К 100-летитю русских революций 1917 года

Эпиграмма В. М. Пуришкевича
на В. В. Шульгина

В 2017 году будет отмечаться 100-летие двух русских революций преобразивших не только Россию, но и весь мир.

Об активных участниках тех событий написано немало. Значительно меньше — о тех, кто был по другую сторону баррикад в этих революциях.

Одним из таких «героев контрреволюции» был Василий Витальевич Шульгин, убежденный монархист, государственник, депутат трех Государственных Дум Российской империи, идеолог и один из основателей Белого движения в России, лидер эмигрантского движения и наконец, персональный пенсионер Всесоюзного масштаба.

Уже сам факт того, что он принимал отречение у последнего императора России, свидетельствует о значимости этой личности уже в тот период. Но для самого Шульгина это был лишь один из эпизодов его яркой, насыщенной событиями многогранной жизни, творцом которой был он сам.

Василий Витальевич Шульгин прожил почти столетие – 98 лет, наполненное трагическими событиями истории, требующими осмысления и оценки. Он родился 1 (13) января 1878 года в Киеве в семье историка Виталия Яковлевича Шульгина (1822 – 1878).

На формирование взглядов человека оказывает огромное влияние его семья и ближайшее окружение. Когда Василию ещё не было года, его отец умер, и мальчика воспитывал отчим, учёный-экономист Дмитрий Иванович Пихно, редактор газеты «Киевлянин» (он сменил на этой должности отца Василия Шульгина). С отчимом у Василия Шульгина сложились тёплые, дружеские отношения. Как впоследствии утверждал сам Шульгин, формирование его политических взглядов и мировоззрения произошло под влиянием отчима, и до самой его смерти на все политические события в стране Шульгин «смотрел его глазами». Интересен тот факт, что крёстным отцом Василия Шульгина был профессор Университета Святого Владимира, впоследствии министр финансов Российской империи Н.Х. Бунге.

Василий Шульгин окончил Вторую киевскую гимназию в основном с удовлетворительными оценками, однако был очень эрудированным человеком: он знал несколько иностранных языков, играл на многих музыкальных инструментах: гитаре, фортепиано и скрипке.

По окончанию гимназии Василий Витальевич учился на юридическом факультете Киевского Императорского университета святого Владимира, где у него сформировалось отрицательное отношение к революционным идеям, что впоследствии сказалось на его мировоззрении.

В Государственную Думу В.В. Шульгин избирался как помещик от Волынской губернии, поскольку имел 300 десятин земли. Таким образом, он был избран сначала во II, а позже в III и IV Думы, где был одним из лидеров фракции «правых», а затем умеренной партии русских националистов – Всероссийского национального союза и его киевского отделения – Киевского клуба русских националистов.

Работая в Думе, у Шульгина менялось отношение к своей работе. Будучи депутатом IV Думы, он писал в письме своей сестре Л. В. Могилевской в 1915 году: «Не думайте, что мы не работаем. Государственная Дума делает всё, что может; поддерживайте её всеми силами – в ней жизнь», а в апреле 1917 года, когда в результате революции Россия вообще осталась без представительного органа, Шульгин замечал, что «мыслить Россию без народного представительства… не решится ни один фанатик». На наш взгляд, в этом проявляется консервативная позиция мыслителя.

Безусловно, Василий Шульгин был великолепным оратором. Выступая в Думе, он говорил негромко и интеллигентно, был невозмутимым, ироничным, за это у него появилось прозвище «очковая змея». Во II и III Думах Шульгин поддерживал правительство П.А. Столыпина как в реформах, так и в подавлении революционного движения.

Для Шульгина П.А. Столыпин был образцом государственного деятеля. Василий Шульгин не мог точно сформулировать определение понятия «русская нация» и «настоящий русский». Для него главным критерием принадлежности к русской нации была любовь к России. При этом он не мыслил сильной России без мощного государства, при этом сама форма власти в России (монархизм, республика или что-то другое) не имела значение. Однако он считал, что для России наилучшей формой правления, обеспечивавшая сильную власть, являлась монархия.

По мнению Василия Шульгина, революция в России победила, поскольку произошло физическое и духовное вырождение классов, которые должны прийти к власти. Революцию Василий Шульгин не принял. Большевики, по мнению Шульгина, пришедшие к власти, утратили свои национальные чувства. Василий Шульгин писал, что «чем дороже нам русский народ в метафизическом смысле, тем отвратительнее должен быть реальный русский народ начала XX века» и что главным лозунгом русского народа в период Гражданской войны было «моя хата с краю – ничего не знаю».

Василий Шульгин полагал, что в русском национальном характере есть ещё такие недостатки: «Надо всегда отдавать себе отчет, что „кое-какство“, т. е. небрежность, неточность, недобросовестность – есть один из основных факторов русского народа… Второй фактор тоже не из веселых. Среди русской интеллигенции, в силу причин, о которых не стоит сейчас говорить, огромный процент озлобленных… Они ненавидят всякое творчество и живут только разрушением. Еще одна почтенная порода: утописты. Едва ли какая-нибудь страна страдала так от мечтателей, как родина Пушкина. К этой огромной клике чистых утопистов постоянно примазывались озлобленные, и союз мечтателя с желчью напоенным человеком вставал над Россией грозной тенью».

Народ, проживающий на юге России, В.В. Шульгин называл «малороссами», а край «Малороссией», не употребляя слова «Украина». Так же Шульгин считал украинский язык галицким диалектом. Уже тогда он говорил о проблеме украинского сепаратизма. К глубокому сожалению, данная проблема очень актуальна на нашем историческом этапе, когда Украина (а вернее, некоторые политические деятели) мыслят существование своей страны только в отрыве от братского русского народа, ориентируясь на чуждые ей западные идеалы. Об этом писал Василий Шульгин, предвидев возможный исход отрыва Украины от России.

Он отмечал: если «…на вопрос о народности будущие обитатели южной России будут отвечать: «Нет, мы не русские, мы – украинцы»… наше дело будет проиграно». Каждый житель Киевщины, Полтавщины и Черниговщины на вопрос, какой ты национальности, будет отвечать: «Я дважды русский, потому что я украинец». Единство русских, с точки зрения Шульгина, было необходимо и потому, что оно выступало залогом сохранения национальной силы, потребной для выполнения огромной задачи, возложенной на русскую нацию: «…и Север, и Юг в раздельности слишком слабы для тех задач, которые перед ними поставила история. И только вместе… северяне и южане смогут выполнить своё общее мировое предназначение».

На страницах «Киевлянина» Василий Шульгин писал, что Малороссия – часть России. Так как этнических и расовых отличий между великороссами и малороссами Шульгин не видел, для него «украинский вопрос» был политическим вопросом. Как истинный патриот, националист Шульгин приветствовал любовь к родному краю. Вообще же он считал, что все особенности каждой из трёх ветвей русского народа должны не нивелироваться властью, а повсеместно развиваться и подчёркиваться, и что только на таком местном патриотизме и при учёте местных культурных особенностей и возможно будет создать действительно крепкий союз между ними. Отделение Малороссии от Великороссии Шульгин считал шагом назад и в культурном отношении: «…мы не можем себе представить, чтобы один Шевченко, как бы он ни был своеобразно прекрасен, мог свалить Пушкина, Гоголя, Толстого и всех остальных русских колоссов».

В августе 1917 года в речи на Московском Государственном совещании Василий Шульгин выступил против предоставления Украине автономии, заявив, что малороссы «дорожат своим русским именем, которое заключается в слове «Малая Россия», сознают свою тесную связь с великой Россией, не желают слышать до конца войны ни о каких автономиях и хотят сражаться и умирать в единой русской армии. Василий Шульгин отрицательно относился к инициативе Центральной рады о создании в Русской армии украинских национальных частей. Он полагал, что такие первые части были сформированы ещё в 1914 году в Австро-Венгрии специально для войны с Россией. Василий Шульгин писал: «Одновременное формирование украинских полков в Австрии и в России под теми же самыми знамёнами, под теми же самыми лозунгами, теми же самыми приёмами (одни сманивают русских военнопленных, другие русских, ещё не пленных), — что это, глупость или измена? …Для одних измена, для других глупость».

Позиция большевиков по украинскому вопросу, по мнению Шульгина, спасла идею независимой Украины. Василий Шульгин объяснял это тем, что в первые месяцы нахождения большевиков у власти, когда ещё действовали условия Брестского мира, навязанные большевикам Германией, «немцы обещали большевикам оставить их в Москве, если они не будут мешать созданию Украины. Он считал, что после поражения Германии в Первой мировой войне, когда большевики ещё верили в реальность мировой революции, отдельная «Украинская республика» была им нужна в пропагандистских целях, чтобы примером «независимой Украины» убеждать иные страны присоединяться к «международному интернационалу. Это сделало Шульгина ещё большим противником большевизма – «никогда я не был столь антибольшевик, как сейчас», — писал он в 1939 году в брошюре «Украинствующие и мы». Украина, как мы видим, всегда была разменной монетой в руках прозападных политиков, а страдал, переживая тяготы и невзгоды, всегда украинский народ.

Василий Шульгин выступал против проведённой большевиками реформы русского правописания, полагая, что реформа не учитывала особенности «малороссийского диалекта» и с её введением «малорусы получают новые – и серьёзные – основания к тому, чтобы указывать, что русская графика им не подходит». Василий Шульгин считал важным делом говорить европейцам о существовании иной точки зрения на украинскую проблему, чем та, о которой усиленно заявляли сторонники украинской независимости. В 1930-х годах Шульгин занимался переводом на французский язык своих работ на эту тему. Украинская эмигрантская община болезненно относилась к появлению на европейских языках книг Василия Шульгина. Особенно не понравилось название брошюры «Украинствующие и мы», изданной во Франции. Украинцы-эмигранты выкупили весь выпуск и уничтожили все эти экземпляры.

У Василия Шульгина отношение к «еврейскому вопросу» было очень противоречивым. Он открыто считал себя антисемитом и полагал, что во всех революционных потрясениях в России главную роль играли евреи. Василий Шульгин считал евреев разрушителями традиционных устоев русского государства. Но при этом для него была характерна принципиальная позиция о недопустимости обвинения евреев «во всех смертных грехах».

Подписав поначалу запрос крайне правых думских депутатов от 29 апреля 1911 года, усмотревших в смерти русского мальчика ритуальное убийство, Василий Шульгин впоследствии резко критиковал дело Бейлиса, поскольку несостоятельность обвинения в убийстве была очевидной и провокационной. В газете «Киевлянин» он писал: «Обвинительный акт по делу Бейлиса является не обвинением этого человека, это есть обвинение целого народа в одном из самых тяжких преступлений, это есть обвинение целой религии в одном из самых позорных суеверий. Не надо быть юристом, надо быть просто здравомыслящим человеком, чтобы понять, что обвинения против Бейлиса есть лепет, который любой защитник разобьет шутя. И невольно становится обидно за киевскую прокуратуру и за всю русскую юстицию, которая решилась выступить на суд всего мира с таким убогим багажом…» Номер газеты был конфискован властями, а сам Шульгин за «распространение заведомо ложных сведений» был приговорен к трем месяцам тюрьмы. Шульгин неоднократно выступал также против еврейских погромов.

В Думе (вплоть до 1920 года) Василий Шульгин и его фракция «Прогрессивных националистов» выступали за отмену черты оседлости и снятие всех прочих ограничений с евреев. Он говорил на одном из заседаний Думы: «Все ограничения и высылки, которым подвергают евреев, приносят один только вред; распоряжения эти полны всякого вздора и противоречий, и вопрос этот тем более серьёзен, что полиция, благодаря ограничениям, живёт среди Диаспоры на взятках, получаемых ею от евреев». Такая позиция Шульгина послужила поводом для его критики более радикальными националистами, которые обвиняли его в личной финансовой заинтересованности от еврейского капитала, в частности, М.О. Меньшиков назвал его «еврейским янычаром» в своей статье «Маленький Золя».

В начале Первой мировой войны Шульгин как истинный патриот своей родины ушёл добровольцем на Юго-Западный фронт в качестве прапорщика 166-го Ровненского пехотного полка, был ранен так сильно, что о дальнейшей службе в армии нельзя было говорить. Защищать свою Родину Василий Шульгин был готов всегда.

27 февраля (12 марта) 1917 года Шульгин был избран в состав Временного комитета Государственной думы, а уже 2 (15) марта 1917 года он вместе с А. И. Гучковым был направлен в Псков для переговоров с Николаем II об отречении. Интересен тот факт, что он присутствовал при подписании Николаем II манифеста об отречении от трона, поскольку, как и многие представители высших слоёв общества, считал выходом из ситуации конституционную монархию во главе c Алексеем Николаевичем (при регентстве дяди – брата царя великого князя Михаила Александровича). 3 (16) марта 1917 года Шульгин присутствовал при отказе Михаила Александровича от престола.

В состав Временного правительства он отказался войти, но старался его поддержать.

С ноября 1920 Василий Шульгин находится в эмиграции, сначала в Константинополе, затем в 1922-1923 – в Болгарии, Германии, Франции, с 1924 – в Сербии. Он много работает и публикуется в периодических изданиях эмигрантов. В 1921 выходят его мемуарные очерки «1920» (София), затем «Дни» (Белград, 1925). Уже в конце 1920 – начале 1921 Василий Шульгин выдвигает идею, что «белая мысль» победит красное движение, что большевики фактически ведут дело к возрождению единой и неделимой России.

Помимо политики, Василий Шульгин занимался вопросами сохранения и развития русской культуры. Его всегда волновала возможная утрата русской эмиграцией своей национальной идентичности, поэтому он принимал участие в подготовке и издании литературно-публицистического сборника «Благовест». Кроме того, Шульгин был членом «Союза писателей и журналистов» Югославии.

В 1925 –1926 годах Василий Шульгин по фальшивому паспорту тайно посетил Советский Союз для налаживания связей с подпольной антисоветской организацией «Трест» и в попытке найти пропавшего сына. Он всегда тосковал по России, которую так любил.

В начале 1930 года Василий Шульгин окончательно переселился в Югославию, где попеременно проживал в Дубровнике и Белграде, в 1938 году переехал в Сремские Карловцы, где жили ветераны Русской армии. В декабре 1944 он был арестован советской контрразведкой и доставлен в Москву, где его осудили за прежнюю контрреволюционную деятельность на 25 лет тюремного заключения, которые он отбывал во Владимирской тюрьме. В 1956 был освобожден и направлен в дом инвалидов в Гороховце. Ему позволили поселиться вместе с женой, которой разрешили приехать из ссылки в Венгрии (где она находилась, будучи высланной из Югославии, как «советская шпионка»). Василию Шульгину разрешили вернуться к литературному труду, и в доме для престарелых в 1958 году он написал первую после освобождения книгу «Опыт Ленина», изданную только в 1997 году. В ней он постарался осмыслить результаты социальных, политических и экономических изменений, которые начались в России после революции. Однако затем официальные власти решили его использовать в пропагандистских целях. Ему была дана квартира во Владимире, организовано путешествие по стране, после которого появились статьи, изданные в брошюре «Письма к русским эмигрантам» (1961). В этой книге Василий Шульгин подчеркивал заслуги большевиков в воссоздании сильной России и призывал отказаться от борьбы с ними. В 1961 был гостем XXII съезда КПСС. Будучи русским националистом и истинным патриотом своей родины Василию Шульгину нравилось растущее влияние Советского Союза в мире, поскольку он видел в социализме черты, свойственные общинной организации, даже атеизм, он воспринимал как своеобразную модификацию православной веры. Василий Шульгин, тем не менее, не идеализировал советскую жизнь, говорил о будущих этнических проблемах, об угрозе сепаратизма, о низком жизненном уровень в СССР, особенно в сравнении с уровнем жизни в развитых странах Европы. Василий Шульгин не принял советского гражданства. Живя за границей, он так же не принимал иностранного гражданства, оставаясь подданным Российской империи, себя в шутку называл апатридом. После кончины жены Шульгин поселился рядом с кладбищем в деревне Вяткино под Владимиром и 40 дней прожил там, рядом со свежей могилой. В этом и проявилась его искренняя любовь. За одиноким стариком ухаживали соседи по дому.

Прожив столь долгую жизнь, Василий Шульгин навсегда остался честным человеком, ценящим закон и порядок, который нужно проводить в стране не путём насильственных действий, насилия и террора, как мы видим, сейчас происходит в Украине, а законным путём. Он до конца своей жизни остался монархистом и консерватором, в силу своего воспитания и образа жизни. Он всегда разоблачал коррупцию власти, оставаясь честным и справедливым человеком. Без сомнения, личность Василия Шульгина – яркая, противоречивая, многогранная, но этим она очень интересна и требует пристального внимания для изучения её историками. Некоторые события, которые сейчас происходят в нашей стране и за её пределами, Василий Шульгин предвидел и постарался написать об этом. Заслуживают внимание его мысли о государственной власти, о русском национальном характере, об украинском вопросе, актуальном во все времена. Идеи патриотизма пронизывают всё его творчество.

Василий Витальевич Шульгин умер во Владимире 15 февраля 1976 года от приступа стенокардии. По воспоминаниям современников, Василий Шульгин до последних дней жизни сохранил ясный ум и хорошую память и остался навсегда русским патриотом.

Шульгин В.В. Украинствующие и мы // Свободное слово Карпатской Руси. – 1986. – № 9 – 10.
Там же.
Зайдман И. Памяти антисемита. http://www.rubezh.eu/Zeitung/2008/
Бабков Д. И. Политическая деятельность и взгляды В. В. Шульгина в 1917– 1939 гг. : Дисс. канд. ист. наук. Специальность 07.00.02. – Отечественная история. – 2008.

Овсянникова Ольга Александровна

Шульгин Василий Витальевич - (13 января, 1878-15 февраля, 1976) -русский националист и публицист. Депутат второй, третьей и четвёртой Государственной думы, монархист и участник Белого движения.

Шульгин родился в Киеве в семье историка Виталия Шульгина. Отец Василия умер за месяц до его рождения, и мальчика воспитывал отчим, учёный-экономист Дмитрий Пихно, редактор монархической газеты «Киевлянин» (сменил на этой должности В. Я. Шульгина), впоследствии - член Государственного Совета. Шульгин изучал право в Киевском университете. Негативное отношение к революции сформировалось у него ещё в университете, когда он постоянно становился очевидцем беспорядков, организованных революционно настроенными студентами. Отчим Шульгина устроил его на работу в свою газету. В своих публикациях Шульгин пропагандировал антисемитизм. В силу тактических соображений Шульгин выступил с критикой дела Бейлиса, поскольку было очевидно, что этот одиозный процесс играл на руку только противникам монархии. Это послужило поводом для критики Шульгина со стороны некоторых радикальных националистов, в частности, М. О. Меньшиков назвал его «еврейским янычаром» в своей статье «Маленький Золя»

В 1907 г. Шульгин стал членом Государственной Думы и лидером фракции националистов в IV Думе. Он отстаивал крайне правые взгляды, поддерживал правительство Столыпина, включая введение военно-полевых судов и другие неоднозначные реформы. С началом Первой мировой войны Шульгин ушёл на фронт, но в 1915 г. был ранен и вернулся.27 февраля 1917 г. Советом старейшин Думы В.В. Шульгин был избран во Временный комитет Государственной думы, который брал на себя функции правительства. Временный комитет принял решение, что император Николай II должен немедленно отречься от престола в пользу сына Алексея при регентстве его брата великого князя Михаила Александровича.

02 марта к царю в Псков для переговоров Временный комитет направил В.В. Шульгина и А.И. Гучкова. Но Николай II подписал Акт об отречении от престола в пользу брата великого князя Михаила Александровича. 03 марта В.В. Шульгин принимал участие в переговорах с великим князем Михаилом Александровичем, в результате которых тот отказался принимать престол до решения Учредительного собрания. 26 апреля 1917 г. В.В. Шульгин признавался: "Не скажу, что вся Дума целиком желала революции; все это было бы неправдой....Но, даже не желая этого, мы революцию творили".

В.В. Шульгин всячески поддерживал Временное правительство, но, видя его неспособность навести порядок в стране, в начале октября 1917 г. переехал в Киев. Там он возглавил "Русский национальный союз".

После Октябрьской революции В.В. Шульгин создал в Киеве подпольную организацию "Азбука" с целью борьбы с большевизмом. В ноябре-декабре 1917 г. отправился на Дон в Новочеркасск, участвовал в создании белой Добровольческой армии. С конца 1918 г. редактировал газету "Россия", потом "Великая Россия", воспевая монархические и националистические принципы и чистоту "белой идеи". Когда надежда на приход к власти антибольшевистских сил была потеряна, Шульгин сначала перебрался в Киев, где принимал участие в деятельности белогвардейских организаций («Азбука»), позже эмигрировал в Югославию.

В 1925-26 гг. он тайно посетил Советский Союз, описав свои впечатления от НЭПа в книге Три столицы. В эмиграции Шульгин поддерживал контакты с другими деятелями Белого движения до 1937 г., когда он окончательно прекратил политическую деятельность.В 1925-1926 гг. нелегально прибыл в Россию, побывал в Киеве, Москве, Ленинграде. Посещение СССР описал в книге "Три столицы", свои впечатления подытожил словами: "Когда я шел туда, у меня не было родины. Сейчас она у меня есть". С 30-х гг. жил в Югославии.

В 1937 г. отошел от политической деятельности. Когда в 1944 г. советские войска вступили на территорию Югославии, В.В. Шульгин был арестован и препровожден в Москву. За "враждебную коммунизму и антисоветскую деятельность" он был приговорен к 25 годам заключения. Срок отбывал во Владимирской тюрьме, работал над воспоминаниями. После смерти И.В. Сталина в период широкой амнистии политзаключенных в 1956 г. был освобожден, поселился во Владимире.

В 1960-х гг. призывал эмиграцию отказаться от враждебного отношения к СССР. В 1965 г. он снялся в документальном фильме "Перед судом истории": В.В. Шульгин,сидя в Екатерининском зале Таврического дворца,где заседала Государственная дума, отвечал на вопросы историка.

В начале семидесятых годов по Владимиру бродили странные слухи: живет, дескать, в городе монархист, который у самого царя Николая II отречение принимал, а со всеми белогвардейскими генералами за руку здоровался.

Подобные разговоры казались сущим безумием: какой там монархист через полвека после Октябрьской революции, после того как страна с шумом отметила столетие со дня рождения Ленина ?!

Самое удивительное, что это была чистая правда. Посреди русских древностей и советской застройки доживал свой век не просто свидетель, а крупная фигура времен революции и Гражданской войны. Причем фигура эта всю свою жизнь положила на алтарь борьбы с большевиками.

Василий Витальевич Шульгин — удивительный человек. Трудно сказать, чего было в нем больше: расчетливости политика или авантюризма Остапа Бендера. Точно можно сказать, что жизнь его была похожа на приключенческий роман, порой превращавшийся в триллер.

Дмитрий Иванович Пихно, отчим Шульгина. Источник: Public Domain

«Антисемитом я стал на последнем курсе университета»

Он родился в Киеве 13 января 1878 года. Отцом его был историк Виталий Шульгин , умерший, когда сыну не было и года. Затем ушла из жизни и мать Васи: опеку над мальчиком взял на себя его отчим, экономист Дмитрий Пихно .

Учился Шульгин посредственно, был троечником, однако после гимназии поступил в Киевский Императорский университет святого Владимира для изучения права на юридическом факультете. Помогали связи отчима и дворянское происхождение.

Пихно был убежденным монархистом и националистом и передал подобные убеждения пасынку. В студенческих кругах, наоборот, царили революционные настроения: Шульгин в университете был «белой вороной».

«Антисемитом я стал на последнем курсе университета. И в этот же день, и по тем же причинам я стал „правым“, „консерватором“, „националистом“, „белым“, ну, словом, тем, что я есть сейчас», — говорил Шульгин о себе в зрелом возрасте.

К началу первой русской революции Шульгин был состоявшимся семейным человеком, имел свой бизнес, а в 1905 году стал активно печатать свои статьи в газете «Киевлянин», которую возглавлял некогда его отец, а в ту пору — отчим Дмитрий Пихно.

Лучший оратор Госдумы

Шульгин вступил в организацию «Союз русского народа», а затем примкнул к «Русскому народному союзу имени Михаила Архангела», который возглавлял самый известный черносотенец Владимир Пуришкевич .

Впрочем, радикализм Пуришкевича все-таки не был ему близок. Избравшись в Государственную думу, Шульгин перешел на более умеренные позиции. Будучи изначально противником парламентаризма, он со временем не просто начал считать народное представительство необходимым, но и сам стал одним из наиболее ярких ораторов в Госдуме.

Нетипичность Шульгина как черносотенца проявилась во время скандального дела Бейлиса, связанного с обвинениями евреев в ритуальных убийствах христианских детей. Шульгин со страниц «Киевлянина» прямо обвинил власти в фабрикации дела, из-за чего едва не оказался в тюрьме.

С началом Первой мировой войны он добровольцем ушел на фронт, был тяжело ранен под Перемышлем и после заведовал фронтовым питательно-перевязочным пунктом. С фронта в Петроград он ездил на заседания Госдумы.

Свидетель отречения

Встретив февраль 1917 года в странном амплуа либерального монархиста, недовольного политикой Николая II, Шульгин был категорическим противником революции. Даже больше: по словам Шульгина, «революция вызывает желание взяться за пулемёты».

Но в первые же дни беспорядков в Петрограде он начинает действовать, словно руководствуясь принципом «хочешь предотвратить — возглавь». Например, Шульгин своими пламенными речами обеспечил переход гарнизона Петропавловской крепости на сторону революционеров.

Его включили в состав Временного комитета Государственной думы, который, по сути, являлся штабом Февральской революции. В этом качестве вместе с Александром Гучковым он был командирован в Псков, где принял из рук Николая II акт об отречении. Этого монархисты не могли простить Шульгину до конца жизни.

Шульгин со служащим во время приезда к Николаю II за отречением. Псков, март 1917 г. Источник: Public Domain

Враг украинского национализма

Революционная волна, однако, вскоре оттеснила его на периферию, и он уехал в Киев, где творился еще больший хаос. Здесь в дело вступил фактор украинских националистов, с которыми Шульгин пытался бороться всеми силами, протестуя против планов «украинизации».

Шульгин был причастен к попытке мятежа генерала Корнилова и даже был арестован после его провала, однако его быстро выпустили на свободу.

После Октябрьской революции Шульгин отправился в Новочеркасск, где шло формирование первых белогвардейских частей. Но генерал Алексеев , занимавшийся этим вопросом, попросил Шульгина вернуться в Киев и вновь начать издавать газету, считая его более полезным в качестве пропагандиста.

Власть в Киеве переходила из рук в руки. Шульгин, арестованный большевиками, был ими же отпущен при отступлении. Судя по всему, зная его взгляды, красные решили не оставлять Шульгина на расправу украинским националистам.

Когда в феврале 1918 года Киев заняли германские войска, Шульгин закрыл свою газету, написав в последнем номере: «Так как мы немцев не звали, то мы не хотим пользоваться благами относительного спокойствия и некоторой политической свободы, которые немцы нам принесли. Мы на это не имеем права... Мы ваши враги. Мы можем быть вашими военнопленными, но вашими друзьями мы не будем до тех пор, пока идёт война».

Краткий триумф с последующим бегством

Агенты Франции и Великобритании оценили порыв Шульгина и предложили ему сотрудничество. Благодаря их помощи Шульгин стал создавать обширную агентурную сеть, получившую название «Азбука», позволявшую собирать информацию в том числе и на территории, занятой большевикам.

Он очень быстро наживал врагов. Монархисты не могли ему простить поездку в Псков, для большевиков он был идейным противником, а гетман Скоропадский и вовсе объявил его «личным врагом».

Выбравшись из Киева, он добрался до занятого белыми Екатеринодара, где издавал газету «Россия». Затем в Одессе он выступал в роли представителя Добровольческой армии, откуда был вынужден уехать после ссоры с французскими оккупационными властями.

Летом 1919 года белые взяли Киев: Шульгин вернулся домой с триумфом, возобновив выпуск своего «Киевлянина». Триумф был, однако, недолгим: в декабре 1919 года в город вошла Красная армия и Шульгину с трудом удалось выбраться в последний момент.

Он перебрался в Одессу, где пытался сплотить вокруг себя антибольшевистские силы, но насколько хорошим был Шульгин оратором, настолько же и неважным организатором. Созданная им после занятия Одессы красными подпольная организация была раскрыта, и бывшему депутату Госдумы снова пришлось бежать.

Портрет В.В.Шульгина в эмиграции, 1934 г. Источник: Public Domain

В паутине «Треста»

После окончательного поражения белых в Гражданской войне он перебрался в Константинополь. Шульгин потерял многих близких, включая двух старших сыновей. Один из них погиб, а о судьбе второго он ничего не знал несколько десятилетий. Только в шестидесятых Шульгину стало известно, что Вениамин , которого в семье звали Лялей, в середине двадцатых годов умер в СССР в психиатрической больнице.

В первые годы эмиграции Шульгин писал много публицистических работ, ратовал за продолжение борьбы, сотрудничал с Российским общевоинским союзом (РОВСом). По его заданию он нелегально отправился в СССР, где действовала организация, готовившая антибольшевистский переворот. После возвращения Шульгин написал книгу «Три столицы», в которой описал СССР времен расцвета НЭПа.

Книга получилась слишком комплиментарной к советской действительности, что многим в эмиграции не понравилось. А потом и вовсе грянул скандал: выяснилось, что подпольная организация в СССР была частью операции советских спецслужб под кодовым названием «Трест» и всю поездку Шульгин провел под плотной опекой сотрудников ГПУ.

Шульгин был потрясен: он до конца жизни не верил, что попался на удочку чекистов. Тем не менее от активной деятельности в эмиграции после скандала с «Трестом» он отошел.

25 лет вместо виселицы

В тридцатых Василий Витальевич заглянул в бездну: он был в числе тех русских эмигрантов, кто приветствовал приход Гитлера к власти и поначалу видел в нем способ освобождения России от большевиков. К счастью для себя, Шульгин успел вовремя отшатнуться, иначе его история, скорее всего, закончилась бы так же, как история генералов Краснова и Шкуро : присягнув Гитлеру, они в итоге в 1947 году были повешены в Лефортовской тюрьме.

Шульгин, живший в Югославии, после ее освобождения от немецкой оккупации был задержан и отправлен в Москву. Активного члена белогвардейской организации «Русский общевоинский союз» летом 1947 года приговорили к 25 годам заключения.

Он потом вспоминал, что кары, конечно, ждал, но не такой суровой, рассчитывая, что ему, с учетом возраста и того, что времени с момента его активной деятельности минуло немало, дадут года три.

Сидел Шульгин во Владимирском централе вместе с немецкими и японскими генералами, попавшими в опалу большевиками и другими заметными персонами.

Фото Шульгина из материалов следственного дела.

Удивительная судьба Василия Шульгина-дворянина, националиста, депутата Государственной думы царской - была переполнена историческими парадоксами. Кем же был этот человек, монархист, принявший отставку Николая II, один из основателей Белого движения, в конце жизни примирившийся с советской властью?

Большая часть жизни Василия Шульгина была связана с Украиной. Здесь, в Киеве 1 января 1878 года он родился, здесь учился в гимназии. Его отец, известный историк и преподаватель, умер, когда сыну не было еще и года. Вскоре мать вышла замуж за известного учено-го-экономиста, редактора газеты «Киевлянин» Дмитрия Пихно (отец Василия, Виталий Шульгин, тоже был редактором этой газеты).

Дворянин с безупречным прошлым

Традиции потомственных дворян, крупных землевладельцев заложили в Василии, помимо горячей любви к России, страсть к свободомыслию, независимому поведению и определенную непоследовательность, диктуемую излишней эмоциональностью в ущерб логике и трезвости мышления. Все это привело к тому, что уже в университете Василий, невзирая на повальное увлечение мнимой революционностью, не только отверг эти идеалы, но и стал горячим монархистом, националистом и даже антисемитом.

Шульгин изучал право в Киевском университете. Отчим устроил его на работу в свою газету, где Василий быстро заявил о себе как о талантливом публицисте и литераторе. Правда, когда власти «раскрутили» дело Бейлиса, придав ему антисемитскую окраску, Шульгин выступил с его критикой, за что ему пришлось отбыть трехмесячное тюремное заключение. Так уже в молодости Василий Витальевич доказал, что ему не так важна политическая окраска происходящего, как истина и фамильная честь.

После окончания университета он недолгое время служил в армии, а в 1902 году после увольнения в запас переехал в Волынскую губернию, обзавелся семьей и занялся сельским хозяйством. В 1905 году, в период Русско-японской войны он служил младшим офицером в саперном батальоне, потом снова занимался сельскохозяйственной деятельностью, совмещая ее с журналистикой.

Но в 1907 году жизнь его круто изменилась - Василия Шульгина избрали членом II Государственной думы от Волынской губернии. Провинциальный помещик выехал в Петербург, в котором и произошли главные события его бурной жизни.

Дума моя, дума...

Уже с первых своих выступлений в Думе Шульгин проявил себя умелым политиком и прекрасным оратором. Он избирался во II, в III и IV Государственные думы, где был одним из лидеров «правых». Шульгин всегда говорил негромко и вежливо, всегда оставался спокойным, за что его называли «очковой змеей». «Я как-то был в бою. Страшно? - вспоминал он. - Нет... Страшно говорить в Государственной думе... Почему?

Не знаю... может быть, потому, что слушает вся Россия».

Во II и III Думах он активно поддерживал правительство Петра Столыпина, как в реформах, так и в курсе на подавление восстаний и забастовок. Несколько раз его принимал Николай II, который на тот момент ничего, кроме восторженного уважения, не вызывал.

Но все изменилось с началом Первой мировой войны, когда Василий ушел добровольцем на фронт. Думский депутат и богатый помещик впервые в жизни увидел изнанку действительности: кровь, хаос, распад армии, ее полную неспособность воевать.

Уже 3 ноября 1916 года он в своей речи выразил сомнения в том, что правительство способно довести Россию до победы, и призвал «бороться с этой властью до тех пор, пока она не уйдет». В следующем выступлении он договорился до того, что назвал царя противником всего того, «что, как воздух, необходимо стране».

Страстное и последовательное неприятие личности Николая II стало одной из причин того, что 2 марта 1917 года Шульгина вместе с Александром Гучковым, лидером октябристов, направили в Псков для переговоров с Николаем II об отречении. С этой исторической миссией они справились превосходно. Экстренный поезд с 7 пассажирами -Шульгиным, Гучковым и 5 солдатами охраны - прибыл на станцию Дно, где Николай II подписал манифест об отречении от трона. Среди множества деталей в памяти Шульгина запечатлелась одна, казалось бы, совсем маловажная. Когда все уже было кончено и Гучков с Шульгиным, усталые, в помятых, как приехали, пиджаках вышли из вагона бывшего царя, к Шульгину подошел кто-то из свиты Николая. Прощаясь, он тихо сказал: «Вот что, Шульгин, что там будет когда-нибудь, кто знает. Но этого "пиджачка"мы вам не забудем...»

И в самом деле, этот эпизод стал едва ли не определяющим всю длинную и, безусловно, трагическую судьбу Шульгина.

После всего

После отречения Николая Шульгин не вошел во Временное правительство, хотя активно его поддерживал. В апреле он произнес пророческую речь, в которой были такие слова: «Нам от этой революции не отречься, мы с ней связались, спаялись и несем за нее моральную ответственность».

Правда, он все более приходил к убеждению, что революция идет неверным путем. Видя неспособность Временного правительства навести порядок в стране, в начале июля 1917 года он переехал в Киев, где возглавил «Русский национальный союз».

После Октябрьской революции Василий Шульгин был готов сражаться с большевиками, поэтому в ноябре 1917 года он отправился в Новочеркасск. Вместе с Деникиным и Врангелем он создавал армию, которая должна была вернуть то, что он в течение всей предыдущей жизни активно разрушал. Бывший монархист стал одним из создателей белой Добровольческой армии. Но и здесь его ждало глубокое разочарование: идея Белого движения постепенно шла на убыль, участники, погрязшие в идейных спорах, проигрывали красным по всем статьям. Видя разложение Белого движения, Василий Витальевич писал: «Белое дело начиналось почти что святыми, а кончили его почти что разбойники».

Во время развала империи Шульгин потерял все: сбережения, двоих детей, жену, а вскоре и Родину - в 1920 году, после окончательного поражения Врангеля, он отправился в эмиграцию.

Там он активно работал, писал статьи, мемуары, продолжая бороться с советской властью своим пером. В 1925-1926 годах ему предложили по фальшивому паспорту тайно посетить СССР для налаживания связей с подпольной антисоветской организацией «Трест». Шульгин поехал, рассчитывая найти пропавшего сына, а заодно своими глазами увидеть, что творится на бывшей Родине. Вернувшись, он написал книгу, в которой предсказал скорое возрождение России. И тут грянул скандал: оказалось, что операция «Трест» была провокацией советских спецслужб и проходила под контролем ОГПУ. Доверие к Шульгину в среде эмигрантов было подорвано, он переехал в Югославию и окончательно прекратил политическую деятельность.

Но политика и здесь его догнала: в декабре 1944 года он был задержан и вывезен через Венгрию в Москву. Как оказалось, «отец народов» ничего не забыл: 12 июля 1947 года Шульгина приговорили к 25 годам заключения за «антисоветскую деятельность».

Больше он СССР никогда не покидал, невзирая на то, что после смерти Сталина его освободили и даже дали квартиру во Владимире. Впрочем, Василий Витальевич за рубеж не очень и стремился. Он уже был слишком стар, и с возрастом его отношение к социализму несколько смягчилось.

В самом социализме он видел дальнейшее развитие присущих русскому обществу черт - общинной организации, любви к авторитарной власти. Серьезной проблемой, по его мнению, был очень низкий жизненный уровень в СССР.

Шульгин был гостем на XXII съезде КПСС и слышал, как принималась Программа построения коммунизма, когда Хрущев произнес историческую фразу: «Нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме!»

Удивительно, но еще в 1960-х годах Шульгин в одной из своих книг написал: «Положение советской власти будет затруднительное, если, в минуту какого-нибудь ослабления центра, всякие народности, вошедшие в союз Российской империи, а затем унаследованные СССР, будут подхвачены смерчем запоздалого национализма... Колонизаторы, вон из ! Вон из Крыма! Вон из ! Вон с Кавказа! Вон из ! ! Татарии! Сибири! Вон, колонизаторы, из всех четырнадцати республик. Мы оставим вам только пятнадцатую республику, Российскую, и то в пределах Московии, набегами из которой вы захватили полсвета!»

Но на эти слова тогда никто не обратил внимания - казалось, что это не более чем бред престарелого монархиста.

Так что Василий Шульгин, умерший 15 февраля 1976 года, ушел не услышанным ни царской Россией, ни Советским Союзом...

Российский политический деятель, публицист Василий Витальевич Шульгин родился 13 января (1 января по старому стилю) 1878 года в Киеве в семье историка Виталия Шульгина. Его отец умер в год рождения сына, мальчика воспитывал отчим, ученый-экономист Дмитрий Пихно, редактор монархической газеты "Киевлянин" (сменил на этой должности Виталия Шульгина), впоследствии — член Государственного Совета.

В 1900 году Василий Шульгин окончил юридический факультет Киевского университета, еще год учился в Киевском политехническом институте.

Был избран земским гласным, почетным мировым судьей, стал ведущим журналистом "Киевлянина".

Депутат II, III и IV Государственной думы от Волынской губернии. Впервые избран в 1907 году. Первоначально входил во фракцию правых. Участвовал в деятельности монархических организаций: являлся действительным членом Русского собрания (1911-1913) и входил в состав его совета; принимал участие в деятельности Главной палаты Русского народного союза им. Михаила Архангела, являлся членом комиссии по составлению "Книги русской скорби" и "Летописи погромов смутных 1905-1907 годов".

После начала Первой мировой войны Шульгин пошел на фронт добровольцем. В звании прапорщика 166-го Ровенского пехотного полка Юго-Западного фронта участвовал в боях. Был ранен, после ранения возглавлял земский передовой перевязочно-питательный отряд.

В августе 1915 года Шульгин вышел из фракции националистов в Государственной думе и образовал Прогрессивную группу националистов. Одновременно он вошел в состав руководства Прогрессивного блока, в котором видел союз "консервативной и либеральной части общества", сблизившись с бывшими политическими противниками.

В марте (феврале по старому стилю) 1917 года Шульгин был избран в состав Временного комитета Государственной думы . 15 марта (2 марта по старому стилю) он, вместе с Александром Гучковым, был направлен в Псков для переговоров с императором и присутствовал при подписании манифеста об отречении в пользу великого князя Михаила Александровича, о чем впоследствии подробно написал в своей книге "Дни". На следующий день — 16 марта (3 марта по старому стилю) он присутствовал при отказе Михаила Александровича от престола и участвовал в составлении и редактировании акта отречения.

По заключению Генеральной прокуратуры Российской Федерации от 12 ноября 2001 года он был реабилитирован.

В 2008 году во Владимире на доме №1 по улице Фейгина, где Шульгин жил с 1960 года по 1976 год, установлена мемориальная доска.

Материал подготовлен на основе информации открытых источников