Для наглядности и ясности переношу оттуда две цитаты как фундамент для дальнейшего обсуждения вопроса уже здесь.
(de loin @ 16.10.2015 - время: 21:34)
(Феофилакт @ 14.10.2015 - время: 20:58)
На Руси,стал быть,не было феодализма? Не было системы социально-экономических отношений,присущих этому строю,не было закрепощения крестьянства,присущего именно этому строю? Это лихо.Так-так…. А что ж было по вашему мнению?
В научных работах и учебниках советского времени, да и сейчас тоже пишут, что у нас был феодализм, который охватывал огромный промежуток времени – с Х по XIX в. При этом серьезные историки оговаривались, что у русского феодализма были свои особенности, что он развивался не вглубь, а вширь, т.е. что он не проникал глубоко. Кстати, тоже самое говорили про капитализм, что он в России развивается не вглубь, а вширь. Но возникает вопрос: а что же это за такая глубь, по которой всё вширь развивается, а её не затрагивает? Значит есть нечто, не являющееся ни феодальным, ни капиталистическим. И вот это нечто оказывалось вне фокуса внимания исследователей, потому что они исходили из схемы феодализм-капитализм, как неотъемлемой части известной пятичленки.
Поэтому не лишне обратиться к истории самого термина. Научный термин феодализм появился в 1823 г., его ввёл французский историк Гизо на основе изучения средневековой Франции. Т.е. термин появился в результате обобщения истории средневековой Франции, а затем под него стало подвёрствываться всё остальное. Т.е. не только Русь и Восточная Европа, но и многое из того, что существовало в Западной Европе, например, в Скандинавии, Италии, Англии – это очень отличается от исходной модели.
Что традиционно считается характеристиками феодализма? Что ими считал Гизо?
1) владение землёй является привелегией за несение военной (иногда гражданской) службы. Т.е. права на землю обусловлены выполнением некоторых обязанностей.
2) тот, кому принадлежит земля, обладает и властью.
3) землевлалельцы-феодалы образуют не только привелегированное, но и иерархически организованное сословие.
И если на Западе был индивидуальный вассалитет, то на Руси – генеологический с вытекающими отсюда серьезными последствиями.
Слово феодализм от лат. feudum, т.е. земля, которую рыцарь получал в качестве вознаграждения за службу, обычно конную, и выполняемую не менее 40 дней. И право феодала на землю сопряжено с его правом на личность непосредственного производителя.
В Европе, когда феодализм начинался, то господствовал принцип – нет сеньора без человека (Nul seigneur sans homme - фр.), т.е. если у тебя нет зависимых людей, то ты не сеньор, а так – погулять вышел. А вот в конце Средневековья в Европе уже господствовал другой принцип – нет земли без сеньора (Nul terrе sans seigneur). И это означает, что эволюция феодализма это тоже такой важный момент, который не работает на Руси. В Европе шла эволюция от отношений к крепостным (сервам) с постепенным их освобождением к отношениям по земле. Главное – это были поземельные отношения.
Одним из первых понятие феодализма начал модифицировать Маркс. Если для Гизо и французских историков понятие феодализм было политическим, то для Маркса и его последователей оно стало социально-экономическим, и он назвал его формацией. При этом Маркс ограничивал феодализм Западной Европой, ну а его последователи (особенно в Советском Союзе) превратили феодализм в общую формацию для всех народов между рабовладением и капитализмом. Везде должен быть феодализм. Сделано это было вот для чего. Поскольку по схеме феодализм должен преодолеваться буржуазной революцией, а за буржуазной следовала пролетарская, то необходимо, чтоб обязательно был феодализм, тогда можно было обосновать политически многие вещи.
А если посмотреть на Русь и сравнить насколько феодальная модель подходит для описания того, что у нас было, то можно убедиться, что не подходит.
На Руси не было феодалов как класса, не было феодальной лестницы как в Западной Европе. Было громадное количество свободной земли, было вооружённое население, т.е. не только княжеские дружины, но и простое население было вооружено.
Далее см.

(de lion @ 22.10.2015 - время: 19:51)
(Феофилакт @ 17.10.2015 - время: 00:04)
Что вы говорите! Стало быть и бояр не было,и служилого сословия,не было князей и графов… То есть никого не было?
Если рассмотреть Русь в тот же период времени, когда в Европе был феодализм, т.е. в Средневековье, то феодальной лестницы не было хотя бы по той причине, что русские княжества принадлежали членам одной семьи – Рюриковичей. Между царём-Рюриковичем и князьями-Рюриковичами шла борьба на протяжении столетий за сохранение/уничтожение лествичной системы наследования власти (не путать с феодальной лестницей) – когда высшую власть в государстве наследовал старший брат, затем не его сын, а второй брат, наконец – третий, после чего власть переходила к сыну старшего брата (племяннику третьего брата), а от старшего племянника – к среднему и младшему. Затем всё повторялось по кругу. При этом все остальные князья передвигались на ступень выше по лестнице власти, что выражалось в перемещении на более значимое княжение. Из чего видно, что у этих князей изначально не было наследственного княжества, которое они бы передавали по наследству своим сыновьям – т.е. феода. Эта система устарела ещё в ХII в., но существовала лет на 200 дольше. Наряду с ней возникла система наследственного владения троном. Противоборство сторонников и противников этих систем привело даже к междуусобной войне в ХV в. Так или иначе, владение государством одной семьёй, пусть и постоянно дерущихся друг с другом князей, никак не похоже на феодальную раздробленность Европы, где феоды принадлежали на правах наследственного землевладения различным аристократическим семьям. Помещики не могут считаться феодалами, т.к. земля им вовсе не принадлежала, а давалась во временное владение пока они служили государству. Дети боярские действительно были изначально землевладельцами, и даже могли получить чин боярина (боярин – это в общем-то, чин, а не титул, в отличие от князя, т.е. не всегда передавался по наследству), но уже к ХVI в. дети боярские сползли на самую низкую позицию в служилом сословии – после помещиков, а часть из них стали однодворцами, т.е. уравнялись с крестьянами (платили подати). На феодалов они тоже не тянут. Единственные, кто может быть назван феодалом – это бояре. Они не Рюриковичи и наследственно владели землёй. Но их и так было немного, чтобы составить класс феодалов (а феодалы, хочу обратить внимание – это класс. Как классы могли существовать одновременно с сословиями? Не представляю). А кроме того, боярское землевладение постоянно сокращалось, и при Иване Грозном было законодательно уравнено с помещечьим. В общем, не было никакой базы для существования феодалов в России. Она до ХVIII в. была страной чрезвычайно социализированной, владение частной собственностью было почти номинальным. Это было бесклассовое сословное общество. А феодализм – общество классовое.
Кстати, княжеская дружина была в Киевской Руси и чуть позже. Кормилась она за счёт казны.
Только старшая дружина (ближайшие советники князя) имели земельные наделы. Но это были не рядовые бойцы, а в нашем понимании – министры. Затем у московских царей дружину заменили стрельцы, а у князей и бояр – боевые холопы (в основном рабы – профессиональные военные, продавшие себя в рабство). И те, и другие получали плату/содержание из казны (царя или князя/боярина). Кормились за счёт оброка помещики-дворяне. А они не феодалы, т.к. не владели землёй, а только пользовались ею.
И повторю, что да, на Руси было много свободной земли без господина – это важный антифеодальный фактор.
В ответ Феофилакт помимо своего несогласия с вышеизложенным мною попросил подкрепить выводы об отсутствии феодализма на Руси ссылками на какие-либо источники, работы историков, чем я и займусь в следующем посте.

Это сообщение отредактировал de loin - 29-10-2015 - 09:28

Мысль о феодализме на Руси впервые высказана А.Л. Шлецером (в его Несторе, т. II, с. 7). Из позднейших ученых допускали феодализм Н.С. Арцыбашев (Повесть о России), Н.А. Полевой (История русск. нар.), И.И. Эверс (Др. русское право), К.Д. Кавелин (Взгляд на юридический быт), А.С. Клеванов (О феодализме на Руси), И.Е. Андреевский (О намести.) и И.И. Срезневский (Изв. Акад. Наук. Т. III. С. 264), Н.И. Костомаров в последнем своем исследовании (О начале единодержавия в древней Руси; см. Вестн. Евр. 1870. 11 и 12) допускает у нас феодализм в общих его признаках, как один из результатов татарского завоевания" (Леонтович. Задружно-общинный характер быта Др. России. Ж. М. Н. Пр. 1874, июнь. С. 203-204).

Кулишер (История русского народного хозяйства. Т. I, М., 1925. С. 109 - 111) дает следующую сводку взглядам, высказанным в нашей литературе о феодализме:

"На наличность в Древней Руси различных черт, свойственных феодализму, в особенности на роль и значение иммунитета, указывали еще Чичерин, Соловьев, Кавелин, Неволин, Б. Милютин, хотя они не пытались сопоставлять наши институты с западноевропейскими; в особенности же подчеркивал характер феодального строя Костомаров, находивший его со времени татарского нашествия и усматривавший его в дроблении власти между князьями, причем образовались высшие и низшие ступени с известной подчиненностью вторых первым. Не, возникновение феодального строя он еще называл произведением татарского завоевания и точно также прекращение его приписывают исчезновению татарского ига ("Начало единодержавия в Древней Руси")... Отношения, сложившиеся в удельный период Ключевскому напоминали феодальные порядки, но в них он видел "явления не сходные, а только параллельные". (Курс русской истории, т. I, лекция 20-я). Рожков находил, что "хотя феодализма в окончательно сложившемся виде в России никогда не существовало, но зародыши его были... свойственны и нашему отечеству" ("Город и деревня"; "Обзор русской истории"; "Русская история", т. III).

Павлову-Сильванскому принадлежит огромная заслуга выяснения вопроса о феодализме в Древней Руси путем детального сопоставления характерных явлений русской жизни с соответствующими институтами на Западе, в результате чего ему удалось установить положение, что мы имеем и на Руси все важнейшие признаки феодальной организации раздробление верховной власти, сеньориальный строй, вассальную иерархию, службу с земли, иммунитет, защиту-патронат, победу боярщины над общиной (Феодализм в древней Руси, 1907; Феодализм в удельной Руси, 1910). Хотя ему и ставили в вину, что он слишком выдвинул общие России и Западу явления и главным образом имел в виду правовые, а не экономические явления, свойственные феодализму, расходились с ним и в различных частных вопросах, все же огромное большинство исследователей не могло не признать правильности его положения, что нельзя говорить о своеобразии русского исторического процесса и отрицать существование и на Руси феодальных порядков (см. библиографию: Статьи, заметки, рецензии по поводу его первой книги в приложении II к III тому его "Сочинений").

"На этой точке зрения стоят: Тарановский ("Феодализм в России", 1902), Кареев "В каком смысле можно говорить о существовании феодализма в России?", 1910), Покровский (Русская история, т. I, История русской культуры, т. I), Плеханов (История русской общественной мысли, 1914), Огановский (Закономерность аграрной эволюции, 1911), М.М. Ковалевский ("Минувшие годы", 1908. Т. 1) и ряд других авторов".

Расходятся с Павловым-Сильванским: Владимирский-Буданов; приведенные Павловым-Сильванским факты он не считает за феодализм, известный Западной Европе (Обзор истории русского права); Сергеевич полагает, что предвестники феодализма были, но слабые (Древности русского права. Т. III, 1903. С. 469-475); Милюков же (Феодализм в Северо-Восточной Руси. Энц. слов. Брок. - Ефр, полутом 70) "готов признать существование у нас основных черт средневекового строя Западной Европы и наличность феодализма в родовом смысле, но ввиду видовой разницы он не считает возможным называть русский вариант этим термином". Сравн. еще более ранние труды Павлова-Сильванского: "Закладничество и патронат" (СПб., 1897); "Иммунитет в удельной Руси" (СПб., 1900 и "Феодальные отношения в удельной Руси" (СПб., 1901). Также: Любавский. Феодализм в Литовско-Русском государстве (Энц. слов. Брок, - Ефр., полутом 70); в Северо-Восточной Руси (Др. русская история до конца XVI в., с. 173 - 181). Кареев. Поместье-государство и сословная монархия средних веков. СПб., 1906 - П.Б. Струве. Существовал ли в Древней Руси феодальный правопорядок? "Сборник Русского института в Праге. Прага, 1929. С. Г. Пушкарев. Россия и Европа в их историческом прошлом. "Евразийский Временник", кн. V (1927): феодализма не было в Древней Руси.

В трудах Павлова-Сильванского теория феодализма на Руси нашла свое наиболее яркое выражение; никто до него так остро не ставил вопроса и не собрал столько доказательств в пользу существования феодального строя не только в Западной Европе, но и в Древней Руси. Вот его основные мысли и положения (цитирую последний его труд 1910 г.):

1. Боярский самосуд (иммунитет) существовал на Руси, как и на Западе: привилегированный землевладелец (боярин, монастырь) был неподсуден княжему суду и управлению; он и все люди, жившие на его земле, были свободны от налогов, пошлин и повинностей в пользу казны или чиновников. "Княжеские наместники, волостели и низшие провинциальные чиновники: тиуны, доводчики, пошлинники, таможенники лишаются права "въезжать в околицу" монастыря или светского вотчинника" (с. 265, 266).

2. Сходны и условия пожалования иммунитетных привилегий (с. 282): и давались, как милость, пожалование (бенефициум), хотя, по существу, жалованные грамоты, как и на Западе, лишь закрепляли факт, самобытно выросший, независимо от воли лица жалующего (с. 295).

3. Закладничество - соответствует западноевропейской коммендации. Павлов-Сильванский категорически оспаривает господствующее в науке представление о закладничестве как о "личном закладе, как о самозалоге, о залоговой зависимости по закладному контракту" - закладничество, возражает он, есть "вступление в защитную зависимость, отдачу себя не на залог, а под защиту сильного человека", "за хребтом" которого он, таким образом, становится".

4. С развивающейся в XII веке оседлостью князей приобретала оседлость и княжеская дружина, превращаясь в бояр и слуг-землевладельцев. Боярская служба удельного времени, по основным своим Началам, создавала положение, сходное с положением западноевропейского вассала. Как на Западе вассалы обязаны выступать в поход по первому зову господина, нести придворную и гражданскую службу, такую же службу несут и наши бояре и слуги князя. И как на Западе "выбор господина-сеньера зависел единственно от желания слуг-вассалов", так и "боярин, военный слуга, был так же, как дружинник, вольным слугою своего князя-господина. Он сохранял за собою прав во всякое время, по своему усмотрению, порвать свою служебную связь с господином" (с. 357).

5. На Западе сеньор обязывался оказывать своему вассалу покровительство, помогать ему материально, ставить его в привилегированное положение - и у нас вольные военные слуги-землевладельцы пользовались правом на личный суд великого князя или его боярина введенного, получали материальную помощь в виде земли и доходных должностей (бенефиции - жалования)".

6. "Духовные владыки нашей древности, митрополиты и архиепископы, носят резкие, неоспоримые черты феодальных сеньоров Совершенно так же, как западноевропейские духовные феодалы, они окружены штатом светских военных слуг-землевладельцев, бояр и детей боярских, служащих им на тех же самых условиях, на каких другие бояре и дети боярские служат великим князьям".

7. Русской вотчине и поместью соответствует на Западе аллод и феод: природа того и другого института в обоих случаях одинакова

8. Характернейшая черта феодализма - разъединение страны, раздробление власти, переход ее к помещикам - явление, наблюдаемое и там и здесь (с. 405).

Возражения Владимирского-Буданова (Обзор истории русскою права, изд. 5-е, с. 292 - 298):

1. "Павлов-Сильванский нигде не ставит вопроса, как относится его теория к установленным ныне воззрениям на историю русского государственного порядка. В сущности его теория вносит не дополнение или поправку к существующим воззрениям, а полный пересмотр господствующей историко-политической догмы или, точнее, разрушение ее до глубочайших оснований" (с. 293).

2. Ошибочно утверждение, будто в домонгольский период государственный строй Руси был, как и в системе западного феодализма, построен на личном подчинении, т.е. на вассалитете - он строился на подчинении территориальном: на отношениях старших городов к пригородам (с. 294).

3. Феодальный порядок предполагает существование сословных привилегий - в домонгольский период Русь их не знала (с. 295).

4. "Древняя Русь не знает боярских владений с государственными правами; княжеские дружинники (это главное подобие феодальных вассалов) сначала вовсе не обладали земельными имуществами. Иммунитет, как бы широко он ни применялся на Руси, действительно, не превращался в суверенитет. Князья не приобрели суверенные права, а временно сохранили некоторые из них; эти права не возрастали, а напротив, сокращались с течением времени" (с. 296).

5. "У нас ни один кормленщик не превратился в государя: кормление давалось на весьма краткий срок - один, два года" (с. 297).

6. "Вся теория является делом будущего", пока же перед нами "громадное количество исторических фактов, несогласных с этою теориею; или, по крайней мере, еще не примиренных с нею. Подобранные же теперь отдельные факты обозначают пока не феодализм, знакомый нам по истории средневековой Западной Европы, а то всемирно-историческое явление смешения государственных и частных начал права, которое наблюдается и в дореформенной Японии, и в среднеазиатских тарханах, и в древнеримском клиенстве, и в византийских поместьях" (с. 298).

См. также указания академика Струве: служба на Западе неслась с феода, не с аллода, т.е. не с вотчин, которые "в феодальной службе в счет не шли и во внимание не принимались"; между тем русские вольные слуги служили князю, сидя на своих вотчинах, и, сохраняя право отъезда, не лишались их, если покидали службу. "Бояре и вольные слуги служили в Древней Руси совсем на других началах, чем западноевропейские вассалы. Служба первых, как слуг вассальных, не была связана с их "жалованием": наоборот, последнее было необходимым основанием и условием службы вторых. Поэтому-то первые имели право ничем первоначально не ограниченного отъезда и отказа. Для вторых отъезд и отказ, если и был возможен, то был сопряжен с потерей жалованья. В этом смысле юридически и фактически западный феодальный порядок был в корне отличен от порядка древнерусской вольной службы". Таким образом, в отношениях между государем и его слугой отсутствовало "то обязательство взаимной верности, которое составляло душу и определяло дух феодального права" (с. 397, 399, 402).

Сравн. еще высказанное Костомаровым: "Русь с половины XII в. до конца XV пережила период феодализма". Это не был порядок, известный на Западе под именем феодального, но это был, подобный ему, "такой политический строй, когда весь край находится в руках владетелей, образующих из себя низшие и высшие ступени с известного рода подчиненностью низших высшим и с верховным главою выше всех. Такой строй существовал на Руси вполне". Русский феодализм начинается с появлением татар: "Верховный владыка, завоеватель и собственник Руси, хан, называемый правильно русским царем, раздал князьям земли и вотчины и по этим землям они естественно очутились в неровном между собою отношении: одни, владевшие прежними пригородами, были ниже, другие - сидевшие в главных городах - выше. Над всеми ими был старейший или великий князь. Меньшие князья были в такой зависимости у великих, которая напоминает нам феодальную лестницу на Западе. Обязанные вносить великому князю следуемую с них татарскую дань для передачи по принадлежности, они также обязаны были быть готовыми на ратную помощь великому князю по его призыву". Но "такой феодальный строй мог существовать и был крепок только до тех пор, пока была крепка и деятельна власть Орды". Кончилось татарское иго - кончился и феодализм на Руси (Начало единодержавия в Древней Руси. Вестник Европы, 1870, декабрь, гл. VIII. Сочинения. Т. XII).

См. еще свод "Литературных мнений по вопросу о влиянии татарского ига на Русское государство и общество", П. Смирнова, в "Русской истории", под ред. Довнар-Запольского. Т. I: здесь приведены мнения еще и других исследователей.

Шмурло Евгений Францевич (1853 - 1934) русский учёный-историк, член-корреспондент Российской академии наук, профессор Санкт-Петербургского и Дерптского университетов. 4-й Председатель Императорского Русского исторического общества.

«Феодализм»: «классическая» модель и действительность

Когда в учебной литературе по отечественной истории заходит речь об общественном строе раннесредневековой Руси, Руси домонгольского периода, его характеристики концентрируются вокруг понятия «феодализм». Одни авторы исходят из того, что феодализм на Руси в эту эпоху уже господствовал. Другие полагают, что он тогда еще не сложился, а сформировался только в ордынскую эпоху. Эти положения являют собой отголосок одной из самых ожесточенных дискуссий в отечественной исторической науке.

Понятие «феодализм» появилось в XVIII столетии. Возникло оно во французской историографии и прилагалось первоначально к средневековой истории Западной Европы. Происходит слово «феодализм» от латинского feodum: так в западноевропейских странах называли одну из форм крупного землевладения. Во французском языке слово «феод» звучало как «фьеф», в немецком ему соответствовало понятие «лен». Главным признаком «феодализма» в XVIII столетии историки признавали так называемую вассально-ленную систему. Так именовали форму отношений внутри господствующего в обществе слоя, при которой вышестоящий его представитель («сеньор») жаловал землю и предоставлял покровительство нижестоящему («вассалу») в обмен на верную службу. Именно такая пожалованная (в наследственное владение) земля и называлась феодом/фьефом, или леном.

Уже во второй половине XVIII столетия, т. е. вскоре после появления понятия «феодализм» в западной исторической науке, оно стало прилагаться к русской истории. Коль скоро основным признаком феодального порядка в тогдашней историографии выступала вассально-ленная система, именно это явление было усмотрено на Руси. При этом с феодом (леном) одни авторы отождествляли русское «поместье» (форму условного, с обязательством службы, землевладения, возникшую в конце XV века), другие же - княжеские «уделы».

В отечественной историографии XIX столетия более обращалось внимание на специфику развития Руси, и термин «феодализм» к русской истории прилагался редко. Между тем в середине - второй половине XIX столетия в историографии западного Средневековья утвердилось представление о второй сущностной черте феодального строя (помимо вассально-ленной системы). Такой чертой, экономической основой феодализма была признана крупная земельная собственность, в терминологии исследователей, изучавших эпоху Средних веков, - «сеньория». В тот же период, в середине XIX столетия, в сочинениях К. Маркса и Ф. Энгельса было сформулировано широкое понятие феодализма - он стал рассматриваться как одна из социально-экономических формаций, т. е. как вся совокупность общественных отношений на определенном этапе развития человечества.

Но такое явление, как крупная земельная собственность, в русском средневековом обществе несомненно сушествовало. И вполне закономерно в начале XX столетия появилась концепция о наличии феодального строя на Руси. Ее автор, Н. П. Павлов-Сильванский, отстаивал мнение о наличии на Руси в XIII–XVI веках основных черт феодализма, признаваемых тогдашней наукой, - сеньории («боярщины», как он ее называл, т. е. земельной собственности бояр) и вассально-ленной системы.

В историографии советской эпохи было воспринято и распространено на отечественную историю марксистское представление о феодализме как общественно-экономической формации. Как главная его черта рассматривалось, в соответствии с представлениями, выработанными на западноевропейском материале, наличие крупной земельной собственности (о вассально-ленной системе стали говорить во вторую очередь, поскольку упор в ту эпоху делался на социально-экономическое развитие). Основные дебаты развернулись вокруг вопроса о времени становления феодализма на Руси. При этом конкретно-исторические представления о генезисе, возникновении феодализма были заимствованы у течения в науке о западном Средневековье - одного из направлений так называемой вотчинной теории: переход к феодализму в сфере социально-экономических отношений отождествлялся со сменой крестьянской общины как собственника земли сеньорией (в русском переводе - «вотчиной»).

В 1930-е годы имели место две дискуссии об общественном строе Киевской Руси. Б. Д. Греков в 1932 году выступил с гипотезой об утверждении феодализма на Руси в IX–X веках. Другие исследователи (в том числе С. В. Юшков, С. В. Бахрушин), соглашаясь с Грековым в том, что на Руси шел генезис феодализма, полагали, что о его складывании можно говорить не ранее XI–XII вв. В конце 1930-х годов, под влиянием идей «Краткого курса истории ВКП(б)» было выдвинуто (неспециалистами по средневековой истории) предположение о рабовладельческом характере Киевской Руси. Однако исследователи раннего Средневековья (причем как Греков, так и его недавние оппоненты) эту версию отвергли.

В результате к середине XX столетия в отечественной историографии возобладала точка зрения о феодализме на Руси начиная с домонгольского периода. По схеме Грекова, уже в IX–X веках существовало крупное частное землевладение - феодальные вотчины, соответствующие западноевропейским сеньориям. Грековская концепция надолго вошла в учебники, но… очень недолго продержалась в науке. Причиной было ее очевидное несоответствие сведениям источников.

Дело в том, что для IX века нет никаких сведений о наличии на Руси крупного частного землевладения. Для середины - второй половины X века имеются только единичные известия о «селах», принадлежащих киевским князьям. Для XI столетия есть данные, позволяющие говорить о развитии княжеского землевладения, и лишь единичные сведения о появлении земельных владений у бояр и церкви. Для XII века таких сведений больше, но ненамного.

Между тем не вызывало сомнений, что если не в IX, то в X столетии уже налицо существование Руси как государства. А государство, согласно господствовавшему (марксистскому) взгляду, возникает там и тогда, где и когда возникают общественные классы (что в принципе верно: говорить ли о «классах», общественных «слоях», элите и т. п., в любом случае очевидно, что государство появляется при наличии в обществе существенного социального расслоения). Итак, государство есть, а феодализма в его привычном понимании (т. е. сеньориального строя) нет… Это противоречие требовало объяснения. В рамках «классической» (западноевропейской) модели феодализма такого объяснения не находилось.

В «постгрековский» период появилось два ответа на указанное противоречие. Первый можно резюмировать таким образом: у нас тоже был феодализм, но «другой», не такой, как в Западной Европе, «неклассический». Второй ответ: раз древнерусские реалии не соответствуют «классической» модели феодализма, значит, у нас был не феодализм.

Первый ответ прозвучал раньше второго, еще в начале 1950-х годов, одновременно с выходом последнего издания книги Грекова «Киевская Русь». Его сформулировал Л.B. Черепнин. Он в 1953 г. выдвинул тезис о господстве на Руси в X–XI веках не частновотчинной собственности, а «верховной собственности государства» (термин был взят у Маркса, который прилагал его к восточным средневековым обществам). Проявлением ее Черепнин считал взимание государственных податей, среди которых, по источникам, главное место занимала подать поземельная - дань. В своей итоговой работе по общественному строю средневековой Руси 1972 году Черепнин исходил из того, что частная и государственная формы собственности возникают одновременно, но на «раннефеодальном» этапе преобладает верховная государственная собственность. Тезис о господстве в Киевской Руси «государственно-феодальных» отношений был с теми или иными модификациями принят многими исследователями (в том числе В. Л. Яниным, М. Б. Свердловым, Б. А. Рыбаковым).

Второй ответ был дан в 1960–1970-е годы, причем прозвучал в двух вариациях. Во-первых, была реанимирована гипотеза о рабовладельческой природе Киевской Руси; она, впрочем, не получила ничьей (исключая, естественно, автора) поддержки и осталась маргинальной. Большее распространение получила точка зрения И. Я. Фроянова, согласно которой на Руси вплоть до монгольского нашествия был бесклассовый строй, существовали самоуправляющиеся города-государства общинного типа.

И сторонники концепции «государственного феодализма», и адепты «общинной» концепции исходили из того, что обнаруживаемые на Руси социально-экономические реалии не соответствуют критериям «настоящего» феодализма; только первые трактовали их как «другой» феодализм, а вторые - как «нефеодализм». При этом все исходили из посылки, что «правильным» феодализмом, его «классической моделью» является строй, при котором безраздельно господствует сеньориальное, вотчинное землевладение, существует развитая вассально-ленная система. Такой строй, по казавшемуся незыблемым представлению, имел место в средневековой Западной Европе; здесь господствовал принцип - «Нет земли без сеньора». Однако во второй половине XX столетия, по мере изучения общественного строя разных стран средневековой Европы эта модель начала постепенно рушиться.

Вначале стало выясняться, что в таких регионах, как западнославянские страны, Венгрия, Скандинавия, Англия до нормандского завоевания, в раннее Средневековье обнаруживаются черты общественного строя, очень сходные с теми, что наблюдаются на русском материале: слабое развитие частного землевладения, зависимость основной массы населения только от глав публичной власти, выражаемая в системе государственных податей. Таким образом, оказывалось, что едва ли не большая часть европейского континента под «классическую модель» феодализма в раннее Средневековье не подпадает…

Далее выяснилось, что не все так ладно и с Западной Европой в узком смысле этого понятия (без Северной и Центральной). Здесь развитая вотчинная система также складывалась спустя значительное время после образования раннесредневековых государств. Помню изумление, которое я испытал, слушая на втором курсе исторического факультета МГУ в 1977 году лекции профессора А. Р. Корсунского. Он рассказывал о Франкском государстве, возникшем в конце V века, о формировании там феодального землевладения. И я с недоумением отметил, что система сеньориального землевладения начинает складываться, судя по изложению лектора, в лучшем случае с VII столетия, т. е. через два века после появления государства! «Но это ведь точно как у нас, - подумал ваш покорный слуга, - на Руси в IX веке формируется государство, и только в XI–XII - система частного землевладения»… Я подошел к А. Р. Корсунскому после лекции и поделился с ним своими недоумениями. Корсунский ответил, что нет, крупное частное землевладение складывается не позже, чем появляется государство (не аргументировав, впрочем, этот тезис), но в то же время сказал, что один исследователь, а именно Н. Ф. Колесницкий, выступал с гипотезой, будто первой формой феодальной собственности в Западной Европе была государственная.

Действительно, в 1963 году специалист по средневековой Германии Н. Ф. Колесницкий обнародовал гипотезу, что первоначальной формой феодальной эксплуатации в Западной Европе были государственные подати, а подчинение крестьян частным земельным собственникам явилось уже дальнейшей стадией процесса формирования феодальных отношений; автор предложил отделить понятие «феодализм» от понятия «частновотчинная зависимость». Этот призыв не встретил тогда понимания: на прошедшей публичной дискуссии автора довольно жестко критиковали. Приведу для примера выдержки из изложения выступлений двух видных специалистов по западному Средневековью: М. А. Барга и того же А. Р. Корсунского (в цитатах курсив мой. - А. Г.).

М. А. Барг: «В… докладе… переоценивается роль государства, которое будто бы утверждает феодальную форму эксплуатации раньше, чем она успела оформиться в производственных отношениях ».

А. Р. Корсунский: «Неясна классовая сущность государства, которое, по мнению докладчика, осуществляет феодальную эксплуатацию еще до того, как возникли феодальные отношения в экономике».

Таким образом, критика тезиса Н. Ф. Колесницкого велась с позиций тождества понятий «феодализм» и «вотчинная система»; все, что вне вотчины-сеньории, не признавалось производственными, экономическими отношениями. Критики исходили из сформировавшегося в XIX веке представления о феодализме как строе, при котором безраздельно господствует крупное частное землевладение.

Но исследовательская мысль уже не могла ютиться в рамках таких догматических представлений. В конце 1970-х годов видный специалист по средневековой Франции Ю. Л. Бессмертный сопоставил Русь XIV–XVI веков с Францией (т. е. признанным регионом «классического» феодализма!) IX–XV веков, Англией и Германией X–XV веков и пришел к заключениям о «переплетении» и «глубоком взаимопроникновении» сеньориальных и государственных элементов в отношениях знати и рядового населения как на востоке, так и на западе Европы.

Таким образом, в историографии шло постепенное разрушение представлений о «маргинальности» общественного строя русского Средневековья; картина западноевропейского социального устройства все более сближалась с древнерусскими реалиями.

Ударом по «классической модели» феодализма в западной историографии стала вышедшая в 1994 году книга английской исследовательницы С. Рейнольдс «Фьефы и вассалы». В ней доказывалось, что сеньория-феод как привилегированная собственность, обусловленная службой, стала реальностью только к XII веку; при этом закрепила новое положение дел в сфере отношений собственности государственная власть. До XII же столетия преобладали отношения не вассалитета, а подданства. В отечественной историографии видный медиевист А. Я. Гуревич выступил недавно с тезисом, что общественные отношения в средневековой Западной Европе не исчерпывались «феодальной ипостасью» (под которой им понимался сеньориальный строй) - наряду с ней существовал широкий слой «рядовых свободных» (полноправных государственных подданных). Таким образом, исследователи западного Средневековья по сути дела обнаруживают черты, которые давно зафиксированы на Руси, и историками-русистами всегда рассматривались как отечественные отклонения от «правильного» феодализма…

Пора констатировать, что «классическая модель» феодализма - сеньориальный строй с развитой вассально-ленной системой - являет собой практически фикцию. Безраздельного господства сеньориального (вотчинного) землевладения не было нигде и никогда. Соответственно при изучении общественного строя средневековой Руси нельзя отталкиваться от каких-либо заданных схем: необходимо рассмотреть зафиксированные в источниках реалии, исходя из понятий изучаемой эпохи, и только после этого пытаться подобрать научные дефиниции, определения для описания социального устройства в целом.

Для IX–X веков, эпохи складывания Древнерусского государства, сведений об общественном строе крайне мало. Отечественные повествовательные источники - летописи и другие - появляются только в XI веке; поэтому синхронные данные о социальном устройстве IX–X столетий приходится извлекать из известий иностранных авторов, а также материалов археологии.

К реалиям IX века (второй его половины) относится только известие арабского географа Ибн Русте о сборе правителем «славян» дани «платьями» (очевидно, мехами). Причем локализация этих славян неясна; некоторые исследователи полагают, что речь идет не о восточных славянах, а о западных, о Великой Моравии. К середине X столетия относится картина, рисуемая в сочинении византийского императора Константина VII Багрянородного «Об управлении империей». Автор рассказывает о сборе киевскими князьями и их дружинниками дани с зависимых «славиний» (древлян, северян, кривичей, дреговичей), причем приводится в греческой транскрипции древнерусский термин, обозначающий объезд подчиненных территорий с этой целью, - «полюдье»: «Зимний же и суровый образ жизни тех самых росов таков. Когда наступает ноябрь месяц, тотчас их архонты выходят со всеми росами из Киава и отправляются в полюдия, что именуется «кружением», а именно - в славинии вервианов, другувитов, кривичей, севериев и прочих славян, которые являются пактиотами росов. Кормясь там в течение всей зимы, они снова, начиная с апреля, когда растает лед на реке Днепр, возвращаются в Киав».

Данные археологии фиксируют в центральных пунктах Руси - вдоль так называемого пути «из варяг в греки», из Балтийского моря в Черное по рекам Восточной Европы - богатые погребения. Из их инвентаря ясно, что захороненные при жизни были привилегированными воинами.

Таким образом, источники говорят о сборе дани правителями формирующегося государства с подчиненных территорий, а в качестве элитного слоя выступает княжеская дружина.

Сведения древнерусского Начального летописания, т. е. Начального свода конца XI века и «Повести временных лет» начала XII в., подтверждают эту картину. Они говорят о наложении киевскими князьями в конце IX–X веков дани на славянские общности, при этом указывая ее фиксированные размеры и определенные единицы обложения. В тех случаях, когда указан «потребитель» дани, таковым называется княжеская дружина. Дань собиралась как с подчиненных, но еще непосредственно не включенных в состав государства «славиний», так и с территорий, находящихся непосредственно под властью киевской княжеской династии. Помимо дани, летописные известия фиксируют еще один вид государственных податей - виры (судебные штрафы), которые также идут на содержание дружинного слоя. Начиная с рассказа о временах княгини Ольги (серединаX века), летописание упоминает села и охотничьи угодья - личные владения киевских князей.

Знать Руси в летописных известиях представлена князьями и окружающей их дружиной. Представители верхнего слоя дружины именуются боярами , нижнего - отроками или гридями.

Таким образом, имеющиеся сведения об общественном строе Руси IX–X веков позволяют говорить, что общественная элита состояла из князей и военно-дружинной знати. Она существовала за счет получения от населения прибавочного продукта в виде дани - поземельной подати - и судебных штрафов. Что касается частного крупного землевладения, то можно говорить лишь о первых шагах его формирования - при этом только с середины X в. и только в отношении киевских князей.

В XI - начале XII века, в период существования единого государства Русь/Русская земля, система поземельных и судебных податей продолжала развиваться. Для суждений о ней имеются два источника, один из которых относится к началу указанного периода, а другой - к концу. В первом - церковном уставе Владимира Святославича (начало XI столетия) - говорится о «десятине», десятой части от государственных доходов, пожалованной церкви; в качестве центров территориального деления указаны города и погосты. Второй - уставная грамота Смоленской епископии князя Ростислава Мстиславича (1136 год) - содержит роспись податей с территории Смоленской «волости». Здесь называются такие виды государственных повинностей, как дань, полюдье (в данном случае уже не форма сбора дани, как в X столетии, а особая подать, существующая в отдельных местах), виры и продажи (судебные штрафы), погородье (налог на городских жителей). Пунктами, по которым расписаны повинности внутри волости, являются города и погосты.

Сведения указанных источников, а также летописей и древнерусского правового кодекса - «Русской Правды» позволяют заключить, что сбор государственных податей осуществлялся в пределах «волости». «Волость» в XI - начале XII века, как говорилось в главе 3, - это княжеское владение со стольным городом, территориальная единица в пределах государства - «Русской земли», управляемая князем из рода Рюриковичей под верховной властью киевского князя. Организовывали сбор податей князья или их наместники - «посадники». Сборщики податей именовались «данниками» или «вирниками» - в зависимости от того, какие подати собирались - поземельные или судебные (на практике данниками и вирниками были, скорее всего, одни и те же люди). Обычно сбор осуществлялся путем объезда территории, тянувшей к одному погосту - центру территориально-административной единицы, являвшейся составной частью волости.

К середине XI века уже в развитом виде выступает собственное княжеское землевладение, что нашло отражение в так называемой Правде Ярославичей (второй части Русской Правды Краткой редакции) - правовом кодексе, созданном в третьей четверти столетия. Имеются единичные сведения (с середины XI века) и о боярском и церковном землевладении. Пространная редакция Русской Правды (начало XII в.) фиксирует существование зависимых людей и управителей хозяйства у бояр, из чего ясно, что боярское землевладение стало к этому времени заметным явлением. Частные земельные владения обобщенно именовались «жизнью», конкретные же земельные комплексы - селами.

1130 годом датируется первая дошедшая до нас жалованная грамота - пожалование киевского князя Мстислава Владимировича и его сына новгородского князя Всеволода Мстиславича новгородскому Юрьеву монастырю на Буице. Этот погост передавался монастырю с данями, вирами и продажами - т. е. суть пожалования заключалась в том, что подати, ранее бывшие государственными, начинает взимать в свою пользу монастырь.

В качестве общественной элиты, как и ранее, выступала «дружина». Надо сказать, что институт дружины, служилых людей князя, долгое время (до 1980-х годов) находился на периферии внимания исследователей. Вначале этому способствовало представление о его варяжском происхождении, о привнесении дружинных отношений на Русь варяжскими князьями: из-за этого дореволюционные ученые приложили немало усилий к поиску исконно славянской знати - так называемых земских бояр (источникам неизвестных). Затем, в советскую эпоху, дружина представлялась чисто военно-политическим институтом, и «феодализацию» стремились связывать с некоей другой, «местной» или «родоплеменной» знатью (опять-таки не просматривающейся по источникам); дружинникам в лучшем случае тоже отводилась возможность «превращаться в феодалов», в худшем - они оказывались «орудием в руках» превращавшейся в феодалов родоплеменной знати.

Появление дружин у славян следует связывать с эпохой Расселения VI–VIII веков (т. е. со временем задолго до появления скандинавских викингов в Восточной Европе, что делает бессмысленными суждения о привнесении института дружины сюда скандинавами): уже тогда служилая знать вышла на ведущие позиции в догосударственных общностях - славиниях. В X в. дружина киевских князей (резко выделявшаяся своей силой в сравнении с аналогичными институтами окружающих славиний благодаря притоку норманнского элемента) выступает в качестве слоя, внутри которого распределяется продукт, поступающий князю в виде дани. В XI веке отчетливо прослеживается деление дружины на две части - «старейшую» (она же «первая», «большая», «лучшая») и «молодшую». Члены «старейшей дружины» именовались боярами, «молодшей» - отроками. Со второй половины XI столетия «молодшая дружина» дифференцируется: часть ее превращается в княжеских военных слуг, обозначаемых старым термином «отроки», часть - в детских, более привилегированный слой. Из дружинников формировался государственный аппарат. Именно они отправляют должности посадников - княжеских наместников в городах, где не было княжеских столов, тысяцких - княжеских управителей в стольных городах (своего рода заместителей при князьях), воевод - предводителей воинских отрядов, мечников - судебных чиновников, данников, вирников - сборщиков государственных податей (даней и вир - судебных пошлин). Доход дружинники теперь получали не только от распределения князем в их среде дани, но и от своих должностей (так, посаднику оставалась треть собранной с подвластной территории дани; вирник получал долю из собранных им судебных пошлин). Из верхушки дружины формировался совет при князе. С XI столетия у дружинников начинают появляться (путем княжеских пожалований) собственные земельные владения (они именовались селами).

В целом институт дружины в Киевской Руси предстает как возглавляемая князем корпорация, в которую была объединена вся светская часть господствующего слоя: вхождение в него в раннее Средневековье было возможно только через вступление в дружинную организацию. Какой-либо неслужилой знати источники не знают. Существующее в историографии мнение о существовании на Руси неких «общинных лидеров», делящих власть с князьями, не подтверждается: лица, «предлагаемые» в этом качестве, на поверку оказываются княжескими людьми. Знать Новгорода (позже приобретшая определенную независимость от князей) в XI веке еще носит служилый характер; новгородские бояре, чье происхождение можно проследить, ведут род от княжеских дружинников. Пространная редакция Русской Правды вводит охрану повышенным штрафом за убийство лиц двух категорий - «княжих мужей» (представителей верхушки дружины) и «княжих тиунов» (управителей княжеским хозяйством).

Таким образом, в качестве элитного слоя, в среде которого распределялись государственные доходы - от поземельных податей и судебных штрафов, - выступала в XI - начале XII века дружинная корпорация.

Основная масса рядового населения была представлена людьми - так назывались лично свободные жители сельских и городских поселений, платившие государственные подати. Остается дискуссионным вопрос о том, кем были древнерусские смерды. Многие ученые считали, что так именовалась основная масса древнерусских земледельцев. По мнению других, смерды были особой категорией населения; относительно того, что она из себя представляла, также высказывались различные суждения: от холопов (рабов), посаженных на землю, до зависимых от князя земледельцев, платящих дань и одновременно несущих военную службу.

Существовали также группы людей, объединенных по профессиональному признаку и обслуживающих нужды князя и знати (бортники, бобровники, сокольники и т. д.), - так называемая служебная организация. Таким образом, государственная власть не просто «наслаивалась» на общество, взимая подати с рядового населения, но сама формировала зависимые от себя сферы социально-экономических отношений.

Таким образом, господствующее положение в общественных отношениях в период существования единого государства Русь занимала система государственных доходов, которая служила для обеспечения господствующего слоя - дружинной корпорации, являвшей собой одновременно государственный аппарат. Эта система усложнилась и дифференцировалась в сравнении с X столетием. В то же время сложилась и система частного землевладения - княжеского, боярского, церковного, пока еще в качестве небольшого сектора.

К середине XII столетия, когда Русь вступила в период политической раздробленности, крупные волости превращались в фактически самостоятельные государства - «земли», а внутри земель складывались системы волостей, происходило соответственно и усложнение системы государственных податей; тем не менее податной единицей продолжал оставаться погост - округ в составе волости. Сведения о частном землевладении в этот период становятся более частыми, чем в предшествующий период; упоминаются как села бояр, так и «дружины» в целом, т. е. возможно и представителей ее низших слоев. Сохранился ряд жалованных грамот монастырям и летописных известий о пожалованиях сел духовным корпорациям.

Знать сохраняла в XII веке служилый характер. Определенное исключение составила Новгородская земля: здесь в XII столетии сложилась боярская корпорация, в значительной мере независимая от княжеской власти. Еще во второй половине XII столетия корпорации знати в русских землях продолжали традиционно определяться понятием «дружина». Верхушку ее («старейшую дружину») составляли бояре, средний слой - детские, низший - отроки. Но со второй половины XII века появляется другой термин - «княжий двор». Он постепенно, в течение XIII столетия, вытесняет понятие «дружина», которое перестает употребляться в качестве обобщающего названия служилых людей. Понятие «двор» употреблялось в двух значениях: 1) вся совокупность служилых людей князя, включая бояр; 2) только та их часть, которая постоянно находилась при князе. Члены двора в узком смысле этого понятия назывались дворянами или слугами. Смена дружины двором была обусловлена в первую очередь тем, что из-за развития боярского землевладения ослабла связь бояр с конкретными князьями: бояре теперь преимущественно служили тому князю, который правил в «их» городе (близ которого располагались их села), а не переходили вместе с князем из волости в волость, как прежде. Это ослабление послужебной связи бояр с князьями привело к отмиранию представления о «дружине» как целостной организации княжеских служилых людей.

Таким образом, в период с середины XII по первую половину XIII века в общественных отношениях на русских землях продолжали существовать две системы, сложившееся в период существования единого государства: система государственных податей и система частного землевладения. Они были неразрывно связаны между собой, поскольку и в той и в другой были задействованы одни и те же люди. Общественная элита сохраняла преимущественно служилый характер. Частное землевладение росло, но по-прежнему играло в обществе второстепенную роль.

Развитие общественных отношений в период после Батыева нашествия лучше всего прослеживается на материалах Северо-Восточной Руси, а внутри на нее - на источниках по истории Московского княжества, поскольку именно здесь сохранился достаточно объемный актовый материал - духовные (завещания), договорные и жалованные грамоты московских князей.

Центральную часть княжества составлял городской «уезд», территория которого делилась на «пути» и «станы». В станах жило население, относившееся к «служебной организации», - объединенное по профессиональному признаку и обслуживавшее нужды князя и его «двора». Пути же отдавались князем боярам в «кормление» - управление со сбором податей, при котором кормленщик часть собранных доходов оставлял себе.

Остальную часть княжества составляли «волости». Этим термином теперь обозначалось не княжеское владение со стольным городом в центре, а сельский округ, объединявший несколько сельских поселений и города (даже нестольного) на своей территории не имевший (волость в этом значении сменила погост). Волости отдавались в кормление боярам.

Сектор частной собственности был представлен селами - княжескими и боярскими. Князья могли отдавать свои села в кормление, но не боярам, а низшей категории двора - «слугам вольным».

Такая структура господствовала до середины XIV века. Она представляла собой по сути модификацию той, что существовала в домонгольский период. Частное землевладение было по-прежнему распространено мало. Консервация государственных форм эксплуатации была вызвана в первую очередь необходимостью выплаты дани в Орду, для чего использовались проверенные механизмы получения государственных доходов.

Со второй половины XIV века, в связи с ростом владений московских князей и развертыванием процесса формирования единого государства со столицей в Москве, происходят изменения. Практикуются массовые раздачи земель в «вотчину» - наследственное владение - боярам, слугам вольным, монастырям. С конца XV века, после присоединения Новгородской земли, начинаются раздачи территорий в поместье - владение с условием службы, не передаваемое по наследству. В результате раздач в вотчины и поместья в центральной части Московского (Российского) государства к середине XVI столетия почти все земли оказались в частном владении.

Знать была в ордынскую эпоху представлена княжим двором. Высший слой в нем составляли бояре, низший - слуги вольные или дворяне (в XV веке появляется еще один термин - «дети боярские»). С формированием единого Московского государства центральное положение занимает великокняжеский (Государев) двор, подчиненное - дворы удельных князей. Смена множества княжих дворов иерархией во главе с Государевым двором была проявлением государственной централизации в сфере организации господствующего слоя.

Рядовое сельское население было известно под множеством названий: традиционное «люди», «сироты», наименования, связанные с длительностью проживания на той или иной земле («старожильцы», «новоприходцы»), с характером повинностей («серебряники», «половники») и т. д. С конца XIV века появляется, а в течение следующего столетия закрепляется общее наименование для земледельцев - «крестьяне» («христиане»). Крестьяне, жившие на государственных землях, именовались «черными» (т. е. платящими подати). В конце XV века закрепляется в масштабах всего Московского государства право крестьян любых категорий переходить из одного владения в другое только раз в году - за неделю до и неделю после Юрьева дня осеннего (позже, в конце XVI столетия, отмена этого права станет решающим шагом к формированию системы крепостного права).

Суммируя сказанное, можно сказать следующее. В IX–X веках на Руси формируется общество, в котором в роли элиты выступал военно-служилый слой во главе с князьями. Его представители получали доход тремя способами: 1) через распределение в их среде государственных доходов; 2) благодаря отправлению должностей в государственном аппарате; 3) от собственных земельных владений, жалуемых князьями за службу.

Соотношение этих трех видов получения дохода менялось в разные исторические периоды. На раннем этапе преобладал первый; второй появляется и развивается с формированием и усложнением государственного аппарата; третий, появившийся позже двух первых, получает значительное распространение в XIV–XV веках.

Отношения господства-подчинения между военной верхушкой и рядовым земледельческим населением были доминантными в русском средневековом обществе. Можно ли считать их «феодальными»? Исходя из представления о феодализме, сложившегося в течение XVIII–XIX веков, - как о сеньориальном строе с развитой вассально-ленной системой - однозначно нет: частная крупная земельная собственность вплоть до XIV столетия была на Руси распространена относительно мало, вассальные отношения носили преимущественно одноступенчатый характер (князь - служилый человек). Но, как говорилось выше, эта «классическая модель» в действительности не существовала. В других регионах средневековой Европы наблюдается вплоть до Нового времени как раз принципиально сходная с Русью картина: господствующее положение военно-служилого слоя, получающего доходы от рядового населения тремя указанными способами (с теми или иными региональными различиями в их соотношении).

Как определить такое общественное устройство?

Споры о «феодализме» до сих пор характеризовались тем, что отправной точкой в них служили не реалии общественного устройства, а научные термины, дефиниции.

Было некогда выработано представление о феодализме, и все XX столетие ушло на выяснение - отклонения от него надо считать феодализмом или нет? Куда плодотворнее противоположный путь - попытаться обобщить реалии, выявленные путем конкретных исследований, а затем договориться о дефинициях. Общим (и доминантным) для общественного строя стран Европы (включая как Запад ее, так и Восток) было господствующее положение военно-служилого слоя (организованного в те или иные виды корпораций - дружина, рыцарское сословие, княжеский (государев) двор и т. д.), представители которого получали доход с рядового населения - либо путем распределения государственных доходов в их среде правителем, либо через отправление государственных должностей, либо благодаря наличию собственного земельного владения, пожалованного вышестоящим представителем корпорации за службу. Рядовое население находилось в той или иной степени зависимости от знати (от уплаты государственных податей до разных форм зависимости личного характера).

Основой деления на социальные слои в Средневековье правильнее, таким образом, считать не чисто экономический фактор (собственники земли и лишенные собственности), а функционально-сословный: знать (военно-служилое сословие) противостоит рядовому населению. Часть последнего могла зависеть от отдельных представителей знати, часть - только от главы государства (за которым стояла корпорация знати, в среде которой он распределял тем или иным способом доходы, получаемые от рядового населения). Государственные и сеньориальные элементы общественных отношений существовали в неразрывной связи и могли выступать в разных пропорциях. Говоря предельно обобщенно, чем ближе к юго-западу Европы, тем сеньориальные формы возникали раньше, развивались быстрее, распространялись шире; чем ближе к северо-востоку, тем они возникали позже (по отношению к государственно-корпоративным), развивались медленнее, распространялись в меньшей мере.

Как называть это общество - вопрос чисто терминологический. Если перестать настаивать на понимании «феодализма» как исключительно сеньориальной системы с разветвленными вассально-ленными отношениями (т. е. на представлении, сложившемся столетия назад), если относиться к нему как к условному термину, то вполне можно определять такое общество как «феодальное». Если термин «феодализм» признать все же, скажем так, «надоевшим» - нужно договориться о другом. Но главное - не терминологические споры, а реалии социального строя. Современное состояние их изучения позволяет говорить о принципиальном типологическом единстве общественного развития стран Европы в эпоху Средневековья.

Подведем краткий итог:

Развитие общественного строя Руси в эпоху Средневековья шло по тому же пути, что и в других европейских странах. Поэтому нет оснований полагать, что на Западе Европы был «феодализм», а на Востоке - нет. Либо следует применять условный термин «феодализм» ко всем европейским средневековым обществам, включая русское, либо искать другой термин, но опять-таки общий для всех европейских стран.

Источники : Повесть временных лет. Ч. 1–2. М. - Л, 1950 (2-е изд. - СПб., 1996); Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов. М. - Л., 1950 (то же в: Полное собрание русских летописей. Т. 3. М., 2001); Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV–XVI вв. М. - Д., 1950; Памятники русского права. Вып. 1–3. М., 1952–1955; Акты социально-экономической истории Северо-Восточной Руси XIV - начала XVI в. Т. 1–3. М., 1952–1964; Константин Багрянородный. Об управлении империей. М., 1989.

Литература: Греков Б. Д. Киевская Русь. М., 1953; Новосельцев А. П., Пашуто В. Т., Черепнин Л. В. Пути развития феодализма. М., 1972; Фроянов И. Я. Киевская Русь: очерки социально-экономической истории. Л, 1974; он же. Киевская Русь: очерки социально-политической истории. Л, 1980; Свердлов М. Б. Генезис и структура феодального общества в Древней Руси. Л, 1983; он же. Общественный строй Древней Руси в русской исторической науке XVIII–XX веков. СПб., 1996; он же. Домонгольская Русь. СПб., 2003; Горский A.A.

Из книги История Древней Греции автора Андреев Юрий Викторович

Классическая Греция. Расцвет полисного строя. V–IV вв. до н. э Глава X. Греко-персидские воины 1. Причины греко-персидских воин. Их периодизация Формирование греческих полисов, сопровождавшееся бурными социально-политическими потрясениями, завершилось к концу VI в. до

Из книги История мировых цивилизаций автора Фортунатов Владимир Валентинович

Глава 3 Поздний феодализм и новый поворот в мировой истории. Ренессанс (Возрождение) как духовная

Из книги Сенсации. Антисенсации. Суперсенсации автора Зенькович Николай Александрович

Глава 24 «НАСТОЯЩИЙ ПОЛИТИК МЕНЯЕТ НЕ ВЗГЛЯДЫ, А ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ…» Девять малоизвестных эпизодов из жизни Александра Руцкого1. В начале июня 1992 года мне в числе других журналистов пришлось присутствовать в Кремле при встрече Александра Владимировича с августейшей

Из книги Средневековый воин. Вооружение времен Карла Великого и Крестовых походов автора Норман А В

Глава 5 Феодализм Феодальная система в Англии, как ее преподают в школе, кажется довольно простой и последовательной, результатом навязывания относительно небольшой группой захватчиков системы, уже развившейся за пределами английских берегов и начавшей развиваться

Из книги Происхождение человека. Инопланетный след автора Янович Виктор Сергеевич

Глава 1. Древние мифы и действительность

Из книги Рыцарь и Буржуа [Исследования по истории морали] автора Оссовская Мария

Из книги Конфуций. Первый учитель Поднебесной автора Каидзука Сигэки

Глава 2 Феодализм и клановое родство в период чжоу Конец периода Чуньцю до последнего времени считали временем распада феодализма. Здесь слову «феодализм» мы придаем тот смысл, в каком оно используется в китайском языке: так определяют данную систему, противопоставляя

Из книги От тайны к знанию автора Кондратов Александр Михайлович

Глава 9. Модель мира Возможно ли это? Внутренний мир людей, исчезнувших многие тысячи лет назад, даже десятки тысяч. Можно ли восстановить его сейчас, когда сменились неисчислимые поколения, а вся планета переменила свой облик?Советский антрополог и скульптор М. М.

автора Куманецкий Казимеж

Глава IV. Классическая Греция в V в. до н. э

Из книги История культуры древней Греции и Рима автора Куманецкий Казимеж

Глава V. Классическая Греция в IV в. до н. э ПОЛИТИЧЕСКАЯ ЖИЗНЬ И ОБЩЕСТВЕННЫЕ ОТНОШЕНИЯ Преобладание Спарты в греческом мире после ее победы над Афинами оказалось недолговечным, как недолговечным было и установленное спартанцами в греческих городах аристократическое

Из книги Демянское побоище. «Упущенный триумф Сталина» или «пиррова победа Гитлера»? автора Симаков Александр Петрович

Глава 4 ФРОНТОВАЯ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ

Из книги История японского народа автора Горо Хани

Глава четвертая Феодализм. Борьба за освобождение от крепостничества, зарождение республиканской системы правления в вольных городах и ее упадок Самураи (буси) проповедовали теорию, согласно которой абсолютная монархия и аристократия, существовавшие в древней Японии,

Из книги История России с древнейших времен до наших дней автора Сахаров Андрей Николаевич

Глава 4. СОВЕТСКАЯ МОДЕЛЬ МОДЕРНИЗАЦИИ § 1. Свертывание нэпа«Выбор 1929 г.» Советская историография рубеж конца 20 - начала 30-х гг. характеризовала как «великий перелом», «переход к наступлению социализма по всему фронту». Сегодня более обоснованной представляется точка

Из книги Аграрная история Древнего мира автора Вебер Макс

Глава вторая. КЛАССИЧЕСКАЯ ЭПОХА (АФИНЫ) Наследственная аренда - которая, как уже было указано, и в Элладе встречается лишь в практике юридических и даже собственно «публичных» юридических лиц, но не физических лиц, в частном обороте и здесь (как и в Риме) была совершенно

феодальный русь древнерусский государственность

Типология феодальных отношений Древней Руси

Изучение феодализма и становления феодальных отношений на Руси ведётся в отечественной историографии более двух веков. При этом наибольший вклад в изучении этого вопроса внесли советские историки. Следует признать, что в дореволюционной историографии тема феодализма на Руси практически не затрагивалась, этому способствовало убеждение о том, что отечественная история радикальным образом отличалась от истории Западноевропейских стран. И одним из коренных отличий было как раз отсутствие феодальных порядков в Древнерусском государстве. Официальная идеологическая доктрина под воздействием революций в Европе 1830 и 1848-49 гг. «провозглашала особые свойства Российского государства и его истории - православие, самодержавие, народность, разводя пути исторического развития России и западноевропейских стран, которым она оставляла феодализм, революции и конституции». Характерно высказывание относительно вопроса феодализма в пореформенной России Н. Кареева: «У нас не было феодализма - такова была господствующая точка зрения нашей историографии. Среди историков было как бы неприлично находить феодализм в России». Противопоставление России и Запада, а вследствие этого и отрицание феодальных отношений в русской истории так прочно вошло в официальную идеологию, что во время революционных событий 1905 года, Николай II обосновывал для России чуждость революции общеисторическим контекстом: «У нас не было феодализма, всегда было единение и доверие».

Поэтому лишь несколько исследователей во второй половине XIX века указывали на феодальный характер отдельных социальных категорий и институтов в средневековой Руси.

Ситуация изменилась в начале прошлого века, когда Н. П. Павловым-Сильванским было доказано, что на Руси существовали институты и учреждения аналогичные соответствующим структурам характерным для феодальных государств Западной Европы. При этом период феодального строя в истории России был датирован XIII-XVI вв. и не затрагивал время существования Древнерусского государства. Появление крупного землевладения, княжеской и боярской вотчин или же боярщины-сеньории датировалось исследователем XIII веком. Именно в решающем значении этих институтов он видел сущность феодализма.

Вскоре, в первые годы советской власти, выдвигается утверждение, что уже в эпоху Киевской Руси существовали все основные элементы феодальной системы: крупное землевладение, сочетавшееся с мелким крестьянским хозяйством, соединение политической власти с землевладением и вассалитет. Период X-XII вв. был провозглашён «феодальной революцией».

Продолжение исследований генезиса феодальных отношений на территории Древнерусского государства связано с именем С. В. Юшкова, который, связывая появление феодальных отношений с экономическим кризисом конца XII века, в то же время отмечал появление феодальных институтов уже к XI в. и даже более раннему времени. Можно говорить о том, что если в дореволюционной историографии зарождение и развитие феодальных отношений датировались удельным периодом, то советские историки 1920-х гг. сделали основной упор на выявлении генезиса феодализма в Киевской Руси.

В результате исследований, проходивших в первое десятилетие установления советской власти, сложилось несколько точек зрения относительно типологии общественного строя Киевской Руси: 1) черты феодального общества существовали в Киевской Руси, однако господство феодальных отношений было установлено только в XIII веке; 2) вполне сложившийся феодализм существовал на Руси XI-XII вв.; 3) Древнерусское общество было по своей сути не феодальным, а рабовладельческим. Что характерно данные концепции не признавали возможным существование феодальных отношений на Руси для X века, не говоря уже о IX веке. Эпоха IX-X вв. получала разные наименования, например такие как: «эпоха первично-натурального племенного строя», но никак не феодальная. Правда, многие историки отмечали процессы постепенной феодализации, проходившие в Киевской Руси. Ю. В. Готье отнёс к процессу феодализации появление крепостей или замков «славянских князьков и родовладык».

Естественный процесс изучения в дискуссиях социально-экономических основ Древнерусского государства был прерван в 30-х гг. прошлого века. Это произошло из-за большого влияния оказываемого на отечественную историческую науку политической конъюнктурой и, в частности, диктата сталинских идеологических догм. Так, по мнению И. В. Сталина, в своём историческом развитии государство должно было пройти необходимый период развитого рабовладения, на смену которого приходил феодализм. Суть феодализма же заключалась в крупном землевладении, соединённом с крепостничеством. Такие недвусмысленные указания правительства во многом провоцировали историков на создание концепций развитого рабовладения на территории Киевской Руси и появление феодальных форм зависимости как итогового результата разложения рабовладения. М. М. Цвибак, объявив общество Киевской Руси феодальным, отмечал, что предшествовало ему рабовладение и родовой строй. Поэтому: «основная феодализация идёт от рабства и порождает, в свою очередь, превращение свободных общинников в зависимых крепостных. Общинники теряют свою землю, она концентрируется в руках феодалов. Ещё более настойчиво высказывался И. И. Смирнов, доказывавший, что древнерусское общество прошло стадию рабского развития и в X в. мы имеем развитое классовое общество рабовладельцев и рабов. Рабовладельческая формация признавалась им неизбежной ступенью, предшествующей феодализму.

Однако, несмотря на обстоятельства, приведённые выше, самая популярная в советской историографии концепция о сложении феодализма на Руси была сформулирована Б. Д. Грековым к концу 30-х гг. XX века. Учёный при составлении своей концепции, существенно отошёл от догматических представлений И. В. Сталина о развитии исторического процесса. Так вместо популярной в те годы схемы: первобытнообщинный строй - рабовладение - феодализм, историк настаивал на генезисе феодализма, а вместе с ним и феодального государства, в результате разложения родоплеменного общества. Стоит отметить, что в разработке данной концепции приняло участие значительное число исследователей, но наиболее активную роль при её создании, конечно, играл сам Греков, и именно в его трудах мнения других учёных были постепенно унифицированы. Главной отличительной чертой данной концепции было изучение генезиса феодализма в классическом его понимании как формирования крупной частной земельной собственности и зависимого от вотчинника крестьянства. Согласно ей, рост производительных сил, прежде всего в земледелии, вызвал распад первобытнообщинного строя и возникновение феодальных отношений. Феодализм развивался путём формирования крупного частного землевладения, т. е. класса феодальных земельных собственников, и работающего на землевладельцев населения, т. е. класса феодально-зависимого крестьянства, лишённого земли - основного средства производства. В результате вотчинный режим рассматривался в качестве феодального, а главное являлся основным признаком оного. Выражением же феодальной формы производственных отношений является докапиталистическая земельная рента, отработочная, натуральная и, наконец, денежная. Однако политическая обстановка того времени не могла не оказать влияние и на разыскания Грекова. Институтам официальной идеологии требовались доказательства постоянного вхождения страны в круг передовых держав Европы. В качестве одним из данных доказательств виделось особенно раннее существование феодализма на территории Руси, а, следовательно, и признание Древнерусского государства феодальным. Греков отмечал окрепшую феодальную систему на территории Руси в начале X века и признавал Киевскую Русь X века феодальным государством. Такая точка зрения вызвала критику со стороны учёных старшего поколения, которые подвергали серьёзному сомнению возможность существования феодальных отношений в Киевской Руси IX-X вв.: «Киевская Русь или «Держава Рюриковичей» (от Рюрика до Владимира Святославовича включительно), базировалась не на интенсивной феодальной эксплуатации населения, а лишь на сборе дани с покорённых племён. Она стояла на переломе между высшей ступенью варварства и цивилизацией, будучи своеобразным мостом между родовым строем и феодальным. Социальные отношения, сложившиеся в «Державе Рюриковичей» воплощали военную демократию». Правда делались оговорки о том, что «к концу X в. процесс феодализации уже делает некоторые успехи, и в княжестве Владимира мы уже наблюдаем некоторые элементы зарождающегося феодального государства, причудливо переплетающиеся с остатками военной демократии. Время феодализма настало со смертью Ярослава Мудрого». Важно отметить, что большинство историков 30-40-х гг. XX века считали эпоху IX-X вв. дофеодальной, переходной от родоплеменного строя к феодальному. Наиболее последовательно данную точку зрения отстаивал С. В. Юшков, который указывал на то, что «IX-X вв. древнерусское общество состояло из свободного рядового населения, организованного в общины, князей с их дружинниками и патриархальных рабов» и лишь со второй половины X в. наблюдаются предпосылки «для развития феодализма, для превращения князей, родоплеменной знати, дружинников в крупных землевладельцев-феодалов, а общинников, земля которых экспроприируется, - в феодально-зависимое крестьянство».

Именно публикация статьи Юшкова «О дофеодальном («варварском») государстве» в 1946 году послужила поводом к возобновлению дискуссии о раннефеодальной или дофеодальной сущности Древнерусского государства прерванной Великой Отечественной войной. Он констатировал, что на грани рабовладельческой и феодальной эпох возникают государства, которые по своей социальной сущности и политической структуре, не могут быть отнесены ни к типу феодальных государств, ни к типу рабовладельческих. Они возникли в результате разложения первобытнообщинного строя. Следовательно, они дофеодальные. Для таких государств Юшков ввёл новый термин - варварские. Он выделил 2 типа таких государств: 1) государства варваров-германцев, вторгшихся на территорию римской империи. 2) Дофеодальные государства возникшие в результате разложения первобытнообщинного строя - Киевское государство до XI в., монгольское государство до объединения его Чингисханом, англо-саксонские королевства до IX в. В киевском государстве он видел сосуществование трёх укладов: первобытнообщинного (патриархального), рабовладельческого и феодального, отмечает наличие класса рабовладельцев и класса рабов. Однако: «в Киевском государстве, как и в других дофеодальных государствах, знать, т. е. князья и бояре, одновременно эксплуатировали в своих хозяйствах разного рода зависимых людей, т. е. превращались в феодалов. Генеральная линия социальной эволюции вела к феодализму, и уже в IX-X вв. появились феодально-зависимые люди - смерды, изгои, закупы. Но поскольку древнерусское общество IX-X вв. было всё-таки дофеодальным (варварским), основная его часть состояла из свободных общинников, и, следовательно, первобытнообщинный уклад имел большое значение». При этом исследователь делал акцент не на сосуществовании трёх укладов, а на борьбе между ними, в которой победу одержал феодальный уклад, преобразовавший Русь дофеодальную в Русь феодальную. Произошло это событие в XI-XII вв. Во многом сходную позицию занимал В. В. Мавродин, который оценивал VIII-X столетия в истории восточного славянства как время всё ускоряющегося распада первобытнообщинного строя. В итоге на протяжении IX-X вв. в основных и наиболее передовых центрах Руси складывается феодальный способ производства. Однако, по его мнению, феодализм на Руси по-настоящему консолидировался лишь в XI веке. Поэтому учёный оценивал период IX-X вв. как дофеодальный. Дофеодальное общество объявлялось им варварским, внутри которого развивались новые, феодальные отношения.

Новым подходом к изучению феодальных отношений на Руси явились работы Л. В. Черепнина, который и ввёл новый термин: «государственный феодализм». Важно отметить, что идеи Черепнина, выдвинутые около полувека назад, остались актуальными и в наше время, более того получают всё большее распространение и подтверждение. Основная идея его концепции заключается в том, что в раннефеодальной период, до рубежа XI-XII вв., на Руси преобладала государственная форма феодального землевладения. Великий князь русский выступал верховным собственником на землю, а вся территория государства являлась его вотчиной. Все собираемые поборы и дани представляли собой форму феодальной ренты получаемой господствующим классом.

Несмотря на то, что большинство отечественных историков выражают уверенность: феодализму на Руси предшествовал первобытнообщинный строй, некоторые исследователи продолжают доказывать возникновение русского феодализма в результате распада рабовладельческого строя.

Можно утверждать, что в отечественной историографии нет единого понимания как времени и причин возникновения, так и последующего развития феодальных отношений на территории Древней Руси. Правда, в одном большинство историков солидарно: процесс генезиса феодальных отношений на Руси не мог быть кратковременным и оказался растянут на несколько столетий.

В заключении историографического обзора особо следует выделить новый культурологический подход, получающий распространение в новейшей российской исторической науке. Этот подход получил своё распространение под влиянием французской исторической школы «Анналов». Он предполагает изучение таких категорий русской средневековой культуры как «правда» и «вера», «власть», «собственность», поведение средневекового человека и его мировоззрение. Сосредоточившись на частном, особенном или единичном, такой подход не требует аналитических возможностей концепции феодальных отношений. В результате исследователи данного направления отказываются от изучения их генезиса и развития на территории Киевской Руси: «феодализм остаётся феноменом, характерным для средневекового Запада и чуждым природе тех отношений власти и собственности, которые сложились на Руси». Такой подход во многом сходен с противопоставлением России и Запада, существовавшим в отечественной исторической науке XIX века, и вряд ли может являться конструктивным.

Феодальные отношения на территории восточнославянских племён стали зарождаться в результате распада родоплеменных отношений. Начало процесса смены патриархально-родовых отношений раннефеодальными на территории расселения восточных славян датируется концом VIII - началом IX вв. т. е. временем сложения восточнославянских племенных княжений. Данный процесс получил выражение в смене семейной общины территориальной соседской: «становление из родовой организации поземельно-территориальной общины… произошло в значительной мере под влиянием смены подсечного земледелия пашенным и завершилось к IX вв… В дальнейшем своём развитии сложившаяся сельская община в результате внутренних процессов, порождённых свойственным ей дуализмом, даёт начало выделению феодальных элементов». В результате в обществе начались процессы дифференциации (выделение племенной знати, имущественное расслоение), что послужило основой для зарождения классовых отношений. Роль племенных княжений в генезисе государственности была высока. Именно они «таили в себе зародыш государства, являясь переходной формой от союза племён к государству - протогосударствами»2. Образование племенных княжений к IX веку знаменовало собой зарождение у восточных славян феодальных отношений.

Процессы государственной феодализации, происходившие на территории Руси во второй половине X века, были аналогичны процессам, происходившим в других странах эпохи средневековья. Перерастание корпоративной (коллективной) земельной собственности в индивидуальную имело тождественные черты в различных странах и обществах раннесредневекового мира. Исследовав ход процесса возникновения и развития земельной собственности в Закавказском регионе, А. П. Новосельцев высказал мысль, что существо этого процесса состояло в разложении и изживании коллективных форм земельной собственности различных типов и постепенном возникновении на этом фундаменте частной феодальной собственности. Учёный подчеркнул важную роль государства как основного получателя и держателя общинных прав на земельный фонд.

Подобным образом складывалась феодальная собственность и на территории Западной Европы. Среди древних германцев бытовало представление, что вся добытая силой оружия земля считалась собственностью племени и его вождя. В процессе того как власть вождя превращалась в королевскую, все земли, находившиеся в пользовании общинников, начали, вероятно, рассматриваться как королевские владения. Складывание и кристаллизация королевских прав на леса и другие земли проходила очень медленно, вряд ли заметно для современников. Они ещё долгое время не видели разницы между владениями короля и племени.

Нечто подобное происходило и в восточнославянской среде в X - первой половине XI в.

Формирование единой древнерусской государственности и установление на территории Руси системы раннефеодальных отношений в форме государственного феодализма датируется серединой X века - эпохой правления княгини Ольги, когда выходит на новый уровень процесс «окняжения» всех русских земель великокняжеской властью и происходит ликвидация племенных княжений восточных славян. Окончательно устанавливается модель государственного феодализма, при которой в качестве верховного собственника земли выступает государство и существует только феодально-государственная форма эксплуатации в виде дани и государственных повинностей1. Можно говорить о том, что одной из причин установления государственного феодализма является тот факт, что в раннефеодальном обществе господствующий класс недостаточно силён, поэтому «собственность на землю в её ранней малоразвитой форме принадлежит этому классу в лице главы государства, князя, являющегося начальником вооружённых групп, осуществляющих на практике право на эту собственность».

Именно реформы, проведённые Ольгой в середине X в., дают правовую основу процессу «окняжения» русских земель путём создания единой великокняжеской администрации, опирающейся на крепости и погосты. Если при правлении Игоря прецедент, связанный с уличами являлся одним из первых проявлений порядков характерных для государственного феодализма, то при Ольге государственный феодализм начал оформляться в стройную систему. До преобразований Ольги племенные княжения, входившие в состав Киевской Руси, обладали очень значительной автономией. Во главе каждого княжения стоял свой «светлый князь», который пользовался поддержкой местной знати, и который не мог быть лишён своей власти по велению великого князя киевского. Племенной князь обязан был только следить за сбором дани, да выставить и возглавить войско княжения при участии в общерусском походе. В остальных же аспектах своей политики он был неподконтролен Киеву. Нельзя игнорировать и тот, факт, что различные княжения обладали различной степенью зависимости от Центральной власти. Так, ряд племенных княжений (древлян, дреговичей, северян, кривичей) киевский князь объезжал сам вместе с дружиной во время сбора дани - «полюдья», в других княжениях местные «светлые князья» сами собирали дань и отправляли её в Киев, существовали в свою очередь, княжения (хорваты, радимичи, вятичи), которые находились в полунезависимом состоянии, периодически участвовали в общерусских походах и выплачивали нерегулярную дань. «Окняжение» русских земель во времена Ольги выражается в постепенной ликвидации племенных княжений. Местные князья во второй половине X века уступают свои полномочия представителям правящей в Киеве династии Рюриковичей (правление Святослава Игоревича в Новгороде в 50-х гг. X века, Владимира Святославича в Новгороде и Олега Святославича в древлянской земле в 70-х гг.). Новая административная система окончательно утверждается в эпоху правления Владимира Святославича, когда ликвидируются последние племенные княжения (вятичей в 982 г., кривичей в 985 г., карпатских хорватов в 992г.) и на места прежних племенных князей Владимир назначает своих сыновей (о чём было сказано выше).

Во многом успеху процесса «окняжения» земель способствовала основанная Ольгой система погостов. По поводу погоста в отечественной историографии существуют две точки зрения. По одной из них погост рассматривается как сельская община, берущая своё начало ещё в дофеодальное время1, а по другой как территориальная единица, образованная князьями для фискальных и административных целей2. Вторая точка зрения видится более обоснованной.

С образованием системы погостов в результате реформ Ольги 947 года известный историк связывает возникновение такого комплекса как «погост - село - смерды». Данный комплекс имел непосредственное отношение к формированию княжеского домена. Смерды представляли собой определённую часть крестьянского населения, близко связанную с княжеским доменом, подчинённую непосредственно князю, в какой-то мере им защищаемую (смерда нельзя мучить без княжья слова») и обязанную нести определённые повинности в пользу князя. Смерды пахали землю, проживали в «сёлах», а приписаны были к погостам.

В свою очередь система эксплуатации «людей», крестьян-вервников, в их весях состояла из таких элементов, как: дань, взимаемая во время полюдья, и ряд повинностей («повоз», изготовление ладей и парусов, постройка становищ) в виде отработочной ренты. Некоторые исследователи отмечают, что с возникновением погостов как административно-податных центров «система полюдья т. е. поездок княжеских «мужей» за данью, постепенно сменяется «повозом» т. е. доставкой её в определённый пункт погоста общинниками».

Ряд историков указывает на связь погостов с общинными центрами, отмечая, что «случаи, когда погосты не связаны с общинными центрами очень редки… нужно полагать, что такие административно-податные центры возникали в новых пунктах по воле властей в связи с тем, что общинное население оказывало сопротивление княжеским или волостным чиновникам».

В результате общинники постепенно утрачивали возможность свободно пользоваться доходами со своих земель, которые становились верховной собственностью государства. Теряли общинники и право самим распоряжаться продуктами своего труда, часть которых присваивалась господствующим классом в форме дани. Дань, как уже отмечалось выше, являлась самой ранней формой феодальной эксплуатации сельских общинников киевскими князьями.

При более детальном рассмотрении вопроса о дани и возникающих в результате даннических взаимоотношениях, важно отметить, что в отечественной историографии существуют различные подходы к самой сущности данного вида эксплуатации. При этом как в эпоху советской историографии, так и до сего времени вопрос о данничестве и даннических отношениях в Древней Руси остаётся дискуссионным. Так некоторые исследователи разграничивают дань и полюдье, определяя для них различные функции. По мнению этой группы учёных, дань представляла собой контрибуцию, взимаемую киевскими князьями победителями с побеждённых восточнославянских племён, форму грабежа, откупа за мир. Местные же князья довольствовались полюдьем - добровольным даром населения, которым «управляли». В свою очередь даннические отношения в пределах славянских погостов представляют собой новообразования, возникающие во время устройства киевскими князьями самих погостов. По другой концепции, хотя наличие в эпоху Киевской Руси дани-контрибуции бравшейся с покорённых народов и не отрицается, но в то же время указывается на появление в конце IX - начале X вв. дани в значении феодальной ренты. Приводится ряд признаков, позволяющих считать дань X в. земельной рентой: «1) верховный земельный собственник - Киевское государство (фактически киевский князь); 2) регулярность взимания дани, установленная «уставами» и «уроками»; 3) наличие определённых фиксированных площадей, с которых происходило взимание; 4) сбор ренты проводился с помощью внеэкономического принуждения, которое выражалось в изъятии дани вооружёнными отрядами княжеских дружинников». Справедливо отмечается: «в пользу ли самого верховного собственника на землю взималась дань, в пользу ли феодалов, которым верховный собственник в качестве жалованья за службу отдавал эту дань, или в пользу княжеских агентов-министериалов - не играет никакой роли при определении: рента это или контрибуция». Мнение о том, что дань уже в эпоху первых киевских князей из династии Рюриковичей приобретает значение феодальной ренты представляется более обоснованным.

Датировка данного события тоже вызывает разногласия между историками. Существуют острожные оценки, по которым: «эволюция дани в феодальную ренту совершалась постепенно и датировать этот процесс трудно». В то же время есть и более конкретные хронологические рамки, которые представляются вполне логичными: «переход от добровольных приношений и даней-контрибуций в регулярно взимаемый налог отчётливо прослеживается в конце IX вв., когда дань начинает собираться в пользу киевских князей с «дыма» (т. е. двора), «рала», «плуга», в определённых размерах «по шеляге», «по чёрной куне». Поэтому можно говорить о том, что уже для начала X века дань являлась централизованной феодальной рентой, поступавшей государству в лице правящей династии Рюриковичей, осуществлявшей право корпоративной собственности на землю.

Важнейшая особенность процессов протекающих на территории Руси в середине X века заключается в том, что: «создание домениальной великокняжеской собственности во время правления княгини Ольги на деле означало и создание феодальной государственной собственности… формирование земельной собственности в период «окняжения» великокняжеской властью Киева территорий соседних общин вело к тому, что вся земля на Руси становилась верховной собственностью государства». «Окняжение» земель приводило к изменению в основных земледельческих ячейках - соседских общинах: происходила их постепенная феодализация. Реализация права верховной земельной собственности осуществлялась через полюдье. В конечном итоге собираемая дань превращалась в феодальную ренту. Эта земельная собственность управлялась наиболее приближенными к великому князю дружинниками, которые ведали и административной и судебной властью, а также княжескими угодьями и сбором дани с подвластного местного населения. Поэтому, организуя своё домениальное хозяйство, при котором постепенно все крестьянские земли начинают рассматриваться как государственные, власть киевских князей опиралась на весь слой военной феодальной знати. Такое огосударствление земли «являлось одной из важнейших предпосылок феодализма. Можно говорить о том, что в этом проявилась и общая социологическая закономерность». Принимая во внимание вышеизложенные факты, можно отметить, что Руси первой формой феодальной земельной собственности была государственная собственность, а первой формой эксплуатации государственные повинности (дани - налоги). Вотчинная собственность же была лишь вторичной формой феодальной земельной собственности, образовавшаяся путём распределения между отдельными лицами земель, находившихся в собственности раннефеодального государства.

В конечном итоге представляется справедливым утверждение: «очевидно, что становление единой государственности на Руси базировалось на становлении государственных отношений феодальной собственности на землю, зародившихся в период «окняжения» русских земель»