Крепостное зодчество древней Руси

Люди умные умеют поучаться от врагов. Осторожность - вот спасенье! Не научит друг тому, Что от горя поневоле изобресть принудит враг. Вот пример: не от друзей же научились города, Стены возводить и башни, в море строить корабли. Так наука сохраняет дом, имущество, детей.

Аристофан

Уделять внимание делу обороны страны и вести широкое строительство оборонительных сооружений русскому народу приходилось на протяжении многих столетий. В исторической жизни древней Руси такие сооружения играли огромную роль. Их могучие стены и грандиозные башни так же выразительны, как и другие произведения архитектуры. Они не раз слышали сигналы военных труб, свист стрел, грохот пушек и призывный клич врагов. Не раз ощущали они на себе удары стенобитных машин и ядер камнеметов, неоднократно видели, как вероломно напавший противник с позором откатывался восвояси, теряя знамена, бросая громоздкую осадную технику и оставляя раненых воинов. Это активные участники многих битв русского народа за независимость, непосредственные свидетели немалого количества одержанных им военных побед. Их архитектурно-художественный облик, овеянный героической романтикой славных сражений, в каждом случае конкретен и индивидуален. В нем воплотились героизм и мужество русского народа, его любовь к Родине, тот колоссальный труд, который был вложен им в дело защиты родной земли и ее кровных интересов.

Подобно другим постройкам, оборонительные сооружения древней Руси не оставались все время неизменными. Они постоянно совершенствовались и видоизменялись в зависимости от исторической обстановки и характера вражеских нападений. Особое воздействие на архитектуру оборонительных сооружений оказывали развитие военной тактики, усовершенствование средств осады и постоянное стремление к новому всего архитектурно-строительного искусства. Это были главные движущие силы в истории русского крепостного зодчества - одного из основных видов древнерусской архитектуры.

В зависимости от развития производительных сил страны увеличивалось и общее количество оборонительных сооружений в русских землях. Постоянная угроза вражеских нападений то на северные и западные порубежные районы, то на южные и восточные окраинные земли страны вынуждала русский народ отдавать строительству оборонительных сооружений огромное количество творческих сил и энергии, использовать при их создании все имевшиеся в наличии достижения техники и строительного искусства. Их возведением руководили не какие-то особые специалисты, а те же зодчие и мастера-строители, которые создавали культовые здания и жилые постройки.

Конечно, не все оборонительные сооружения древней Руси сохранились до наших дней. Большинство из них уже давным-давно исчезло с лица земли. Однако те, которые остались, являются великолепными памятниками архитектуры. Своей суровой лаконичностью нас поражают, например, каменные твердыни в Изборске - верном порубежном страже вольного Пскова, названном врагами за неприступность "железным городом", а также в Порхове и Копорье - пограничных укрепленных пригородах "Господина Великого Новгорода", не раз обрекавшихся неприятелем на разрушение. Могучей силой и вечной нерушимостью веет от стен и башен величественного Кремля Москвы - крепостного первенца молодого Русского государства, вступившего при Иване III на международную арену. Грандиозна и крайне своеобразна Смоленская крепость, которую русский народ окрестил "непобедимым укреплением своего отечества". Словно сказочные города вырастают из земли стены и башни Соловецкого, Троице-Сергиева и Кирилло-Белозерского монастырей - "великих царских крепостей", соединяющих в себе техническое совершенство исполнения и изумительную, нигде не повторимую красоту.

Художественный облик целого ряда современных русских городов просто немыслим без древних оборонительных сооружений. Нельзя, например, представить Псков без Крома и Довмонтова "города", а Новгород - без его Детинца. Совершенно иначе выглядел бы Ростов, если бы митрополичья резиденция, горделиво именуемая Ростовским кремлем, лишилась бы своих стен и изукрашенных башен.

У каждого памятника русского оборонного зодчества есть своя красочная история, своя собственная строительная "биография". Каждый из них обладает своими индивидуальными архитектурно-художественными достоинствами. Многие из них вполне сопоставимы с лучшими образцами культового и гражданского зодчества и с полным основанием могут быть поставлены в один ряд с такими шедеврами архитектуры, как церковь Вознесения в подмосковном селе Коломенском или же храм Василия Блаженного на Красной площади в Москве.

Ниже в сжатой форме раскрываются основные этапы развития оборонного зодчества на Руси и характеризуется архитектура русских крепостей в разные периоды их существования.

I

Появление небольших славянских поселений на восточноевропейской равнине относится к самому древнейшему периоду русской истории. В эпоху разложения родового строя, когда на юге в лесостепной полосе появились племена кочевников, а на севере, в лесной зоне - различные финские и литовские племена, славянские поселения оказались под угрозой нападения и стали приобретать укрепленный характер.

Местоположение славянских укрепленных поселений VIII-X веков обусловливалось близостью путей сообщения и условиями наилучшей природной защиты. Простейшие из них располагались либо на островах, окруженных водными или заболоченными пространствами, либо на вершинах отдельных холмов. Их форма была тесно связана с рельефом местности и целиком зависела от конфигурации выбранных для них участков. Искусственных оборонительных сооружений эти поселения не имели; труднопроходимые болотные топи или же труднопреодолимые склоны холмов, получавшие иногда специальную подрезку, служили им прекрасной заменой. На этих, слегка "подправленных" естественных преградах и строилась оборона древнейших населенных пунктов.

Второй тип славянских укреплений VIII-X веков - мысовые поселения. Эти поселения располагались на мысах, близ водных магистралей и на остроконечных возвышенностях, сильно вдающихся в поймы рек и болотистые долины. При выборе для них мест условия природной защиты тоже имели решающее значение, а их конфигурация также зависела от формы выбранных для них участков. Однако места расположения таких поселений прикрывались естественными преградами только с трех сторон. С четвертой же стороны, то есть со стороны, где находилась ровная площадка и не было естественной защиты, мысовые поселения прикрывались искусственными оборонительными сооружениями. Отделявшие их от открытого поля, эти сооружения имели зачастую подковообразную в плане форму и, как, например, в Изборске, упирались концами в склоны мыса. Они также отличали мысовые укрепленные пункты от островных и вершинных поселений.

Оборонительные сооружения мысовых поселений служили дополнением к стратегическим особенностям выбранного для них места. Они состояли из вала, материал для устройства которого брался при рытье рвов. При этом вал имел большее значение, чем располагавшийся перед ним ров. Создание вала приобретало смысл только в том случае, если поселение располагалось на возвышенности, с трех сторон прикрытой надежными преградами, созданными самой природой. Получив такие сооружения, поселение, независимо от своего социально-экономического характера, приобретало название города. Построить "город" на Руси и означало возвести оборонительные сооружения.

Волоколамск. Валы "города". XII век

Система обороны славянских городов VIII-X веков с валом и рвом на напольной стороне была односторонней. Соответствуя элементарной тактике внезапных нападений, она рассчитывалась на появление врага только со стороны свободного пространства плато и к длительной защите не была приспособлена. В ней основную роль играли валы, которые определяли архитектурный облик города и характеризовали его главную сторону.

В создании архитектурного облика таких городов участвовали и деревянные стены - либо частокольные, либо в виде забора из попарно забитых в землю столбов, между которыми горизонтально укладывались бревна. Однако в системе обороны укрепленных пунктов они имели подчиненное значение.

II

В X и особенно в XI веке, когда напор печенегов, а также балтийских и летто-литовских племен стал более чувствительным, тактика военных нападений изменилась. Наиболее действенным способом захвата городов стали не внезапные, плохо организованные нападения, а планомерная осада. Становясь лагерем под городом и окружая его со всех сторон, противник стремился прервать связь осажденных с внешним миром, не допустить подхода к ним подкрепления, лишить их доставки воды и продовольствия и тем самым вынудить к сдаче. Прямым штурмом укреплений такие осады не сопровождались и фактически были пассивными. Это отразилось на характере обороны укрепленных пунктов.

Правда, русские крепости XI века, как и раньше, были полностью подчинены рельефу местности. Между тем, более распространенными среди них стали в ту пору мысовые поселения. В отличие от предшествовавшего времени, эти поселения имели оборонительные сооружения по всему периметру, а их защитники могли вести стрельбу уже во все стороны.

К фронтальной стрельбе в любом направлении были приспособлены также правильные, преимущественно округлые в плане крепости, не связанные с рельефом местности. Получившие распространение в XII веке, такие крепости были и довольно крупными городами, вроде Мстиславля, Микулина, Дмитрова или Волоколамска, и обыкновенными феодальными замками. Они располагались либо на ровных местах, либо на небольших естественных всхолмлениях и также имели оборонительные сооружения по всему периметру. С таких крепостей было удобно наблюдать за окружающей местностью, а это исключало возможность их неожиданного захвата и позволяло защитникам вовремя приготовиться к обороне.

Одновременно существовали и многорядные крепости, прикрывавшиеся с открытой стороны целой системой оборонительных сооружений, расположенных в две, а то и в три параллельные линии. Некоторые города Волховской земли, среди которых особенно выделялся Губин, имели даже четыре линии крепостных сооружений. Такие города были мощными укрепленными пунктами, рассчитанными на продолжительное сопротивление.

Несколько иной была планировка крупных городов, главную роль в жизни которых играло уже не сельское хозяйство, а ремесло и торговля. Обыкновенно эти города состояли из двух частей - детинца и окольного города. Детинец был, как правило, укреплением мысового типа, с валом и рвом на напольной стороне, а намного превышавший его окольный город - вторым, тесно связанным с ним укреплением, оборонительные сооружения которого не имели четкой плановой схемы и создавались с учетом расположения по сторонам оврагов, ручьев и вообще естественных рубежей. Так строилась оборона Киева, Переяславля, Рязани, Суздаля и других крупных городов древней Руси. У каждого из них фронтальная стрельба также велась по всему периметру оборонительных сооружений.

Однако в целом оборона русских городов XI-XII веков была все же пассивной. Создававшаяся под воздействием осадной тактики своего времени, она рассчитывалась не столько на поражение противника, приступившего к осаде, сколько на то, чтобы лишить его возможности ворваться внутрь окруженного стенами пространства.

Появление новых типов укрепленных пунктов в XI-XII веках сопровождалось изменением характера оборонительных сооружений. По сравнению с предшествовавшим временем они стали не только периметральными, но и более мощными. Этому в значительной степени способствовало сложение раннефеодального древнерусского государства, которое могло вести большие строительные работы и оказывать врагу более эффективное сопротивление.

Чарторыйск. Валы и башня "города". XIII-XIV вв.

Как и раньше, основу крепостей XI-XII веков составляли валы. В обороне укрепленных пунктов того времени они играли решающую роль. Их высота не была везде одинаковой и часто зависела от размеров крепости. Особенно мощными были валы крупных городов. Во Владимире они имели высоту около 8 м, в Рязани - примерно 10 м, а в Киеве - 16 м.

В связи с тем, что под воздействием атмосферных осадков валы оплывали, их насыпали нередко на деревянные каркасы из ставившихся вплотную срубов. В тех крепостях, где валы были широкими, срубы делались удлиненными; они располагались в поперечном валу направлении и перегораживались внутри стенками. Применялись также каркасы из срубов, связанных продольными бревнами. Эта конструкция использовалась в крепостях, вдоль вала которых размещались связанные с ним помещения. Она состояла из нескольких рядов клеток, причем наружный ряд составлял основу вала и заполнялся грунтом, а все остальные, обращенные внутрь крепости, оставлялись полыми и использовались либо под хозяйственные нужды, либо как жилье.

Особенно грандиозным был каркас валов "Ярославова города" в Киеве. Мощь оборонительных сооружений этого крупнейшего поселения, являвшегося стольным городом огромного государства и "матерью градов русских", говорила о колоссальном размахе работ по его укреплению во второй четверти XI века и образно отражала могущество Киевской державы, ее экономическое состояние, строительные возможности и политическое значение.

Стены русских крепостей XI-XII веков были деревянными. Стоявшие на валах, они очень часто являлись продолжением их каркасов. Наиболее простыми были стены из срубов, которые располагались на некотором расстоянии друг от друга и между собой соединялись поперечными коротышами. Вторым типом срубных стен были стены, рубленные городнями. Они также состояли из срубов, но ставились эти срубы вплотную друг к другу. Одновременно применялись также стены, рубленные тарасами. Это была уже сплошная стена, а не звенья самостоятельных клетей. По существу такая стена представляла собой двойную ограду с перерубами. Стены, рубленные городнями и тарасами, были более прочными, нежели частокольные. В их верхней части располагался боевой ход, прикрывавшийся снаружи бревенчатым бруствером. Здесь во время осад стояли защитники крепостей.

Укрепленные пункты XI-XII веков башен не имели. Они окружались только стенами, которые в их обороне играли значительно большую роль, нежели раньше.

Важным участком обороны крепостей были ворота. К ним устремлялся в первую очередь противник и около них сосредоточивалась основная масса защитников. В небольших укрепленных пунктах ворота устраивались, по-видимому, так же, как и ворота хозяйственных дворов. В большинстве же случаев ворота крепостей того времени были срубными. От срубов стен они отличались наличием проезда в нижней части, запущенной в вал, и большей высотой, в связи с чем и имели вид башни. Каменные ворота были только в крупных городах. Они также строились в плоскости основания вала, примыкавшего к ним с обеих сторон, и также получали сквозной проезд. Остатки подобных ворот XII века сохранились в Киеве. В гораздо лучшем состоянии дошли до нас каменные ворота во Владимире. Это своеобразное монументальное сооружение с гладкими стенами не имеет прямых аналогий в архитектуре европейского средневековья. Его стройный, сильно вытянутый сквозной сводчатый проезд с узкой арочной перемычкой в центре прикрывался массивными створами. Медная оковка створа была золоченой. Как и в Киеве, они именуются Золотыми и являются великолепным украшением города. Над такими воротами обыкновенно сооружались храмы. Они осеняли въезжавших в город и как бы держали въездной проем под своим покровительством. Перед воротами на сваях устраивались деревянные мосты, перекидывавшиеся через рвы. В момент опасности мосты уничтожались защитниками крепостей.

Архитектурный облик городов XI-XII веков был весьма скуп и суров. Помимо холма, на котором укрепленный пункт располагался, окружающих его валов и возвышавшихся над ним стен определенное участие в его создании принимали, видимо, и располагавшиеся внутри храмы, сами по себе приспособленные к обороне. Впрочем благодаря большой высоте валов и стоявшим на них стенам, церковные постройки не всегда были видны снаружи. Другое дело ворота с надвратными храмами. В создании выразительного облика крупных городов они играли важную роль. Недаром в Киеве и Владимире ворота были построены наподобие триумфальных арок, акцентировавших места расположения главных въездов. Однако в целом они также не меняли общей суровости этого облика. Он соответствовал суровости архитектуры крепостных стен, утилитарности их назначения и той напряженной исторической обстановке, в которой жил тогда русский народ.

III

Важные качественные изменения в русском оборонном зодчестве произошли в XIII-XV веках.

В первой половине XIII века начинает меняться тактика вражеских нападений. Крепости берутся уже не с помощью длительных пассивных осад, а прямым штурмом их укреплений. Противник приближается к ним, форсируя рвы, которые заваливает вязанками хвороста, а на стены взбирается по легким подтаскиваемым лестницам. В сражениях за города начинают участвовать и метательные машины; способные бросать крупные камни на большие расстояния, они сбивают ими брустверы деревянных стен и подавляют их стрелковую оборону. Это приводит к тому, что характер обороны крепостей также начинает постепенно меняться.

Особенно заметно тактика обороны стала совершенствоваться на Руси после татаро-монгольского нашествия. Лавиной обрушившись на разрозненные феодальные княжества, образовавшиеся на просторах Восточной Европы после распада Киевской державы, монголы принесли с собой детально разработанную тактику осады укрепленных пунктов. Они окружали крепости частоколом, с помощью которого изолировали их от внешнего мира, прикрывали себя и предотвращали возможность вылазок со стороны осажденных, а затем шли на штурм, широко используя камнеметную технику. Это еще больше подтолкнуло сложение новой тактики обороны на Руси и внесло соответствующие коррективы в русское оборонительное строительство.

Но последствия вражеского нашествия резко сказались на развитии русского крепостного зодчества. Жестокое татаро-монгольское иго крайне задерживало темпы восстановления подорванных производительных сил страны. В обстановке напряженной борьбы с захватчиками весьма медленным был и процесс восстановления городов, разрушенных монголами. Среднее Поднепровье оказалось настолько обескровленным разгромом, что оборонительное строительство не возобновлялось в нем несколько столетий. Только в Галицко-Волынских и Владимиро-Суздальских землях, быстрее других оправившихся от вражеского удара, да в Новгородской земле, избежавшей вторжения монголов и блестяще отразившей агрессию со стороны шведов и немцев, процесс сложения новой тактики обороны пошел ускоренными темпами. Вместе с тем в этих землях стали развиваться далее и старые традиции оборонительного строительства.

Важное значение для последующего развития русского крепостного зодчества имело использование естественных преград с таким расчетом, чтобы они не давали возможности противнику поставить камнеметы на нужном расстоянии от крепостных стен. Поэтому реки, широкие овраги и крутые склоны холмов во второй половине XIII века начинают играть в обороне крепостей еще большую роль, нежели раньше. В ряде случаев естественные преграды становятся такими рубежами, преодолеть которые противнику вовсе не удается.

Вторым очень важным моментом в истории русского оборонного зодчества периода феодальной раздробленности было появление крепостей с одной многоярусной каменной башней. Во второй половине XIII - первой половине XIV века такие крепости стали строиться в северных и западных районах Волынского княжества, более удаленных от татарского надзора. Они существовали, например, в Чарторыйске, Белавине и Берестье. Круглая, сложенная из кирпича башня сохранилась в Каменце-Литовском, а прямоугольная, выстроенная из местного камня, - в Столпье. В крепости Холм на высоком каменном основании стояла и деревянная башня. В первой половине XIV века однобашенные крепости сооружались также в Новгородских землях. Такими были сперва "города" Изборск и Корела.

Башни крепостей второй половины XIII - первой половины XIV века стояли, как правило, под прикрытием валов и крепостных стен. Они хотя и были приспособлены к обороне, но в основном служили наблюдательным целям. Во время сражений в них находилось руководство обороной крепостей, а в мирное время хранилось вооружение. Некоторые из таких башен могли обеспечивать обстрел окружающей территории на дальние расстояния из луков и самострелов. Не исключено, что на них же разжигались и сигнальные огни, оповещавшие население окрестных сел и деревень о надвигавшейся военной опасности. От ударов ядер камнеметов такие башни страдали мало.

Впрочем однобашенными крепости на Руси были не очень долго. Уже в середине XIV века осадные операции резко активизируются. Усиливаются и средства защиты, в состав которых входит затем огнестрельное оружие. Проникшее в русские земли с запада в последней четверти XIV века, оно становится вскоре действенным средством защиты, способным наносить ущерб живой силе противника. Вместе с активизацией вражеских осад это потребовало определенной модернизации оборонительных сооружений, в силу чего в русских землях, сохранивших в XIV веке свою независимость, стали строиться крепости с большим количеством башен. Во второй половине XIV века такие крепости сооружались и в северо-восточных и в северозападных районах Руси. Именно в то время дополнительные башни получила уже существовавшая однобашенная крепость в Изборске и именно тогда с большим количеством башен была построена новая крепость в старом Порховском городке. После этого многобашенные крепости становятся характерными для русского оборонного зодчества.

Попутно изменяется и характер назначения башен. Если раньше единственная башня укрепленного пункта стояла внутри обороняемой территории и несла преимущественно сторожевую службу, то во второй половине XIV века, когда количество башен в крепостях увеличилось, они включились в систему городовой обороны, стали неотъемлемой принадлежностью стен, узлами их эффективного сопротивления. Преграждая путь внутрь крепости, башни задерживали врага на подступах к стенам, позволяя защитникам наносить ему либо сокрушительный удар, либо существенный урон.

Но башнями во второй половине XIV века оснащались не все стены крепостей, а только приступные, которые не имели перед собой существенных естественных преград и прикрывались искусственными препятствиями. С тыловых же сторон, хорошо защищенных естественными преградами и менее подверженных вражеским штурмам, башен вплоть до середины XV века не строили. Поэтому отсутствие башен на одних сторонах оборонительных сооружений и скопление их на других было характерной особенностью планировки и объемно-пространственной структуры русских крепостей второй половины XIV - середины XV века.

При оснащении приступных стен башнями зодчие второй половины XIV - середины XV века уделяли внимание и характеру приступных стен. Они стали стремиться к их выпрямлению, придавать им прямолинейное очертание. Это хорошо видно на примере крепостей в Порхове и Копорье - великолепных памятников оборонного зодчества. Благодаря появлению таких стен на лобовых сторонах оборонительных сооружений перед ними со стороны приступа были ликвидированы мертвые, непростреливаемые пространства и обеспечен удобный фланговый обстрел этих стен со стоящих на их концах башен.

Названные преобразования имели существенное значение для усовершенствования боевой системы укрепленных пунктов. В силу преднамеренной группировки башен на приступных стенах характер построения обороны крепостей резко изменился. Она стала уже не пассивной, как это было раньше, а полуактивной. Активная оборона осуществлялась с главных - лобовых сторон, снабженных прямолинейными стенами и часто поставленными башнями, перед которыми располагались усиливающие их дополнительные искусственные препятствия, а пассивная - с тыловых, которые не получили башен, имели криволинейные стены и были хорошо прикрыты естественными преградами. Приблизиться к таким крепостям вплотную и придвинуть к ним свою технику враг почти не имел возможности. С одной стороны, ему не позволяли сделать это реки, обрывы и труднопреодолимые склоны холмов, а с другой - искусственные заграждения и обстрел с близко стоящих друг к другу башен. Поэтому, стремясь захватить ту или иную крепость, но не в силах вместе с тяжелыми стенобитными машинами преодолеть естественные преграды, враг вынужден был атаковать ее только в лоб, то есть штурмовать только ту ее сторону, которую зодчие снабдили прямолинейными стенами и большим количеством башен. Вместе с этим осаждающим приходилось форсировать рвы и преодолевать валы, а это всегда сопровождалось большими потерями как в живой силе, так и в военной технике.

Сходные по системам обороны крепостные сооружения Руси второй половины XIV - середины XV века имели, несомненно, свои местные особенности и, в первую очередь, отличались характером строительного материала. На северо-востоке, в Московском и Тверском княжествах, они были преимущественно деревянными и только Кремль Москвы третьей четверти XIV века был каменным, а на северо-западе, в Новгородских и Псковских землях, наряду с большим количеством деревянных крепостей было немало и каменных оборонительных сооружений. Это накладывало свой отпечаток на развитие русской крепостной архитектуры и предопределяло устройство крепостей. Но путь их исторического развития в этих землях был один и тот же.

Как и раньше, валы крепостей второй половины XIV - середины XV века очень часто не имели скрепляющих их каркасов. Там же, где такой каркас устраивался, он представлял собой обычную срубную стену с короткими перерубами. Перед валами большой высоты в это время нередко оставлялась горизонтальная площадка - берма, - препятствовавшая оползанию наружных склонов валов в рвы.

Рвы делались, как правило, широкими и глубокими. Они были симметричными, с одинаковыми боковыми откосами. В их дно нередко набивались заостренные колья. Прикрывая крепости с напольных сторон, рвы представляли серьезное препятствие для противника.

Стены деревянных крепостей второй половины XIV - середины XV века были однорядными, с короткими перерубами и мало чем отличались от стен предшествовавшего времени. Однако уже в начале XV века, когда наряду с камнеметами, при осаде крепостей стали употреблять пушки, стены очень часто делали более толстыми из двух рядов бревен. Немного позднее для противодействия ударам каменных пушечных ядер их стали засыпать еще землей и камнями, а у нижних частей устраивать одернованные земляные присыпки, в которых увязали пушечные ядра. В целях предохранения от огня деревянные стены иногда обмазывались и глиной. В верхней их части располагался боевой ход, прикрытый снаружи бруствером, а сверху кровлей.

На протяжении второй половины XIV - середины XV века не оставались неизменными и каменные стены. В одних и тех же крепостях толщина их была разной. Это зависело от тех естественных и искусственных преград, вблизи которых они стояли, а также от одностороннего характера штурмовой тактики противника. При этом, чем ниже были стратегические качества местности, тем толще делались стены и, наоборот, - чем выше были ее стратегические качества, тем стены были тоньше. Их поперечный размер определялся возможностью применения стенобитных машин и их разрушительной силой.

Наиболее толстыми были приступные стены. Они принимали на себя основные удары противника и отражали их с помощью сосредоточенной на них стрелковой мощи. Это были лобовые стены крепостей, их главные и наиболее выразительные фасады. Огромная роль приступных стен в деле обороны крепостей нашла яркое отражение в Пскове, где южная стена кремля получила специальное название "персей", ибо на протяжении ряда столетий она была грудью Псковского Крома в полном смысле этого слова.

Во второй четверти XV века, когда артиллерия стала действенным средством нападения, а при осаде городов начали применять пушки крупного калибра, способные наносить каменным крепостям существенные повреждения, толщина их стен была увеличена. В Пскове, Изборске и Порхове это было сделано путем устройства дополнительных прикладок, с появлением которых стены этих крепостей стали толще почти вдвое. На внешних плоскостях прикладок зодчие иногда выкладывали символические кресты и короткие ленты треугольного орнамента, что несколько смягчало суровость их архитектурного облика. В верхней части каменных стен, как и в деревянных крепостях, устраивался крытый боевой ход, который имел непосредственную связь с башнями и с внешней стороны прикрывался зубцами.

Вместе с утолщением стен, мощными каменными прикладками во второй четверти XV века усиливались и башни. Они имели круглую, полукруглую и прямоугольную форму, но наиболее распространенными были круглые башни. Они характерны для Изборска, Копорья и укреплений Пскова, занимающих высокий мыс при впадении Псковы в Великую. По отношению к стенам башни ставились с сильным выносом в сторону поля и внутрь крепостей не выступали. Изнутри можно было видеть только верхние части башен, поднимавшиеся над крепостными стенами.

Внутри каменные башни делились деревянными мостами на ярусы, связь между которыми осуществлялась по прислонным деревянным лестницам. В крепости Копорье нижние ярусы башен сделаны даже сводчатыми, связанными каменными лестницами с боевым ходом стен.

Во второй половине XIV - середине XV века качественные изменения произошли и в устройстве въездов. Правда, в некоторых крепостях ворота по-прежнему имели вид башни со сквозным проездом, закрывавшимся створными полотнищами. Но наряду с ними в то время сооружались еще и захабы - узкие проезды, зажатые между двумя параллельными стенами. Особенно характерные для новгородского и псковского зодчества, такие захабы известны в Пскове, Изборске, Порхове и Острове. Это были своеобразные коридоры смерти, попав в которые противник оказывался под перекрестным обстрелом. В крепости Порхов захаб сочетался с воротной башней. С начала XV века воротные створы таких башен стали прикрываться герсами - специальными решетками, делавшимися либо коваными, либо деревянными, но обитыми железом. В той же Порховской крепости сохранилась камера, где стояло подъемное устройство такой решетки. Концы железной кованой герсы до сих пор торчат из толщи въездной арки крепости Копорье, фланкируемой по сторонам мощными башнями. Все это значительно повысило обороноспособность крепостных въездов, сделало их менее уязвимыми в военном отношении.

Определенным изменениям в первой половине XV века подверглись и мосты перед крепостями. Они строились уже не только постоянными на сваях, городнях и взрубах, но и подъемными, на канатах. Иногда такие мосты превращались в ловушки для попавшего на них противника, так как защитники крепостей неожиданно подсекали канаты и вражеские воины валились в ров - либо в воду, либо на колья. В поднятом состоянии мосты прикрывали проемы ворот и усиливали их еще больше.

В отличие от некоторых деревянных крепостей, обмазывавшихся снаружи глиной, каменные крепости известью не обмазывались и не белились. Оставляя их кладку открытой, строители учитывали, что на такой кладке выбоины заметны мало, а это снижало моральный эффект от действия вражеских орудий.

Архитектурный облик крепостей второй половины XIV - середины XV века с большим количеством башен на приступных стенах был уже другим, нежели раньше, и приобрел совершенно новые качества. Правда, с тыла, где башен не было, он по-прежнему определялся горизонтальной лентой сильно вытянутой, а подчас и весьма изогнутой стены и полосой естественных препятствий перед ней. Однако с фронта, со стороны поля, этот облик характеризовался уже частым ритмом вертикальных массивов башен, между которыми как бы зажаты были небольшие отрезки стен, а также полосами искусственных заграждений перед ними. Это прекрасно видно на примере все тех же крепостей в Изборске, Порхове и Копорье. Особо важное значение в их облике играют башни. Поставленные довольно близко одна к другой и гордо возвышающиеся над стенами, они еще сильнее выявляют приступные стены этих крепостей, еще больше подчеркивают значимость и боевую способность их главных фасадов, всем своим видом вызывавших у вражеских воинов чувство страха и неуверенности в благополучном исходе предстоящего штурма.

Однако в целом утилитарная сторона крепостных сооружений с башнями на одной стороне, как и в крепостях с одной башней, превалировала над художественной. Строя их, народ в первую очередь думал о своей безопасности. Поэтому эстетические вопросы во время строительства крепостных сооружений отодвигались на второй план. Но несмотря на это, каждое из них обладало своим, хотя и аскетичным, но все же выразительным индивидуальным художественным обликом.

По-другому воспринимался и силуэт крепостей с башнями на напольной стороне. Они как бы поднялись над местами своего расположения, стали более величественными и монументальными. Это намного отличало их от безбашенных или однобашенных крепостей более ранних периодов развития русского оборонного зодчества.

IV

Новые качественные изменения в крепостной архитектуре Руси происходят и во второй половине XV века. В это время повышается мощь и увеличивается дальнобойность артиллерии. Пушки становятся основным средством разрушения крепостей и почти полностью вытесняют метательную технику. Их устанавливают не только на противоположных берегах рек и других краях широких оврагов, но и со стороны отвесных обрывов. Естественные преграды перестают быть существенными препятствиями и для самих осаждающих: они штурмуют крепости со всех сторон, вне зависимости от характера природного окружения. Это потребовало ответного равномерного размещения наиболее эффективных средств защиты по всему периметру оборонительных сооружений и оказало сильное воздействие на организацию их обороны. В результате на смену крепостям с башнями на приступной стороне во второй половине XV века приходят такие крепости, как, например, в Ладоге, у которых башни расставлены по всему периметру стен более или менее равномерно, без учета расположенных вокруг естественных преград. Происходит резкое изменение характера круговой обороны крепостей. Она перестает делиться на активную и пассивную. Независимо от защитных свойств местности эта оборона строится уже с расчетом эффективного активного сопротивления в любом направлении, откуда бы противник ни появился.

Одновременно прямолинейную форму приобретают не только приступные, но и все другие стены крепостей. Это приводит к тому, что планировка укрепленных пунктов вновь преобразуется. Подобно крепости Орехов или укреплениям Московского Кремля конца XV века, они приобретают более или менее четкую геометрическую форму, которая хотя и базируется на топографических данных, но подчинена им уже в меньшей степени, и получают определенную, четко выраженную закономерность в расположении башен, отмечающих характерные особенности их объемно-пространственной структуры. Попутно строятся также укрепленные пункты типа крепости Ям, получающие почти прямоугольный план с массивными башнями на углах.

Все это накладывает яркий отпечаток на внешний вид крепостей. Сохраняя прежнюю суровость даже при использовании скромных элементов декоративного убранства, крепости теряют фасадность, присущую оборонительным сооружениям с односторонней системой обороны. Их архитектурный облик характеризуется уже не стенами с одной стороны и башнями с другой, а совокупностью стен и башен со всех сторон.

Логическим завершением процесса перегруппировки башен и выпрямления стен явилось создание крепости с абсолютно правильным геометрическим планом. Такой план на исходе XV века получила маленькая крепость Ивангород, выстроенная четырехугольником на границе с Ливонией. Это был как бы пробный образец крепостного сооружения, появление которого знаменовало собой следующий этап в развитии русского оборонного зодчества.

Позднее "регулярные", преимущественно прямоугольные в плане крепости получили на Руси широкое распространение. Они строились и в дереве и в камне в разных районах государства. В первой половине XVI века на базе правильного прямоугольника были спланированы, например, кремли в Туле и Зарайске, крепости Буй, Васильсурск и Балахна, а во второй половине столетия - крепости Туровля и Суша в районе Полоцка. Оригинальным вариантом этой схемы явились крепости Козьян, Красна, Ситна и Сокол. Созданные одновременно поблизости от того же Полоцка, эти крепости обладали всеми достоинствами прямоугольных крепостей. В них четырехугольная структура первых оборонительных сооружений "регулярного" типа была преобразована в треугольник, трапецию и другие более сложные геометрические фигуры. Аналогичное строение плана получали тогда и оборонительные сооружения монастырей - например Соловецкого, выстроенного в конце XVI века хотя и вытянутым, но все же правильным пятиугольником.

Все это свидетельствовало о том, что в условиях применения артиллерии "регулярный", геометрически правильный план оборонительного сооружения оказался реальным и практичным, как в военном, так и в архитектурном отношениях. Крепость с таким планом была как бы идеальной оборонительно крепкой и архитектурно стройной.

Как и крепости более раннего времени, оборонительные сооружения "регулярного" типа не были оторваны от рельефа местности. Наоборот, их планировка всегда базировалась на топографических данных и, несмотря на строгую геометричность, логически вырастала из тех условий, которые природа создала в местах их возведения. Но если общая система защиты крепостей с односторонней концентрацией башен зависела от имевшегося вокруг них окружения в полной мере, то у "регулярных" крепостей природное окружение уже не играло решающей роли в построении их обороны. Теперь эта оборона предопределялась высокой, все более и более совершенствовавшейся военной техникой, на широкое использование которой эти крепости и рассчитывались.

Соловки. Каменный "город". 1582-1623 гг.

Плановая геометричность не стала, однако, шаблоном в оборонном зодчестве молодого Русского государства. Создавая крепости геометрически правильной формы, городовые мастера XVI века не отказались и от старой градостроительной традиции - постройки оборонительных сооружений в виде неправильной фигуры, соответствующей границам обороняемой территории. Поэтому вместе с "регулярными", наиболее совершенными крепостями, на Руси строились тогда и не регулярные укрепления. Так свободную композицию плана получили в XVI веке оборонительные сооружения Нижнего Новгорода, Коломны, Свияжска, Казани, Серпухова и многих других населенных пунктов страны. Такой же неправильный план приобрели тогда укрепления Троице-Сергиева, Псково-Печерского и многих других монастырей. Не составили исключения в этом отношении и такие грандиозные сооружения конца XVI века, как несохранившийся Белый город Москвы и знаменитая крепость Смоленска, названная Борисом Годуновым "ожерельем" Московской Руси.

Создание таких сооружений в тот период, когда в русской архитектуре широкое распространение имели кремли, крепости и монастыри "регулярного" типа, отнюдь не говорит о том, что оборонительные и архитектурные качества последних были в какой-то степени ограниченны или ниже. Наоборот, достоинства правильно спланированных укреплений были настолько явными, что они оказали непосредственное влияние на нерегулярные крепости. Это проявилось в относительно правильном размещении башен по всему периметру оборонительных сооружений и в прямолинейной направленности расположенных между ними стен. Поэтому у крепостей XVI века, имеющих живописную композицию плана, нет длинных и изогнутых стен с одних сторон и большого количества башен с других. Как и для "регулярных" оборонительных сооружений для них характерно наличие прямых, зачастую почти равных между собой прясел стен и определенная закономерность в расположении башен по периметру. В силу этого неправильные крепости XVI века являются такими же регулярными, как и крепости геометрической формы. Отличительную особенность этих крепостей, также обладавших высокими оборонительными и архитектурными качествами, составляла лишь многоугольная - полигональная - композиция плана. Однако система их обороны была такой же, как и у геометрически правильных крепостей. Фронтальный огонь, открывавшийся со стен этих крепостей, везде перекрещивался с фланговым обстрелом с башен, образуя на подступах к ним зону сплошного поражения. В этом состояло их принципиальное отличие от неправильных крепостей с башнями на одной стороне.

Быстрое развитие артиллерии и усовершенствование тактики осады во второй половине XV века вызвали не только изменение характера обороны крепостей, их планировки и объемно-пространственной структуры. Иным стал и характер оборонительного строительства.

Если раньше каменные крепости строились только в Новгородской и Псковской республиках, то после сложения на Руси единого централизованного государства каменные крепости стали возводиться на всей русской территории. Особого размаха крепостное строительство из камня получило после создания новых кремлей в Москве и Великом Новгороде, возведенных по всем правилам военно-инженерного и архитектурно-строительного искусства конца XV века.

В ходе крупного оборонительного строительства XVI века не осталась в прежнем виде и архитектура русских крепостей. Московский Кремль с его разнообразными формами, четкими линиями и скромными деталями внешней обработки становится в то время своеобразным архитектурным образцом для многих русских градостроителей. Однако подражая ему в той или иной мере, зодчие не слепо копируют его формы, а берут только то, что отвечает поставленным перед ними задачам, и творчески подходя к их решению, создают новые, подчас совершенно необычные произведения крепостной архитектуры, которые резко отличаются от принятой за образец первоосновы.

Особенно изменились в XVI веке крепостные башни. Правда, их внутреннее устройство, определявшееся назначением, оставалось во многом неизменным. Но наряду с деревянными балочными мостами в них все чаще и чаще стали устраивать сводчатые перекрытия над нижними ярусами, а их внутристенные лестницы выводить не только в верхние помещения, но и на боевые площадки стен. По-новому стали делаться и бойницы крепостных башен. Изнутри они снабжались большими сводчатыми камерами, предназначенными для установки пушек, а снаружи получали небольшой раструб, обеспечивавший удобство наводки пушечных стволов. В крепости Орехов и в кремле Нижнего Новгорода бойницы башен были снабжены даже специальными вентиляционными каналами, отводившими из них пороховые газы. В верхних частях башен нередко устраивался навесной бой, позволявший вести стрельбу не только вперед, но и вниз.

Во многом изменился и внешний вид крепостных башен. Круглые башни начинают снабжаться гранями, что делает их более пластичными, помимо цокольного валика получать горизонтальные тяги в верхних частях и подобно башням Московского Кремля приобретать скромные элементы декоративного убранства. Над угловыми башнями довольно часто устраиваются и смотровые вышки, откуда велось наблюдение за окружающей местностью.

Своеобразной архитектурной регламентации подверглись в XVI веке прямоугольные башни. В зависимости от назначения и мест расположения они делятся на глухие и проезжие. Первые из них были меньше и скромнее по декоративному убранству, вторые - крупнее и богаче по обработке. Те и другие приобретают часто по углам скрепляющие лопатки, затем лопатками начинают делиться на "филенки" их плоскости, а на самих лопатках появляются даже профилированные членения.

Особое внимание уделялось воротным башням, которые с конца XV века полностью сменяют собой сложные захабные устройства. Заботясь об обороноспособности этих башен, зодчие строят их часто с коленчатыми в плане проездами, но нередко снабжают и сквозными проездами, превращая их в своеобразные парадные въезды. Обычно такие башни завершались более высокими и крутыми шатрами, а в ряде случаев и специальными дозорными вышками, намного обогащавшими их силуэт. Очень часто из ансамбля башен воротные башни выделялись не только композиционной усложненностью, но и архитектурной обработкой. Их ставили как в местах, более выигрышных в архитектурном отношении, так и в средних частях стен, что согласовывалось и с общей симметричностью сооружений.

Распространение получают также отводные стрельницы, ранее не известные в крепостной архитектуре. Они строятся и вплотную к воротным башням, как, например, в кремлях Москвы, Тулы и Зарайска, и на некотором расстоянии от них, на противоположных сторонах рвов, как в кремле Нижнего Новгорода. В этих случаях отводные стрельницы соединяются с воротными башнями посредством постоянных или разводных мостов.

Начиная с конца XV века крупные изменения вносятся и в архитектуру крепостных стен. Как и в Московском Кремле, они почти повсеместно получают на тыльных сторонах широкие полуциркульные ниши, которые становятся характерной особенностью русской крепостной архитектуры. Необходимость установки пушек у основания стен вызывает к жизни появление подошвенного боя, устраиваемого в нижних частях полуциркульных ниш в виде сводчатых камер. Во второй четверти XVI века, когда в Москве были построены укрепления Китай-города, стены некоторых крепостей начинают снабжаться даже навесным боем, а стремление повысить плотность огня перед стенами приводит к тому, что на исходе XVI века у крепостных стен Смоленска появляется даже неизвестный нигде ранее средний бой, чередующийся с подошвенным в шахматном порядке.

Широкое распространение в XVI веке получает, наконец, двурогий зубец с двумя полукружиями наверху и седловиной между ними. Появившийся впервые на стенах и башнях Московского Кремля, такой зубец становится затем неотъемлемой принадлежностью подавляющего большинства русских крепостей.

Необычным явлением в оборонном зодчестве конца XVI века было появление на арочных проемах воротных башен Смоленска богатых белокаменных порталов, лишь отдаленно напоминающих скромные, почти незаметные порталы на тыльных фасадах проезжих башен Московского Кремля, сочных, иногда почти ковровых, выложенных из кирпича узоров на стенах и башнях "Старого города" Кирилло-Белозерского монастыря и, особенно, декоративных рамочных обрамлений по краям бойниц башен и крепостных стен Смоленска, сходных с наличниками окон культовых и гражданских зданий. В процессе увеличения обороноспособности крепостей зодчие стремились внести изменения и в их традиционный облик, сделать их живописнее. В результате архитектура сооружений наполнилась новым историческим смыслом, другим идейным содержанием. Выражая силу и неприступность населенного пункта, они в то же время характеризовали уже его красоту и величественность.

V

В XVII веке, когда после изгнания польско-шведских интервентов началась напряженная работа по возрождению разоренной страны, вступившей в новую фазу исторического развития, эволюционный процесс крепостного зодчества не прервался. Правда, каких-либо радикальных нововведений в тактику осады тогда внесено не было, в связи с чем и строить крепости рекомендовалось так, "как исстари бывает". Поэтому принципы построения городовой обороны в XVII веке остались прежними. Крепости так же рассчитываются на активное сопротивление в любом направлении, вне зависимости от расположенных поблизости естественных и искусственных преград. Но характер городовых работ в это время стал несколько другим. Несмотря на интенсивное каменное строительство в городах, селах и даже удаленных погостах, правительство начинает отдавать предпочтение дерево-земляным и земляным укреплениям. Такие укрепления создаются в Поволжье, в районе южной "Засечной черты" и на западной границе государства. Сохраняя все особенности, свойственные "регулярным" крепостям, эти укрепления оказывали более эффективное сопротивление совершенствовавшейся артиллерии. Современники указывали, что они неприступнее каменных, ибо в них вязнут пушечные ядра.

Не прекратилось строительство и деревянных крепостей. Особенно много их строилось на востоке страны, где противник вовсе не обладал огнестрельным оружием.

Традиции же каменного оборонительного строительства развивали далее монастыри - центры колонизации малоосвоенных районов и форпосты обороны государства на его важнейших стратегических направлениях. В первой половине XVII века модернизируются старые укрепления знаменитой Троице-Сергиевой лавры, мужественно перенесшей длительную вражескую осаду, и почти заново перестраиваются укрепления Пафнутьев-Боровского монастыря, сильно пострадавшие во время иностранной интервенции. Во второй четверти столетия каменные стены и башни получают также Симонов и Новоспасский монастыри, охранявшие ближние подступы к Москве.

Особенно интенсивно укрепление монастырей каменными стенами пошло во второй половине XVII века. В это время создаются оборонительные сооружения Саввино-Сторожевского монастыря под Звенигородом, Спасо-Прилуцкого в Вологде, Борисоглебского под Ростовом, Донского и Новодевичьего близ Москвы, восстанавливаются укрепления Иосифо-Волоколамского монастыря, "Новым городом" расширяется Кирилло-Белозерский монастырь и строится ограда митрополичьей резиденции в Ростове.

Ведя это строительство, зодчие XVII века, как и их предшественники, придают планам оборонительных сооружений более или менее правильную геометрическую конфигурацию и расставляют башни по углам и периметру стен. При этом наблюдается явное стремление сделать крепостные стены еще более обороноспособными, нежели раньше. Пример Троице-Сергиевой лавры и "Нового города" Кирилло-Белозерского монастыря показывает, что зодчие превращают их даже в сложные трехъярусные сооружения с небольшими изолированными помещениями внизу и широкими обходными галереями со сводами и на столбах вверху, где свободно расстанавливались пушки разных типов и калибров. В военном отношении это сделало крепостные стены как бы равными башням. Легкость и свобода пространственного построения внутренней стороны таких стен находились в контрасте с монолитностью и суровостью их внешнего облика. Но чаще всего крепостные стены монастырей строились в XVII веке с полуциркульными нишами на тыльных сторонах, а их обходные галереи делались по типу боевых площадок стен предшествовавшего времени. Такие стены были менее широкими, чем трехъярусные и не могли рассчитываться на применение крупных пушек, требовавших много места для отката.

Постепенно мастера начинают обращать внимание и на внешнее оформление крепостных стен. Их плоскости снабжаются горизонтальными тягами, обрамляются валиком и уступчатыми профилированными полукружиями в верхних частях бойниц навесного боя. Попутно вводятся и другие элементы декоративного убранства, смягчающие суровость архитектуры.

С особым интересом и вниманием зодчие XVII века относились к башням. Строя их прямоугольными, круглыми и многогранными, они в ряде случаев меняют их устройство. В Спасо-Прилуцком монастыре, например, крепостные башни возводятся даже с массивными столбами в центре, на которые опираются балки междуэтажных перекрытий. Внутри же столбов башен "Нового города" Кирилло-Белозерского монастыря устроены лестницы, позволяющие подняться в их верхние ярусы и возвышающиеся над ними смотровые вышки.

Но больше всего внимания зодчие уделяют внешнему виду угловых и промежуточных башен. Правда на примере Саввино-Сторожевского монастыря можно видеть, что в середине XVII века их еще ставят подобными друг другу, Однако во второй половине столетия крепостные башни монастырей все чаще и чаще начинают превращаться в совершенно самостоятельные архитектурные сооружения. Нередко бывало и так, что башни одного и того же монастыря приобретали совершенно разный художественный облик и оказывались полностью непохожими друг на друга. В Спасо-Прилуцком и Кирилло-Белозерском монастырях, например, каждая из башен трактована уже по-своему, как в отношении размеров, так и пропорционального построения. Они снабжаются по углам и граням как бы накладными лопатками, покрываются нередко квадратными ширинками, получающими иногда изразцовые вставки, и приобретают большое количество других всевозможных декоративных деталей, совершенно не свойственных крепостной архитектуре прошлого времени.

Так декоративное узорочье, достигшее в русской архитектуре XVII века необычайного расцвета, энергично проникает и в крепостное зодчество. Разнообразные архитектурные детали словно драгоценным узором покрывают плоскости стен многих монастырских башен. Они быстро теряют те аскетические черты, которые были присущи им раньше, становятся весьма красочными и привлекательными. Их внешнее богатство и декоративное изящество вступают уже в противоречие с внутренним устройством и целевым назначением.

На этом, однако, изменение внешнего архитектурного облика крепостных башен не останавливается. После надстройки Спасской башни Московского Кремля во второй четверти XVII века пышным каменным верхом крепостные башни монастырей довольно часто начинают строиться уже с богатыми декоративными надстройками, снабженными окнами и "слухами", а в ряде случаев получать и высокие шатровые кровли. Массивные стволы башен того времени обрабатываются уже не только горизонтальными тягами и ширинками, но и различного рода изящными фигурными украшениями. Особенно показателен в данном отношении Иосифо-Волоколамский монастырь, у которого каждая башня снабжена пышной, своей собственной и чуть ли не лепной декоративной обработкой из кирпича, поражающей своим разнообразием и великолепием.

Попутно вносятся изменения и в характер бойниц крепостных башен. Иногда они превращались даже в обыкновенные окна и получали по краям всевозможные декоративные обрамления в виде изящных фигурных наличников.

Особенно пышно в середине и второй половине XVII века оформлялись въездные башни монастырей. В отличие от воротных башен крепостей XVI века, они очень часто стали снабжаться двумя сводчатыми проездами, оформленными по сторонам пилястрами и декоративными колонками, и превращаться в своеобразные "пьедесталы" для богатых надвратных храмов. Контраст между строгим, порой даже архаичным низом и сказочно пышным верхом таких башен в ряде случаев становится их отличительной особенностью. Особенно разительно этот контраст проявился у воротной башни Спасо-Евфимиевского монастыря - сооружения уникального в своем роде. У некоторых монастырей, среди которых в первую очередь следует назвать Борисоглебский, въездные сооружения превращаются даже в тесно слитые воедино "комплексы" построек, состоящие из проезжих частей с переходом наверху, двух как бы фланкирующих их арки башен и высоко поднятого над ними надвратного храма. Крупные плоскости стен этих усложненных во всех отношениях сооружений украшаются между башнями большим количеством квадратных профилированных ширинок и превращаются в богатые декоративные панно, а возвышающиеся над ними храмы выделяются изяществом пропорций и тонкостью декоративного оформления. Идея храма, осеняющего входящего в "город", родившаяся еще в недрах Киевской державы, получает в то время не только дальнейшее развитие, но и наивысшее воплощение.

Огромную роль в архитектуре крепостных сооружений монастырей начинает играть также цвет. Контраст между красным кирпичом кладки и белым камнем отдельных деталей делает их особенно яркими. Одновременно на стенах и башнях монастырей появляется побелка. Издавна применявшаяся для окраски храмов, она своим ослепительным блеском особенно подчеркивала их изящество.

Все это приводит к тому, что оборонительные сооружения становятся яркими, красочными и живописными. Притягивающие к себе внимание необычностью декоративного "узорочья" и острым силуэтом, они стали выражать уже не столько силу и неприступность обнесенного ими пространства, сколько говорить о красоте и богатстве расположенных за ними строений. Из оборонительных построек крепости превратились в декоративные сооружения. В них художественные качества уже превалировали над практическими, утилитарными. На исходе XVII века, когда объемы башен вновь стали равновеликими, а их завершения и убранство почти однотипным, укрепление монастырей становится делом чисто символическим. В некоторых случаях их крепостные сооружения начинают походить на обыкновенные ограды и оказываются оборонительными не по существу, а только лишь по форме. При этом монастырское городовое строительство начинает оказывать влияние на строительство торговых построек, в результате чего появляются обширные, сугубо гражданские здания - гостиные дворы с арками, обращенными внутрь хозяйственной территории, а затем и торговые ряды, которые благодаря открытым арочным галереям со стороны города представляли как бы вывернутое изображение монастырских стен.

В целом крепостное зодчество в начале XVIII века прекращает свое существование; оно полностью смыкается с зодчеством гражданским, а ему на смену приходит новая отрасль военно-инженерного искусства - долговременная фортификация, которая становится уделом не зодчих и городовых мастеров, а специальных военных инженеров - фортификаторов.

Такова вкратце общая картина развития на Руси крепостного зодчества. Основные этапы этого развития хотя и не совсем точно, но все же совпадают с основными периодами русской истории. Каждому из них соответствовали свои типы оборонительных сооружений, своя крепостная архитектура. По мере развития эта архитектура претерпевала существенные изменения. Крепости из сугубо утилитарных сооружений превратились, в конечном счете, в декоративные.

Оборонительные сооружения древней Руси представлены в альбоме, естественно, не все и далеко не полно. Однако со многими из них читатель все же познакомится. Он увидит и чуть ли не сказочных каменных богатырей в Изборске и Копорье, характеризующих русское крепостное зодчество периода феодальной раздробленности, и могучую пограничную крепость Ивангород, с постройкой которой Московское государство впервые остро поставило вопрос о выходе к Балтийскому морю, окончательно разрешенный лишь через два с лишним столетия. Перед ним предстанут величавые, всемирно прославленные стены и башни Московского Кремля - бесподобного творения группы итальянских архитекторов, работавших под руководством Пьетро Антонио Солари в содружестве с русскими зодчими, и суровые укрепления Псково-Печерского монастыря, созданные его постриженником Павлом Заболоцким. Для него будут интересны также покрытые мхом и лишайниками предельно строгие оборонительные сооружения Соловецкого монастыря - лаконичное творение скромного монаха Трифона, и величественные, удивляющие необычностью архитектурной обработки крепостные стены древнего Смоленска - бессмертного произведения "государева" зодчего, мастера "городовых, палатных и церковных дел" Федора Савельевича Коня. Не оставит читатель без внимания и другие крепостные сооружения древней Руси, отличающиеся разнообразием форм и красотой наружной отделки. Его взгляд остановится на изукрашенной готическими деталями надстройке Спасской башни Московского Кремля, являющейся плодом творчества русского зодчего Бажена Огурцова и англичанина Христофора Галовея, а среди большого количества монастырских крепостей он увидит своеобразные укрепления Саввино-Сторожевского монастыря, выстроенные известными "каменных дел подмастерьями" Андреем Шаховым и Иваном Шарутиным, и посмотрит на великолепный "Новый город" Кирилло-Белозерского монастыря, грандиозные многоярусные башни и мощные трехъярусные стены которого созданы "каменных дел подмастерьем" Кириллом Серковым по типу стен и башен Троице-Сергиевой лавры. Остановит свое внимание читатель и на поражающих своим изяществом крепостных башнях Иосифо-Волоколамского монастыря, воздвигнутых "подрядчиком каменных дел" Трофимом Игнатьевым.

Все эти памятники являются великолепными иллюстрациями к многовековому прошлому русского народа. Это выразительное лицо его истории, монументальный вид его памяти, воплощенной в строительном материале и архитектурных формах.

Оборонительные сооружения Древней Руси

Уделять внимание делу обороны страны и вести широкое строительство оборонительных сооружений русскому народу приходилось на протяжении многих столетий. В исторической жизни древней Руси такие сооружения играли огромную роль. Особое воздействие на архитектуру оборонительных сооружений оказывали развитие военной тактики, усовершенствование средств осады и постоянное стремление к новому всего архитектурно-строительного искусства.

Ниже раскрываются основные этапы развития оборонного зодчества на Руси и характеризуется архитектура русских крепостей в разные периоды их существования.

Появление небольших славянских поселений на восточноевропейской равнине относится к самому древнейшему периоду русской истории. Тогда появились различные племена, славянские поселения, они оказались под угрозой нападения и стали приобретать укрепленный характер.

Второй тип славянских укреплений - мысовые поселения. Эти поселения располагались на мысах, близ водных магистралей и на остроконечных возвышенностях, сильно вдающихся в поймы рек и болотистые долины. Места расположения таких поселений прикрывались естественными преградами только с трех сторон. С четвертой же стороны поселения прикрывались искусственными оборонительными сооружениями. Оборонительные сооружения мысовых поселений состояли из вала, материал для устройства которого брался при рытье рвов. Построить "город" на Руси и означало возвести оборонительные сооружения.

В X и особенно в XI веке тактика военных нападений изменилась. Противник уже стремился прервать связь осажденных с внешним миром. Прямым штурмом укреплений такие осады не сопровождались. Это отразилось на характере обороны укрепленных пунктов. Были приспособлены правильные, преимущественно округлые в плане крепости.,они также были и довольно крупными городами, вроде Мстиславля, Микулина и обыкновенными феодальными замками. Они располагались либо на ровных местах, либо на небольших естественных всхолмлениях и также имели оборонительные сооружения по всему периметру.

Одновременно существовали и многорядные крепости, прикрывавшиеся с открытой стороны целой системой оборонительных сооружений, расположенных в 2 или 3 параллельных линий. Некоторые города Волховской земли, среди которых особенно выделялся Губин, имели даже четыре линии крепостных сооружений.

Характер оборонительных сооружений изменился в XI-XII веках. Они стали более мощными. Древнерусское государства уже могло вести большие строительные работы и оказывать врагу более эффективное сопротивление.

Как и раньше, основу крепостей составляли валы.. Их высота не была везде одинаковой. Во Владимире они имели высоту около 8 м, в Рязани - примерно 10 м, а в Киеве - 16 м. Стены русских крепостей XI-XII веков были деревянными. Стоявшие на валах, они очень часто являлись продолжением их каркасов. Укрепленные пункты башен не имели. Они окружались только стенами, которые в их обороне играли значительно большую роль, нежели раньше.

Важным участком обороны крепостей были ворота. В большинстве случаев они были срубными. От срубов стен они отличались наличием проезда в нижней части, запущенной в вал, и большей высотой, в связи с чем и имели вид башни. Каменные ворота были только в крупных городах. Они также строились в плоскости основания вала, примыкавшего к ним с обеих сторон, и также получали сквозной проезд. Остатки подобных ворот XII века сохранились в Киеве и Владимире. Это сооружение с гладкими стенами не имеет аналогий в архитектуре европейского средневековья. Его стройный, сильно вытянутый сквозной сводчатый проезд с узкой арочной перемычкой в центре прикрывался массивными створами.

Важные качественные изменения в русском оборонном зодчестве произошли в XIII-XV веках.

В это время появились крепости с одной многоярусной каменной башней. Во второй половине XIII - первой половине XIV века такие крепости стали строиться в северных и западных районах Волынского княжества, более удаленных от татарского надзора. Они существовали, например, в Чарторыйске, Белавине и Берестье. Круглая, сложенная из кирпича башня сохранилась в Каменце-Литовском, а прямоугольная, выстроенная из местного камня, - в Столпье. В крепости Холм на высоком каменном основании стояла и деревянная башня. В первой половине XIV века однобашенные крепости сооружались также в Новгородских землях. Такими были сперва "города" Изборск и Корела.

Башни крепостей второй половины XIII - первой половины XIV века стояли, как правило, под прикрытием валов и крепостных стен. Они в основном служили наблюдательным целям.

В русских землях стали строиться крепости с большим количеством башен. Во второй половине XIV века такие крепости сооружались и в северо-восточных и в северозападных районах Руси. Именно в то время дополнительные башни получила уже существовавшая однобашенная крепость в Изборске и именно тогда с большим количеством башен была построена новая крепость в старом Порховском городке. После этого многобашенные крепости становятся характерными для русского оборонного зодчества.

Попутно изменяется и характер назначения башен.теперь они стали неотъемлемой принадлежностью стен, узлами их эффективного сопротивления. Преграждая путь внутрь крепости, башни задерживали врага на подступах к стенам, позволяя защитникам наносить ему удары.

Но башнями во второй половине XIV века оснащались не все стены крепостей, а только приступные Отсутствие башен на одних сторонах оборонительных сооружений и скопление их на других было характерной особенностью планировки русских крепостей.

Зодчие стали стремиться к выпрямлению приступных стен, придавать им прямолинейное очертание. Это хорошо видно на примере крепостей в Порхове и Копорье - великолепных памятников оборонного зодчества.

Названные преобразования имели существенное значение для усовершенствования боевой системы укрепленных пунктов. Активная оборона осуществлялась с главных - лобовых сторон, снабженных прямолинейными стенами и часто поставленными башнями, перед которыми располагались усиливающие их дополнительные искусственные препятствия, Приблизиться к таким крепостям вплотную и придвинуть к ним свою технику враг почти не имел возможности.

Сходные по системам обороны крепостные сооружения Руси второй половины XIV - середины XV века имели свои местные особенности и, в первую очередь, отличались характером строительного материала. На северо-востоке, в Московском и Тверском княжествах, они были преимущественно деревянными и только Кремль Москвы третьей четверти XIV века был каменным, а на северо-западе, в Новгородских и Псковских землях, наряду с большим количеством деревянных крепостей было немало и каменных оборонительных сооружений.

Как и раньше, валы крепостей второй половины часто не имели скрепляющих их каркасов. Там же, где такой каркас устраивался, он представлял собой обычную срубную стену. Перед валами большой высоты в это время нередко оставлялась горизонтальная площадка - берма, - препятствовавшая оползанию наружных склонов валов в рвы.

Стены деревянных крепостей второй половины были однорядными, с короткими перерубами Однако в начале XV века стены очень часто делали более толстыми из двух рядов бревен. Немного позднее их стали засыпать еще землей и камнями, а у нижних частей устраивать земляные присыпки, в которых увязали пушечные ядра. В целях предохранения от огня деревянные стены иногда обмазывались и глиной. В верхней их части располагался боевой ход. Наиболее толстыми были приступные стены. Они принимали на себя основные удары противника. Огромная роль приступных стен в деле обороны крепостей нашла яркое отражение в Пскове, где южная стена кремля получила специальное название "персей", ибо на протяжении ряда столетий она была грудью Псковского Крома.

Во второй четверти XV века, когда артиллерия стала действенным средством нападения толщина стен была увеличена. В Пскове, Изборске и Порхове это было сделано путем устройства дополнительных прикладок. На внешних плоскостях прикладок зодчие иногда выкладывали символические кресты и короткие ленты треугольного орнамента, что несколько смягчало суровость их архитектурного облика. В верхней части каменных стен, как и в деревянных крепостях, устраивался крытый боевой ход, который имел непосредственную связь с башнями и с внешней стороны прикрывался зубцами.

Вместе с утолщением стен, мощными каменными прикладками во второй четверти XV века усиливались и башни. Они имели круглую, полукруглую и прямоугольную форму. Они характерны для Изборска, Копорья и укреплений Пскова.

Внутри каменные башни делились деревянными мостами на ярусы, связь между которыми осуществлялась по прислонным деревянным лестницам.

Во второй половине XIV - середине XV века изменения произошли и в устройстве въездов..В это время сооружались еще и захабы - узкие проезды, зажатые между двумя параллельными стенами. Особенно характерные для новгородского и псковского зодчества, такие захабы известны в Пскове, Изборске, Порхове и Острове. Это были своеобразные коридоры смерти, попав в которые противник оказывался под обстрелом. В крепости Порхов захаб сочетался с воротной башней. С начала XV века воротные створы таких башен стали прикрываться герсами - специальными решетками, делавшимися либо коваными, либо деревянными, но обитыми железом. В той же Порховской крепости сохранилась камера, где стояло подъемное устройство такой решетки. Концы железной кованой герсы до сих пор торчат из толщи въездной арки крепости Копорье, фланкируемой по сторонам мощными башнями.

Архитектурный облик крепостей был другим.С фронта, со стороны поля, этот облик характеризовался уже частым ритмом вертикальных массивов башен, между которыми как бы зажаты были небольшие отрезки стен, а также полосами искусственных заграждений перед ними. Это прекрасно видно на примере все тех же крепостей в Изборске, Порхове и Копорье. Каменные крепости известью не обмазывались и не белились.

Во второй половине XV века повышается мощь и увеличивается дальнобойность артиллерии. Естественные преграды перестают быть существенными препятствиями.. В результате на смену крепостям с башнями на приступной стороне приходят такие крепости, как в Ладоге, у которых башни расставлены по всему периметру стен более или менее равномерно, без учета расположенных вокруг естественных преград. Происходит резкое изменение характера круговой обороны крепостей. Она перестает делиться на активную и пассивную. Независимо от защитных свойств местности эта оборона строится уже с расчетом эффективного активного сопротивления в любом направлении, откуда бы противник ни появился.

Планировка укрепленных пунктов вновь преобразуется. Подобно крепости Орехов или укреплениям Московского Кремля конца XV века, они приобретают более или менее четкую геометрическую форму,которая имеет четко выраженную закономерность в расположении башен.. Попутно строятся также укрепленные пункты типа крепости Ям, получающие почти прямоугольный план с массивными башнями на углах.

Все это накладывает отпечаток на внешний вид крепостей. Сохраняя прежнюю суровость даже при использовании скромных элементов декоративного убранства, крепости теряют фасадность, присущую оборонительным сооружениям с односторонней системой обороны. Их архитектурный облик характеризуется совокупностью стен и башен со всех сторон.

Позднее прямоугольные в плане крепости получили на Руси широкое распространение. Были построены, кремли в Туле и Зарайске, крепости Буй, Васильсурск и Балахна, а во второй половине столетия - крепости Туровля и Суша в районе Полоцка. Оригинальным вариантом этой схемы явились крепости Козьян, Красна, Ситна и Сокол. В них четырехугольная структура была преобразована в треугольник, трапецию и другие геометрические фигуры. Аналогичное строение плана получали тогда и оборонительные сооружения монастырей - например Соловецкого. Крепость с таким планом была как бы идеальной оборонительно крепкой и архитектурно стройной.

Свободную омпозицию плана получили в XVI веке оборонительные сооружения Нижнего Новгорода, Коломны, Свияжска, Казани, Серпухова и многих других населенных пунктов страны. Такой же неправильный план приобрели тогда укрепления Троице-Сергиева, Псково-Печерского и многих других монастырей. У крепостей XVI века, имеющих живописную композицию плана, нет длинных и изогнутых стен с одних сторон и большого количества башен с других.,для них характерно наличие прямых, зачастую почти равных между собой прясел стен и определенная закономерность в расположении башен по периметру. Отличительную особенность крепостей, обладавших высокими оборонительными и архитектурными качествами, составляла лишь многоугольная - полигональная - композиция плана. Однако система их обороны была такой же, как и у геометрически правильных крепостей.

Во второй половине XV века иным стал характер оборонительного строительства.

После сложения на Руси единого государства каменные крепости стали возводиться на всей русской территории. Особого размаха крепостное строительство из камня получило после создания новых кремлей в Москве и Великом Новгороде. Московский Кремль в то время стал архитектурным образцом для многих русских градостроителей.

Особенно изменились в XVI веке крепостные башни. Наряду с деревянными балочными мостами в них все чаще стали устраивать сводчатые перекрытия над нижними ярусами, а их внутристенные лестницы выводить не только в верхние помещения, но и на боевые площадки стен. По-новому стали делаться и бойницы крепостных башен. Изнутри они снабжались большими сводчатыми камерами, предназначенными для установки пушек, а снаружи получали небольшой раструб, обеспечивавший удобство наводки пушечных стволов. В крепости Орехов и в кремле Нижнего Новгорода бойницы башен были снабжены даже специальными вентиляционными каналами, отводившими из них пороховые газы.

Особое внимание уделялось воротным башням. Заботясь об обороноспособности этих башен, зодчие строят их часто с коленчатыми в плане проездами, но нередко снабжают и сквозными проездами, превращая их в своеобразные парадные въезды. Обычно такие башни завершались более высокими и крутыми шатрами, а в ряде случаев и специальными дозорными вышками, намного обогащавшими их силуэт. Очень часто из ансамбля башен воротные башни выделялись не только композиционной усложненностью, но и архитектурной обработкой.

Широкое распространение в XVI веке получает, наконец, двурогий зубец Появившийся впервые на стенах и башнях Московского Кремля, такой зубец становится затем неотъемлемой принадлежностью подавляющего большинства русских крепостей.

Необычным явлением в оборонном зодчестве было появление на арочных проемах воротных башен Московского Кремля,башнях "Старого города" Кирилло-Белозерского монастыря и, особенно, декоративных рамочных обрамлений по краям бойниц башен и крепостных стен Смоленска.

В XVII веке характер городовых работ стал другим. Начинается строительство дерево-земляных и земляных укрепленияй. Такие укрепления создаются в Поволжье..Модернизируются старые укрепления знаменитой Троице-Сергиевой лавры, Пафнутьев-Боровского монастыря.

Во второй половине XVII века. создаются оборонительные сооружения Саввино-Сторожевского монастыря под Звенигородом, Спасо-Прилуцкого в Вологде, Борисоглебского под Ростовом, Донского и Новодевичьего близ Москвы, восстанавливаются укрепления Иосифо-Волоколамского монастыря.

Ведя это строительство, зодчие придают планам оборонительных сооружений правильную геометрическую конфигурацию и расставляют башни по углам и периметру стен.,превращают их в сложные трехъярусные сооружения.

С особым интересом и вниманием зодчие XVII века относились к башням. Они меняют их устройство. В Спасо-Прилуцком монастыре, например, крепостные башни возводятся даже с массивными столбами в центре, на которые опираются балки междуэтажных перекрытий. Внутри же столбов башен "Нового города" Кирилло-Белозерского монастыря устроены лестницы, позволяющие подняться в их верхние ярусы и возвышающиеся над ними смотровые вышки.

Но больше всего внимания зодчие уделяют внешнему виду угловых и промежуточных башен. во второй половине столетия крепостные башни монастырей все чаще начинают превращаться в совершенно самостоятельные архитектурные сооружения В Спасо-Прилуцком и Кирилло-Белозерском монастырях, например, каждая из башен трактована уже по-своему, как в отношении размеров, так и пропорционального построения.

Так декоративное узорочье, достигшее в русской архитектуре XVII века необычайного расцвета, энергично проникает и в крепостное зодчество. После надстройки Спасской башни Московского Кремля во второй четверти XVII века пышным каменным верхом крепостные башни монастырей довольно часто начинают строиться уже с богатыми декоративными надстройками, Массивные стволы башен того времени обрабатываются изящными фигурными украшениями. Особенно показателен в данном отношении Иосифо-Волоколамский монастырь, у которого каждая башня снабжена декоративной обработкой из кирпича.

Особенно пышно в середине и второй половине XVII века оформлялись въездные башни монастырей. Они часто стали снабжаться двумя проездами, оформленными по сторонам декоративными колонками.. Контраст между строгим, порой даже архаичным низом и сказочно пышным верхом таких башен в ряде случаев становится их отличительной особенностью. Особенно выразительно этот контраст проявился у воротной башни Спасо-Евфимиевского монастыря - сооружения уникального в своем роде. У Борисоглебской церкви въездные сооружения превращаются даже в тесно слитые воедино "комплексы" построек, состоящие из проезжих частей с переходом наверху.

Все это приводит к тому, что оборонительные сооружения становятся яркими, красочными и живописными. На исходе XVII века укрепление монастырей становится делом чисто символическим. В некоторых случаях их крепостные сооружения начинают походить на обыкновенные ограды. При этом монастырское городовое строительство начинает оказывать влияние на строительство торговых построек, в результате чего появляются обширные, сугубо гражданские здания - гостиные дворы с арками, обращенными внутрь хозяйственной территории, а затем и торговые ряды, которые благодаря открытым арочным галереям со стороны города представляли как бы вывернутое изображение монастырских стен.

В целом крепостное зодчество в начале XVIII века прекращает свое существование; оно полностью смыкается с зодчеством гражданским.

Такова общая картина развития на Руси крепостного зодчества.. Каждому из них соответствовали свои типы оборонительных сооружений, своя крепостная архитектура. Конечно, не все оборонительные сооружения древней Руси сохранились до наших дней. Большинство из них уже давным-давно исчезло с лица земли. Однако те, которые остались, являются великолепными памятниками архитектуры., которые обладают своими индивидуальными архитектурно-художественными достоинствами.

Кремлей на Руси было множество. В домонгольской Руси насчитывается более 400 городов. Многие из них сохранились лишь только в виде земляного вала, например Рюриково городище в старом центре Новгорода.

До середины IX века единственным средством защиты у славян были простые земляные ограды. В летописях эти ограды назывались спом, приспом, переспом - что происходило от слова "сыпать"; позже они стали называться осыпью. Земляные ограды Древней Руси в своем первоначальном виде были такие же, как и в Западной Европе, то есть состояли из вала со рвом впереди. Сила их заключалась в довольно значительной высоте вала, такой же глубине рва и труднодоступной крутизне отлогостей. По уцелевшим старинным земляным оградам и основываясь на официальных фактах, историки определяют высоту валов до 21м. и глубину рвов - до 10,5. Пределом наименьшей толщины вала в его верхней части считалось 1,3м. Размеры рва сопоставимы количеству земли, требовавшнйся на постройку вала, но так как не было обороны рва с флангов, то большей частью рвы бывали глубокие и узкие, а для затруднения приступа отлогости рва делались как можно более крутыми.

В конце XI века земляные валы стали увенчивать деревянным забором. Самый простой тип древнерусской деревянной ограды представляет собой сруб из двух бревенчатых стен, увенчатый спереди меньшим срубом, в котором проделывались как простые бойницы для обстреливания впереди лежащей местности, так и навесные - для обстреливания подножия ограды. Длину срубов определяла величина имевшегося под рукой леса, а ширину - толщина стены, необходимая для размещения на ней войск и для их свободного действия. Так как срубы в местах соприкосновения были подвержены гниению и неравномерной осадке из-за отсутствия связи между ними, то вскоре стали применять стены, которые состояли из двух продольных стен, связанных поперечными, промежуток между которыми заполнялся землей и камнями. Высота деревянных стен определялась разными обстоятельствами: важностью укрепляемого пункта, положением ограды относительно местного горизонта и т.д. Толщины венчатых стен изменялись от 2 до 6м, этого было достаточно для помещения стрелков. Метательные же машины обычно помещались в башнях, которыми усиливались стены. Башни обеспечивали стенам внешнюю и внутреннюю оборону. Башни назывались в старину вежами, столпами, кострами (от слова castrum - замок), стрельницами; термин же "башня" впервые встречается в 16 веке и с этого времени сделался общеупотребительным. Башни строили чаще всего квадратной формы (по выражению летописцев - "рубились на 4 стены") или шестиугольные, в несколько этажей (до 3), поэтому высота их изменялась от 6 до 13,5м. Различают проезжие и подзорные башни. Проезжие предназначены для въезда и выезда из города, подзорные - для наблюдения за отдаленной местностью. Подзорные башни были выше и оканчивались караульной вышкой. В стенах башен делались отверстия для стрельбы, называвшиеся окнами и бойницами. Башни располагались по углам ограды и у длинных прямолинейных участков стены, выступая из-за стены на 2-3м. Однако в домонгольский период многие крепости вовсе не имели башен либо они были единичными.

Русские деревянные ограды зачастую были усилены искусственными препятствиями: тыном, надолбами, частоколом, чесноком. Тын (или палисад) ставили на дне рва в один, иногда - в два ряда. Надолбы - толстые колья располагавшиеся в шахматном порядке, иногда соединенные наверху прогоном; располагались за наружным краем рва. Частик или частокол, это - колья, забивавшиеся в шахматном порядке между стеной и рвом, а также перед тыном, помещенным во рву или между надолбами. Чеснок - тот же частик, но железный, иногда перекрытый сверху листьями, располагался отдельно или вместе с тыном, помещенным во рву, и надолбами. То, что дерево на протяжении долгого времени было основным материалом строительства, объяснялось его обилием в данной местности, сложившимися плотницкими традициями, да и просто быстрой скоростью возведения.

Большинство древнерусских городов состояло из крепости и посада. Посад или его часть мог иметь свою линию укреплений. Она называлась острогом или внешним городом. Термин посад иногда мог заменяться словом предградие. Об осаде Чернигова в 1152 г. в Суздальской летописи (Лаврентьевский список) сказано: “отъемше острог, зажгоша предгородие все”. Укрепления посада обычно были не такими мощными как кремлевские. В Киеве, например, в 1611г. Посад был огражден «столпием». Это вертикально поставленные вплотную друг к другу бревна. Такая стена являлась наиболее типичной оградой для посада, так как возводилась быстро и легко. Другие ограждения могли быть еще легче и сменять друг друга по мере роста посада. Даже при наличии столпия, посад неизменно возрастал, и появлялись все новые неогражденные территории. Легкие укрепления посада объяснялись тем, что плотность его застройки обычно была невысокой, и он занимал обширную территорию.

Неотъемлемой частью кремлей Древней Руси являлись ворота. Это были простые срубы, подобные срубам внутривальных каркасов, отличались лишь тем, что у ворот отсутствовала внутренняя засыпка, и был сквозной проезд. Срубы ворот редко возвышались над валами. Они составляли единое целое с внутривальными каркасами. Это касалось и ворот из камня. Это можно наблюдать на примере «Ярославского города» в Киеве, его валы упирались в устои Золотых ворот, в связи с этим на них остались отпечатки бревен внутривальных каркасов. Над проездами таких ворот находились храмы, которые стояли на уровне крепостных стен и составляли с ними единое целое. С конца XI века надвратные храмы стали довольно распространенным явлением. Во всяком случае, в это время сначала наиболее крупные, а затем и мелкие города подхватывают инициативу Киева и, подражая ему, также вводят воротные проезды с надвратными церковными постройками в систему своих дерево-земляных оборонительных сооружений. Они сооружаются не только из дерева, но и в камне и ставятся как на бревенчатых, так и на каменных устоях крепостных ворот.

Архитектура русских оборонительных сооружений домонгольского времени была очень простой, и лаконичной. Однако надвратные храмы вносили в их облик определенное разнообразие, но благодаря ровной, нигде не прерывающейся ленте стен, возвышавшихся над валами подчас огромных размеров, оборонительные сооружения Древней Руси со всех сторон воспринимались почти одинаково. Этот облик был по-своему красивым, так как венчающие части культовых зданий, суровые крепостные стены, валы, служившие им основанием, и сам холм, на котором эти сооружения располагались, вызывали ощущение ритма в организации пространства. Не зря, упоминая о Владимире, под 1174 г. летописец с пафосом отметил: «весь град Володимерь и до основания яко на воздусе стояше», а, говоря о воеводе Менгуке, посланном Батыем в 1240 г. «соглядати града Киева», он записал, что тот был им беспредельно поражен: «и видев град Киев, и удивися красоте его и величеству».

Большинство крепостей подчинялись конфигурации рельефа, основными типами укреплений были островные и мысовые, в Полоцкой и Смоленской землях, где было много болот, часто использовали болотные островки. В Новгородско-Псковской земле укрепленные поселения нередко ставили на отдельных холмах. Этот приём был наиболее удобен с точки зрения обороны. В конце Х - начале XI века в западнорусских землях стали появляться укрепления с геометрически правильной схемой - круглые в плане. Наиболее необычный тип укреплений того времени представлен некоторыми памятниками Волыни. Они представляют собой городища, которые по форме близки к со скругленными углами и сторонами. Обычно две, а иногда три их стороны прямолинейны, а четвертая (или две стороны) - округла. Эти городища расположены на плоской, большей частью заболоченной местности. Одним из крупнейших подобных городищ является город Пересопница; очень характерен также детинец стольного города Волыни - Владимира-Волынского. В XII веке крепости круглые в плане широко применяются уже на всей территории Древней Руси. Яркими примерами круглых укреплений в Суздальской земле служат города Мстиславль и Микулин, Дмитров и Юрьев-Польской. Распространяются и полукруглые крепости, которые примыкают одной стороной к естественному оборонительному рубежу - берегу речки или крутому склону. Таковы, например, Кидекша, Перемышль-Московский, Городец на Волге. Существует несколько крупных древнерусских городов с другой схемой. Так, во Владимире-Волынском детинец относится к «волынскому» типу укреплений, то есть имеет форму скругленного прямоугольника, а окольный город представляет собой огромное полукруглое городище. В Новгороде Великом детинец имеет полукруглую форму, а окольный город - неправильно округлую, причем окольный город расположен на обоих берегах Волхова, и, таким образом, река протекает через крепость.

Постепенно дерево как строительный материал теряет свою актуальность, и начинает происходить замена деревянных крепостей на каменные. Процесс этот происходил на Руси не в один прием, а в большинстве случаев поэтапно. На этих этапах и появлялись крепости комбинированного типа: частью каменные, частью еще деревянные. «Окаменение» крепостей могло начинаться с различных оборонительных сооружений. Так, на Волыни каменными становились сначала высокие дозорно-оборонительные башни-столпы (вежи), в южной и северо-восточной Руси - боевые воротные башни (стрельницы, костры), в северо-западной Руси - валы или стены на приступах крепостей. Время возникновения комбинированных крепостей, время их исчезновения (например, с превращением крепости в полностью каменную) и, естественно, продолжительность существования были в каждом случае различными. Помимо того комбинированные крепости также отличались и по типу. Одним из них был вало-каменный тип, в этом случае каменными становились валы. На Руси этот процесс начался в конце X в. с возведения в основании земляных валов сырцовых кирпичных ступенчатых стен для придания валам большей крутизны. Такие конструкции обнаружены в южно-русских городах - Переяславле, Белгороде, Малом Новгороде (городище у с. Заречье) и др. Однако настоящие вало-каменные крепости существовали главным образом в Новгородско-Псковской земле.

Первую каменно-деревянную, крепость, датируемую VIII веком, археологи открыли под Старой Ладогой на Любшанском городище. К числу древнейших русских каменных фортификаций относятся также крепости на Труворовом городище под Изборском (IX век) и в Старой Ладоге (конец IX века). В Киеве были построены Софийские ворота и Золотые ворота с Благовещенской надвратной церковью. В Переяславле следует вспомнить Епископские ворота с церковью святого Федора Стратилата и примыкающие к ним отрезки стен, во Владимире - Золотые и Серебряные ворота. Князь Андрей Боголюбский в 1158-1165 годах построил под Владимиром в Боголюбове первый на Руси белокаменный укрепленный двор (замок). Во Владимире при Всеволоде Большое Гнездо вокруг детинца строится каменная ограда с надвратной Иоакимо-Анненской церковью. В Новгородском детинце в 1195 году возводятся Пречистенская, а 1233 году - Федоровская проезжие башни, увенчанные надвратными церквами. Каменные башни-вежи стали ядром обороны пограничных крепостей западной и юго-западной Руси.

Древнерусские крепости в большинстве своем не имели башен. Но и в данном случае существуют территориальные особенности архитектуры. Так, например, во второй половине XIII в., имели распространение единичные башни-столпы, представляя по своим формам местный вариант оборонительных сооружений. Существование единичных башен в военном зодчестве северо-западной Руси первой половины XIV в. подтверждает и крепость Изборска, древнюю основу которой составляет одна каменная башня, носящая теперь название Луковки. Постройка этой башни была осуществлена либо в 1303 г., когда Изборск был перенесен на новое место, либо в промежуток между 1303 г. и 1330 г., но не позднее. Она стояла на северо-западном углу мыса Шеравьей горы и входила, по-видимому, в состав деревянных стен. Сейчас башня Луковка стоит внутри каменной крепости, вплотную к ее северо-восточной стене. Однако шов между стеной и стволом башни, а также башенные бойницы, направленные во все стороны и упирающиеся в крепостную стену, свидетельствуют о ее более ранней дате. Она была построена не только раньше примыкавшей к ней стены, но и раньше всей каменной крепости в целом. Об этом же говорят внутренняя структура башни и ее кладка, несколько отличающаяся от кладки прикрывающей ее крепостной стены. В этом отношении не составляла, по-видимому, исключения и крепость Корелы, так как в 1364 г. в ней была построена только одна башня, следов же других башен не обнаружено; одну башню Корела, очевидно, имела и в более позднее время. Одновременно с однобашенными или малобашенными крепостями в первой половине XIV в. продолжали существовать на Руси, по-видимому и крепости, которые башен не имели совсем. Архитектурный облик однобашенных крепостей по сравнению с архитектурным обликом безбашенных оборонительных сооружений был, конечно, другим. Возвышавшиеся над стенами и скрытой за ними застройкой, такие башни были главными доминантами укрепленных пунктов, их высотными ориентирами.

Весьма скуп и суров был, вероятно, и силуэт однобашенных крепостей. Как и в XII в., главную роль в этом силуэте играли крепостные стены и то возвышенное место, на котором они стояли. Башня, верхняя часть которой выглядывала из-за стен и поднималась над ними, вносила в этот силуэт только некоторое разнообразие и в какой-то мере обогащала его.

В небольших городах внутренние храмы кремля не были видны из-за стен. Зачастую поэтому кремль выглядел сурово и уныло. Но в крупных городах дело обстояло немного иначе: огромные, монументальные и величественные храмы способствовали выразительности художественного облика этих городов, ибо верхние, снабженные главами части церковных построек были видны из-за стен. Однако суровость архитектурного облика города этим не снижалась и соответствовала смыслу оборонительных сооружений, утилитарности их назначения и тем условиям, в которых жил русский народ.

Со временем завершается переход от деревянных крепостей к каменному строительству. Этому во многом способствовало появление огнестрельного оружия. Кроме того, дерево материал недолговечный и подвержен пожарам и гниению. Но для возведения каменных крепостей необходимо было обращаться за помощью к иностранным специалистам. Первыми наставниками русских в искусстве возведения каменных оград были греки. Затем, начиная с половины XII века, - так называемые "иноземнии мастери". В XIV веке Дмитрий Донской пригласил в Россию иностранных архитекторов, сведущих в военном зодчестве, которые именуются розмыслами. При их помощи была укреплена Москва каменными стенами со стрельницами и башнями. При Иване III и Иване IV были приглашены иностранные строители: Антон Фрязин (1469 г.),Аристотель Фиоравенти из Болоньи (1475 г.), Петр-Антоний Фрязин (1490 г.),Петр-Французский Фрязин (1508 г.),Фрязин Иван (1508г.) и другие. Согласно летописи все они были строителями московского Кремля; кроме того, Аристотель построил новгородский Кремль, Петр-Французский Фрязин закончил каменную ограду Нижнего Новгорода, Петр-Антоний Фрязин вывел стены Китай-города в Москве, Фрязин Иван исправил стены псковского Кремля. Все эти работы главным образом выполнялись в начале XV века. Летописцы называют этих иноземных строителей каменными, палатными, стенными мастерами и муролями. Первое название, общее всем строителям, показывает, что они занимались исключительно постройкой каменных строений.

Фортификация на Руси в данный период заметно отставала от Европейской. В устройстве каменных оград происходят некоторые изменения. Высота каменных стен начинает понижаться, а толщина если и увеличивается, то незначительно, но зато стены, как и башни, начинают приспосабливать под артиллерию. С целью получения ярусного огня в стенах устраивают "бои подошвенные, средние и верхние". Подошвенные и средние бои представляли собой отдельные казематы, называвшиеся печурами они располагались в шахматном порядке. Верхние бои главным образом предназначались для стрелков. К верхним боям поднимались по лестничным всходам или взлазам, то есть по лестницам, устроенным в толще стены.

Башни оград сильно возвышались над стенами и выполняли главным образом роль опорных пунктов для внутренней обороны ограды. Наиболее употребительная форма башен была круглая.

В кремлях можно найти аналогии красного (чистого, святого) угла и угла печного, связанного с деловой активностью и обеспечением утилитарных потребностей человека. Характерно, что в относительно поздний период, когда русские города широко раскинулись своими посадами, их кремли зачастую оставались плотно застроенными небольшими дворами "для осадного сидения". В случае приближения неприятеля город мог "стягиваться в точку", как в сказке, "сворачиваться в клубочек", сохраняя своих людей, свои основные богатства. А в благоприятных условиях он снова разворачивался из кремля, разрастался, занимая все большую и большую территорию.

В это время вместе с укрепленными городами большую роль играли укрепленные монастыри, которые часто принимали участие в обороне государства. Укрепление монастырей состояло в обнесении их оборонительными оградами, имевшими большое сходство с городскими оградами и состоявшими из стен с зубчатой брустверной стенкой на вершине и с башнями по углам и сторонам. Стены и башни монастырских оград отличались от городских только размерами. Укрепленные монастыри заключали в себе осадные дворы, которые служили убежищем для местных жителей.

Таким образом, мы рассмотрели основные особенности кремлей обозначенного нами периода. Мы изучили структуру крепостей, выявили особенности стен, башней и ворот. Также мы обратили внимание на конфигурацию крепостей. Большинство из них были круглыми в плане, но существовали и исключения. Например, на Волыни предпочитали строить крепости в плане напоминающие квадрат со скругленными углами. Существовали и полукруглые крепости. Выбор конфигурации чаще всего объяснялся особенностями рельефа. Далее мы рассмотрели переход от деревянного строительства к каменному и появившиеся в ходе него крепости комбинированного типа. Этот процесс проходил по-разному в различных регионах. Нами были выделены основные направления: крепости, в которых первоначально каменными становились валы (вало-каменный тип); крепости, где прежде всего каменными становились башни; и крепости, где сначала в камне отстраивались ворота и надвратные крепости. Мы также отметили, что многие деревянные русские крепости башен не имели, либо это были единичные башни-столпы. С переходом к каменному строительству вид крепостей меняется. Это продиктовано появлением огнестрельного оружия. Стены становятся ниже, но их толщина увеличивается. Таковы основные особенности строительства кремлей на Руси IX – XV веков.

Древнерусские укрепления VIII—X вв. были еще очень примитивны и могли успешно выполнять свои оборонительные функции лишь потому, что противники, с которыми приходилось тогда сталкиваться восточным славянам, не умели осаждать укрепленные поселения. Но и тогда многие из этих поселений не выдерживали натиска и гибли, захваченные и сожженные врагами. Так погибли многие укрепления днепровского левобережья, уничтоженные в конце IX в. степными кочевниками — печенегами. Строить же более мощные укрепления, которые могли бы надежно защищать от кочевнических набегов, не было экономической возможности.

В X и особенно в XI в. военная обстановка значительно обострилась. Все сильнее чувствовался напор печенегов; юго-западным районам Руси грозила опасность со стороны сложившегося польского государства; более опасными стали и нападения балтийских, летто-литовских, племен. Однако в это время появились уже новые возможности для строительства укреплений. Резкие социальные сдвиги, которые произошли на Руси, привели к тому, что появились поселения новых типов — феодальные замки, княжеские крепости и города в собственном смысле этого слова, т. е. поселения, в которых главенствующую роль играло не сельское хозяйство, а ремесло и торговля.

В первую очередь стали строиться замки — укрепленные поселения, служившие одновременно и крепостью, и жилищем феодала. Имея возможность мобилизовать для строительства значительные массы крестьян, феодалы возводили очень мощные оборонительные сооружения. Небольшая площадка для жилья, окруженная сильными укреплениями, — наиболее характерная особенность феодального замка.

Еще более мощные укрепления могли возводить растущие средневековые города. Здесь, как правило, оборонительные стены окружали уже очень значительное пространство. Если площадь феодального замка обычно не достигала даже 1 га, то огражденная площадь города была не менее 3—4 га, а в наиболее крупных древнерусских городах она превышала 40—50 га. Городские укрепления состояли из нескольких (большей частью двух) оборонительных линий, из которых одна окружала небольшую центральную часть города, называвшуюся детинцем, а вторая линия защищала территорию окольного города.

Наконец, сложение раннефеодального государства и централизованной власти вызвало к жизни третий тип укрепленных поселений. Кроме замков и городов, появились собственно крепости, которые князья строили в пограничных районах и заселяли специальными гарнизонами.

Во всех этих случаях было возможно создавать хорошо организованные и достаточно мощные укрепления, чтобы успешно противостоять вражеским нападениям, учитывая особенности применявшейся при этом тактики.

Тактика захвата укреплений в XI в. заключалась в следующем: прежде всего пытались напасть на город врасплох, захватить его внезапным набегом. Тогда это называлось изгоном или изъездом. Если такой захват не удавался, приступали к систематической осаде: войско окружало укрепленное поселение и становилось здесь лагерем. Такая осада обычно называлась облежанием. Оно имело задачей прервать связь осажденного поселения с внешним миром и не допустить подхода подкрепления, а также доставки воды и продовольствия. Через некоторое время жители поселения должны были сдаться из-за голода и жажды. Типичную картину облежания рисует летопись, описывая осаду Киева печенегами в 968 г.: «И оступиша печенези град в силе велице, бещислено множество около града, и не бельзе из града вылести, ни вести послати; изнемогаху же людье гладом и водою».

I— в крепости мысового типа (XI—XII вв.); II — в круглой крепости (XI — XII вв.); III—в крепости XIV — первой половины XV в.; IV—в крепости с короткой напольной стороной (XIV—первая половина XV в.); V — в крепости второй половины XV—XVI в.; VI — в «регулярной» крепости XVI в.

Такая система осады — пассивная блокада — была в ту пору единственным надежным средством взять укрепление; на прямой штурм решались лишь в том случае, если оборонительные сооружения были заведомо слабыми, а гарнизон малочисленным. В зависимости от того, насколько жители осажденного поселения успевали подготовиться к обороне и запастись пищей и особенно водой, осада могла продолжаться различное время, иногда до нескольких месяцев. С учетом этих тактических приемов и строилась система обороны.

Прежде всего укрепленное поселение старались расположить так, чтобы местность вокруг хорошо просматривалась, и противник не мог внезапно подойти к городским стенам и особенно к воротам. Для этого поселение строили либо на высоком месте, откуда имелся широкий обзор, либо, наоборот, в низменной, заболоченной и ровной местности, где на большом протяжении не было никаких лесов, оврагов или других укрытий для врагов. Основным средством обороны стали мощные земляные валы с деревянными стенами на них, которые строились так, чтобы с них можно было вести обстрел по всему периметру укрепления. Именно стрельба с городских стен не позволяла осаждавшим штурмовать укрепления и заставляла их ограничиваться пассивной блокадой.

Стрельба в этот период применялась исключительно фронтальная, т. е. направленная прямо вперед от крепостных стен, а не вдоль них (табл., /). Чтобы обеспечить хороший обстрел и не дать противнику подобраться к стенам, стены обычно ставились на высоком валу или на краю крутого естественного склона. В укреплениях XI в. естественные защитные свойства рельефа местности по-прежнему учитывались, но они отошли на второй план; на первый план выдвинулись искусственные оборонительные сооружения — земляные валы и рвы, деревянные стены. Правда, и в укреплениях VIII—IX вв. иногда были валы, однако там они играли гораздо меньшую роль, чем рвы. По существу валы являлись тогда лишь следствием создания рвов, и насыпали их лишь из той земли, которую выбрасывали из рва. В укреплениях XI в. валы имели уже большое самостоятельное значение.

2. Город Тумашь в XI—XII вв. Реконструкция автора по материалам городним. Старые Безрадичи

На всей территории древней Руси в XI в. наиболее распространенным типом укреплений оставались по- прежнему поселения, подчиненные рельефу местности, т. е. укрепления островные и мысовые. В Полоцкой и Смоленской землях, где было много болот, часто использовали для этой цели, как и раньше, болотные островки. В Новгородско-Псковской земле тот же оборонительный прием применяли несколько иначе: здесь укрепленные поселения нередко ставили на отдельных холмах. Однако во всех районах Руси чаще всего употребляли не островной, а полуостровной, т. е. мысовой, прием расположения укреплений. Удобные, хорошо защищенные природой мысы при слиянии рек, ручьев, оврагов можно было найти в любых географических условиях, чем и объясняется их широчайшее применение. Иногда строили еще мысовые укрепления, где вал, как это было до X в., шел с одной только напольной стороны, со стороны рва, однако вал теперь сооружали гораздо более мощный и высокий. Большей же частью как в островных, так и в мысовых укреплениях XI в. вал окружал поселение по всему периметру. В Киевской земле очень типичным примером может служить городище Старые Безрадичи — остатки древнего городка Тумашь (рис. 2), а на Волыни —детинец городища Листвин в районе г. Дубно (рис. 3).

Однако не все памятники крепостного строительства XI в. были полностью подчинены конфигурации рельефа. Уже в конце X — начале XI в. в западно-русских землях появились укрепления с геометрически правильной схемой — круглые в плане. Иногда они располагались на естественных всхолмлениях и тогда были близки к укреплениям островного типа. Встречаются такие круглые крепости и на равнине, где валы и рвы имели особое значение (см. табл., II).

Наиболее своеобразный тип укреплений этого времени представлен некоторыми памятниками Волыни. Это городища, близкие по форме к квадрату с несколько скругленными углами и сторонами. Обычно две, а иногда даже три стороны их прямолинейны, а четвертая (или две стороны) — округла. Расположены эти городища на плоской, большей частью заболоченной местности. Наиболее крупным среди них является город Пересопница; очень характерен также детинец стольного города Волыни — Владимира-Волынского.

Несомненно, что в различных районах древней Руси планировка укреплений имела свои особенности. Однако в целом все типы русских укреплений XI в. близки друг другу, поскольку все они были приспособлены к одинаковым тактическим приемам обороны, к ведению исключительно фронтальной стрельбы со всего периметра крепостных стен.

В XII в. никаких существенных изменений в организации обороны укреплений не произошло. Русские крепости этого времени отличаются в ряде случаев большей продуманностью плановой схемы, большей ее геометрической правильностью, но по существу относятся к тем же типам, которые уже существовали в XI в.

Характерно широкое распространение в XII в. круглых крепостей. В западнорусских землях городища круглые в плане известны уже с X в., в Киевской земле и в Среднем Поднепровье такие крепости стали строить лишь со второй половины XI в.; в Северо-Восточной Руси первые круглые укрепления относятся к XII в. Хорошими примерами круглых укреплений в Суздальской земле могут служить города Мстиславль (рис. 4) и Микулин, Дмитров и Юрьев-Польской. В XII в. круглые в плане крепости широко применяются уже на всей древнерусской территории. По такому же принципу построены полукруглые крепости, примыкающие одной стороной к естественному оборонительному рубежу — берегу речки или крутому склону. Таковы, например, Перемышль-Московский, Кидекша, Городец на Волге.

4. Город Мстиславль в XII в. Рисунок А. Чумаченко по реконструкции автора

Широкое распространение круглых в плане укреплений в XII в. объясняется тем, что крепость такого типа наиболее точно отвечала тактическим требованиям своего времени. Действительно, расположение укреплений на плоской и ровной местности разрешало вести наблюдение за всей округой и тем самым затрудняло неожиданный захват крепости. Кроме того, это позволяло устраивать внутри укрепления колодцы, что было крайне важно в условиях господства тактики пассивной длительной осады. Таким образом, отказываясь от защитных свойств холмистого рельефа и крутых склонов, строители укреплений в XII в. использовали другие свойства местности, дававшие не меньшую, а быть может, даже большую выгоду. И, наконец» важнейшим достоинством круглых крепостей было удобство вести фронтальную стрельбу с городских стен во всех направлениях, не опасаясь, что конфигурация рельефа может создать где-либо «мертвые», непростреливаемые участки.

В южных районах Руси в XII в. получают распространение также и многовальные укрепления, т. е. крепости, окруженные не одной оборонительной оградой, а несколькими параллельными, каждую из которых воздвигали на самостоятельном валу. Такие укрепления были известны и раньше, в X—XI вв., но в XII в. этот прием применяется более широко. В некоторых городищах, расположенных на границе Киевского и Волынского княжеств, в так называемой Болоховской земле, количество параллельных линий валов достигает иногда даже четырех: таково городище древнего города Губин (рис. 5).

Несколько иной характер имела планировка крупных древнерусских городов. Детинец часто строили так же, как обычные укрепления, т. е. почти всегда по мысовой схеме, а с напольной стороны защищали его мощным валом и рвом. За рвом располагался окольный город, обычно в несколько раз превосходящий размерами площадь детинца. Оборонительная система окольного города в некоторых, наиболее благоприятных случаях также была рассчитана на защиту естественными склонами по боковым сторонам и валом с наполья. Такова схема обороны Галича, в котором детинец прикрыли с наполья двумя мощными валами и рвами, а окольный город — линией из трех параллельных валов и рвов. На севере Руси по той же мысовой схеме построена оборона древнего Пскова.

Все же полностью выдержать мысовую схему в обороне крупных городов обычно практически было почти невозможно. И поэтому, если детинец и строился как мысовое укрепление, то валы и рвы, ограждавшие окольный город, сооружались большей частью иначе. Здесь учитывались уже не столько естественные оборонительные рубежи, сколько задача прикрыть всю площадь торгово-ремесленного посада, достигавшую иногда очень больших размеров. При этом оборонительные стены окольного города часто не имели какой-либо определенной, четко выраженной схемы, а строились с учетом всех наличных естественных рубежей — оврагов, ручьев, склонов и пр. Такова система обороны Киева, Переяславля, Рязани, Суздаля и многих других крупных древнерусских городов. Защищенная площадь Киева достигала 100 га, Переяславля — более 60 га, Рязани — около 50 га.

Есть несколько крупных древнерусских городов с иной схемой обороны. Так, во Владимире-Волынском детинец относится к «волынскому» типу укреплений, т. е. имеет форму прямоугольника, как бы сочетающегося с кругом, а окольный город представляет собой огромное полукруглое городище. В Новгороде Великом детинец имеет полукруглую форму, а окольный город—неправильно округлую, причем окольный город расположен на обоих берегах Волхова, и, таким образом, река протекает через крепость.

Несомненно, что все типы планировки укреплений XI—XII вв., как полностью подчиненные рельефу местности, так и имеющие искусственную геометрическую форму, отвечают одинаковым принципам организации обороны. Все они рассчитаны на защиту по всему периметру фронтальной стрельбой с городских стен.

Применение тех или иных плановых приемов объясняется разными причинами — определенными естественно-географическими условиями, местными инженерными традициями, социальным характером самих поселений. Так, например, укрепления округлого типа в западнорусских землях существовали уже в конце X — первой половине XI в.; появление их было здесь связано с инженерной традицией северо-западной группы славян, которые издавна приспосабливали свое строительство к местным географическим условиям — болотистой низменной равнине, моренным всхолмлениям и пр.

Однако распространение крепостей округлого типа сперва в Среднем Поднепровье, а затем и в Северо-Восточной Руси было вызвано уже иными причинами. Небольшие круглые городища («тарелочки»), широко распространенные в Среднем Поднепровье,— это поселения определенного социального типа — укрепленные боярские дворы, своеобразный русский вариант феодальных замков. Круглые городища Северо-Восточной Руси — тоже феодальные замки, но часто не боярские, а крупные княжеские. Иногда это даже довольно значительные княжеские города (например, Переславль-Залесский).

Связь круглых в плане укреплений с поселениями определенного социального характера — с феодальными замками — объясняется очень просто. В XI— XII вв. круглые укрепления наиболее точно соответствовали тактическим принципам обороны. Но строить их можно было лишь целиком заново на новом месте, выбрав наиболее удобный участок. К тому же правильную геометрическую форму укрепление могло получить лишь при его постройке военным специалистом, поскольку народной традиции возведения круглых укреплений ни в Южной, ни в Северо-Восточной Руси не было. Кроме того, строительство круглых крепостей на равнине требовало большей затраты труда, чем укреплений островного или мысового типа, где широко использовались выгоды рельефа. Естественно, что при таких условиях круглый тип мог найти применение прежде всего в строительстве феодальных замков или княжеских крепостей.

Очень своеобразный социальный характер имели некоторые укрепления северо-западных районов древней Руси. Здесь встречаются небольшие, часто примитивные укрепления, полностью подчиненные защитным свойствам рельефа. В них не было постоянного населения; они служили крепостями-убежищами. Деревни северо-западных районов Руси состояли обычно всего из нескольких дворов. Конечно, каждая такая деревня не могла возвести собственную крепость и для постройки даже самого примитивного укрепления несколько деревень должны были объединяться. В мирное время такие крепости-убежища поддерживались в боеспособном состоянии жителями этих же соседних деревень, а при вражеских вторжениях сюда сбегалось окрестное население, чтобы переждать опасное время.

Земляные части оборонительных сооружений — естественные склоны, эскарпы, искусственные валы и рвы — были основой устройства русских крепостей XI—XII вв. Особенно большое значение имели земляные валы. Их насыпали из грунта, который имелся поблизости (чаще всего из земли, полученной при отрывании рвов), из глины, чернозема, лёсса и т. д., а в районах, где преобладал песок,— даже из песка. Правда, в таких случаях ядро вала защищали от осыпания деревянной опалубкой, как это обнаружено, например, при исследовании валов середины XII в. в Галиче-Мерьском. Конечно, лучше был плотный грунт, который хорошо держался и не рассыпался от дождя и ветра. Если же плотного грунта было мало, его использовали для насыпи передней части валов, их лицевого склона, а тыльную часть насыпали из более слабого или сыпучего грунта.

Валы сооружали, как правило, несимметричными; их передний склон делали более крутым, а тыльный — более пологим. Обычно передний склон валов имел крутизну от 30 до 45° к горизонту, а тыльный — от 25 до 30°. На тыльном склоне, примерно на середине его высоты, иногда делали горизонтальную террасу, которая позволяла передвигаться вдоль по валу. Часто тыльный склон или только его основание мостили камнем. Каменная вымостка обеспечивала возможность бесперебойного передвижения воинов по тыльному склону и вдоль него во время военных действий.

Для подъема на вершину вала сооружали лестницы; иногда их делали деревянными, но кое-где при раскопках были найдены остатки лестниц, вырезанных в грунте самого вала. Передний склон вала, по-видимому, часто обмазывали глиной, чтобы воспрепятствовать осыпанию грунта и затруднить подъем на вал противнику. Вершина вала имела характер узкой горизонтальной площадки, на которой стояла деревянная оборонительная стена.

Размеры валов были различны. В укреплениях средней величины валы редко поднимались на высоту более 4 м, но в сильных крепостях высота валов бывала значительно большей. Особенно высокими были валы крупных древнерусских городов. Так, валы Владимира имели в высоту около 8 м, Рязани — до 10 м, а валы «города Ярослава» в Киеве, самые высокие из всех известных валов древней Руси, — 16 м.

Валы не всегда были чисто земляными; иногда они имели внутри довольно сложную деревянную конструкцию. Эта конструкция связывала насыпь и препятствовала ее расползанию. Внутривальные деревянные конструкции не являются особенностью только древнерусских оборонительных сооружений; они есть в валах польских, чешских и других городищ. Однако эти конструкции существенно различаются между собой.

В польских крепостях внутривальные конструкции большей частью состоят из нескольких рядов бревен, не соединенных между собой, причем бревна одного слоя обычно лежат перпендикулярно бревнам следующего слоя. У чехов деревянные конструкции имеют вид решетчатого каркаса, иногда укрепленного каменной кладкой. В древнерусских крепостях внутривальные конструкции почти всегда представляют собой забитые землей дубовые срубы.

Правда, и в Польше иногда встречаются срубные внутривальные конструкции, а на Руси, наоборот, конструкции, состоящие из нескольких слоев бревен. Так, например, конструкция из не связанных между собой нескольких слоев бревен была обнаружена в валах Новгородского детинца и древнего Минска XI в. Укрепление нижней части вала бревнами с деревянными крюками на концах, совершенно такое же, как в Польше, обнаружено в валу Московского Кремля XII в. И все же, несмотря на ряд совпадений, различие между внутривальными конструкциями древнерусских крепостей и укреплений других славянских стран чувствуется достаточно определенно. Более того, на Руси срубные внутривальные конструкции имеют несколько вариантов, последовательно сменяющих один другой.

Наиболее ранние внутривальные деревянные конструкции обнаружены в нескольких крепостях конца X в., сооруженных при князе Владимире Святославиче, — в Белгороде, Переяславле и небольшой крепости на р. Стугне (городище Заречье). Здесь в основе земляного вала помещена линия дубовых срубов, поставленных вдоль вала вплотную один к другому. Они рублены «с остатком» (иначе «в обло») и поэтому концы бревен выступают наружу от углов срубов примерно на Y2 м. Срубы стояли так, что их лицевая стенка находилась точно под гребнем вала, а сами срубы, следовательно, были расположены в его тыльной части. Перед срубами, в лицевой части вала, помещен решетчатый каркас из брусьев, сколоченных железными костылями, заполненный кладкой из сырцовых кирпичей на глине. Вся эта конструкция сверху засыпана землей, формирующей склоны вала.

Такая сложная внутривальная конструкция была очень трудоемкой и, по-видимому, себя не оправдывала. Уже в первой половине XI в. ее значительно упростили. Лицевую сторону валов стали делать чисто земляной, без сырцовой кладки. Осталась лишь линия дубовых срубов, вплотную приставленных один к другому и плотно забитых землей. Такие конструкции известны во многих русских крепостях XI—XII вв.: на Волыни —- в Черторыйске, в Киевской земле — на городище Старые Безрадичи, в Северо-Восточной Руси — на городище у Сунгиревского оврага близ Владимира, в Новгороде — в валу окольного города и в северной части вала Новгородского детинца, и в некоторых других укреплениях.

Иногда, если валы достигали значительной ширины, каждый сруб имел удлиненные пропорции. Он был вытянут поперек вала, а внутри перегорожен одной или даже несколькими срубными стенками. Таким образом, каждый сруб состоял уже не из одной, а из нескольких камер. Такой прием применен, например, в валу древнего Мстиславля в Суздальской земле.

Но наиболее сложным и грандиозным примером срубной внутривальной конструкции являются валы «города Ярослава» в Киеве, построенные в 30-х годах XI в. при Ярославе Мудром. Хотя древние валы Киева сохранились лишь на нескольких участках, да и то менее, чем наполовину своей первоначальной высоты, обнаруженные здесь дубовые срубы имеют около 7 м в высоту (рис. 6). Первоначально же эти срубы поднимались, как и весь вал, на высоту от 12 до 16 м. Срубы киевского вала достигали поперек вала около 19 м, а вдоль вала — почти 7 м. Они были разделены внутри еще дополнительными срубными стенками (вдоль срубов на две, а поперек — на шесть частей). Таким образом, каждый сруб состоял из 12 камер.

В процессе возведения вала срубы по мере их сооружения постепенно плотно забивались лёссом. Как и во всех других случаях, лицевая стенка срубов была расположена под гребнем вала, а так как вал имел огромные размеры, то его лицевая часть, лишенная внутреннего каркаса, по-видимому, вызывала сомнения: боялись, что она может оползти. Поэтому в основании лицевой части вала устроили еще дополнительную конструкцию из ряда невысоких срубов.

В XII в. наряду с конструкцией из отдельных срубов получил распространение прием, при котором срубы связывались между собой в единую систему путем врубки «внахлестку» их продольных бревен. Такова, например, конструкция вала детинца в Выш- городе. Этот прием оказался особенно удобным при постройке крепостей, в которых вдоль вала располагались помещения, конструктивно связанные с самим валом. Здесь срубная конструкция состояла из нескольких рядов клеток, причем лишь один наружный ряд был забит землей и составлял конструктивную основу оборонительного вала. Остальные же клетки, выходившие в сторону внутреннего двора крепости, оставались незасыпанными и использовались как хозяйственные, а иногда и как жилые помещения. Появился такой конструктивный прием еще в первой половине XI в., но широко применяться стал лишь в XII в.

Рвы в русских крепостях XI—XII вв. обычно имели симметричный профиль. Уклон их стенок был равен примерно 30—45° к горизонту; стенки рвов делали прямыми, а дно — большей частью слегка скругленным. Глубина рвов обычно была примерно равна высоте валов, хотя во многих случаях для устройства рвов использовали естественные овраги, и тогда рвы, конечно, превосходили по размерам валы и имели очень большую величину. В тех случаях, когда укрепленные поселения возводили в низменной или заболоченной местности, рвы старались отрывать так, чтобы они были заполнены водой (рис. 7).

Оборонительные валы насыпали, как правило, не на самом краю рва. Чтобы предотвратить осыпание вала в ров, в основании вала почти всегда оставляли горизонтальную площадку-берму шириной около 1 м.

В укреплениях, расположенных на возвышенностях, естественные склоны обычно подрезали, чтобы сделать их более ровными и крутыми, а там, где склоны имели малую крутизну, их часто перерезали террасой- эскарпом; благодаря этому склон, расположенный выше террасы, приобретал большую крутизну.

Какое бы большое значение ни имели в древнерусских крепостях земляные оборонительные сооружения и в первую очередь валы, они все же представляли собой лишь основу, на которой обязательно стояли деревянные стены. Кирпичные или каменные стены в XI—XII вв. известны в единичных случаях. Так, кирпичными были стены митрополичьей усадьбы вокруг Софийского собора в Киеве и стены Киево-Печерского монастыря, кирпичными же были стены митрополичьего «города» в Переяславле. Каменной стеной был окружен детинец, вернее, княжеско-епископский центр во Владимире. Все эти «городские» стены по существу представляют собой памятники скорее культового, чем военного зодчества; это стены митрополичьих или монастырских усадеб, где военно-оборонительные функции уступали место функциям художественно-идеологическим. Ближе к собственно крепостным сооружениям стояли каменные стены замков в Боголюбове (Суздальская земля) и в Холме (Западная Волынь). Однако и здесь художественные задачи, стремление создать торжественно-монументальное впечатление от княжеской резиденции играли большую роль, чем чисто военные требования.

По-видимому, единственным районом Руси, где уже в это время начала слагаться традиция строительства каменных оборонительных стен, была Новгородская земля. В сложении этой традиции значительную роль, вероятно, сыграло то обстоятельство, что в этом районе были выходы естественной известняковой плиты, которая очень легко добывается и дает превосходный материал для строительства.

Стены всех русских укреплений XI—XII вв. были, как сказано, деревянными. Они стояли на вершине вала и представляли собой бревенчатые срубы, скрепленные на определенных расстояниях короткими отрезками поперечных стенок, соединенных с продольными «в обло». Такие срубные стены, по-видимому, впервые стали применяться в русском военном зодчестве со второй половины X в. Они были уже значительно более прочными, чем примитивные ограждения VIII—IX вв. (рис. 8, вверху).

Стены, состоявшие из отдельных, плотно приставленных один к другому срубов, отличались своеобразным ритмом торцов поперечных стенок: каждый отрезок стены, имевший в длину 3—4 м, чередовался с коротким промежутком длиной около 1 м. Каждое такое звено стены, вне зависимости от конструктивного типа, называлось городней. В тех случаях, когда оборонительные валы имели внутри деревянную конструкцию, наземные стены были тесно связаны с ней, являясь как бы ее непосредственным продолжением вверх над поверхностью вала (рис. 8, внизу).

Стены достигали в высоту примерно 3—5 м. В верхней части их снабжали боевым ходом в виде балкона или галереи, проходящей вдоль стены с ее внутренней стороны и прикрытой снаружи бревенчатым же бруствером. В древней Руси такие защитные устройства назывались забралами. Здесь во время боевых действий находились защитники, которые через бойницы в бруствере обстреливали противника. Возможно, что уже в XII в. такие боевые площадки иногда делали несколько выступающими перед плоскостью стены, что давало возможность стрелять с забрал не только вперед, но и вниз — к подножию стен, или лить на осаждающих кипяток. Сверху забрала прикрывали кровлей.

Важнейшим участком обороны крепости были ворота. В небольших укреплениях ворота, возможно, делались по типу обычных хозяйственных ворот. Однако в подавляющем большинстве крепостей ворота сооружались в виде башни с проездом в ее нижней части. Проезд ворот обычно располагался на уровне площадки, т. е. на уровне основания валов. Над проездом поднималась деревянная башня, к которой с боковых сторон примыкали валы и стены. Лишь в таких крупных городах, как Киев, Владимир, Новгород, при деревянных стенах были построены кирпичные или каменные ворота. До наших дней сохранились остатки главных ворот Киева и Владимира, носивших наименование Золотых (рис. 9). Помимо чисто военных функций, они служили торжественной аркой, выражавшей богатство и величие города; над воротами стояли надвратные церкви.

В тех случаях, когда перед воротами проходил ров, через него строили деревянный как правило, довольно узкий мост. В моменты опасности защитники города иногда сами уничтожали мосты, чтобы затруднить противнику подход к воротам. Специальные подъемные мосты на Руси в XI—XII вв. почти не применяли.

Кроме основных ворот, в крепостях иногда делали дополнительные скрытые выходы, большей частью в виде обшитых деревом проходов сквозь земляной вал. Снаружи они были закрыты тонкой стенкой и замаскированы, а использовались для устройства неожиданных вылазок во время осады.

Следует отметить, что в русских крепостях XI—XII вв., как правило, не было башен. В каждом городе существовала, конечно, воротная башня, но ее рассматривали именно как ворота, и так она всегда называется в древнерусских письменных источниках. Отдельные же, не надвратные, башни строили очень редко, исключительно как сторожевые вышки, располагая их на самом высоком месте и предназначая для обзора окрестностей, чтобы обезопасить крепость от неожиданного подхода врагов и внезапного захвата.

Наиболее выдающимся памятником военного зодчества эпохи раннефеодального государства, несомненно, были укрепления Киева. В IX—X вв. Киев представлял собой очень небольшой городок, расположенный на мысу высокой горы над Днепровскими кручами. С напольной стороны он был защищен валом и рвом. В конце X в. укрепления этого первоначального поселения были срыты в связи с необходимостью расширить территорию города. Новая оборонительная линия, так называемый город Владимира, состояла из вала и рва, окружавших площадь, равную примерно 11 га. По валу проходила деревянная крепостная стена, а главные ворота были кирпичными.

Быстрый рост политического и экономического значения Киева и его населения привели к необходимости защиты разросшейся территории города, и в 30-х годах XI в. была построена новая мощная оборонительная система — «город Ярослава». Площадь защищенной валами территории равнялась теперь приблизительно 100 га. Но и пояс укреплений Ярослава защищал далеко не всю территорию древнего города: внизу под горой рос большой городской район — Подол, который, по-видимому, также имел какие-то свои оборонительные сооружения.

Линия валов «города Ярослава» тянулась примерно на Зг/2 км, причем там, где валы проходили по краю возвышенности, рвов перед ними не было, а там, где естественные склоны отсутствовали, перед валом всюду отрыли глубокий ров. Валы, как мы уже отмечали, имели очень большую высоту — 12—16 м — и внутренний каркас из огромных дубовых срубов. По верху валов проходила срубная оборонительная стена. Сквозь валы вели трое городских ворот и, кроме того, Боричев взвоз соединял «верхний город» с Подолом. Главные ворота Киева — Золотые — представляли собой кирпичную башню с проездом, имевшим 7 м в ширину и 12 м в высоту. Сводчатый проезд закрывался окованными золоченой медью воротными створами. Над воротами была расположена церковь.

Гигантские оборонительные сооружения Киева представляли собой не только мощную крепость, но и высокохудожественный памятник зодчества: недаром в XI в. митрополит Илларион говорил, что князь Ярослав Мудрый «славный град... Киев величеством яко венцом обложил».

Важнейшей военно-политической задачей, стоявшей перед княжеской властью в период раннефеодального государства, была организация обороны южнорусских земель от степных кочевников. Вся полоса лесостепи, т. е. как раз важнейшие районы Руси, постоянно находилась под угрозой их вторжения. О том, насколько велика была эта опасность, можно судить хотя бы по тому, что в 968 г. печенеги едва не захватили саму столицу древней Руси — Киев, а несколько позднее победу над печенегами удалось одержать только под стенами Киева. Между тем создать непрерывные укрепленные пограничные линии раннефеодальное государство не могло; подобная задача оказалась под силу лишь централизованному Русскому государству в XVI в.

В литературе часто встречаются указания, что в Киевской Руси якобы все же существовали пограничные оборонительные линии, остатками которых являются так называемые Змиевы валы, тянущиеся на много десятков километров. Но это неверно. Змиевы валы в действительности — памятники другой, гораздо более древней эпохи и не имеют никакого отношения к Киевской Руси.

Оборону южнорусских земель строили иначе, путем закладки в пограничных со степью районах укрепленных поселений — городов. Кочевники редко решались на рейды в глубь русской территории, если в тылу у них оставались незахваченные русские города. Ведь гарнизоны этих городов могли ударить на них сзади или перерезать им путь отхода назад в степь. Поэтому, чем больше укрепленных поселений было в каком-либо районе, тем труднее было кочевникам опустошать этот район. То же относится и к районам, пограничным с Польшей или с землями, заселенными литовскими племенами. Чем больше было городов, тем «крепче» была земля, тем в большей безопасности могло здесь жить русское население. И совершенно естественно, что в наиболее опасных из-за вражеских вторжений районах старались строить большее количество городов, в особенности на возможных путях продвижения противника, т. е. на главных дорогах, близ речных переправ и т. д.

Энергичное строительство крепостей в районе Киева (главным образом к югу от него) проводили князья Владимир Святославич и Ярослав Мудрый в конце X — первой половине XI в. В эту же пору расцвета могущества Киевской Руси очень значительное количество городов строится и в других русских землях, в особенности на Волыни. Все это позволило укрепить южнорусскую территорию, создать здесь более или менее безопасную для населения обстановку.

Во второй половине XI в. обстановка в Южной Руси заметно изменилась к худшему. В степях появились новые враги — половцы. В военно-тактическом отношении они мало отличались от печенегов, торков и других степных кочевников, с которыми Русь сталкивалась раньше. Они были такими же легко подвижными всадниками, налетавшими внезапно и стремительно. Целью набегов половцев, так же как и печенегов, был захват пленных и имущества, угон скота; осаждать и штурмовать укрепления они не умели. И все же половцы представляли собой страшную угрозу прежде всего своей многочисленностью. Их напор на южно-русские земли все увеличивался, и к 90-м годам XI в. положение стало по-настоящему катастрофическим. Значительная часть южнорусской территории была опустошена; жители бросали города и уходили к северу, в более безопасные лесные районы. Среди заброшенных в конце XI в. укрепленных поселений оказались довольно значительные города, такие как городища Листвин на Волыни, Ступница в Галицкой земле и др. Южные границы Русской земли заметно сдвинулись к северу.

На рубеже XI и XII вв. борьба с половцами становится задачей, от решения которой зависело само существование Южной Руси. Во главе объединенных воинских сил русских земель стал Владимир Мономах. В итоге жестокой борьбы половцы были разгромлены и положение в южнорусских землях стало менее трагическим.

И все же в течение всего XII в. половцы по-прежнему оставались страшной угрозой для всей южнорусской территории. Жить в этих районах можно было лишь при наличии значительного количества хорошо укрепленных поселений, куда население могло бы сбегаться во время опасности, и гарнизон которых мог бы в любой момент ударить по степнякам. Поэтому в южно- русских княжествах в XII в. проводится интенсивное строительство крепостей, которые князья заселяют специальными гарнизонами. Появляется своеобразная социальная группа воинов-земледельцев, в мирное время занимающихся сельским хозяйством, но всегда имеющих наготове боевых коней и хорошее оружие. Они находились в постоянной боевой готовности. Крепости с такими гарнизонами были построены по заранее намеченному плану, причем вдоль всего оборонительного вала они имели ряд срубных клетей, конструктивно связанных с валом и используемых как хозяйственные, а частично и как жилые помещения.

Таковы города Изяславль, Колодяжин, Райковецкое городище и др.

Оборона южнорусских земель от степных кочевников — это далеко не единственная, хотя и очень важная военно-стратегическая задача, которую приходилось решать в XI—XII вв. Значительное количество хорошо укрепленных городов возникло в западной части Волынского и Галицкого княжеств, на границе с Польшей. Многие из этих городов (например, Сутейск и др.) были явно построены как пограничные опорные пункты, другие же (Червень, Волынь, Перемышль) возникли как города, имевшие первоначально преимущественно экономическое значение, но позднее, в силу своего приграничного положения, включились в общую стратегическую систему обороны.

Города чисто военного значения строились, однако, не только в пограничных районах Руси. В XII в. процесс феодального дробления страны зашел уже так далеко, что сложились вполне самостоятельные сильные русские княжества, энергично воевавшие друг с другом. Столкновения галицких и суздальских князей с волынскими, суздальских с новгородцами и т. д. наполняют историю Руси в XII в. почти непрерывными междоусобными войнами. В ряде случаев слагаются более или менее стабильные границы отдельных княжеств. Как и на общегосударственных границах, здесь не было каких-либо сплошных пограничных линий; защитой границ служили отдельные укрепленные поселения, расположенные на главных сухопутных или водных путях. Далеко не все границы между княжествами укреплялись. Так, например, границы Галицкой земли со стороны Волыни или граница Новгородской земли со стороны Суздаля вообще не были защищены. Да и там, где на границе существовали многочисленные города, далеко не всегда их строили для охраны этой границы. Иногда бывало и наоборот — сама граница между княжествами устанавливалась по линии, где уже стояли города, которые лишь после этого приобретали значение пограничных опорных пунктов.

Строительство укреплений в эпоху средневековья было делом чрезвычайно ответственным, и понятно, что феодальная власть держала его в своих руках. Люди, руководившие строительством городов, были не ремесленниками, а представителями княжеской администрации, военно-инженерными специалистами. В древнерусских письменных источниках их называли городниками.

Строительство новых городских стен, а также перестройка и поддержание в боеспособном состоянии уже существующих укреплений требовали огромных затрат рабочей силы и тяжело ложились на плечи феодально зависимого населения. Даже когда князья в виде особой привилегии вотчинникам освобождали зависимых крестьян от повинностей в пользу князя, они обычно не освобождали их от самой тяжелой обязанности — «городового дела». Точно так же не свободны были от этой повинности и горожане. О том, какого труда стоила работа по строительству оборонительных сооружений, можно судить по приблизительным подсчетам необходимых затрат рабочей силы. Так, например, для постройки самого крупного крепостного сооружения Киевской Руси — укреплений «города Ярослава» в Киеве — в течение примерно пяти лет должны были непрерывно работать около тысячи человек. Постройка небольшой крепости Мстиславль в Суздальской земле должна была занять примерно 180 рабочих в течение одного строительного сезона.

Крепостные сооружения имели не только чисто утилитарное, военное значение: они были и произведениями архитектуры, имевшими свое художественное лицо. Архитектурный облик города определяла в первую очередь его крепость; первое, что видел человек, подъезжавший к городу, это пояс крепостных стен и их боевые ворота. Недаром же такие ворота в Киеве и Владимире были оформлены как огромные триумфальные арки. Художественное значение крепостных сооружений прекрасно учитывали и сами строители крепостей, что достаточно ясно отражено в древнерусских письменных источниках.

П.А. Раппопорт

Из книги «Древние русские крепости», 1965