Анастасия мельниченко я не боюсь сказать. «Я не боюсь сказать» — самая отважная кампания Рунета. Что можно назвать травмой в общем смысле

В социальных сетях активно обсуждают флешмоб #яНеБоюсьСказати, который побудил многих женщин впервые рассказать о сексуальных домогательствах, которые они переживали в разном возрасте. Все они делятся своими историями, наполненными беспомощностью и стыдом, для того чтобы противостоять сексуальному насилию и поддержать других девушек, которые не могут обратиться за помощью, замыкаясь в себе после пережитого кошмара.

Когда мы читаем статьи о насильниках и их жертвах, нас невольно передергивает от ужаса и отвращения, а в голове мелькает сострадательная мысль «какой ужас». Ведь все хорошо знают, что от физической и моральной травмы, нанесенной при сексуальном насилии, избавиться крайне сложно, а еще сложнее признаться в этом другим людям. Но задумывались ли мы о том, что каждая женщина, увы, хотя бы раз была жертвой сексуального домогательства, которое унижало ее и вынуждало чувствовать себя «грязной» и «неправильной»? К сожалению, это не спорный вопрос, а констатация факта о том, что девушки, начиная с самого юного возраста, испытывают к себе нездоровое внимание от противоположного пола.

И речь сейчас не о невинном флирте, знакомствах или естественном сексуальном влечении. А о том, что без разрешения человека его делают сексуальным объектом и позволяют себе прикосновения и грубые домогательства. Причем происходит это по причине того, что женщина любого возраста, часто еще и несовершеннолетняя, для многих - это просто движущийся объект, который провоцирует на мысль о сексе.

О том, что это неправильно, нужно не только говорить, но и кричать на весь мир. Поэтому в социальных сетях появился украинский флешмоб с хештегом #яНеБоюсьСказати, в рамках которого женщины пишут откровенные посты с признаниями о том, какие сексуальные домогательства им приходилось испытывать в своей жизни. Столь смелое и важное движение против насилия начала Анастасия Мельниченко, рассказав несколько случаев из своей жизни. Она первой призналась в том, что грязные и неприятные действия в свою сторону девушка испытывает уже с 6 лет. А в осознанном возрасте она может стать объектом шантажа, который держится на стыде.

«Я не боюсь сказать. И я не чувствую себя виноватой.

Мне 6−12 лет. К нам приезжает родственник. Он любит посадить меня на колени. В какой-то момент, когда я уже стала подростком, он хочет поцеловать меня в губы. Я возмущаюсь и бегу. Меня называют «невеждой».

Мне 13 лет. Я иду по Крещатику, неся домой по пакету продуктов в каждой руке. Прохожу отрезок от КГГА к ЦУМа. Скоро мой дом. Вдруг дядя, что идет навстречу, резко меняет траекторию движения и с разгона хватает меня между ног. Он хватает так сильно, что приподнимает меня на руке. Я в таком шоке, что просто не знаю, как реагировать. Дядя отпускает меня и идет спокойно дальше.

Мне 21. Я разошлась с психопатом (настоящим, клиническим), но забыла у него дома дедушкину вышиванку, которую позычила ему. Я иду к нему домой. Он меня скручивает, силой раздевает и привязывает к кровати. Нет, не насилует. «Просто» делает больно физически. Я чувствую себя бессильно от того, что не могу никак повлиять на ситуацию. Он фотографирует меня голой и грозится выложить снимки в интернете.

Я еще долго боюсь рассказывать о том, что он со мной делал, потому что боюсь фото в интернете. А боюсь я за то, что очень стесняюсь своего тела (смешно вспомнить теперь)".

Мы публикуем еще несколько историй, которыми делились девушки в Сети. Все они делали это не анонимно, но мы из уважения не будем писать имена и выставлять их фотографии:

#ЯНеБоюсьСказать, хотя на самом деле боюсь, но достаточно. Не знаю, что будет дальше, но в конце концов я никогда не знаю.

Мне 8. Я возвращаюсь из школы домой, вызываю лифт, в последний момент в лифт заходит пацанчик лет, пожалуй, 25. Под предлогом какой-то мнимой проверки, которая должна была состояться в школе, он везет меня на лифте на последний этаж дома, где мы жили, потом тащит на чердак и там насилует.

Учитель физики, 10-й класс. Подвальное помещение (он там еще и уроки труда вел). Вызвал пересдавать лабораторку… Когда уже собралась уходить, начал отпускать шуточки, типа «жаль, что я намного раньше родился, а то мы могли бы…», и вдруг такой - а мы и сейчас можем… Я впала в ступор, не могла пошевелиться от ужаса. Он завел о «я бы тебе с физикой помогал» и потянулся к застежке у меня на одежде. И здесь я от ужаса вышла из ступора, бросилась из подвала наружу. Убежала, он не догонял. Рассказала об этом всем кому могла - одноклассникам, классному руководителю. Но в селах не любят поднимать скандал. Тогда мне просто посочувствовали и сказали, что я такая не первая.

Сосед, демонстрирующий свой член, а мне года 4, и я залезла на окно и от страха задвинула шторы, чтоб спрятаться.

Мужик, забежавший в подъезд за мной, второклашкой, и схвативший между ног, бесконечные демонстраторы-эксгибиционисты в подъездах, хирург, который должен был осмотреть травмированный копчик, но, видимо, решил поиграть в гинеколога и осматривал вагинально, руками без перчаток, без медсестры, минут 15… Старый придурок, всю ночь пытавшийся меня изнасиловать в купе поезда, еще один сосед по купе, ночью перелезший на мою полку и пытавшийся залезть во все места, друг, которого я знала много лет и с которым совершенно доверчиво осталась ночевать после вечеринки и который решил, что это повод по-дружески заняться сексом, многочисленные попытки навязать виртуальный секс, и т.д.

Мне 10. Село, печка. Бабушкин сосед зашел по каким-то делам. Сел рядом, гладит по коленке и выше. У меня ступор, я не знаю, что делать.

Мне 13. То же село. Я провела вечер на дамбе с ребятами, которых я знаю уже не один год. Ничего особенного не делали. Сидели и болтали. Прощаюсь, иду домой. Понимаю, что часть ребят идет за мной.

Следующая картинка: я в ближайших кустах, с меня пытаются стянуть трусы. Я активно отбиваюсь. На этом и закончилось. У них не получилось, а после все свели в игру. Да и все относительно дети были 13−16. А я сделала вид, что ничего страшного.

Мне 12 или 13, мы с родителями и братом на базе отдыха то ли под Одессой, то ли под Бердянском. Деревянные домики и душевые по углам базы. Еще до обеда после пляжа я пошла в душ смыть песок и воду. Мама почему-то не пошла, но и что могло случиться в душевой за 200 метров от домика, среди дня на людной базе.

Но никого в душе не оказалось. Я разделась и стала мыться в дальней от двери кабинке. И в женскую душевую зашел голый мужчина. Зажал меня в углу и стал трогать за все места. Повезло - через пару минут завалилась ватага теток. Урод быстро выбежал. Потом мой папа долго искал его по базе и соседним. Так и не нашел.

Долго думала, написать или нет. Есть события в моей жизни, о которых знает не больше пяти человек. Не потому что я это скрываю, просто эта тема не поднимается. Да и в какой момент стоит доверить человеку историю о пережитом насилии? И стоит ли?

Когда мне было восемь лет, я впервые подверглась сексуальному насилию со стороны близкого родственника. Иногда мне кажется, что я проработала это. Но сейчас начинаются трястись руки и тяжело дышать.

И нахожусь в состоянии ахтунга. Для незнающих: пару дней назад под этим хэштегом женщины начали выкладывать свои истории насилия, которые никому не рассказывали - потому что было стыдно или страшно или потому что не думали, что это важно.

Со мной никогда не случалось что-то страшного - тьфу-тьфу-тьфу - но у меня за спиной есть несколько историй домогательств, о которых я не рассказывала, потому что ничего же страшного не произошло.

Мне 12, я еду в полном троллейбусе из школы домой. Я стою перед сидением с молодой парой, справа от меня вплотную стоит какой-то мужик. Я чувствую, что в меня начинает упираться что-то странное, я смотрю вниз и не понимаю, что я вижу, но догадываюсь, что “вот он как выглядит, оказывается”. Молодая пара все это видит, но делает вид, что ничего не видит. Мне неудобно отойти, потому что “что подумают окружающие”, но через две минуты все-таки оттискиваюсь в другой конец троллейбуса.

Еще примерно через год я опять еду из школы. Автобус полупустой, передо мной сидит мужик и странно, пристально и долго - минут 10 - на меня смотрит. Я встаю и делаю вид, что собираюсь выходить на остановке. Он тоже встает. Автобус останавливается, двери открываются. Он выходит, я прячусь за сидениями. Двери закрываются, он на остановке оглядывается по сторонам, видит меня в уезжающем автобусе и провожает все тем же странным и пристальным взглядом.

Примерно через пару месяцев я иду в магазин через лес, где обычно всегда много народа, потому достаточно безопасно. До выхода на улицу оставалось метров сто, я обогнала какого-то мужика. Я не могу объяснить, почему за секунду “до” я задним местом почувствовала, что надо начинать орать - и была права, потому что он повалил меня на землю, когда я уже кричала. Он просто встал и ушел. Обратно из магазина я пошла другим путем.

Мне 18, кто-то наконец-то позвал меня на свидание. Под конец свидания он меня спросил “ну что, ко мне домой?”. Я отказалась. Первое свидание оказалось последним.

Мне 27, у меня странный поклонник. Через две недели общения я ему сказала, что мы явно не пара, поэтому предложила прекратить общение. Следующие полгода я не знала, куда мне деться, потому что меня винили в попытках испортить ему жизнь, потому что он мне сделал, потому что он такой хороший, а я явно что-то скрываю, если не хочу с ним быть. Он пропал только тогда, когда я сменила все телефоны и даже страну проживания. Прошлым летом он с какого-то левого аккаунта в Фейсбуке снова попросил объяснить ему, почему я пять лет назад отказалась с ним строить отношения. Я не ответила, поэтому через несколько месяцев он написал моему мужу и попросил его попросить меня ему ответить. Муж вежливо, но жестко ответил идти лесом и не возвращаться.

Мама однажды рассказывала, как к ней в метро подошел какой-то чувак и прямо в лицо сказал, что он ее хочет. Мама была человеком из века эдак восемнадцатого, поэтому от стыда выбежала из вагона в слезах. У сестры тоже был странный (мягко говоря) поклонник, который до сих пор ее преследует. Не вдаваясь в подробности, отец поднимал на них обеих руку - крайне редко, но тем не менее. Меня эта участь семейного насилия - а это семейное насилие - миловала, но я помню, что когда оттащила его от матери и сказала, что он не имеет права поднимать руку на слабую женщину, он мне ответил, что вот если какой-то неудачник однажды на мне женится, то пусть я ему морали читаю.

Никто из нас никогда не обращался в полицию или открыто обсуждал эти истории. Я никогда не думала, что они имеют какое-то значение, потому что ничего страшного не произошло. Ну попадались мудаки на моем пути, ну что делать, с кем не бывает. Оказывается - бывает практически со всеми и масштаб этой проблемы зашкаливает. И в этом и есть самое страшное - в этом безумном количестве историй, когда вроде как ничего страшного не произошло, но такое происходить не должно в принципе. Но оно будет происходить, пока мы будем молчать, потому что если что-то массово и громко не осуждается, то это вроде как можно. Это страшно.

И еще страшнее читать комментарии некоторых "людей" к этим историям, которые говорят, что женщины сами виноваты - надо одеваться скромнее, надо вести себя не так, что ты как будто бы согласна, что если на самом деле не хотела бы, то отбилась бы и так далее.

В обществе существует эта шизофреническая точка зрения, что если мужик начинает домогаться к женщине, то это потому, что она в юбке / накрашена / посмотрела в его сторону / ведет себя как будто не против / и так далее. То есть он, конечно, неправ, но там есть доля моей вины, потому что я типа провоцирую. Но если я начну хватать мужиков за яйца в вагоне метро, то я точно неправа и ненормальная, потому что он же меня точно никак не провоцировал своим костюмом с галстуком.

Нам всем нужен был этот хэштег #янебоюсьсказать , потому что давно пора снимать метку табу с темы домогательств и насилия над женщинами. В обществе есть какое-то негласное согласие, что у мужчины якобы есть какое-то патриархальное превосходство, поэтому ему не то чтобы можно, но зачастую вроде как простительно лезть к женщинам под юбку или поднимать на них руку. В Европе с этим чуть лучше, чем в России, но тут тоже есть эта стигма “сама виновата”.

И пока это негласное согласие существует, каждая девочка может столкнуться с домогательством и насилием - и мы обязаны сделать все, чтобы это предотвратить. Я точно не хочу, чтобы моя племянница или дочки моих подруг столкнулись с моими историями, даже если, повторюсь, ничего страшного в них не произошло. Я не хочу, чтобы к ним 12-летним тыкался причинным местом какой-то извращенец, не говоря о чем-то большем. Я хочу, чтобы они жили в безопасном мире, где никто не считает нормальным их домогаться или бить их просто потому, что они женщины. И я хочу этого для всех девочек и женщин мира.

Я не буду объяснять почему, потому что это очевидно, но - нет значит нет. И если кто-то не смог удержать член в штанах или руку в кармане, то виноват он, а не женщина. Точка. И нам пора ВСЕМ с этим согласиться.

Акция в Facebook «Я не боюсь сказать» набирает обороты. Люди, пережившие насилие, откровенно рассказывают о пережитом насилии. Реакция на откровения пользователей сети весьма неоднозначна

Главная тема социальных сетей — флешмоб «Я не боюсь сказать». Под этим хештегом женщины рассказывают о ситуациях, когда они столкнулись с насилием. Запущенную украинской журналисткой Анастасией Мельниченко, акцию уже назвали самой отважной кампанией за всю историю русскоязычного Интернета.

Никто не ожидал, что будет такой эффект. Что не только женщинам, но и мужчинам найдется, что сказать о насилии. Удивительным оказался не только масштаб акции (у каждого оказалась пара знакомых, переживших тяжелые травмы), но и то, сколько людей оказались готовыми говорить. Получилась коллективная психотерапия о границах собственного тела и своей сексуальности.

Ксения Чудинова директор по спецпроектам в The Snob «Меня потрясла история одной женщины, которая описала всю свою жизнь, нанизав ее на эпизоды этого насилия, которое начинается с 5-летнего возраста и заканчивается 52-летним возрастом. И, когда ты понимаешь, что ребенок не получил поддержку ни со стороны родителей, друзей, учителей, потом ни стороны мужа, то есть вообще ни разу не получал поддержку и помощь в тех ситуациях, в которых он оказывался. Более того, били, насиловали маленькую, чуть постарше, беременную женщину, и все проходили мимо, и вот эта история, как мне кажется, она как раз очень здорово отрезвляет тебя в том смысле, что, если тебе повезло отделаться легким испугом, то ты не можешь говорить, что что-то такое происходит непонятное, можно не обращать внимание. На это нельзя не обращать внимание».

Из соображений этики мы не стали просить тех, кто написал о пережитом, высказываться для эфира. Тем временем в социальных сетях волна признаний превратилась уже в реакцию — от тех, кто пишет «сама виновата», до тех, кому неприятен негатив. От тех, кто понял, как им повезло, до тех мужчин, кому флешмоб открыл глаза. В обществе мачизма, где к женщинам до сих пор относятся свысока, главная цель акции — быть услышанными.

Мария Мохова директор Центра помощи пережившим сексуальное насилие «Сестры» «Я много раз сталкивалась с ситуацией, когда что-то происходит, мужчина бьет женщину, когда прохожие ему что-то говорят, он отвечает им «это моя жена». Люди разворачиваются и идут дальше. Все. За дело. Это его жена, он может ее бить. Он не может ее бить. Это очень важно понимать, чтобы общество стало чувствительно. Когда в автобусе тебя трогают за попу, и тебе становится стыдно от этого. Если что-то изменится, то тебе не будет стыдно. Ты отреагируешь на это. Люди, которые находятся вокруг тебя, потому что всегда это делается в тесноте, тоже отреагируют на этого человека. Может быть, он поймет, что для него этот автобус небезопасен, и он не будет больше трогать никого. Практически любая женщина расскажет такую историю. Нам стыдно, нам, что нас потрогали. Это надо менять».

Тем временем в Германии ужесточили закон о сексуальном насилии. Теперь пострадавшая будет считаться таковой, даже если просто выразила несогласие, но сопротивления не оказывала. А в России разгораются дискуссии, как себя вести, чего не следует говорить жертве насилия, как ей помочь и виновата ли она сама.

Несколько лет назад посадили чувака, который за 30 лет до того со мной, даже не знаю, что именно, делал(благополучно забыла детали, как в таких случаях часто бывает). Куча народу догадывалась все эти годы, но никто ничего не сделал, просто его случайно поймали с маленьким мальчиком. В 9 столкнулась с эксгибиционистом в соседнем подъезде, рассказать родителям было стыдно. Когда мне было 11, ко мне подбежал подросток, засунул руку под юбку(бежевая, узкий колокол по колено, шлевки под ремень) и сжал промежность ладонью. В школе это называлось« зажал», все девочки боялись, в туалет ходили группками, в гардероб тоже, но иногда девочку могли« зажать» на перемене на глазах у всех, и все только ржали — над ней, конечно. Как-то мой портфель отобрали и забросили в мужской туалет, я не рисковала заходить, пока не начался урок и все не разошлись. Схлопотала от учительницы, конечно. Но до сих пор вспоминаю именно тот случай с бежевой юбкой — я ее очень любила и казалась себе в ней богиней. Когда мальчик ко мне подходил, я ощутила прилив счастья, внезапное ощущение собственной привлекательности и того, что я достойна внимания и любви. В нескольких шагах он ускорился, рванул ко мне, и я будто умерла. Больше я эту юбку не носила.

В 13 мой рост был 168, я сшила себе из штапеля в цветочек узкий жилет без спинки и ходила в нем летом, пока не поняла, что придется везде ходить пешком, потому что в автобусе голую спину постоянно кто-то трогает, а ты замираешь и не знаешь, что делать, потому что орать неприлично, и вообще, ты слишком хорошо воспитана, чтобы обвинять старших. В 15 пришла устраиваться на лето продавцом в магазин, владелец сел передо мной, обнял мои колени и сообщил, что ему очень не хватает женской ласки. В 17 замерзла(дело было зимой в -20), поймала бомбилу, он отвез меня в лес и предложил на выбор остаться одной в лесу в 9 вечера или ему отсосать.

В 19 изнасиловали на свидании в его машине, я была девственницей. Я сопротивлялась, а он поднял кулак, я перестала. Потом перестала к телефону подходить, он долго не понимал, почему.

Через полгода владелец дискотеки, у которого недавно родился ребенок, засунул в меня палец, когда мы разговаривали, я заорала, больше меня на дискотеку не пускали. Затем знакомый подвозил домой, сказал, что надо зайти к приятелю что-то забрать, предложил зайти с ним, чтобы я не скучала в машине. В квартире никого не было, предложил отсосать, раз уж трахаться не хочу. В 20 я выпила на Новый год и чудовищно опьянела(до того мой опыт ограничивался парой порций алкоголя за всю жизнь, рассчитывать не умела), не знаю, как оказалась в квартире с семью молодыми парнями. Они вливали в меня водку прямо из бутылки, а когда очередной выходил из комнаты, я блевала под коврик и хихикала, представляя, что скажут родители хозяина, когда вернутся домой. Они выбросили меня на лестничную клетку голой, а вещи бросали на меня сверху. Никто из соседей не вышел на шум, а лиц этих чуваков я даже не помню. Я уехала из города летом того же года, после того, как ко мне подошла компания парней и спросила в утвердительном тоне, правда ли, что я всем даю.

Случайно познакомилась с довольно известным спортсменом, с ним был веселый секс, на прощание он дал мне денег и сказал, что мне позвонит его друг и тоже даст денег, поэтому я должна ждать звонка.

Когда мне было негде жить, знакомый предложил перекантоваться у него, но дело сразу слезло на секс. Он мне вылизывал, я ничего не чувствовала и хотела, чтобы все закончилось поскорее, а он интересовался, кто же меня так испортил. С одним там познакомилась в ночном клубе, я поехала к нему, потом уснули, обнявшись. Когда проснулась, его не было, а были двое его друзей, которым он меня оставил. Угрожали избить, пришлось подчиниться. Однажды я встретила одного из них в том же клубе, он начал кричать, что шлюха снова пришла, ей понравилось. В другой раз я точно так же уснула после случайного добровольного секса, а проснулась от того, что меня трахали в зад без смазки и резинки. Другой раз проснулась от того, что меня трахают(я ночевала у друзей), и мужик спросил меня, почему я не брею лобок, это же некрасиво и неженственно.

Я пришла устраиваться на работу секретарем, будущий начальник подвез меня до метро и расстегнул ширинку, чтобы скрепить договоренности. Предпочла работать официанткой, там на меня всем было наплевать. Одно время я работала в очень известной компании, мой начальник, тоже известный человек, сам предложивший мне эту работу, во время экскурсии по офису отвел меня в темный угол и начал гладить. У нас с ним был секс за несколько лет до того, но тут я не ожидала. Я ушла, он не стал настаивать, уволилась сразу, как только появилось другое рабочее предложение. До того работала в другой конторе, где мужик, с которым в одном кабинете сидели, постоянно отвешивал комплименты моей внешности. Они не были сальными, но я постоянно чувствовала, что меня осматривают и оценивают. Пыталась это прекратить, но он не понимал, а что такого. Я и сама с трудом формулировала.

Как-то один очень крупный гражданин страстно захотел от меня секса и поставил мне фингал, когда мне не хотелось. Дело было ранним утром, я убежала в ближайшую круглосуточную« 36 и 6» и спряталась за стеллажом. Охранники сказали рыскавшему поклоннику, что я ушла. Я была им страшно признательна, а сейчас понимаю, что они даже не спросили, нужна ли мне помощь, а также не вызвали полицию. Впрочем, полицейские ко мне тоже приставали, один как-то угрожал страшными карами за отсутствие регистрации, но все можно было устроить. Я отдала ему все свои деньги. Несколько лет назад меня изнасиловал новый знакомый на свидании — он связывал меня ремнем и заставлял лизать ему анус. Хороший чувак, сценарист, марафонец, тюльпанов мне принес. Я впала в депрессию, у меня были панические атаки, мой экс(с ним я рассталась незадолго до этого случая) отказался со мной разговаривать на эту тему. Я не могла работать, кричала на психиатра и ударила психотерапевта.

Когда я рассказала об изнасиловании в фейсбуке, выяснилось, что я психическая, а то, что мне понадобилась помощь специалистов, показывает, что я ненормальная и верить мне нельзя.

Знали бы они, что у меня в анамнезе две попытки самоубийства!

В Тель-Авиве тусовала с московскими друзьями и согласилась на выпивку только при условии, что они не дадут никому меня увести. Они, конечно, забили, я ушла с красивым молодым афганцем. Мы с ним гуляли по улицам, пока он не засунул меня в какую-то подворотню. Засунул пальцы в мой рот и начал растягивать углы рта. Мы даже не целовались. Я испугалась и убежала, он гнался за мной, я не успела закрыть дверь в подъезд — сунул ногу в дверь. Я заорала, смогла запереть дверь только после того, как он в испуге ногу отдернул. В Нью-Йорке на свидании с милым бостонским финансистом ходила в непальский ресторан, а потом на балканскую дискотеку. Когда он принес мне из бара стакан с водой, а не закрытую бутылку, у меня подогнулись ноги, я едва смогла поймать такси, чтобы уйти. Наврала, что плохо себя чувствую, он мне писал, что я выглядела так, будто призрак увидела. Однажды мне в форточку(я жила на первом этаже) бросили снежок, обмазанный спермой. Стоял март, было уже тепло, а я закрыла все окна и задыхалась, пока не переехала — и сразу на седьмой этаж. На сайтах знакомств мне постоянно присылают фото членов и непрошенные сексуальные фантазии относительно меня. Многие вместо приветствия сообщают, что облизали бы меня всю, а еще лучше — чтобы я их. Как-то на улице желающий познакомиться пнул меня под зад, когда я вежливо отказалась. Другой раз остановилась машина рядом, предложил поехать с ним. На мою просьбу аргументировать сказал, что идет вот девушка не проститутка, почему бы и не трахнуть. Впрочем, деньги за секс предлагают иногда и удивляются, что это я ломаюсь. Таких случаев очень много, и пересказанное выше — даже не половина.

Я не раз об этом рассказывала и ‪#‎ЯНеБоюсьСказать‬, я просто хочу собрать всех этих людей в главной септе и взорвать к чертям. Проблема в том, что настолько больших септ не бывает, чтобы собрать там почти все мужское население страны. Всех, кто свистит вслед женщинам, оскорбляет; не одергивает друзей, унизительно говорящих о женщинах; назойлив до такого степени, что проще дать, чем объяснять; проходит мимо, когда к женщинам пристают; трахает спящую жену или подругу; напаивает новую знакомую; предлагает остаться подруге-студентке переночевать на диване, если у нее нет денег на такси, а затем приходит к ней ночью; уверяет, что среди его знакомых женщин такого не было, потому что они осторожные; интересуется, узнав о случаях насилия, не слишком ли с женщиной это часто происходит; требует, чтобы переловили маньяков из подворотен, а не его же друзей и сослуживцев; дает ремня дочери-подростку, раздобывшей красную помаду, но не разговаривает по делу с сыном-подростком, зажавшем одноклассницу в раздевалке; всех, в лексиконе которых есть« шлюхи», «соски», «давалки», «порядочные женщины», «не все мужчины такие», «разумная осторожность», «провоцирующие действия» и «виктимное поведение». Собственно, поэтому и пишу так много и разжевываю — если хоть какую-то женщину спасет то, что какой-то мужчина не поведет себя с ней как мерзавец, значит я все делаю правильно. Травмы невозможно отменить, с ними можно только научиться жить. Это очень долго и чрезвычайно дорого, а несколько лет из жизни просто стерты мерзавцами, которым хотелось член потереть о другого человека. Но я иногда задумываюсь, насколько пусто у них внутри, если они перед собой не видят человека с его собственными желаниями и потребностями. У нас травмы, да, но нам хотя бы есть, что ранить. А у этих, похоже, просто нечего.

Если ты стала жертвой сексуального насилия, и не знаешь, где искать помощи — обращайся в Независимый Благотворительный Центр помощи пережившим сексуальное насилие« Сёстры» . Сохрани ссылку на сайт центра у себя на странице. Помни о том, что большинство жертв сексуального насилия никогда и никому не рассказывают об этом. Это значит, что любая из твоих подруг может оказаться жертвой, которая нуждается в помощи.

В русском и украинском сегменте фейсбука уже почти неделю гремит флешмоб «Я не боюсь сказать». Украинский общественный деятель Анастасия Мельниченко опубликовала пост, в котором она описала совершенные в отношении нее сексуальные домогательства, и призвала других женщин делать то же самое.

Цель мероприятия Анастасия описала следующим образом:
«Задумывались ли мужчины, каково это: вырастать в атмосфере, когда к тебе относятся как к мясу? ... Я знаю, что до них это вряд ли дойдёт. Я бы вообще ничего не объясняла, но их, к сожалению, половина человечества.
Нам, женщинам, важно говорить о нашем опыте. Важно сделать его видимым. Пожалуйста, говорите. »

И дамы заговорили. Лента фейсбука оказалась забита историями всех возможных сортов, от мелочей вроде предложений познакомиться, на которые обычно вообще не обращают внимания и забывают сразу после окончания звучания фразы, до совершенно жуткой уголовщины. Подавляющее большинство этих историй было написано от имени жертв и не анонимно.

Флешмоб стал весьма популярен. О нем написали многие СМИ.

Можно уже подвести некоторые итоги. И итоги эти неутешительны. В этом странном мероприятии, как в капле воды, отразилось весьма печальное интеллектуальное состояние нашего общества.

Любой нормальный человек, затевая какое-то мероприятие, сначала формулирует цель, которой он хочет достичь, и уже после этого, исходя из желаемой цели, продумывает последовательность действий, которую необходимо совершить для достижения этой цели.

Какова цель мероприятия «Я не боюсь сказать»? А никакой. У него нет цели. «Нам важно говорить о нашем опыте» - это не цель. Это эмоция. Цель - это «нужно сделать так, чтобы».

Так чего хотела достичь инициатор флешмоба? Ничего.

Хотя у деятельности, связанной с каким бы то ни было насилием, может быть целый ряд очень достойных целей. Например:
- в будущем свести количество случае такого насилия к минимуму, в идеале к нулю,
- найти виновных уже совершенных преступлений и покарать их,
- постараться по возможности минимизировать вред от уже совершенного насилия для жертв.

Для достижения этих целей разумно было бы совершать следующие действия:
- вводить законодательство, которое облегчало бы доступ жертв к правосудию и делало бы наказание максимально неотвратимым (потому что для профилактики преступлений самое важное не жестокость наказания, а него неотвратимость),
- создавать инструкции для потенциальных жертв, что нужно делать, чтобы не стать жертвами,
- проводить разъяснительную работу среди потенциальных преступников, что некоторый набор действий является преступлением, правонарушением, что это жестоко, что так делать нельзя (воздействовать на их эмоции, сознательность, страх, правовое сознание - что угодно, лишь бы предотвратить совершение ими преступлений).

В потоке флешмоба «Я не боюсь сказать» иногда попадаются крупицы здравого смысла в виде инструкций для потенциальных жертв или их родителей, как избежать насилия, в виде призывов к мужчинам убедиться, что девушка точно согласна, в виде инструкций что делать в случае, если насилие все-таки произошло. Но эти редкие полезные ресурсы тонут в потоке бессмысленной порнографии.

Психологи хватаются за голову: от потока описаний случаев насилия в ленте у жертв случается повторная травматизация. Некоторые особо впечатлительные и внушаемые внезапно вспоминают или «вспоминают» какой-нибудь мелкий случай столетней давности и начинают от него страдать - причем страдать совершенно реально.

Очень показателен в этом смысле пост одной девушки, которая описала случившееся с ней в пионерском лагере. Несколько мальчиков из ее отряда стали спрашивать ее и подружку, еврейки ли они. Девочки отказались отвечать. Мальчики стали проявлять к ним агрессию, девочки убежали в свою комнату и заперлись там. Немного поскандалив под дверью в духе «девчонки, ну, вы что, мы же хотим дружить», мальчики ушли. Много лет автор поста считала, что это история про антисемитизм. А начитавшись «небоящихсясказать», вдруг «осознала», что это история про домогательства.

В общем, от бессмысленной деятельности, как это обычно бывает, не случается почти никакой пользы, кроме вреда.

Участники флешмоба ожидаемо демонстрируют такой же уровень целеполагания, как и его инициатор.

Зачем люди, в основном женщины, рассказывают о том, как они стали жертвами домогательств или сексуальных преступлений? Особенно в случае, если насилие все-таки произошло? С какой целью человек уведомляет весь мир о том, что он стал жертвой? Что он проигравший. Что ему не повезло.

О таком факте биографии следует рассказать будущему мужу. Не рассказать просто нечестно. Должен же он знать, кого берет в свою семью и делает матерью своих детей. Но городу и миру? Зачем???? Это так же нелепо, как ни с того ни с сего информировать окружающих о своих болезнях, или фобиях, или других фактах биографии, в которых нет предмета для гордости.

В некоторых случаях это могло бы быть оправдано. Если бы человек решил осознанно пожертвовать своей репутацией ради других людей и излагал бы текст вида: «Я совершил такие-то и такие-то действия, в результате со мной произошла такая-то история. Чтобы вы не стали жертвой, как я, не повторяйте моих ошибок и не совершайте таких-то и таких-то действий.» Ну, или, на худой конец «со мной произошло такое-то несчастье, я долго преодолевал его последствия и наконец преодолел, вот мой совет, как можно преодолеть последствия этого несчастья».

Но участники флешмоба в подавляющем большинстве случае не делают из своих рассказов никаких выводов, не создают никаких инструкций. Они просто оповещают окружающих о том, что они жертвы.

В последнее время это вообще стало модно на Западе: рассказывать о своих неудачах, о своем статусе жертвы. Без всякой пользы, без всяких выводов. Просто рассказывать. Становится модно гордиться своей слабостью, своими проигрышами, своими неудачами.

Это дикая, странная и крайне опасная для цивилизации тенденция. На протяжении всего развития человечества люди гордились тем, что удалось сделать. Гордились победами. Гордились сильными. Сейчас становится модно гордиться слабостью, проигрышами, поражениями.

Если продолжим в том же духе, выживание европейской цивилизации будет под очень большим вопросом.

Вывод первый: не нужно следовать глупой европейской моде гордиться слабостью. Транслировать в публичное пространство неудачи плохо для дела. Это создает у окружающих совершенно неправильное ощущение, что «все равно ничего не получится». Из неудач нужно делать выводы и, если уж транслировать, то оценку неудач и предложения, что нужно сделать, чтобы улучшить ситуацию.

Вывод второй: граждане, когда вы что-то затеваете - действуйте в следующем порядке:

сначала поймите, какова ваша цель,

потом продумайте последовательность действий, которая может привести к этой цели,

потом реализуйте эту последовательность.

Это несложно, ровно таким образом вы много лет решали задачи в школе на уроках математики. Просто примените методику, освоенную в школе, к вашей обычной деятельности.