лат. interpretatio). В широком понимании И. означает разъяснение неясного или скрытого для пациента значения некоторых аспектов его переживаний и поведения, а в психодинамической психотерапии представляет собой определенную технику истолкования значения симптома, ассоциативной цепочки представлений, сновидения, фантазии, сопротивления, переноса и др. При этом психотерапевт делает неосознанные феномены осознанными, используя свое собственное бессознательное, эмпатию и интуицию, а также опыт и теоретические знания. И. является важнейшей психоаналитической процедурой. Если свободные ассоциации относятся к основному способу получения наиболее важного материала от пациента, то И. представляет собой главный инструмент анализа этого материала и перевода бессознательного в сознательное.

Первые ссылки на психоаналитическую И. в работах Фрейда (Freud S., 1900) связаны с И. сновидений. Термин И. связывался с собственным пониманием и восстановлением психоаналитиком скрытых источников и значений сновидения ("латентного содержания"). Это достигалось путем изучения свободных ассоциаций пациента на осознанное воспоминание о самом сне ("манифестное содержание"). В основе этой деятельности лежат следующие положения: а) что сновидение имеет смысл; б) что этот смысл может быть разъяснен человеком, знакомым с символикой и с первичными процессами (правилами, регулирующими бессознательную психическую деятельность), с жизненными обстоятельствами того, кто видел сон, и с ассоциациями, которые вызвало у него сновидение, и в) что видевший сон может подтвердить правильность И. своей реакцией на нее, в простейшем случае - вспомнить какое-либо событие, соответствующее тому, о чем высказал предположение аналитик. Именно последнее положение не позволяет превратить И. сновидения в необоснованную и догматическую процедуру. В ранние годы развития психоанализа аналитик раскрывал пациенту свою И. и объяснял ее, что само по себе носило достаточно дидактический характер. Лапланш, Понталис (Laplanch J., Pontalis J. В., 1996) отмечают важный терминологический момент. Слово "интерпретация" в английском и французском языках не вполне соответствует смыслу немецкого слова "Deutung". Здесь "И." подчеркивает субъективный или даже произвольный момент высказывания или события. Немецкое "Deutung", как и русское "толкование", ближе по смыслу к объяснению, прояснению и меньше связано в обыденном сознании носителя языка с отрицательными смыслами, иногда присущими французскому или английскому терминам. Deutung сновидения заключается у Фрейда в определении его Bedeutung, его значения. Позже, в работах по психоаналитической технике Фрейд (1911-1915) стал считать, что психоаналитик должен не открывать пациенту сделанную И. его снов и свободных ассоциаций, а держать ее в секрете от него до того времени, пока со стороны пациента не появятся признаки сопротивления. С этого времени Фрейд (1913) стал выражать свое "неодобрительное отношение к любому методу, при котором аналитик объясняет пациенту симптомы его болезни, как только сам для себя их раскрывает..." Фрейд предлагает проводить разграничение между И. и передачей И. В психоанализе и психоаналитической психотерапии И. отводится особое место. Бибринг (Bibring E., 1954) отводит И. главенствующее положение в иерархии терапевтических принципов, поскольку все остальные методы служат одной цели, способствуют И. и повышают ее эффективность.

Существенным является вопрос о том, когда целесообразно начинать объяснение пациенту значение его симптомов, ассоциаций, отношений, поведения и других элементов, происходящих из бессознательного, искаженных и доведенных до неузнаваемости под воздействием механизмов психологической защиты. Необходимо помочь пациенту осознать истинное значение своих ассоциаций в нужный момент, когда он уже готов и способен понять данную И. Принятие и интеграция пациентом И. могут успешно осуществляться лишь при ее эмоциональной опосредованности. И. должна быть неожиданной для пациента, она сообщает что-то новое, прежде ему неизвестное о себе. И. взаимосвязана с инсайтом. Она не только раскрывает значение скрытого материала, но и может способствовать новому потоку ассоциаций, чувств и воспоминаний, которых пациент до сих пор еще не касался.

Иногда И. осуществляется в краткой форме, в виде ключевого слова или фразы, которые раскрывают новую сторону прежде обсуждавшегося материала, но обычно для этого требуется не одна, а несколько И. и тщательное прояснение, проводимое шаг за шагом. Очень часто прояснение ведет к И., которая, в свою очередь, приводит к дальнейшему прояснению. Аналитикам свойственно говорить в такой манере, будто каждое высказывание является И., но, строго говоря, это не так. Определенные высказывания аналитика являются конфронтациями, прояснениями, т. е. замечаниями, одни из которых привлекают к чему-то внимание пациента без объяснений этого, а другие отражают то, о чем говорит пациент, и тем показывают, что аналитик по-прежнему с ним (Райкрофт Ч., 1995).

В ситуации, когда психотерапевту становится совершенно ясным скрытое значение каких-либо переживаний пациента, бывает трудно удержаться от того, чтобы не сообщить об этом пациенту. Как слишком раннее, так и слишком позднее проведение И. нежелательно. Эмпатическое поведение психотерапевта позволяет избежать этого. Каждый раз он пытается почувствовать, что испытывает пациент, чтобы предвидеть его реакцию, а также понять, готов ли он принять И. и воспользоваться ею. На адекватную И. пациент обычно реагирует с облегчением и чувством благодарности. Хотя иногда наряду с этими чувствами И. переноса может сопровождаться легкой депрессией (Tarachow S., 1963), так как приводит к постепенной потере трансферного объекта (пациент обнаруживает посредством И. свои проявления переноса).

Если нет уверенности в правильности И., можно придать ей форму предположения, вопроса, намека, гипотезы, в данном случае И. скорее приближается к прояснению (кларификации). Правильными И. являются те, которые: а) адекватно разъясняют интерпретируемый "материал", б) формулируются таким образом и сообщаются пациенту на том этапе, когда становятся актуальными и обретают для него смысл. К преждевременным И. относятся "правильные" И., которые сообщаются пациенту еще до того, как обретут смысл (Rycroft C., 1995).

Наиболее существенными в психоанализе являются И. переноса. Они относятся к поведению пациента и к его ассоциациям в отношении аналитика. Если И. проводятся своевременно и правильно, они производят динамические и структурные изменения в психическом аппарате пациента, способствуют установлению более адекватного равновесия между Ид, бессознательными частями Эго и Супер-Эго. В данном случае речь идет о мутационной (изменчивой) И.

Представление о том, что одни виды И. более эффективны, чем другие, содержится в самом понятии мутационной И. (Страхей (Strachey J., 1934)) высказал мысль о том, что важные изменения, вызываемые в состоянии пациента с помощью И., - это изменения, которые влияют на его Супер-Эго. Чтобы стать действенными, И. должны быть связаны с процессами, происходящими в аналитической ситуации непосредственно "здесь и сейчас" (так, по мнению Страхей, только И. таких непосредственно происходящих процессов, особенно процессов переноса, обладают достаточной актуальностью и значительностью, чтобы произвести фундаментальные изменения). Эта мысль сыграла свою роль в развитии того взгляда, что психоаналитику следует производить только И. переноса, ибо это единственный вид И., которые оказываются эффективными (мутационными). В последующем данная точка зрения подверглась критическому осмыслению (Сандлер С. и др., 1995; Томэ Х., Кехеле Х., 1996).

Значительное место уделяется содержанию И., особенно с точки зрения относительной эффективности различных типов И. И. "содержания" есть выражение, используемое для обозначения перевода манифестного материала в то, что психоаналитик понимает как раскрытие его более глубокого смысла, обычно с особым акцентом на сексуальных и агрессивных желаниях и фантазиях детства пациента. Этот тип И. был самым распространенным в первые десятилетия существования психоанализа. Такие И. скорее рассматривают смысл (бессознательное содержание) того, что считалось подавляемым в психике пациента, нежели сами конфликты и борьбу, державшие эти воспоминания и фантазии в сфере бессознательного. Наряду с символическими И., которые представляют собой перевод символических значений в том виде, как они проявляются в снах, оговорках и т. д., И. содержания часто рассматриваются как составляющие основу деятельности психоаналитика - это неправильное представление ведет начало из ранних работ Фрейда. И. "защиты" - это особая форма анализа сопротивлений. Такие И. имеют целью показать пациенту механизмы и маневры, которые он использует, чтобы справиться с болезненными ощущениями, связанными с тем или иным конкретным конфликтом, а если это возможно, то и происхождение этих действий. И. защиты считаются неотъемлемым компонентом И. содержания, поскольку последние рассматриваются как недостаточные в случае, если пациенту не раскрыт способ, с помощью которого он справляется со своими инфантильными импульсами. Данное положение является существенным компонентом классической психоаналитической техники (Freud A., 1936; Сандлер и др., 1995; Райкрофт Ч., 1995) И. и последующие структурные изменения могут способствовать замене примитивных механизмов психологической защиты (например, отрицания, проекции) механизмами защиты более высокого уровня или конструктивными реакциями совладания (копинг-поведение), в результате чего происходит усиление "Я", уменьшение искажения межличностных отношений.

Существует также понятие частичной И., включающей, во-первых, предварительную И., ограниченную сознательными и предсознательными сферами, во-вторых, полную И., но сфокусированную лишь на отдельных интрапсихических "фрагментах". В этом случае И. частично раскрывает бессознательные мотивы и конфликты.

Как пример И. воспоминаний Уэльдер (Waelder R., 1987) приводит анализ фрагмента беседы с больным. Пациент рассказывает о смерти своего отца не только холодным и сухим тоном, но однозначно заявляет, что это никак его не задело. Если пациент был в хороших отношениях с отцом, любил его, в этих словах не было бы смысла. Но если он уделяет много времени описанию глубокой скорби в связи с гибелью своей собаки вскоре после смерти отца, то напрашивается И., что аффект скорби выразился с такой силой благодаря предыдущему событию, где пациент его не чувствовал, так как подавлял - из страха, стыда или, возможно, из опасения не совладать с эмоциями. Если И. о связи скорби пациента со смертью отца сделана в нужный момент, то пациент сможет, наконец, выразить чувства, которые до этого момента не находили выхода.

И. полезно начинать с косвенных коммуникаций пациента, таких как поведение, речь, установки общего характера. Нецелесообразно, например, говорить пациенту: "Вы, кажется, любите мать больше, чем отца". Предпочтительнее высказывание типа: "У меня такое впечатление, что ваши отношения к брату очень похожи на отношения вашего отца к вам". Не следует сразу же переходить к обозначению в переживаниях пациента эдиповых чувств. Если И. правильна, то пациент удивится и может сказать: "Да? Я никогда об этом не думал", а далее в его ассоциациях получит подтверждение эта И.

И. в психоанализе рассматриваются как радикальные, а не симптомо-центрированные психотерапевтические вмешательства, предполагается, что они свободны от суггестии. Это то, что Фрейд называл "чистым золотом" психоанализа. В то же время Леви-Стросс (Levi-Strauss С.), анализируя роль И. при лечении у шамана и психоаналитика, писал: "В обоих случаях конфликты и сопротивление находят разрешение не из-за получения больным действительного или предположительного знания о них, а потому, что это знание приводит к особому опыту, при котором конфликты протекают в условиях, приводящих к их разрешению".

Следует также учитывать возможные отрицательные последствия применения И. Чрезмерное фокусирование на них в ходе психотерапии может увести пациента от активных действий в реальной жизни. Существенные затруднения могут возникать в результате критических И., если они используются до установления атмосферы истинного доверия и взаимопонимания между психотерапевтом и пациентом, а также при отсутствии готовности последнего понять и принять И. (слабость "Я", отсутствие необходимого уровня когнитивных ресурсов усвоения, преждевременность). В процессе психотерапии важно неоднократно повторять некоторые И. аналогичных ситуаций из настоящей и прошлой жизни пациента. Это подготавливает его к принятию новых И. и даже способствует собственной интерпретационной работе на пути становления самостоятельности, независимости и способности решать личностные проблемы и преодолевать жизненные трудности.

ИНТЕРПРЕТАЦИЯ

Interpretation; Deutung) - действие, в результате которого выраженное на одном языке становится понятным на другом. Врачи, психиатры, аналитики, психотерапевты пытаются переводить психологические сообщения, поставляемые пациентами, поскольку сновидения, видения и фантазии по существу являются смутными метафорами. Выраженные символическим языком, они передаются при помощи образов.

"Пациенту необходимо знать, как относиться к символическому содержанию, но терминология ему незнакома, и нельзя ожидать, что он последует по теоретическому пути психотерапевта. Последнему необходимо интерпретировать материал психологически, чтобы анализировать психические и архетипические явления.

Тем не менее если он слишком быстро продвигается вглубь в своем толковании, возникает опасность пренебречь потенциальной вовлеченностью индивида в свой собственный процесс. Находясь под впечатлением нуминозности архетипических фигур или знаний и опыта психотерапевта, пациент невольно склоняется к объяснению бессознательных содержаний и не относится серьезно к необходимости интегрировать их. Его собственное понимание образов может остаться чисто интеллектуальным, но не личностным или психологическим. Между ним и его внутренними процессами не устанавливаются диалектические взаимоотношения. Благоприятствование, поддержание последних и есть функция интерпретации" (КСАП, с. 69).

ИНТЕРПРЕТАЦИЯ

interpretation) Процесс разъяснения, толкования СМЫСЛА чего-либо сложного для понимания неясного и т.д. Психоаналитические интерпретации - это сообщения пациенту, которые делает аналитик, и в которых он придает СНУ, СИМПТОМУ или цепочке СВОБОДНЫХ АССОЦИАЦИЙ какое-либо значение, расширяющее и углубляющее то значение, которое придает им сам пациент. Примером интерпретации является интерлретация сновидения, деятельность по обнаружению смысла ЛАТЕНТНОГО содержания сновидения путем анализа его МАНИФЕСТНОГО содержания. В основе этой деятельности лежат следующие положения:

а) что сновидение имеет смысл;

б)что этот смысл может быть разъяснен человеком, знакомым с символикой (см. СИМВОЛ) и с ПЕРВИЧНЫМИ ПРОЦЕССАМИ (правилами, регулирующими БЕССОЗНАТЕЛЬНУЮ психическую деятельность), с жизненными обстоятельствами того, кто видел сон, и с ассоциациями, которые вызвало у него сновидение; и

в) что видевший сон может подтвердить правильность интерпретации своей реакцией на нее, в простейшем случае - вспомнил какое-либо событие, соответствующее тому, о чем высказал предположение аналитик. Именно последнее положение не позволяет превратить интерпретацию сновидения в необоснованную и догматическую процедуру.

ИНТЕРПРЕТАЦИЯ (INTERPRETATION)

Основной вид деятельности аналитика во время лечения, процесс, в ходе которого аналитик словами выражает то, что он понял в психической жизни пациента. Понимание основывается на описании пациентом своих воспоминаний, фантазий, желаний, страхов и других элементов психического конфликта, прежде им не осознававшихся либо осознававшихся неполно, неточно или в искаженной форме. Интерпретация основывается также на наблюдениях за тем, как пациент искажает отношения с аналитиком, чтобы встретиться с бессознательными потребностями и оживить прошлые переживания.

Интерпретация - это утверждение нового знания о пациенте. Этому процессу способствуют оба участника аналитического процесса, хотя аналитик, как правило, выступает инициатором. Генетическая интерпретация связывает и соотносит чувства, мысли, конфликты и поведение в настоящем с их историческими предшественниками, часто обращаясь к раннему детству. Реконструкция, являясь частью генетической интерпретации, представляет собой "сборку" информации о психологически значимых ранних переживаниях. Эта информация извлекается из сновидений, свободных ассоциаций, трансферентных искажений и других источников аналитических данных. Динамическая интерпретация направлена на прояснение конфликтующих психических тенденций, проявляющихся в поведении, чувствах и других формах психической деятельности. Интерпретация переноса раскрывает и объясняет искажения психоаналитических взаимоотношений, основанные но смещении на фигуру аналитика чувств, установок и способов поведения, изначально относившихся к значимым фигурам из прошлого пациента, обычно к родителям, братьям и сестрам. Анагогическоя интерпретация, обычно предполагающая материал сновидений, раскрывает и проясняет абстрактные идеи, которые из-за сложности их непосредственной репрезентации в психических образах представлены в аллегорической форме материалом, до некоторой степени свободно соотносимым с абстрактными мыслями.

Интерпретация обычно предполагает дополнения и изменения со стороны аналитика и пациента по мере появления нового материала. Процесс интерпретации позволяет пациенту понять свою прошлую и настоящую внутреннюю жизнь по-новому, менее искаженно и более полно, что дает возможность изменения чувств, установок и поведения. Проработка связывает процесс интерпретации с терапевтическим изменением.

ИНТЕРПРЕТАЦИЯ

Процесс, который обычно описывается как "объяснение вещи значимым образом" или словами, дающими такой эффект. Хотя это определение и не является неправильным, оно не вскрывает важную и сложную импликацию: само действие интерпретации подразумевает существование у интерпретатора концептуальной схемы или модели, которая позволяет считать то, что наблюдается и интерпретируется логически соответствующим фактам и объяснениям, выводимым из этой модели.

Следовательно, имеются два класса моделей употребления. (а) Научная интерпретация, в которой модель является теоретической и объяснение представляет собой характеристику действительности. Таким образом, интерпретируется ли реакция лабораторной крысы, действие нейрона, поведение группы людей или сновидение, процесс включает индукцию и обобщение на основе некоторой принятой научной схемы. Действительно, все такие данные дол-хны интерпретироваться; факты не находятся в изоляции, они всегда рассматриваются в связи с другими фактами и моделями этих фактов. Собирание данных и научная интерпретация этих данных являются ipso facto, частью одного и того же процесса. (б) Когнитивная интерпретация, при которой модель счи-ается умственной схемой, внутри которой все входящие стимулы определялся, классифицируются и на них возникает реакция. Акт интерпретации здесь в равной степени существенен, так как все стимулы в действительности явля-отся данными для наблюдателя и бессмысленны (некоторые сказали бы: "феноменологически несуществующие") без когнитивной интерпретации.

Словарь Ушакова

Интерпретация

интерпрета ция [тэ], интерпретации, жен. (лат. interpretatio) (книж. ).

1. Толкование, объяснение, раскрытие смысла чего-нибудь. Интерпретация законов. Интерпретация текста.

2. Основанное на собственном толковании творческое исполнение какого-нибудь музыкального, литературного произведення или драматической роли. Артист дал новую интерпретацию роли Хлестакова.

Политическая наука: Словарь-справочник

Интерпретация

(лат. interpretatio )

истолкование, объяснение, перевод на более понятный язык; построение моделей для абстрактных систем.

Начала Современного Естествознания. Тезаурус

Интерпретация

(от лат. interpretatio - посредничество, истолкование, объяснение) - истолкование, разъяснение смысла какой-либо знаковой системы (символа, выражения, текста).

Культурология. Словарь-справочник

Интерпретация

(лат. interpretatio )

☼ истолкование, объяснение, разъяснение любого объекта культуры – литературного текста, философской мысли, предметов археологических раскопок и т.п.

1) общенаучный метод с фиксированными правилами перевода формальных символов и понятий на язык содержат. знания;

2) в гуманитарном знании истолкование текстов, смыслополагающая и смыслосчитывающая операции, изучаемые в семантике и эпистемологии понимания;

3) способ бытия, к-рое существует понимая.

Выделяя самостоят. главу, посвященную И. в фундамент. исследовании "Человеч. познание, его сфера и границы", Б. Рассел подчеркивал, что к вопросу об И. незаслуженно относились с пренебрежением. Все кажется определенным, бесспорно истинным пока мы остаемся в области математич. формул; но когда становится необходимым интерпретировать их, то обнаруживается иллюзорность этой определенности, самой точности той или иной науки, что и требует специального исследования природы интерпретации. Для Рассела И. (эмпирич. или логическая) состоит в нахождении возможно более точного, опр. значения или системы их для того или иного утверждения. В совр. физико-математич. дисциплинах И. в широком смысле может быть определена как установление системы объектов, составляющих предметную область значений терминов исследуемой теории. Она предстает как логич. процедура выявления денотатов абстрактных терминов, их "физич. смысла". Один из распространенных случаев И. - содержат. представление исходной абстрактной теории на предметной области другой, более конкретной, эмпирич. смыслы к-рой установлены. И. занимает центр. место в дедуктивных науках, теории к-рых строятся с помощью аксиоматич., генетич. или гипотетико-дедуктивного методов. В когнитивных науках, исследующих феномен знания в аспектах получения, хранения, переработки, выяснения вопросов о том, какими типами знания и в какой форме обладает человек, как знание репрезентировано и используется им, И. понимается в качестве процесса, рез-та и установки в их единстве и одновременности. И. опирается на знания о свойствах речи, человеч. языке вообще (презумпция интерпретируемости конкр. выражения); на локальные знания контекста и ситуации, глобальные знания конвенций, правил общения и фактов, выходящих за пределы языка и общения. Процедура И. включает выдвижение и верификацию гипотез о смыслах высказывания или текста в целом, что предполагает, по терминологии когнитивной науки, "объекты ожидания": текст И., внутр. мир автора (по оценке интерпретатора), а также представление интерпретатора о своем внутр. мире и о представлении автора о внутр. мире интерпретатора (дважды преломленное представление интерпретатора о собственном внутр. мире). Для И. существенны личностные и межличностные аспекты: взаимодействие между автором и интерпретатором, разл. интерпретаторами одного текста, а также между намерениями и гипотезами о намерениях автора и интерпретатора. Намерения интерпретатора регулируют ход И., в конечном счете, сказываются на ее глубине и завершенности.

В гуманитарном знании И. - фундаментальный метод работы с текстами как знаковыми системами. Текст как форма дискурса и целостная функциональная структура открыт для множества смыслов, существующих в системе социальных коммуникаций. Он предстает в единстве явных и неявных, невербализованных значений, буквальных и вторичных, скрытых смыслов; событие его жизни "всегда развивается на рубеже двух сознаний, двух субъектов" (М. ). Смыслополагание и считывание смыслов текста традиционно обозначается двумя терминами - пониманием и И. Понимание трактуется как искусство постижения значения знаков, передаваемых одним сознанием другому, тогда как И., соответственно, как истолкование знаков и текстов, зафиксированных в письменном виде (П. ). В 19 в. переход от частных герменевтик к общей теории понимания вызвал интерес к вопросу о множественности типов И., представленных во всех гуманитарных науках. Были выделены грамматич., психологич. и истор. И. (Шлейермахер, Бекх, Дройзен), обсуждение сути и соотношения к-рых стало предметом как филологов, так и историков. Грамматич. И. осуществлялась по отношению к каждому элементу языка, самому слову, его грамматич. и синтаксич. формам в условиях времени и обстоятельствах применения. Психологич. И. должна была раскрывать представления, намерения, чувства сообщающего, вызываемые содержанием сообщаемого текста. Истор. И. предполагала включение текста в реальные отношения и обстоятельства. Дройзен в "Историке" одним из первых рассматривает методологию построения понимания и И. в качестве определяющих принципов истории как науки. Он различает четыре вида интерпретации: прагматич., опирающуюся на "остатки действ. когда-то обстоятельств"; И. условий (пространства, времени и средств, материальных и моральных); психологич., имеющую задачей раскрыть "волевой акт, к-рый вызвал данный факт", и И. идей, "заполняющую те пробелы, к-рые оставляет психологич. И.". По мнению а, психологич. моменты в рассуждениях Дройзена таковыми, по сути, не являются, поскольку историк сам подчеркивает, что человек как личность осуществляется только в общении и тем самым перестает быть психологич. субъектом, а становится объектом социальным и историческим. Понимающие И., направленные на него, перестают быть психологическими и становятся историческими, природа последних, однако, остается у Дройзена не раскрытой.

Существенное обогащение и развитие понятия И. произошло в филос. контексте, где ставились иные, чем в филологии и истории проблемы, а также выявлялись новые значения и смыслы И. Не принадлежа герменевтич. направлению, Ницше использовал понятие И. для принципиально иного подхода к познанию мира, названному им "перспективизмом". Рассматривая познание как волю к власти, он исходит из того, что наши потребности применяют логику, истолковывают мир с помощью "схематизирования в целях взаимного понимания", и это позволяет сделать его доступным формулировке и вычислению. Такой подход объясняет нам, почему возможно множество интерпретаций. Всегда остается "зазор" между тем, что есть мир - бесконечно изменчивый и становящийся - и устойчивыми, "понятными" схемами и логикой. Всегда возможно предложить новые смыслы, "перспективы" и способы "разместить феномены по опр. категориям", т.е. не только тексты, но сама действительность открыта для бесконечных И., а "разумное мышление есть интерпретирование по схеме, от к-рой мы не можем освободиться". Человек "полагает перспективу", т.е. конструирует из себя весь остальной мир, меряет его своей силой, осязает, формирует, оценивает, и ценность мира оказывается укорененной в нашей И. Соотношение И. и ценностей рассматривал также М. Вебер , для к-рого толкование языкового "смысла" текста и толкование его в смысле "ценностного анализа" - логически разл. акты. Вынесение "ценностного суждения" о конкр. объекте, в свою очередь, не может быть приравнено к логич. операции подведения под родовое понятие. Оно лишь означает, что интерпретирующий занимает опр. конкр. позицию и осознает или доводит до сознания других неповторимость и индивидуальность данного текста. Для истор. текстов значимо различие ценностной и каузальной И., поскольку соотнесение с ценностью лишь ставит задачи каузальному исследованию, становится его предпосылкой, но не должно подменять само выявление истор. причин, каузально релевантных компонентов в целом. Как особая проблема рассматривается вопрос об И. мировоззрения (Weltanschauung) в социологии познания а, указавшего на трудности, возникающие в связи с необходимостью перевода нетеор. опыта на язык теории, "размораживания аутентичного опыта в стынущем потоке рефлексии". Остается впечатление, что при такой И. мировоззрения теор. категории оказываются неадекватными, искажающими прямой аутентичный опыт, на к-рый они налагаются.

Наиболее обстоятельно И. разрабатывалась как базовое понятие герменевтики (см. ), начиная с правил И. текстов, методологии наук о духе и завершая представлениями понимания и И. как фундаментальных способов человеч. бытия. , объединяя общие принципы герменевтики от Флация до Шлейермахера и разрабатывая методологию истор. познания и наук о культуре, показал, что связь переживания и понимания, лежащая в основе наук о духе, не может в полной мере обеспечить объективности, поэтому необходимо обратиться к искусственным и планомерным приемам. Именно такое планомерное понимание "длительно запечатленных жизнеобнаружений" он называл истолкованием или И. Понимание части истор. процесса возможно лишь благодаря ее отнесению к целому, а универсально-истор. обзор целого предполагает понимание частей. По у, одному из первых осуществившему истор. очерк герменевтики, проблема понимания предстает как проблема рационализма, на основе к-рого должны быть показаны место, роль и значение всякой разумно-объективной И., и вопросы о видах И., в т.ч. истор. и психологической, лежат в этой проблеме. дал блестящие образцы И. филол. и филос. текстов Анаксимандра, Декарта, Канта и мн. др., руководствуясь, в частности, известным еще Канту принципом "понимать автора лучше, чем он понимал себя сам". Вместе с тем он совершил "онтологич. поворот", вывел герменевтич. И. за пределы анализа текстов в сферу "экзистенциальной предструктуры понимания"; различил первичное дорефлексивное понимание как сам способ бытия человека, тот горизонт предпонимания, от к-рого никогда нельзя освободиться, и вторичное понимание, возникающее на рефлексивном уровне как филос. или филол. И. Вторичная И. коренится в первичном предпонимании; всякое истолкование, способствующее пониманию, уже обладает пониманием истолковываемого. Отсюда особая значимость предзнания, предмнения для И., что в полной мере осознается в дальнейшем ом, утверждавшим, что "законные предрассудки", отражающие истор. традицию, формируют исходную направленность нашего восприятия, включают в "свершение традиций", и поэтому являются необходимой предпосылкой и условиями понимания и И. В целом в герменевтике, поскольку она становится философской, расширяется "поле" И., к-рая не сводится теперь только к методу работы с текстами, но имеет дело с фундаментальными проблемами человеч. бытия-в-мире. И. элементов языка, слова также изменила свою природу, поскольку язык не рассматривается как продукт субъективной деятельности сознания, но, по Хайдеггеру, как "дом бытия", как то, к чему надо "прислушиваться", через него говорит само бытие. Для Гадамера язык предстает как универсальная среда, в к-рой отложились предмнения и предрассудки как "схематизмы опыта", именно здесь осуществляется понимание и способом этого осуществления является И. Временная дистанция между текстом и интерпретатором рассматривается им не как помеха, но как преимущество позиции, из к-рой можно задать новые смыслы сообщениям автора. Возможность множества И. ставит проблему истины, "правильности", гипотетичности И.; обнаруживается, что вопрос об истине не является более вопросом о методе, но вопросом о проявлении бытия для понимающего бытия. Отмечая этот момент, Рикёр, чьи идеи лежат в русле "онтологич. поворота", предлагает такую трактовку И., к-рая соединяет истину и метод и реализует единство семантич., рефлексивного и экзистенциального планов И. Он полагает, что множественность и даже конфликт И. являются не недостатком, а достоинством понимания, выражающего суть И., и можно говорить о текстуальной полисемии по аналогии с лексической. В любой И. понимание предполагает объяснение в той мере, в какой объяснение развивает понимание. , гл. обр. в работе "Знание и интересы", критически исследовал герменевтич. подходы к И. и стремился раскрыть природу интерпретативного исследования в социальных науках. Соглашаясь с Гадамером в том, что социальные аналитики проникнуты культурно-истор. контекстом и традицией, он критикует догматическое принятие власти традиций в социальной И. Если опереться на "критическую" (рефлексивную) теорию или идеологию, нацеливаясь на обнаружение скрытых, неосознаваемых структур в ходе И., то герменевтика может стать научной формой И., претендующей на обнаружение смыслов в донаучном контексте традиций. Проблема И. обсуждалась также в дискуссии (Париж, 1981) Гадамера и , за к-рыми стоят две радикально разл. "интерпретации интерпретаций", текстов, самого языка - как "два лица Сократа" (Ж.Риссе). Деррида еще в 1967 в ст. "Структура, знак и игра в дискурсе гуманитарных наук", к-рой предпосланы слова Монтеня: "Истолкование истолкований - дело более важное, нежели истолкование вещей", характеризует два способа истолковывать истолкование, структуру, знак и игру. Первый способ: стремление расшифровать некую истину или начало, "неподвластное ни игре, ни дисциплине знака", когда сама необходимость истолковывать предстает как признак "изгнания". Второй способ игнорирует начала, утверждает игру, пытаясь встать "по ту сторону человека и гуманизма"; идет по пути, указанному Ницше, и не стремится видеть в этнографии (см. ) некую "вдохновительницу нового гуманизма". Оба этих способа истолкования, несмотря на то, что ощущается их одновременность и нек-рый "двусмысленный симбиоз", делят между собой область гуманитарных наук. Их взаимная непримиримость обостряется, но еще не настало время выбора между ними, поскольку мы все еще пребываем в историчности, а также надлежит найти для них общую почву, равно как и "различание, лежащее в основе их непримиримого различия". В последующем эпистемология И. на стыке гуманитарного знания и герменевтики развивалась в направлении выяснения канонов И., ее обоснованности и неопределенности, соотношения с критикой и реконструкцией. В качестве канонов утверждались, в частности, принцип автономии объекта, его воспроизведение в целостности внутр. связей и в контексте интеллектуального "горизонта" интерпретатора (Э.Бетти). Теорию обоснования И. предложил Э. Хирш, опираясь на работы лингвистов, герменевтиков и философов науки. Выступая "в защиту автора", он выявил наиболее острые аспекты этой проблемы: если значение текста меняется не только для читателя, но даже для самого автора, то можно ли считать, что "изгнание" авторского значения текста - нормативный принцип И.; если текстуальное значение может изменяться в любом отношении, то как отличить обоснованную, верную И. от ошибочной; можно ли полагать, что не имеет значения смысл, вкладываемый автором, а значит только то, что "говорит" его текст. Последняя проблема особенно трудна для решения, т.к. авторский смысл в полной мере не доступен, а автор сам не всегда знает, что он имел в виду и хотел сказать, создавая конкр. текст. В подтверждение этого Хирш напоминает известное место из "Критики чистого разума", где Кант, размышляя о Платоне, заметил, что мы иногда понимаем автора лучше, чем он сам себя, если он недостаточно точно определил понятие и из-за этого "говорил или даже думал несогласно со своими собственными намерениями". Критически осмысливается традиц. проблема психологич. и истор. И. значений, правомерность позиций "радикального историзма", покоящегося на вере в то, что только наши собственные "культурные сущности" имеют аутентичную непосредственность для нас, поэтому мы не можем правильно понимать и интерпретировать тексты прошлого, мы их, по существу, заново "придумываем", конструируем. Не принимая этот довод, Хирш утверждает, что все понимание "культурных сущностей" не только прошлого, но и настоящего, их И. есть в той или иной степени создание, конструирование, поэтому мы никогда не можем быть уверены, что правильно поняли и интерпретировали как тексты прошлого, так и настоящего, они всегда остаются открытыми. Понимание природы обоснованности И. предполагает предварит. решение таких методол. проблем, как соотношение понимания, И. и критицизма; принципы обоснования, его логика, а также методы, каноны, правила, объективность И., свое видение к-рых предложил Хирш. Значение методол. принципов возрастает, если обратиться к более узкой сфере - научному или научно-филос. тексту, подлежащему И. историком. Так, Визгин, понимая И. как придание четкого смысла тексту, "молчащему" без истолкования историка, выделяет три уровня осмысления и соответственно три класса И. текста, различающихся методол. особенностями. Первый уровень осмысления - понимания текста как элемента системы авторских текстов, его единой концепции, что составляет задачу систематич. И.; второй уровень - внешняя и внутр. истор. И., учитывающая контекст и условия, эволюцию авторских текстов, связь их с текстами др. мыслителей; третий уровень осмысления и И. опирается на "вне-текстовые реалии", вненаучные данные, события практики и значения, связанные с культурными, социальными и экон. институтами, политикой, религией, философией, искусством. Это схематич. И., вычитывающая в научном тексте "вне-текстовые" и вненаучные значения практики и культуры, лежащие в основе обобщенных схем предметной деятельности. Обращение к разработанному Кантом понятию схемы как "представлении об общем способе, каким воображение доставляет понятию образ" может быть плодотворным для понимания правомерности и объективности И. Схема дает предметно-деятельностное наполнение абстракциям теории, тем самым способствуя объективной И. Представление о схемах может помочь в анализе трудностей, возникающих при И. текстов, не устранимых обычными традиц. методами их осмысления, включая систематич. и истор. И. В этом случае значение индивидуального авторства как бы отступает на задний план, содержат. структуры знания оказываются не столько прямым личным изобретением, сколько схемами культуры и деятельности, они имеют характер относительно устойчивых рабочих гипотез и не являются продуктом индивидуальной психологии отд. эмпирич. индивидов. Синтез всех трех уровней осмысления и соответственно классов И., отражая генезис и историю знания, может быть основой методики и "техники" И. как логич. реконструкции конкр. гуманитарного текста.

Процедура И. рассматривается как базовая в этнометодологии (см. ), где осуществляется выявление и истолкование скрытых, неосознаваемых, нерефлективных механизмов коммуникации как процесса обмена значениями в повседневной речи. Коммуникация между людьми содержит больший объем значимой информации, чем ее словесное выражение, поскольку в ней необходимо присутствует также неявное, фоновое знание, скрытые смыслы и значения, подразумеваемые участниками общения, что и требует спец. истолкования и И. Эти особенности объекта этнографии принимаются во внимание, в частности, Г. Гарфинкелем в его "Исследованиях по этнометодологии" (1967), где он стремится обосновать этнометодологию как общую методологию социальных наук, а И. рассматривает как ее универсальный метод. При этом социальная реальность становится продуктом интерпретационной деятельности, использующей схемы обыденного сознания и опыта. В поисках "интерпретативной теории культуры" К. полагает, что анализировать культуру должна не экспериментальная наука, занятая выявлением законов, а интерпретативная теория, занятая поисками значений. В работе этнографа главным является не столько наблюдение, сколько экспликация и даже "экспликация экспликаций", т.е. выявление неявного и его И. Этнограф сталкивается с множеством сложных концептуальных структур, перемешанных и наложенных одна на другую, неупорядоченных и нечетких, значение к-рых он должен понять и адекватно интерпретировать. Суть антропологич. И. состоит в том, что она должна быть выполнена исходя из тех же позиций, из к-рых люди сами интерпретируют свой опыт, из того что имеют в виду сами информанты, или что они думают, будто имеют в виду. Антропол. и этногр. работа предстает, т.о., как И., причем И. второго и третьего порядка, поскольку первую И. может создать только человек, непосредственно принадлежащий к изучаемой культуре. Серьезной проблемой при этом становится верификация или оценка И., степень убедительности к-рой измеряется не объемом неинтерпретированного материала, а силой научного воображения, открывающего ученому жизнь чужого народа. Столь значимая и достаточно свободная деятельность субъекта-интерпретатора не только в этнографии, но и во всех других областях, где И. широко используется, вызывает к ней критическое отношение, чему даже посвящаются книги. Совр. амер. писательница и исследователь культуры С. Зонтаг в сборнике эссе "Против интерпретации" (1966), в очерке, давшем название всей книге, отрицательно оценивает роль И. в искусстве и культуре. Ее позиция: произведение исскуства должно быть показано таким, каково оно есть, а не объясняемо, что оно значит; необходимо стремиться к "дотеоретическому простодушию", когда искусство не нуждается в оправдании интерпретатора. Одна из причин появления И. - примирить древние тексты с "совр." требованиями: грубые черты Гомерова Зевса и его буйного клана перевели в план аллегории; Филон Александрийский истолковал истор. сказания Библии как "духовные парадигмы"; сорокалетние скитания в пустыне - аллегория освобождения, страданий и спасения; осуществили талмудистские и христианские "духовные" толкования эротич. "Песни песней". И. предстает как радикальная стратегия сохранения старого ценного текста, стремления надстроить над буквальным текстом почтительный аллегорический. Совр. стиль И. - раскопать то, что "за" текстом, найти истинный подтекст. Знаменитые и влият. доктрины - марксистская и фрейдистская - это "развитые системы герменевтики, агрессивные, беспардонные теории И.". Наблюдаемые феномены берутся в скобки, необходимо найти под ними истинное содержание, скрытый смысл - значит истолковать, переформулировать явление, найти ему эквивалент. Оценка И. должна быть исторической: в одних культурных контекстах она освободит. акт, в других это деятельность реакционная, трусливая и удушающая. Именно последняя, по Зонтаг, господствует сегодня, "интерпретаторские испарения вокруг искусства отравляют наше восприятие", И. "укрощает" произведение, делает искусство "ручным, уютным", подлаживает под вкусы обывателя. "Трудные" авторы, как Кафка, Беккет, Пруст, Джойс и др., "облеплены интерпретаторами как пиявками", "покрыты толстой штукатуркой И.", И. превращает произведение в предмет для использования, для помещения в схему категорий. В совр. культуре, подорванной гипертрофией интеллекта, И. - это месть интеллекта искусству, миру, потому что истолковывать - значит иссушать и обеднять мир, превращать его в "призрачный мир смыслов". Желание спастись от И. породило неприязнь к содержанию в его традиц. понимании, отсюда абстрактное искусство, символизм, формализм и др. Выход Зонтаг видит в чистоте, непосредственности, прозрачности произведений искусства. "Прозрачность означает - испытать свет самой вещи, вещи такой, какова она есть". Достойное уважения, но наивное и утопич. стремление Зонтаг "искоренить" И., как представляется, сродни вере наивно-реалистич. философии в возможность познать вещь "как она есть на самом деле". Но в отличие от познания, где невозможно освободиться от "тени" познающего человека, в искусстве спасение есть всегда - обращение к самому произведению без посредников-интерпретаторов. Они требуются лишь в случае научно-теор. исследования произведений искусства, как в научном познании вообще. Здесь И. текстов и герменевтика как ее теория оказываются весьма плодотворными, подтверждением чему становятся сегодня исследования в области искусств. интеллекта и роли компьютера в познании. Так, Т. Виноград и Ф. Флорес исходят из того, что интерпретативная деятельность пронизывает всю нашу жизнь и чтобы в исследоват. программе "Искусственный интеллект" (ИИ) осознать, что значит думать, понимать и действовать, необходимо признать роль и понять природу И. Опираясь на идеи Хайдеггера и Гадамера, к-рые вывели герменевтич. идею И. за пределы анализа текстов и отнесли ее к основам человеч. познания, они исследуют И. в контексте задач программы ИИ, что определяет актуальность и универсально-синтетич. природу этого фундаментального метода.

Лит. : Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М., 1986; Гадамер Х.-Г. Истина и метод: Основы философской герменевтики. М., 1988; Вебер М. Критич. исследования в области логики наук о культуре // Культурология. XX век. Антология. М., 1995; Шпет Г. Г. Герменевтика и ее проблемы // Контекст. Лит.-теор. исследования. М., 1989-1992; Рикер П. Конфликт интерпретаций. Очерки о герменевтике. М., 1995; Кубрякова Е.С., Демьянков В.3. и др. Краткий словарь когнитивных терминов. М., 1996; Зонтаг С. Мысль как страсть. Избр. эссе 1960-70-х годов. М., 1997; Хайдеггер М. Бытие и время. М., 1997; BoeckhA. Encyklopadie und Methodologie der philologischen Wissenschaften. Lpz., 1877; Birt Th. Kritik und Hermeneutik. Nebst Abriss des antiken Buchwesens. Munch., 1913; Mannheim K. Essays on the Sociology of Knowledge. L., 1952; Droysen J.G. Historik. Vorlesungen fiber Enzyklopadie und Methodologie der Geschichte. Munch., 1960; Hirsch E. Validity in Interpretation. New Haven; L., 1967; Garfmkel H. Studies in Ethnomethodology. Englewood Cliffs, N.Y., 1967; Habermas J. Erkenntnis und Interesse. Fr./M., 1968; Geertz C. The Interpretation of Cultures. N.Y., 1973; Winograd Т., Flores F. Understanding Computers and Cognition: A New Foundation for Design. Norwood, New Jersey. 1987.

Л.А. Микешина.

Культурология ХХ век. Энциклопедия. М.1996

Риторика: Словарь-справочник

Интерпретация

в риторике : использование вводного оборота или придаточного предложения с модально-оценочным значением для объяснения или оценки содержания фразы

Словарь лингвистических терминов

Интерпретация

1. (лат. interpretatio ). Раскрытие смысла полученных результатов, определение содержательной характеристики;

включение результатов в существующие теории, создание новой теории, если полученные результаты и их содержательные характеристики не укладываются в рамки старой теории. Смысл и ценность новых данных остаются неопределенными, если их не включить в систему существующих знаний. Интерпретация - это оценка знаний, которая может быть различной: полученные результаты связываются с содержательной логикой, переводятся на формализованный язык. В метаязыке и метатеории интерпретация представляет собой перевод с одного языка на другой, в частности, с естественного языка на "язык" математики.

2. в риторике : использование вводного оборота или придаточного предложения с модально-оценочным значением для объяснения или оценки содержания фразы.

Гаспаров. Записи и выписки

Интерпретация

♦ "Интерпретация Мандельштама - дело настолько разрушительное…" - начал доклад не кто иной, как Г. А. Левинтон.

♦ "Мы знаем, что с течением времени понимание произведений не усыхает, а обогащается". Т. е. растет наше собственное творчество по их поводу. ("А к подножию уже понанес ли…", писал Маяковский.) Колумб огорчился бы, что вместо Индии авторского замысла он нашел Америку собственного сочинения, а мы этим гордимся.

♦ Не спешите по ту сторону слов! несказанное есть часть сказанного, а не наоборот.

♦ Обычно вольные интерпретации стихов Пушкина сводят их к экзистенциальным отвлеченностям или сексуальным непристойностям. Было бы проще теми же приемами свести их, скажем, к выбранным наудачу стихам Лермонтова. Или к собственным стихам интерпретатора, потому что Пушкин, конечно, хотел писать именно так, но не мог.

♦ "Ты слушай не то, что я говорю, а то, что я хочу сказать!" - говорит жена мужу в анекдоте. Любители чтения между строк воображают такими всех классиков.

♦ Интерпретация есть не что иное, как построение тезауруса: три разных интерпретации - это три по-разному рубрицированных тезауруса (доклад Д. Исхаковой). "Понимание" - это то, что можешь пересказать, "восприятие" - то, чего и не можешь; принимать одно за другое опасно.

Словарь музыкальных терминов

Интерпретация

(лат. interpretatio - истолкование) - художественное раскрытие музыкального произведения в процессе исполнения, зави­сящее от его замысла и индивидуальных особенностей, эстетических принципов школы или направления, к которым относится исполни­тель.

Термины Киносемиотики

ИНТЕРПРЕТАЦИЯ

(лат. interpretatio - истолкование, разъяснение) - в обще-научном смысле - истолкование. Под И. в широком (здесь: в формально-логическом - А.А.) смысле понимают приписывание значений исходным выражениям исчисления, в силу чего получают смысл все правильно построенные выражения данного исчисления. Интерпретированное исчисление является, таким образом формализованным языком, в котором формулируются и доказываются различные высказывания, имеющие смысл. (Филос. словарь).

Философский словарь (Конт-Спонвиль)

Интерпретация

Интерпретация

♦ Interprétation

Поиск или толкование смысла чего-либо (знака, речи, произведения, события и т. д.).

Противостоит объяснению, которое освещает не смысл, но причину. Разумеется, оба подхода правомерны, однако смешивать их не стоит. Все сущее имеет причину, а некоторые факты имеют смысл. Но можно ли объяснить факт его смыслом? И как тогда быть с ошибочными действиями или «оговорками», описанными Фрейдом? Разве их смысл (например, подавленное желание) не является одновременно и их причиной? Это так, но все зависит от точки зрения. Оговорка имеет место не потому, что она что-то значит (можно назвать массу оговорок, имеющих смысл, но они не были произнесены); она обретает смысл потому, что вызвана чем-то другим (желанием, нежеланием, тем или иным психическим или нейронным процессом и т. д.). Таким образом, знаковый порядок подчинен причинному порядку, который сам по себе ничего не означает. Именно в этом понимании сексуальность, как отмечал еще сам Фрейд, есть «гранитный блок» психоанализа. Всякий бессознательный смысл отсылает к сексуальности, но сама она не значит ничего.

Историко-этимологический словарь латинских заимствований

Интерпретация

Толкование, объяснение, раскрытие смысла, содержание чего-л.; творческое раскрытие образа или музыкального произведения исполнителем.

лат. interpretation «разъяснение, истолкование». Заимств. из фр. interprétation «1) толкование; 2) исполнение (роли, муз. произведения)» в 30-50-х годах XIX в. (Шан., VII, 103).

Впервые приводится в Сл.Толля, прил. (IV, 207) в значении «толкование законов». К началу ХХ в. слово интерпретация получило распространение в общем смысле «толкование» (Сл.Даля3, II, 108). Как термин искусства известно с первой трети ХХ в. (Сл.Ушак., I, 1218).

Толковый переводоведческий словарь

Интерпретация

1. Вид перевода, основанный на обращении к вне-языковой действительности, в отличие от собственно перевода, осуществляемого по заданным правилам без обращения к вне-языковой действительности; при интерпретации соответствие устанавливается через референт, а не через смысл; исключено обращение к действительности, к предшествующему опыту переводчика.

2. Смысловой способ перевода, т.е. перевод с обращением к действительности.

3. Перевод, включающий привлечение внелингвисти-ческих данных.

4. Предполагает, в отличие от пассивного восприятия исходного текста, активный, аналитический подход к порождению речевого произведения, так как из-за несоизмеримости ИЯ и ПЯ лингвистически верный перевод невозможен, а возможна лишь интерпретация.

6. Переложение, индивидуальное толкование текста.

7. Раскрытие содержания произведения во всей полноте его семантического, прагматического, эстетического потенциала.

8. Объяснение, толкование, разъяснение смысла, значения чего-либо.

Риторика: Словарь-справочник

Метод литературоведения: истолкование смысла произведений в определенной культурно-исторической ситуации его прочтения. В искусстве и литературоведении основана на принципиальной многозначности художественного образа.

Словарь Ефремовой

Интерпретация

1. ж.
   1. Процесс действия по знач. несов. глаг.: интерпретировать (1).
   2. Творческое раскрытие образа, темы или музыкального произведения, основанное на собственном ощущении исполнителя; трактовка.

Энциклопедия Брокгауза и Ефрона

Интерпретация

(юрид.) - в широком смысле вообще толкование законов и юридических сделок (см.), в более тесном - один из приемов этого толкования, особенно практиковавшийся римскими юристами и преторами с целью самостоятельного, независимого от законодательства, развития права. Оставаясь верными букве закона и опираясь внешним образом на его нормы, юристы, однако, видоизменяли смысл этих норм, фиктивно подводя под них целый ряд явлений, ими не обнимаемых, распространяя их на отношения других областей и таким образом достигая ими целей, не имевшихся в виду при их издании. И. в этом смысле есть вид буквального толкования (см.), но толкования тенденциозного (ad fraudem legis), оправдываемого потребностью помирить слишком узкие или отжившие нормы с требованиями нового времени. Такого рода И. особенно широко применялась в период, непосредственно следовавший за изданием ХII таблиц. Созданные под влиянием борьбы сословий и являвшиеся поэтому оплотом прав каждого из них (см. соотв. статьи), эти законы применялись к жизни самым строгим образом, под контролем обеих заинтересованных сторон. Отсюда строгое толкование их слов, не допускавшее распространения; отсюда же и стремление сохранить их по возможности неизменными, не издавать новых законов в их отмену. Так как, однако, прогрессировавшая жизнь требовала перемен, то юристам и пришлось прибегнуть к приему, о котором идет речь. XII табл. говорят, напр., о срубленных деревьях, но не говорят о виноградниках; юристы позволяют иск о виноградниках, но пишут в формуле его о деревьях (пример И., приводимый Гаем). Законы запрещают отцу продажу сына свыше 3 раз, признавая сына в противном случае свободным от отцовской власти, но не дают формулы для освобождения сына, так как отцовская власть, по римскому взгляду, пожизненна. Юристы сохраняют внешним образом принцип пожизненности власти, но, покровительствуя освобождению детей, делают из упомянутой сейчас нормы способ эмансипации детей: фиктивная трехкратная продажа сына отцом освобождает его из-под отцовской власти. Опираясь затем на то, что закон говорит о сыновьях, а не о других подвластных, юристы заключают, что для этих последних не нужно и троекратной, а достаточно однократной продажи для получения свободы. Позднейшие юристы и преторы пользуются для толкования XII табл. еще более усовершенствованными приемами фикций и эксцепций (см.) и, таким образом, по преимуществу путем И. преобразуют нормы этого закона в позднейшую систему jus civile (см. Римское право). Кроме римского права, подобного рода И. встречается вообще в тех правах, где законодательству приходится играть незначительную роль в правообразовании и где право создается по преимуществу творческой деятельностью юристов, например в Англии; к И. приходится прибегать и там, где законодательство не успевает идти за жизнью. См. Консерватизм в праве, Фикция, Эксцепция, Формализм. Ihering, "Geist" (II, § 44); Sohm, "Institutionen" (§ 11); Bruns, в "Holtzendroff"s Encykl." (5 изд., 118-120); Муромцев, "Гражданское право др. Рима" (183, 1 8 6, 269 сл.).

В. Н.

Словари русского языка

Каждый из нас ежедневно сталкивается с необходимостью интерпретации некоторого объёма информации. Будь то базовое общение, профессиональная обязанность или нечто иное, все мы вынуждены "переводить" общие слова и выражения на понятный для нас язык.

Общая информация

Словосочетание «интерпретация текста» вызывает довольно противоречивые ассоциации. У кого-то оно связано с чем-то очень сложным, скучным, непременно научным, всему виной, скорее всего, первая часть термина. Слово «интерпретация» толкуется как работа мышления, состоящая в расшифровке смысла какого-либо явления для его понимания и последующей работы с ним, и если интерпретировать это долгое и сложное предложение на понятный язык, то можно сказать, что интерпретация - адаптация текста для собственного восприятия и понимания. В принципе, все не так уж и сложно, достаточно понять принцип работы с текстом, не только письменным, но и устным, а также осознать важность индивидуальности и субъективности в восприятии информации.

Зачем это нужно?

Начнём с того, что определим, для чего же необходим трудоёмкий процесс интерпретации текста. Чаще всего его связывают с анализом, необходимым для последующего создания собственного текста, как например в заданиях ГИА и ЕГЭ, где нужно написать изложение. В этом случае интерпретация, понимание текстов - ключ к успеху. Но вместе с тем умение правильно работать с написанной информацией важно не только на экзаменах, но и в повседневной жизни. Так, от нашей возможности понимать письменный текст во многом зависит способность к базовой коммуникации - основному умению любого члена социума: неправильная интерпретация текста может привести к непониманию, и если в случае литературных произведений это не несёт никакой опасности, то неправильное восприятие текста в рамках общения может привести к конфликтам, что определённо является серьёзной проблемой.

А теперь научно

Интерпретация текстов литературы как отдельная наука оформилась только в двадцатом веке. Она стала известна под названием «герменевтика». Некоторые исследователи говорят о том, что основная задача этой области знаний - «настолько вжиться в текст, чтобы понимать его лучше, чем сам автор». Обычно эту науку рассматривают в рамках философии, но отвергать её самостоятельность бессмысленно.

Истоки

С интерпретацией мы сталкиваемся ещё в раннем детстве. Конечно, есть какие-то общие понятия и представления, которые являются универсальными для всех детей, но как только ребёнок начинает проявлять индивидуальность, появляются и первые особенности восприятия различных явлений. Начинается всё с картинок и рисунков, а позже с навыком чтения, своеобразие интерпретаций переносится и на произведения.

Некоторые исследователи говорят о том, что необычные реакции являются признаками патологии в развитии детей, но вместе с тем всё можно объяснить детей, проявляемым в столь юном возрасте. Вполне вероятно, что именно так и рождаются гении, которые видят мир совершенно иначе. Ни в коем случае нельзя наказывать детей за их необыкновенность, напротив, её следует поощрять и всячески развивать.

Немного о школьных методах

В рамках школьной программы рассматривают такие методы интерпретации текста как изложение и сочинение. Если в первом случае всё понятно: требуется вникнуть в исходный текст, понять замысел автора и отразить его в собственной работе, то с сочинением всё гораздо интереснее. Здесь используется осно́вная интерпретация текста. Примеры такой деятельности - сочинение-продолжение, где задача учащегося - развить сюжетную линию, начатую автором, или же сочинение-отклик, в котором требуется высказать своё отношение к естественно, обосновав её.

Самым сложным видом сочинения считается рассуждение, в рамках которого необходимы детальнейший анализ и интерпретация текста. Именно они станут основой для абсолютно самостоятельного произведения, связанного с оригиналом лишь основными мыслями и положениями, о которых будет высказываться учащийся.

Обратимся к поэзии

Сложно сказать, что труднее: интерпретация поэтического текста или же работа с прозой. Особенностью литературного языка является что существенно затрудняет понимание: одно и то же понятие можно истолковать совершенно по-разному, особенно если это слово, изменившее своё лексическое значение с течением времени, так, например, «троечник» в современном понимании - ученик, получающий не самые лучшие отметки, тогда как в текстах девятнадцатого-начала двадцатого века речь будет идти о ямщике, который правит тройкой лошадей.

Ещё одна проблема интерпретации текста поэтического - тропы. Иносказания, метафоры и эпитеты, не всегда понятные простому обывателю, становятся самой настоящей катастрофой, особенно для современного школьника, которому многие понятия классической литературы чужды. Кроме того, люди воспринимают явления по-разному, так что нельзя со стопроцентной уверенностью говорить о том, что интерпретация поэтического текста будет корректна при возможности индивидуального толкования понятий.

Проза жизни

Интерпретация прозаического текста сопряжена с теми же трудностями, что и поэтического. Снова разное, индивидуальное толкование отдельных понятий, снова неполное понимание слов - легче только то, что в прозе обычно меньше средств художественной выразительности, и, как правило, они не затрудняют понимание текста.

В принципе, для успешной интерпретации можно заниматься точным «переводом», если так можно назвать это явление, - чётко проверять лексическое значение каждого слова предложенного фрагмента, подбирать оптимальные для выражения мысли сочетания - практически заново переписать текст, полностью опираясь на синонимичные конструкции. А можно воспользоваться приёмом, который лингвисты называют языковой догадкой: в этом случае не обязательно знать точное значение каждого слова, оно становится понятным из ситуации.

Второй способ демонстрирует довольно высокий уровень владения языком, но вместе с тем не обеспечивает стопроцентной точности интерпретации. К плюсам же этого метода можно отнести то, что одно и то же слово может иметь целый ряд лексических значений, различных по своему оттенку (так, «амбициозность» может быть как положительным, так и отрицательным качеством в зависимости от контекста), и языковая догадка даёт возможность избежать монотонных поисков правильного значения, просто демонстрируя необходимый смысловой оттенок в тексте.

А может, не надо?

Интерпретация текста, причём любого, возможна и без чёткого определения лексического значения каждого отдельного слова. Зависит всё от того, насколько глубокое понимание текста необходимо. Например, всем известная фраза лингвиста Щербы «Кудлатая кудра штеко кудланула бокра и кудлачит бокренка». Ни одно из слов в представленном предложении не имеет значения, но вместе с тем интерпретация текста возможна: некто проявил агрессию по отношению к взрослой особи, а теперь продолжает не совсем корректные действия, направленные на детёныша. В данной ситуации конкретизация не является необходимой.

Очень интересными являются подобные задания для детей: упражнения такого рода позволят им максимально реализовать творческие способности, дав возможность сформировать уникальную систему образов на основе индивидуального восприятия текста: ту же самую «кудлатую курду» каждый будет видеть по-своему, как и бокра с бокрёнком.

Иностранные языки

Отдельным случаем для рассмотрения является интерпретация на иностранном языке. Здесь свою роль могут сыграть и национальные традиции, и этнические особенности, даже какие-то региональные аспекты языка, свойственные только конкретной местности.

Работа с таким текстом больше похожа на собственное сочинение: сохраняется основная мысль, а всё остальное просто переписывается заново, абсолютно с нуля, уже адаптированное для понимания читателя, далёкого от особенностей языка-оригинала.

Это настоящее искусство - корректная интерпретация текста. Примеры - сонеты Шекспира в переводах Маршака или же Пастернака. Во-первых, один и тот же сонет у каждого из этих поэтов звучит по-разному - вот это ярчайший пример индивидуальной интерпретации художественного текста, во-вторых, некоторые исследователи отмечают, что русские переводы гораздо образнее англоязычных оригиналов благодаря лексическим особенностям языка, что снова позволяет отметить роль интерпретации в восприятии текста.

Заключение

Интерпретация текста, как уже стало понятно, - далеко не такая простая вещь, как кажется на первый взгляд. Существует огромное количество различных нюансов, каждый из которых может сыграть огромную роль в понимании текста. Ещё одним хорошим примером интерпретации может являться адаптация текста для читателей разного уровня: так, некоторые литературные произведения умышленно упрощают, делая их доступными для понимания детей, например, младшего возраста, для которых обилие средств художественной выразительности может стать серьёзной преградой в понимании.

Недооценивать важность интерпретации текста - настоящее преступление. Каждый человек должен осознавать, что лишь корректный «перевод» позволит ему вступать в успешные отношения с социумом, справляться с учебными и профессиональными трудностями, да и в принципе решать целый ряд проблем, возникающих в нашей повседневной жизни. Необходимо отметить, что понятие интерпретации, данное в начале этой статьи, можно распространить не только на письменные тексты, например, но и на ежедневную коммуникацию между людьми. От этого ничего не меняется: толкование слов, полное понимание их значений даёт человеку возможность всесторонне развиваться, проявляя максимум своих творческих способностей, от которых и зависит интерпретация того или иного явления.

Интерпретация это истолкование текста, направленное на понимание его смысла. Известна уже в античную эпоху. Христианская интерпретация ветхозаветных текстов во многом определила вектор развития европейской религиозно-философской мысли. Первые опыты создания теории интерпретации связаны с возникновением герменевтики (Ф.Шлейермахер) и относятся к 18 веку. Развивающий эту традицию В. Дильтей резко разграничивает понимание как внутреннее непосредственное личностное постижение смысла текста и внешнее аналитическое объяснение. М.Хайдеггер настаивает на «предпонимании» при любой интерпретации - т.е. наличии предварительных установок в сознании самого интерпретатора. Х.Г.Гадамер продолжает линию философского осмысления сущности интерпретации, а Х.Р.Яусс и В.Изер разрабатывают ее в области литературоведения. Со второй половины 20 века выделяются два противоположных методологических подхода к интерпретации: герменевтический - с акцентом на «понимании» исследователем творящего текст субъекта - эмпирического или трансцендентального, и структурно-семиотический - с его сциентистским пафосом «объяснения» текста как определенным образом организованной знаковой системы. П.Рикёр пытается сблизить герменевтическую интерпретацию и структурно-семиотический анализ. В последние десятилетия в постструктурализме и деконструктивизме (Ж.Деррида) актуализировался иной подход к исследуемому тексту, когда адекватность интерпретации признается принципиально недостижимой, поскольку интерпретатор, согласно этой установке, не способен занять позицию, неположенную тексту.

Интерпретация в русском литературоведении

В русском литературоведении самостоятельную терминологическую определенность и методологическую осознанность интерпретация обрела в 1970-х. Последовательно обосновывал активно-диалогическое понимание произведения М.М.Бахтин. Диалогическая активность интерпретатора, по Бахтину, предполагает не абстрактно-научное описание текста как деперсонализированной и формализованной конструкции, а личностную духовную встречу автора и воспринимающего. «Диалог согласия» между ними возможен лишь при условии принципиального и продуктивного для интерпретации несовпадения позиций автора и воспринимающего. Исходя из этого, цель интерпретации состоит не в том, чтобы все более и более приближаться к некоему идеальному, единственно адекватному прочтению-пониманию, а в достижении особой гуманитарной точности: это «преодоление чуждости чужого без превращения его в чисто свое» (Бахтин). Для обозначения «идеального» субъекта восприятия художественного текста (в отличие от эмпирически-реальных реципиентов) Б.О.Корман предложил термин «концепированный читатель». Однако точнее настаивать не на одной-единственной позиции этого интерпретатора по отношению к целостному авторскому высказыванию (предполагая, что все остальные будут заведомо неверными), а допустить предполагаемую самим произведением концепированную совокупность различных, но в равной степени адекватных интерпретаций. Существенна при этом проблема «контекстов понимания», поставленная Бахтиным. Так, близкий к авторской современности контекст понимания «Бесов» (1871-72) Ф.М.Достоевского предполагает интерпретацию этого текста в ряду других антинигилистических романов, а актуализация далекого контекста - истолкование того же романа в большом времени православной христианской традиции. В каждой интерпретации существенное значение имеет рефлексия исследователя по поводу совпадения-несовпадения его собственной аксиологии и системы ценностей той или иной культурной традиции, которой наследует истолковываемый им художественный текст.

ИНТЕРПРЕТАЦИЯ

ИНТЕРПРЕТАЦИЯ

(от лат. interpretatio - истолкование, разъяснение) - 1) общенаучный с фиксированными правилами перевода формальных символов и понятий на содержательного знания; 2) в гуманитарном знании - истолкование текстов, смыслополагающая и смыслосчитывающая операции, изучаемые в семантике и эпистемологии понимания; 3) способ бытия на основе понимания.
В современных физико-математических дисциплинах И. в широком смысле может быть определена как установление системы объектов, составляющих предметную область значений терминов исследуемой теории. Она предстает как логическая процедура выявления денотатов абстрактных терминов, их «физического смысла». Один из распространенных случаев И. - содержательное исходной абстрактной теории через предметную область др. более конкретной теории, эмпирические смыслы понятий которой установлены. И. занимает центральное в дедуктивных науках, теории которых строятся с помощью аксиоматического, генетического или гипотетико-дедуктивного методов.
В гуманитарном знании И. - фундаментальный метод работы с текстами как знаковыми системами. Текст как дискурса и целостная функциональная открыт для множества смыслов, существующих в системе социальных коммуникаций. Он предстает в единстве явных и неявных, невербализованных значений, буквальных и вторичных, скрытых смыслов; его в культуре осуществляется «на рубеже двух сознаний, двух субъектов» (М.М. Бахтин). Смыслополагание и считывание смыслов текста традиционно обозначается двумя терминами - пониманием и И. Понимание трактуется как постижения значения знаков, передаваемых одним сознанием другому, тогда как И., соответственно, как истолкование знаков и текстов, зафиксированных в письменном виде (Я. Рикёр). В 19 в. переход от частных герменевтик к общей теории понимания вызвал к вопросу о множественности типов И., представленных во всех гуманитарных науках. Были выделены грамматическая, психологическая и историческая И. (Ф. Шлейермахер, А. Бёк, Г. Дройзен), суть и соотношение которых исследовались как филологами, так и историками. Эпистемология И. в гуманитарном знании развивалась в направлении выяснения канонов И., ее обоснованности и неопределенности, соотношения с критикой и реконструкцией. В качестве канонов утверждались, в частности, автономии объекта, его воспроизведение в целостности внутренних связей и в контексте интеллектуального «горизонта» интерпретатора (Э. Бетти). Существенное обогащение и понятия И. произошло в филос. контексте, где ставились иные, чем в филологии и истории, проблемы, а также выявлялись новые значения и смыслы И.
Ф. Ницше, не принадлежа герменевтическому направлению, использовал И. для принципиально иного подхода к познанию мира, названному им «перспективизмом». Рассматривая как волю к власти, он исходил из того, что мы применяем логику, истолковываем с помощью «схематизирования в целях взаимного понимания» и это позволяет сделать его доступным формулировке и вычислению. Такой подход объясняет, почему возможно И. Всегда остается «зазор» между тем, что есть мир - бесконечно изменчивый и становящийся, и устойчивыми, «понятными» схемами и логикой. Всегда возможно предложить новые смыслы, «перспективы» и способы «разместить феномены по определенным категориям», т.е. не только тексты, но сама открыта для бесконечных И., а «разумное есть интерпретирование по схеме, от которой мы не можем освободиться». Человек «полагает перспективу», т.е. конструирует из себя весь остальной мир, меряет его своей силой, осязает, формирует, оценивает, и мира оказывается укорененной в нашей И.
Наиболее обстоятельно И. разрабатывалась как базовое понятие герменевтики, начиная с правил И. текстов, методологии наук о духе и завершая представлениями понимания и И. как фундаментальных способов человеческого бытия. В. Дильтей, объединяя общие принципы герменевтики от Флация до Шлейермахера и разрабатывая методологию исторического познания и наук о культуре, полагал, что переживания и понимания, лежащая в основе наук о духе, не может в полной мере обеспечить объективности, поэтому необходимо обратиться к искусственным и планомерным приемам, Именно такое планомерное «длительно запечатленных жизнеобнаружений» он называл истолкованием, или И. Понимание части исторического процесса возможно лишь благодаря ее отнесению к целому, а универсально-исторический обзор целого предполагает понимание частей. У Г.Г. Шпета, написавшего историю герменевтики, понимания предстает как проблема рационализма. На этой основе должны быть показаны место, роль и всякой разумно-объективной И., в том числе исторической и психологической. М. Хайдеггер дал блестящие образцы И. филологических и филос. текстов Анаксимандра, Р. Декарта, И. Канта и др., руководствуясь, в частности, известным принципом «понимать автора лучше, чем он понимал себя ». Вместе с тем Хайдеггер совершил «онтологический поворот», вывел герменевтическую И. за пределы анализа текстов в сферу «экзистенциальной предструктуры понимания»; различил первичное дорефлексивное понимание как сам способ бытия человека, тот горизонт предпонимания, от которого никогда нельзя освободиться, и вторичное понимание, возникающее на рефлексивном уровне как филос. или филологическая И. Вторичная И. коренится в первичном предпонимании; всякое истолкование, способствующее пониманию, уже обладает пониманием истолковываемого. Отсюда особая предзнания, предмнения для И., что в полной мере осознается в дальнейшем Х.Г. Гадамером, утверждающим, что «законные предрассудки», отражающие историческую традицию, формируют исходную направленность нашего восприятия, включают нас в «свершение традиций» и поэтому являются необходимой предпосылкой и условием понимания и И. В целом в герменевтике, поскольку она становится филос. расширяется « » И., которая не сводится теперь только к методу работы с текстами, но имеет дело с фундаментальными проблемами человеческого бытия-в-мире. И. элементов языка, слова также изменяет свою природу, поскольку язык не рассматривается как продукт субъективной деятельности сознания, но, по Хайдеггеру, как то, к чему надо «прислушиваться», ибо через него говорит само . Для Гадамера язык предстает как универсальная , в которой отложились предмнения и предрассудки как «схематизмы опыта»; именно на этой основе осуществляется понимание и И. Временная дистанция между текстом и интерпретатором рассматривается им не как помеха, но как преимущество позиции, из которой можно задать новые смыслы сообщениям автора. Возможность множества И. ставит проблему истины, «правильности», гипотетичности И.; обнаруживается, что об истине не является более вопросом о методе, но вопросом о проявлении бытия для понимающего бытия. Отмечая этот , Рикёр, чьи идеи лежат в русле «онтологического поворота», предлагает такую трактовку И., которая соединяет истину и метод и реализует семантического, рефлексивного и экзистенциального планов И. Он полагает, что множественность и даже И. являются не недостатком, а достоинством понимания, выражающего" суть И., и можно говорить о текстуальной полисемии по аналогии с лексической. Интерпретативная пронизывает всю нашу . В каждой науке, хотя и в разной мере, И., включая понимание, предполагает и , в свою очередь развивающее понимание. Процедура И. рассматривается как базовая, напр., в когнитивных науках, а также в этнометодологии, где осуществляется, в частности, выявление и истолкование скрытых, неосознаваемых, нерефлексивных механизмов коммуникации как повседневной речи. Своеобразную теорию обоснования И. предложил Е. Хирш (Е. Hirsch), опиравшийся на работы лингвистов, герменевтиков и философов науки.

Философия: Энциклопедический словарь. - М.: Гардарики . Под редакцией А.А. Ивина . 2004 .

ИНТЕРПРЕТАЦИЯ

[от лат. interpretatio - разъяснение, (ис) толкование] научная и в логике, совокупность значений (смыслов) , придаваемых к.л. образом элементам некоторой теории (выражениям, формулам и отд. -символам) ; каждое такое значение также наз. И. данного выражения, формулы или символа.

Понятие И. играет важную роль в теории познания, характеризуя соотношение науч. теорий и областей объективного мира.

В содержат. естеств.-науч. и математич. теориях всегда подразумевается некоторая И.: такие теории используют лишь осмысленный выражения, т. е. смысл каждого выражения предполагается с самого начала известным. Однако интерпретирующая (разъяснительная) функция таких И. неизбежно ограничена. В общем случае понятия и предложения естеств.-науч. теорий интерпретируются посредством образов сознания, совокупность которых должна быть адекватна, изоморфна (см. Изоморфизм и ) интерпретируемой теории относительно описываемых свойств объектов и отношений между ними. Отношение между реальными объектами и их образами, всегда приблизительное и неполное, может претендовать лишь на гомоморфизм. Отношение между интерпретируемой теорией и её И. не взаимно-однозначно: кроме «естественной» И. (для формализованного описания которой данная строилась) , у теории могут быть и др. И., как изоморфные первой, так и не изоморфные ей; и наоборот, одна и та же область физических явлений может описываться различными теориями, то есть служить их И.

И. теоретич. построений развитых областей науч. знания носит, как , опосредованный и включает в себя многоступенчатые, иерархич. системы промежуточных И. Связь начального и конечного звеньев таких иерархий обеспечивается тем, что интерпретация интерпретаций к.-л. теории даёт и непосредственную её И. Т. о. , И. есть инструмент науч. моделирования (см. также Модель) . Многочисл. примеры того, как две или более науч. теории могут служить И. друг для друга, дают и логика. В математике интерпретируемость различных систем аксиом с помощью др. аксиоматич. теорий служит традиц. средством установления их относит. непротиворечивости (начиная с доказательств непротиворечивости неевклидовой геометрии Лобачевского - Бойаи посредством её И. в терминах обычной геометрии Евклида) . Эта функция понятия И. особенно важна для математич. логики, различные аксиоматич., алгебро-логич. и др. системы которой многообразными и сложными путями интерпретируются в терминах друг друга. Благодаря той или иной И. чисто формальные, синтаксические (см. Синтаксис) системы математич. логики становятся формализованными языками, описывающими различные системы содержательно понимаемой логики. В частности, различным системам логики высказываний и логики предикатов могут соответствовать различные И. (см. Интуиционизм, Конструктивное направление, Формализм) употребляемых в них логических операций и кванторов. см. к статьям Аксиоматический метод, Модель, Семиотика.

Философский энциклопедический словарь. - М.: Советская энциклопедия . Гл. редакция: Л. Ф. Ильичёв, П. Н. Федосеев, С. М. Ковалёв, В. Г. Панов . 1983 .

ИНТЕРПРЕТАЦИЯ

(лат. interpretatio истолкование, объяснение)

совокупность значений (смыслов), придаваемых каким-либо элементам определенной теории. Широко используется в науке. Средние века, которые были эпохой комментаторов (интерпретаторов) священных текстов, а также произведений древнегреч. философов, дали, пожалуй, самое большое интерпретаций.

Философский энциклопедический словарь . 2010 .

ИНТЕРПРЕТА́ЦИЯ

Необходимость интерпретации как особой методологической процедуры возникает тогда, когда в науке обособляются в качестве предмета специальной деятельности формальные системы или исчисления, конструирование и развитие которых происходит при абстрагировании от их смыслового содержания. В истории науки это было связано прежде всего с возникновением в 19 в. неевклидовых геометрий, которые создавались на основе известных логических допущений без предрешения вопроса о соответствии таких мысленных конструкций свойствам реального пространства ( “геометрии как математики”, т. е. формальной системы и “геометрии как физики”, т. е. науки о реальных свойствах пространства). Необходимость четкого различения формальных систем и их интерпретаций возникает также в связи с множественностью различных интерпретаций одной и той же формальной системы, что проявилось, в частности, при формировании исчислений математической логики (напр., множественность интерпретаций алгебры логики). Впоследствии, уже в 20 в., общая все большего отхода теоретического знания от наглядности, проявляющаяся прежде всего в развитии современной математики и математизированной физики, делают интерпретацию одной из наиболее принципиальных методологических проблем науки.

Процессы интерпретации различаются по формам и по механизмам в зависимости от типов и уровней научного знания, нередко приобретая сложный многоступенчатый характер. Так, в некоторых разделах современной математики, достаточно сильно дистанцированных от привычного эмпирически данного мира, интерпретация задается путем обращения к другим более близким к непосредственной реальности математическим теориям. Рассматривая физику и вообще научные дисциплины, изучающие в конечном счете эмпирически обнаруживаемую , следует различать смысловую, семантическую интерпретацию в рамках теоретической системы (когда, скажем, термин “температура” интерпретируется в молекулярно-кинетической теории газов как средняя квадратичная скорость движения молекул идеального газа) и эмпирическую интерпретацию “теоретических конструктов” (см. Конструкт) при помощи т. н. операциональных определений. В последнем случае указываются экспериментальные ситуации, позволяющие выявить (и измерить) эмпирические проявления фиксируемой теоретическим термином “ненаблюдаемой сущности” (когда та же температура непосредственно измеряется, напр., термометром). Только единство семантической и эмпирической интерпретации обеспечивает утверждениям науки достоверного знания о данной в реальном опыте действительности.

В гуманитарном знании, в науках о культуре понятие “интерпретация” употребляется в значении, близком к понятию понимания, в котором, начиная с Дильтея, стремятся выразить специфику гуманитарного и культурологического познания, направленного на постижение (расшифровку, декодирование) смысла, воплощенного в различных текстах и вообще артефактах культуры. В философской герменевтике (Э. Бетти, X. Гадамер) проблематика интерпретации выходит за рамки постижения смыслов текстов, оказываясь связанной с познанием бытия человека в мире.

В. С. Швырев

Новая философская энциклопедия: В 4 тт. М.: Мысль . Под редакцией В. С. Стёпина . 2001 .