Летчик-космонавт СССР, Герой Советского Союза (1965). Награжден орденами Ленина, Красной Звезды, золотой медалью АН СССР им. К. Э. Циолковского, иностранными орденами и медалями.

Павел Иванович Беляев - первый и единственный Вологодский космонавт, руководил первым в мире выходом человека — летчика-космонавта в открытое космическое пространство.

18 марта 1965 года на орбиту спутника Земли был выведен космический корабль «Восход-2» с экипажем из двух человек: командира корабля - лётчика-космонавта полковника Павла Ивановича Беляева и второго пилота - лётчика-космонавта, подполковника, . В ходе полета Павел Иванович руководил первым в мире выходом человека — летчика-космонавта в открытое космическое пространство. При завершении полета выявилась неисправность одной из систем корабля. Отличное знание техники, самообладание позволили экипажу с честью выйти из сложной ситуации. Беляев впервые в практике космических полетов совершил посадку космического корабля, используя ручное управление.

Все человечество было восхищено очередным достижением советской науки и техники, но особенно гордились полетом корабля «Восход-2» вологжане: на орбите был их земляк! В честь 40-летия первого выхода человека в открытое космическое пространство в селе им. Бабушкина установлена Стела Покорителям космоса.

Павел Иванович Беляев родился 26 июня 1925 года в деревне Рослятинского района Северо-Двинской губернии (ныне ) в семье фельдшера. В 1932 году семья будущего космонавта переехала в с. Миньково Леденгского района Северного края. В том же году Павел пошел в первый класс местной школы. Через шесть лет в 1938 году, в связи с переводом отца на другую работу, семья переехала на Урал и обосновалась в г. .

В 1942 г. после окончания средней школы, Павел с комсомольским билетом пришел в военкомат и подал заявление с просьбой взять его на фронт. В военкомате отказали, сославшись на слишком юный возраст добровольца. Тогда он поступил на завод и стал овладевать специальностью токаря, затем работал приемщиком готовой продукции. Вскоре Павел повторно подает заявление о добровольном зачислении его в ряды Красной Армии, которое в мае 1943 г. было удовлетворено.

В том же году он был направлен в 3-ю Сарапульскую авиационную школу первоначальной подготовки, в которой будущие летчики знакомились с учебными самолетами ПО-2, УТ-2, совершали первые полеты. Летом 1944 г. Беляева как отличника боевой и политической подготовки откомандировали в Ейское училище для обучения профессии морского летчика. В настоящее время в музее хранится емкостная характеристика курсанта Беляева, написанная в период учебы в Ейском училище: «Летает хорошо. Летное дело любит. Проходимое задание усваивает легко. На земле и воздухе энергичен, инициативен. Работает над повышением квалификации».

В июне 1945 г. после успешного окончания летного училища в качестве летчика-истребителя П. И. Беляев получил назначение на Дальний Восток в морскую авиацию. Участвовал в войне с Японией. Первый боевой вылет Беляева был связан с сопровождением бомбардировщиков для поражения огневых точек противника. За участие в боевых действиях Павел Иванович награжден медалью «За победу над Японией».

В послевоенные годы проходил службу в Приморье в составе гвардейского истребительного авиационного полка военно-воздушных сил Тихоокеанского флота. Был летчиком, старшим летчиком, командиром звена, заместителем командира эскадрильи по политчасти. Будущий космонавт формировался как военный летчик, зрело его профессиональное мастерство. За короткий период он в совершенстве освоил семь типов военных самолетов. Он умел сделать машину послушной в самых сложных ситуациях.

В 1949 году был принят в члены КПСС. В 1956 г. П. И. Беляев направлен на учебу в Военно-воздушную Краснознаменную академию им. . Закончил ее успешно. В характеристике, выданной Беляеву в академии, говорилось: «Решительный, инициативный, скромный и дисциплинированный... Волевые качества развиты хорошо. Имеет хорошие командирские навыки. Характер спокойный». По окончании академии в 1959 г. командовал авиационной эскадрильей. Во время учебы ему предложили поступить в отряд космонавтов - молодой офицер без колебаний согласился.

Вскоре в 1960 г. направлен и принят в отряд космонавтов. В отряде Беляева избрали старостой, несмотря на большую загруженность учебой и тренировками, он находил время и для общественной работы. В течение двух лет он являлся парторгом отряда. Проявил большую настойчивость в освоении космической техники, в совершенстве усвоил материальную часть корабля, овладел практическими навыками управления им. Всем, кто пришел в группу космонавтов в 1960 г., пришлось осваивать не только новое дело, но и проходить очень сложный и обширный комплекс тренировок. Важная роль отводилась парашютной подготовке.

В один из дней 1964 г. Павел Беляев и должны были сделать по два прыжка с задержкой по 30 секунд. Первый прыжок прошел нормально. Когда поднялись в небо во второй раз, резко усилился ветер. Беляев и по команде отделились от самолета, но сильный ветер стал сносить парашютистов в сторону. Беляев понял, что в центре условного аэродрома приземлиться не удастся. Тогда он потянул стропы, и скорость спуска сразу увеличилась, при этом снос в сторону стал меньше. При приземлении парашютист сильно повредил ногу от удара о землю. В госпитале диагноз врачей был суровый: «Закрытый оскольчатый перелом диафизов обеих костей левой голени со смещением отломков».

В тот же день в госпиталь приехал и просил врачей сделать все возможное, чтобы Беляев вернулся в строй. Началось лечение. Павла Ивановича постоянно мучил вопрос, оставят ли его в отряде космонавтов. После пятимесячного лечения врачи предложили сделать сложную операцию. Он отказался и предложил другой выход — усилить физические нагрузки на ногу, чтобы заставить кость срастись. Начались его тяжелые многодневные тренировки. Он брал в руки гантели и стоял на сломанной ноге. Было очень больно, но он добился своего, кость постепенно срослась.

Целый год П. И. Беляев не принимал участия в тренировках, но догнал, сдав семь зачетных прыжков с парашютом на оценку «отлично». Упорство и успешные повторные прыжки развеяли все сомнения медицинской комиссии. Этот случай описывает в своей книге «Дорога в космос».

Солнечный полдень 18 марта 1965 года. Всё, и ракета-носитель и корабль «Восход-2» готово к штурму космоса. Время молниеносно летит, слышно тиканье наручных часов; объявлена получасовая готовность, затем пятиминутная. « - Я «Алмаз». Самочувствие отличное. К старту готовы», - сообщает командир экипажа полковник Павел Беляев. Последние указания. И, наконец, пуск! Ракета, оторвавшись от земли, стремительно уходит в высь.

В ходе полета Павел Иванович руководил первым в мире выходом человека — летчика-космонавта в открытое космическое пространство. При завершении полета выявилась неисправность одной из систем корабля. Отличное знание техники, самообладание позволили экипажу с честью выйти из сложной ситуации. Беляев впервые в практике космических полетов совершил посадку космического корабля, используя ручное управление.

Полет продолжался 26 часов 2 минуты 17 секунд. За это время «Восход-2» совершил 17 оборотов вокруг Земли, пройдя расстояние свыше 720 тысяч километров. 19 марта 1965 года, в 12 часов 02 минуты, спускаемый аппарат с космонавтами благополучно приземлился в 180 км северо-западнее города . Указом Президиума Верховного Совета СССР от 23 марта 1965 г. за успешное осуществление космического полета П. И. Беляеву было присвоено звание Героя Советского Союза и звание «Летчик-космонавт СССР», а 13 апреля 1965 года решением горисполкома П. И. Беляеву присвоено звание Почетный гражданин города как «Участнику в осуществлении первого в мире выхода человека из корабля в космическое пространство». 17 августа 1979 года в ему открыт бюст, а 29 июня 1985 г. бюст в селе .

Во время визита на родину П. И. Беляев и его друг посадили в вологодском сквере по улице Октябрьской молодые дубки. В дальнейшем наш земляк совершенствовал специальные знания, принимал непосредственное участие в подготовке космонавтов, надеялся совершить еще один полет в космос. Однако его планам не суждено было сбыться.

Недолгая, но яркая, полная энергии жизнь прославленного космонавта оборвалась 10 января 1970 г. после продолжительной болезни. Павла Ивановича Беляева похоронили в на Новодевичьем кладбище.

Литература:

• Бабийчук А. Н. Человек. Небо. Космос. — М., 1979;
• Вологодские зори. - М., 1987. - С. 473 - 479;
• Борисенко И. Г. В открытом космосе. 3-е изд. — М., 1984;
• Золотые звезды вологжан. — , 1985;
• Космонавтика: Энциклопедия. — М., 1985;
• , Соколов А. Человек и Вселенная. 2-е изд. — М., 1984.
• В. Б. Колосов, А. Р. Павлушков. Имена Вологжан в науке и технике. - Северо-Западное книжное издательство, 1968. - С. 113-114;
• Рожденные Вологодчиной. Энциклопедический словарь биографий. Составитель М. В. Суров. - , 2005. - С. 64.

Из телеграммы П. И. Беляева вологжанам после завершения космического полета: «Дорогие земляки, друзья! С большим удовольствием я передаю вам привет. На третьем витке пролетали над . Тогда я мысленно послал привет. Что сказать вам в эти минуты? Мы с Алексеем старались работать в космосе так, как работают советские люди на земле. Спасибо вам за добрые поздравления. Желаем вам, друзья, больших успехов, счастья».

Из родословной космонавта Павла Ивановича Беляева.

Предки будущего космонавта были настоящими черносошными (государственными) крестьянами, происходившими из обширного древнего Тотемского уезда Вотченской волости села , которые из села перебрались в деревню , а затем и в соседнюю деревню , которую облюбовал прадед Павла Ивановича - Федор Степанович Беляев (1831-16.06.1893), переселившийся в середине XIX века в результате брака, жена которого была родом из д. .

В округе Беляевы проживали в селе и в деревнях прихода: , в починках Глинки, Семеновском. Село - родовое гнездо крестьянской династии Беляевых.

Проследить всю цепь родословных связей рода Беляевых еще предстоит. В настоящее время была сделана первая попытка проследить семь поколений по прямой линии предков Павла Ивановича из д. . Непрерывная цепь выглядит следующим образом: Беляев Василий Иванович (до 1770-1843), сын его Степан Васильевич (до 1790-1837), сын его Федор Степанович (1831-16.06.1893), внук Степана - Пармен Федорович (19.07.1868 - после 1914), правнук Иван Парменович (20.11.1895-1959), и, наконец, легендарный праправнук Павел Иванович Беляев (26.06.1925 - 10.01.1970), который, можно так сказать, «потрогал руками звезды», о чём его предки только могли мечтать.

В Юзской Воскресенской церкви Никольского уезда крестились венчались и отпевались предки космонавта. Беляевы породнились со следующими крестьянскими династиями: Черепановы, Гнусовы, Баженовы и другие.

В метрической книге Юзской Воскресенской церкви за 1868 год в части 1 о родившихся есть актовая запись № 34 о рождении деда космонавта: «1 (9) июля родился, 21 июля крещен сын Пармен д. у государственного крестьянина Федора Степанова Беляева и законной жены его Афанасии Михайловой, оба православного вероисповедания. Восприемником был сын родивших Илья Федоров Беляев. Таинство крещения совершил приходской священник Иоанн Петров Пшеницын с диаконом Михаилом Рупышевым».

Далее в метрической книге той же Юзской церкви находим венчание Пармена вторым браком (первая жена Баженова Елена Васильевна умерла молодой, вероятно от трудных родов): «Брак № 2. 25 января 1895 года жених д. казенный крестьянин Пармен Феодоров Беляев, 26 лет, православного вероисповедания, вторым браком с невестой Варварой Феодосиевой Черепановой, 24 лет, умершего крестьянина Феодосия Черепанова дочью, девицей, д. , православного вероисповедания, первым браком. Поручителями были: по жениху: казенные крестьяне д. Илья Феодоров Беляев, д. Феофан Прокопьев Литомин и деревни Георгий Феодоров Беляев, по невесте: крестьяне д. Степан Феодосиев, Василий Черепанов, Петр Никифоров Гнусов и Василий Захаров Черепанов. Таинство совершил приходской священник Василий Пшеницын с местным причтом: диаконом Петром Головковым, псаломщиком Александром Образцовым».

И, наконец, подтверждение рождения отца Павла Ивановича - Ивана Парменовича под актовой записью № 74: «20 ноября родился, 21 ноября крещен 1895 года сын Иоанн у крестьянина деревни Пармена Феодорова Беляева и законной его жены Варвары Феодосиевой, оба православного вероисповедания. Восприемником был той же деревни крестьянский сын Александр Дмитриев Черепанов. Таинство совершил приходской священник Василий Пшеницын с местным причтом: диаконом Петром Головковым, псаломщиком Александром Образцовым».

Таким образом, удалось выявить и проследить 7 поколений предков космонавта Павла Ивановича Беляева по прямой мужской линии из д. , 7 по линии Черепановых и 8 поколений по линии Гнусовых, оба рода происходят из д. .

Статья подготовлена к 50-летию космонавтики Пшеницыным Дмитрием. Биография и родословная первого Вологодского космонавта. Вологда, 2011.

Аннотация

В статье рассматривается краткая биография, научная и редакционная работа выдающего отечественного историка середины XIX в. И.Д. Беляева, в трудах которого нашли отражение ключевые вопросы русской истории допетровского периода. Будущий историк Иван Дмитриевич был выходцем из семьи священнослужителя, что послужило становлению его внутренних ценностей и развитию восприятия традиций и мировоззрения русского народа. В связи с этим Беляев в своих трудах обращался к рассмотрению отечественной истории не через изучение грандиозных событий или исследование крупных политических или культурных деятелей, а посредством собирания, накапливания и анализа разрозненного материала о фактической жизни русского общества до XVIII в. Это позволило Беляеву положить начало исследованию многочисленных тем, которые до него не нашли должного освящения. Так, Иван Дмитриевич был в числе первых исследователей, кто поднял вопросы, касавшиеся сельской общины, земщины, крестьян на Руси, военной истории, социальных изменений в русском обществе и многие другие. Будучи автором более сотни научных трудов по русской истории, Беляев воспринимался не только западниками, но и многими современниками как славянофил. При этом сам историк всегда придерживался позиции исторической достоверности. Это достигалось Беляевым за счет его кропотливой работы с редкими историческими документам, которые хранились в собраниях русских архивов. Для того чтобы найденные и обработанные Иваном Дмитриевичем материалы стали известны широкому кругу исследователей, историк публиковал результаты своих изысканий во «Временнике» Общества истории и древностей Российских, редактором которого он являлся. Наследие И.Д. Беляева осталось не только в написанных им трудах, но и в воспоминаниях его студентов и современников, которые характеризовали историка как человека, преданного науке, но при этом не чуждого душевного общения и человеческой помощи.

Ключевые слова и фразы: краткая биография, архивная работа, издательская работа, научные публикации, воспоминания современников.

Annotation

The article deals with the biography, scientific and editorial work of the outstanding Russian historian of the mid XIX century I.D. Belyaev, in the works which reflected the key issues of the pre-Petrine period of Russian history. Future historian Ivan Dmitriyevich, was the native of a family of the priest that served formation of its internal values and development of perception of traditions and outlooks of the Russian people. In this regard Belyaev in the works addressed to consideration of national history, not through studying of grandiose events or research of large political or cultural figures, and by means of collecting, accumulation and the analysis of separate material about the actual life of the Russian society till XVIII century. It allowed Belyaev to lay the foundation to research of numerous subjects which to it didn’t find due consecration. So Ivan Dmitriyevich was among the first researchers who brought up the questions concerning a rural community, a zemshchina, peasants in Russia, military history, social changes in the Russian society and many others. Being the author, more than one hundred scientific works on the Russian history, Belyaev was perceived not only Westerners, but also many contemporaries, as the Slavophile. Thus the historian always adhered to a position of historical reliability. It was reached by Belyaev due to his laborious work with rare historical to documents which were stored in meetings of the Russian archives. In order that the materials found and processed by Ivan Dmitriyevich became known to a wide range of researchers the historian published results of the researches in «Vremennika» of Society of history and antiquities Russian which editor he was. I.D. Belyaev’s heritage remained not only in the works written to them, but also in memoirs of his students and contemporaries which characterized the historian as person devoted to science, but thus not alien to sincere communication and the human help.

Key words and phrases: short biography, archival work,publishing work, scientific publications, memoirs of contemporaries.

О публикации

Scientific heritage of the historian I.D. Belyaev

«…Он не был историком героев…,
он изучал и восстанавливал серую,
будничную жизнь народа …»

Н. Аксаков

Среди плеяды отечественных ученых XIX в. почетное место занимает имя исследователя русской истории И.Д. Беляева. Он был современником выдающихся личностей своей эпохи: М.П. Погодина, К.С. Аксакова, Б.Н. Чичерина, А.С. Хомякова, С.М. Соловьева и многих других, каждый из них внес весомый вклад в изучение истории Российского государства и развитие исторической науки в целом. При этом фигура И.Д. Беляева не отошла на задний план, а его исследования не затерялась в череде многочисленных публикаций. Многие из них до сих пор имеют важное историческое и практическое значение при изучении актуальных вопросов русской истории. В связи с этим необходимо сказать несколько слов об этом выдающемся исследователе и его научном наследии .

15 июля 1810 г. в семье диакона церкви св. Троицы Д.Н. Беляева родился мальчик, которого назвали Иваном. Будущий известный историк получил начальное образование от своих родителей, которые заложили в сыне основы школьного обучения. Дальнейшее развитие личности Беляева происходило в рамках его приобщения к традициям и правилам церковной жизни. В 1821 г. мальчика отдали в Дмитровское духовное училище. После его окончания Иван продолжил обучение в Вифанской семинарии, где с 1824 г. был определен на низшее отделение. Здесь ему преподавали ряд базовых предметов, среди которых большое внимание уделяли истории. Планируя стать священнослужителем, И.Д. Беляев готовился к поступлению в Духовную академию или монастырь, но его отец оказался против .

В 1829 г. Беляев поступил в императорский Московский университет на нравственно-политическое отделение, которое впоследствии стало юридическим факультетом. Здесь он познакомился с выдающимися историками своего времени М.П. Погодиным и Н.И. Надеждиным, которые воспитали в молодом исследователе интерес к изучению русской истории .

После окончания в 1833 г. университета И.Д. Беляев через год поступил на службу чиновником в Московскую Синодальную контору. Здесь И.Д. Беляев получил хорошую практику по проверке и систематизации различных документов, но рутинная работа тормозила в Беляеве развитие исследователя. После многолетней работы протоколистом Беляев в 1841 г. был записан в штат Государственного архива при Московском департаменте Правительствующего Сената. Как полагают современники, молодому Беляеву помог его старый знакомый М.П. Погодин. С этого момента начинается плодотворная научная деятельность историка и его карьерный рост. В 1842 г. И.Д. Беляев был избран соревнователем Московского общества истории и древностей российских. Через несколько лет, в июле 1844 г., исследователь был назначен письмоводителем к инспектору Московских Сенатских архивов, а буквально полгода спустя Беляева зачислили на должность правителя дел при Департаменте Министерства юстиции .

В 1845 г. И.Д. Беляев начинает обработку документов, которые не вошли в редакцию Первого Полного Собрания Законов Российской Империи. Для этого его направляют в Сенатский архив, Архив старых дел и в Вотчинный архив. Это назначение позволило Беляеву открыть множество документов, которые ранее оставались в стороне от исследователей. За время плодотворной работы в архивах Беляев получил высокую оценку современников, в связи с этим в 1848 г. Беляеву было поручено приступить к разбору материалов Коллегии экономии . В этом же году вплоть до 1858 г. историка-архивиста избирали секретарем Общества истории и древностей Российских. В середине XIX в. И.Д. Беляев являлся действительным членом сразу нескольких обществ: Одесского Общества истории и древностей, Императорского Русского географического общества, Археографической комиссии и Общества любителей естествознания .

В 50-е гг. XIX в. продолжился профессиональный и исследовательский рост И.Д. Беляева. В 1852 г. он заменил в Московском университете профессора истории русского права Н.В. Калачова и занял должность ассистента на кафедре истории русского законодательства . После многолетней кропотливой архивной работы в 1858 г. исследователь защитил магистерскую диссертацию «О наследстве без завещания по древним русским законам до Уложения Алексея Михайловича» . Его работа получила у современников высокую оценку, подтвердив научный уровень и знания И.Д. Беляева. Следующим этапом стало получение степени доктора за работу «Крестьяне на Руси» . К концу жизни в 1867 г. Иван Дмитриевич был выбран университетским судьей и секретарем юридического факультета . Будучи близким к студентам, в 1868 г. Беляев стал попечителем бедных студентов. На этом поприще профессор пробыл до своей смерти 19 ноября 1873 г. Исследователь русской истории, оставивший научное наследие своим потомкам, был похоронен 22 ноября на Даниловском кладбище .

Доступ к богатейшим собраниям русских архивов позволил И.Д. Беляеву заняться плодотворной работой по сбору, переводу, систематизации и анализу редких документов. В немалой степени этому способствовало сотрудничество И.Д. Беляева и М.П. Погодина, который доверил молодому историку заняться описанием своего древлехранилища . Так, в 40-е гг. из-под пера И.Д. Беляева появляются первые работы. В 1844 г. в журнале «Московитяне» было опубликовано исследование «Город Москва и его уезды». В 1846 г. вышло сразу несколько работ И.Д. Беляева по военной истории: «О русском войске в царствование М.Ф. Романова» и «О сторожевой и станичной службе на Польской украине» . На следующий год в 1847 г. в «Чтениях» Общества истории и древностей Российских появилась статья «О Нестеровой летописи». Кроме этого, за время многолетней плодотворной работы в архивах И.Д. Беляев смог выработать проверенную им систему исследования архивных документов, тем самым определив базис для восстановления старых рукописей. Основы работы с редкими документами историк изложил в статье «О способе восстановления чернил в древних рукописях пергаментных и бумажных» . Как отмечали современники историка, его первые работы были близки по стилю исследования и постановке вопроса к трудам М.П. Погодина . Однако постоянная архивная практика, анализ и размышления над полученным материалом позволили И.Д. Беляеву выработать индивидуальный исследовательский почерк и найти свое место среди выдающихся современников.

В середине XIX в. И.Д. Беляев, помимо исследовательской деятельности, занялся издательской и редакционной работой на базе «Чтений» Общества истории и древностей Российских. На смену «Чтениям» пришел «Временник» И.Д. Беляева, в котором нашли отражения многочисленные публикации архивных документов и исследований. Во «Временнике» периодически появлялись статьи ее редактора, которые привлекали внимание специалистов. И.Д. Беляев обращался в исследованиях к сложным темам, требовавшим серьезной архивной практики . Так появились исследования: «Жители Московского государства, их права и обязанности», «Русские летописи по Лаврентьевскому списку с 1111 по 1169 гг.», «Великий князь Константин Всеволодович Мудрый», «О разных видах русских летописей», «О скоморохах» и многие другие . Параллельно с работой в журнале И.Д. Беляев создал один из первых систематизированных курсов по истории русского законодательства, который был изложен через призму жизни русского народа . Кроме работы во «Временнике», И.Д. Беляев сотрудничал также с журналами «Русская беседа», «Православное Обозрение», «Молва», «Юридический журнал» и ряде других, на страницах которых выходили его не менее интересные труды. На базе журналов «Русская беседа» и «Русский вестник» в 1856 г. произошла полемика между И.Д. Беляевым и Б.Н. Чичериным по вопросам развития сельской общины в России . Основное видение этого вопроса было изложено И.Д. Беляевым в «Обзоре исторического развития сельской общины в России, соч. Б. Чичерина» .

Как мы видим, исследовательский интерес И.Д. Беляева затрагивал достаточно широкий спектр вопросов. Среди них ключевыми работами историка стали упоминаемые нами выше магистерская диссертация «О наследстве без завещания по древним русским законам до Уложения Алексея Михайловича» и докторская работа «Крестьяне на Руси». Историк также внес большой вклад в изучение земских учреждений: «Земские соборы на Руси» и «Судьбы земщины и выборного начала на Руси» . Кроме этого, в наследие потомкам И.Д. Беляев оставил общетеоретическое исследование по русской истории – «Рассказы из Русской истории», состоящее из четырех книг. Первая книга из серии была посвящена вопросам появления и развития государственности на Руси с момента появления славянских племен и вплоть до XIII в. Остальные книги рассказывали о внутренней жизни отдельных земель: Великого Новгорода , Пскова и Полоцка .

Всего за время исследовательских поисков И.Д. Беляева в печати было опубликовано более 100 научных трудов, каждый из которых имеет самостоятельную историческую ценность. И.Д. Беляеву удалось затронуть вопросы, касающиеся малоизвестных страниц становления и развития Российского государства, отдельных аспектов ее военной истории, истории русской церкви, а также истории русского права. Решение возникавших в процессе исследовательской работы вопросов способствовало тому, что обработанные историком материалы, записные и разрядные книги о гражданской, придворной и военных службах были допущены к публикации. В начале XX в. публицист П. Мрочек-Дроздовский занялся систематизацией работ И.Д. Беляева, где собрал воедино в библиографическом указателе все его труды. В указатель вошли исследования и статьи профессора, материалы и заметки, которые публиковались с 1842 г. вплоть до последних лет его жизни. Кроме того, в издании было указано несколько работ И.Д. Беляева, которые вышли в свет после смерти историка .

Среди упоминаемых нами исследований И.Д. Беляева отдельного внимания заслуживает анализ работ, которые были посвящены истории русского войска и системе пограничной службы в допетровский период, а именно: «О русском войске в царствование М.Ф. Романова» и «О сторожевой и станичной службе на Польской украине». В 1845 г. по решению Императорского Московского общества истории и древностей Российских к публикации было допущено исследование Беляева «О русском войске в царствование М.Ф. Романова». В печать эта работа поступила только в следующем 1846 г. В ней автор попытался систематизировать собранные им в архивах материалы и информацию о вооруженных силах начала XVII в.

В составе русского войска Беляев выделил несколько крупных служилых групп: конницу, пехоту и артиллерию. Каждая из представленных категорий дробилась исследователем на более мелкие образования. Так, конница формировалась из дворян, детей боярских, «новокрещенов», городовых казаков и даточных людей. Дворяне, по мысли автора, делились на московских, жильцов и городовых. Городовые в свою очередь состояли из выборных дворян, собственно городовых и дворовых. После дворян вторыми по статусу были дети боярские, которых И.Д. Беляев разделил на выборных, дворовых и городовых. Пехота имела менее сложную иерархию и состояла из нескольких групп служилых людей: стрельцов, городовых казаков, вольных «охочих» людей и пеших даточных людей. Артиллерия делилась историком на крепостную, осадную и полковую, которая состояла из различных по калибру и видам пушек. При орудиях находились пушкари, затинщики, кузнецы и плотники, а в более позднее время «гранатчики». Беляев сделал интересное наблюдение относительно положения служилых людей «в украинных городах». Согласно ему дети боярские на южных рубежах по состоянию равнялись с городовыми казаками, при этом казаки находились по своему статусу наравне со стрельцами . Следовательно, по мысли ученого, служилые по прибору и по отечеству в приграничных районах имели разное социальное, но практически одинаковое имущественное положение.

Беляев также проанализировал происходившие в середине XVII в. в составе русского войска изменения, связанные с реорганизацией отдельных ее частей и появлением служилых людей нового строя: рейтар, драгун, солдат. Не оставил без внимания историк и вольное казачество: донских, волжских, яицких и терских казаков, отмечая их участие в обороне границ. Достаточно подробно И.Д. Беляев описал технические вопросы, связанные с организацией полков, их делением, управлением войском в мирное и в военное время, практикой сборов войска, а также снабжением служилых людей оружием и продовольствием.

В 1846 г. в один год с публикацией исследования «О русском войске в царствование М.Ф. Романова» из-под пера И.Д. Беляева вышел не менее интересный труд, рассказывающий «О сторожевой и станичной службе на Польской украине». В рамках своего исследования ученый попытался освятить историю появления и развития системы защиты и предупреждения рубежей Русского государства от прохода в центральные уезды из степных районов кочевых отрядов. Основываясь на упоминании о посылке князем Иваном Дмитриевичем на Тихую и Быструю Сосну ратников для сбора информации о войсках Мамая, Беляев взял период конца XIV в. за начало отсчета появления сторожевой службы . Под 1444 г. Иван Дмитриевич нашел летописное упоминание о функционировании городовых казаков . Дальнейшее развитие сторожевой службы исследователь связывал с увеличением границ Московского государства .

В конце XV – первой половине XVI в., по мысли историка, продолжалось укрепление «украинных городов» и появление новых сторожевых и станичных разъездов. Автор отметил, что во второй половине XVI в. произошла систематизация накопленных за предыдущий период истории навыков и знаний. Под руководством М.И. Воротынского в 1571 г. был разработан указ о станичной и сторожевой службе, призванный упорядочить и систематизировать порядок и обязанности сторожей на «Поле» . Беляев стал одним из первых исследователей, кто провел детальный анализ этого исторического источника, остающегося до сих пор важным звеном в понимании геополитической ситуации на южных рубежах. Конец XVI в. исследователь охарактеризовал появлением новых крепостей, вокруг которых формировалась выработанная за предыдущие годы система сторожей . В период Смутного времени, по меткому выражению Беляева, «правительству некогда было думать об украине и ее укрепления» .

С 1615 г. начинается новый отсчет в развитии сторожевой и станичной службы. Это было связано с восстановлением ранее действующей системы, а также строительством новых городов и укреплений. Анализ архивных документов позволил Беляеву провести количественный анализ служилых людей в южных гарнизонах и определить их использование правительством в противостоянии татарской опасности . Серьезным вкладом историка в изучение южных рубежей стало обращение к вопросам, касающимся строительства крепостей по территории будущей Белгородской черты, которые своим появлением положили начало новому периоду в противостоянии татарским отрядам . Подводя итог исследованию, И.Д. Беляев пришел к выводу, что к середине XVII в. «истинная цель украинской службы» была достигнута и крымские татары «не могли сделать ни одного значительного нападения» на русские границы .

Освященные в трудах И.Д. Беляева вопросы получили положительную оценку у современников и потомков. Русский военный историк, генерал-майор Д.Ф. Масловский, отмечал, что работы И.Д. Беляева по истории вооруженных сил и сторожевой службы являются «во многих случаях основными, благодаря строго научному и документально точному приему исследования военно-административного отдела» . Советский историк А.В. Чернов назвал работу И.Д. Беляева «О русском войске в царствование М.Ф. Романова» первым специальным исследованием по истории вооруженных сил Московского государства .

Как мы видим, многочисленные работы И.Д. Беляева посвящены русской истории и были проникнуты интересом к изучению самобытности русского народа в его особом духовно-нравственном восприятии. Необходимо отметить, что начало творческой деятельности И.Д. Беляева совпало со временем становления и развития в русском обществе историко-философского течения, известного как славянофильство. Представители этой школы создали систему философии, в которой был выдвинут тезис об особом историческом пути русского народа с опорой на фундаментальные аксиомы православной веры. Воспринимал ли себя И.Д. Беляев славянофилом – сказать сложно. Современники историка, прежде всего, видели в нем «крупного и неутомимого труженика, в высшей степени полезную силу как для журнала, так и вообще для развития мысли славянофильства» . И.Д. Беляев не был идеологом славянофильства. Однако можно с уверенностью сказать, что его научные изыскания находились в русле развивающихся в России историко-философских течений середины XIX в. Так, многочисленные работы исследователя по разнообразным вопросам русской истории, с ярко выраженным обращением к раскрытию жизни и традиций русского народа, ассоциировались у современников с поддержкой славянофилов. При этом И.Д. Беляев ориентировался в своих научных изысканиях не столько на пространно-философские рассуждения, сколько на фактический архивный материал, которым подкреплял свои размышления по русской истории. В связи с этим не только славянофилы, но и западники воспринимали И.Д. Беляева как серьезного исследователя, который стремился не к отстаиванию чьих-либо интересов, а к освящению скрытого в глубине веков исторического наследия.

После смерти И.Д. Беляева воспоминания о нем сохранились в памяти его студентов и очерках современников. Из них складывается образ И.Д. Беляева, человека и исследователя, с присущими его личности характеру и привычками. Студенты отзывались о И.Д. Беляеве как человеке, готовом откликнуться на просьбы не только в поиске архивных документов, но и в решении личных проблем и жизненного выбора. По свидетельствам знакомых с Беляевым людей, историк полностью посвятил себя научным поискам и исследованиям, оставаясь при этом в жизни простодушным и чуждым светских условий. Это дало повод одному из друзей Ивана Дмитриевича назвать его «евангельским человеком», который не делал различий в общении с людьми, исходя из их статуса, за что его все любили и уважали .

Известный историк, этнограф и фольклорист Е.В. Барсов видел в И.Д. Беляеве служителя науки с громадным потенциалом. Барсов сравнивал Беляева с представителями славянофильства и пришел к выводу, что «из всех принадлежащих к этой школе, никто так тщательно не воскрешал былого, никто так ревностно не допрашивал этого духа жизни в его истории, как покойный Иван Дмитриевич Беляев» . Это позволило историку освятить множество тем, касающихся русского общества допетровской эпохи, а также озвучить вопросы, сохранявшие свою актуальность на протяжении многих лет.

Богослов и философ Н.П. Аксаков характеризовал И.Д. Беляева как исследователя, который кропотливо собирал по мельчайшим частицам факты и свидетельства эпохи, что позволяло ему из малого воссоздавать «общую величественную картину» русской истории. При этом Беляев не был «историком героев», свою главную задачу он видел в исследовании истории простого русского народа без привнесенного лоска и блеска, в описании и анализе его будничной и серой жизни .

Историк русского права М.Ф. Владимирский-Буданов, давая оценку Беляеву, как ученому правоведу, пришел к выводу, что Иван Дмитриевич был «более историком, чем юристом» . Об этом ему позволил говорить анализ «Лекций по истории русского законодательства», в которых юридические понятия историка оказались не точны, а иногда неправильны. Кроме этого, Михаил Флегонтович отнесся критически к плану и содержанию созданного Беляевым курса лекций, указывая на недостаточную проработанность ряда вопросов и их несоответствие постановке основной проблемы исследования, при этом сохраняя уважение к проделанной историком работе.

Первым из современников, кто полноценно описал жизненный путь и научное наследие И.Д. Беляева, был С.А. Гадзяцкий. Он отмечал, что Ивана Дмитриевича отличала глубокая начитанность и умение использовать имеющиеся в его распоряжении архивные материалы. При этом полученные знания, по наблюдению Гадзяцкого, позволяли Беляеву разрабатывать в большей степени теоретические вопросы, а практическая сторона дела ограничивалась общей точкой зрения. В последние годы жизни И.Д. Беляева, по мнению биографа, наступило «ослабление его таланта», связанное с проявлением в исследованиях «общего начала» . Однако это ни в коем случае не умаляет заслуг историка в освящении и анализе русской истории.

Подводя краткий итог творческому и научному наследию И.Д. Беляева, можно с уверенностью сказать, что опубликованные историком работы по различным вопросам отечественной истории имели в своей основе серьезную архивную базу, на анализе которой определялась постановка цели и задач многочисленных исследований. В них историком были подняты вопросы, ранее остававшиеся в тени исторической науки, что дало поступательный толчок следующим поколениями исследователей для их всестороннего и детального изучения. Немаловажное значение в формировании научного наследия И.Д. Беляева имел творческий потенциал историка и его желание проникнуть в самую суть проблемы и понять ее решения. В связи с этим в памяти потомков исследователь всегда останется добродушным стариком, верным своим принципам и готовым на бескорыстную помощь.

Список литературы / Spisok literatury

На русском

1. Аксаков Н. Иван Дмитриевич Беляев // Русская беседа. – 1895. – № 1. – С. 146-148.
2. Барсов Е. И.Д. Беляев, секретарь императорского Общества истории и древностей российских // Чтения ОИДР. – Кн. I. – М., 1882. – С. 14-20.
3. Вакулина Е.Н. Исторические взгляды И.Д. Беляева. – М.,1990.
4. Владимирский-Буданов М.Ф. Лекции по истории русского законодательства И.Д. Беляева. – М., 1879.
5. Гадзяцкий С.А. Иван Дмитриевич Беляев // Русская беседа. – 1895. – № 6. – С. 1-18.
6. Беляев И.Д. Крестьяне на Руси. – М., 1903.
7. Беляев И.Д. Лекции по истории русского законодательства. – М., 1879.
8. Беляев И.Д. О наследстве без завещания по древним русским законам до Уложения Алексея Михайловича. – М., 1858.
9. Беляев И.Д. О русском войске в царствование Михаила Федоровича и после его, до преобразований, сделанных Петром Великим. – М., 1846.
10. Беляев И.Д. О способе восстановления чернил в древних рукописях пергаментных и бумажных // Временник. – Кн. IV. – М., 1849.
11. Беляев И.Д. О сторожевой, станичной и полевой службе на польской Украине Московского государства до царя Алексея Михайловича. – М., 1846.
12. Беляев И.Д. Рассказы из русской истории. – Кн. I. – М., 1861.
13. Беляев И.Д. Рассказы из русской истории. Кн. II / История Новгорода Великого от древнейших времен до падения. – М., 1864.
14. Беляев И.Д. Рассказы из русской истории. Кн. III / История города Пскова и псковской земли. – М., 1867.
15. Беляев И.Д. Рассказы из русской истории. Кн. IV / История Полоцка или Северо-западной Руси, от древнейших времен до Люблинской унии. – М., 1872.
16. Брокзауз и Ефрон. – Т. V. – 1891.
17. Каплин А.Д. Предисловие // Беляев И.Д. Лекции по истории русского законодательства / Отв. ред. О.А. Платонов. – М., 2011. – С. 5-30.
18. Кривошеев Ю.В. Жизнь историка // Беляев И.Д. История русского законодательства. – СПб., 1999. – С. 5-17.
19. Кривошеев Ю.В. И.Д. Беляев его современники и наследники // Беляев И.Д. История русского законодательства. – СПб., 1999. – С. 623-638.
20. Масловский Д.Ф. Военная инциклопедия. – Т. IV. – СПБ., 1911.
21. Мрочек-Дроздовский П. Список трудов И.Д. Беляева. – М., 1905.
22. Чернов А.В. Вооруженные силы Рyccкого государства в XV-XVII в. – М., 1954.

English

1. Aksakov N. Ivan Dmitrievich Beljaev // Russkaja beseda. – 1895. – № 1. – S. 146-148.
2. Barsov E. I.D. Beljaev, sekretar’ imperatorskogo Obshhestva istorii i drevnostej rossijskih // Chtenija OIDR. – Kn. I. – M., 1882. – S. 14-20.
3. Vakulina E.N. Istoricheskie vzgljady I.D. Beljaeva. – M., 1990.
4. Vladimirskij-Budanov M.F. Lekcii po istorii russkogo zakonodatel’stva I.D. Beljaeva. – M., 1879.
5. Gadzjackij S.A. Ivan Dmitrievich Beljaev // Russkaja beseda. – 1895. – № 6. – S. 1-18.
6. Beljaev I.D. Krest’jane na Rusi. – M., 1903.
7. Beljaev I.D. Lekcii po istorii russkogo zakonodatel’stva. – M., 1879.
8. Beljaev I.D. O nasledstve bez zaveshhanija po drevnim russkim zakonam do Ulozhenija Alekseja Mihajlovicha. – M., 1858.
9. Beljaev I.D. O russkom vojske v carstvovanie Mihaila Fedorovicha i posle ego, do preobrazovanij, sdelannyh Petrom Velikim. – M., 1846.
10. Beljaev I.D. O sposobe vosstanovlenija chernil v drevnih rukopisjah pergamentnyh i bumazhnyh // Vremennik. – Kn. IV. – M., 1849.
11. Beljaev I.D. O storozhevoj, stanichnoj i polevoj sluzhbe na pol’skoj Ukraine Moskovskogo gosudarstva do carja Alekseja Mihajlovicha. – M., 1846.
12. Beljaev I.D. Rasskazy iz russkoj istorii. – Kn. I. – M., 1861.
13. Beljaev I.D. Rasskazy iz russkoj istorii. Kn. II / Istorija Novgoroda Velikogo ot drevnejshih vremen do padenija. – M., 1864.
14. Beljaev I.D. Rasskazy iz russkoj istorii. Kn. III / Istorija goroda Pskova i pskovskoj zemli. – M., 1867.
15. Beljaev I.D. Rasskazy iz russkoj istorii.Kn. IV / Istorija Polocka ili Severo-zapadnoj Rusi, ot drevnejshih vremen do Ljublinskoj unii. – M., 1872.
16. Brokzauz i Efron. – T. V. – 1891.
17. Kaplin A.D. Predislovie // Beljaev I.D. Lekcii po istorii russkogo zakonodatel’stva / Otv. red. O.A. Platonov. – M., 2011. – S. 5-30.
18. Krivosheev Ju.V. Zhizn’ istorika // Beljaev I.D. Istorija russkogo za-konodatel’stva. – SPb., 1999. – S. 5-17.
19. Krivosheev Ju.V. I.D. Beljaev ego sovremenniki i nasledniki // Beljaev I.D. Istorija russkogo zakonodatel’stva. – SPb., 1999. – S. 623-638.
20. Maslovskij D.F. Voennaja inciklopedija. – T. IV. – SPB., 1911.
21. Mrochek-Drozdovskij P. Spisoktrudov I.D. Beljaeva. – M., 1905.
22. Chernov A.V. Vooruzhennye sily Rycckogo gosudarstva v XV-XVII v. – M., 1954.

		Надгробный памятник
		Бюст в Вологде
		Бюст в Москве
		На месте приземления (1)
		На месте приземления (2)
		Памятный камень
		Судно «Космонавт Павел Беляев»

Беляев Павел Иванович - лётчик-космонавт, командир корабля «Восход-2», полковник ВВС.

Родился 26 июня 1925 года в селе Челищево Рослятинского района Северо-Двинской губернии (ныне Бабушкинского района Вологодской области) в семье фельдшера. Русский. С сентября 1932 по июнь 1938 года учился в Миньковской неполной средней школе Леденского района Вологодской области. В июне 1942 года окончил 10 классов в средней школе №1 в городе Каменск-Уральский Свердловской области. Работал токарем и приёмщиком готовой продукции на трубном заводе в Каменске-Уральском.

В Красной Армии с мая 1943 года. С 20 мая 1943 по 2 июля 1944 года - курсант 3-й авиационной школы первоначального обучения летчиков ВВС ВМФ (Сарапул). В 1945 году окончил Ейское военно-морское авиационное училище лётчиков имени И.В. Сталина. С 22 июня 1945 года служил лётчиком в 38-м гвардейском истребительном авиаполку 12-й штурмовой авиационной дивизии Тихоокеанского флота. Участвовал в советско-японской войне 1945 года.

После войны служил в ВВС Тихоокеанского флота: с ноября 1945 - лётчик 2-го учебного авиаполка, с ноября 1945 - лётчик 19-го гвардейского и 88-го гвардейского истребительных авиационных полков; с августа 1950 - старший лётчик, с мая 1953 - заместитель командира эскадрильи по политической части, а с ноября 1955 года - заместитель командира эскадрильи - командир звена в 88-м гвардейском истребительном авиационном полку. Член ВКП(б)/КПСС с 1949 года.

В 1959 году окончил Военно-воздушную академию. С ноября 1959 года служил в ВВС Черноморского флота: командир эскадрильи 661-го, а с декабря 1959 - 241-го гвардейского истребительных авиационных полков.

28 апреля 1960 года приказом Главкома ВВС зачислен на должность слушателя-космонавта Центра подготовки космонавтов ВВС. С марта 1960 по апрель 1961 года прошёл общекосмическую подготовку и 3 апреля 1961 года успешно сдал выпускные экзамены. 4 апреля 1961 года был зачислен на должность космонавта ЦПК ВВС. 19 августа 1961 года во время приземления после парашютного прыжка сломал левую ногу. В результате этого в течение года (до 30 августа 1962 года) был отстранен от подготовки. С 15 августа 1964 по 25 февраля 1965 года проходил непосредственную подготовку к полёту в качестве командира основного экипажа космического корабля «Восход-2».

Командир многоместного космического корабля «Восход-2» полковник Беляев П.И. 18-19 марта 1965 года совместно с А.А. Леоновым совершил космический полёт, во время которого впервые в истории был осуществлён выход человека в открытый космос. При возвращении на Землю, в связи с отказом автоматики, П.И. Беляев впервые осуществил спуск космического корабля с орбиты и посадку с использование ручной системы управления. После приземления в глухой тайге в Пермской области экипаж был эвакуирован спасателями около 2 суток. Продолжительность полета составила 1 сутки 02 часа 02 минуты 17 секунд.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 23 марта 1965 года за участие в осуществлении первого в мире выхода человека из корабля в космическое пространство, совершённого во время полёта пилотируемого космического корабля-спутника «Восход-2», полковнику Беляеву Павлу Ивановичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда».

Со 2 сентября 1966 по 18 января 1967 года проходил подготовку по программе «Алмаз» в составе группы космонавтов, 7 сентября 1966 года был назначен командиром группы. С 18 января по 25 марта 1967 года проходил подготовку по программе облета Луны на космическом корабле Л-1 в составе группы. 25 марта 1967 года был отстранён от подготовки по состоянию здоровья. С 22 декабря 1967 года был начальником 3-го отдела ЦПК. С 21 марта 1969 года был начальником 1-го управления, старшим инструктором-космонавтом 1-го НИИ ЦПК.

Умер 10 января 1970 года от язвенной болезни, осложнённой перитонитом. Похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище (участок 3).

Лётчик-космонавт СССР (23.03.1965), военный лётчик 1-го класса (18.03.1965), космонавт 3-го класса (20.03.1965).

Воинские звания:
младший лейтенант (16.07.1945),
лейтенант (13.05.1947),
старший лейтенант (21.08.1950),
капитан (29.04.1954),
майор (18.11.1959),
подполковник (23.05.1962),
полковник (18.03.1965).

Награждён орденами Ленина (23.03.1965), Красной Звезды (17.06.1961), медалями «За боевые заслуги» (11.11.1953), «За победу над Германией» (9.05.1945), «За победу над Японией» (30.09.1945), «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.» (25.05.1965), «За освоение целинных земель» (19.03.1965), 6 юбилейными медалями.

Герой Социалистического Труда Народной Республики Болгария (1965). Герой Труда Демократической Республики Вьетнам (1965). Герой Монгольской Народной Республики (1967). Награждён иностранными орденами: Георгия Димитрова (1965, НРБ), Сухэ-Батора (1967, МНР), Карла Маркса (ГДР, 1965), орденом Сирийской Арабской Республики.

В Москве, на проспекте Мира, на аллее Космонавтов, установлен бюст Героя. В городе Вологде - памятник. Мемориальная доска установлена на здании СКЗ «Алмаз» в городе Череповец Вологодской области (2013). Имя П.И. Беляева присвоено малой планете (№ 2030), кратеру на Луне, научно-исследовательскому судну АН СССР (1977). Его имя носят улицы в Вологде, Череповце, Пензе, Перми, Каменске-Уральском, Ростове-на-Дону, Владивостоке.

2000 ВЕСТНИК САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКОГО УНИВЕРСИТЕТА

Сер. 2, вып. 4 (№26)

РЕЦЕНЗИИ

Беляев С. Г. П. Л. Барк и финансовая политика России. 1914-1917 гг. СПб., 2002.

Проблемы финансовой политики России периода первой мировой войны, войны полуизвестной, полузабытой, представляются, несомненно, важными, требующими глубокого осмысления, кропотливого и вдумчивого изучения. Обращение к их анализу С. Г. Беляева -исследователя, безусловно, подготовленного, с большим опытом архивной работы, занявшего уже определенную нишу в рядах творческой когорты историков-экономистов, - вполне закономерно и подсказано, с одной стороны, наличием солидного корпуса содержательных и разнообразных источников, с другой - слабой степенью изученности самих проблем.

И в этом плане внимание к деятельности последнего царского министра финансов П. Л. Барка как проводника правительственной финансовой политики периода войны вполне естественно и представляет исключительный интерес как с точки зрения несомненной незаурядности личности П. Л. Барка, так и с точки зрения осуществления им мер, позволивших избежать глубокого финансового кризиса.

Следует признать, что исследование не замкнулось в рамках жанра исторической биографии, чреватого, как правило, многими подводными камнями и прежде всего неоправданной увлеченностью личностью самого героя. Напротив, перед нами широкое исторического полотно со многими действующими лицами и большим охватом проблем, раскрывающих основные направления финансовой политики царского правительства в военные годы.

Касаясь историографической части работы, следует отметить, что диссертант достойно оценивает труды своих предшественников, делая акцент на степени изученности тех или иных направлений финансовой политики. Историография проблемы подразделяется на ряд периодов (работы военных лет, 1920-х годов, периода «оттепели» и труды современников), определяемых в хронологическом плане задачами исследователей - практическими, политическими и научными. Не обойдена вниманием и зарубежная литература, в том числе эмигрантская, что усиливает авторский актив.

Прежде всего следует обратить внимание на

широту поставленных диссертантом перед собой задач: формирование бюджета и налоговая политика, роль Государственного и коммерческих балков в осуществлении финансового курса, финансирование отраслевой экономики, деятельность России на западных финансовых рынках и в Центральной Азии. Такой подход к проблеме не осуществлялся. Очевидно, что столь широкий охват тем потребовал ознакомления с множеством источников, в первую очередь с документальными, значительная часть которых впервые введена в научный оборот.

Достоинством книги явлются критическая оценка источников, продуманный анализ и~х. содержания. В числе источников-делопроизводственные документы высших государственных органов власти - Совета министров, Государственного совета, материалы Министерства финансов и чрезвычайных органов регулирования экономики - Особых совещаний военного времени, стенограммы заседаний Государственной думы, банковская и дипломатическая документация, докладные записки и отчеты государственных деятелей, эпистолярное наследие, публицистика, периодика и мемуаристика. Важным источником являются и воспоминания П. Л. Барка, изданные за рубежом в 1950-1960-х годах.

Очерк биографии П. Л. Барка, охватывающий весь период его государственной деятельности в России и за границей, вводит читателя в мир сановного чиновника со всеми его контактами на деловом и общественном уровне, дает материал для характеристики его политических взглядов и оценки поступков. Разумеется, основное внимание уделено деятельности Барка в должности министра финансов в довоенный период, проходившей в русле так называемого «нового курса» правительственной политики И. Т. Горемыкина и A.B. Кривошеина, и в годы войны, а также характеристике его политических позиций (отношение к либералам и легитимистскому лагерю).

С. Г. Беляев отмечает причину, обусловившую прочное положение Барка на министерском посту - склонность к компромиссам и лавированию. Барк предстает как умный и довольно тонкий политик, трезво ориентирующийся в окружающей обстановке. Биографический раздел, насыщенный многими фактами из личной жизни и государственной деятельности министра финансов, является прелюдией, вводящей в суть проблемы.

Сюжет о формировании государственного бюджета и роли правительственных структур и законодательных палат в определении курса российской бюджетной политики периода войны вызывает большой интерес. Экскурс в минувшее знакомит с развитием бюджетного законодательства стран Западной Европы и Финляндии и с бюджетной политикой России второй половины XIX - начала XX в., а также с изменениями, внесенными бюджетными правилами 1906 г. и касающимися далеко не фиктивной роли Государственного совета и Государственной думы в утверждении государственной росписи доходов и расходов.

Оценивая бюджетную политику военного времени, С. Г. Беляев сосредоточивает внимание на борьбе политических сил вокруг бюджетных ассигнований, на усилиях оппозиционных думских кругов утвердить свое право контроля над ними. В ходе войны эти усилия все более возрастали и сопровождались резкой критикой правительственного политического курса при безразличии, пишет С. Г. Беляев, большинства оппозиционных депутатов к содержанию бюджета. Полагаем, это вопрос спорный. Противовесом стремлению думцев явилась возросшая роль Совета министров в решении финансовых вопросов и осуществление основных военных расходов за счет Особого военного фонда, не подконтрольного законодательным палатам.

По наблюдениям С. Г. Беляева, функционирование военного фонда существенно изменило содержание, нарушило целостность бюджета. Тенденции бюджетной политики, как следует из текста, менялись под влиянием многих факторов: отказа от винной монополии, прекращения эскпорта, изменения налоговой системы, растущего уровня цен и т.д. Следствием этих перемен стало появление системы двух бюджетов - «мирного» и военного и фиктивных доходов казны, исказивших общую картину бюджетных поступлений и расходов. В работе внимательно прослеживается столкновение взглядов представителей разных политических направлений вокруг принятия бюджета 1914, 1915, 1916 гг. и проекта бюджета 1917 г.

Тесно связанная с государственным бюджетом политика налогообложения рассмотрена в монографии как совокупность фискальных мероприятий, направленных на его укрепление.

Автором тщательно анализируются правительственные меры, усилившие прямое налогообложение (поземельное, промысловое, городской недвижимости, сбора с капитала и т. д.) и изменения в соотношении прямого и косвенного обложения, рост акцизов (на нефтепродукты, сахар, спирт и пр.) и введение новых (хлопок, вина), что в свою очередь усложняло работу акцизных отраслей. Большое внимание уделено росту таможенных, портовых и судебных пошлин, введению железнодорожного тарифа по перевозке грузов и прочим мерам, вызванным военной обстановкой,

нередко носящим отпечаток непоследовательности, а порой и противоречивости.

С. Г. Беляев приходит к выводу, что «в военные годы косвенное обложение продолжало оставаться основной и наиболее динамичной частью налоговой системы России» (с. 53). И в этой связи исключительно интересны и свежи замечания С. Г. Беляева по поводу финансовых последствий в результате отмены винной монополии, в том числе о выдаче из казны ссуд на перепрофилирование предприятий и введение в 1916 г., в русле европейских традиций, подоходного налога, изменившего соотношение в бюджете прямого и косвенного налогообложения.

Признавая радикализм фискальной системы 1914 -1916 гг. («по своему охвату это была наиболее радикальная налоговая реформа за весь период существования Российской империи», - читаем в монографии. - С. 196), автор не лишает ее черт архаизма, что представляется справедливым.

Можно приветствовать попытку С. Г. Беляева дать оценку деятельности Государственного банка в период войны, учитывая лишь относительную изученность этого вопроса. Наряду с эмиссионными операциями, промышленными ссудами и ссудами частным банкам, наряду с управлением учреждениями мелкого кредита и государственными сберегательными кассами, Государственный банк, входивший в состав Министерства финансов, занимался размещением облигационных займов и учетом казначейских обязательств, служивших обеспечением кредитных билетов, выпущенных в обращение.

Осуществление этих новых функций, не свойственных центральному банковскому учреждению, было вызвано необходимостью покрытия военных расходов, подчеркивает С. Г. Беляев, но масштабы операций не соответствовали финансовым потребностям фронта. Автор непосредственно связывает с изменением функций Государственного балка реформирование системы сберегательных касс, увеличение их численности и придание им своего рода статуса кредитных учреждений.

Новаторский подход автора прослеживается при подведении им итогов политики ценообразования, при освещении вопроса о способах и порядке финансирования отраслевой экономики: промышленности, железнодорожного транспорта, аграрного сектора и городского хозяйства. В этой связи внимание обращено прежде всего на функциональное назначение военного фонда, на объем военных расходов.

Любопытна мысль С. Г. Беляева относительно предпочтения правительством обременительных казенных ссуд секвестру частных предприятий промышленного сектора (с. 282), что означало фактическое их содержание за счет государства. Отмечены такие факты, как сокращение ипотечного кредита в пользу казенных субсидий сель-

скому хозяйству, попытка включить в сферу влияния финансового ведомства реализацию и погашение городских займов, возврат к политике железнодорожных займов и др.. совокупность которых свидетельствовала, как обоснованно утверждает С. Г. Беляев, о чрезвычайном усилении роли государственных институтов в регулировании и финансовой поддержке экономики.

Касаясь переговоров союзников по Антанте относительно финансовых проблем и их реальных результатов, С. Г. Беляев вводит в оборот новый материал и убедительно его интерпретирует. И здесь ярко высвечивается фигура П. Л. Барка, проводившего в 1915-1916 гг. трудные и в основном успешные переговоры с главами финансовых ведомств Англии и Франции по вопросам российской задолженности, закупок вооружения в союзных странах и предоставления России кредитов.

В монографии раскрываются многогранные финансовые отношения союзников, связанные с координацией усилий в экономической и военной сферах, с дискредитацией экономического влияния Германии и ее партнеров на нейтральные страны. Автор приходит к выводу, что Россия сумела сохранить в годы войны «статус субъекта международных финансовых отношений».

Значительно расширяют наши представления о деятельности финансового ведомства в военное время материалы о функционировании Учет-но-ссудного банка Персии и Монгольского национального банка во Внешней Монголии. Приводимые факты свидетельствуют, что стремление Министерства финансов усилить российские экономические и политические позиции в Центральной Азии и на Дальнем Востоке в годы войны оказалось под угрозой, и в итоге события привели к падению русского влияния в Персии в пользу Англии и в Монголии в пользу Японии.

Как и в любом крупном исследовании, отдельные положения вызывают сомнения, имеются некоторые неточности, спорные утверждения, но все замечания меркнут перед основательностью и значительностью труда. И все же некоторые соображения по поводу рассмотренных в монографии вопросов хотелось бы высказать.

Так, едва ли правомерно говорить о несостоятельности политики твердых цен, именно как политики. В самом деле, что могло быть альтернативой предельным ценам в период войны-только государственная монополия. Но монополия - явление исключительное, мера экстраординарная и, следовательно, сугубо ограниченная по масштабам применения. Даже учитывая, несоответствие уровня "гЬердых цен интересам населения, а быть может, и государства в целом, на определенном этапе экономического кризиса регулирование рынка путем сочетания твердых цен и реквизиций, видимо, было единственно возможным. Тем более что сама реквизиция проводилась на основе твердых цен, определявших сумму возмеще-

ния убытка. Другое дело - методы, которыми эта политика проводилась, далеко не всегда и везде обеспечивали соблюдение ограничительного уровня цен.

Трудно согласиться с утверждением, что правительство пыталось компенсировать потерю сельскохозяйственного экспорта союзными поставками (с. 291). Прежде всего экспорт и поставки союзникам - понятия разновеликие. Даже государственные закупки сельскохозяйственных продуктов, по подсчетам А.М.Анфимова и П. В. Волобуева, не достигали объема экспорта, тем более периода довоенного экономического подъема, когда Россия вывозила максимальное количество продуктов аграрного производства.

Соглашение с союзниками - Францией, Англией, а затем переговоры и с Италией о поставках спирта и зерна - было принято под невероятным дипломатическим нажимом со стороны последних, и инициатива исходила отнюдь не от России, ибо организация поставок требовала колоссальных финансовых затрат для создания специальной закупочной структуры, транспортных средств, в том числе подвижного состава, оборудования мест хранения и т.д. Эти действия не могли быть оправданы и в социальном плане, напротив, они вызывали противодействие населения Архангельского края, останавливавшего идущие к порту составы.

Фактически соглашение носило со стороны России добровольно-принудительный ха-рактер. Достаточно вспомнить телеграммы А. П. Извольского правительству и ноты Бьюкене-на. В случае прекращения продуктовых поставок Франция угрожала России отказом в вооружении, Англия - в предоставлении тоннажа для его перевозки. Отсюда столь долгие и мучительные переговоры русского правительства с французским о сохранении лишь джентльменского соглашения о поставках, но никак не заключения обязывающего договора.

Частное употребление словосочетания «думские либералы» не всегда оправдано. Порой из контекста понятно, о ком идет речь, но в ряде случаев желательно было бы конкретно обозначить политические силы.

В целом же следует констатировать, что поставленные С.Г. Беляевым в исследовании задачи решены успешно. Хотелось бы подчеркнуть, что ярко вырисовывается творческий индивидуализм автора. С. Г. Беляеву удалось создать серьезное и оригинальное исследование, выполненное на высоком профессиональном уровне. Оно, несомненно, привлечет к себе самое пристальное внимание как специалистов, так и всех интересующихся экономической историей предреволюционной России.

Т. М. Китпанина, М. Ф. Флоренский

С 1824 г. член "Гвардейского экипажа"; на 14 декабря 1925 г. был мичманом. По приговору суда лишен чинов и дворянства, отбывал наказание в Сибири - 12 года каторги; с ноября 1832 г. на поселении. С декабря 1839 г. служил на Кавказе, в 1846 г. вышел в отставку.

Беляев 1-й Александр Петрович (1803 - 28.12.1887). Мичман Гвардейского экипажа. Из дворян. Отец - Петр Гаврилович Беляев (ум. до 1826), отставной коллежский советник, служил в Рязанском пехотном полку (георгиевский кавалер), масон, друг Лабзина и Поздеева, по выходе в отставку управлял имениями графа А.К. Разумовского в Пензенской и Рязанской губернии (через несколько лет после рождения сына П.Г. Беляев получил от Разумовского 6 душ), жил в с. Ершово Чембарского уезда Пензенской губернии; мать - Шарлотта Ивановна (Андреевна?) Верениус, шведка, владела крестьянами в Пензенской губернии. С 1813 жил в Петербурге у князя В.В. Долгорукова, воспитывался в Морском кадетском корпусе, куда поступил 20.5.1815, гардемарин - 2.7.1817, мичман - 23.2.1820, определен в Гвардейский экипаж - 5.3.1820, с 1817 совершал плавания по Балтийскому морю, в 1823 на фрегате «Проворный» плавал к Исландии и в Англию, а в 1824 - во Францию и Гибралтар.
Один из основателей тайного «Общества Гвардейского экипажа» (1824), автор его «статутов». В 1825 принят Д.И. Завалишиным в Орден восстановления, членом Северного общества не был. Участник восстания на Сенатской площади.
Арестованы с братом П.П. Беляевым 15.12.1825 великим князем Михаилом Павловичем и отправлены на главную гауптвахту, переведены в Петропавловскую крепость - 3.1.1826, вначале содержались в одном из казематов куртины между бастионами Екатерины I и Трубецкого, 30.1 А.П. Беляев показан в №14 Невской куртины.
Осуждены по IV разряду и по конфирмации 10.7.1826 приговорены в каторжную работу на 12 лет, срок сокращен до 8 лет - 22.8.1826, в августе 1826 еще оставались в Петропавловской крепости, им было разрешено переписываться с матерью - 31.8.1826. Отправлены в Сибирь - 2.2.1827 (приметы А.П. Беляева: рост 2 аршина 6 вершков, «лицо белое, чистое, продолговатое, глаза голубые, нос большой, широковат, остр, на левую сторону покрививши, волосы на голове и бровях светлорусые, на правой щеке природная бородавка»), доставлены в Читинский острог - 20.3.1827, прибыли в Петровский завод в сентябре 1830. По указу 8.11.1832 освобождены от работ и обращены на поселение в Илгинский винокуренный завод Иркутского округа, высочайше поведено перевести в Минусинск - 23.4.1833, по ходатайству обер-шталмейстера кн. В.В. Долгорукова им разрешено поступить рядовыми на Кавказ - 8.12.1839, выехали из Минусинска в марте 1840, определены в Кабардинский егерский полк, переведены в Навагинский пехотный полк - 27.10.1841, за отличие произведены в унтер-офицеры - 1842, прикомандированы к Куринскому егерскому полку для участия в делах против горцев и за отличие произведены в прапорщики - 18.10.1844 (со старшинством с 2.11.1843), А.П. Беляев уволен в отпуск для устройства домашних дел в Самару - 21.1.1846, уволены от службы из подпоручиков Навагинского пехотного полка за болезнью с позволением проживать в Самаре - 19.6.1846, разрешены временные приезды по делам в Москву - 5.9.1846, разрешено повсеместное жительство, кроме Петербурга - 2.2.1848, с тем, чтобы на переезды испрашивалось разрешение местного начальства. А.П. Беляев заведовал делами тайного советника Анастасия Евстафьевича Жадовского в Оренбургской губернии (1848), с 1849 управлял имениями Кривцова и Эмилия Дмитриевича Нарышкина в Саратовской губернии, по амнистии 26.8.1856 освобожден от надзора. Последние годы жизни провел в Москве (потерял зрение), похоронен на Ваганьковском кладбище. Мемуарист.
Жены: первая - умерла 1854 в родах, вторая - с 17.2.1856 Елизавета Александровна Арнольди, от этого брака сын - Александр. В 1826 у Беляева было пять сестер.

ВД, XIV, 231-262; ГАРФ, ф. 109, 1 эксп., 1826 г., д. 61, ч. 84.

Использованы материалы с сайта Анны Самаль "Виртуальная энциклопедия декабристов" - http://decemb.hobby.ru/

Портрет прислал Владимир Леонидович Чернышев, доцент НТУ «ХПИ», г. Харьков.

Здесь читайте:

Движение декабристов (Список литературы)

Румянцев В.Б. И вышли на площадь... (Взгляд из XXI века)

Садовников Владимир - В преддверии годовщины восстания . Движение декабристов и современность - 12.10.2004

Участники наполеоновских войн (биографический справочник)