушкина, Гоголя, самого себя…

Домик этот обошёлся Нащокину очень недешево. По примерным подсчетам — в 40 тысяч рублей, ведь все миниатюрные предметы были уникальны и выполнялись по индивидуальному заказу. За такие деньги можно было купить настоящий дом в Москве или целую деревню вместе с крепостными, а Нащокин вечно проживал в съемных домах, время от времени меняя адрес. Современники сильно удивлялись, что он «затратил десятки тысяч рублей, чтобы соорудить двухаршинную игрушку». А для нас теперь эта игрушка — бесценный памятник московского быта пушкинских времен. Много позже уже в начале 20-го века журналист С. Яблоновский написал: «Чем больше вы всматриваетесь в этот домик, в его обстановку, в его обитателей, тем больше начинаете понимать, что это не игрушка, а волшебство, которое в то время, когда не было ни фотографии, ни кинематографа, остановило мгновение и передало нам частицу прошлого в такой полноте и с таким совершенством, что становится жутко».

Первоначально Нащокин собирался завещать свой домик Наталье Николаевне Пушкиной. Однако этого обещания выполнить не сумел: игрушечный особняк был заложен Нащокиным в трудную минуту жизни и не выкуплен. Домик сменил нескольких хозяев. Из составлявших его обстановку шести сотен предметов почти половина была утрачена. Незадолго до революции реликвию приобрёл Исторический музей, а в наши дни экспонат находится в фондах Всероссийского музея А. С. Пушкина в Петербурге.

Переулки между Арбатом и Пречистенкой, по образному выражению князя Петра Кропоткина, Сен-Жерменское предместье Москвы, всегда привлекали людей творческих и необычных.Среди местных обитателей было и поныне есть много громких имен. Жили здесь и знаменитые московские сумасброды, которые придавали жизни старой Москве неповторимый и многими любимый стиль веселой бесшабашности.

Павел Нащокин

Один из знаменитых московских сумасбродов Павел Воинович Нащокин проживал в Гагаринском переулке, угол Нащокинского переулка, дом № 4. Вообще-то Нащокин несколько раз менял адреса, но этот - самый известный, поскольку большой друг Нащокина А.С. Пушкин часто бывал в этом гостеприимном доме и даже жил здесь с 6 по 24 декабря 1831 года.

Приезжая в Москву, Пушкин брал извозчика и говорил: "К Нащокину!"; дальнейших уточнений не требовалось - все извозчики знали, где дом Павла Воиновича. Правда, богемная обстановка в доме Нащокина казалась слишком суетной даже Александру Сергеевичу, не являвшемуся, как известно, сторонником чрезмерного благочиния и чопорности. Вот как описывал он в письме к жене свои впечатления от дома Нащокина: "Здесь мне скучно; Нащокин занят делами, а дом его такая бестолочь и ералаш, что голова кругом идет. С утра до вечера у него разные народы: игроки, отставные гусары, студенты, стряпчие, цыганы, шпионы, особенно заимодавцы. Всем вольный вход; всем до него нужда; всякий кричит, курит трубку, обедает, поет, пляшет; угла нет свободного - что делать?.. Вчера Нащокин задал нам цыганский вечер; я так от этого отвык, что от крику гостей и пенья цыганок до сих пор голова болит". Но хотя Пушкин и позволял себе по-приятельски поворчать на Нащокина, их соединяла самая верная и преданная дружба. Нащокин даже стал крестным отцом старшего сына Пушкина. Он крестил бы и второго сына, но из-за болезни не смог приехать в Петербург на крестины.

Познакомились Пушкин и Нащокин еще в Царском Селе - Александр Сергеевич учился в Лицее, а Нащокин - в Благородном пансионе при Лицее, где вместе с Павлом воспитывался Левушка Пушкин, младший брат поэта. Впоследствии Пушкин и Нащокин встречались в Петербурге, но по-настоящему сдружились в Москве, когда Пушкин вернулся из ссылки.
Открытый, щедрый, искренний характер, склонность к добрым чудачествам привлекали к Нащокину разных людей. Среди его друзей были В.А. Жуковский, Е.А. Баратынский, Н.В. Гоголь, В.Г. Белинский, П.А. Вяземский, актер М.С. Щепкин, композиторы М.Ю. Вильегорский и А.Н. Верстовский, художники К.П. Брюллов и П.Ф. Соколов... Современники говорили, что половина Москвы была в родстве с Нащокиным, а другая половина - его ближайшие друзья. Н.В. Гоголь писал Нащокину: "...Вы не потерялись ни разу душой, не изменили ни разу ее благородным движениям, умели приобрести невольное уважение достойных и умных людей и с тем вместе самую искреннюю дружбу Пушкина".

"Любит меня один Нащокин".., "Нащокин здесь одна моя отрада", - писал Пушкин из Москвы в письмах к жене. "...С ним я забалтываюсь", - утверждал Пушкин. Действительно, многие вспоминают их "бесконечные беседы". Темы поднимались самые разные - Пушкин читал Нащокину черновики новых произведений и выслушивал мнение друга, рассказывал о самых потаенных впечатлениях своей жизни и движениях души. Например, только Нащокину мог доверить Пушкин свои страшные детские впечатления от смерти брата Николая в 1807 году. (Эта смерть потрясла восьмилетнего Александра. Он рассказывал Нащокину, как они с братом "ссорились, играли; и когда малютка заболел, Пушкину стало его жаль, он подошел к кроватке с участием; больной братец, чтобы подразнить его, показал ему язык и вскоре затем умер").

Необузданная, страстная, но вместе с тем артистичная натура Нащокина все время толкала его на необычные приключения. Однажды, влюбившись в красавицу-актрису Асенкову, он переоделся в девушку и поступил к своему кумиру в горничные. (Эту историю Пушкин использовал для сюжета "Домика в Коломне"). Нащокин то увлекался алхимией, то сходился с карточными шулерами. Заинтересовавшись цыганской певицей Олей, он за большие деньги выкупил ее у цыганского хора и поселил в своем доме на положении жены. Позже Нащокин обвенчался все-таки с другой женщиной. Он встретил внебрачную дочь своего дальнего родственника, рожденную от крепостной служанки, и влюбился. Пушкин посоветовал другу жениться и был на его свадьбе.

П.В. Нащокин с семьей, 1839 год

Нащокин был незаурядным рассказчиком. Пушкин, считавший своего друга способным к сочинительству и использовавший сюжеты его рассказов (например, нащокинская история о разбойнике-дворянине Островском подсказала сюжет "Дубровского"), уговаривал Павла Воиновича писать хотя бы воспоминания о своей богатой событиями жизни. "Что твои мемории? - спрашивал Пушкин друга в письме. - Надеюсь, ты их не бросишь. Пиши их в виде писем ко мне. Это будет и мне приятнее, да и тебе легче". Пушкин собирался опубликовать эти "мемории", подвергнув их литературной обработке. Но "Воспоминания" Нащокина так и не были закончены, хотя листы с пушкинскими правками сохранились. Но... "Труд упорный ему был тошен. Ничего не вышло из пера его".
Пушкин, попадая в затруднительные обстоятельства, нередко обращался к Нащокину за помощью, а случалось, и сам выручал его в денежных делах. Близко знавший Нащокина актер Н.И. Куликов вспоминал, что Нащокин "жил уже именно по широкой русско-барской натуре, и, где только требовалось, делал добро, помогая бедным, и давал взаймы просящим, - никогда не требуя отдачи и довольствуясь только добровольным возвращением". Давать же самому Нащокину в долг друзья никогда не боялись. Пушкин, находясь перед женитьбой в самых стесненных обстоятельствах, был вынужден заложить 200 душ крепостных. Однако из полученной суммы выделил 10 000 рублей, чтобы дать в долг Нащокину. В письме Плетневу, рассказывая о распределении своего скудного для дворянина, вступающего в брак, дохода, он упоминает: "10 000 Нащокину для выручки его из плохих обстоятельств: деньги верные". Сумма полученного залога быстро разошлась, заказывать к свадьбе приличный фрак было дорого. Пушкин венчался во фраке Павла Нащокина. Очевидцы упоминали, что в этом же венчальном фраке поэта и похоронили после роковой дуэли.

"Маленький домик" Нащокина

Главное чудачество Нащокина, не понятое современниками, и по достоинству оцененное только потомками - знаменитый "маленький домик". Мечтая сохранить память об интерьерах своего дома, связанного с именем Пушкина и других великих гостей, Нащокин заказал макет комнат своего особняка со всей обстановкой. Домик размером 2,5 на 2 метра был выполнен из красного дерева. В нем размещались два жилых этажа и полуподвал. Точные копии предметов обстановки были заказаны на лучших фабриках и в лучших мастерских того времени, только пропорции их сильно уменьшились в сравнении с оригиналами.

Обеденный стол и посуда из домика Нащокина (в сравнении со столовыми предметами реального размера)

"Предположив себе людей в размере среднего роста детских кукол, - писал Н.И. Куликов, - он по этому масштабу заказывал первым мастерам все принадлежности к этому дому: генеральские ботфорты на колодках делал лучший петербургский сапожник Поль; рояль в семь с половиной октав - Вирт; ... мебель, раздвижной обеденный стол работал Гамбс; скатерти, салфетки, все, что потребно на 24 куверта, - все делалось на лучших фабриках".

Столовая из домика Нащокина

Стол в столовой был накрыт самым изысканным образом - стройные лиловые бокалы, зеленые фужеры в форме тюльпана, столовое серебро, самовары. Стены домика украшали картины в золоченых рамах. На диванчик в гостиной была брошена изящная, вышитая бисером подушечка. Бронзовая люстра с хрусталем, ломберный столик с картами, бильярд, подсвечники со свечами - все, что необходимо для жизни.

Маленькая гостиная

Пушкин был в восторге от этой затеи. В декабре 1831 года он писал жене: "Дом его (помнишь?) отделывается; что за подсвечники, что за сервиз! Он заказал фортепьяно, на котором играть можно будет пауку, и судно, на котором исправится разве шпанская муха". В другом письме Пушкин заметил: "Домик Нащокина доведен до совершенства - недостает только живых человечков!"

Пушкин в гостях у Нащокина рассматривает предметы из маленького домика

Прислушавшись к мнению друга, Павел Воинович поселил в домике и человечков - заказанных на фарфоровом заводе в Петербурге миниатюрных двойников Пушкина, Гоголя, самого себя...

Фигурка Пушкина в нащокинском домике (это уже не оригинальный фарфоровый Пушкин, а более поздняя гипсовая реконструкция)

Затея эта обошлась Нащокину очень недешево. По примерным подсчетам - в 40 тысяч рублей, ведь все миниатюрные предметы были уникальны и выполнялись по индивидуальному заказу. (За такие деньги в Москве можно было купить настоящий дом, а Нащокин так и проживал в съемных особняках, время от времени меняя адрес). Современники удивлялись, что он "затратил десятки тысяч рублей, чтобы соорудить двухаршинную игрушку - нащокинский домик". А для нас теперь эта игрушка - бесценный памятник московского быта пушкинских времен. Нащокинский домик находится в качестве экспоната во Всероссийском музее А.С. Пушкина в Санкт-Петербурге.

Бильярд в домике Нащокина

Большое счастье, что домик уцелел, хотя судьба его была драматичной. Финансовое положение Нащокина, как и все в его жизни, перетекало из крайности в крайность - то он швырялся тысячами, то не имел нескольких рублей, чтобы купить зимой дров и топил печи мебелью красного дерева. Однажды, "в минуту жизни трудную", он вынужден был заложить свой любимый домик и... не смог его вовремя выкупить. Домик надолго исчез, кочуя по чужим рукам и антикварным лавкам...

Письменный стол из нащокинского домика (в сравнении с настоящими книгами среднего размера)

Отыскалась реликвия лишь в начале ХХ века. Художники братья Голяшкины выкупили домик у последнего владельца. Сергей Александрович Голяшкин отреставрировал его, дополнил некоторые утраченные предметы и в 1910 году представил на всеобщее обозрение. Домик экспонировался в Санкт-Петербурге и Царском Селе. В тот период журналист С. Яблоновский написал: "Чем больше вы всматриваетесь в этот домик, в его обстановку, в его обитателей, тем больше начинаете понимать, что это не игрушка, а волшебство, которое в то время, когда не было ни фотографии, ни кинематографа, остановило мгновение и передало нам частицу прошлого в такой полноте и с таким совершенством, что становится жутко".

Кабинет в нащокинском домике

Тот же кабинет с развернутым письменным столом и ширмой у кровати

"Ты счастлив: ты свой домик малый,
Обычай мудрости храня,
От злых забот и лени вялой
Застраховал, как от огня," -
к какому из нащокинских домиков - настоящему или игрушечному отнести эти строки?

Новый фасад ("дом-футляр") выполненный С.А. Голяшкиным для нащокинского домика в 1910 году

Итак, Нащокину несколько раз приходилось менять свои московские адреса, по которым он снимал квартиры, и один из самых знаменитых адресов Павла Воиновича - дом сестер Ильинских в Гагаринском переулке. Дом на углу Гагаринского и Нащокинского переулков ныне отмечен мемориальной доской. Но судьба особняка загадочна - одни путеводители по Москве и пушкинским местам утверждают, что дом сохранился и заботливо отреставрирован, другие категоричны - дом Нащокина не сохранился. Однако в Гагаринском переулке по указанному адресу стоит двухэтажный особняк, архитектура которого явно отмечена печатью послепожарной застройки середины 1810-х годов...

Дело в том, что настоящий нащокинский особняк к 1970-м годам настолько обветшал, что было принято решение разобрать его и возвести новый, "по образцу и подобию того, который находился на этом месте 160 лет назад". (С. Романюк "Из истории московских переулков").

Особняк в начале 1970-х годов до реконструкции

Правда, в ходе реконструкции второй, деревянный этаж был заменен на кирпичный, но в целом реставраторы старались придерживаться старого проекта и даже частично восстановили внутреннее оформление комнат, руководствуясь уцелевшими деталями и нащокинским "макетом". В реконструированном особняке сначала разместилось Общество охраны памятников. Ныне там Нащокинский культурный центр - выставочный и небольшой концертный залы.

А еще один арбатский адрес, по которому проживал Нащокин - Большой Николопесковский переулок, дом № 5 - остался только в памяти. Старинного особнячка, где была квартира Павла Воиновича Нащокина, уже нет.

Кстати, Нащокинский переулок получил свое имя не в память Павла Воиновича, а потому, что здесь когда-то располагалась усадьба его предков, бояр Нащокиных. В советские времена Нащокинский переулок назывался улицей Фурманова - автор "Чапаева" проживал тут в одном из домов.

«Теплый дом»: цыганская магия

Угол Гагаринского переулка, 4/2 и Нащокинского переулка, 2/4

Улица Фурманова, куда бабушка таскала внучку после каждой покупки кукольного домика и его причиндалов, получила свое название в 1933 году в память о писателе Дмитрии Фурманове, создателе романа «Чапаев», по которому был снят культовый советский фильм. До того это место называлось Нащокинским переулком, в честь генерала Нащокина, который владел здесь домами и сам жил в конце XVIII века.

Угол Гагаринского и Нащокинского переулков, дом 4/2

Генерал этот происходил из древнего и славного рода Нащокиных. Предок их приехал в русские земли еще в начале XIV века из далекой Италии. Там он находился в опале, а у нас, при дворе великого князя Тверского Александра Михайловича, попал в фавор, поскольку был опытным и мужественным воином. Прозвище Нащока, которое получил то ли он сам, то ли один из его храбрых сыновей, тоже говорило о ратных делах. Нащеека (именно так, с двумя «е») значило затылок, непробиваемый в боевой схватке. Видно, крепкая голова была у Нащокина. Недаром впоследствии все они становились военными и отличались в сражениях. Добыли не только славу, но и огромные богатства – дома и усадьбы в Петербурге и Москве.

Однако самым знаменитым в истории стал Павел Воинович Нащокин, который тоже честно пошел на воинскую службу, но быстро понял – муштра и плац не для него. Дело в том, что был Павел Воинович по складу скорее философом и ценителем искусств. Но главное – он являлся ближайшим другом Пушкина, у которого поэт обычно останавливался, приезжая в Москву. Тут стоит напомнить, что сам Павел Воинович в Москве домов не имел, а снимал их. Так, в конце 1820-х годов он снимал дом там, где жили его предки – на углу Нащокинского и Гагаринского переулков, если считать по первому – дом 2/4, по второму – 4/2. В XIX веке эти места называли по старинке – «у Сивцева Вражка» (вариант – на Сивцевом Вражке), потому что рядом был овраг (вражек), по которому протекла речка Сивка. Называли ее так потому, что вода в ней была грязная (сивая). Сама она впадала в легендарный ручей Черторый (по легенде, прорытый чертями), о котором уже шла речь. Напомним, его местность – Чертолье – одна из самых загадочных и мистических территорий Москвы. Сейчас это Пречистенка. Название пошло от иконы Пречистой Девы Марии. Доминантами сегодняшнего района Пречистенки служат нововозведенный храм Христа Спасителя и Музей изобразительных искусств имени Пушкина на Волхонке. Действительно, кому же спасать территорию от нечистого духа, как не храмам – Веры и Искусства?

Но во времена, когда Павел Нащокин поселился в Нащокинском переулке на Пречистенке, не существовало еще ни храма Христа Спасителя, ни тем паче Музея искусств. А вот речка Сивка уже была заключена в трубу около Арбата, так что грязи в районе поубавилось. Место было тихое, но уютное. В гостеприимный дом Павла Воиновича приезжали частые гости. Заезжал сюда к другу и Пушкин после того, как вернулся из ссылки в 1826 году.

Они дружили с детства. Павел был на два года младше Пушкина (родился в 1801 году), учился в Царскосельском лицее вместе с младшим братом поэта. В отличие от Пушкиных семейство Нащокиных было богато. Отец Павла – прославленный генерал, обласкан монаршей милостью. Но сынок от него мало взял – был избалован матушкой, во всем ему потакавшей.

Недаром Павел получил от столичной «золотой молодежи» прозвание оригинала, а проще говоря, шалопая. Чудил в Петербурге – и как только свои шуточки-то выдумывал?! Переехал от матери в свои съемные апартаменты и нанял в дворецкие карлика. Отсылал его знакомым в. подарочном букете. Занесут такой огромный букет в гостиную, а из него, как чертик из табакерки, «карла» выскочит в самом фантастическом наряде. Ясное дело: мужчины – в шоке, дамы – в обмороке. А в 1821 году Нащокин устроил и вовсе хулиганскую выходку: поспорил с лихим гусаром Луниным, впоследствии – знаменитым декабристом, что тот осмелится проскакать на коне по Невскому нагишом. Так бретер Лунин пари выиграл. Правда, прямо на главном проспекте столицы его и забрали в участок – голого, но довольного, ведь выигрыш того стоил. Конечно, скандал замяли, но вот тогда-то родственники взяли судьбу беспутного шалопая Нащокина в свои руки – определили Павла в армию, в Измайловский полк. Однако оригинал Нащокин и в привилегированном полку не задержался. В 1823 году в отставку вышел и снова начал куролесить. Повел жизнь бурную и бесшабашную. Снял целый бельэтаж в огромном доме на Фонтанке, куда и созывал гостей-приятелей. Ночные карточные игры переходили в попойки, кутежи и катанья по ночному Невскому в каретах, отделанных золотом.

Правда, загулы частенько сменялись поэтическими вечерами, а бессмысленные траты – «щедрой благотворительностью на дела искусства» (как отмечали современники): Павел помогал многим литераторам и художникам. Сам он искусствами не занимался, но умел весьма красочно рассказывать. По его рассказам Пушкин написал «Дубровского» и «Домик в Коломне». А Гоголь посвятил Нащокину несколько глав из второй части «Мертвых душ». Сам же Павел Воинович говорил о себе: «Я – человек разнонасыщенный: и добрых дел заводила, и страшный мот и кутила».

Но, видно, игры с живыми людьми Нащокину надоели, и взялся он за игру в. куклы. Начал создавать себе диковинную игрушку – кукольный домик. Точно – недоиграл в детстве.

Домик обустраивал как будто он – реальный. Может, потому, что собственного дома у Нащокина никогда не было – одни съемные. Вот и решил – хоть маленький, но СВОЙ собственный, по своему усмотрению во всем обустроенный. Был тот домик-крошечка высотой в два аршина (около 142 сантиметров) со стеклянными стенами – чтобы видно, что внутри. Настоящий стеклянный замок, обошедшийся, между прочим, в 40 тысяч. За эдакие-то деньги можно было два реальных дома купить! Только ведь в реальных-то все по чужому вкусу устроено, а тут все по его будет – Нащокинскому!

Впрочем, еще одну версию появления домика-игрушечки обосновал друг Нащокина и Пушкина – их ровесник, известный писатель-романтик Александр Вельтман, о фантастической судьбе которого мы говорили в книге «Москва мистическая». Так вот в своей «московской романтической повести» «Не дом, а игрушечка!» Вельтман рассказал, что дом на углу Гагаринского и Нащокинского переулков, куда переехал Павел Воинович, на самом деле состоял из двух старых домов. А в каждом из них жило по дедушке-домовому. Но когда оба дома новый хозяин объединил в один, домовые стали ссориться, выясняя, кто теперь главнее. Один кричал: «Я!», но ведь и второй – то же самое. И вот более умному дедушке пришла в голову мысль – внушить хозяину (то есть Нащокину), что неплохо было бы устроить у себя кукольный домик. Уж где домовой такой видел, неизвестно. Но размечтался умный дедушка, что станет снова два дома (большой, а в нем маленький), и тогда у каждого домового будет свое место.

Уж как он объяснил это Нащокину, неведомо. Но результат налицо – Павел Воинович взялся за обустройство кукольного дома. Средств, конечно, не пожалел. На первом этаже устроил жилые покои, отделанные словно во дворце: пол выложен мозаичным паркетом, стены – то мраморные, то обитые золотым штофом, кругом микроскопические картины и скульптурки, библиотека с крошечными вынимающимися книгами, бильярд с шарами и киями. На втором этаже – танцевальная зала с тремя серебряными люстрами, многочисленными канделябрами на малахитовых подставках. Посредине – обеденный стол, сервированный на 60 персон, в дальнем углу – ломберные столики с крохотными колодами карт. Было там даже крохотное фортепианце, на котором можно играть, нажимая на клавиши вязальными спицами. Даже о винном погребе Павел позаботился: внизу в подвале в открытых ящиках поместил малюсенькие бутылки, но с реальными напитками. Всю обстановку долго собирал по частям: что-то привез, что-то заказал со всего мира – из Франции, Германии, Голландии и даже Китая. Не просто кукольный дом для игры – для жизни. Дом мечты Павла Нащокина. А может, правда, и его домового. Ведь тому точно подходил размер домика-игрушечки. Но кто бы мог подумать, что эта игрушка не просто спровоцирует повесть-сказку Вельтмана, но и окажет влияние на реальную жизнь Павла Нащокина!..

Обрастая реальной обстановкой, домик-крошечка обретал и… собственный характер. Первым заметил это вездесущий Пушкин. Еще до свадьбы Александр начал восторженно расписывать Натали зачаровавшую его игрушку друга.

«…Что за подсвечники, что за сервиз! – восхищался Пушкин, описывая домик Нащокина в письме к жене, – он заказал фортепьяно, на котором можно будет играть пауку…» В другом письме Пушкин восклицал: «Домик Нащокина доведен до совершенства – недостает только живых человечков».

И они появились! Павел заказал на Петербургском Императорском фарфоровом заводе фигурки Пушкина, Гоголя, самого себя, ну и, конечно, прелестных дам. Всех разместил в доме своей мечты – пусть живут на счастье, разве ему жалко?

Сам же Пушкин, живой и здоровый, часто гостил у Павла в 1831–1833 годах, жил в боковой юго-восточной комнате, уютной и светлой. Но главное – очень теплой, с двумя кафельными печами, ведь и Пушкин, и Нащокин были теплолюбивы (сказывались итальянские и африканские корни). «Очень теплый дом! – восхищались очевидцы. – Пушкину там было уютно». Недаром поэт частенько говаривал, что по всей Москве только Нащокин и любит его по-настоящему. Неудивительно, что 18 февраля 1831 года Павел Нащокин присутствовал на свадьбе Пушкина и Натали Гончаровой.

Впрочем, влюблен тогда был не один Пушкин. Павел Воинович познакомился в Москве в знаменитом ресторане «Яр» на Кузнецком Мосту (дом 9/10) с Ольгой Солдатовой, дочерью знаменитой цыганской певицы Стеши, которой восторгался Пушкин. Красавица Ольга Андреевна, как и ее легендарная матушка, пела в известнейшем московском цыганском хоре Ильи Соколова. Помните -

Соколовский хор у «Яра»

Был когда-то знаменит.

Соколовская гитара

До сих пор в ушах звенит.

Вот и душу Нащокина обворожила прелестная Ольга. Конечно, обвенчаться было невозможно – их разнило социальное положение, но влюбленные зажили вместе. У них родились дети. Дочку назвали Александрой в честь Пушкина. Поэт даже стал ее крестным отцом. Да вот несчастье – девочка простудилась, заболела и умерла в июле 1831 года.

Сынок Павлуша тоже сильно болел. На докторов и лекарства требовались деньги. К тому же Павел Воинович, желая хоть как-то утешить несчастную Ольгу, завалил ее подарками, нарядами, драгоценностями. Однажды даже купил золоченый экипаж. Все это даже у такого богача, как Нащокин, пробило брешь в бюджете.

Ольга решила помочь, как умела – цыганской магией.

– Я с бывалой цыганкой посоветовалась, – однажды проговорила она. – И вот что та мне сказала: «Твой Павел вообще может никогда не беспокоиться о средствах. Он же создал собственный мир, пусть и сотворит себе вечное богатство».

Нащокин усмехнулся:

– Про что это вы, цыганки, мне говорите? Не пойму никак. Меня даже маменька из завещания выкинула – не нравился ей мой образ жизни. Так что богатств я ниоткуда не жду.

Но Ольга показала на кукольный домик, стоявший на столе в центре залы:

– Раз ты здесь сумел сотворить целый мир, так сотвори себе богатство!

Павел удивился:

– Но как?

Ольга улыбнулась:

– Чтобы деньги не переводились, положи под дом купюру покрупнее!

Павел фыркнул:

– Да у меня всего 100 рублей остались, и те потратить надобно!

Цыганка сверкнула черными глазищами:

– Клади, делай, что говорю! Пусть хоть день полежат. Ну а уж если невмоготу станет, и ты все-таки деньги возьмешь – из первых же средств, что придут, сразу возместить надо!

Павел положил купюру под днище домика и… через пару дней получил нежданное наследство. С тех пор так и пошло: как деньги подходят к концу, появляются либо нежданные средства от родственников, либо друзья отдают старинный долг, либо сам Павел выигрывает в карты. Впрочем, фартило не всегда. В карты он играл столь разорительно, а запросы у него оказывались столь велики, что даже цыганская магия за ними не поспевала. И тогда Нащокин начинал распродавать свои богатые коллекции – монеты, картины, фарфор, бронзу, но чудо-домик берег.

Из книги Десять прогулок по Васильевскому автора Бузинов Виктор Михайлович

Загадки Соловьевского переулка Прогулка первая. в которой автор ведет читателя, быть может, по одной из самых старых улочек Василъевского, высказывает версию, как образовалась она; знакомит с ее былыми обитателями, и событиями, которые, происходили здесь давно, а также на

Из книги Компьютерра PDA N134 (03.09.2011-09.09.2011) автора Журнал «Компьютерра»

Из книги Флаг Святого Георгия: Английский флот во Второй мировой войне автора Роскилл Стефен Уэнтворт

Глава V. Загнанные в угол. Июнь - декабрь 1940 «Но наиболее замечательной чертой этого времени было пламя, которое внезапно вспыхнуло и осветило всю Британию. Это не было просто пламя патриотизма, его поддерживала и питала пылкая ненависть лично к Наполеону». Сэр Генри

Из книги Лондон: биография автора Акройд Питер

МАГИЯ БЕЛАЯ, МАГИЯ ЧЕРНАЯ

Из книги Лондон: биография [с иллюстрациями] автора Акройд Питер

МАГИЯ БЕЛАЯ, МАГИЯ ЧЕРНАЯ Гравюра на дереве с титульного листа книги Джона Мелтона «Астролог, или Звездогадатель». Поскольку лондонцы были чрезвычайно подвержены страхам и суевериям, к их услугам были всевозможные астрологи и провидцы. Многие из астрологов обитали на

Из книги Люди трех океанов автора Котыш Николай Тимофеевич

ТЕПЛЫЙ БЕТОН Небо раскалывалось, трещало, как лед, и наземь низвергался ливень. Нагретая за день солнцем и турбинами, аэродромная бетонка курилась паром. Захарий Кочарян, самый старый в полку техник, решив переждать ливень, сидел на корточках под плоскостью самолета.

Из книги Жить в России автора Заборов Александр Владимирович

Из книги Кое-что за Одессу автора Вассерман Анатолий Александрович

Как на Дерибасовской угол Ришельевской С площади возвращаемся к театру и выходим на Ришельевскую. Перед нами – перекрёсток, помянутый в первой строке старой одесской песни.Перед перекрёстком – главный городской дворец бракосочетаний и музей восковых фигур. Музей

Из книги Москва: мистика времени автора Коровина Елена Анатольевна

Записки старой театралки Неглинная улица, 15; угол улиц Кузнецкий Мост и Рождественка, 20/6/9 Как известно, в архивах хранится столько всего, что даже самые опытные архивисты не знают содержания всех документов. Но ведь там не только документы – на архивное хранение попадают

Из книги Такая удивительная Лиговка автора Векслер Аркадий Файвишевич

Дела семейные Угол 1-го и 3-го Голутвинского переулка, 8/10; Лаврушинский переулок, 10 Павел Михайлович поднялся из-за стола и растянулся на черном кожаном диване. Суматошная жизнь! Но что ни говорите, нет лучшего места на свете, чем его дом в тихом Лаврушинском переулке

Из книги Советские космонавты автора Ребров Михаил Федорович

Часть II От площади Восстания до Разъезжей улицы и Транспортного переулка Нечетную сторону проспекта на этом участке составляют дома №№ 41-105, в своем большинстве показанные еще в Атласе Н.И. Цылова и подвергавшиеся перестройкам, как правило, в пределах имевшихся

Из книги Свитки из пепла автора Полян Павел Маркович

Часть III От Разъезжей улицы и Транспортного переулка до набережной Обводного канала Нечетную сторону проспекта составляют дома №№ 107–151. На нее выходят Остропольский (бывший Скорняков) и Рязанский переулки и улица Тюшина (первоначально Воздвиженская улица).На четной

Из книги Лондон. Биография автора Акройд Питер

Из книги По следам морских катастроф автора Скрягин Лев Николаевич

Свой угол В бараке у каждого из нас есть свой бокс. Это личное пространство каждого, это угол, который только и остается тебе на этом проклятом куске земли, несчастнейшем на свете. Он становится тебе близким и преданным другом, братом, чутким к твоим страданиям. Он заменяет

Из книги автора

Магия белая, магия черная Гравюра на дереве с титульного листа книги Джона Мелтона «Астролог, или Звездогадатель». Поскольку лондонцы были чрезвычайно подвержены страхам и суевериям, к их услугам были всевозможные астрологи и провидцы. Многие из астрологов обитали

Из книги автора

«Гнилой угол» Атлантики Если посмотреть на карту восточного побережья США, то на широте 35° северной можно заметить два залива: Памлико и Албемирл. Вход в заливы со стороны океана закрывает узкая длинная коса, образующая тупой угол. Вершина угла называется мысом Гаттерас.

Путеводитель по архитектурным стилям

В XIX веке это был доходный дом. Некоторое время его арендовал Павел Нащокин. И Пушкин, бывая в Москве, обязательно у него останавливался. Здесь поэта привлекала тихая домашняя жизнь: диван, трубка и долгие разговоры. Хотя двери дома Нащокина были открыты для всех.

Нащокин занят делами, а дом его такая бестолочь и ералаш, что голова кругом идет. С утра до вечера у него разные народы: игроки, отставные гусары, студенты, стряпчие, цыганы, шпионы, особенно заимодавцы. Всем вольный вход; всем до него нужда; всякий кричит, курит трубку, обедает, поет, пляшет; угла нет свободного - что делать?

Нащокин был человеком веселым, расточительным и азартным. Он легко давал взаймы и забывал требовать уплаты долга, помогал бездомным, примирял ссорившихся, делился последним, что имел. Он то сказочно богател, то оставался нищим.

Самой большой прихотью Нащокина стал его стеклянный кукольный домик - макет двухэтажного особняка.

Причуда обошлась в 40 000 рублей: на эти деньги можно было купить деревню и 100 крепостных! Домик был в 7 раз меньше оригинала. А все предметы интерьера для домика Нащокин заказал у лучших российских и европейских мастеров.

Точность деталей удивляет: раздвижной стол на 60 персон, фарфоровая посуда, скатерти, салфетки, бильярд, маленький рояль, на котором можно было играть, нажимая на клавиши тоненькой палочкой, миниатюрный самовар, в котором можно было заваривать чай, пара крошечных револьверов, которые стреляли крошечной картечью - всего более шестисот предметов.

В ответ на замечание Пушкина, что недостает только живых человечков, Нащокин населил домик миниатюрными фарфоровыми копиями близких друзей, в том числе и Александра Сергеевича. Именно ему Нащокин хотел завещать свой крошечный домик, но заложил его в «черные» времена. Сейчас в российских музеях можно увидеть лишь некоторые предметы интерьера.

Прототипом домика Нащокина стал вовсе не особняк в Воротниковском переулке, а двухэтажный дом дочерей надворного советника Ильинского в Гагаринском переулке, который он арендовал в 1831-1832 годах. Здание не пощадило время, но его отстроили заново в 1970-х, опираясь на описания и макеты кукольного домика Нащокина.