Как известно, зарабатывать на государственной водке начал Иван Грозный, открыв царский кабак на манер увиденного во взятой Казани. Не берусь судить, нашептали ли ему идею жидомасоны, рептилоиды или прочие враги Руси, но факт общеизвестный. И долго потом казна наживалась на алкоголе, в первую очередь на "зеленом вине" и "хлебном вине", сиречь водке, которая была и до Менделеева. Других целей, кроме наживы, вопреки распространенным конспирологическим теориям, не было. Не вела водка к покорности, никто не стремился к вырождению нации - были просто нужны деньги.
Но в конце концов царская Россия пришла к выводу, что вреда выходит больше чем пользы и во время Первой мировой войны ввела частичный сухой закон. Как всегда лечение оказалась хуже чем болезнь, распространив кокаин, солдатские бунты, самогоноварение. Все как обычно. По наследству борьбу с пьянством путем запретов переняло и советское правительство. Затем запреты отменили и все шло своим чередом, пока.. Вот об этом и пойдет сегодня речь - когда, для чего и почему советское правительство стало целенаправленно спаивать народ.
85 лет назад, в 1930 году, в СССР усиленная модернизация экономики привела к полномасштабному экономическому кризису. Даже голод Сталин использовал для усиления своей и без того безграничной власти.
"Прямо, открыто пойти на максимальное увеличение производства водки"
"Обеспечиваем победоносную оборону СССР"
Чем известен в российской истории 1930 год кроме того, что он наступил за 1929-м? Советские учебники скупо сообщали о том, что из-за неправильно организованной — массовой и нарушавшей принцип добровольности — коллективизации крестьянских хозяйств, когда при создании колхозов пытались обобществить все, вплоть до домашней птицы, начался массовый забой скота. А вслед за кратковременным мясным пиршеством в стране начались некоторые продовольственные затруднения. Однако после того, как "Правда" 2 марта 1930 года опубликовала статью Сталина "Головокружение от успехов", перегибы в коллективизации прекратились — и советский народ продолжил борьбу за индустриализацию СССР.
Все это отнюдь не было ложью. Просто небольшая часть правды скрывала истинную картину разразившихся тогда масштабных бедствий. Первопричиной всех бед стала затеянная большевистским руководством модернизация экономики, точнее, избранный Сталиным и его окружением способ ее ускоренного проведения.
Оппозиция, как известно, предлагала классический способ превращения аграрной страны в индустриальную: начать с развития легкой промышленности, накопить капитал и лишь после этого строить металлургические и машиностроительные заводы. Но Сталин настоял на том, чтобы сначала создавать тяжелую индустрию, пусть и за счет средств, отбираемых у крестьян и всех остальных трудящихся.
Выбор именно такого пути определялся отнюдь не тем, что великий вождь хотел остаться в истории единственным и неповторимым преобразователем России, своими успехами затмившим даже Петра Великого. Достаточно взглянуть на переписку Сталина того периода и убедиться в том, что он панически боялся агрессии извне. Ведь не раз обиженное и обобранное советской властью крестьянство, как регулярно сообщало руководству страны ОГПУ, в случае иностранного вторжения не собиралось защищать большевистский строй. А именно крестьяне составляли основу РККА. В том же 1930 году Сталин писал Молотову:
"Поляки наверняка создают (если уже не создали) блок балтийских (Эстония, Латвия, Финляндия) государств, имея в виду войну с СССР. Я думаю, что, пока они не создадут этот блок, они воевать с СССР не станут, стало быть, как только обеспечат блок — начнут воевать (повод найдут). Чтобы обеспечить наш отпор и поляко-румынам, и балтийцам, надо создать себе условия, необходимые для развертывания (в случае войны) не менее 150-160 пехотных дивизий, т. е. дивизий на 40-50 (по крайней мере) больше, чем при нынешней нашей установке. Это значит, что нынешний мирный состав нашей армии с 640 тысяч придется довести до 700 тысяч. Без этой "реформы" нет возможности гарантировать (в случае блока поляков с балтийцами) оборону Ленинграда и Правобережной Украины. Это не подлежит, по-моему, никакому сомнению. И наоборот, при этой "реформе" мы наверняка обеспечиваем победоносную оборону СССР".
Делу "победоносной обороны" должна была служить и индустриализация. Ведь все потенциальные противники много раз подумали бы, прежде чем нападать на страну с мощной и вооруженной современным оружием армией.
Однако на пути индустриализации стояли крестьяне, периодически не желавшие сдавать государству зерно по заведомо невыгодным ценам. Силовые способы воздействия на хлеборобов хотя и давали желаемый результат, но отнимали массу времени и сил. Объединение крестьян в беспрекословно подчиняющийся плану хлебозаготовок колхоз казалось самым простым и эффективным выходом. И естественно, процесс хотелось завершить как можно скорее. Однако развернувшееся по всей стране раскулачивание и выселение зажиточных крестьян и обобществление имущества остальных привели к последствиям, которых организаторы коллективизации никак не ожидали. Они не учли многих обстоятельств. Прежде всего неурожай 1929 года.
"Мясо лежало большими кучами и портилось"
Финансовый год тогда начинался в октябре, и по итогам первого квартала 1929/30 года ОГПУ в январе 1930 года докладывало руководству страны о ситуации на Северном Кавказе, Средней Волге, в Центрально-Черноземной области (ЦЧО) и Башкирии: "Массовая распродажа и убой скота в основном вызваны недостатком грубых и концентрированных кормов (Сев. Кавказ, Башкирия и др.), массовой коллективизацией и нежеланием части середнячества сдавать скот в колхозы сверх нормы, широко распространившимися кулачеством провокационными слухами о предстоящем отборе скота и передаче его в колхозы. Сбыт скота кулацко-зажиточными прослойками обусловлен стремлением к избежанию описей и конфискации скота, а также тенденциями к "самораскулачиванию" для облегчения себе вступления в колхозы".
О Северном Кавказе в докладе говорилось: "Цены на мясо ниже лимита на 50-60% (рынки Терека, Ставрополья и др.). В ряде округов особенно возросло предложение рабочих лошадей и молодняка, заготовка и убой которого продолжает увеличиваться. По Тереку на рынках лошадь в среднем стоит около 30 руб., есть лошади в 10 и 15 руб., такие же цены существуют и в ряде районов Майкопского, Сальского округов и Кабардино-Балкарской области. Сильно также упали цены на молочный и рабочий скот; в Заветинском районе Сальского округа рабочий вол, стоивший в августе 160 руб., ценится сейчас в 70 руб. и ниже, цена коровы упала со 120 руб. до 75 руб. Примерно таков же уровень цен и в других районах и округах края".
Похожая картина наблюдалась в Центрально-Черноземной области: "В результате массового сбыта скота некоторые районы ЦЧО оказались оголенными от рабочего и крупного скота более чем на 60%. В Курском и Старо-Оскольском округах отмечается массовая распродажа и убой мелкого скота (овец, свиней, мелкого рогатого скота). В некоторых районах практикуется засол мяса в большом количестве для личного употребления, причем в засол попадает конина, главным образом молодые жеребята. В отдельных животноводческих товариществах убойное мясо — конина — засаливается в таком количестве, что им кормятся свиньи. Массовое предложение скота вызвало резкое снижение цен на него. В один из базарных дней в г. Курске лошадей продавали по 3-4 руб. Создавшимся положением воспользовались частные скупщики, зарабатывая на этом большие деньги. Кожзаготовительные организации, пользуясь усиленным предложением лошадей по крайне низким ценам, стали их покупать на кожу, причем в число убиваемых лошадей попадает большой процент работоспособных и молодых лошадей (Орел, Курск). Распродают скот не только кулацко-зажиточные прослойки, но и середняки... Распродажа и убой скота часто является следствием кулацкой агитации о необходимости распродажи скота, т. к. "все равно соввласть его заберет в будущие хлебозаготовки". В районах, намеченных к переходу на сплошную коллективизацию, кулаки агитируют: "Распродайте скот, ведь все равно идти в колхозы, а там будут трактора да машины, а деньги вам всегда пригодятся"".
Куда более тяжелой, по информации ОГПУ, оказалась ситуация на Украине: "В Сумском, Бердичевском, Черниговском и ряде других округов убой скота в результате распространившихся провокационных слухов и кулацкой агитации принимает массовый характер. В отдельных районах Сумского округа убой скота достигает 75% наличного количества, а в некоторых селах продуктивный скот убивается весь поголовно".
На первый взгляд могло показаться, что ничего страшного не происходит. Большую часть мяса скупали государственные и кооперативные организации. Так что оно все равно должно было попасть в магазины, и все имевшие заборные книжки трудящиеся получили бы положенную им норму.
Проблема заключалась в том, что в СССР того времени склады-холодильники имелись далеко не во всех крупных городах. А крупные мясоперерабатывающие предприятия отсутствовали полностью. В результате огромное количество мяса попросту сгнило. В сводках ОГПУ, отправлявшихся в ЦК и Совнарком, приводилось множество подобных примеров. О ситуации в Ростове-на-Дону, где снабжением продуктами занимались единые потребительские общества (ЕПО), к примеру, говорилось: "В связи с отсутствием достаточного количества холодильников в январе месяце местные ЕПО были вынуждены приступить к усиленной реализации имеющихся запасов мяса, отпуская даже по двойной норме. В то же время без соответствующих заявок со стороны ЕПО Крайсоюз разверстал дополнительно 5 вагонов говядины и 2,5 вагона колбасного мяса. Образовавшиеся излишки мяса начали гореть. На колбасном заводе скопился двухнедельный запас. Мясо лежало большими кучами без постилок во дворе и портилось".
Возможно, опытные торговцы смогли бы найти выход из создавшегося положения, как находили его в царские времена и в период нэпа. Но в ходе сталинской модернизации экономики частную торговлю решили ликвидировать, так что запасы продуктов оказались по большей части в руках торговцев-кооператоров — многочисленных потребительских обществ, рабочих кооперативов и т. п., о деятельности которых в июле 1930 года ОГПУ сообщало: "Смоленск. Вследствие плохого засола (засол производился без надзора специалиста поденными рабочими, среди которых было много лишенцев) в июне месяце свезено на свалку 1576 кг солонины. Из имеющихся на складах ЦРК около 5000 пудов солонины до 40-45% признано к употреблению негодными.
ДВК. В мае ЦРК Сучанских рудников сжег 400 пудов испорченного мяса; в гор. Имане (Хабаровский округ) в ГорПО "Труд" было испорчено 200 пудов мяса, которое затем было засолено и пущено в продажу. На почве поступления в продажу недоброкачественных продуктов участились случаи массового отравления потребителей".
Но и это было только частью проблемы. Массовый забой коров привел к тому, что из продажи исчезло молоко. А вслед за ним все молочные продукты, включая масло. Однако еще важнее было то, что немалая часть зерна, с трудом собранного по хлебозаготовкам в неурожайном 1929 году, шла на экспорт. Возникла острая нехватка хлеба. Где-то в него по старой памяти принялись добавлять разного рода суррогаты. Рабочие жаловались, что хлеб невозможно есть. А в очищенных полностью от запасов зерна колхозах его не выдавали вовсе.
"В ряде округов,— сообщало в мае 1930 года ОГПУ о положении в Казахстане,— отмечается обострение продовольственных затруднений. Местами голодают значительные группы бедноты. Фиксируются факты употребления в пищу падали, отбросов, жмыха и т. п. Имеются многочисленные случаи опухания и единичные факты смерти от голода и недоедания. Особенно острые затруднения ощущаются в Павлодарском, Семипалатинском, Петропавловском, Акмолинском, Кустанайском и Уральском округах. По неуточненным данным, на 10 мая в Павлодарском округе насчитывается свыше 27 000 человек, испытывающих острые продовольственные затруднения, в Семипалатинском округе — свыше 39 000 человек, в Акмолинском округе — 10% населения. В связи с хлебным кризисом регистрируются случаи массового отказа от посевов, выезда на Кавказ и Украину. Ряд колхозов отказывается от полевых работ, требуя продовольствия, угрожая разгромом семфонда, истреблением обобществленного скота".
Похожие описания поступали и из других районов страны. Причем никакого просвета не предвиделось. Ведь чекисты еще в январе информировали: "В результате массового сбыта рабочего скота в отдельных районах намечается явная угроза большого сокращения тягловой силы, не могущего не отразиться на весенней посевной кампании".
Так что в городах и селах — даже в тех местах, где по природным условиям голода быть просто не могло,— все более усиливались, как принято было тогда говорить, продовольственные затруднения.
"Дальнейшее обострение продзатруднений,— докладывало ОГПУ в июне 1930 года,— создает по ряду районов напряженную обстановку. По-прежнему наиболее неблагополучными являются Черноморский, Ставропольский, Сальский, Донецкий, Кубанский, Шахтинско-Донецкий и Донской округа. Весьма острое положение создалось в Черноморском окр., особенно в Сочинском районе, где население ряда населенных пунктов и колхозов буквально голодает... В Сочинском районе 10 колхозов и 1 коммуна, совершенно не имеющие собственных запасов, две недели не получали хлеба. В колхозе "Новая жизнь" бригады по два дня не получали хлеба. Зафиксированы 12 случаев заболеваний на почве голода. Население, не имеющее хлеба, питается травой и дикими лесными фруктами. Население Слухохульского сельсовета на почве недостатка хлеба поговаривает о необходимости объявить голодовку. В Геленджикском и Крымском районах также ощущается острый продкризис. В Геленджикский РИК (районный исполнительный комитет.— "Власть") прибыла делегация женщин из с. Адербиевки с требованием дополнительной выдачи муки, угрожая в противном случае разгромить лавку Райпо, забрать муку, отравить своих детей мышьяком, выданным для потравы вредителей".
Продуктов не хватало даже для помогавших индустриализации иностранных специалистов, которым при приглашении в СССР гарантировали полноценное снабжение всем необходимым.
Однако продовольственный кризис был только частью экономического кризиса, охватившего СССР.
"За 50-100 грамм махорки дают 10 яиц"
Экономические трудности, возникшие в СССР, безусловно, усиливались начавшимся в 1929 году мировым экономическим кризисом. После спада спроса на советское сырье, прежде всего зерно и лес, добывать валюту, необходимую для закупок зарубежного оборудования, становилось все труднее. Но корни советского кризиса уходили в избранный Сталиным способ модернизации и предложенные им темпы превращения аграрной страны в индустриальную. Председатель правления Госбанка СССР Георгий Пятаков писал Сталину в июле 1930 года: "Состояние денежного обращения и ближайшие перспективы его, если не будут приняты необходимые меры, внушают тревогу... В настоящее время должна быть намечена немедленно связная программа мероприятий по оздоровлению денежного обращения, которую необходимо проводить со всей твердостью и решительностью. Надо дать прежде всего решительный отпор распространившимся среди некоторых экономистов воззрениям на то, что прежнее, неоднократно зафиксированное в партийных решениях бережное отношение к деньгам на нынешнем этапе развития хозяйства — необязательно... В прошлом (1928-29) году мы уже проделали известный маневр, основанный на значительной сопротивляемости нашего денежного обращения, перекрыв некоторые хозяйственные прорывы дополнительной эмиссией бумажных денег. В денежном обращении создалось некоторое дополнительное напряжение, однако в общем и целом, несмотря на проведенный маневр, денежный механизм функционировал достаточно удовлетворительно. В этом году на денежное обращение легло новое бремя, и мы подошли в настоящее время к такому моменту, когда денежное обращение уже вошло в фазу болезненного состояния и не может принять на себя новую нагрузку. Уже в 1928-29 г. прирост денежной массы в обращении составил 186% от плана: по плану была намечена эмиссия в 360 млн р., а фактически было выпущено в обращение 671 млн рублей. 1929-30 год дает уже более резкое нарушение эмиссионного плана: годовой план был намечен в размере 550 млн рублей, тогда как уже к 5-му июля 1930 года было выпущено в обращение 883 млн р., т. е. годовой план к 5-му июля был перевыполнен уже на 61%, тогда как впереди еще почти целый IV-й квартал".
При этом, как писал Пятаков, немалая часть выпущенных денег оказывается в кубышках: "Надо заметить, что емкость "кубышки" у нас находится в прямой зависимости от мер регулирования: чем энергичнее мы регулируем распределение средств производства и потребления, тем больше денег нэпман, кулак и верхушечное середнячество принуждено оставлять в "кубышке". Чем энергичнее мы вытесняем частника из торговли и промышленности, тем меньше приложения эти слои находят для своих денег в качестве предпринимателей. Нэпман, поскольку его средства не привлечены к госкредиту, и кулак бросаются на натуральное и валютное накопления. Кампания по взысканию недоимок, борьба с валютной спекуляцией, изъятие золота, валюты, драгоценных металлов и натуральных запасов (ткани, кожа, сахар, нитки и т. п.) оказывают в этом отношении сильнейшее противодействие накоплению в этой форме. И естественно усиливается накопление денег. При этом объем "кубышки" в отношении советских денег не падает, а растет с развитием нашего наступления на капиталистические элементы. Массовая коллективизация тоже увеличила объем "кубышки", так как наименее сознательная часть колхозников одно время стремилась ликвидировать свой инвентарь до вступления в колхоз с тем, чтобы деньги спрятать".
Однако, как только государство ослабило контроль за продажей дефицитных товаров, начался обратный процесс: "В результате перегибов мы вынуждены были несколько ослабить всю систему регулирования, и это сразу уменьшило емкость "кубышки", вследствие чего в марте 30 г. началась энергичная "сброска" денег и усилилась тенденция накопления в натуральной форме".
В результате спрос на товары, а вслед за ним и цены начали стремительно расти.
""Вольные" городские цены на рожь в европейской части нашего Союза,— писал Пятаков,— поднялись до 45 р. 80 к. за центнер на 15 июня 30 г. вместо 28-30 р. на то же число в прошлом году... Всем известно, как за последнее время происходит расхватывание всякого рода товаров. Мануфактура по двойным ценам до середины марта шла очень туго. После этого, в особенности в мае и июне, она расхватана вся. Из продажи исчез шелк; расхватываются примуса, швейные машины и т. п. Из Нижнего Новгорода, из Чернигова пишут, что крестьяне в стремлении сбыть бумажные деньги покупают все, что попадает под руку. Характерно сообщение из Харькова о том, что там в короткий срок был совершенно раскуплен магазин антикварных вещей".
Ценность советских денег упала настолько, что страна начала переходить на натуральный обмен: "Нам пишут из филиалов о том, что в связи с оголенностью сельского промтоварного рынка в мае прямой товарообмен как метод рыночных отношений получил широкое распространение. На Урале, например, за 50-100 грамм махорки дают 10 яиц, за ситцевый платок ценою в 30 к.— полкило масла. Меновыми единицами для сельскохозяйственной продукции служит на базаре также мыло, нитки, сахар, мануфактура, обувь. В северном крае, а именно в Вологде, за 100 грамм махорки можно получить 400 грамм масла, за 50 грамм — 5-7 яиц. Мы имеем сообщения о натуральном товарообмене и из Ульяновского округа, из Средней Волги, из Вятки, из Тверского округа и из некоторых округов Сибири. Даже на Московском рынке мы имеем целый ряд сообщений о том, что крестьяне отказываются от продажи продуктов за деньги, продавая их в обмен на мануфактуру и продукты, получаемые по заборным книжкам,— сельди, пшено и т. п. За самое последнее время мы получаем сообщения о том, что и кооперация местами переходит к натуральному товарообмену, чем еще более подрывает денежное обращение".
Самым характерным стало исчезновение из обращения разменных монет, которые, за исключением самых мелких, тогда в СССР штамповались из серебра: "Серебряный прорыв,— писал Пятаков,— начался в апреле в пограничных пунктах Украины, а к настоящему времени охватывает уже значительную часть Украины и Белоруссии, перебрасываясь на Псков, обнаружился в Ленинграде и с середины июля разразился в Москве. Дело приняло уже очень серьезный оборот. Несмотря на то что банк старался по возможности насытить потребности обращения разменной монетой и выпускает значительные массы разменного серебра, явление это не только не ликвидируется, но все больше разрастается... Крестьяне отчасти под влиянием кулацкой агитации, приезжая на базар, прямо объявляют две цены на свою продукцию — одну в серебре, другую в бумажных деньгах. Мы имеем сообщения о том, что имеются прямые отказы от приема бумажных денег (Псков и др. места). При обысках у отдельных крестьян и городских спекулянтов часто находят суммы в 100-150 рублей разменного серебра. Были обнаружены случаи расплавки серебряной разменной монеты. В некоторых местах возмутительно ведут себя работники кооперации, зажимающие серебро в кассах магазина и отказывающие в сдаче. По сообщению нашего управляющего харьковской областной конторы, трамвай, сдавая выручку, не сдает ни одной копейки серебряной монеты... Сейчас уже и по Москве мы видим исчезновение из выручки в магазинах и трамваях серебряной разменной монеты".
Похожие сведения сообщало и ОГПУ, причем в сводках указывалось, что в некоторых городах за один серебряный рубль дают три бумажных.
Глава Госбанка в своем докладе Сталину для исправления положения предлагал меры, идущие вразрез с планами генерального секретаря. Он настаивал на более строгом планировании расходов, контроле за ними и отказе от огромной эмиссии, предлагал создавать легкую промышленность в большом объеме и больше закупать для нее сырья за границей. А кроме того, прекратить экспорт продуктов питания. Однако все это нарушало планы Сталина на создание системы "победоносной обороны" и тем самым подрывало его власть. Вождь решил идти своим путем.
"Придется апеллировать к водке"
Бороться с кризисом разменной монеты Сталин поручил ОГПУ, а затем не раз справлялся о результатах и был недоволен, что пощипали только мелких сошек.
Для снижения цен он, вместо того чтобы расширить предложение, решил еще сильнее снизить спрос. Повсеместно, несмотря на недовольство рабочих, были снижены расценки и увеличены нормы выработки. А для борьбы с бегством рабочих от низких зарплат Сталин предложил в письме к Молотову целый набор мер:
"Что предпринять? Нужно:
а) Сосредоточить средства снабжения рабочих в основных, решающих районах (особый список) и, соответственно, перестроить в этих районах кооперативные и торговые организации (а если понадобится — сломать их и поставить новые) по принципу быстрого и полного снабжения рабочих, взяв эти районы под особое наблюдение членов ЦК (особый список);
б) Выделить на каждом предприятии ударников и снабжать их полностью и в первую очередь как продуктами питания и мануфактурой, так и жилищами, обеспечив им все права по страхованию полностью;
в) Неударников разбить на две категории, на тех, которые работают на данном предприятии не меньше года, и тех, которые работают меньше года, причем первых снабжать продуктами и жилищами во вторую очередь и в полной мере, вторых — в третью очередь и по урезанной норме.
Насчет страхования от болезни и т. д. повести с ними примерно такой разговор: ты работаешь на предприятии меньше года, ты изволишь "летать" — изволь-ка получать в случае болезни не полную зарплату, а, скажем, 2/3, а те, которые работают не меньше года, пусть получают полную зарплату. И т. д. в этом роде".
А чтобы перенаправить недовольство трудящихся с себя как истинного виновника кризиса на каких-нибудь мальчиков для битья, в другом письме Молотову предложил разыграть целый спектакль: "Надо бы все показания вредителей по рыбе, консервам и овощам опубликовать немедля. Для чего их квасим, к чему "секреты"? Надо бы их опубликовать с сообщением, что ЦИК или СНК передал это дело на усмотрение коллегии ОГПУ (она у нас представляет что-то вроде трибунала), а через неделю дать извещение от ОГПУ, что все эти мерзавцы расстреляны. Их всех надо расстрелять".
Народ, как сообщало ОГПУ, бурно и радостно отреагировал на информацию и требовал расстреливать еще больше виновников его невзгод. Так что вождь уже совершенно спокойно подводил под категорию вредителей сотрудников Госбанка (см. материал "В Госбанке господствует чуждое влияние", "Власть" N 22), затеял процессы над старыми специалистами. А также освободился от тех соратников, которые, как Пятаков или председатель Совнаркома Алексей Рыков, или проявляли колебания в прошлом, или недостаточно активно поддерживали нынешний курс, или просто больше не были нужны в руководящей обойме. Так что власть Сталина внутри партии и страны еще более укрепилась.
Но оставался главный вопрос: как выйти из кризиса? Ведь для этого нужно было найти немалые деньги. Собираясь увеличить армию, Сталин писал Молотову: "Откуда взять деньги? Нужно, по-моему, увеличить (елико возможно) производство водки. Нужно отбросить ложный стыд и прямо, открыто пойти на максимальное увеличение производства водки на предмет обеспечения действительной и серьезной обороны страны. Стало быть, надо учесть это дело сейчас же, отложив соответствующее сырье для производства водки, и формально закрепить его в госбюджете 30-31 года. Имей в виду, что серьезное развитие гражданской авиации тоже потребует уйму денег, для чего опять же придется апеллировать к водке".
Ленинградские рабочие ответили коллективным письмом, где писали, что не время думать о быте, когда развертывается борьба с классовым врагом. А уж вождю тем более было недосуг думать о пролетарском и крестьянском быте, когда речь шла о самом важном из всех его дел — борьбе за власть.
Государство начало настойчиво прививать россиянам любовь к водке со времен Ивана Грозного. Жестокий царь понял, что изготовление этого зелья обходится настолько дешево, что даже при астрономических торговых наценках она остается общедоступным продуктом, сбывая который в массовом порядке можно значительно пополнить государственные финансы.Поэтому при Иване IV впервые была введена государственная монополия на алкоголь: производство традиционных слабоалкогольных напитков (медовухи, пива или кваса) запретили. Пить теперь разрешалось только в царских кабаках, а никак не на улицах или дома. В кабаках же подавали только водку, да и ту без закуски. Потребление алкоголя становилось все более неумеренным, с нравственной же точки зрения пьянство становилось все менее предосудительным.
И если бы не изворотливость народа, который продолжал подпольно гнать слабоалкогольные запрещенные напитки, Россия спилась бы уже к концу XVIII века.
В 1652 году царь Алексей Михайлович издал новый указ о содержании кабаков. Теперь в каждом округе крестьяне должны были на свои деньги выстроить кабак и винокурню. Округ обычно насчитывал 10 деревень.
Хозяин кабака договаривался с государством о налоге, который он обязан был внести в казну из денег, заработанных за год. Если за год денег не набиралось, то недостачу собирали по крестьянским дворам. Именно после этого указа на Руси началось запойное пьянство. До кабака добираться было далеко (до 20 км), поэтому многие стали напиваться «про запас».
Во времена Екатерины II была введена система откупов. Предприниматель-откупщик приобретал казенную водку и обязывался выплачивать казне по 3 рубля 75 копеек с каждого проданного им ведра (12 л). Но продавать ему это ведро дозволялось не больше чем за 4 рубля, то есть с минимальной выгодой. Естественно, откупщики немилосердно разбавляли водку водой или дурманящими настойками. Государство смотрело на это сквозь пальцы, ведь благодаря откупам доходы казны к началу XIX века выросли более чем вдвое.
При Александре II в 1862 году откупа ликвидировали. Они перестали быть выгодны государству, так как их размер не пересматривался со времен матушки Екатерины, а инфляция превратила этот налог в фикцию. Александр II видел выход в развитии частного производства алкоголя при минимальном контроле со стороны государства. Казна теперь получала доход с акцизов - налогов на сырье и торговые места. Акцизная реформа совпала с началом изготовления водки в огромных масштабах. По всей стране открылись сотни новых кабаков. Это привело к тому, что в 1867 году потребление водки увеличилось вдвое. И тем не менее это было на порядок ниже уровня алкоголизации, которого страна достигла в эпоху Советского Союза.
Первым русским царем, который призадумался над ситуацией, был Александр III. В целях борьбы с алкоголизмом он издал указ о «раздробительной продаже алкогольных напитков». 85% кабаков было закрыто, вместо них появились винные лавки, где алкоголь продавали только на вынос.
Реформаторы полагали, что тем самым они вырвут пьянчугу из круга собутыльников и направят его с той же бутылкой в семью, где напиваться до безобразия ему будет не с руки. Теперь выпивать стали и на улицах, и дома. По словам известного юриста того времени Анатолия Кони, «кабак не погиб, а вполз в семью, внес в нее развращение и приучение жен и даже детей пить водку». Ситуация изменилась только в царствование Николая II, когда в 1914 году, после начала Первой мировой, в стране был введен сухой закон.
«Среди русского народа есть сказание, что первым Винокуром был сам Дьявол, который научил людей как прекрасные Божии дары (хлеба и злаки земные ) обращать в ядовитое пьяное зелье», - Елена Агафонова, главный хранитель Российского государственного исторического архива .
"Убойная жидкость". Фильм Аркадия Мамонтова
24.05.2009 | Аркадий Мамонтов. Телеканал «Россия»
"В 1914 г. на каждого жителя российской империи в год приходилось 200 грамм чистого спирта.
Император Николай II
ввёл указ о введении сухого закона, что и дало положительные результаты.
Октябрьская революция (У.Ленина
) отменила сухой закон. К 1932 г. на душу населения приходился уже 1 литр чистого спирта. В 60-х годах употребление достигло 4,5 литра на человека.
К 1985 году Советский Союз становится крепко пьющей страной. На душу населения - уже 13,5 л. чистого спирта.
Антиалкогольная компания М.Горбачева
приостановило тенденцию спаивания нации: увеличилась рождаемость, стало меньше гибнуть людей, но все это продолжалось недолго.
В 1991 году, с приходом В.Ельцина
– все запреты были сняты. Если можно так выразиться, страна погрузилась в белую горячку.
Эпоха Путина
: сегодня (при Путине-Медведеве
) на каждого жителя России приходится 18 литров чистого спирта
.
Контроля государства над производителями пива, водки, спиртосодержащей жидкости нет никакого, и они делают все, что хотят.
Население России стремительно сокращается. Западные партнеры нам пророчат демографическую катастрофу через 15 лет".
Торсунов Олег Геннадьевич, по этому поводу, говорит:
«Горбачев сделал сухой закон и в результате он стал козлом, понимаете, козлом. Его как только не поносили.
Я вот помню это время. А в результате того, что он сделал, – этот сухой закон, – что произошло?
Рождаемость в стране стала неимоверно большой, на уровне самых лучших стран мира, а смертность, вот за эти годы правления – это чудо было. Смертность, она понизилась до неузнаваемости. У нас никогда такой низкой смертности не было в стране».
А что нам диктует эпоха Путина?
Путинизация всей страны. Хроника прославлений Путина
В начале июня 2002 в Челябинске открылся кафе-бар "Путин". Непосредственным образцом для него послужил одноименный иерусалимский ресторанчик – любимое место молодых русских израильтян.
В продвинутом Питере никто не преследует ресторан "SYKA ЛюбоFF", в меню которого есть коктейль "Путин - мой" (ром, черносмородиновый ликер, лимонный сок; 195 рублей порция), - ист: www.compromat.net
Постскриптум
Спиртное даже во время отпуска может стать очень опасным врагом (см. видео ).
АПОКАЛИПСИС НЕ ТАК УЖ ДАЛЁК
«Весь человеческий род сегодня порождает только зло,
И даже если б захотело свои грехи не искупило бы оно,
Мы сами на земле творим все круги ада,
За это, в благодарность Дьявол нам преподнесет "награду",
Своими ткём руками мы пороки и грехи,
Наш судный день и апокалипсис теперь не так уж далеки»
Оставить комментарий или материал на аналогичную тему
ИСТОРИЯ СПАИВАНИЯ РОССИИ
Восстань же, русский человек! Перестань безумствовать! Довольно! Довольно пить горькую, полную яда чашу - и вам, и России!
Святой праведный Иоанн Кронштадтский
Информационная война и усиленное спаивание наших россиян привели к тому, что большинство из них действительно поверили в то. что русские пили всегда, и даже не подозревают о том, что Россия традиционно была одной из самых трезвых стран мира.
В соответствии с верованиями славян, единственным их спиртным напитком была Сурица- настой целебных трав на ключевой воде с мёдом, забродивший под лучами Солнца. Его крепость была 2-3 градуса. Фактически, это был бальзам, восстанавливающий мужскую силу. Сурицу разрешалось пить 2 раза в год, и то не всем. В дни празднований весеннего и осеннего равноденствия мужчинам, достигшим возраста 32 года и имеющим не менее 9 детей, разрешалось испить одну чарку Сурицы. Мужчинам, достигшим возраста 48 лет, и имеющим не менее 16 детей, Волхв или Родан торжественно подносил еще по одной чарке. Эта норма соблюдалась на Руси с незапамятных времен. Следует заметить, что поднести чарку (даже такого слабоалкогольного напитка) женщине никому даже не приходило в голову!
Во времена христианизации наши предки впервые познакомились с винным причастием. Не только мужчины, но и женщины и дети. Механизм «прививания» алкогольной зависимости при крещении ребенка точно соответствует всем законам нейролингвистического программирования психики. Ученые особо отмечают тот факт, что даже чайная ложка вина, выпитая младенцем, вызывает будущую предрасположенность к спиртному. Да и градусов у церковного «Кагора» не 2-3, как у Сурицы. а все 1 б!1
Князь Владимир быстро стал алкоголиком (за красный цвет лица он был прозван «Красно Солнышко»), и стал активно способствовать спаиванию своего народа. Захмелев в церкви (а причастие совершается часто), можно было «добавить» в шинке (кабаке), располагавшемся, как правило, рядом. Винного спаивания россиян кое-кому показалось мало, и с 1552 г. Иваном Грозным в России был открыт сначала царев кабак для опричников, а потом и для всего люда, где продавали уже не 16-градусное вино, а 40-градусную водку!
Немка Екатерина II открыла такое количество кабаков на Руси, что треть всех поступлений в государственную казну шла за счет прибыли от продажи алкоголя. На вопрос княгини Дашковой: «Ваше Величество, зачем Вы спаиваете русский народ?» Екатерина II цинично заявила: «Пьяным народом управлять легче!»
Это объяснение является главной причиной спаивания России: ПЬЯНЫМ НАРОДОМ ПРАВИТЬ ЛЕГЧЕ! А что же сам народ-то? Быстро ли стал стадом? Оказывается, нет! Боролся до последнего! Первая волна антиалкогольных бунтов прошла в 1858-1860 годах. Писатель и историк НА. Добролюбов писал: «Сотни тысяч народа в каких-нибудь 5-6 месяцев без всяких предварительных возбуждений и прокламаций, в разных концах обширного царства отказались от водки». Народ не только отказывался от водки, но и громил кабаки и шинки торговцев сивушной отравой. Только за один 1858 г. за бойкот алкоголя и разгром шинков было брошено в тюрьмы более 110 ООО только крестьян (не считая представителей других социальных слоев общества). Какая горькая ирония судьбы! Наши прадеды шли в тюрьмы только за то, что хотели уберечь своих детей от алкогольного пойла, а их потомки теперь гордятся, что пьют водку стаканами, и уже уверовали в то, что русские всегда были пьющим народом.
Вторая волна трезвеннического движения прокатилась по России в 1885 г. Начали создаваться общества трезвости. Одно из них называлось «Согласие против пьянства». Им руководил Л.Н.Толстой, из-под пера которого вышли такие работы, как «Пора опомниться», «Для чего люди одурманиваются?», «Богу или Маммоне?», «К молодым людям». В мае 1885 г. царское правительство под давлением общественного мнения вынуждено было издать закон «О предоставлении сельским обществам права закрывать в пределах своих территорий кабаки» (!). Этим правом незамедлительно воспользовались десятки тысяч сельских обществ. Однако в первое десятилетие XX в. ситуация ухудшилась. Вот что писал в 1912г. И. А Родионов в статье «Неужели гибель» по поводу финансовой политики царского правительства, использующего алкоголь одной из важнейших статей дохода:
«Разве возможно в государстве в век расцвета либерализма и гуманитарных идей сделать всевыносящей осью государственной финансовой политики народное пьянство - отвратительнейший порок, разоряющий, развращающий и в буквальном смысле убивающий русский народ!
Мало того, что этот ужас допущен, за него, за этот исторический грех, равного которому не записано на скрижалях истории, правительство держится, как за самый надежный якорь спасения. Великая страна, точно одержимая легионами дьяволов, бьется в судорогах бешеных и вся деревенская жизнь обратилась в один сплошной пьяный кровавый кошмар, а правительство, как припертый к стене нечистый игрок, заявляет перед народными представителями, что у него нет достаточных данных, точно устанавливающих чрезмерное потребление народом водки, оно не находит, что народ через кабак разоряется и спивается с круга!»
Это была третья волна трезвеннического движения в России. При этом наши соотечественники били тревогу при производстве и потреблении абсолютного спирта на душу населения менее 3 литров в год! К 1914 г. эта цифра достигла неслыханного уровня для пьяной царской России - 4,14 литра в год. В 1914 г. в России был принят сухой закон, и производство и потребление алкоголя сократились почти до нуля: менее 0,2 литра на человека в год. Этот сухой закон существовал в России 11 лет и был отменен через полтора года после смерти Ленина.
В 1916 г. Государственная дума рассматривала вопрос «Об установлении трезвости в Российской Империи на веки вечные». Принять этот закон помешал приход новой власти. Советская власть поддержала запрет на производство алкоголя для собственной же безопасности.
5 октября 1925 г. по инициативе Бухарина (обратите внимание на фамилию) объявленный впоследствии врагом народа Рыков подписал указ о возобновлении вино-водочной торговли. Троцкий поддерживал сухой закон, но в полемике с ним Сталин говорил, что «мы не должны строить коммунизм в белых перчатках и отказываться от столь крупного источника доходов». (Это уже потом, в 50-х годах XX в. академик Струмилин докажет, что каждый рубль, полученный страной от продажи алкоголя, обходится в 3-5 рублей убытка). Так прекратилась трезвая жизнь в России. Водку, которую в народе презрительно назвали «рыковка», разрешалось пить в цехах, в рабочее время на рабочем месте. Более того, на заводах содержался дополнительный штат рабочих для подмены упившихся! До 3 дней в месяц разрешалось прогуливать во время запоев!
Результаты не замедлили сказаться. Началось тотальное производство брака, невыполнение планов, прогулы, разложение производственных, профсоюзных и государственных кадров. Только в одном 1927 г. в пьяных драках погибло и получило тяжелые увечья более 500 ООО человек. Народ не мог терпеть более. По стране прокатилась четвертая волна трезвеннического движения. В 1928 г. было создано «Общество борьбы с алкоголизмом», учрежден журнал «Трезвость и культура».
В 1929 г. были приняты серьезные противоалкогольные законы. Школьники устраивали митинги и демонстрации. Они пикетировали в дни зарплаты проходные фабрик и заводов с плакатами: «Папа, принеси получку домой!». «Долой полку винную, даешь полку книжную!». «Мы требуем трезвых отцов!». Это принесло ощутимый эффект. Государство снизило производство алкогольных напитков. Стали закрываться точки торговли спиртным. На страницах «Известий» M. Кржижановский заявил о том, что «во второй пятилетке предлагается вообще не планировать производство алкогольных изделий».
Четвертая попытка народа сбросить с себя алкогольное ярмо закончилась к 1933 г. упразднением «Общества борьбы с алкоголизмом», закрытием журнала «Трезвость и культура», позиция которых на страницах центральной печати была названа «узкотрезвеннической, не соответствующей своеобразию текущего момента». Организаторы и активисты антиалкогольного движения были репрессированы и отправлены за решетку. К началу Великой Отечественной войны россияне пили около 1,9 литра абсолютного спирта на душу населения в год. В войну на фронте появились «наркомовские» 100 граммов, но в стране употребление спиртного резко упало и достигло уровня 1.1 литра в год только в 1952 г. После смерти Иосифа Виссарионовича Сталина страна полетела в алкогольную пропасть. Во времена Хрущева и Брежнева, которые сами были большими любителями выпить, Госплан постоянно закладывал все большее и большее производство спиртного. Чтобы отвлечь сознание людей от своих злоупотреблений властью, руководители партии стали активно спаивать народ, и к 1980 г. производство спиртного в России достигло 11 литров чистого спирта на душу населения в год. в три раза превысив потребление алкоголя 20 самых пьяных стран мира (среднее употребление самых пьющих стран составляет 4 литра чистого спирта на человека в год). В 1980 г. было продано населению алкогольных изделий в 7,8 раз больше, чем в 1940 г. При том, что население увеличилось лишь в 1,36 раза.
В 1985 г. в нашей стране были приняты антиалкогольные постановления, и за два года объемы производства и продаж спиртного сократились в 2.5 раза. С целью настроить народ против этого постановления в некоторых районах стали вырубать виноградники (вместо того, чтобы давать виноград детям) якобы в поддержку трезвеннической политики. В 1988 г. в России к власти пришли силы, враждебно настроенные против политики отрезвления, и развернули кампанию неслыханного спаивания народа. Так закончилась пятая попытка вернуть в Россию трезвый образ жизни. В 2000 г. по официальным данным, в стране было произведено 18,5 л чистого спирта на душу населения, не считая большого количества вино-водочных изделий, импортируемых в Россию из других стран.
По данным Всемирной Организации Здравоохранения, при употреблении 8 литров алкоголя в год на душу населения начинается необратимое угасание этноса. Увеличение продаж спиртных изделий привело к сокращению рождаемости в стране, но зато увеличило число алкоголиков, а так же краж, убийств, ограблений и других преступлений на алкогольной почве.