Под Аустерлицем произошло поражение, которое вызвало у всех москвичей противоречивое мнение. Все остались под странным впечатлением от произошедшего. Все старались не говорить о происходящем под Москвой. Но быстро находятся причины происходящему: сами войска, потерпевшие поражение плохо снабжались продуктами, а царь, занимающий трон, был достаточно неопытен и молод. Все эти факторы так или иначе сказываются на проигрыше, которому стараются не предавать особого значения и бороться за личное счастье, несмотря на то, что настоящая война может в скором времени повториться и затронуть все аспекты их жизни.
В этот момент русский войска многие возвращаются домой, а также получают заслуженный отпуск, среди которых есть и Денисов, Ростов и Долохов, который к сражению у Аустерлица успел получить офицерский чин. Все они собираются в одном месте на обеде, который устраивается ради того, чтобы собрать настоящих героев и простых людей, чтобы воздать почести Багратиону.
Каждый из них блестящий победитель, которые собираются на обеде, который устроен некоторыми членами Английского клуба, собранного в честь Багратиона. Многие считают себя настоящими победителями, но на вечер приглашаются и простые люди, которые никогда не были солдатами. Они частично заражаются идеей, которая постоянно витает в воздухе, они уверены, что не смогли попасть на военные действия, о чем жалеют и мечтают о боевых подвигах и славе, которая досталась друзьям, с которыми они разделяют один стол.
Никто не находит дурного предлога в том, что граф старается обустроить званый ужин в честь настоящего героя войны наилучшим образом, более раздражающим становится описание каждого из героев, которые собрались на данном обеде, один из них спасал знамя, другой зарядил пять пушек за времена сражений. Даже про Болконского никто не вспоминал, только близкие знакомые вспоминали о нем и жалели, что он умер слишком рано.
Ростов и Петя жадно слушают рассказы тех, кто вернулся с войны, пусть они и были части выдуманы. Но наблюдающий со стороны читатель замечает, что война пропитала все разговоры московского общества, но неверно и уродливо. Все разговоры становятся искаженным представителем реальных событий. Толстой не жалеет сарказма и иронии, когда описывает происходящее.
Неудобнее всего Багратиону, который не может найти себе места, когда приносят поднос со стихами.
Несколько интересных сочинений
- Сочинение по картине Ракши Проводы ополчения 8 класс (описание)
Одна из частей триптиха «Поле Куликово» Юрия Ракши – полотно «Проводы ополчения», посвященная событиям, предстоявшим Куликовской битве
- Анализ Сказки о мертвой царевне и о семи богатырях Пушкина 5 класс
Знакомая всем с детства сказка А.С.Пушкина «О мертвой царевне и семи богатырях» описывает чудеса любви, доброты, нравственности, верности.
- Печорин и Грушницкий сравнительная характеристика сочинение
В произведении Лермонтова Герой нашего времени, а вернее, в одной из ее частей, существуют два героя, один из которых самый главный, и существует на протяжении всего романа
- Образ Ростовщика в повести Портрет Гоголя и го характеристика сочинение
Портрет - одна из повестей Николая Васильевича Гоголя, входящая в цикл «Петербургские повести». На мой взгляд «Портрет» выделяется на фоне остальных повестей не только оригинальным сюжетом, но и необычными героями.
3 марта в Английском клубе в Москве был проведен роскошный обед в честь князя Багратиона, который после битвы при Аустерлице стал народным героем. Несмотря на поражение русских войск и их союзников, это событие стало поводом для гордости основной части дворянского сословия Москвы. Поражение приписывалось таким факторам как: измена Австрийцев, некомпетентное руководство Кутузова и т.д. Зато Аустерлиц символом героизма и храбрости русских войск. Было множество героев этого сражения, а главный- князь Багратион.
На обед собрались наиболее знатные люди Москвы: дворяне, князья, офицеры и т.д. Молодежь на обеде хоть и присутствовала, но в весьма малом количестве. Очень большое любопытство вызывает поведение всех этих людей в ожидании важного гостя. Если приглядеться, то их манера себя вести, чем-то это очень напоминает ситуацию, царящую в салоне Анны Павловны Шерер. Гости разбились на несколько больших и не очень кружков, а наиболее уважаемые члены или же гости клуба составляли центр каждый своего кружка. Основной темой для разговоров был, конечно же, Аустерлиц и последние военные и политические события.
И вот, наконец, в клубе появляется Багратион. Его вид весьма торжественен и в то же время несколько нелеп, особенно для тех, кто привык видеть его не поле брани. Багратион, который скорее привык расхаживать под пулями, чем на таких торжественных собраниях ведет, а также чувствует себя весьма неловко и это еще более усугубляется неудачным эпизодом эпизодом со стихами, которые были преподнесены князю в подарок. Вскоре начался и сам обед. Багратиона усадили между двумя Александрами (что было весьма символично), а остальные расселись по простой схеме: у кого выше чин – тот ближе к важному гостю.
Обед, а также его сервировка были очень роскошными. За обедом было сказано множество тостов, львиная доля которых была за государя императора. Однако к концу обеда происходит весьма неожиданное событие. Между Долоховым и Безуховым (которые конечно присутствовали на обеде) вспыхивает нешуточная ссора. А вышло это так. До Безухова и раньше доходили слухи об интересе Долохова к Элен супруге Безухова, а на обеде весьма оскорбленный поведением Долохова, его намеками в разговорах и тостах Пьер, окончательно взбесился, когда Долохов самым бесцеремонным образом выхватил у него бумажку с обращением Кутузова. Безухов вызывает Долохова на дуэль, которая происходит следующим утром.
Это была очень, очень странная дуэль, в результате которой Пьер (который, между прочим, впервые в жизни держал оружие) остался без единой царапины и сумел ранить Долохова. Отвозя раненого Долохова, Николай Ростов узнал много нового о своем друге. Он узнал, что Долохов трогательно заботится о своей семье и любит ее больше всего на свете.
(4 votes, average: 5.00 out of 5)
Английский клуб
Адрес: Россия, Москва, Петровский бульвар, 1, Страстной бульвар 15
GPS-координаты: 55.768255,37.611342
Московские адреса героев романа «Война и мир»
Архитектор Казаков, владелец кн. Гагарин.
Английский клуб был местом собраний привилегированного московского дворянства. Возник в конце ХVIII в. - в 1797 г., был закрыт при Павле I «за якобинство» и вновь открыт при Александре I, в 1802 г.
Число членов клуба было строго ограничено уставом, и стать его членом было непросто. Завсегдатаи клуба, сам дух его подробно охарактеризованы Ф.Ф. Вигелем: «Московский Английский клуб есть место прелюбопытное для наблюдателя. Оно есть представитель большей части московского общества… его эссенция. Записные игроки суть корень клуба… протчие же члены служат только для его красы, для его блеска. Почти все они люди достаточные, старые или молодые помещики, живущие в независимости, в беспечности, в бездействии. Член московского Английского клуба! О, это существо совсем особого рода, не имеющего подобного ни в России, ни в других землях» 1 .
В начале марта старый граф Илья Андреевич Ростов был озабочен устройством обеда в Английском клубе для приема князя Багратиона.
«Граф в халате ходил по зале, отдавая приказания клубному эконому и знаменитому Феоктисту, старшему повару Английского клуба, о спарже, свежих огурцах, землянике, теленке и рыбе для обеда князя Багратиона. Граф со дня основания клуба был его членом и старшиною. Ему было поручено от клуба устройство торжества для Багратиона, потому что редко кто умел так на широкую руку, хлебосольно устроить пир, особенно потому, что редко кто умел и хотел приложить свои деньги, если они понадобятся на устройство пира. Повар и эконом клуба с веселыми лицами слушали приказания графа, потому что они знали, что ни при ком, как при нем, нельзя было лучше поживиться на обеде, который стоил несколько тысяч…
…вошел молодой граф.
Ах, братец мой! Голова кругом идет, - сказал старик, как бы стыдясь, улыбаясь перед сыном. - Хоть вот ты бы помог! Надо ведь еще песенников. Музыка у меня есть, да цыган, что ли, позвать? Ваша братия военные это любят.
Право, папенька, я думаю, князь Багратион, когда готовился к Шенграбенскому сражению, меньше хлопотал, чем вы теперь, - сказал сын, улыбаясь.
На другой день, 3-го марта, во втором часу пополудни, двести пятьдесят человек членов Английского клуба и пятьдесят человек гостей ожидали к обеду дорогого гостя и героя австрийского похода, князя Багратиона.
…В лице его отдавалась честь боевому, простому, без связей и интриг, русскому солдату, еще связанному воспоминаниями Итальянского похода с именем Суворова» (т. 2, ч. 1, гл. 2).
1 Библиотека русской драматургии. Грибоедов А.С. М., 1987, с. 385-386.
Вернувшись в Москву из армии, Николай Ростов был принят домашними как лучший сын, герой и ненаглядный Николушка; родными — как милый, приятный и почтительный молодой человек; знакомыми — как красивый гусарский поручик, ловкий танцор и один из лучших женихов Москвы. Знакомство у Ростовых была вся Москва; денег в нынешний год у старого графа было достаточно, потому что были перезаложены все имения, и потому Николушка, заведя своего собственного рысака и самые модные рейтузы, особенные, каких ни у кого еще в Москве не было, и сапоги самые модные, с самыми острыми носками и маленькими серебряными шпорами, проводил время очень весело. Ростов, вернувшись домой, испытал приятное чувство после некоторого промежутка времени примеривая себя к старым условиям жизни. Ему казалось, что он очень возмужал и вырос. Отчаяние за невыдержанный из Закона Божия экзамен, занимание денег у Гаврилы на извозчика, тайные поцелуи с Соней — он про все это вспоминал, как про ребячество, от которого он неизмеримо был далек теперь. Теперь он — гусарский поручик в серебряном ментике, с солдатским Георгием, готовит своего рысака на бег, вместе с известными охотниками, пожилыми, почтенными. У него знакомая дама на бульваре, к которой он ездит вечером. Он дирижировал мазурку на бале у Архаровых, разговаривал о войне с фельдмаршалом Каменским, бывал в Английском клубе и был на ты с одним сорокалетним полковником, с которым познакомил его Денисов. Страсть его к государю несколько ослабела в Москве, так как он за это время не видал его. Но он все-таки часто рассказывал о государе, о своей любви к нему, давая чувствовать, что он еще не все рассказывает, что что-то еще есть в его чувстве к государю, что не может быть всем понятно; и от всей души разделял общее в то время в Москве чувство обожания к императору Александру Павловичу, которому в Москве в то время было дано наименование «ангела во плоти». В это короткое пребывание Ростова в Москве, до отъезда в армию, он не сблизился, а, напротив, разошелся с Соней. Она была очень хороша, мила и, очевидно, страстно влюблена в него; но он был в той поре молодости, когда кажется так много дела, что некогда этим заниматься, и молодой человек боится связываться — дорожит своей свободой, которая ему нужна на многое другое. Когда он думал о Соне в это свое пребывание в Москве, он говорил себе: «Э! еще много, много таких будет и есть там, где-то, мне еще неизвестных. Еще успею, когда захочу, заняться и любовью, а теперь некогда». Кроме того, ему казалось что-то унизительное для своего мужества в женском обществе. Он ездил на балы и в женское общество, притворяясь, что делал это против воли. Бега, Английский клуб, кутеж с Денисовым, поездка туда — это было другое дело: это было прилично молодцу-гусару. В начале марта старый граф Илья Андреевич Ростов был озабочен устройством обеда в Английском клубе для приема князя Багратиона. Граф в халате ходил по зале, отдавая приказания клубному эконому и знаменитому Феоктисту, старшему повару Английского клуба, о спарже, свежих огурцах, землянике, теленке и рыбе для обеда князя Багратиона. Граф со дня основания клуба был его членом и старшиною. Ему было поручено от клуба устройство торжества для Багратиона, потому что редко кто умел так на широкую руку, хлебосольно устроить пир, особенно потому, что редко кто умел и хотел приложить свои деньги, если они понадобятся на устройство пира. Повар и эконом клуба с веселыми лицами слушали приказания графа, потому что они знали, что ни при ком, как при нем, нельзя было лучше поживиться на обеде, который стоил несколько тысяч. — Так смотри же, гребешков, гребешков в тортю положи, знаешь! — Холодных, стало быть, три?.. — спрашивал повар. Граф задумался. — Нельзя меньше, три... майонез раз, — сказал он, загибая палец... — Так прикажете стерлядей больших взять? — спросил эконом. — Что ж делать, возьми, коли не уступают. Да, батюшка ты мой, я было и забыл. Ведь надо еще другую антре на стол. Ах, отцы мои! — Он схватился за голову. — Да кто же мне цветы привезет? Митенька! А Митенька! Скачи ты, Митенька, в подмосковную, — обратился он к вошедшему на его зов управляющему, — скачи ты в подмосковную и вели ты сейчас нарядить барщину Максимке-садовнику. Скажи, чтобы все оранжерей сюда воло́к, укутывал бы войлоками. Но чтобы мне двести горшков тут к пятнице были. Отдав еще и еще разные приказания, он вышел было отдохнуть к графинюшке, но вспомнил еще нужное, вернулся сам, вернул повара и эконома и опять стал приказывать. В дверях послышалась легкая мужская походка, бряцанье шпор, и красивый, румяный с чернеющими усиками, видимо отдохнувший и выхолившийся на спокойном житье в Москве, вошел молодой граф. — Ах, братец мой! Голова кругом идет, — сказал старик, как бы стыдясь, улыбаясь перед сыном. — Хоть вот ты бы помог! Надо ведь еще песенников. Музыка у меня есть, да цыган, что ли, позвать? Ваша братия военные это любят. — Право, папенька, я думаю, князь Багратион, когда готовился к Шенграбенскому сражению, меньше хлопотал, чем вы теперь, — сказал сын, улыбаясь. Старый граф притворился рассерженным. — Да, ты толкуй, ты попробуй! И граф обратился к повару, который с умным и почтенным лицом наблюдательно и ласково поглядывал на отца и сына. — Какова молодежь-то, а, Феоктист? — сказал он. — Смеются над нашим братом — стариками. — Что ж, ваше сиятельство, им бы только покушать хорошо, а как все собрать да сервировать, это не их дело. — Так, так! — закричал граф и, весело схватив сына за обе руки, закричал: — Так вот же что, попался ты мне! Возьми ты сейчас сани парные и ступай ты к Безухову и скажи, что граф, мол, Илья Андреич прислали просить у вас земляники и ананасов свежих. Больше ни у кого не достанешь. Самого-то нет, так ты зайди княжнам скажи, а оттуда, вот что, поезжай ты на Разгуляй — Ипатка-кучер знает, — найди ты там Илюшку-цыгана, вот что у графа Орлова тогда плясал, помнишь, в белом казакине, и притащи ты его сюда, ко мне. — И с цыганками его сюда привести? — спросил Николай смеясь. — Ну, ну!.. В это время неслышными шагами, с деловым, озабоченным и вместе христиански-кротким видом, никогда не покидавшим ее, вошла в комнату Анна Михайловна. Несмотря на то, что каждый день Анна Михайловна заставала графа в халате, всякий раз он конфузился при ней и просил извинения за свой костюм. Так сделал он и теперь. — Ничего, граф, голубчик, — сказала она, кротко закрывая глаза. — А к Безухову я съезжу, — сказала она. — Молодой Безухов приехал, и теперь мы все достанем, граф, из его оранжерей. Мне и нужно было видеть его. Он мне прислал письмо от Бориса. Слава Богу, Боря теперь при штабе. Граф обрадовался, что Анна Михайловна брала одну часть его поручений, и велел ей заложить маленькую карету. — Вы Безухову скажите, чтоб он приезжал. Я его запишу. Что́, он с женою? — спросил он. Анна Михайловна завела глаза, и на лице ее выразилась глубокая скорбь... — Ах, мой друг, он очень несчастлив, — сказала она. — Ежели правда, что мы слышали, это ужасно. И думали ли мы, когда так радовались его счастию! И такая высокая, небесная душа, этот молодой Безухов! Да, я от души жалею его и постараюсь дать ему утешение, которое от меня будет зависеть. — Да что ж такое? — спросили оба Ростова, старший и младший. Анна Михайловна глубоко вздохнула. — Долохов, Марьи Ивановны сын, — сказала она таинственным шепотом, — говорят, совсем компрометировал ее. Он его вывел, пригласил к себе в дом в Петербурге, и вот... Она сюда приехала, и этот сорвиголова за ней, — сказала Анна Михайловна, желая выразить свое сочувствие Пьеру, но в невольных интонациях и полуулыбкою выказывая сочувствие сорвиголове, как она назвала Долохова. — Говорят, сам Пьер совсем убит своим горем. — Ну, все-таки скажите ему, чтоб он приезжал в клуб, — все рассеется. Пир горой будет. На другой день, 3-го марта, во втором часу пополудни, двести пятьдесят человек членов Английского клуба и пятьдесят человек гостей ожидали к обеду дорогого гостя и героя австрийского похода, князя Багратиона. В первое время по получении известия об Аустерлицком сражении Москва пришла в недоумение. В то время русские так привыкли к победам, что, получив известие о поражении, одни просто не верили, другие искали объяснений такому странному событию в каких-нибудь необыкновенных причинах. В Английском клубе, где собиралось всё, что было знатного, имеющего верные сведения и вес, в декабре месяце, когда стали приходить известия, ничего не говорили про войну и про последнее сражение, как будто все сговорились молчать о нем. Люди, дававшие направление разговорам, как то: граф Растопчин, князь Юрий Владимирович Долгорукий, Валуев, граф Марков, князь Вяземский, не показывались в клубе, а собирались по домам, в своих интимных кружках, и москвичи, говорившие с чужих голосов (к которым принадлежал и граф Илья Андреич Ростов), оставались на короткое время без определенного суждения о деле войны и без руководителей. Москвичи чувствовали, что что-то нехорошо и что обсуждать эти дурные вести трудно, и потому лучше молчать. Но через несколько времени, как присяжные выходят из совещательной комнаты, появились опять тузы, дававшие мнение в клубе, и всё заговорило ясно и определенно. Были найдены причины тому неимоверному, неслыханному и невозможному событию, что русские были побиты, и все стало ясно, и во всех углах Москвы заговорили одно и то же. Причины эти были: измена австрийцев, дурное продовольствие войска, измена поляка Пржебышевского и француза Ланжерона, неспособность Кутузова и (потихоньку говорили) молодость и неопытность государя, вверившегося дурным и ничтожным людям. Но войска, русские войска, говорили все, были необыкновенны и делали чудеса храбрости. Солдаты, офицеры и генералы были герои. Но героем из героев был князь Багратион, прославившийся своим Шенграбенским делом и отступлением от Аустерлица, где он один провел свою колонну нерасстроенною и целый день отбивал вдвое сильнейшего неприятеля. Тому, что Багратион был выбран героем в Москве, содействовало и то, что он не имел связей в Москве и был чужой. В лице его отдавалась честь боевому, простому, без связей и интриг, русскому солдату, еще связанному воспоминаниями Итальянского похода с именем Суворова. Кроме того, в воздаянии ему таких почестей лучше всего показывалось нерасположение и неодобрение Кутузова. — Ежели бы не было Багратиона, il faudrait l"inventer, — сказал шутник Шиншин, пародируя слова Вольтера. Про Кутузова никто не говорил, и некоторые шепотом бранили его, называя придворною вертушкой и старым сатиром. По всей Москве повторялись слова князя Долгорукова: «лепя, лепя, и облепишься», утешавшегося в нашем поражении воспоминанием прежних побед, и повторялись слова Растопчина про то, что французских солдат надо возбуждать к сражению высокопарными фразами, что с немцами надо логически рассуждать, убеждая их, что опаснее бежать, чем идти вперед; но что русских солдат надо только удерживать и просить: потише! Со всех сторон слышны были новые и новые рассказы об отдельных примерах мужества, оказанных нашими солдатами и офицерами при Аустерлице. Тот спас знамя, тот убил пять французов, тот один заряжал пять пушек. Говорили и про Берга, те, которые не знали его, что он, раненный в правую руку, взял шпагу в левую и пошел вперед. Про Болконского ничего не говорили, и только близко знавшие его жалели, что он рано умер, оставив беременную жену у чудака-отца.надо бы выдумать его.
Это произведение перешло в общественное достояние. Произведение написано автором, умершим более семидесяти лет назад, и опубликовано прижизненно, либо посмертно, но с момента публикации также прошло более семидесяти лет. Оно может свободно использоваться любым лицом без чьего-либо согласия или разрешения и без выплаты авторского вознаграждения.
Ничего, граф, голубчик, - сказала она, кротко закрывая глаза. - А к Безухову я съезжу, - сказала она. - Молодой Безухов приехал, и теперь мы все достанем, граф, из его оранжерей. Мне и нужно было видеть его. Он мне прислал письмо от Бориса. Слава богу, Боря теперь при штабе.
Граф обрадовался, что Анна Михайловна брала одну часть его поручений, и велел ей заложить маленькую карету.
Вы Безухову скажите, чтоб он приезжал. Я его запишу. Что, он с женой? - спросил он» (Толстой Л. Н. Война и мир).
«Обед в честь храбреца Багратиона»
«На другой день, 3-го марта, во втором часу пополудни, двести пятьдесят человек членов Английского клуба и пятьдесят человек гостей ожидали к обеду дорогого гостя и героя Австрийского похода, князя Багратиона. В первое время по получении известия об Аустерлицком сражении Москва пришла в недоумение. В то время русские так привыкли к победам, что, получив известие о поражении, одни просто не верили, другие искали объяснений такому странному событию в каких-нибудь необыкновенных причинах… Были найдены причины тому неимоверному, неслыханному и невозможному событию, что русские были побиты, и все стало ясно, и во всех углах Москвы заговорили одно и то же. Причины эти были: измена австрийцев, дурное продовольствие войска, измена поляка Пржибышевского и француза Ланжерона, неспособности Кутузова и (потихоньку говорили) молодость и неопытность государя, вверившегося дурным и ничтожным людям. Но войска, русские войска, говорили все, были необыкновенны и делали чудеса храбрости. Солдаты, офицеры, генералы были герои. Но героем из героев был князь Багратион, прославившийся своим Шенграбенским делом и отступлением от Аустерлица, где он один провел свою колонну нерасстроенною и целый дець отбивал вдвое сильнейшего неприятеля» (Толстой Л. Н. Война и мир).
«Дворецкий провозгласил: "Кушанье готово!"»
«Старшины встретили его у первой двери, сказав ему несколько слов о радости видеть столь дорогого гостя, и, не дождавшись его ответа, как бы завладев им, окружили его и повели в гостиную. В дверях гостиной не было возможности пройти от столпившихся членов и гостей, давивших друг друга и через плечи друг друга старавшихся, как редкого зверя, рассмотреть Багратиона. Граф Илья Андреич, энергичнее всех, смеясь и приговаривая: "Пусти, mon cher, пусти, пусти!", протолкал толпу, провел гостей в гостиную и посадил на средний диван. Тузы, почетнейшие члены клуба, обступили вновь прибывших. Граф Илья Андреич, проталкиваясь опять через толпу, вышел из гостиной и с другим старшиной через минуту явился, неся большое серебряное блюдо, которое он поднес князю Багратиону. На блюде лежали сочиненные и напечатанные в честь героя стихи. Багратион, увидав блюдо, испуганно оглянулся, как бы отыскивая помощи. Но во всех глазах было требование того, чтобы он покорился. Чувствуя себя в их власти, Багратион решительно, обеими руками взял блюдо и сердито, укоризненно посмотрел на графа, подносившего его. Кто-то услужливо вынул из рук Багратиона блюдо (а то бы он, казалось, намерен был держать его так до вечера и так идти к столу) и обратил его внимание на стихи. "Ну, и прочту", - как будто сказал Багратион и, устремив усталые глаза на бумагу, стал читать с сосредоточенным и серьезным видом. Сам сочинитель взял стихи и стал читать. Князь Багратион склонил голову и слушал.
Славь тако Александра век
И охраняй нам Тита на престоле,
Будь купно страшный вождь и добрый человек,
Рифей в отечестве, а Цесарь в бранном поле.
Да счастливый Наполеон,
Познав чрез опыты, каков Багратион,
Не смеет утруждать Алкидов русских боле…
Но еще он не кончил стихов, как громогласный дворецкий провозгласил: "Кушанье готово!" Дверь отворилась, загремел из столовой польский: "Гром победы, раздавайся, веселися, храбрый росс", - и граф Илья Андреич, сердито посмотрев на автора, продолжавшего читать стихи, раскланялся перед Багратионом. Все встали, чувствуя, что обед был важнее стихов, и опять Багратион впереди всех пошел к столу. На первом месте, между двух Александров - Беклешова и Нарышкина, что тоже имело значение по отношению к имени государя, посадили Багратиона: триста человек разместились в столовой по чинам и важности, кто поважнее - поближе к чествуемому гостю: так же естественно, как вода разливается туда глубже, где местность ниже.
Перед самым обедом граф Илья Андреич представил князю своего сына. Багратион, узнав его, сказал несколько нескладных, неловких слов, как и все слова, которые он говорил в этот день. Граф Илья Андреич радостно и гордо оглядывал всех в то время, как Багратион говорил с его сыном» (Толстой Л. Н. Война и мир).
«Выпив залпом бокал, бросил его на пол»
«Николай Ростов с Денисовым и новым знакомцем Долоховым сели вместе почти на середине стола. Напротив их сел Пьер рядом с князем Несвицким. Граф Илья Андреич сидел напротив Багратиона с другими старшинами и угощал князя Багратиона, олицетворяя в себе московское радушие.
Труды его не пропали даром. Обеды, постный и скоромный, были великолепны, но совершенно спокоен он все-таки не мог быть до конца обеда. Он подмигивал буфетчику, шепотом приказывал лакеям и не без волнения ожидал каждого, знакомого ему блюда. Все было прекрасно. На втором блюде, вместе с исполинскою стерлядью (увидав которую, Илья Андреич покраснел от радости и застенчивости), уже лакеи стали хлопать пробками и наливать шампанское. После рыбы, которая произвела некоторое впечатление, граф Илья Андреич переглянулся с другими старшинами. "Много тостов будет, пора начинать!" - шепнул он и, взяв бокал в руки, встал. Все замолкли и ожидали, что он скажет.
Здоровье государя императора! - крикнул он, и в ту же минуту добрые глаза его увлажнились слезами радости и восторга. В ту же минуту заиграли "Гром победы, раздавайся". Все встали с своих мест и закричали ура! И Багратион закричал ура! тем же голосом, каким он кричал на Шенграбенском поле. Восторженный голос молодого Ростова был слышен из-за всех трехсот голосов. Он чуть не плакал.
Здоровье государя императора, - кричал он, - ура! - Выпив залпом свой бокал, он бросил его на пол. Многие последовали его примеру. И долго продолжались громкие крики. Когда замолкли голоса, лакеи подобрали разбитую посуду, и все стали усаживаться… вместо музыки послышались певчие, певшие кантату сочинения Павла Ивановича Кутузова.
Тщетны россам все препоны,
Храбрость есть побед залог,
Есть у нас Багратионы,
Будут все враги у ног…
Только что кончили певчие, как последовали новые и новые тосты, при которых все больше и больше расчувствовался граф Илья Андреич, и еще больше билось посуды, и еще больше кричалось…» (Толстой Л. Н. Война и мир).
«Все отзывалось сочностью, белизной и приятной улыбкой»
«Скоро после дядюшки отворила дверь по звуку ног, очевидно, босая девка, и в дверь с большим уставленным подносом в руках вошла толстая, румяная, красивая женщина лет сорока, с двойным подбородком и полными, румяными губами. Она с гостеприимной представительностью и привлекательностью в глазах и каждом движенье оглянула гостей и с ласковой улыбкой почтительно поклонилась им. Несмотря на толщину больше чем обыкновенную, заставлявшую ее выставлять вперед грудь и живот и назад держать голову, женщина эта (экономка дядюшки) ступала чрезвычайно легко. Она подошла к столу, поставила поднос и ловко своими белыми, пухлыми руками сняла и расставила по столу бутылки, закуски и угощенья. Окончив это, она отошла и с улыбкой на лице стала у двери. "Вот она и я! Теперь понимаешь дядюшку?" - сказало Ростову ее появление. Как не понимать: не только Ростов, но и Наташа поняла дядюшку и значение нахмуренных бровей и счастливой, самодовольной улыбки, которая чуть морщила его губы в то время, как входила Анисья Федоровна. На подносе были травник, наливки, грибки, лепешки черной муки на юраге, сотовый мед, мед вареный и щипучий, яблоки, орехи сырые и каленые и орехи в меду. Потом принесено было Анисьей Федоровной и варенье на меду и на сахаре, и ветчина, и курица, только что зажаренная.