Экзистенциальная психология – одно из множества направлений гуманистической психологии, которые объединены одной общей идеей: человек представляется в ней самой большой ценностью, субъектом своей жизни и деятельности, который стремится к саморазвитию и самоактуализации себя как личности.

Человек свободен, одинок и конечен в поисках смысла своего существования. Не в этом ли возможность осознания ценности своей жизни?

Экзистенциальная психология как истинно гуманистическое направление придерживается этих общих для всех направлений гуманистической психологии постулатов, привнося, безусловно, и свои уникальные ценности и категории.

Слово «existence», легшее в основу названия этого подхода, произошло от латинского корня ex-sistere, имевшего значение «появляться, выделяться». Таким образом, экзистенция буквально означает «бытие, существование».

А значит, экзистенциальная психология – это направление гуманистической психологии, которое фокусирует свое внимание на базисных, бытийных проблемах существования личности. В свою очередь, экзистенциальное консультирование – это форма психологической помощи, опирающаяся в своем подходе и методах на базовые категории экзистенциальной психологии.

• конечность существования отдельного человека, феномен жизни и смерти,
• свободу как конгломерат ответственности за свою жизнь и воли как деятельного отношения к жизни,
• изоляцию или одиночество,
• смысл или бессмысленность человеческого существования.

Эти глубинные данности человеческой жизни, согласно экзистенциальному подходу, определяют вектор и наполнение жизни каждого человека, осознает ли он это, или бессознательно следует их влиянию.

Современное состояние дел в области экзистенциальной психологии, консультирования и психотерапии – некоторая обособленность ее от других психологических подходов. Ирвин Ялом сравнивает ее с «бездомным бродягой, который ничему не принадлежит». Тем не менее, она имеет свои генеалогические корни и «дружественные» ей по ценностям и приоритетам современные подходы психотерапии.

Философские корни

Обычно к экзистенциальной философии относят всех мыслителей, которые имеют дело с категориями бытия, существования, смысла или абсурдности, свободы, ответственности, выбора или одиночества. Однако, в таком случае экзистенциальная традиция присуща творчеству всех философов – кто же из мыслителей не увлекался столь притягательными для размышлений темами? Да и тема смысла жизни, столь же древняя, как и само человеческое существование, неизменно оставалась в луче внимания творцов всех времен (не только философов).

Основоположником экзистенциальной философии в чистом виде традиционно принято считать Серена Кьеркегора. Датский философ в первой половине XIX века первым обращается к проблеме человеческого существования как самостоятельному феномену. Наблюдая все более упрощающуюся жизнь людей вокруг,

Кьеркегор пытается путем ему доступным (философским) «усложнить» жизнь, показать ее многослойность, смысловую наполненность, внутреннюю противоречивость. В своем подходе он обращается к категориям отчаяния (как неизменной данности человеческой жизни) и страха (страха смерти и возможности неправильного использования своей свободы). Кстати, эти категории очень близки современной экзистенциальной психологии.

Пионерские идеи С. Кьеркегора не приобрели популярности у современников, но были развиты другими философами-экзистенциалистами М. Хайдеггером и К. Ясперсом.

Мартин Хайдеггер в своем философском труде «Бытие и время» вводит категорию Dasein (дазайн) – человека существующего, данного, но одновременно и организующего существование. Эта философская категория повлияла на формирование идеи экзистенциальной философии о том, что человек – это не просто субъект, воспринимающий наличную реальность, но является сознанием, формирующим, создающим эту окружающую реальность. Хайдеггер продолжает исследование бытийных проблем человека (конечность, временность, страх, тревогу и пр.).

Карл Ясперс утверждает, что существует конфликт между мировоззрением личности (субъекта) и объективной реальностью. Экзистенциальный страх и тревога перед бытийными феноменами маскируется за рациональными построениями и наслоениями интеллекта человека. Другими словами, психологическая сущность человека управляется глубинными базисными данностями, принятие которых не удовлетворяется объективной реальностью.

Философские построения Кьеркегора, Хайдеггера, Ясперса в значительной степени повлияли на формирование будущей экзистенциальной психологии, хотя тексты их трудов весьма сложны для понимания психологами-практиками. Вместо традиционной формы философских трудов многие видные экзистенциальные философы использовали форму художественной литературы (М. Бубер, А. Камю, Ж.-П. Сартр, М. де Унамуно).

Экзистенциальный анализ: в противовес психоанализу

Европейские экзистенциальные аналитики – очень разные деятели экзистенциального подхода (М. Босс, Л. Бинсвангер, В. Франкл, Р.Кун, Е. Минковский).

Сошлись они в одном: в сомнении и критике постулатов классического психоанализа (редукционизм, материализм и детерминизм в объяснении человеческой природы). В противовес фрейдизму и неофрейдизму они выдвигают концепцию феноменологического подхода к личности человека. Он заключается в восприятии терапевтом феноменов психического мира человека как некой целостности и ценности, не опираясь на предубеждения и предпосылки, которые их искажают.

Однако большого распространения европейский экзистенциальный анализ не получил, исключая, разве что, логотерапию В. Франкла (она несла в себе много прагматичности и практичности, что делало ее весьма удобной для психотерапии).

Гуманистическая психотерапия: родина экзистенциального подхода

Первые попытки отделиться от психоаналитической и бихевиоральной традиций были предприняты в 30-е гг. в США. Расцвет же гуманистической психологии приходится на 60-е и ассоциируется с именами Г. Олпорта, Дж. Келли, К. Роджерса, А. Маслоу и Р. Мэя. Гуманистическая психология обращала свое внимание на ранее не принимаемые во внимания человеческие качества и возможности: любовь, бытие, «Я», рост, развитие, автономия, ответственность, самоактуализация и им подобные.

Основными постулатами стали:

• целостность и неделимость человеческой сущности (я не равно сумме его частей, а превосходит эту сумму),
• внимание к межличностным отношениям,
• способность человека к самосознанию,
• способность человека совершать выбор и организовывать свой личный опыт,
• интенциальность человека (обращенность его в будущее).

Именно гуманистическая психология впоследствии породила такое самостоятельное ответвление, как экзистенциальная психология.

Итак, генеалогическое древо экзистенциальной традиции в психологии представляет собой достаточно разношерстную группу течений и подходов, которые объединяло:

• стремление выйти за рамки представления о человеке как о наборе функций, социо- и биодетерминированном существе,
• желание увидеть те базисные глубины человеческой психики, которые не поддаются анализу прежними способами психотерапии, и войти с ними в контакт,
• внимание к таким глубоким феноменам экзистенции человека, которые пугают и вызывают отчаяние, но, тем не менее, определяют человеческую психику.

Практика экзистенциального консультирования

Представителями экзистенциального направления в психологии, которые продвигали или продвигают его идеи в практике консультирования и психотерапии, являются Ролло Мэй, Джеймс Бьюдженталь, Ирвин Ялом, Эмми Ван Дорцен.

Некоторые экзистенциалисты-практики (как, например, И. Ялом) считают, что экзистенциальный подход является динамической психотерапией. Это значит, что они признают наличие психодинамики индивида – взаимодействия внутри него сознательных и бессознательных сил и побуждений. Только в отличие от психоаналитического понимания динамики (как столкновение противоположных инстинктов эроса и танатоса) и неофрейдистского понимания психодинамики (как конфликта между развитием личности и стремлением к безопасности), экзистенциальный подход видит динамику совсем в другом. Экзистенциальная психология считает, что внутренний конфликт личности — в противостоянии человека и экзистенции, ее бытийных данностей (как то смерти, одиночества, свободы и бессмысленности). Другими словами, человек осознает эти непреходящие данности, испытывает тревогу и страх и формирует в итоге определенные защитные механизмы, помогающие ему оставаться на плаву.

Современная экзистенциальная психология взаимодействует с такими основными категориями бытия: смерть, одиночество, свобода и бессмысленность.

Как экзистенциальные консультанты работают с проблемой смерти и конечности человека?

Одной из прописных истин, которые человечество усвоило еще на заре своего существование – всё конечно. Человек – не исключение, он смертен и биологически ограничен в своем существовании. Как правило, люди даже смиряются (вроде бы) с осознанием этой истины. А скорее – предпочитают не задумываться об этом глубинном факте, не видя в этом смысла. В этом случае они существуют в состоянии забвения бытия (по Хайдеггеру), погружаясь в материальный мир, сливаясь с межличностными связями этого мира. Однако, экзистенция смерти – как это не парадоксально – это мощный психотерапевтический фактор.

Экзистенциальный подход признает отчаяние человека от своей конечности, но утверждает, что именно это отчаяние дает возможность конструктивного отношения к жизни. «Смерть убивает нас, но идея смерти спасает нас», как говорил И. Ялом. Таким образом, сознавание своей конечности может запустить процесс внутриличностных изменений, которые, в конечном счете, дадут возможность улучшить нашу жизнь. Основным инструментом экзистенциального психологического консультирования в этой области есть оказать помощь осознать клиенту то, что он и так знает (потому что базисные истины пропитываю собой все вокруг). А затем – принять идею смерти как катализатора жизни.

Именно благодаря такому подходу к вопросам жизни и смерти экзистенциальная психотерапия эффективна в оказании психологической помощи людям в терминальной стадии соматических болезней. Многие тяжелые (и даже терминальные) физические недуги усиливают ощущение радости жизни, благодарности каждому дню и событию. В этом случае осознание конечности приходит как бы вынужденно, когда человек четко понимает, что не когда-нибудь в далеком будущем, а, возможно, скоро, он оставит этот мир. Но и в случаях со здоровыми физическими людьми возможен терапевтический эффект при работе с проблемами смерти. В качестве фасилитирующих методов такой работы экзистенциалисты-практики предлагают следующие

1. Экзистенциальная шоковая терапия (техника нахождения своей точки на отрезке между жизнью и смертью, техника направленного фантазирования на тему собственной смерти, написания собственной эпитафии или некролога).
2. Групповая терапия в смешанных группах (здоровые пациенты и терминальные больные).
3. Акцент на повышении удовлетворенности жизнью и ее психологического качества у пациента. Экспериментально доказано, что у людей, которые довольны своей жизнью, тревога перед смертью ниже, чем у разочарованных жизнью.
4. Техника работы со сновидениями. Сновидения – один из немногих информативных путей к бессознательному, хранящему тревогу перед конечностью и смертью.
5. Техника снижения чувствительности к смерти путем неоднократной работы с ней (так называемая десенсибилизация смерти).

Работа с изоляцией: одиночество – как его пережить?

Именно знание о своей смерти открывает человеку понимание того, что он одинок (никто не может умереть вместе с ним). Человек рождается один и уходит из жизни в одиночестве. И хотя люди социальные существа (то есть ему необходимо подтверждение его другими людьми, что достигается включением в многочисленные социальные группы), сама экзистенциальная природа человеческого существа предполагает его базисное одиночество. Преодоление базисной изоляции невозможно, но разделение такой изоляции с другим человеком – это способ компенсировать любовью тревогу от одиночества.
Экзистенциальные техники в работе с изоляцией такие.

1. Техника исследования своего одиночества, намеренного переживания изоляции искусственным путем.
2. Акцент на «ненуждающихся» отношениях (то есть когда любовь не становится зависимостью).
3. Техника работы с патологическими отношениями пациента (агрессивным или, наоборот, жертвенным поведением, зависимостью от отношений и пр.).
4. Построение реальных искренних отношений терапевт-пациент как вида отношений между людьми.

«Страшная тайна богов и царей: люди свободны» (Жан-Поль Сартр). Работа с ответственностью и волей

Осознание своей конечности и одиночества неизбежно ведет к необходимости принятия ответственности за свою жизнь и воли, чтобы жизнь организовывать. Человеку свойственно выстраивать защитные механизмы, которые не способствуют принятию ответственности (ведь ответственность за происходящее в жизни – тяжелая ноша). Пациент может переносить ответственность, существовать под властью неких сил, которые управляют им, отрицать ответственность, избегать самостоятельного поведения.
До начала применения каких-либо конкретных техник, терапевт должен исходить в своей работе из постулата, что только пациент и никто другой создал свою жизнь. Работают с ответственностью и волей в экзистенциальном консультировании так.

1. Определение способов ухода от ответственности (техника конфронтирущих интервью, предложенная В. Галч и М. Темерлином).
2. Применение принципа «здесь и теперь» в процессе терапии.
3. Неструктурированная и не авторитарная терапия (чтобы избежать перенесения ответственности на терапевта).
4. Работа с волей как не только энергией и решительностью, но и личностным потенциалом (Р. Мэй).
5. Работа по преодолению экзистенциальной вины как неудачной реализации своих возможностей.
6. Техника осознания своих желаний и способности хотеть.
7. Техника работы с решением предпринимать ответственные действия.

В чем смысл жизни? И что делать, если смысла не видно? Работа с бессмысленностью существования

Поиск смысла существования и стремление понимать, зачем мы живем – естественная глубинная данность, доступная каждому человеку. Бессмысленность и бесцельность своего существования – распространенная проблема, с которой работают экзистенциально ориентированные практики. Можно выделить следующие стратегии работы с бессмысленностью.

1. Внимание к факторам, которые определяют бессмысленность жизни пациента (например, тревоге о смерти, страху перед одиночеством, отрицанию ответственности за происходящее в жизни).
2. Внимание к усилиям и попыткам пациента творчески проявить свое Я.
3. Переключение вектора внимания с внутреннего мира, который кажется лишенным смысла, на поиск смысла в окружающем мире.
4. Помощь в поиске смысла в происходящих якобы случайно трагических или неприятных событиях в жизни.
5. Вовлеченность терапевта как терапевтический ответ на бессмысленность, усиливающий внимание пациента к вовлеченности в собственную жизнь.

Подводя итоги, можно резюмировать, что экзистенциальный подход в консультировании требует длительной и кропотливой работы психолога или психотерапевта (это связано с глубиной проблем, с которыми он имеет дело).

С другой стороны, успешная экзистенциальная психотерапия позволяет значительно повысить уровень осознанности жизни, встретиться с такими глубинными данностями человеческого существования, как конечность и бессмысленность существования, одиночество, личная свобода. Работа с глубокими уровнями человеческой психики дает достаточно устойчивый результат терапии.

Экзистенциальная психология (англ. existential psychology) - направление в современной западной психологии, одна из ветвей гуманистической психологии. Экзистенциальная психология исходит из первичности бытия человека в мире, столкновение с которым порождает у каждого человека базовые экзистенциальные проблемы, стресс и тревогу. Зрелой личности удается успешно совладать с ними; неспособность сделать это приводит к психическим нарушениям.

Можно выделить 4 основных узла экзистенциальных проблем, пути решения которых изучает Экзистенциальная психология:

1. проблемы свободы, ответственности и выбора
2. проблемы общения, любви и одиночества
3. проблемы смысла и бессмысленности существования.

Психологический словарь. А.В. Петровского М.Г. Ярошевского

Экзистенциальная психология (от лат. existentia - существование) - одно из направлений «гуманистической психологии».

Экзистенциальная психология изучает:

1. проблемы времени, жизни и смерти;
2. проблемы свободы, ответственности и выбора;
3. проблемы общения, любви и одиночества;
4. проблемы поиска смысла существования.

Экзистенциальная психология подчеркивает уникальность несводимого к общим схемам личного опыта конкретного человека. Одной из целей Э. п. является решение проблемы восстановления аутентичности личности - соответствия ее бытия в мире ее внутренней природе. В практике современной Э. п. используются многие достижения психоанализа. Наиболее видные представители Э. п. - Л. Бинсвангер, М. Босс, Е. Минковски, Р. Мей, В. Франкл , Дж. Бугенталь.

Словарь психиатрических терминов. В.М. Блейхер, И.В. Крук

Неврология. Полный толковый словарь. Никифоров А.С.

нет значения и толкования слова

Оксфордский толковый словарь по психологии

Экзистенциальная психология - название ранее использовалось для обозначения точки зрения, выражавшейся Э. Титчнером (см. структурализм). Однако, когда оно встречается в настоящее время, оно почти неизменно относится к одной из двух версий психологических положений, возникших на базе экзистенциализма.

предметная область термина

ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНАЯ ПСИХОЛОГИЯ ЛИЧНОСТИ - совр. направление в психологии личн. уходит корнями в экзистенциализм как популярную филос. школу второй половины XX в., возникшую на основе философии жизни, феноменологии, персонализма, идей С. Кьеркегора, Хайдеггера, Ж. П. Сартра, А. Камю и др. Э. п. л. связана с именами Бинсвангера, Босса, Мэя, Э. Ван Каама, Дж. Бьюдженталя, с гуманистической психологией. Нередко в контексте экзистенциального направления рассматривается и логотерапия Франкла.

Феноменологич. анализ актуального человеч. существования осуществляется представителями Э. п. л. путем исследования проблем жизни и смерти, свободы и выбора, смысла существования, любви и одиночества. Единственной реальностью, поддающейся изучению, объявляется уникальное человеч. переживание.

В отличие от гуманистич. психологии, где моделью саморазвития выступает самопроизвольно разворачивающаяся самоактуализация , в психологии экзистенциальной такой моделью явл. активное, субъектное достижение совершенства (perfection fulfillment).

В основе личностного роста лежит взаимосвязанная цепь жизненно важных решений, ответств. выборов, что неизмеримо сложнее фатальной реализации врожденного личност. потенциала.

Как и гуманистич. психология, Э. п. л. ориентирована на будущее, а не на прошлое. Детерминация личност. развития выбором определ. будущего активизирует врожденные процессы символизации, что способствует открытию личн. новых, более глубоких смыслов. В то же время выбор определ. будущего неизбежно ведет к "онтологическому беспокойству", тревоге, что требует от личн. мужества. Выбор безопасного статус-кво стимулирует переживание онтологич. вины как неиспользованной возможности. Развиваясь, двигаясь вперед, личн. делает усилия, преодолевает трудности, учится на собств. просчетах. Подлинность предполагает принятие этого болезненного положения дел и нахождение в себе смелости через переживание чувства собств. достоинства сохраняться перед лицом онтологич. тревоги и выбирать будущее, уменьшающее онтологич. вину.

Важнейшей целью Э. п. л. явл. поиск путей достижения личност. аутентичности, соответствия ее существования подлинной внутр. природе. Собственно аутентичный жизненный путь предполагает целостное творч. самоосуществление. Аутентичное бытие выражает особое качество человеч. ума, называемое преднамеренностью, благодаря которому становятся возможными жизненно важные для личн. решения. Каждое из таких судьбоносных решений предполагает встречу с альтернативой между неизвестным будущим и упорядоченным, знакомым прошлым.

Среди типов личн., описываемых в экзистенциальной парадигме, можно выделить индивидуалиста и конформиста. Индивидуалист определяет себя как идеального чел., живущего интеллект, жизнью, что помогает ему адекватно воспринимать происходящее и оказывать влияние на свое социальное окружение. Обладает тонким вкусом, чувством интимности и любви. Хотя индивидуалист не избавлен от онтологич. тревоги, он не позволяет ей мешать принятию взвешенных решений. Этот тип личн. представляет собой идеал личност. развития, полностью удовлетворяя биол., социальные и собственно психол. потребности.

В отличие от индивидуалиста - конформист мастерский игрок социальных ролей, удовлетворяющий прежде всего свои биол. потребности. Это прагматик и материалист, неспособный к символизации и отрицающий значение воображения. Его взаимодействие с людьми достаточно формально, лишено интимности. Погруженный в онтологич. тревогу, такой чел. чувствует себя бесполезным и ненадежным. Как результат далеко не идеального личност. развития, конформист предрасположен к т.н. экзистенциальной болезни, возникающей под давлением окружающей среды.

В экзистенциальной психологии личн. рассматривается преим. в пограничных ситуациях. Она как бы отгорожена от обыденной реальности, находится вне контекста повседневности внутри напряженных, драматичных жизн. коллизий.

«Экзистенциальная психотерапия, подобно бездомному бродяге, ничему не принадлежит. У нее нет ни законного места жительства, ни формального образования, ни собственн, ой организации. Академические соседи не признают ее за свою. Она не породила ни официальное сообщество, ни стабильный журнал (немногочисленные хилые чада скончались во младенчестве); не имеет ни стабильной семьи, ни определенного главы семейства. Однако у нее есть генеалогия, несколько разбросанных по свету кузин и кузенов, а также друзья семьи - кое-кто в Европе и кое-кто в Америке»: Эти слова принадлежат , американскому психотерапевту, который в своей великолепной книге «Экзистенциальная психотерапия», представил экзистенциальную терапию как целостный подход - от теоретической структуры до тактических приемов. В своей работе вместо термина «экзистенциальная психотерапия» я буду употреблять термин «экзистенциальная психология». Это не связано с тем, что я хочу разделить эти два понятия, это обусловлено прежде всего удобством для меня как для психолога.

Где же истоки экзистенциальной психологии? И почему Ялом уподобляет экзистенциальную психотерапию «бездомному бродяге»? Все дело, видимо, в том, что у экзистенциальной психологии множество источников.

Экзистенциальная психология представляет собой своеобразный итог развития европейской мысли последних двух столетий, вобравший в себя достижения таких направлений, как философский иррационализм (Шопенгауэр, ), «философия жизни» (Ницше), интуитивизм (Бергсон), экзистенциализм ( , ), философская онтология (Шелер), психоанализ (Фрейд, Юнг, Адлер, Хорни, ), гуманистическая психология ( , Келли и др.).

И прежде всего, это, конечно, экзистенциальная философия . Наверное, сложно найти хотя бы одного философа, который бы не задумывался о жизни и смерти. «Однако формальная школа экзистенциальной философии, - пишет Ялом, - имеет совершенно четкое начало. Некоторые считают отправной точкой воскресный полдень 1834 года, когда молодой датчанин сидел в кафе, курил сигару и размышлял над тем, что ему грозит опасность состариться, не оставив следа в этом мире:» Молодой датчанин был . Его размышления, по мнению Ялома, привели к тому, что он решил: раз все остальные стремятся облегчить жизнь человека, ему остается сделать нечто, чтобы эту жизнь затруднить. опубликовал несколько экзистенциальных монографий, главным предметом которых было исследование своей экзистенциальной ситуации. Во время первой мировой войны эти работы нашли благоприятную почву и были подхвачены и .

Экзистенциализм возник как отражение социального и духовного кризиса цивилизации. Социальный мир в данном случае - «неподлинный». Человек существует подлинно только в одиночестве, лицом к лицу с Богом, собственной смертью, абсурдностью существования. Фундаментальной характеристикой человека признается обращенность в будущее, свобода. Человек сам себя выбирает. У эта мысль получает выражение в выделении двух модусов существования - подлинного и неподлинного. «Подлинный» человек живет в соответствии с самим собой, не мыслит шаблонами, избегает коллективный стереотипов.

Положения экзистенциальной философии вплетаются в экзистенциальную психологию. Экзистенциальная психология отвергает фрагментарное изучение личности как совокупности психомоторных реакций, факторов или социальных ролей. Личность в экзистенциальной психологии определяется не системой механизмов, а тем, как она создает свое существование в мире.

Экзистенциальная психология исходит из первичности бытия человека в мире, столкновение с которым порождает у каждого человека базовые экзистенциальные проблемы, стресс и тревогу. Зрелой личности удается успешно совладать с ними, неспособность сделать это приводит к психическим нарушениям. Бессознательные и защитные механизмы, открытые психоанализом, трактуются экзистенциальной психологией на онтологической основе. Под бессознательным понимается совокупность потенциалов, остающихся нереализованными. Полнота бытия зависит от степени реализуемости своих возможностей. Граница, разделяющая сознательное и бессознательное, является границей личностной свободы. Опыт экзистенциального истолкования концепции Фрейда был предпринят еще в 30-х годах .

Экзистенциальная психология имеет два направления: феноменологическое и собственно экзистенциальное. Феноменологическое зародилось в 18 веке. Иоганн Генрих Ламберт определил феноменологию как науку о предметах опыта, анализирующую явления и вскрывающую иллюзии чувственного познания. Сама идея «критики чистого разума» И. Канта может быть понята как определенного рода феноменология, поскольку она исследует пределы чувственного познания, разграничивая феномен и ноумен, трансцендентальное и эмпирическое постулаты сознания. Начиная с работы «Факты сознания» И.Г. Фихте феноменология понимается как учение о становлении знания. В «Философии духа» Гегеля феноменология занимает место между антропологией и психологией. Как часть психологии феноменология понимается у У. Гамильтона, М. Лацаруса, Ф. Брентано. Для Франца Брентано феноменология должна описывать и классифицировать психические феномены: представление, суждение и душевные движения.

Линия психологической трактовки феноменологии продолжена Карлом Штумпфом.

Третий источник это гуманистическая психология. В Америке к 50-м годам 20 века доминировали две школы: бихевиоризм и фрейдовский психоанализ. Некоторые терапевты, такие, как , Генри Мюррей, Джордж Келли, Ролло Мэй, считали, что существующие школы исключают из своего рассмотрения такие истинно человеческие ценности как выбор, любовь, человеческий потенциал, творчество. Они учредили новую идеологическую школу, которую назвали «гуманистическая психология».

После кризиса бихевиоризма в психологии возникает направление - «гуманистическая психология». В классификации психологических школ экзистенциальная психология считается одним из направлений именно гуманистической психологии.

Гуманистическая психология- направление в западной психологии, признающее личность как целостную уникальную систему, «открытую возможность» самоактуализации. Одной из целей экзистенциальной психологии является восстановление аутентичности личности, т. е. соответствия ее бытия-в-мире ее внутренней природе. Средством такого восстановления считается самоактуализация - стремление человека к возможно более полному выявлению своих личностных возможностей. Гуманистическая психология сформировалась как течение в 60-х годах 20 века. Гуманистическая психология противопоставляет себя в качестве «третьей силы» бихевиоризму и фрейдизму.

В возникшее течение оказались вовлеченными ряд ведущих психологов и психотерапевтов того времени: , Г. Мюррей, Г. Мерфи.

Основные положения гуманистической психологии:

• человек открыт миру, переживания человеком мира и себя в мире являются главной психологической реальностью; человеческая жизнь должна рассматриваться как единый процесс становления и бытия человека;
• человек наделен потенциями к непрерывному развитию и самореализации, которые являются частью его природы;
• человек обладает определенной степенью свободы от внешней детерминации благодаря смыслам и ценностям, которыми он руководствуется в своем выборе;
• человек - это активное, интенциональное, творческое существо.

В данной работе не преследуется цель анализировать достижения и «слабости» гуманистической психологии, поэтому, возвращаясь к экзистенциальной психологии, можно резюмировать, что гуманистическая мысль оказала значительное воздействие на развитие психотерапии и теории личности, повлияла на организацию управления и образования, систему консультирования. Гуманистические психологи расширили предметную сферу психологии, включив в нее отношения личности и понимание контекста ее поступка.

Многое в гуманистической психологии очень важно для экзистенциальной психологии: свобода, выбор, цели, ответственность, внимание к уникальному миру любого человека. Однако гуманистическая психология не тождественна европейской экзистенциальной традиции: экзистенциализм в Европе всегда подчеркивал человеческие ограничения и трагическую сторону человеческого существования. Гуманизму же свойственен известный оптимизм, развитие потенциала, самореализация.

Однако многие гуманистические психологи придерживаются экзистенциальных взглядов, прежде всего, Перлз, Бьюдженталь, Ролло Мэй.

Еще один источник экзистенциальной психологии - это сами психоаналитики, отошедшие от Фрейда . Ялом называет их «гуманистическими психоаналитиками». Это Отто Ранк, говоривший о значении тревоги, связанной со смертью; Карен Хорни, писавшая о влиянии будущего на поведение; , проанализировавший роль и страх свободы; Гельмут Кайзер, писавший об ответственности и изоляции.

И, наконец, в качестве источника экзистенциальной психологии можно говорить о великих писателях - Достоевском, Толстом, Камю, Сартре, Кафке:

Основная часть. «За» и «Против» экзистенциальной психологии.

Основными представителями европейской экзистенциальной психологии являются Бинсвагнер и Босс (Швейцария), В. Франкл (Австрия), Лэнг и Купер (Великобритания). В Америке и Канаде пропагандистами идей экзистенциальной психологии выступают Р. Мэй, Джеймс Бугенталь и другие. Заметным влиянием пользуются в США идеи экзистенциального психоанализа. Все перечисленные авторы являются психотерапевтами, свои выводы они во многом обосновывают клиническими наблюдениями. Энциклопедией по европейской экзистенциальной психологии для американских психологов служит монография «Existence». В данной работе я рассмотрю уже имеющуюся в литературе критику экзистенциальной психологии, а также выскажу собственные соображения. и Босс близки к истокам европейской экзистенциальной мысли и прочно ассоциируются с экзистенциализмом. Их перевод хайдеггеровской онтологии абстрактного бытия на проблемы изучения бытия индивидуального тщательно разработан. Практикующие психиатры, они собрали богатейший эмпирический материал анализа пациентов. Экзистенциальная психология сформировалась во многом при изучении патологии личности: категория личности вообще находится в центре ее внимания. Экзистенциальная психология непосредственно связана с положениями экзистенциальной философии, с ее «находками» и «неудачами». Представителей экзистенциальной психологии объединяет онтологическая трактовка сознания. Следуя методологии , они делают попытку найти характеристики «чистого» сознания, которые понимаются как врожденные свойства человеческого бытия - происходит отказ от анализа сознания в генетическом и социально-историческом аспектах. Сознание не рассматривается как высшая форма отражения объективного мира, а фактически само объективизируется.

Рассматривая эмоции, экзистенциалисты выделяют чувства беспокойства и вины не в качестве аффектов, а в качестве характеристик, коренящихся в онтологической природе человека. Беспокойство - состояние личности, когда она сталкивается с проблемой реализации жизненных потенциалов. Личность всегда испытывает вину постольку, поскольку она реализует не все возможности, выбирает одно, а не другое решение. Онтологическая вина имеет три модуса: первый модус связан с невозможностью полного самораскрытия и относится к внутреннему миру; второй модус связан с обреченностью на бесчувствие и относится к социальному миру (невозможность до конца понять другого); третий модус вины - это вина в утрате единства с природой, что относится к объективному миру.

Возведение состояний беспокойства, вины в ранг онтологических не случайно: это обусловили войны и разобщенность людей в странах, где зарождалась экзистенциальная психология.

Экзистенциальную психологию часто упрекают в пессимизме. Я бы назвала это скорее реализмом, чем пессимизмом. Экзистенциальная психология озабочена проблемой смерти не меньше, чем проблемой жизни. «Ничто» всегда на пути человека. Страх имеет не меньшее значение, чем любовь. Экзистенциальная психология не утешительна. Свобода человека приравнивается к его ответственности. Становление человека - сложный проект, и немногим удается его выполнить. Цель - стать полностью человеком, выполнить все возможности Dasein. Каждый ответственен за реализацию стольких возможностей бытия-в-мире, сколько возможно. Отказ от такого становления приводит к фобиям, навязчивости, неврозам. Становление предполагает направленность и непрерывность, но направленность может меняться, а непрерывность разрушаться.

Методы, используемые экзистенциалистами, построены по существу на самоотчете. «Научная» психология считает, что такие методы возвращают психологию в сферу «субъективизма» и «романтизма». Экзистенциальная психология отвергает экспериментальные методы, принятые в психологии, считая их следствием дегуманизации.

Почему экзистенциальная психология не принимается академической психологией и психотерапией? Ответ - в различии источников знания. Академическая психология признает в этом плане только эмпирическое исследование.

Однако изучить экзистенциальные вопросы эмпирически просто невозможно. Человек в экзистенциальном понимании не разложим на сумму каких-либо частей (таких, например, как отдельно эмоции, воля, мышление). Человек больше всех своих составных частей. Приведу личный пример. Около трех лет я проводила серию тестов при приеме на работу. Тесты включали в себя вербальный тест, проективный тест, цветовой тест. С целью выяснения черт характера я использовала медицинский тест MMPI. Некоторые тесты я повторяла для тех же людей через месяц. Результаты тестов расходились! Даже профиль личности MMPI при достоверных результатах получался другим! То есть самые общие результаты тестов не сохранялись даже в течение месяца! Кроме того, чему служили эти тесты? Работодателю в целом важно было узнать, есть или нет патологии у кандидата на работу, а такие важные показатели, как особенности работы в коллективе, партнерские отношения человека с другими оставались за пределами внимания. В конце концов даже профессиональные навыки невозможно проверить с помощью тестов. В результате обычная беседа с кандидатом на работу, состоящая из таких вопросов, как «Что Вас не устраивало на прошлом месте?», «Что Вы желаете получить здесь?», стала давать мне намного больше, чем батарея из 5-6 тестов.

Альтернативу эмпирическим методам изучения в психологии составляет «феноменологический метод», непосредственно ведущий к пониманию внутреннего мира другого человека. Погружение в опыт другого человека, сопереживание, безоценочное принятие - эти составляющие феноменологического подхода - именно они важны для экзистенциального психолога.

Истина, на мой взгляд, как всегда, лежит посередине. Для психологического консультирования экзистенциальные методы подходят как нельзя более. Ведь четкая схематизация, сведение людей и их проблем в узкие рамки, в структуру не действуют в условиях консультирования. Экзистенциальное исследование подчинено цели найти фундаментальные отношения, к которым сводятся поведенческие проявления. Структура мира индивида раскрывается здесь через его жизненную историю, характер, содержание языка, сновидения, эмоциональные переживания.

В соответствии с установкой о необходимости «прислушаться к языку как обиталищу бытия» предметом особого анализа становится обыденный язык. И сновидения, и жизненные истории создают лишь более широкий контекст в понимании миро-проекта личности.

Для глубинного понимания сути человеческих проблем необходим экзистенциальный анализ, экзистенциальная психология.

Однако, применение различных экспериментальных психологических методов тоже необходимо, например, в социальной психологии. Анализ кадровой структуры предприятия, анализ групповых отношений, социологические исследования - вот те сферы, в которых находят применение тесты, анкеты, интервью и пр.

Экзистенциальная психология, как и психоанализ, бала взращена в Европе практиками медицины и экспортирована в США. В начале 20 века психология «делалась» почти целиком университетскими психологами, чья деятельность была чисто научной и теоретической. К середине века значительное число психологов пришло в прикладную психологию и, к своему ужасу, они обнаружили, что большая часть того, чему их учили, не слишком применимо к их практической работе. Экзистенциальная психология и психоанализ приближали «научную» психологию к практике.

Еще одна линия критики экзистенциальной психологии исходит из того, что психология упорно боролась за то, чтобы освободиться от доминирования философии. Проверка гипотез на основании экспериментов, статистическая обработка данных - все это внедрялось в головы студентам. Психоанализ многие годы считался ненаучным и принятие его «научной» психологией состоялось лишь тогда, когда его гипотезы начали проверяться в контролируемых экспериментальных условиях. Многие психологи полагают, что экзистенциальная психология представляет разрыв с научным истеблишментом, тем самым подвергая опасности столь трудно завоеванный статус психологии. На критику такого рода экзистенциальная психология ответила бы, что существует множество различных научных и философских точек зрения. Любая наука, в том числе и психология, всегда обязана какой-либо философии, независимо от того, понимается это или нет. Объективная, позитивистская психология основана на картезианской философии; экзистенциальная психология - на онтологии . Они равно философичны и равно научны. Наибольший протест «научной» психологии вызывает представление экзистенциалистов о свободе человека быть тем, кем он хочет, т. к. если люди действительно свободны в выборе существования, то тотальные предсказания и контроль невозможны, а ценность эксперимента ограничена.

Экзистенциальная психология полагает, что люди - уникальные существа среди всех на земле; им нельзя найти место в филогенезе животного мира, не разрушая при этом человеческой сути. Человек - не животное наподобие других, и нельзя переносить на него открытия, сделанные при экспериментах с животными. Экзистенциальная психология признает, что человеческое существование имеет основание - наследственность или судьбу, -, но люди свободны создавать на этом основании многое, соответственно своему выбору, что недоступно другим видам.

Экзистенциальную психологию часто обвиняют в субъективизме. Босс настаивает на том, что Dasein не является ни идеализмом, ни субъективизмом. Вещи не творятся человеческим умом. Люди и вещи, которые они раскрывают или «высвечивают», взаимозависимы в своем существовании. В трудах экзистенциалистов присутствует сильный оттенок этического отношения - это вызывает раздражение многих психологов. Понятие «трансценденции» предполагает, что люди могут быть «высшими» и «низшими», чтобы стать в полной мере людьми, им надо преодолеть свою низменность. Это открывает двери морализированию, а употребление слов «Бог» и «божественное» дает основание для подозрений впустить в психологию религию. Но, возможно, это как раз то, что нужно, если психология желает иметь для людей реальный смысл. А. Кемпински, польский психиатр и философ, говорит, что критиковать экзистенциальную психологию можно по двум направлениям. Первое можно было бы назвать «слишком громкими словами». Здесь речь не о трудном и часто непонятном языке экзистенциалистов, ибо каждый новый научный язык бывает труден для понимания (психоаналитический язык, кибернетический язык). Говоря о непонятности и трудности языка экзистенциальной психологии, Кемпински имеет в виду то, что экзистенциалисты говорят о человеке, используя слишком «громкие слова». Таким образом, мы входим в область основных философских вопросов: речь идет о месте человека в мире. Входит ли поиск ответов на эти вопросы в сферу задач психолога или психотерапевта? Конечно, отведение человеку такого высокого положения в иерархии окружающего мира было естественной реакцией на ужасы последней мировой войны, а также реакцией на биологизацию психологии. Антон Кемпински в своей книге «Экзистенциальная психотерапия» (1973) пишет:

«С точки зрения психиатрии, помещение человека на столь высокий пьедестал нередко может быть травматизирующим для больного, и при сравнении с тем, что во имя этого высокого человеческого идеала от него ожидают либо требуют, у него может усилиться чувство вины и того, что он "плохой" и "негодный". Такой эффект, следовательно, противоречил бы основной цели психотерапии: укреплению пониженного в результате заболевания чувства собственной ценности у больного посредством помощи в "воссоздании" его "автопортрета" в более светлых красках. Психиатр-экзистенциалист непроизвольно становится моралистом, указывающим ценность человеческой экзистенции. А что происходит тогда, когда пациент не может одобрить эти ценности, потому что они для него чрезмерно завышенные, чересчур далеко идущие? В этом случае разрушается психотерапевтический контакт, а больной может выйти из встречи с психиатром психически сломленным:»

В этом отношении мне бы хотелось сказать следующее: в качестве критики я бы говорила именно о «непонятном языке экзистенциалистов», нежели о «громких словах». На самом деле «экзистенциальные данности» () не сложны. Смерть, свобода, одиночество, бессмысленность, выбор, ответственность - все это мало нуждается в прояснении. Как говорит Ялом, человек знает все это о себе, поэтому экзистенциальные данности нуждаются в раскрытии, а не расшифровке и анализе. Что же касается трудного, непонятного языка экзистенциальных философов, то здесь действительно заключается спорный момент. Если данности человеческого существования не сложны сами по себе, то зачем усложнять их непонятными терминами? Важнейший для экзистенциальной психологии трактат «Бытие и время» чрезвычайно сложен для понимания.

Относительно вопроса Кемпински о том, входит ли поиск ответов на самые главные вопросы человеческого существования в сферу задач психотерапевта, не берет ли терапевт на себя слишком много, - то это действительно важный вопрос. Я думаю, что психотерапия, как и жизнь, очень индивидуальна и не может дать однозначного ответа на этот вопрос. Все зависит от состояния пациента, от его готовности встречаться с экзистенциальными данностями. Однако встреча эта должна рано или поздно произойти. Через столкновение, например, с собственной смертностью некоторые люди проходят через громадный личностный рост.

Что же касается основной цели психотерапии, как ее видит Кемпински («укрепление пониженного в результате заболевания чувства собственной ценности у больного посредством помощи в "воссоздании" его "автопортрета" в более светлых красках»), то эта цель вызывает большие сомнения. Прежде всего, мне думается, что «укрепление: собственной ценности» это узкая цель психотерапии. Есть более широкая цель, в которую входит «укрепление собственной ценности». Это - личностный рост, активизация внутренних сил для изменений, аутентичное бытие в мире, в конце концов, решение человеком непосредственных проблем, с которыми он пришел в терапию. писал: «цель психотерапии - подвести пациента к той точке, где он может сделать свободный выбор». , и подчеркивали, что истинная забота о другом - это забота о росте другого, о вызывании «нечто» к жизни в другом.

И уже самые большие сомнения в том, что цель психотерапии, какой бы она ни была, должна достигаться за счет «воссоздания автопортрета (больного) в более светлых красках». Значит ли это, что пациент должен уходить от терапевта каждый раз с улучшенным настроением, с вселенной надеждой и собственным «Я» в «светлых красках»? Может быть, именно этого ждет пациент от терапевта, но способствует ли это его росту? Ответственности? Свободным выборам? Я не думаю, что рисование «автопортрета в светлых красках» необходимо для личностного роста. Иногда важно отнять всякую надежду, чтобы человек наконец начал полагаться на собственные силы.

Можно поспорить с Кемпински относительно «морализаторства» экзистенциальной психологии. Я думаю, что в целом экзистенциалисты далеки от морализирования, но «выглядят» моралистами с точки зрения других людей. Ведь человек сам ответственен за свой выбор и смысл своей жизни. Но, говоря об ответственности, предполагается, что есть другой, более правильный выбор для человека, а может быть, более социально приемлемый выбор.

Второе направление, по которому Кемпински критикует экзистенциальную психологию, непосредственно адресован философии экзистенциализма. Здесь снова речь - о месте человека в мире. Образ одинокого человека в непонятном, часто враждебном мире, человека, конечным исходом которого является смерть, этот философский образ, который в условиях западной цивилизации полезен и важен. Но может ли пользоваться таким образом человека в своей повседневной практике психотерапевт? Ведь ему нужно вывести больного из тупика, в котором он оказался.

А. Кемпински считает, что экзистенциалисты говорят об одиночестве и непонятости человека как о некоторой эгоцентрической установке. Такая установка, продолжает он, часто встречается и у людей, приходящих к психологу или психиатру. Они чувствуют себя одинокими, непонятыми, несчастливыми, а окружающий мир переживают как чуждый им и враждебный.

Не является ли более важным для человека, пришедшего к психиатру, преодоление эгоцентрической установки?

Если пациент начинает замечать других людей, их страдания, если уменьшается его чувство одиночества - именно тогда можно оптимистически оценивать перспективы его лечения, считает А. Кемпински.

Здесь, на мой взгляд, происходит подмена понятий. «Эгоцентрическая установка» пациента совсем не тождественна экзистенциональному пониманию одиночества. Установка эгоцентричных пациентов такова, что они могут думать только о себе, о своей «непонятости» другими людьми в обвинительных терминах («они не понимают, не любят меня»). Такой пациент не может выйти за пределы своего «Я», не может думать о том, что другие - тоже одиноки. Экзистенциальное понимание одиночества носит совсем другой оттенок: нужно просто признать, что человек на самом деле одинок. Одиноко приходит он в этот мир и одиноко уходит. Человек не может быть полностью понят другими (а понимает ли он сам себя?). Но только признав и приняв свое одиночество, смирившись с ним, человек истинно способен приблизиться к пониманию другого, такого же одинокого существа. Только зная о глобальном одиночестве друг друга, можем мы стать истинно близкими, насколько сможем. Принятие своего одиночества помогает нам несколько смягчить его тяжесть, вынести эту ношу.

Вероятно, говоря об одиночестве своих пациентов, Кемпински имеет ввиду межличностное одиночество (изоляцию). Такому одиночеству способствуют многие факторы: конфликтность, неумение налаживать межличностные контакты и т.д. выделяет еще внутриличностную изоляцию, когда человек отделяет друг от друга части самого себя.

Экзистенциальная изоляция, в отличие от межличностной и внутриличностной, может сохраняться при нормальном общении с другими людьми и внутренней целостности. Конфронтация человека с собственной смертью обязательно приводит к экзистенциальной изоляции. Экзистенциальное одиночество проистекает также из принятия ответственности. «В той мере, в какой человек отвечает за собственную жизнь, он одинок» (Ялом). Если мы сами творим собственное бытие в мире, мы одни ответственны за наше творение, следовательно, одиноки.

Какими бы близкими не были отношения человека с другими, все равно он остается одиноким в своей экзистенциальной ситуации. Однако если мы признаем свое одиночество, мы увидим других столь же одиноких существ. Это поможет нам относиться к другим как к людям, а не средствам для избегания нашего одиночества. И тогда любовь облегчит боль изоляции.

Писал: «Все мы одинокие корабли в темном море. Мы видим огни других кораблей - нам до них не добраться, но их присутствие и сходное с нашим положение дают нам большое утешение. Мы осознаем свое абсолютное одиночество и беспомощность. Но если нам удается вырваться из своей клетки без окон, мы начинаем осознавать других, встречающихся с тем же ужасом одиночества. Наше чувство изолированности открывает нам путь к сочувствию другим, и мы уже не так сильно боимся:»

Но для того, чтобы преодолеть изоляцию, она должна быть пережита.

Экзистенциальное направление в психологии и психотерапии составляет свежую струю. Это направление показало возможности совершенно иного взгляда на многие проблемы, а также более глубокого проникновения в переживания больного человека. Заслуги экзистенциальной психологии прежде всего в том, что она предприняла борьбу с картезианским делением человека на психику и сомы. Психиатры-экзистенциалисты трактуют человека как неделимое целое; нет отдельных психических и физических явлений, а есть только человеческие феномены. Экзистенциалисты атаковали также примитивно понимаемый принцип причинности, выражающийся в формуле f = y (a). Экзистенциальная психология атаковала этот подход на двух фронтах: ударили по так называемому органическому направлению, согласно которому определенное органическое изменение мозга вызывает определенные психические нарушения, а также по направлению психоаналитическому, в котором та же самая формула выражалась в подгонке психической жизни под узкие схемы причинных связей. Экзистенциальная психология проанализировала ряд психических феноменов: субъективное чувство времени, движения, проникновения окружающего мира во внутренний мир больного, понимание существования человека в замкнутом «пространстве-времени», в его собственном мире причинных связей, понятий, ценностей. Временное пространство для экзистенциальной психологии не замыкается только прошлым, как это считалось в прежних психологических направлениях, но продолжается в будущем. Аспект будущего не менее важен в понимании человека, а между тем врачи-психиатры привыкли ограничиваться изучением истории болезни, прошлой жизни пациента.

Теперь мне бы хотелось обратиться к персоналиям экзистенциальной психологии, таким именам как Жан-Поль Сартр, Виктор Франкл, Медард Босс, Роналд Лэнг.

Мне хотелось бы пойти по пути отношения экзистенциалистов к некоторым понятиям, таким, как бессознательное, символы и сновидения, болезнь и здоровье: В мою задачу не входит полное описание их идей (да это и не возможно в рамках реферата), я хотела бы коснуться только некоторых воззрений данных авторов в плане уязвимости, возможной слабости

Отношение к бессознательному

Весьма примечательно, что первым, кто ввел сам термин «экзистенциальный психоанализ» был не психолог или психиатр, а философ.

Жан-Поль Сартр на основании критики ортодоксального психоанализа формулирует то, что он понимает под «экзистенциальным психоанализом»: «это метод, предназначенный для выявления в строго объективной форме субъективного выбора, посредством которого каждая личность делает себя личностью, то есть дает себе знать о том, что она есть. Так он ищет выбор быть и в то же время бытие, он должен сводить отдельные формы поведения к фундаментальным отношениям, не к сексуальности или "воле к власти", а к бытию, выражающемуся в этих формах поведения. Следовательно он идет с самого начала к пониманию бытия и не может иметь другой цели, кроме обнаружения бытия и способа бытия перед лицом этого бытия»

У Фрейда речь идет о бессознательном психическом, которое обуславливает поведение и мышление индивида. Сартр не видит оснований для постулирования инстанции, которая определяет происходящее в сознании личности. Получается, замечает Сартр, что сознание не понимает, что доносится до него из глубин бессознательного, но в то же самое время оно должно прекрасно это понимать - иначе совершенно невероятной становится концепция вытеснения и сопротивления.

Хотя психоанализ, по мнению Сартра, предшествует экзистенциальному анализу, главное, что неприемлемо для Сартра, это признание бессознательного как основного источника мотивов человеческого поведения, которое лишает человека свободы и ответственности за собственные действия. Человек в той или и ной мере, считает Сартр, всегда осознает свои поступки и в каждый момент выбирает себя. На месте фрейдовского бессознательного у Сартра оказывается спонтанное дорефлективное сознание. В основе всех человеческих действий лежит не бессознательная мотивация, а «первоначальный проект». Под этим понятием Сартр понимает последнее, далее не редуцируемое основание, изначальный сознательный выбор самого себя по отношению к бытию. Этот выбор и есть сама личность, это ее бытие, это решение субъекта о том, как он будет писать собственную историю жизни. Это первое сознательное решение, принятое личностью по отношению к миру, вокруг него происходит «кристаллизация», это - свобода человека. Однако результат парадоксален: первоначальный выбор оказывается тождественным бытию человека и осуществляется вместе с первым проявлением сознания. Он осуществляется еще в то время, когда нет ясного осмысления и постановки целей. То, что было выбрано изначально, оказывается у Сартра даже не необходимостью, а судьбой, свобода исчезает. Сам Сартр говорил: «Свободный выбор, который делает человек, из самого себя, абсолютно тождествен тому, что называют судьбой».

Учение о первоначальном выборе предлагается Сартром в качестве замены фрейдовского либидо.

Швейцарский психиатр, который собственно и разработал экзистенциальный анализ (Daseinsanalyse), не отказывается (наподобие Сартра) от идеи о бессознательном психическом, но изменяет его трактовку: один из феноменов находится в фокусе сознания, в то время как остальное образует «горизонт» и является потенциально осознаваемым. отрицает динамическую силу бессознательного, его связи с биологическими влечениями. Отрицает он и то, что бессознательное есть резервуар детских вытесненных влечений.

В концепции отрицается причинная связь между мотивирующим значением, лежащим за порогом сознания, и осмысленным действием индивида, а также то, что принцип удовольствия является единственным мотивирующим фактором человеческого поведения (еще Кант говорил, что вопрос о совести не решить простым указанием на интроекцию отцовского образа).

Считает, что фрейдизм здесь самым примитивным образом сводит высшие проявления человеческого сознания к тому, что сознанием не является.

Медард Босс говорит не о бессознательных влечениях, а о «сокрытом» для личности, лежащем за горизонтом ее суженного способа видения. Задуманная Боссом реформа психоанализа предполагает отказ от понятия бессознательного, так как по его словам, «с точки зрения феноменов человеческой экзистенции, нет абсолютно никакой нужды в постулировании бессознательного психического». Босс отрицает существование бессознательных мотивов, смыслов, желаний. Потенциально они все доступны, но не осознаются из-за узости «горизонта понимания». В таких случаях возникает навязчивая связь с объектами. Она не осознается, но определяет поступки индивида. Здесь возникает затруднение: как можно говорить о существовании и влиянии того, что не воспринимается, если Босс с самого начала постулировал, что существует только воспринимаемое человеком? Будучи практикующим психиатром, Босс говорит фактически именно о бессознательном психическом; возвращаясь к феноменологической психологии, он отвергает существование бессознательного.

Аргументы Босса против фрейдовской концепции бессознательного мало чем отличаются от того, что писал по этому поводу . Главным отличием является то, что Босс объясняет «суженность видения» невротика наличием совокупности норм и правил, которые мешают ему видеть смысл происходящего. Навязанные в детском возрасте нормы становятся формами обобщения опыта, контроля и самоконтроля. Любая попытка выйти за пределы этих норм во взрослом возрасте ведет к появлению невротического чувства вины.

Напротив, не отвергает существование бессознательного. В своей новелле «Толстуха» он описывает, как его пациентка, Бетти, очень полная женщина, по мере снижения своего веса «вновь переживала основные травмирующие или кризисные события своей жизни, которые происходили, когда она имела соответствующий вес». Например, ее решение бросить медицинский факультет и отказаться то мечты найти лекарство против рака, убившего ее отца, соответствовало весу в 180 фунтов. «Какое прекрасное доказательство, - пишет Ялом, - существования области бессознательного! Тело Бетти сохранило память о том, что давно забыло ее сознание».

Итак, хотя в основном в экзистенциализме нет отрицания бессознательного, взгляды представителей этого подхода сильно расходятся в отношении к бессознательному. Общим является то, что отвергается пространственная локализация подсознания в психике. Наше сознание интенционально - всегда на что-то направлено -, но кое-что оказывается на периферии (избегается). В психотерапии мы обращаем внимание на то, что избегается, а не вытесняется.

Отношение к сновидениям и символам

Подвергая критике толкование символике сновидений Фрейда (сведение к выражению бессознательных сексуальных влечений), Сартр приходи к мысли о том, что не может быть универсального метода толкования символов в экзистенциальном психоанализе. Он должен изменяться в зависимости от той личности, которая анализируется. Но Сартр все же предложил свою универсальную методику трактовки символов. «Универсальный ключ» к толкованию символов Сартр обнаружил в «психоанализе вещей», разработанном его современником Гастоном Башляром. Если человек есть то, чего он желает. То необходимо понять природу этого предпочитаемого бытия. Если какой-то художник часто обращается к образам животных, то, чтобы понять художника, необходимо понимание объективного смысла животного. В результате выяснения объективной символики каждой вещи формируется некое царство смыслов, которое стоит по ту сторону разделения на физическое и психическое. Сартр критикует также фрейдовское толкование символики сновидений, говоря о том, что не может быть универсального метода толкования символов в экзистенциальном анализе. Он должен изменяться в зависимости от той личности, которая анализируется в данный момент. Символы выносятся Сартром за пределы внутреннего мира человека, а также качества, как «липкость», «приятность» или «отвратительность» становятся объективными свойствами бытия. Большие сложности возникают, когда концепция фундаментального выбора переносится на психически больного человека. По Сартру выходит, что он еще в раннем детстве сам выбрал болезнь, что болезнь явилась результатом его сознательного решения. Вообще определить, кто нормален, а кто болен, нельзя: проект каждого человека уникален, а такие определения, как норма или патология, имеют чисто внешний характер. Позднее эти сартровские положения переняли представители антипсихиатрии.

Также отвергает фрейдовскую интерпретацию сновидений: интерпретироваться должно именно «явное» содержание сновидения - за ним не скрывается какое-то скрытое, вытесненное в бессознательное, содержание. Сны вовсе не обязательно являются исполнением желаний, как считал Фрейд, в них имеется столько же типов активности, как и в бодрствовании. В своей работе «Сновидение и существование» пишет: «сновидение: представляет собой не что иное, как одну из форм человеческого существования в целом».

«Для интерпретации сновидения не имеет значения, действует ли в этой драме, разворачивающейся в абсолютном безмолвии души, сновидец сам по себе или же с теми или иными производными персонажами. Рассказанная от лица Dasein тема, то есть "содержание" драмы - вот что представляет собой решающий фактор».

Психоаналитики считают, что существует четкий символический метод, в соответствии с которым образы имеют низменное символическое значение (для любого человека), и вся направленность значения исходит из биологической потребности. Dasein-анализ не может принять такую однонаправленную связь. «То, что психоанализ называет символом, для Dasein-анализа такая же первичная реальность, как и "подавленное" или символизируемое. Подлинное значение символа: в мире индивида определяет значение символизируемого не только для аналитика в его попытках интерпретировать символ, но и для самого индивида», - пишет Я.Нидлмен в своей статье «Введение в экзистенциальный психоанализ ». В Dasein-анализе символ и символизируемое модифицируют друг друга.

Медард Босс, предлагая отказ от фрейдовского понятия «бессознательного», предлагал взамен теорию, согласно которой в сновидениях нет никакой символики, ибо в них непосредственно выражается целостное бытие-в-мире, даже если сам человек об этом не догадывается. Сон - еще один модус бытия-в-мире. Составляющие сна следует принимать в их собственном смысле и содержании, как они чувствуются в проживании сновидца. Сон и бодрствование - не абсолютно различные сферы существования. Фактически способ существования человека, выраженный в сновидении, часто дублирует модус существования в бодрствовании. Это Босс проиллюстрировал серией из 823 отчетов пациента о своих сновидениях за 3 года терапии. 40-летний инженер обратился за помощью в связи с депрессией и сексуальной импотенцией. В ходе терапии изменилось содержание его снов: от безличных машин до растений, животных и человека. Появление образов животных в сновидениях говорит о наличии «животных» импульсов, а образ змеи, например, свидетельствует о выражении страха по отношению к змеям. Между тем, такая интерпретация не учитывает богатую символическую нагруженность образа змеи (и не только змеи) в целом ряде культур.

Если сны и жизнь в бодрствовании настолько гомологичные, то зачем принимать сны во внимание? Ответ: сны высвечивают те реальности человеческого мира, о которых сновидец не знает в бодрствовании.

Босс отвергает фрейдовское учение о бессознательном, сновидениях и их символике. В сновидениях, считает Босс, выражается целостное бытие-в-мире, это еще один модус бытия в мире. Сон и бодрствование - не абсолютно различные сферы существования, это одно и то же бытие-в-мире. Сны не скрывают экзистенции, они - ее откровение. Однако возникает вопрос: почему же содержание сна иногда бывает абсолютно неясным, непонятным, отличным от настоящей жизни личности. И еще: разве можно отвергать богатейшую символическую нагруженность некоторых образов (например, животных) в целом ряде культур.

Понимание психической болезни и здоровья.

Наиболее глубоко, на мой взгляд, рассмотрел болезнь и здоровье в свете экзистенциальной психологии . Предложенный экзистенциальный анализ - это метод анализа личности во всей полноте и уникальности ее существования (экзистенции). определяет экзистенциальный анализ как феноменологический анализ актуального человеческого существования. Подлинное бытие личности обнаруживается благодаря углублению ее в себя с целью выбрать независимый от внешних обстоятельств «жизненный план». В тех случаях, когда открытость человека будущему, характерная для подлинного существования. Исчезает, он начинает ощущать себя заброшенным, его внутренний мир сужается, возможности развития остаются за горизонтом видения и возникает невроз. Человек начинает объяснять происходящее с ним как результат детерминации прошлыми событиями, а не собственными актами выбора: доминирует модус «заброшенности» (прошлое). Смысл экзистенциального анализа в том, чтобы помочь человеку осознать себя свободным существом, способным выбирать. Психическое заболевание - это крайняя степень неподлинности, удаленности от свободного трансцендирования: невротики не видят вероятностного характера бытия («бытия-возможности») и конституируют статически законченные «миры». Сужение бытия-в-мире индивида приводит, по , к тому, что часть феноменов остается за пределами горизонта видения и не может тематизироваться; выражением этого являются невротические симптомы. Задача психотерапевта - расширить горизонт видения и помочь пациенту осуществить аутентичный выбор.

Целью был поиск нового основания для психологической науки и психиатрической практики, преодоление кризиса психологии. «Болезнь» и «здоровье», «нормальность» и «ненормальность» - значение этих понятий немало зависит от понимания человека в целом, а не только от медицинского взгляда. Отказываясь от биологического критерия психического «здоровья» или «болезни», понимает их в духе учения о «подлинном» и «неподлинном» существовании. Индивид сам выбирает свое существование как больное, и все события его внутреннего мира связаны с этим выбором. Болезнь трактуется как состояние человека, отказавшегося от свободного проектирования собственного будущего. Так, в случае «Эллен Вест» лишь мельком указывает на то, что целый ряд ее родственников покончили с собой, сошли с ума. пытается объяснить тем или иным выбором пациента и практически ничего не говорит даже о воздействии на него семейного окружения: все сводится к изначальной недостаточности, узости экзистенциальной структуры, задающей «горизонт опыта» человека.

Основная тема историй болезни - фанатичное, отчаянное стремление человека к недостижимому идеалу быть иным, чем он есть. Описывая ситуации своих пациентов, игнорирует социально-психологические факторы (например, семейные). Вся действительность сливается у него в мир «заброшенности» и человек должен принять свою фактичность и «заброшенность», иначе наступает болезнь. пытался на протяжении своей деятельности опровергнуть причинно-следственные объяснения психических явлений и одновременно хотел обосновать психологию и психиатрию как науки о человеке. В результате эмпирические наблюдения и клинический материал постоянно противились выдвигаемым им теоретическим построениям.

Психическая болезнь - высшая степень неподлинности, когда нарушается целостность существования, модус «заброшенности» доминирует над всеми остальными. Главной же характеристикой психического здоровья считает трансцендирование, выхождение за собственные пределы.

То, что люди вообще могут стать невротиками, пишет он, «является знаком заброшенности экзистенции и ее возможного падения, короче говоря, знаком ее конечности, ее трансцендентальной ограниченности и несвободы». Осознавая себя «заброшенным», человек должен, тем не менее, выбирать самого себя. Отказ от выбора ведет к неподлинному существованию, в крайнем случае - к неврозу. Таким образом, заключает , не прошлые события, детские фиксации и идентификации обусловливают невроз. Сами фиксации и идентификации происходят из-за того, что бытие-в-мире данного пациента обладает особой «конфигурацией», формирующейся еще в детстве. Поскольку экзистенция ограничена, какой-то один модус существования становится доминантным и сужает горизонт мировосприятия. В результате либо происходит сведение всех модусов к одному-единственному, либо возникает резкое противоречие между различными сторонами человеческого существования. приводит ряд форм такого разрушения целостности личности (истории болезни «Лолы Восс», «Эллен Вест», «Ильзе», «Юрга Цюнда»). Причину заболевания он видит в изначальной узости возможного горизонта опыта данной экзистенции, что приводит в дальнейшем к неспособности осмысливать многие феномены, составляющие мир человеческого существования. Они остаются за горизонтом, но действуют, вызывая тревогу, страх, навязчивое поведение. Одновременно происходит отрыв духовного измерения от телесного; идеальное существование, идеализированный мир противопоставляется низменному миру, в который «заброшен» индивид. Большая часть симптомов интерпретируется как результат вращения пациентов в замкнутом кругу: стремлением достичь созданного собственным воображением абсолютного идеала и осознанием своего полного несоответствия этому идеалу, идентификацией себя с полной противоположностью этому идеалу. В результате безуспешности всех этих попыток пациенты вообще отказываются определять свою жизнь и передают себя полностью во власть других, теряют собственное «Я» и бегут в психоз. Это потеря себя в мире, «обмирщение». Мир психоза - это полная неподлинность, но психоз есть результат выбора самого человека.

На примере «Эллен Вест» Бинсангер показывает, как совершается полное отрицание социального мира и даже собственной физической конституции, которые пациентка не желает считать своими. Им противопоставляется совершенно недостижимый идеал, а каждая неудачная попытка достигнуть этого идеала только усиливает отрицание. Отказ от принятия своего «заброшенного» в определенный телесный и социальный мир существования, постановка неосуществимых целей приводят «Эллен Вест» к неврозу, переходящему в психоз.

В статье «Шизофрения: введение» выделяет некоторые концепты для понимания «шизофренической экзистенциальной манерой поведения»:

• Нарушение последовательности естественного переживания, его непоследовательность : «неспособность позволять вещам быть» при непосредственном контакте с ним, другими словами, «неспособность безмятежно пребывать среди вещей». Пример - случай Эллен Вест, как она распоряжается вещами, диктуя им: тело не должно полнеть, она сама должна полностью измениться:
• «Раскол эмпирической последовательности на альтернативы», то есть жесткое либо-либо.

«Таким образом, мы вернулись к тому, что решили определять во всех наших пациентах как формирование экстравагантных идеалов. Теперь Dasein делает все ставки на "сохранение" этой позиции, другими словами, на следование этому идеалу "во что бы то ни стало"".

• "Концепт сокрытия" - "сизифово усилие скрыть ту сторону противоречия, что невыносима для Dasein, и тем самым поддержать экстравагантный идеал", например, сокрытие тревоги посредством языкового оракула и его решений у Лолы Восс или отчаянные усилия похудеть Эллен Вест.
• "Стирание существования (как бы в результате трения), кульминации антиномических напряжений, возникающих при неспособности найти какой-нибудь выход, который представляет собой отказ или отречение о всей антиномической проблемы как таковой и принимает форму экзистенциального отступления". Например, уход, отречение от жизни Эллен Вест и последующее ее самоубийство.

Медард Босс считал, что фундаментальным принципом, лежащим в основе психотерапии, должна быть полная открытость пациента. Босс предписывает пациентам такое отношение к миру, которое «позволяет быть как есть» всему проявляющемуся. Невротики и психотики страдают от жестокой заданности, отсутствия спонтанности, ограниченности видения мира. «Позволение быть как есть» всему проявляющемуся в жизни - главное условие успешного лечения. Особое значение Босс придает тому, что он называет «позволением пациенту вновь стать ребенком». Босс считает. Что позволив пациенту вернуться в раннее детство, он дает возможность освободиться тем потенциям, которые в свое время были задавлены жесткими семейными и социальными ограничениями.

Босс считает, что у заболевания нет причин, имеются только мотивы. Прошлое не детерминирует, а мотивирует настоящее. Более того, «все происходящее в мире человеческих существ начинается с точки зрения будущего, так что будущее может претендовать на первичность по отношению к двум другим временным протяжениям человеческой экзистенции. Этот факт имеет величайшую важность для медицины, как для патогенезиса, так и для терапии». Все без исключения психозы Босс трактует как изменения открытости экзистенции. Психические заболевания современных людей связаны с суженностью восприятия бытия, отсутствием смысла существования. Трактовка шизофрении у Босса многими чертами сходна с доктринами антипсихиатрии. По Боссу, шизофреник открывает какое-то недоступное большинству измерение бытия, то есть он в высшей степени чувствителен к «сокрытому». Но, не будучи способным выразить этот опыт «сокровенного» в поэзии, философии, религии, такой человек становится больным.

Критика фрейдизма не мешает Боссу воспроизводить многие положения фрейдистов: например, Босс часто описывает неврозы просто как следствия неблагоприятных воздействий семейного окружения в раннем детстве. Пациенту не просто нужно вспомнить свое прошлое, но трансформировать свои установки, убеждения, выбрать соответствующий ему способ существования. Почему тогда Босс так часто говорит о свободном выборе, если он столь решительно критиковал субъективизм экзистенциалистов?

Босс пишет о том, что все науки о человеке совершенно ложны. Он ставит перед собой задачу ликвидировать картезианство в психологии и медицине. На место изгнанных наук о человеке нужно поставить хайдеггеровское учение о целостном Dasein как совокупности экзистенциалов. Все существующие теории восприятия, памяти, эмоций, мышления отвергаются и на их место становится экзистенциальная аналитика. На место традиционных понятий биологии и физиологии Босс ставит экзистенциалы. Наиболее важными экзистенциалами для Босса являются телесность, пространственность, темпоральность, существование в разделенном мире и настроенность (настроение).

Рассматривая психические заболевания, Босс говорит о том, что у заболеваний нет причин, есть только мотивы. Психические заболевания и любые другие - это нарушение бытия-в-мире, которые излечиваются благодаря расширению поля видения бытия.

Все без исключения психические заболевания Босс трактует как изменение открытости экзистенции. Психические заболевания современных людей связаны с суженностью восприятия бытия, отсутствием смысла существования.

Трактовка шизофрении у Босса многими чертами сходна с доктринами антипсихиатрии: шизофреник открывает какое-то недоступное большинству измерение бытия, он в высшей степени чувствителен к «сокрытому». Но, не будучи способным выразить этот опыт «сокровенного» в поэзии, философии, религии такой человек становится больным.

Босс считает, что научно-техническая цивилизация калечит людей психически. Психологи и медики в этом мире, наделенном арсеналом орудий и «техник», «ремонтируют» больного, словно сломанные часы. Медицина стала частью бизнеса: делаются дорогостоящие операции, рекламируются средства «от всех болезней» и т. д. Босс надеется на распространение экзистенциально-феноменологического подхода на все науки, а также верит в Восток, где традиционно придается больше значения внутреннему, духу.

Наиболее радикальное представление о сфере психического здоровья и болезни высказали представители антипсихиатрии (Роналд Лэнг).

Антипсихиатрия выражает типичное для контркультуры представление о человеке и доводит до абсурда целый ряд положений феноменологической психиатрии и экзистенциализма. Это идейное движение возникло в начале 60-х годов в Великобритании, и наиболее полную разработку получило именно в трудах Лэнга. Сторонники антипсихиатрии видят свою задачу в разоблачении насилия человека над человеком во всех его формах (например, клиническая психиатрия - это орудие политического насилия). Самое известное произведение Лэнга - «Расколотое Я», где Лэнг осмысливает природу самопротиворечивого «несчастного сознания», связанные с этим вопросы одиночества, утраты смысла жизни, нравственного конформизма. Лэнг дает читателю почувствовать внутренний мир шизофреника, парадоксальный и логичный одновременно. Лэнг опирается на и Гегеля. У последнего проблема самопротиворечивого, «несчастного» сознания выступает как проблема развития исторически определенной формы сознания.

В центре внимания Лэнга - шизоидная личность, человек, у которого нарушены связи с окружающим миром, другими людьми, с самим собой. Его восприятие собственного «Я» расколото, противоречиво и запутанно. А возникновение шизоидного сознания обусловлено столкновением изначально морального и гуманного (в понимании экзистенциальной философии) субъекта с обществом, конфликтом между подлинностью экзистенциального бытия и неподлинностью социальной действительности. Такая ситуация вступает в противоречие с естественной устремленностью человека к единству, целостности бытия-в-мире и личность пытается связать привнесенное обществом в сознание содержание с контекстом ее экзистенциального бытия. Это и приводит к созданию химерных мыслительных конструкций, воспринимаемых как безумство. Основное содержание своей жизни и «несчастное сознание» переводит в плоскость борьбы с самим собой, осознает противоречие между «истинным» внутренним Я и внешней персональностью, социальной ролью, «маской». Это понимание «сути» «несчастного сознания» традиционно для экзистенциальной психологии и философии. Еще в прошлом веке указывал, что «несчастный, стало быть, - тот, чей идеал, чье содержание жизни, чья полнота сознания, чья настоящая сущность, так или иначе, лежит вне его. Несчастный всегда отторгнут от самого себя, никогда не слит с самим собой».

Лэнг описывает 3 основных формы тревоги, которые пронизывают повседневную жизнь «несчастного сознания»: «поглощение», «прорыв», «окаменение».

Неуверенность в собственной идентичности вызывает страх быть поглощенным другими в общении. В результате индивид стремится к изоляции. Поскольку «онтологически неуверенная личность» чувствует себя совершенно опустошенной, она боится заполнения этого вакуума: каждый контакт с реальностью испытывается как угроза «прорыва» неведомых страшных сил: «если некто испытывает другого как свободного агента, то он открыт для возможности быть испытываемым как объект опыта другого, а тем самым потери собственной субъективности. Ему угрожает возможность стать не более чем вещью в мире другого, без какой-либо собственной жизни:» «Несчастное сознание» Лэнг обозначает как «невоплощенное Я».

«Воплощенное Я» - это бытие своим телом, его желаниями, потребностями. Оно обладает природными задатками и особенностями, темпераментом. Но у него как бы отсутствует внутренний мир, это не «лицо» в традиционном понимании.

«Невоплощенное Я". В этом случае индивид отождествляет себя со своим сознанием, а тело воспринимает как один из объектов внешнего мира, оболочку, ложное для о"внутреннего, истинного» «Я». Тело воспринимается как один из объектов в мире, а не как сосредоточение индивидуальности.

Шизоид создает целую систему «ложных Я», заменяющих ему при взаимодействии с другими людьми его «внутреннее, невоплощенное Я». Неизбежным следствием такой изоляции становится, помимо чувства всемогущества, - чувство пустоты.

Подобно , который искал причину психотических нарушений в предзаданной зауженности «конфигурации экзистенции», Лэнг в «Расколотом Я» ничего не говорит о том, как и почему теряется «онтологическая уверенность. Ненадежное структурирование психики происходит в раннем детстве, причины неясны. Потом индивид пытается защитить себя, но напрасно. Т. к. каждое столкновение с миром угрожает поглотить "внутреннее Я", шизоид боится выйти за пределы созданной им скорлупы. Воображаемые миры и фантазия заменяют реальность. Столь оберегаемая свобода становится проклятием. Лэнг употребляет сартровский образ "осужденности на свободу": герои экзистенциалистских романов оказываются потенциальными психотиками.

Просматривается тенденция объяснять шизофрению и другие психические заболевания социальными факторами, что, на мой взгляд, все же недостаточно.

Лэнг считает, что именно экзистенциальная феноменология способна пролить свет на понимание сумасшествия. Понятия клинической психиатрии для Лэнга неприемлемы здесь, т. к. разбивают целостность человеческого существования на психику и сому.

Лэнг призывает "учиться у шизофреника" проникать в иные состояния сознания и организует одну из первых в мире альтернативных клиник для психотических пациентов, где добивается серьезных успехов в излечении.

"Расколотое Я" отличается от последующих работ Лэнга: в нем отсутствует мистицизм. Потом психотики становятся у Лэнга похожими на мистиков и пророков. Хотя резкая критика клинической психиатрии сохранилась во всех работах Лэнга.

В последующих своих работах Лэнг переходит с внутреннего мира психотика на анализ семьи и социального контекста. Проводимый Лэнгом анализ "социальных систем фантазии" представляет интерес в плане применения феноменологического метода к социальным проблемам: все группы действуют на своих членов через «системы фантазий», и тип опыта группы является основной причиной нахождения в ней. Если индивид начинает выходить за пределы «системы фантазии», то другие члены группы квалифицируют его как «сумасшедшего».

В конце 60-х Лэнг трактует шизофрению как этап естественного исцеления, выход в царство «сверхздоровья», которому мешают психиатры с их лоботомией, электрошоком и лекарствами. Язык работ Лэнга становится все более мистическим, граница между здоровьем и сумасшествием становится ложной.

Таким образом, сначала мир психотики был истолкован как не менее осмысленный, чем мир здорового человека. Следующим шагом было открытие того, что некоторые социальные факторы (семья) могут способствовать болезни. Но т. к. многие пациенты Лэнга выросли в благополочных семьях, Лэнг пришел к выводу, что социальная реальность в целом безумна, что больные куда более здоровы, чем так называемые «нормальные». Таков итог эволюции воззрений Лэнга от «Расколотого Я» к «Политике опыта», классическому для всей антипсихиатрии произведению. В «Политике опыта» Лэнг говорит о тотальном отчуждении человека в современном мире. Истина и социальная реальность бесконечно далеки друг от друга. «Нормальные» настолько больны, что даже не знают о своей болезни, «больные» - это те, кто начал выздоравливать. Психиатрическое лечение Лэнг «увязывает» с мистическими озарениями, что вызывает критику коллег Лэнга, оценивших антипсихиатрию как чрезвычайно опасную для больных практику. Одно из самых страшных заболеваний оказалось идеалом: чтобы избавиться от репрессивного и иллюзорного мира, нужно сойти с ума.

Лэнг описал реальные негативные стороны современной психиатрической практики. Им был подготовлен вопрос о связи психических расстройств с бесчеловечными социальными отношениями. К тому же Лэнг является интересным исследователем «семейных гетто».

Итак, когда мы говорим о жизни, сложно говорить о норме и патологии. Экзистенциальная психология отказывается от решения вопросов нормы и патологии, она занимается возможностями человека. Физическое здоровье в экзистенциальной психологии связано с аутентичным существованием, с авторством в жизни.

Отношение к причинности

Научная психология критикует экзистенциальную психологию за то, что экзистенциальная психология отвергает причинность. Однако, отвергается «грубая» причинность: «это» вызвано «этим». Взаимосвязанность не отвергается, отвергается упростительный взгляд на причины. Экзистенциальная психология возражает против переноса из естественных наук в психологию принципа причинности. Есть взаимосвязанность, есть последовательность поведенческих событий. Босс, например, говорит о мотивах, а не о причинах. Мотивация всегда предполагает понимание отношений между причиной и следствием. Босс приводит пример: окно, захлопнутое ветром и окно, закрытое человеком. Ветер - причина того, что окно закрылось; человек же мотивирован закрыть окно. Мотивация и понимание - действенный принципы при экзистенциальном анализе. Экзистенциальная психология отрицает, что за феноменами стоит нечто, что их объясняет или служит причиной их существования. Феномены есть то, что они есть во всей своей непосредственности, они - не фасад или дериваты чего-то еще. понимает причинность (обусловленность настоящего прошлым) как результат самоотчуждения свободной экзистенции, которая превращает саму себя из возможности в необходимость, в предмет. Субъективный смысл и причинность, по его мнению, исключают друг друга. В психоанализе человек оказывается не творцом своего будущего, а связанным с прошлым, причем сам он этого не осознает.

Отношение к разделению на «субъект» и «объект», психику и сому. Понятие целостности и человека в мире.

За экзистенциальной психологией не стоит никакая теория личности. Это сила и слабость экзистенциальной психологии. Избегается само понятие «личность», используется, в основном, понятие «человек». Есть также понятие «самости», которая в экзистенциальной психологии понимается как открытость человека миру. Мир человека характеризуется в экзистенциальной психологии четырьмя измерениями, между которыми нет иерархии: физическое, социальное, психологическое и духовное.

Старался решить задачу описания человеческого существования в его целостности, вопреки биологизму Фрейда. Психоанализ не устраивал как любые «объясняющие» подходы к человеческому сознанию. В научных теориях, пишет он, «реальность феноменального, его уникальность и независимость поглощаются гипотетическими силами, влечениями и управляющими ими законами».

Наука о человеке должна описать человеческое существование в его целостности. Фрейд же сводит экзистенцию человека к гипотетическим универсальным законам. По замыслу экзистенциалистов, понятие «бытие-в-мире» предназначено для того, чтобы подчеркнуть неразрывную целостность субъективного и объективного. Дихотомия «объект-субъект» признается как ошибка Декарта, а картезианская картина мира - как следствие отчужденного восприятия действительности. Ни субъективное, ни объективное не изначально. Мир - это структура значимых отношений, которую создает сам субъект.

Бытие-в-мире, по , имеет 3 модуса:

• Umwelt - физический мир, который с нами разделяют все живые организмы;
• Mitwelt - социальный мир, сфера общения с другими людьми;
• Eigenwelt - мир самости (в том числе телесной), присущий только человеку.

Разделение телесного и духовного, по мнению , снимается в онтологии . В рамках Dasein-анализа телесность человеческого существования не отрицается, она рассматривается как «заброшенность». Человек ситуационно определен и подвергается внешнему воздействию. Но это воздействие не определяет поведение человека, оно принимается как возможность выбора. Человек обречен быть свободным, так как сталкивается с единственной необходимостью: все время выбирать.

Считал, что психиатрия должна рассматривать человека по-новому, в его целостности, и для обозначения единства всех модусов предлагал термин koinonia - соучастие. О нарушении такого единства свидетельствуют невротические симптомы. Поэтому, когда критики экзистенциальной психологии говорят о том, что Eigenwelt - это главный модус у , а два остальных мира не соотносятся между собой, то это неверно. Просто мир самости - это основа, на которой строится отношение к остальным модусам, а koinonia объединяет эти модусы. Именно о нарушении единства трех модусов свидетельствуют неврозы.

Босс также считал, что у преодолевается дуализм субъективного и объективного, хотя подчеркивал, что Dasein - это не человек, а здесь-бытие, открытость, «просвет», в котором выявляется смысл бытия. Бытие-в-мире залечивает разрыв между субъектом и объектом и восстанавливает единство человека в мире. Это не означает, что люди связаны с миром или взаимодействуют с ним. Это означало бы, что люди и среда - это две отдельности. Человек и мир именно едины. В последних работах Босс даже стал вводить дефис в выражение «Dasein», возможно, чтобы подчеркнуть, что «Da» означает не просто «там», а «именно там».

В открытости человека бытие получает возможность проявить себя, но сама эта открытость возможна лишь благодаря тому, что бытие открывается человеку. Человек служит получателем послания бытия, да и сам он «послан» в мир, чтобы бытие могло «открыть» себя. Человеку нужно просто вслушиваться в «язык бытия», позволяя тем самым говорить самому бытию.

М. Босс был лично знаком и дружен с . Босс пошел по пути, проложенному феноменологической психологией. Но постепенно Босс приходит к выводу, что его взгляды по целому ряду пунктов отличаются от концепции и других экзистенциалистов, которые, как он считал, неверно истолковывали «Бытие и время». Учение - не экзистенциализм, не антропология, а онтология, учение о бытии, считал Босс. В отличие от Босс не говорит о различных миропроектах, но обсуждает существование в терминах открытости и закрытости, открытого или закрытого, светлого и темного, широкого и узкого. Нет смысла говорить о существовании чего-то, если нет того, кто «высвечивает» это существование. Человек и мир друг без друга не существуют, они едины и конституируют друг друга. Люди не имеют существования, отдельного от мира, как и мир от людей. Человек «раскрывает мир». Люди - это «просвет, в котором все, что должно быть, действительно высвечивается, возникает, появляется как феномен». За феноменами ничего не стоит. Они - суть реальности. В экзистенциальном анализе человек пытается увидеть, что представляет проживание и описать его настолько точно, насколько позволяют языковые средства. Не следует искать скрытые причины или смыслы. Человек не придает смысл объектам: они открывают свои смыслы человеку, когда он открыт для их принятия. В открытости человека бытие получает возможность проявить себя, но сама эта открытость возможна потому, что бытие открывается человеку. Человек служит «получателем» послания бытия и сам он «послан» в мир для того, чтобы бытие могло «открыть» себя. Главную задачу экзистенциального анализа Босс видит в излечении от неврозов и психозов посредством преодоления всех предвзятых понятий и «субъективистских» интерпретаций, заслонивших бытие от человека. Необходимо феноменологически описать изначальный уровень соотнесенности человека с миром, отбросив все объяснительные конструкции, в частности, психоаналитический понятийный аппарат: например, не «бессознательные влечения», а «сокрытое» для личности.

Т. к. бытие в мире есть целостный феномен, то у человека нет собственных потенций и задатков - все в бытии и от бытия. Поэтому, по мнению Босса, не нужно учить пациента вступать в контакт с другими людьми (он изначально находится в «открытости» с другими), нужно только снять барьеры, блокирующие изначальную открытость («позволить быть как есть»). Однако не совсем понятно, как можно побудить некоммуникабельного больного принять эту позицию.

Волевые усилия, обучение технике коммуникации, групповая психотерапия и «ориентированная на другого» терапия могут только ухудшить положение больного, по мнению Босса. Босс отмечает, что знание о смерти не оставляет людям выбора кроме жизни в некотором постоянном отношении к смерти, «бытии к смерти», что заставляет нас быть ответственными буквально за каждый миг нашего существования. Я согласна с тем, что знание о смерти накладывает на нас ответственность, но на мой взгляд, просто невозможно жить каждый день, помня о «смерти за левым плечом». Такое знание должно выступать на первый план периодически, позволяя сделать правильный выбор или изменить уже существующее в жизни.

Экзистенциальная психология противостоит взглядам на человека как на вещь. Человек свободен и один ответственен за свое существование.

Будучи профессионалом-психиатром, обращается к феноменологии как к науке. Феноменология - вообще основной метод работы экзистенциалистов. Однако здесь сталкивается со следующей трудностью: если другой человек является не более чем проекцией моего субъективного опыта (феноменология), то любая возможность адекватного познания внутреннего мира другого человека становится проблематичной. Это ограничение старается преодолеть с помощью учения Шелера о «симпатии». По Шелеру, душевная жизнь других людей постигается нами непосредственно и даже раньше, чем наша собственная. Однако и теперь оказался в странном для психиатра положении: если цели, интенции, эмоции другого человека даны каждому в непосредственном видении, то невозможно ошибиться при оценке намерений и эмоций другого человека (например, в постановке диагноза). От учения Шелера тоже пришлось отказаться, хотя позднейшее учение о «любовном-бытии-друг-с-другом», несомненно, связано с шелеровской философской антропологией.

Интересным в плане подлинного, истинного общения «Я» и «Ты» в духе экзистенциализма стало учение об «экзистенциальной коммуникации». Практически все философы-экзистенциалисты говорили об уникальности и непостижимости экзистенции. Данный тезис выдвигался ими против «объективирующих» наук, превращающих индивида в вещь среди вещей. Но даже в повседневном общении с близкими людьми мы не перестаем думать с помощью понятий, отделяем себя от других с помощью рефлексии, рационально осмысляем сказанное ими, пытаемся понять мотивы их поступков и т. д. Другими словами, мы почти всегда смотрим на других извне. А это значит, что уже одним своим взглядом превращаем других людей в объекты, в предметы.

Мир человеческой жизни отождествляет с миром «заботы» . Преодоление своей «неподлинности» (человек - вещь, предмет) видит в радикальном отделении экзистенции от внешнего мира. Но преодолевается ли тем самым неподлинность? отвечает однозначным «нет»: ведь выбор осуществляется в том же мире «заботы». Человек свободен менять только социальные роли, он обречен «играть» всю жизнь. считает, что социальная жизнь бесчеловечна, но она необходима и является хоть и неподлинной, но универсальной стороной человеческого существования. Говоря словами Гёте, «как ни было бы общество ужасно, но человек немыслим без людей».

Понимает несостоятельность экзистенциалистского индивидуализма у на первом этапе его философствования, а позднее у Сартра. ставит проблему межличностного общения и показывает невозможность трактовки личности в оторванности от других людей. Индивидуалистическое самоутверждение ведет к потере человеком всякого внутреннего содержания, к пустоте, «ничто», а в конечном счете, даже к психическому заболеванию. «Бунту» он противопоставляет любовь, подлинное взаимоотношение «я» и «ты». Поэтому, когда экзистенциальную психологию обвиняют в том, что она проповедует разобщенность, оторванность, разделенность людей, это говорит лишь о плохом понимании экзистенциальной психологии.

Вообще привлекает именно своей вдумчивостью, иногда и критикой экзистенциальной психологии, своими собственными взглядами, пусть и идущими вразрез с философией . Любовь противопоставляет миру «заботы», бытия-к-смерти, забеганию в «ничто». Если Сартр определяет свободу как способность к отрицанию, а любую идентичность с самим собой считает «дурной верой», то для это психологическая необходимость, ибо потеря согласия с самим собой рассматривается им как свидетельство невротического расстройства. Некоторые приводимые клинические случаи своими чертами напоминают героя Сартра «Тошнота»: именно так должны переживать мир люди с тяжелейшим неврозом, переходящим в психоз.

Вслед за другими экзистенциалистами Ролло Мэй отрицает возможность рационального и объективного познания человеческой экзистенции и разделения на субъект и объект. Человек и мир неразрывно связаны друг с другом. Мир личности невозможно понять через описание всевозможных факторов внешней среды, которая есть лишь один из модусов этого бытия-в-мире. По Мэю, имеется множество окружающих миров, столько же, сколько имеется индивидов. Мир включает в себя прошлые события, но они существуют не сами по себе, объективно, а в зависимости от отношения к ним человека, от того смысла, который они для него имеют.

Пишет: «Экзистенциальный взгляд смотрит "сквозь" субъект-объектное расщепление и глубже него: он видит человек не как субъекта, который при определенных условиях может воспринимать внешнюю реальность, но как сознание, участвующее в построении реальности». Именно поэтому говорит о человеке как о Dasein. «Da» указывает на то, что человек присутствует, но в то же время организует мир.

Отношение к экзистенциальным характеристикам.

Называет их «конечными данностями» существования и выделяет четыре данности: смерть, свобода, изоляция и бессмысленность. Также можно выделить такие экзистенциальные характеристики как тревога, вина, время, чувство бытия. Я буду говорить лишь о двух характеристиках - смысле/бессмысленности и времени.

А. Смысл/бессмысленность

«Так я жил, но пять лет назад со мной стало случаться что-то очень странное: на меня стали находить минуты сначала недоумения, остановки жизни, как будто я не знал, как мне жить: Эти остановки жизни выражались всегда одинаковыми вопросами: Зачем? Ну, а потом?: Вопросы казались такими глупыми, простыми, детскими вопросами. Но только что я тронул их и попытался разрешить, я тотчас же убедился, во-первых, в том, что это не детские и глупые вопросы, а самые важные и глубокие вопросы в жизни, и, во-вторых, в том, что я не могу и не могу, сколько бы не думал, разрешить их.»

Эти слова принадлежат Льву Николаевичу Толстому, поиски смысла жизни которого, как ни у кого другого из писателей, отразились в его творчестве.

Желание обрести смысл своей жизни присуще человеку изначально. Нельзя сказать, что миллиарды людей, жившие до нас, не стремились отыскать этот смысл. Эти люди, жившие до нас, точно также, как мы, страдали, любили, умирали. Для жизни и для смерти им также был необходим смысл, как и нам, живущим в 20 веке. И каждый век создавал свои причины для сомнения в этом смысле. Но, видимо, никогда еще смысл жизни не подвергался такому серьезному испытанию, как в веке двадцатом. Пережив мировые войны и революции, человек остался один на один со своими «проклятыми» вопросами. Для России же 20 век - век глубочайшей силы потрясений. Вера простого человека раздавлена. Новые идеалы, пришедшие на смену вере, не выдержали испытания временем. Человек остался на середине течения реки, с потерянными веслами и скрывшимися из вида берегами. «Никакой инстинкт, никакая традиция не подсказывает ему, что надо делать, и вскоре он не будет знать, что ему хочется делать». Отсутствие веры и идеалов порождает то, что сейчас называют «умением жить»: это искусственная заполненность дня делами, отсутствием свободного времени, а следовательно, отсутствие возможности остановиться и взглянуть на свою жизнь осмысленно: для чего я живу еще? Жизнь человека течет по заранее установленному распорядку: завтрак, прибытие на работу, восемь часов с перерывом на обед, отбытие домой, ужин, телевизор, газета, сон. Понедельник, вторник, среда: Лето, осень, зима: Этакий суррогат осмысленности. Как у Блока:

Умрешь - начнешь опять сначала,
И повторится все, как встарь:
Ночь, ледяная рябь канала,
Аптека, улица, фонарь.

Сартр писал об абсурдности и бессмысленности существования. Мне не близки мысли об абсурдности и бессмысленности моего существования. Как человеческому существу, мне хочется верить, что моя жизнь имеет смысл. Без доказательств. Финал «Тошноты», где Антуан Рокантен все же находит оправдание своего существования в ненаписанной еще книге, не внушает доверия: герой повести, на мой взгляд, никогда не справится с абсурдностью, не оправдается. Да и книга вряд ли будет написана.

Самый большой вклад в проблему смысла и бессмысленности внес Виктор Франкл. Франкл утверждал, что 20% неврозов, которые он встречает в клинической практике, - «ноогенного» происхождения, то есть возникающие из-за отсутствия смысла в жизни. Отсутствие смысла Франкл считает первостепенным экзистенциальным стрессом. Экзистенциальный невроз - синоним кризиса бессмысленности по Франклу.

Проблема смысла, несомненно, важна в терапии. говорит о следующей дилемме экзистенциальной психологии: человек нуждается в смысле. Но экзистенциальная концепция свободы указывает на то, что «единственно подлинно абсолютный факт заключается в отсутствии абсолютов».Человеческие существа сами строят свой мир, этот мир может быть совсем другим. Никакого смысла Вселенной, считает Ялом, никакого космического замысла не существует. «Как существо, нуждающееся в смысле, находит смысл в Вселенной, не имеющей смысла?», - спрашивает Ялом.

Что дает ощущение смысла? Для Ялома это альтруизм, преданность делу, творчество, гедонизм (наслаждение жизнью), самоактуализация. Причем последние два типа смысла отличаются от предыдущих тем, что выражают заботу о собственном «Я», тогда как другие связаны со стремлением превзойти себя, устремляются к чему-то выше себя. Самотрансценденция - одна из фундаментальных черт подхода Виктора Франкла к проблеме смысла.

«Многие ученые считают метод Франкла чересчур наступательным. Его аргументы часто апеллируют к эмоциям, он убеждает, делает ex cathedra заявления, часто повторяется и бывает резким. Затем, хотя он заявляет, что секулярно подходит к проблеме смысла (утверждая, что как врач, давший клятву Гиппократа, он обязан разрабатывать методы лечения, применимые ко всем пациентам, в равной степени атеистам и верующим), нет сомнения, что подход Франкла к жизненному смыслу в основе своей религиозный», - пишет Ялом.

Кроме того, Ялом считает, что в работах Франкла много отвлечений: самовозвеличивание, самоцитирование, упоминание о многих университетах, где он читал лекции и о профессионалах, поддерживающих его. Но, и Ялом согласен с этим, вклад Виктора Франкла в проблему смысла огромен.

Задавая вопрос, в чем смысл жизни, мы забываем о важном дополнении, о слове «моей». Спрашивание о смысле жизни вообще - занятие пустое и неблагодарное, ни к чему не ведущее (возможно, только к отчаянию). Спрашивание о смысле именно «своей» жизни требует от человека большого мужества: можно увидеть всю бессмысленность и даже вред собственной жизни. «Я понял, что мой вопрос о том, что есть моя жизнь, и ответ: зло, - был совершенно правилен. Неправильно было только то, что ответ, относящийся только ко мне, я отнес к жизни вообще: Ответ "жизнь зла и бессмысленна" - относился только к моей жизни, а не к жизни людской вообще», - писал Толстой в своей «Исповеди».

Франкл считает, что смысл существует как для каждого отдельного человека, так и для каждой отдельной ситуации. Каждая ситуация предлагает человеку выбор: сделать шаг к осуществлению смысла, остаться человеком, или наоборот, отступиться от смысла. Смысл жизни каждого человека существует всегда, при любых обстоятельствах. Он может меняться, но никогда не исчезает, «человек обладает свободой предпринять осуществление этого смысла».

Реализовать смысл жизни, по Франклу, можно тремя способами: через деятельность, через переживание ценностей (природа, культура, любовь) и через страдание. Я не стану описывать эти способы подробно, так как это уже сделано мною в работе «Как я понимаю логотерапию».

В. Франкл считал, что смыслы не изобретаются и не создаются: их нужно искать и находить. Мы можем выбрать не сам смысл, а призвание, в котором обретем смысл. Никто, и логотерапевт в том числе, не может дать нам тот единственный смысл, который мы можем найти в нашей жизни. Существуют специфическая и неспецифическая сферы применения логотерапевтических методов. Специфической сферой являются ноогенные неврозы, порожденные утратой смысла жизни. Неспецифическая сфера - это психотерапия фобий, навязчивых состояний, сексуальных неврозов с помощью методов парадоксальной интенции и дерефлексии. Логотерапию можно эффективно применять в кризисных ситуациях (потеря близких людей, неизлечимая болезнь, суицидальные намерения). В других терапевтических ситуациях вопрос о личном смысле жизни человека, обратившегося за помощью, также может возникнуть. Однако, я считаю, он не должен быть «навязан» терапевтом, так как может увести терапевтический процесс далеко в сторону. Терапевт должен быть готов к подобному вопросу клиента, и тогда логотерапия - это то, что нужно.

Наряду с категорией смысла Франкл рассматривает и более глобальное понятие - понятие сверхсмысла. Речь идет о смысле того целого, в свете которого приобретает смысл человеческая жизнь, т. е. о смысле Вселенной, бытия, истории. Этот смысл трансцендентен человеческому существованию, поэтому никакой ответ на вопрос о сверхсмысле дать невозможно. Франкл подчеркивает, что из этого не следует вывод о бессмысленности или абсурдности бытия, с чем якобы приходится мириться (или бороться) человеку (Сартр, Камю). Человеку приходится мириться с другим - с невозможностью охватить бытие в целом, с невозможностью познать его сверхсмысл. «Этот смысл, - пишет он, - необходимо трансцендирует человека и его мир, и потому недоступен для простых рациональных процессов. Он доступен, скорее, для акта свершения, который исходит из глубин и центра человеческой личности и, таки образом, коренится в тотальной экзистенции. Мы имеем дело не с интеллектуальным или рациональным процессом, а с целостным экзистенциальным актом, который я называю базисным доверием бытию». Идеальные смыслы и ценности коренятся в трансцендентном бытии, которое доступно только акту веры. Таким образом, Франкл возвращается к вере. Вообще, обретение смысла жизни в религии - по-моему, наиболее близко для В.Франкла. Экзистенциалистская ориентация Франкла несомненна. Однако к ряду положений экзистенциализма Франкл относится критично. Франкл отстаивал позицию, согласно которой мир не сводится к нашим субъективным проектам, а существует объективно и независимо от нас. Также он называет экзистенциалистов морализаторами, осуждает попытки лечить психотические заболевания с помощью «свободного выбора» и признания пациентом собственной виновности за эндогенную депрессию.

Вопрос о свободе человека Франкл рассматривает в контексте соотношения свободы воли и предопределения. С одной стороны, он постулирует абсолютную свободу выбора, с другой стороны, вся жизнь человека управляется «свыше бьющим светом», логосом, сверхсмыслом. Иногда Франкл говорит о судьбе, о роковом уделе каждого человека. У Франкла типично античная мысль о мужественном принятии судьбы, на которую нельзя повлиять и которая иррационально соединяется со сверхразумным божественным промыслом. Экзистенциальный анализ Франкла вобрал в себя, помимо экзистенциальных и психоаналитических идей, многое из довольно разных философских течений нашего столетия (Николай Гартман, Ницше, даже Ленин). В общем подходе к личности Франкл сближается с идеями отечественного психолога Л.С. Выготского. Оба они говорят о необходимости построения «вершинной» психологии как оппозиции психологии «глубинной».

В понимании места человека в мире Франкл близок к некоторым идеям С.Л. Рубинштейна. Франкл пишет: «не только мир существует в сознании:, но и сознание существует в мире "содержится в нем"". Рубинштейн: "Человек находится внутри бытия, а не только бытие внешне его сознанию". Оба автора выражают то, что Ф.Е. Василюк называет "онтологией жизненного мира": представление о неразрывном единстве человека и мира, первичном по отношению к их атрибутивным свойствам. Роль предметной деятельности сближает Франкла с "деятельным подходом" А.Н. Леонтьева: "Я не только поступаю в соответствии с тем, что я есть, но и становлюсь в соответствие с тем, как я поступаю" (В. Франкл).

«Смысл должен быть найден и не может быть дан», считает Франкл. С тем, что смысл не может быть дан, спорить не приходиться. Но я считаю, что смысл должен быть скорее создан человеком, чем найден. «Смысл следует искать при помощи совести»: Это означает, что где-то смысл есть, его следует найти. Но человек не может найти смысл в бессмысленном мире. Он может только создать свой личностный смысл. Франкл говорит о технике дерефлексии. Дерефлексия подразумевает отвлечение пациента от собственного «Я», от своей дисфории, переключение его на сохранные части собственной личности и на смыслы, доступные для него в его мире.

Как говорит Ялом, техника «проста и заключается главным образом в том, что пациенту предписывается перестать фокусироваться на себе и заняться поиском смысла вне "я"". Действительно важно переключать внимание пациента с себя на других. Однако Ялом упрекает Франкла в авторитаризме (демонстрируя это примером терапевтического случая Франкла) частым обращением к авторитету ("Мы, врачи, проведем Вас через кризис"), "что блокирует путь к осознанию и принятию ответственности".

Говоря о некотором авторитаризме Франкла, хотелось бы привести пример его беседы с 80-летней пациенткой, умирающей от рака. Беседа проходила перед студентами, в ней Франкл явно "подталкивает" свою пациентку к осознанию смыслов. Эта беседа приведена Франклом в книге "Психотерапия и религия". Причем, хотя Франкл говорит об уникальности смысла жизни каждого человека, он все же открыто намекает на открытые им же самим «универсальные» смыслы: достижение, переживание, страдание.

Ялом говорит о том, что о бессмысленности жизни мы говорим тогда, когда смотрим на свою жизнь с галактической точки зрения. А такие моменты редки. В остальное время, считает Ялом, «вещи имеют значение, потому что они имеют значение. Вещи имеют для нас значение постоянно». Исходя из этого, Ялом рекомендует: «терапевт должен помочь пациенту понять, что его нынешние сомнения (или принятие новой смысловой схемы) не уничтожают реальность прошлых значимостей". Ялом считает самым эффективным терапевтическим средством против бессмысленности - вовлеченность в жизнь. Франкл утверждает, что удовольствие - побочный продукт смысла, и наше искание следует посвятить обнаружению смысла. Я считаю, что поиск смысла столь же парадоксален; чем больше мы рационально ищем его, тем меньше находим; вопросы, которые человек задает о смысле, всегда переживут ответы. Смысл, как и удовольствие, должен преследоваться косвенно», - пишет . И терапевту, по мнению Ялома, не нужно «создавать» вовлеченность у пациента: «желание вовлекаться в жизнь всегда есть внутри пациента, и терапевтические действия должны быть направлены на устранение препятствий на пути пациента». Самым важным терапевтическим средством будет здесь личность терапевта, его вовлеченность в отношения с пациентом. «Принять решение вовлеченности, а не погружаться в проблему бессмысленности. Вопрос о смысле жизни, как учил Будда, решается не наставлением. Человек должен погрузиться в реку жизни и позволить вопросу уплыть», - заключает Ялом.

Б. Время

Время очень важный экзистенциал, понятие времени в экзистенциальной психологии отличается от понимания времени в других системах психотерапии. В экзистенциальной психологии прошлое, настоящее и будущее неразрывно связаны. В психоанализе преобладает прошлое время и причинно-следственные связи. В экзистенциальной психологии прошлому уделяется мало значения, так как прошлое «динамично», наше отношение к прошлому меняется, человек постоянно реинтерпретирует свое прошлое. Причинно-следственные связи в экзистенциальной психологии отвергаются, но не отвергается взаимосвязь между прошлым и настоящим. говорит о том, что подлинное существование связано с будущим, с трансцендированием собственных пределов. Если открытость будущему исчезает, то человек объясняет все происходящее с ним причинно обусловленным прошлым. и другие психологи-экзистенциалисты подчеркивают, что будущее -в отличии от настоящего и прошлого - основной образец времени для человека. Прошлое приобретает значение только в свете проекта будущего, события избирательно черпаются из нашей памяти. Значение прошлого не фатально. Утрата перспективы будущего приводит к депрессии и беспокойству.

Для Медарда Босса темпоральность существования - это не время на часах или календаре. Время - это всегда время для чего-то, для того, чтобы что-то сделать. Время может сжиматься и растягиваться («это мгновение показалось мне вечностью»).

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Экзистенциальная психология - наука, изучающая смысл жизни в практическом аспекте, в аспекте значения его для человека.

Экзистенциальной психология - парадоксальная наука. С одной стороны, психология - это позитивная наука, которая изучает объективные законы психики. С другой стороны, экзистенциальная проблематика есть сфера собственно духа и свободы. Таким образом, экзистенциальная психология должна искать необходимость в свободе, психическое в духовном, детерминацию в экзистенции; решать, какие силы стоят за человеческой свободой и определяют ее. Как и экзистенциальная философия, экзистенциальная психология во многом противоречива, имеет множество теорий. Даже сами экзистенциальные терапевты расходятся по ряду теоретических (да и практических) вопросов (например, в своем отношении к бессознательному).

Как свидетельство уязвимости экзистенциальной психологии я бы рассматривала усложненность, непонятность языка экзистенциальных философов. Ведь один из самых главных для экзистенциальной психологии трудов, «Бытие и время» , по словам Ялома, является «непревзойденным примером словесного тумана»! Ведь на самом деле экзистенциальные данности не сложны; каждый человек сталкивается с ними в своей жизни. Эти данности просто нуждаются в раскрытии, а не в расшифровке или анализе. Возможно, поэтому многие работы по экзистенциальной психологии чрезвычайно литературны: эта форма нужна для того, чтобы человек взглянул внутрь себя, уделил внимание своей экзистенциальной ситуации. Однако если эта «литературность» мне, как филологу, представляется интересной, то для остальных она может существенно затруднить понимание. Как говорил Франкл, каждому времени нужна своя психотерапия. На мой взгляд, сейчас необходима интегративная психотерапия, объединившая бы все лучшее в разных направлениях и школах. Ведь несмотря на то, что есть стремление к смыслу, есть также и инстинкты, и стремление к власти. В практической деятельности (да и в научной) нельзя не учитывать такие школы, как школа Фрейда или Адлера.

Экзистенциальная психология критична к установкам научной психологии и психиатрии. Экзистенциальная психология подвергает сомнению принцип объективизма, причинности, отношение к человеку как вещи среди вещей, оценочные категории нормы или патологии. Гуманистическая и экзистенциальная психологии стали прорывом психологии из западной цивилизации. Основной тенденцией западной психологии последнее время является признание патологией почти всех явлений психики: человек чувствует себя слишком плохо - патология, слишком хорошо - тоже патология. Любые отклонения трактуются как признак болезни.

Обрисовывая атмосферу современного общества, отмечает, что в крупных городах людьми манипулируют, как вещами. Психологи констатируют типичность состояний беспокойства, отчаяния и неуверенности в современном мире.

Закономерно, что в этих условиях интерес философов и психологов обращается к конкретному индивиду в поисках человеческого в человеке.

Экзистенциальная психология уже послужила важнейшему делу. Это дело - спасение психологии от погруженности в море теорий, утерявших контакт с повседневным миром. «Назад к самим вещам», - говорил . Наблюдать, описывать, анализировать поведение, не будучи отягощенным абстрактными теориями, - это освежает и оживляет. Экзистенциальная психология помогает возродить науку психологию, а не «умерщвляет» ее. Она пытается увидеть, что есть актуально, в конкретных понятиях описать человеческое существование. пишет: «Притягательная сила экзистенциальной терапии обусловлена тем, что она твердо укоренена в онтологическом фундаменте, в глубочайших структурах человеческого существования. Она привлекает и тем, что имеет гуманистическую основу и, единственная среди терапевтических парадигм, полностью вмещает интенсивно личностную природу терапевтического предприятия». Однако Ялом говорит об экзистенциальном подходе как именно об «одной из парадигм», существование которой должно определяться ее «клинической полезностью».

«Но это парадигма, - пишет Ялом, -, а не Парадигма - она полезна для некоторых пациентов, но не для всех; подходит некоторым терапевтам, но не всем. Экзистенциальная ориентация - это клинический подход, существующий бок о бок с другими клиническими подходами. Он реорганизует клинические данные, но так же, как и все остальные подходы, не является исключительным и не может объяснить все поведение. Человек - существо слишком сложное и наделенное слишком многими возможностями, чтобы могло быть иначе».

Список использованной литературы:

1. Бытие-в-мире. Москва. «Рефл-Бук». 1999
2. Кемпински А. Экзистенциальная психиатрия. Москва-Санкт-Петербург. «Совершенство». 1998
3. Лекции д-ра по экзистенциальной психологии. Вильнюс. 2000
4. Мэй Р. Любовь и воля. Москва. «Ваклер». 1997
5. Нидлмен Я. Критическое введение в экзистенциальный психоанализ . Москва. «Рефл-Бук». 1999
6. Тихонравов Ю.В. Экзистенциальная психология. Москва. «Интел-синтез».1998
7. Толстой Л.Н. Исповедь (собрание сочинений)
8. Основы логотерапии. Психотерапия и религия. Санкт-Петербург. «Речь». 2000
9. Человеческая ситуация. Москва. «Смысл». 1995
10. Лечение от любви и другие психотерапевтические новеллы. Москва. «Класс». 1997
11. Экзистенциальная психотерапия. Москва. «Класс». 1999

В конце марта 2001 г. недалеко от Звенигорода прошла Первая всероссийская научно-практическая конференция по экзистенциальной психологии. Конференция выявила необычайно широкий спектр мнений о предмете и методах экзистенциальной психологии. Да и сама трактовка понятия экзистенции значительно различалась в зависимости от личных предпочтений и интересов присутствующих. Тем не менее, сам факт проведения данной конференции и энтузиазм большинства участников позволяют говорить о востребованности в России в настоящее время экзистенциальной тематики.

Данный факт объясняется, на наш взгляд, двумя основными причинами: во-первых, серьезным кризисом, переживаемым психологической наукой, неспособностью традиционной естественнонаучно ориентированной психологии отвечать на запросы современного российского общества; а, во-вторых, особого рода ситуацией, в последние 10-15 лет переживаемой нашей страной, которую вполне можно назвать пограничной ситуацией. Напомним, что именно в пограничных ситуациях , ситуациях жизненного кризиса, когда распадается привычный ход событий, рушатся, казалось, незыблемые устои - у человека чаще всего возникают экзистенциальные вопросы, и именно на них не способна давать ответы классическая психология.

И все-таки, что же такое экзистенциальная психология? И каково ее место среди других подходов в психологической науке?

Если разделить общее поле этой самой науки на классическую психологию и неклассическую , то экзистенциальная психология окажется на второй половине - вместе с гуманитарной (Братусь Б.С., Василюк Ф.Е., Воробьева Л.И., Розин В.М., Пузырей А.А., Флоренская Т.А.) и органической . Если под классической психологией понимать традиционную академическую науку, ориентированную на естественнонаучный идеал знания, то все перечисленные выше направления можно назвать неклассическими. Можно также обозначить движение от классической психологии к неклассической в нескольких направлениях - от введения такого изолированного объекта, как психика человека, и изучения его к появлению и укоренению представлений о том, что либо 1) психика каждого конкретного человека является объектом, существующем в одном-единственном экземпляре; либо 2) подобно тому, как это происходило в квантовой механике, объектом изучения должна становиться находящаяся в контакте пара (например, терапевт-клиент), а не отдельный индивид; либо и вовсе 3) понимание неразрывности связи человека с миром, в котором протекает его жизнедеятельность, приводит к отказу в существовании самому понятию «психика» и смещения внимания в сторону другого понятия - «экзистенция».

Гуманитарная психология находится в стадии становления, ее границы еще не до конца очерчены. Появилась она в противопоставлении естественнонаучной парадигме в психологии; характерна попытками интегрировать убежденность в уникальности, неповторимости «духовной жизни» каждого отдельного человека, методы гуманистической психологии и поиски понятий, в которых можно выражать эту самую «духовную жизнь». Здесь на сегодня диапазон широк - от традиционных понятий, описывающих проявления психики в классической психологии, до попыток использования языка православной аскетики. Экзистенциальную психологию отличает от гуманитарной кардинальное смещение предмета рассмотрения - от явлений и проявлений психики человека к самой его жизни, к ее событиям, сосредоточенность на вечных вопросах человеческого существования, таких как совесть, надежда, вера, любовь, смерть, ужас, одиночество, отчаяние, свобода, ответственность и т.д. Оба подхода глубоко укоренены в философских поисках, но если при гуманитарном подходе все же пытаются понять конкретную человеческую духовную, душевную, психическую уникальность, апеллируя к аксиологии и эсхатологии, то при экзистенциональном, как мы уже упоминали, от этого в принципе отказываются.

Мы также считаем целесообразным проводить разграничительную линию между гуманистической психологией и экзистенциальной. Гуманистическая психология сформировалась в виде оппозиции засилью объективизма и пандетерминизма в американской психологии в 60‑х гг. прошлого века. Можно полагать, что появление ее - результат освоения американскими психологами феноменологических идей. Ключевым для гуманистической психологии является понимание того, что каждый человек уникален, неповторим. Исходная метафора этого подхода - метафора зерна или желудя . Зерно будет прорастать при наличии соответствующей почвы, влаги, воздуха. Человек будет произрастать при наличии внимания, эмпатии, принятия и т.д. Психику конкретного человека описывать бесполезно, но полезно, осмысленно описывать условия, при которых образуются пары, складывание которых, например, вносит целебные изменения в человеческое самосознание. В экзистенциальном же подходе, как мы уже упоминали, в центре внимания - не субъект, а его жизнь в неразрывной связи с миром и другими людьми (бытие-в-мире, бытие-вместе). Не эмпатия и принятие другим (терапевтом) являются лечебными факторами, а понимание своей жизненной ситуации, построение отношения к своему будущему, способность принимать ответственные решения, которые при помощи терапевта воспитывает в себе пациент. Сам же по себе контакт с терапевтом - необходимое, но недостаточное условие для оказания помощи. Причем ответственность в экзистенциальном подходе понимается и как способность отвечать на вызовы бытия, его неожиданные повороты, и как способность держать ответ за результаты своих действий.

Можно только отчасти согласиться с , что европейская экзистенциальная мысль отличается бо льшими акцентами на трагических аспектах человеческого существования, таких как смерть, изоляция, абсурд, в то время как гуманистическая - более позитивна и акцентирует свое внимание на таких темах, как самоактуализация, встреча, глубинное единство и т.д. Можно вспомнить хотя бы, что «Любовное отношение человека к человеку» , «Я - Ты отношение», «Диалог» , «Экзистенциальная коммуникация» появились задолго до «Встречи» , а более трагичный оттенок тем европейского экзистенциализма, понимаемых как ключевые для человеческого существования, часто говорит об осмыслении европейцами реальности человеческого бытия в более кардинальном кризисе, чем тот, с которым приходилось встречаться американским экзистенциалистам - ведь ужасы двух мировых войн задели американцев лишь краешком.

Кроме того, важно различать феноменологическую психологию и психологию экзистенциальную . Сущность феноменологического подхода в психологии заключается в анализе непосредственных переживаний человека во всей их конкретности и полноте, в стремлении избежать любого рода априоризма, в виде теоретических установок или же схем интерпретации. В феноменологическом подходе утверждается, что в качестве объекта изучения человек принципиально не может быть типологизирован, он всегда персонален, уникален и неповторим. Основная линия водораздела между феноменологической и экзистенциальной психологией проходит там же, где проходит граница между концепциями и . Если по Гуссерлю познание направлено хоть и на уникальные и неповторимые, но все же сущности, то в концепции Хайдеггера нет ни субъекта, ни сущностей. Хайдеггер начинает разрабатывать язык, на котором можно обсуждать жизнь человека, не прибегая к сущностям как таковым. В приложении к психологической практике это означает, что феноменолог будет искать в человеке его неповторимую уникальную суть, основную метафору его жизни, будет пытаться уловить, например, какова его уникальная неповторимая судьба. Экзистенциалист же никаких сущностей не ищет, для него нет и не может быть никакой базовой метафоры жизни конкретного человека, в том числе и метафоры его судьбы. Психолог-экзистенциалист лишь заботится о том, чтобы его пациент был максимально открыт навстречу открывающимся в течение его жизни возможностям. Если же и идет речь о судьбе, то, скорее, о судьбе Бытия и о том, как человек с ней связан.

2. Исторические корни -
экзистенциальная философия

Исторически экзистенциальная психология берет свое начало от экзистенциальной философии. К генеалогическому древу экзистенциализма принадлежат многие знаменитые философы и писатели. В качестве предшественников можно назвать такие выдающиеся фигуры, как Ницше, Бергсон, Виндельбанд, Рикерт, Дильтей, Данте, Лермонтов, Достоевский.

Однако непосредственно начало экзистенциализма связано с именем а (1813-1855).

Кьеркегор вышел из Храма и стал фактически светским философом. Что побудило его к такому шагу?

Вспомним: XIX век, торжествует естествознание, систематизирующее все и вся, подводящее единичное под общее, всякое особенное явление - под тип, отвергающее все уникальное, неповторимое. Такие естественнонаучные представления начинают становиться расхожими, обыденными. Вспомним XIX век с всеобщим увлечением Гегелем. Попытки открыть и сформулировать глобальные законы всемирно-исторического масштаба, определяющие развитие всего и вся, низводящие человечество до уровня одного из материалов этих грандиозных процессов, не говоря уже об отдельном человеке.

А прихожане делятся со своим священником совсем другим, масштаб их переживаний - их собственная жизнь, их волнует она, наполняющие ее события, обсуждают они их другим языком, нежели язык науки с его упрощающей систематизацией, с ее неприятием уникального, неповторимого. Обсуждают они свою жизнь именно как уникальную и неповторимую. И Кьеркегор напоминает философствующим интеллектуалам об этой реальности. Собственно говоря, он первым в европейской философии начинает утверждать, что человеческое существование, «экзистенцию», надо осмысливать совершенно иначе, чем существование природы или существование истории.

Кьеркегор как священник, осмысливающий человеческое существование, все время оказывался перед вопросом, почему прихожан много, а живущих по Законам Божиим - мало? И ему удается узреть некоторые узловые поворотные моменты в человеческой жизни, своеобразные распутья, открывающие возможность жить далее совершенно иначе, чем жилось до сих пор. Он утверждает, что экзистенция всякого человека изначально «эстетична» - он плывет по волнам своих чувств, своих разнообразных хотений и своих разнообразных опасений; изначально человеческая жизнь страстна, самосознание - гедонистично. Он может так прожить до конца своих дней, но в жизни каждого человека есть такие моменты, когда ему приходится выбирать. И если он готов к тому, чтобы сказать - «это я сам выбрал», а не «это со мной случилось», если он начинает от чего-либо отказываться, говорить чему-либо «нет», обретая ответственность за все последствия делаемых им выборов, то он начинает жить совершенно иной жизнью, жизнью «этической». Существование его становится тревожным и сложным, но, с точки зрения Кьеркегора, и более человеческим, более личностным. Но если живущий такой жизнью человек пытается жить по Христу, то все более и более обнаруживает невозможность это сделать, нехватку своих собственных сил для этого, испытывает отчаяние от недостижимости. И здесь, по Кьеркегору, таится возможность еще для одного кардинального поворота всего строя своей жизни - перехода к «религиозной» жизни. С постоянным упованием на Бога, с Надеждой на него, с вплетением диалогов с Ним в свою жизнь, с опосредованием этими диалогами своих решений.

Таким образом Кьеркегор не только предлагает философам рассматривать то, что замыкается рамками собственной уникальной неповторимой человеческой жизни, «экзистенции», но и вводит представления о возможностях кардинального изменения этой экзистенции в течение жизни. Обретение христианской Веры, с его точки зрения, связано с такими изменениями.

Философские идеи Кьеркегора долгое время оставались невостребованными, пока в начале и в середине ХХ века человечество вплотную не столкнулось с трагической реальностью двух мировых войн. XX век начинался надеждами на то, что грандиозные успехи технического прогресса создадут материальное изобилие, что либеральные ценности начнут господствовать повсеместно, что изобретение оружия массового уничтожения - пулемета «Максим» - прекратит навсегда войны и т.д. Вместе с обрушением надежд было поставлено под вопрос и то, что их питало. Тысячи обездоленных людей, поставленные жизнью в невыносимые условия существования, пережившие смерть близких, унижение и ужасные формы рабства, требовали иного, нежели оптимистический позитивизм взгляда на человеческую реальность. Именно в это время экзистенциальная проблематика начинает занимать головы философов, именно в это время начинается «Кьеркегор-ренессанс».

Тем не менее, этот «Кьеркегор-ренессанс» не был ренессансом в чистом виде. Обращение к проблематике, затронутой Кьеркегором, прошло через призму феноменологии Э. Гуссерля, оказало огромное влияние на Хайдеггера, на тех философов, которых мы, собственно, привыкли называть экзистенциалистами: Ж.-П. и , Х. Аренда, С. Бовуара, Г. Марселя, М. Мерло-Понти, Н. Абаньяно, К. Ясперса, М. Бубера, М. де Унамуно.

Особое место среди этих ярких и неординарных личностей занимают русские экзистенциалисты. Российскую философию традиционно волновали вопросы, самым тесным образом связанные с центральной темой творчества Серена Кьеркегора - вопросы жизни человека, пытающегося жить по-христиански. Вопросы смысла жизни и смысла смерти, свободы и ответственности, феномена веры. Вспомним хотя бы произведения Ф.М. Достоевского. Особый интерес к экзистенциальной тематике был свойственен Вл. Соловьеву и С. Франку, С. Булгакову и П. Флоренскому, В. Вышеславцеву и И. Ильину, В. Розанову и Е. . Однако мировую известность собственно как экзистенциалисты приобрели два очень непохожих друг на друга, но объеденных огромной жаждой внутренней свободы российских философа - это Николай Бердяев и Лев Шестов .

Центральным понятием в творчестве экзистенциалистов является понятие существования, экзистенции. Подходы к трактовке этого понятия у разных авторов значительно различаются, однако в общем виде можно говорить об экзистенции как своего рода противопоставлении системе. Экзистенция не объективируема и нередуцируема, она всегда есть то, что ускользает от понимания посредством абстракций. Как же можно если и не определить, то хотя бы уловить понятие экзистенции? Экзистенция всегда указывает на конечность существования, она всегда есть возможность, например - возможность быть. Экзистенция в этом смысле не есть сущность; в отличие от животных и растений человек может быть тем, кем он решил быть. Его существование дано как возможность выхода за пределы самого себя в виде решительного броска вперед, через свои мечты, через свои стремления, через свои желания и цели, через свои решения и действия. Броска, всегда сопряженного с риском и неопределенностью. Экзистенция противоположна универсальному миру мертвых, застывших абстракций.

Часто наиболее характерным для экзистенциальной философии как таковой обычно считают тезис Сартра «Существование предшествует сущности» . Однако не все экзистенциалисты безоговорочно принимали этот тезис, в частности Марсель говорил о нерасторжимом единстве сущего и существующего. По Марселю, наше существование просто насыщено всевозможными сущностями. Хайдеггер говорил о том, что бытие предшествует всяким сущностям. И если все сущности - порождение человека, то бытие не таково. Причем бытие Хайдеггера совсем не то, что существование Сартра, о чем он писал, полемизируя с Сартром, в одной из наиболее известных своих статей «Письмо о гуманизме» . Тем не менее, несмотря на упомянутые различия, мы можем говорить о том, что всех экзистенциально-ориентированных философов объединяет протест против эссенционализма в философии, направленного на поиск сущностей, подведение всего уникального, неповторимого, мятущегося, живого под универсальное, обобщающее, абстрактное, мертвое.

Пристальное внимание к собственной экзистенции и нежелание отождествления себя с каким бы то ни было подходом и течением делает любую типологизацию в среде экзистенциалистов чрезвычайно неблагодарным делом. Тем не менее, при самом общем приближении мы можем выделить ряд оппозиций. Наиболее важная из них, как нам представляется, онтоцентризм (от греч. ontos - бытие) и антропоцентризм . Онтоцентрическое направление в центр своего внимания помещает разработку языка, на котором можно изъяснять существование любого конкретного человека, делая акцент на особенностях такого языка, кардинально отличного, скажем, от языка науки. Два наиболее известных варианта такого языка - язык экзистенциалов и язык экзистенциальных измерений человеческого существования. В обоих случаях разрабатываются универсалии, с помощью которых можно понимать и изъяснять существование любого человека. При этом важным является понимание бытия как предзаданной, не человеком создающейся возможности - возможности к изменениям индивидуального человеческого существования. Вспомним - из христианства - про то, что «Дух ходит, где хочет», а также и про то, что в день и час, человеку неведомый, он к нему приходит и от него отходит. Вспомним и про богословскую подготовку Хайдеггера, последовательно отстаивающего такое понимание бытия. В центре же внимания антропоцентрического направления находятся особенности существования конкретного человека в оппозиции к существованию других людей и мира в целом, понимание событий его жизни в рамках его же жизни.

Яркими примерами антропоцентрической позиции могут служить работы А. Камю и Ж.-П. Сартра, онтоцентрической - М. Хайдеггера, П. Тиллиха и Г. Марселя. Онтоцентрическое направление также неоднородно, и в нем выделяется еще одна оппозиция: с одной стороны М. Хайдеггер, с другой - П. Тиллих и Г. Марсель. У Тиллиха и Марселя более ярко, чем у Хайдеггера, выражено тяготение к использованию ценностных представлений. Так, если для Хайдеггера человеческое существование просто обнаруживает, что существует благодаря не-себе, обнаруживает универсальное бытие как таковое, то у Марселя «человек, достигший однажды свободы, обнаруживает, что должен пожертвовать ее чему-то большему, чем он сам» .

Необходимо отметить, что антропоцентрическая позиция Сартра и Камю ставит, но никак не решает вопрос о высших смыслах человеческого существования. В их понимании человеческой жизни свергнуты со своего пьедестала, низведены до уровня одной из многих сущностей Божии заповеди, разрушены традиции, а такая инстанция, как «правильное» (т.е. «как правильно жить», «как правильно поступать»), вообще исчезла. Человеческое существование зачастую становится без­осно­ва­тель­ным. Трансцендирование теряет смысл. Жизнь становится абсурдом. И именно это может толкать, например, к суициду .

Соответственно, личный религиозный опыт экзистенциалистов, придерживающихся онтоцентрического направления, привел их к утверждениям о существовании трансцендентной по отношению к индивиду инстанции, постоянно вопрошающей к нему и призывающей к ответу (Кьеркегор, Хайдеггер, Марсель). В этом направлении для человеческого существования характерен вопрос «верно ли я иду?» и метафора пути. Безосновательность всякого пути для экзистенциалистов, придерживающихся антропоцентрической позиции, порождает вопрос «а стоит ли идти вообще?», а место метафоры занимает пустота (вспомним «Бытие и ничто» Сартра ).

Экзистенциализму присуще предельно осторожное обращение с духовным - в противоположность его концептуальному и схематическому членению, свойственному последователям религиозной гностической традиции, к которым, по Буберу , можно отнести, к примеру, большинство авторов трансперсональной психологии, онтопсихолога Менегетти и даже К.Г. Юнга с его аналитической психологией. Попытки такого рода объективирования трансцендентного аспекта нашего существования К. Ясперс в одном из своих писем к М. Хайдеггеру назвал «гностическим изничтожением Божественного» .

3. Экзистенциальная психология
и психотерапия

В подходе к определению экзистенциальной психологии и ее предмета мы сразу же встречаемся с серьезной проблемой. Практически все известные философы-экзистенциалисты предостерегали от ошибок психологистического отношения к экзистенциальной проблематике. Экзистенция укоренена в бытии, а не в психике. В этом смысле экзистенциальная проблематика есть проблематика онтологическая, а не психологическая. Тем не менее, складывается область практики, работающие в которой специалисты обозначают себя как экзистенциальные психологи.

Психология как наука, конечно, не может непосредственно исследовать бытие или экзистенцию. Поэтому экзистенциальная тематика в психологии чаще всего заключается в исследовании психических процессов, сопровождающих отчаяние и надежду, жизнь и смерть, одиночество и единство, свободу и ответственность, абсурд и смысл, а также любовь, присутствие, вину, верность, заботу, сосредоточенность и др. Обманчивым для психолога зачастую становится универсальность языка экзистенциалов. Кажется, что и переживания - скажем, переживание вины - можно описывать как универсальные, присущие всем индивидам одинаковым образом, или типологизировать по типам личностей, по акцентуациям или еще как-либо. При этом такие психологи-исследователи, берущиеся за экзистенциальную тематику, совершенно не обращают внимания на то, что язык экзистенциалов, в отличие от языка естественных наук, контекстно связан. Это значит, что для экзистенциалиста постичь что-либо в жизни каждого конкретного человека можно только в контексте его конкретной жизни. Таким образом, проводящиеся психологами исследования на экзистенциальную тему дают вполне естественнонаучные результаты, которые невозможно использовать практически действующим экзистенциалистам.

Та же ситуация возникает и когда классически мыслящие психологи, понимая экзистенциальные измерения бытия как систему координат, в которых можно определить место конкретного человека, создают для этих целей специальные тестовые методики. Получаемая таким образом сущность приписывается человеку, что создает и для исследователей, и для практиков вполне классическую ситуацию, от которой, собственно говоря, экзистенциалисты и уходили.

Получает распространение также обозначение себя в качестве экзистенциальных психологами-практиками и психотерапевтами, исповедующими представления о необходимости владения как можно большим набором разнообразных методик и техник для помощи пациенту. Главная проблема для них - определить, какой инструмент необходимо в каждой конкретной ситуации вытащить из инструментального ящика. Эклектика в воззрениях считается достаточным основанием для обозначения себя как экзистенциального психолога. В этом смысле экзистенциальными для них становятся и гипнотерапия, и медикаментозное лечение, и электрошок. Фактически экзистенциальным работающие так специалисты обозначают свой собственный выход за рамки всякой теоретической концептуальной определенности, повышение доверия к собственной интуиции и исповедание прагматики - что здесь-и-сейчас помогло, то и хорошо.

Недаром зачастую в одних профессиональных ассоциациях объединены экзистенциальные и гуманистические психологи, недаром на уже упомянутой конференции в Звенигороде гуманистические психологи были представлены достаточно многочисленно. То, что их объединяет, как раз и отделяет-таки тех и других от поднимающейся волны эклектиков. А именно - неуместность позиции стороннего наблюдателя, врачующего субъекта, каковым в устоявшейся естественнонаучной традиции является психолог, феномен «Встречи» психолога и его пациента как значимого события в жизни обоих, сопереживательная включенность психолога в жизнь пациента, невозможность инструментального, субъект-объектного отношения между психологом и его пациентом.

В последнее время в нашей стране также начало распространяться и самообозначение как экзистенциальных психологами, предлагающими своим пациентам осмысливать особенности своего поведения в той или иной ролевой игре, особенности выполнения ими психогимнастических, спортивно-тренировочных, музыкальных, художественных, медитативных и пр. упражнений. При этом ключевым считается инсайт, возникающий у пациента при наделении происшедшего с ним некоторым смысловым значением. Водораздел между такими практиками и ­экзис­тен­ци­а­лиз­мом проходит как по уже упомянутой выше линии обязательности включения психолога в жизненный контекст пациента, так и по широте рамок осмысления, по тому, стало ли осмысление непростым и, как правило, немоментальным входом в контекст жизни клиента во всей ее многообразности, или дело кончилось «просветляющим инсайтом».

Быть экзистенциальным психологом, не занимая экзистенциальную позицию, попросту невозможно. Но и быть психологом, будучи экзистенциалистом - по меньшей мере, странно. Можно сказать, что экзистенциальная психология формируется за счет психологов, принимающих экзистенциальную позицию, но еще не осознавших, что собственно психологами они уже называться не могут. Более точно следует говорить, что под названием экзистенциальная психология идет формирование нового философского праксиса.

На наш взгляд, в настоящее время можно выделить два основных направления в формировании экзистенциальной психологии - это прочно укорененное в философской традиции и тесно связанное с психиатрией европейское направление и отпочковавшееся (процесс отпочкования еще не завершился, но идет полным ходом) от гуманистической психологии американское направление . Понятно, что в эпоху глобализации эти границы в достаточной мере условны.

3.1. Европейская экзистенциальная психология

Начало европейской экзистенциальной психологии, как и экзистенциальной психологии вообще, обычно связывают с именами двух выдающихся швейцарских психиатров - Людвига Бинсвангера и Медарда Босса ; оба они попытались перенести «новую онтологию» Хайдеггера на проблемы изучения индивидуального бытия и собрали богатый эмпирический материал.

Путь Людвига Бинсвангера лежал от психоанализа Фрейда и феноменологической психологии Гуссерля и далее к Dasein-аналитике Мартина Хайдеггера, которую Бинсвангер провозгласил основой своего метода. Стоить отметить, что Хайдеггер, внимательно ознакомившись с работами Бинсвангера, подверг его довольно суровой критике, утверждая, что Бинсвангер преимущественно остался на гуссерлианских и кантианских позициях и до конца так и не понял постановку его вопроса о бытии. И действительно, в своей концепции априорных экзистенциальных структур, являющихся своего рода смысловыми универсалиями, задающими характер любого возможного опыта, Бинсвангер сильно упрощает Хайдеггера. Тем не менее, нельзя согласиться полностью с Хайдеггером, поскольку в тех местах, где Бинсвангер говорит о структуре Бытия-в-мире и об экзистенциалах, он действительно прямой последователь Хайдеггера.

Бинсвангера вполне заслуженно считают первым экзистенциальным врачом-психотерапевтом; его санаторий в Кройцленгене стал местом встречи феноменологически и экзистенциально ориентированных ученых и практиков, таких, например, как О. Минковский, Р. Кун, В. Гебзаттель. Интересно отметить, что Бинсвангер настаивал на понимании своего метода экзистенциального анализа именно как научного метода. Результатами его труда стали вошедшие в золотой фонд психиатрии яркие клинические описания психопатий (случаи Э. Вест, Л. Фосс, Илзе и др.) . Применительно к психотерапевтической практике Бинсвангер считал, что осмысление пациентами ущербности своих экзистенциальных априорных структур, или проектов мира, может послужить своего рода базой, опорой для снятия ограничений и исцеления. Кроме того, Бинсвангер развивал, в опоре на Бубера, концепцию любовного бытия-друг-с-другом.

Заметно влияние Бинсвангера на более поздних авторов, например, на Рональда Лэнга - одного из главных столпов движения антипсихиатрии . Это влияние можно проследить вплоть до современных представителей английской ветви экзистенциального анализа, таких как Эмми Ван Дорцен, Майк Хардинг, Эрнесто Спинелли. Позиция одного из самых известных американских экзистенциалистов Ролло Мэя также формировалась под воздействием взглядов Бинсвангера. У Мэя можно обнаружить структуры, очень близкие к экзистенциальным априорным структурам Бинсвангера, однако, в отличие от Бинсвангера, Мэй акцентирует свое внимание на их интенциональном аспекте1 .

Влияние Бинсвангера прослеживается даже у таких авторов, которые исповедуют весьма отличные от него взгляды. В этой связи целесообразно вспомнить, что концепция Медарда Босса родилась в полемике с Бинсвангером. Кроме того, разрабатывал свою димензиональную онтологию также через критику Dasein-анализа (т.е. прежде всего - экзистенциального анализа Людвига Бинсвангера).

Путь в экзистенциальную психологию Медарда Босса был стремительным и ярким. Он прошел блестящую психоаналитическую подготовку (его учителями были Э. Джонс и К. Хорни), в течение года его анализировал сам Фрейд, несколько лет он посещал семинары Юнга. Ознакомившись с работами Бинсвангера, Босс окончательно выбрал для себя путь экзистенциального анализа. Влияние Бинсвангера довольно ощутимо в ранних послевоенных работах Босса. Тем не менее, увлечение Бинсвангером у Босса также длилось недолго. Обнаружив несоответствие между концепцией и философией , Босс лично знакомится с опальным в то время философом и в сотрудничестве с ним начинает разработку «подлинного» Dasein-анализа, цель которого заключается в том, чтобы раскрыть, освободить человека для того, чтобы тот мог максимально полно «переводить вещи, события, феномены из состояния сокрытости в состояние явленности» (другими словами - для максимально полной реализации человеком своих возможностей).

Вслед за своим учителем Хайдеггером Босс пытается преодолеть субъект-объектную дихотомию. В соответствии с этим он призывает к радикальной перестройке всей системы знания о человеке и всех культурных практик. В своей работе «Dasein-аналитические основания психологии и медицины» (1971) (анг­лий­скую версию этой работы «Existential foundations of medicine and psychology» см. ) Босс подробно раскрывает основные экзистенциалы человеческого существования, т.е. те данности, без которых человеческое существование невозможно как таковое. Это Пространственность, Темпоральность, Телесность, Событийность в совместном мире (Бытие-в-мире), Настроенность, Историчность (Историческая память), Смертность (Бытие-к-смерти). Кроме того, в этой же работе Босс пытается прописать основные направления трансформации психологии как науки о человеке, продвижение в которых может сделать ее подлинно экзистенциальной:

Первый вектор - движение от понимания тела в качестве физического организма к идее телесности.

Второй вектор - от понятия психики к человеческому бытию-в-мире.

Третий вектор - от концепта сознания к фундаментальной открытости человеческого существования.

Четвертый вектор - от психического бессознательного к фундаментальной «сокрытости».

Пятый вектор - от понятия влечения к человеческой возможности специфическим образом относиться к окружающему миру.

Шестой вектор - от психических инстанций (агентов) к экзистенциальному пониманию человеческих способов поведения.

Седьмой вектор - от эмпатии к постижению того, как люди непосредственно понимают друг друга.

Последний, восьмой вектор - от психических причин и психодинамики к пониманию мотивационных контекстов .

Значительный вклад в экзистенциальную психологию внесли также такие философы, как Карл Ясперс и Жан-Поль , поскольку оба уделяли психологической проблематике самое пристальное внимание. В творческой биографии Карла Ясперса следует выделить один существенный с экзистенциальной точки зрения момент. С раннего детства Ясперс страдал тяжелой формой легочного заболевания (тяжелые бронхоэктазы с сердечными декомпенсациями). Будучи студентом-медиком, он отпустил себе в соответствии с теорией только десять лет жизни. Восприняв это стоически, он приступил к самолечению с помощью строгих режимов. В тоже время он начал напряженно работать, чтобы достичь как можно больших высот мысли до того момента, когда его настигнет смерть. Поэтому в написание «Общей психопатологии» (1913) он вложил все, что мог, и всегда признавал, что эта работа была его самым значительным достижением. Позже он неоднократно возвращался к правке текста в соответствие с новыми научными данными. «Общая психопатология» Ясперса неоднократно переиздавалась и до сих пор считается одной из самых значительных работ в психиатрии. И хотя собственно экзистенциальной проблематике в «Общей психопатологии» уделено не так много места, тем не менее уже в ней заметна основная экзистенциальная тематика Ясперса - концепция всеобъемлющего и прояснение экзистенции в пограничных ситуациях. Влияние Ясперса на дальнейшее развитие феноменологической и экзистенциальной мысли остается до сих пор недооцененным. Между тем, практически все основные линии дальнейшего развития экзистенциальной психологии, включая экзистенциальный анализ Бинсвангера с его экзистенциальными априорными структурами, так или иначе уже обозначены в работах и, прежде всего, в его «Общей психопатологии». Его патографические описания выходят за рамки сугубо феноменологического исследования и являются, в некотором роде, предвестниками последующих классических случаев экзистенциального анализа.

Влияние Жана-Поля Сартра на экзистенциальную психологию также весьма значительно. Помимо философских и литературных произведений, принесших ему мировую известность, Сартр неоднократно обращался в своем творчестве и к непосредственно психологической тематике в таких работах, как «Воображение» (1936), «Эскиз по теории эмоций» (1939), «Феноменологическая психология воображения» (1940). Именно Сартр призвал пойти дальше Фрейда - от психоанализа к экзистенциальному анализу, целью которого должен быть выход к «настоящему несводимому». Сам Сартр под этим «несводимым» понимал некий первоначальный проект, своего рода матрицу смыслов - практически в том же самом ключе, что и Бинсвангер. Данный проект, согласно Сартру, в какой-то момент времени был выбран человеком; задача аналитика определить момент выбора и понять, в чем суть этого проекта. Сартр говорил о том, что «экзистенциальный психоанализ пока еще не нашел своего Фрейда». Кстати говоря, Джекоб Нидлман полагал, что именно в лице Людвига Бинсвангера экзистенциальный психоанализ своего Фрейда уже нашел. Тем не менее, уже ретроспективно, ничуть не умаляя вклад Бинсвангера в экзистенциальную психологию, нам трудно согласиться с мнением Нидлмана. Сам же Сартр небезуспешно решал задачу экзистенциального анализа, опираясь на литературные средства. Объектами его исследования стали жизнеописания Бодлера, Стендаля, Жане. Не обошел своим вниманием Сартр и самого основателя психоанализа, написав пьесу и сценарий к фильму о Фрейде . Влияние Сартра можно проследить в работах представителей американской гуманистической психологии, в том числе американской ветви экзистенциальной психологии (Р. Мэй, И. др.). Философия Сартра также оказалась близкой антипсихиатрическому движению 1960‑х гг.

Одной из самых влиятельных фигур в современной экзистенциальной психологии и психотерапии является Виктор Франкл . Во время Второй мировой войны Франкл находился в качестве заключенного в немецком концлагере. Глубокий духовный опыт этого события в корне изменил его взгляды на смысл человеческой жизни. Франкл разработал собственное учение, в котором было постулировано, что основной движущей силой существования личности выступают поиски смысла собственного существования; что само человеческое существование может считаться человеческим лишь в той мере, в которой в нем присутствует смысл. При отсутствии этого смысла возникает экзистенциальный вакуум, проявляющийся в виде невроза («ноогенный невроз»). На основе этих идей он разработал комплекс психотерапевтических мероприятий, названный им логотерапией. Поверхностное знакомство с концепцией Франкла часто приводит к недопониманию. Когда Франкл говорит о поиске смысла, смысл для него не есть нечто, что человек придумывает, либо изобретает, либо выбирает, например, как это присутствует в концепции первоначального выбора проекта мира у Сартра (см. ). По Франклу, смысл не есть определенная семантическая единица, за семантическим аспектом лежит нечто большее, ядро смысла, уходящее в трансцендентную по отношению к человеку духовную сферу. Не случайно он называет свой подход не «смыслотерапия», а «логотерапия», т.е. «терапия с точки зрения духовного» . По процедуре экзистенциальный анализ может напоминать фрейдовский психоанализ. Однако разница заключается в том, что в психоанализе осознанным становится инстинктивное, а в экзистенциальном анализе - духовное: «...в экзистенциальном анализе речь идет о че­ло­ве­че­ском бытии не как о существовании, влекомом инстинктами, а об ответственном бытии, именно о - духовной! - экзистенции » . Таким образом, то, что становится предметом сознания в логанализе, не есть нечто инстинктивное, близкое к психоаналитическому «оно» (Id), - это наше собственное «Я». Человек приходит к осмыслению самого себя - в своей лич­ност­ной полноте, в единстве времен своей жизни, в том числе и в единстве со своим будущим.

Весомый вклад в развитие европейской психологии внес ученик Франкла Альфрид Лэнгле , Президент Общества экзистенциального анализа и логотерапии в Вене. В течение последних двадцати лет Лэнгле предпринимает активные попытки по институализации метода экзистенциального анализа и его распространению. Однако тщательное изучение его работ позволяет говорить о том, что Лэнгле не столько развил экзистенциальный анализ и логотерапию Франкла, сколько разработал свой собственный метод. По крайней мере, это касается его теоретической базы. И хотя Лэнгле «берет» у Франкла очень многое, в частности его «димензиональную онтологию1 », он существенно расходится с ним в понимании смысла и духовного измерения бытия. Лэнгле вводит понятие «экзистенциального смысла», который он локализует в самом человеке, акцентируясь на уникальности и неповторимости конкретного индивидуального бытия, зачастую предавая забвению сам факт наличия уникального и неповторимого чужого бытия, сложную бытийную связность. Можно наблюдать, как онтоцентрическая позиция Франкла сдвигается в случае Лэнгле к антропоцентрической.

Данная мысль подтверждается и развиваемыми Лэнгле представлениями о мотивациях. У процесса поиска осмысленности человеком своей собственной жизни, по Лэнгле, есть условие - сначала я должен принять, признать и полюбить себя, и только на этой основе я смогу произвести свой поиск. Такая позиция контрастирует с позицией М. Босса в Dasein-анализе, центр которой переносится на других и в целом на Бытие: не моя собственная защищенность и не мое переживание собственной ценности являются базисными условиями и мотивами моего существования, а моя настроенность на не-свое бытие, открытость по отношению к нему, моя выдвинутость вперед - неравноценность своему собственному бытию. Очевидно, эта позиция Лэнгле расходится и с позицией Франкла, ведь в его концепции полнота жизни неразрывно связана с трансцендентным по отношению к человеку Сверхмиром, Сверхсмыслом, Богом. Если для Лэнгле вопрос звучит как «я есть (я здесь); что из этого следует?», то для Франкла собственно «я есть, я человек» начинается только тогда, когда я реализую обретенный мною трансцендентный по отношению ко мне смысл» .

В завершение хотелось бы упомянуть еще одно имя, к сожалению известное гораздо меньше - это немецкий экзистенциальный психолог и психотерапевт Калфрид фон Дюркхайм , основатель метода экзистенциально-инициальной психотерапии. Лейтмотивом терапевтического подхода Дюркхайма является утверждение реальности в человеческом бытии духовного (трансцендентального) опыта, в связи с чем он неоднократно использует термин «трансцендентальный реализм». В его подходе присутствует процедура, во многом похожая на логанализ Франкла и в тоже время имеющая существенные отличия. Посредством выполнения ряда стандартных упражнений (гимнастических - заимствованных из восточных единоборств и оздоровительных систем, а также музыкальных, рисовательных и др.), проводится экспликация наличной формы существования (формы Я в терминах Дюркхайма) пациента с точки зрения его «прозрачности для Сути». Причем под сутью понимается само бытие . Таким образом, ключевым для Дюркхайма становится понятие «Прозрачность». Для Дюркхайма именно Прозрачность индивидуального бытия есть необходимое условие, при котором возможно трансцендирование, при котором возможно осмысление своего существования.

Дюркхайм выделяет еще одно понятие, сходное с Прозрачностью - Собранность (сосредоточенность). По Дюркхайму, без обретения Собранности невозможно обретение Прозрачности. Культивированием собранности индивидуального бытия пронизана вся практика экзистенциально-инициальной терапии. В своем подходе к Собранности Дюркхайм также перекликается с М. Боссом и Г. Марселем. «Когда я забываю, я всегда забываю часть себя самого», - говорит Босс . «Я лично убежден, что не может быть онтологии или, иначе, восприятия онтологического таинства, в какой бы то ни было мере, кроме как для человека, способного сосредоточиться» - утверждает Марсель .

Нелишне заметить, что достижение прозрачности-правдивости и сосредоточенности - важный элемент и в православной аскетике.

Кардинальным отличием концепции Дюркхайма от других экзистенциальных школ является акцент на невербальных аспектах опыта бытия. Важная особенность Дюркхайма - его утверждение о том, что Собранность и Прозрачность словесно не выразимы, не осмысливаемы. В этой связи не случайно активное использование им всевозможных невербальных тренировочных упражнений. Фактически же Дюркхайм ставит перед экзистенциалистами вопрос более широкий, чем вопрос о Собранности и Прозрачности - вопрос о том, что «говорящий мир», являющийся, по словам ученицы М. Босса Хейди Бреннер , основным медиумом в терапевтическом контакте у экзистенциальных психотерапевтов, далеко не всегда способен охватить и выразить ту реальность бытия, которую они пытаются охватить и выразить.

3.2. Американская экзистенциальная психология

Американская ветвь экзистенциальной психологии гораздо в меньшей степени, чем европейская, вырисовывается на пестром фоне психологических и психотерапевтических школ американского континента. Теснее всего она переплетается с мощным стволом американской гуманистической психологии. Экзистенциальные нотки довольно отчетливо звучали в работах основателей этого оппозиционного бихевиоризму и психоанализу направления - Карла , Джеймса Бюдженталя и Абрахама 1 . Самые крупные фигуры, которые, собственно, и ассоциируются с американской экзистенциальной психологией - Ирвин Ялом и Ролло Мэй - также, хотя и выделяя себя из общего русла гуманистической психологии и психотерапии, тем не менее достаточно ясно говорят о тесной с ней связи . уже в названии своего подхода (экзистенциально-гуманистическая психотерапия) акцентирует свою неразрывную связь с гуманистическим направлением .

Ролло Мэй в какой-то степени смягчает позицию европейских экзистенциалистов, и все же она не перестает быть экзистенциальной. Цель экзистенциальной психотерапевтической практики, по Мэю, - это принятие пациентом жизни такой, какая она есть, и максимально полное ее проживание. Позиция Мэя в экзистенциализме - это утверждение, вслед за Бинсвангером, существования априорных экзистенциальных структур. При этом основное внимание Мэй уделяет априорным структурам интенциональности, то есть направленности человеческого бытия за свои пределы. И вообще, влияние Бинсвангера на Мэя трудно переоценить. Не случайно в первую очередь ему (а во вторую - Э. Минковскому) Мэй посвящает свою эпохальную «Existence» . В оценке концепции М. Босса в предисловии к той же «Existence» Мэй, на наш взгляд, допускает ряд ошибок принципиального характера. Корни этих ошибок кроются, по-видимому, в недопонимании им метода Хайдеггера. Например, Мэй склонен отождествлять «интенциональность» Гуссерля и «заботу» Хайдеггера, что видно из его работы «Любовь и воля» . Подобно Бинсвангеру Мэй, несмотря на обилие хайдеггерианских терминов, остается преимущественно на гуссерлианских позициях. Он не понимает (или не принимает) поворота Хайдеггера от конкретности бытия конкретного человека к не-своему бытию, к бытию как таковому. Более того, Мэй в своей концепции мифа делает еще один шаг в сторону не только от Хайдеггера, но и от - шаг в сторону французских структуралистов.

Очевидно, успешности Мэя как психолога-практика, как терапевта способствовала его выраженная эмпатия и направленность на оказание помощи своим пациентам; он присутствовал в психотерапевтической ситуации во всей полноте своего существа и добивался успеха. Главная же заслуга Мэя заключается в том, что он открыл американским психологам и психотерапевтам экзистенциальную мысль как таковую. Он был и навсегда останется первым американским экзистенциальным психологом.

Ирвин Ялом пытается строить свою концепцию, во многом отталкиваясь от классического фрейдовского психоанализа в критическом его осмыслении. В частности, отталкиваясь от психодинамики Фрейда, Ялом приходит к своей собственной концепции экзистенциальной динамики; от фрейдовской концепции механизмов психологической защиты - к своим положениям о специфических механизмах «экзистенциальной» защиты. Такие способы работы Ялома, как дозированное погружение пациента в больную тему, например в тему смерти, отдают методами работы бихевиористов. Акцент на необходимости «создания своего собственного мира» и придания (изобретения) собственного уникального смысла заметно сближает идейную позицию Ялома с позицией Ж.-П. Сартра, жесткость и пессимистичность которой в некотором роде смягчается общими гуманистическими установками, такими как эмпатия, безусловное принятие, стремление установить максимально близкие и доверительные отношения в процессе терапии. И, тем не менее, эта трагичность одиночества в концепции Ялома звучит довольно явственно. Можно говорить о том, что терапевт в экзистенциальной психотерапии Ялома воспитывает в пациенте стоическое отношение к базовым экзистенциальным проблемам. В ряде его высказываний звучит голос, если можно так выразиться, гуманистически облагороженного Ф. Ницше, которого Ялом очень любит цитировать и даже посвящает ему целую книгу («Когда Ницше плакал» .

Все вышесказанное подводит нас к тому, чтобы локализовать подход Ялома в антропоцентрическом направлении экзистенциальной психологии и психотерапии. В центре его внимания всегда находится бытийствующий человек, а не само бытие, выходящее за его рамки, как это бывает в случае онтоцентрических подходов. Ялом не делает и даже не пытается делать шагов к анализу способов существования конкретного человека, не исходящих из него самого. Его попытки постепенного и последовательного погружения пациентов в экзистенциальные проблемы с целью вырабатывания своего рода «экзистенциального иммунитета», как уже указывалось ранее, очень напоминают методологию работы бихевиористов по выработке того или иного навыка. В этом удивительном смысле Ялома можно назвать «экзистенциальным бихевиористом». Бесспорной заслугой Ялома является разработка богатого методического аппарата экзистенциальной психотерапии, в особенности групповых форм работы; его книга «Теория и практика групповой психотерапии» до сих пор является одним из базовых учебников в этой сфере.

Джеймса Бюдженталя гораздо с меньшей определенностью можно отнести к экзистенциальному направлению. С одной стороны, в его книгах мы видим проработку таких экзистенциалов, как присутствие, интенциональность; попытку осмыслить сопротивляющееся бытие. При этом в своих подходах к бытию он занимает вполне антропоцентрическую позицию. Однако в своей практике он часто апеллирует не к особенностям бытия человека, а к особенностям его сознания и самосознания, уходя в сторону от экзистенциализма. При этом и там, где Бюдженталь экзистенциалист, и там, где он психолог, в его воззрениях отсутствует то, что Франкл обозначает как «ноологическую сферу бытия» , Мамардашвили - как «высшие объекты» , что сближает его с Сартром.

Бюдженталь тотально относителен в понимании происходящего. Это демонстрирует, в частности, его подход к интерпретации сновидений1 , где интерпретация следует из интуитивного видения психолога здесь-и-сейчас достигнутого им терапевтического контакта. В этом текучем бытии у Бюдженталя мало места хотя бы для островков стабильности.

В развертываемых Бюдженталем представлениях о сопротивлении ясно звучит психоаналитическая традиция, в частности, просвечивают взгляды В. Райха, а в конструктах «Я-Мир» и вообще в самом подходе к структурированию материала чувствуется влияние Дж. Келли.

Резюме

Конечно, исключительно названными авторами экзистенциальная психология и психотерапия (в данной статье в наши задачи не входил анализ различий между ними) как таковые не исчерпываются. Однако эти имена - своего рода звезды, по которым угадываются контуры становящегося и формирующегося в современной психологии нового неклассического направления - психологии экзистенциальной. Ее выход на арену мировой психологии, на наш взгляд, обусловлен вызовом времени. Именно экзистенциальная психология, как ни какая другая, настроена на этот вызов отвечать. Именно экзистенциальная психология, как никакая другая, нацелена на самые важные вопросы в жизни человека, то есть именно на те вопросы, от ответов на которые напрямую зависит, как сложится или как не сложится человеческая жизнь, состоится она или нет. Это любовь и смерть, свобода и ответственность, вера и сомнение, надежда и отчаяние, одиночество и всеохватывающее единство, смысл и бессмысленность, мужество и решительность, собранность и открытость и т.д.

Экзистенциальная психология - это практическая психология, и не случайно в этой связи, что почти все ее видные представители - это практикующие психологи и психотерапевты. Она имеет свои собственные методы - это феноменологический и экзистенциальный анализ. Мощная, как ни в каком другом подходе, философская база позволяет ей проводить методологический анализ других психологических концепций и эксплицировать их собственную методологию и философию.

Тем не менее, несмотря на все вышесказанное, вряд ли мы можем рассчитывать на пышный расцвет и всеобщую популярность экзистенциальной психологии и психотерапии в ближайшее время. Экзистенциальная психология зачастую ставит перед человеком вопросы об изменениях в его жизни, а изменение жизни - процесс, требующий значительных усилий, а иногда и жертвенности. Всегда найдутся средства, быстро и эффективно снимающие симптомы, но оставляющие нетронутыми корни болезни. Экзистенциальная психотерапия - это именно та терапия, которая занимается корнями болезни, хотя и не в причинном, не в каузальном смысле, скорее в смысле жизненной среды ее возникновения и обитания, скорее в смысле того, что ее подпирает и подпитывает. Клиентами экзистенциальных терапевтов могут быть практически все страдающие люди, а не только, как это принято считать, пациенты в состоянии так называемого экзистенциального кризиса, связанного с поиском смысла жизни, а также люди с экзистенциальной болью, после очень серьезных психических травм. Более того, поскольку экзистенциальная психотерапия - это терапия, способствующая более полному и более свободному проживанию жизни, - мало кому она может быть не показана.

Sartre J.-P. Being and Nothingness. N.Y., 1956.

Tillich P. Existentialism and psychotherapy // Psychoanalysis and Existential Philosophy. N.Y.: E.P. Dutton Co. 1962. P. 3-16.

Есельсон С.Б. , Летуновский В.В. ,

Гуманистическое и экзистенциальное направления возникли в середине прошлого столетия в Европе как результат развития философской и психологической мысли двух последних веков, будучи, по сути, следствием сублимации таких течений, как «философия жизни» Ницше, философский иррационализм Шопенгауэра, интуитивизм Бергсона, философская онтология Шелера, и Юнга и экзистенциализм Хайдеггера, Сартра и Камю. В трудах Хорни, Фромма, Рубинштейна, в их идеях отчетливо прослеживаются мотивы этого течения. Довольно скоро экзистенциальный подход в психологии приобрел большую популярность в Северной Америке. Идеи были поддержаны видными представителями "третьей революции". Одновременно с экзистенциализмом в психологической мысли этого периода развивалось и гуманистическое течение, представленное такими видными психологами, как Роджерс, Келли, Маслоу. Обе эти ветви стали противовесом уже закрепившимся направлениям в психологической науке - фрейдизму и бихевиоризму.

Экзистенциально-гуманистическое направление и другие течения

Основатель экзистенциально-гуманистического направления (ЭГП) - Д. Бюдженталь - часто критиковал бихевиоризм за упрощенное понимание личности, пренебрежение к человеку, его и потенциальным возможностям, механизацию поведенческих шаблонов и желание управлять личностью. Бихевиористы же критиковали гуманистический подход за придание сверхценности понятию свободы, рассматривая его как объект экспериментального исследования и настаивали на том, что свободы нет, а основным законом существования является стимул-реакция. Гуманисты настаивали на несостоятельности и даже опасности такого подхода для человека.

К последователям Фрейда у гуманистов также были свои претензии, несмотря на то что многие из них начинали как психоаналитики. Вторые отрицали догматизм и детерминизм концепции, выступали против фатализма, характерного фрейдизму, отрицали бессознательное как универсальный объяснительный принцип. Несмотря на это, следует отметить, что экзистенциальная все же в определенной степени близка к психоанализу.

Суть гуманизма

В данный момент нет единого мнения в отношении степени самостоятельности гуманизма и экзистенциализма, но большинство представителей этих течений предпочитают разделять их, хотя все признают их принципиальную общность, поскольку основная идея этих направлений - признание свободы личности в выборе и построении своего бытия. Экзистенциалисты и гуманисты солидарны в том, что осознание бытия, прикосновение к нему преобразует и преображает человека, поднимая его над хаосом и пустотой эмпирического существования, раскрывает его самобытность и благодаря этому делает смыслом его самого. Кроме того, безусловное достоинство гуманистической концепции состоит в том, что не абстрактные теории внедряются в жизнь, а, наоборот, реальный практический опыт служит фундаментом для научных обобщений. Опыт рассматривается в гуманизме как приоритетная ценность и основной ориентир. И гуманистическая, и экзистенциальная психология оценивают практику как важнейшую составляющую. Но и здесь прослеживается отличие этого метода: для гуманистов важна практика реального опыта переживания и решения вполне конкретных личностных проблем, а не использование и внедрение методических и методологических шаблонов.

Человеческая природа в ГП и ЭП

В основе гуманистического подхода (ГП) лежит понятие сущности человеческой природы, которая объединяет его многообразные течения и отличает от других направлений психологии. По Рою Кавалло, суть человеческой природы состоит в том, чтобы непрерывно быть в процессе своего становления. В процессе становления человек автономен, активен, способен к самоизменению и творческой адаптации, ориентирован на внутренний выбор. Уход от непрерывного становления есть отказ от подлинности жизни, «человеческого в человеке».

Экзистенциальный подход психологии (ЭП) гуманизма характеризуется, прежде всего, качественной оценкой сущности личности и взглядом на природу источников процесса становления. Согласно экзистенциализму, сущность личности не задана ни позитивной, ни негативной - она изначально нейтральна. Особенности личности же обретаются в процессе поиска им его уникальной идентичности. Обладая как позитивным, так и негативным потенциалом, личность выбирает и несет за свой выбор персональную ответственность.

Экзистенция

Экзистенция - существование. Ее главная характеристика - отсутствие предначертанности, предзаданности, которая может влиять на личность, определять, как она разовьется в перспективе. Исключается откладывание на будущее, перенаправление ответственности на плечи других, нации, социума, государства. Человек решает сам - здесь и сейчас. Экзистенциальная психология определяет направление развития личности исключительно выбором, который он делает. Личностно-центрированная же психология рассматривает сущность личности как заданную позитивной изначально.

Вера в человека

Вера в личность - базисная установка, отличающая в психологии от иных течений. Если в основе фрейдизма, бихевиоризма и подавляющего большинства концепций советской психологи лежит неверие в личность, то экзистенциальное направление в психологии, напротив, рассматривает человека с позиции веры в него. В классическом фрейдизме природа индивидуума изначально негативна, цель влияния на нее - исправление и компенсация. Бихевиористы оценивают человеческую природу нейтрально и влияют на нее путем формирования и коррекции. Гуманисты же видят природу человека либо безусловно-позитивной и видят целью влияния помощь в актуализации личности (Маслоу, Роджерс), либо оценивают личностную природу как условно-позитивную и основной целью психологического воздействия видят помощь в выборе (экзистенциальная психология Франкла и Бюдженталя). Таким образом, в основу своего учения институт экзистенциальной психологии ставит понятие индивидуального жизненного выбора человека. Личность рассматривается как изначально нейтральная.

Проблемы экзистенциальной психологии

В основу гуманистического подхода помещено понятие осознаваемых ценностей, которые человек «выбирает для себя», разрешая ключевые проблемы бытия. Экзистенциальная психология личности декларирует первичность существования человека в мире. Индивидуум с момента рождения беспрерывно взаимодействует с миром и находит в нем смыслы своего бытия. Мир содержит как угрозы, так и позитивные альтернативы и возможности, которые может выбирать человек. Взаимодействие с миром порождает у личности основные экзистенциальные проблемы, стресс и тревогу, неспособность совладать с которыми приводит к дисбалансу в психике индивида. Проблематика разнообразна, но схематично ее можно свести к четырем основным «узлам» полярностей, в которых личности в процессе развития необходимо

Время, жизнь и смерть

Смерть - наиболее легко осознаваемая, поскольку самая очевидная неизбежная конечная данность. Осознание предстоящей смерти наполняет человека страхом. Желание жить и одновременное осознание временности существования - главный конфликт, который изучает экзистенциальная психология.

Детерминизм, свобода, ответственность

Понимание свободы в экзистенциализме также неоднозначно. С одной стороны, человек стремится к отсутствию внешней структуры, с другой - испытывает страх перед ее отсутствием. Ведь существовать в организованной, подчиняющейся внешнему плану Вселенной проще. Но, с другой стороны, экзистенциальная психология настаивает на том, что человек сам создает свой мир и полностью за него отвечает. Осознание отсутствия заготовленных шаблонов и структуры порождает страх.

Общение, любовь и одиночество

В основе понимания одиночества лежит понятие экзистенциальной изоляции, то есть отстраненности от мира и общества. Человек приходит в мир один и так же его оставляет. Конфликт порожден осознанием собственного одиночества, с одной стороны, и потребностью человека в общении, защите, принадлежности к чему-то большему - с другой.

Бессмысленность и смысл бытия

Проблема отсутствия смысла жизни проистекает из первых трех узлов. С одной стороны, находясь в непрерывном познании, человек сам творит свой смысл, с другой - осознает свою изолированность, одиночество и предстоящую смерть.

Аутентичность и конформизм. Вина

Психологи-гуманисты, основываясь на принципе личного выбора человека, выделяют две основные полярности - аутентичность и конформизм. В аутентичном мировосприятии человек проявляет свои уникальные персональные качества, видит себя как личность, которая способна влиять на собственный опыт и общество через принятие решений, поскольку социум создается выбором отдельных индивидуумов, следовательно, способно изменяться в результате их усилий. Аутентичному стилю жизни присущи внутренняя направленность, новаторство, гармония, утонченность, мужество и любовь.

Человек же, ориентированный внешне, не имеющий смелости взять на себя ответственность за собственный выбор, выбирает путь конформизма, определяя себя исключительно как исполнителя социальных ролей. Действуя по заготовленным общественным шаблонам, такая личность мыслит стереотипно, не умеет и не хочет признавать свой выбор и давать ему внутреннюю оценку. Конформист смотрит в прошлое, опираясь на готовые парадигмы, вследствие чего у него возникает неуверенность и чувство собственной никчемности. Происходит накопление онтологической вины.

Ценностный подход к человеку и вера в личность, ее силу позволяют более глубоко ее изучить. Об эвристичности направления свидетельствует и наличие разнообразных углов зрения в нем. Основные из них - и гуманистическая экзистенциальная психология. Мэй и Шнайдер также выделяют экзистенциально-интегративный подход. Кроме того, существуют такие подходы, как диалогическая терапия Фридмана и

Несмотря на ряд концептуальных расхождений, личностно-центрированное гуманистическое и экзистенциальное течения солидарны в доверии к человеку. Важное достоинство этих направлений состоит в том, что они не стремятся «упростить» личность, помещают ее наиболее сущностные проблемы в центр своего внимания, не отсекают трудноразрешимые вопросы соответствия бытия человека в мире и его внутренней природы. Признавая, что общество влияет на и ее бытие в нем, экзистенциальная психология тесно соприкасается с историей, культурологией, социологией, философией, социальной психологией, одновременно являясь целостной и перспективной ветвью современной науки о личности.